Текст книги "Солнце Севера (СИ)"

Автор книги: Мария Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Меня больше пугают пения, что раздаются в стенах септ, и душный запах благовоний.

– С каких пор вы стали бояться септ?

– С тех самых, как ступени одной из них окропили кровью моего отца, тем самым осквернив это место и заставив меня поверить в то, что Новые боги беспомощны.

Оберин перестал улыбаться, лицо его сделалось серьезным. Сейчас он смотрел на это летнее дитя, которое росло на Севере в более суровых условиях и подчинялось более строгим традициям… Может, он зря согласился на брак? Они слишком разные – как пламя и лед, и неизвестно, кто кого погубит.

«В Дорне нет богорощи, там она никак не сможет услышать шёпот своих богов», – внезапно пронеслось в голове принца, и отчего-то ему стало горько.

– Вы бы хотели побывать в Дорне? – внезапно, пожалуй, даже для самого себя спросил Оберин у Сансы.

– Я бы хотела побывать где угодно, лишь бы подальше от Королевской Гавани, – ответила она.

«Это уже что-то», – с иронией подумал Мартелл.

– Надеюсь, после поединка мы оба сможем вернуться в Дорн.

Он резко развернулся и ушел, оставив Старк в полном недоумении. Девушка хотела спросить, что значат его слова, но всё, что она смогла сделать – это глубоко вдохнуть воздух и медленно выдохнуть. Слова принца стали ещё одной головной болью для неё: что это значит? С какой стати ей ехать в Дорн? Погостить? А её разве пустят? Её пустят только вперед ногами, Серсея будет очень стараться, чтобы это осуществить, так к чему же были сказаны эти слова?

«Надеюсь, они не сулят ничего плохого», – подумала Санса.

Листва на деревьях громко зашелестела, а ветер разметал опавшую листву. Старк подняла голову и посмотрела на небо. Ей казалось, что сквозь шелест листвы она слышит шепот богов.

***

Ближе к полудню на улице стало совсем невыносимо. Солнце поднялось высоко и ещё более сильно палило своими лучами окрестности Королевской Гавани.

Серсея решила не останавливаться и захотела устроить представление. Королева-регент решила устроить решающий поединок на одной из центральных и самых больших площадей Красного замка, более того, она приказала пускать всех желающих посмотреть на бой.

Тирион видел, как ликующе улыбается сестра, как одаривает всех снисходительным взглядом, и ему становилось дурно: казалось, она знает что-то такое, доступное только ей и никому более. Бес даже напрямую спросил Вариса, нет ли каких новостей о Серсее, которые он должен знать, но Паук на этот раз не помог ему.

«Надеюсь, она пребывает в таком прекрасном расположении духа потому, что уверена в силе Горы», – подумал Тирион и обратил свой взор на Сансу.

Девушка находилась рядом с леди Бриенной и Джейме, чуть позади стояло ещё несколько гвардейцев. На самом краю площадки расположили навес, под которым стояла Эллария Сэнд в развевающихся пурпурных шелках. Женщина была недовольна. Смотря на Оберина Мартелла, который не выпускал чашу с вином из рук, она что-то негромко ему высказывала, стараясь заглянуть в глаза принца, но тот, судя по его непроницаемому лицу, не слушал её и никак не обращал внимание на недовольство возлюбленной.

Принц Дорнийский не стал утруждать себя доспехами, рассудив, что броня из вареной кожи будет практичнее и удобнее. Тириона это насторожило: в какой-то степени от хорошей защиты тоже зависит твоя жизнь. Он покосился на Подрика, который старательно «полировал» наконечник копья.

«Боги помогите мне», – карлик почувствовал, как напряженное и взвинченное состояние завладевает его телом, заставляя руки трястись.

– Может, не стоит пить столько вина перед боем? – Он решил прервать ссору возлюбленных и всё-таки зашел под навес, решая, что надо проконтролировать ситуацию.

– Может, не стоит действовать мне на нервы? – огрызнулся Оберин, снова наполняя чашу. Настроение у принