Текст книги "Тернистый путь к счастью (СИ)"
Автор книги: Мария Шарикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 15
Татьяна выбежала из своих покоев, совершено не задумываясь о том, как ныне выглядит. Капот, распущенные волосы – в таком виде не стоило покидать свою комнату. Но все мысли были о том, чтобы Александр жил, и она могла бы сказать те слова, которые супруг не надеялся от неё услышать. На пороге покоев графа свекровь встретила её унижающим взглядом, от которого по спине Татьяны пробежал холодок.
– Вы! – гневно сказала Раиса Сергеевна, глядя на Татьяну словно на насекомое, – из-за вас мой сын рискнул жизнью! – подойдя к невестке, залепила ей звонкую пощёчину. – Шлюха! – добавила, оставляя молодую женщину в слезах. Раиса Сергеевна права, – горько подумала Татьяна. – Я сама во всем виновата, ведь должна она была подумать о том, что Александр, не задумываясь, рискнёт своей жизнью. Графиня преградила невестке дорогу, но Тата гневно шагнула вперёд, имея на это полное право. Без сил опустившись на колени перед постелью, посмотрела на мужа, лежащего без сознания, крови на его рубашке казалось слишком много, и Татьяна с ужасом представила, что могло случиться, не промахнись Езерский. Беря холодную руку Александра в свою, Тата зарыдала, не в силах остановиться. Доктор смотрел на молодую женщину, с которой не раз встречался, но в таком состоянии он её ещё никогда не видел. Ранение графа действительно было серьёзным, но теперь, когда он вынул пулю и промыл рану, осталось уповать на волю Божию. Одна маленькая деталь одежды смягчила попадание пули, и старый немец догадывался, кому она принадлежит.
– Это ваше, сударыня? – спросил он, протягивая Татьяне окровавленную перчатку. Татьяна ахнула забирая из рук доктора вещицу, которую обронила на ярмарке. Она так и не забрала её у Александра, а он все это время хранил её. Доктор закрыв за собой дверь, оставляя Тату наедине с мужем. Александр неподвижно лежал на постели. Не боясь испачкаться в крови, Таня обняла мужа.
– Я люблю тебя, – еле слышно шептала молодая женщина. – Не оставляй меня, прошу, – понимая, что без него ей нет смысла жить.
Александр чувствовал, яркий свет окружил его со всех сторон. Он притягивал его, зовя к себе. Но тихий голос, столь знакомый и желанный, звал его обратно, шепча о том, как он ей нужен. Александр растерялся, понимая, как сложно выбрать путь. Свет с его яркими огня казался привлекательным, ведь слова, которые слышались ему, наверняка были плодом его воображения. Но оглянувшись, он увидел жену, будто наяву, понимая, что не может её оставить. В то мгновение свет пропал, и он почувствовал адскую боль во всем теле и понял, что жив. Татьяна, заметив, как шевельнулся Александр, облегчено вздохнула. Пока он жив, её сердце будет биться, и она готова ждать сколько угодно, лишь бы он пришёл в себя.
***
Ангелина и её маменька, оставаясь в гостиной, не находя места от волнения, пребывая в ожидании. Мадмуазель Игнатьева нервно расхаживала из угла в угол, проклиная Татьяну и Езерского. В голове не укладывалось, что человек, которого девушка полюбила, способен на такую подлость. Её брат ныне находился на грани жизни и смерти. А Татьяна вела себя столь безрассудно, что Ангелина не могла более понимать бывшую подругу. То целуется с Езерским, то ведёт себя так, будто ей действительно не безразлично, что случилось с Александром. Забыв про гордость и стыд, она выбежала из комнаты в одном капоте, не боясь того, что её увидят. Неподалёку стоял Зелинский, которого Ангелина знала с самого детства, и именно к нему испытала первое сильное чувство, свойственное барышне нежного возраста. Но вскоре с этим увлечением было покончено, так как Николай уехал за границу, и Ангелина надолго забыла о его существовании. Но ныне он здесь, и сердечко тревожно забилось, но не время предаваться мечтам. Неспокойно в доме, пока не станет известно, что с Александром.
Раиса Сергеевна нервно обмахивалась веером, не переставая вздыхать и сетовать на невестку и её неприемлемое поведение. Будучи против этого брака, мадам Игнатьева долгое время пыталась вразумить неразумного сына, но он не слушал. Вот и результат. Ну ничего, она найдёт способ избавиться от нежеланной невестки. Лишь бы Господь не забирал её мальчика! Вскоре к ожидающим присоединился Захаров с новоиспечённой супругой, которые, услышав о случившемся, немедленно прибыли к Игнатьевым. Венчание чаты Захаровых было тихим из-за самочувствия Юлии Николаевны, оттого не устраивали крупных торжеств.
– Владимир Владимирович, – послышался голос Раисы Сергеевны, – поведение вашей сестры перешло все дозволенные границы! Потому, надеюсь, вы сможете вразумить Татьяну Владимировну покинуть этот дом, хотя бы на какое-то время.
– А разве не место жены подле мужа? – Полин выразительно взглянула на графиню.
– Место такой жены не подле мужа и собственного ребёнка.
Не выдержав, Захаров вступился за сестру.
– Мне кажется, единственный грех Татьяны – её впечатлительная натура и жизнерадосность. Но ведь нельзя одним разом лишить её всего, что ей так дорого. Не успел он договорить, как на порог вступила Тата, полностью одетая и причёсанная. Строгое платье темно-синей расцветки, волосы, собранные в пучок, а глаза гневно смотрели на всех собравшихся.
– Я все слышала! – гнев душил изнутри, а слезы навернулись на глаза, – я никуда не уеду! Как бы вам этого ни хотелось! Сверкнув очами, Таня смерила свекровь тяжёлым взглядом.
Полин приблизилась к подруге, обняв за талию.
– Моя дорогая, прошу тебя, успокойся, – начала Полина, – сейчас не время для криков и скандалов. Татьяна кивнула, нервно закусив губу.
Когда брат с супругой собрались уезжать, она спросила Владимира:
– Где Езерский?
– Зачем тебе это знать?
– Не важно, просто скажи!
– Он на постоялом дворе, ожидает исправника, но что ты задумала? Я по глазам вижу, Тата.
– Просто хотела знать, что он получит должное наказание, – небрежно пожав плечами, Татьяна не пожелала продолжить разговор, мысленно находясь уже где-то далеко. Только Зелинский заметил, что молодая графиня что-то задумала.
Тата на всех парах кинулась наверх, подхватив пышные юбки. В голове билась лишь одна мысль. Отомстить, отомстить Езерскому за сломанную жизнь, за то, что он чуть было не лишил жизни самого главного человека в её жизни. Зайдя в кабинет Александра, она отыскала новую пару дуэльных пистолетов и, приоткрыв крышку, взяла один в руку. Она научилась стрелять в одну из прогулок с мужем. Граф обучил жену стрельбе, шутя, что ей не помешает умение владеть оружием. Тата ловка зарядила пистолет, а затем, целясь в невидимого противника, взвела курок. В голове уже сложился ясный план действий, осталось его только исполнить. Татьяна не сомневалась, что у неё все получится. Менее чем через час Тата незаметно пробовалась на конюшню, одетая в мужской наряд, в юности принадлежавший её супругу. Погладив Звёздочку, она забралась в седло, направив кобылу в сторону постоялого двора.
***
Езерский вышел на улицу, полной грудью вдыхая свежий воздух. Руки до сих пор тряслись, а гнев колотил изнутри, оттого, что нынче увидел. Он привык считать, что хоть и отказался от Татьяны, её отношения с мужем будут нелегкими. Каково же было его удивление, когда он застал столь милую картину, проезжая в глубине леса! Объятья супругов, тихие стоны, донёсшиеся до его слуха, Господи, он был готов убить Игнатьева прямо там, на месте. То, что когда-то принадлежало ему, ныне недосягаемо. Разговор у него с Татьяной не вышел, а неясность насчёт ребёнка не давала покоя, тревожа душу. Выстрелив ныне, он надеялся легким путём избавиться от соперника, но граф остался жив, и теперь нешуточное наказание ожидает Езеркого, ежели будет печальный исход. Неожиданно во двор въехал всадник, и Алексей заметил что-то знакомое в прищуре голубых глаз, которые воинственно смотрели на него. Спрыгнув с лошади, приезжий направился прямо к нему. Не сразу заподозрив, в чем дело, Езерский насколько секунд стоял как вкопанный.
– Ненавижу, Господи как же я вас ненавижу! – крик становился все громче, Алексей прижал сорванца к стене, но разом опешил, услышав знакомый голос.
– Татьяна? – удивлёно спросил Езерский, с трудом узнав молодую женщину в мужском наряде. Золотистые волосы упали на плечи, а прекрасные очи горели гневным блеском.
Схватив в охапку хрупкую фигурку и понёс в сторону конюшни. Татьяна брыкалась и дралась как дикая кошка. Прижав ее к стене, он долго всматривался в ее глаза. Впившись грубым поцелуем в алые губы, Алексей хотел испугать Таню, но лишь почувствовал привкус крови и следы зубов на собственных устах. Не соизмеряя силу, он ударил Татьяну по лицу, громко выругавшись по-польски.
– Шлюха, – процедил сквозь зубы, – теперь поступлю с тобой точно так, как поступают с ними. Но не успел он проговорить свою угрозу, как Таня отскочила в сторону и навела на него дуло пистолета.
– Не подходите, иначе я выстрелю! – голос дрожал, а палец приблизился к курку.
– Вы выстрелите? Не стоит так шутить, Татьяна Владимировна. Не думаю, что умению владеть оружием обучают благородных барышень, – приблизившись, Алексей хотел выбить из её рук пистолет.
– Я прекрасно умею стрелять, меня научил Александр, и я, не задумываясь, продырявлю ваше черствое сердце, – Тата чувствовала, как силы покидают её, но смело продолжала атаку. Ловкость Езерского уступала её собственной. Он выбил из рук молодой графини пистолет, но не успел приблизиться, к ней, как на пороге конюшни появился Зелинский.
Николай подошел к Татьяне, и. встряхнув словно тряпичную куклу, заглянул ей в глаза. Он не понимал, о чем только думала графиня! Не появись он ныне, репутацию жены его друга можно было считать загубленной.
– О чем вы думали, Татьяна Владимировна! Неужели вам не безразлично, что решит Александр, когда придёт в себя? Вы ведь могли погубить себя и своих близких. Татьяна дрожала всем телом, а глаза наполнились слезами.
– Я, я – слова путались, а сердце колотилось так сильно, что не было более сил, – Господи, это я во всем виновата!
– Слезами горю не поможешь, Татьяна Владимировна, – Зелинский испытывал презрение к этой женщине, не понимая, за что Игнатьев так любит её.
– Вот, – Николай протянул Татьяне сложный вдвое лист, – Саша просил передать его вам, в случае непоправимого.
– Не смейте так говорить, – злобно воскликнула Таня, – Саша будет жить, ведь доктор сказал…
– Он пощадил ваши нежные ушки, Татьяна Владимировна, – не менее ядовитым тоном ответил Зелинский. – Даже если ваш супруг выкарабкается, то никогда не сможет стать прежним, вы ведь постарались Езерский?
– Что, о чем вы говорите, Николай Георгиевич? – Тата смахнула с глаз слезинку, сдерживая более сильные рыдания.
– Александр не сможет ходить, об этом мне поведал доктор, не желая огорчать вас.
– Нет! – только и смогла выговорить Татьяна, прикрыв рот ладонью, – это неправда!
– Увы, правда, – качая головой, Зелинский отвёл взор, он и сам переживал за лучшего друга не меньше.
– Это все вы, – Тата вновь кинулась на Езерского с кулаками, – Боже, как же я в вас ошиблась! Под маской вежливости скрывается настоящие чудовище!
– Я тоже в вас ошибся, Татьяна Владимировна, – Езерский отолкнул её от себя. – Я думал, что вы особая, а вы такая же, как все! Сдаётся мне, умение владеть оружием не единственное, чему вас обучил муж! – нахальная, просто бесстыжая усмешка не покидала его уст. Не выдержав, Тата залепила ему звонкую пощёчину и кинулась прочь, желая, чтобы все оказалось страшным сном, от которого она вскоре пробудится.
Глава 16
Тата вернулась в свои покои и, кинувшись на кровать, зарыдала что есть сил. Как ни ругала она себя и ни проклинала, на душе не становилось легче. Слова Зелинского до сих пор звенели в ушах, а ведь виновата в этом только она. Вспомнив, что все ещё сжимает в руках письмо, которое отдал ей Зелинский, Тата принялась читать.
Танечка, мой дивный ангел, моя любимая. Я знаю, что если ты читаешь эти строки, случилось непоправимое. Не стоит плакать, душа моя, ведь где бы я ни был, я рядом. С тобой и Настей ничего не случится, обещаю. Я знаю, что ты не хочешь слушать слова, которые я так часто повторяю, но я люблю тебя, и буду любить до последнего вздоха.
А.И
Слезы пуще прежнего полились из голубых очей, а вопль стал слышен вокруг. Марфа неслышно ступила в комнату, глядя на рыдающею хозяйку. Раиса Сергеевна велела позвать Татьяну Владимировну, но горничная, знавшая о выходках молодой графини, сказала, что та спит. Ныне, она все же решила передать просьбу, легонько коснувшись плеча Татьяны.
– Барыня, вас Раиса Сергеевна кличет, уж целый час дожидается, – Марфа слегка развела руками.
Таня подняла голову от подушки, и, вытерев тыльной стороной ладони слезы, встала с кровати. Горничная помогла ей снять мужской наряд и переодела хозяйку в платье темно-лиловой расцветки, собрав золотистые пряди в косу, накинула на плечи Тани шаль, ведь наверняка Татьяна Владимировна не подумает об этом. Спустившись в будуар свекрови, Таня ожидала очередных упреков, но Раиса Сергеевна, жестом указав на место подле себя, не спешила заводить разговор. Спустя минуту она наконец-то заговорила:
– Татьяна Владимировна, я говорила с доктором, – тяжёлый вздох, и слеза на обычно холодных серых глазах, – мой сын, возможно, никогда не сможет ходить, а ведь это наверняка так и будет, если Александр придёт в себя. Вы молоды и красивы, так отчего вам хоронить себя заживо? Я предлагаю вам некую сумму, и вы, ни в чем не нуждаясь, сможете жить заграницей, согласитесь, так будет лучше для всех.
Насколько секунд Татьяна сидела неподвижно, только глаза стали подобно грозовым тучам. Оставить Александра и быть свободной, разве не об этом она мечтала, когда давала клятвы перед людьми и Богом? Но ныне! Господи, у неё и в мыслях нет ничего подобного. Гневно сорвавшись со своего места, Татьяна воскликнула:
– И это предлагаете мне вы? Женщина и мать, неужели вы думаете, я соглашусь? Я люблю вашего сына, и ни одна сила в мире не сможет заставить меня отступить.
– Не верю вашим словам, – презрительно промолвила Раиса Сергеевна, – у вас, милочка, совсем стыда нет! Говорить о любви, когда… Словом, вы снискали себе не самую лестную славу. Но, – тяжело вздохнув, пожилая женщина продолжила, – не стану вас переубеждать, это ваш выбор, но помните, ещё одна оплошность, и я самолично выставлю вас за дверь, лишив возможности видиться с дочерью, надеюсь, вы меня поняли?
– Прекрасно, – встав, Татьяна склонилась в реверансе и заспешила покинуть уютный будуар, но свекровь ещё не закончила.
– Анастасия целый день неспокойна, няня не может с ней справиться.
Татьяна кинулась в детскую, только теперь вспомнив о малышке. Подобрав юбки, она быстрым шагом двигалась по коридору, и едва вступив на порог, услышала пронзительный вопль дочери, сильно ее напугавший. Подойдя к бойкой дворовой девке, которую выбрали в няни Анастасии, Тата протянула руки.
– Дай мне, – только и сказала она, прижав хрупкое тело к себе. – Тише, тише, моя хорошая, – качая, Таня не переставала думать о муже. Сколько же много он ей простил! Анастасия, её глупые, а порой просто безумные выходки. Пусть иногда Александр и был резок и груб, но лишь из-за того, что она сама поступала не лучше. Малышка не желала успокаиваться, и Татьяна вновь переключила внимание на дочь. Красное личико, недовольно сморщенный носик, Господи, наверняка она чувствует, что что-то стряслось! Часто, когда Анастасия плакала, она тут же утихала, стоило Александру взять её на руки. Но сейчас Тата не могла понять, что ей делать. Спустя нескольких долгих часов сон наконец сморил девочку, и она уснула. Положив её в колыбельку, графиня тихонько вышла, направившись к мужу.
Поставив стул у постели, Таня долго наблюдала за неровным дыханием Александра. Не хотела она думать, что её сильный и красивый муж ныне калека! Но это ровным счётом ничего не меняло. Татьяна любила его, и только ныне поняла, сколь сильно! Как и следовало ожидать, у графа начался сильный жар, и Тата всю ночь просидела у его постели, с мокрой тряпкой, прикладывая её к пылающему лбу. Лишь под утро лихорадка немного отступила, и Татьяна не заметила, как сама заснула. Пробудилась она, услышав тихий оклик супруга.
– Таня, – шевеля губами произнес Александр с трудом разомкнув глаза: во рту горел огонь, а тело пронзала нестерпимая боль.
Не чая услышать родной голос, Татьяна опустилась на колени, взяв ладонь мужа в свою.
– Я здесь, милый, – тихо молвила графиня, не в силах скрыть охватившую её радость.
– Пить, – Игнатьев не мог понять, где сон, а где действительность, хотелось вновь закрыть глаза, погрузится в сон, чтобы опять услышать слова любви, которые шептала ему Татьяна.
Молодая женщина подойдя к графину, наполнила стакан. Вскоре Александр вновь впал в забытье, и казалось, неизбежное так близко. Молодая графиня выплакала все слёзы, и по истечению второго дня Полин, которая навестила невестку, видя, как та изводится, попыталась утешить, но попытка вышла довольно слабой. На седьмой день жар окончательно ушёл, и хотя Александр был очень слаб, доктор заверил, что самое опасное уже позади. Оставалось сообщить графу о том, что с ним приключилось. Александр принял известие молча, не пожелав более никого видеть. Лишь за доктором затворилась дверь, Игнатьев со всей силы кинул стоящий рядом стакан в стену. Никогда прежде он не чувствовал себя таким ничтожным. Попытался пошевелить ногами, но тщетно. Господи, да лучше бы было умереть! Александр не привык показывать свою слабость, ведь ныне он никчёмный калека. Сжав руку в кулак, он без сил опустил голову на подушку.
Тата, не подозревавшая о нынешнем состоянии супруга, вошла в его покои, облачённая в простое домашнее платье нежно голубой расцветки с ниспадающими на спину волосами, закреплёнными золотыми гребнями. Быстрым шагом пройдя через комнату, Татьяна опустилась возле мужа, запечатлев поцелуй на покрывшейся щетиной щеке. Ничего не ответив, Александр лишь уклонился и отвернулся в строну.
– Саша, в чем дело? – почуяв неладное, графиня выдавила из себя улыбку, стараясь не показать, как задело её поведение мужа.
– Может, это мне стоит спросить? Ведь ты знаешь, вы все знаете и молчите, да? – голос сорвался на крик, но Игнатьев не обратил никакого внимания, – что ты здесь делаешь, Таня? Жалеешь никчемного калеку? Мне не нужна твоя жалость!
Поднявшись на ноги, Тата отскочила, будто получила затрещину. Уж лучше бы он её ударил! Обидные слова, холодность, а ведь она так долго выпрашивала у Господа его душу!
– Такого ты обо мне мнения? – звенящий гневом голос повис в тишине. Сложив руки за спину, Тата расхаживала из угла в угол. – Я люблю тебя, люблю, и мне не важно, какой ты! Ты нужен мне любой, – подняв голову, графиня глянула на супруга. Тот усмехнулся.
– Ты только сейчас это поняла? Помнится, раньше говорила обратное! Я не дурак, Тата, и не слепой. Не нуждаюсь я в жалости, ведь все вы только это и делаете. А ты, ты красива, молода и захочешь жить полной жизнью.
Ничего не ответив, Таня вновь опустилась на колени, коснувшись сомкнутых уст. Не сразу ответив, граф долго сжимал руки в кулаки. Наконец, поддавшись соблазну, он впился в алые губы страстным, почти грубым поцелуем. Несколько минут продолжалась невидимая борьба двух желаний, охвативших Александра. Первым было заключить жену в крепкие объятия и никогда не отпускать. Второе, которое в конце концов взяло верх над сердечным порывом, заставило его оттолкнуть Татьяну и сказать:
– Уходи, Таня, не мучай меня, – он закрыл глаза, лишь слыша, как за женой громко закрылась дверь, и гневный шелест юбок. Он не мог неволить её, ведь отныне он другой.
Тата, вернувшись в свои покои, кинулась на кровать. Слезы жгли глаза, а обидные слова мужа, наверняка, все это она заслужила! Проплакав несколько часов кряду, молодая женщина не заметила, как сон сморил её. Снился ей сад, красоты неземной. Везде цвели деревья, неподалёку пробегал небольшой ручей. Но отчего-то все было не похоже на дом, она увидела огромный замок, выстроенный в Средневековом стиле, все это было похоже на сказку. Неожиданно белая горлица, сидевшая на ближайшем дереве, взмахнула крыльями и села прямо к Тате на руку. Ощущения счастья не покидало молодую женщину, и она блаженно положила руку на слегка округлившийся живот. Проснувшись на следующие утро, графиня поняла, что это лишь сон. Началось женское недомогание, а значит, ни о каком материнстве не может быть и речи. Настроение Татьяны испортилось, и она несколько раз отчитала горничную, облила чаем платье, и затеяла ссору с золовкой. День не задался, но все же Тата вновь решила испытать судьбу и увидеться с мужем.
***
Езерский расхаживал по узкой камере, ожидая решения суда. Его соседи крысы и мыши чувствовали себя отлично, в отличие от самого Алексея. Чувство пустоты, безвыходности не покидало молодого человека, а ведь не думал и не гадал, что ощущение вины так сильно поселится в его душе. Татьяна, необыкновенная женщина, которая к тому же любит другого! Наверняка всегда и любила. Желание вернуть и получить то, что когда-то принадлежало ему, полностью затмило рассудок. Игнатьев жив, и значит, Татьяна от него, Алексея, так же далеко, как и ранее. Матка Боска! То, что случилось с ним в юности, должно было научить хоть чему-то! Коварство женщин было хорошо знакомо Езерскому. Но если Мария была лишь временным увеличением, то Татьяна всю душу растревожила, сердце забрала. Иначе, как любовью это не назовёшь.
Скрипнула дверь камеры, и Езерский, готовый ко всему, спокойно стоял, широко расставив ноги, и сложив руки на груди, готовый выслушать приговор. Господи, он готов броситься в самое пекло, лишь бы подальше!
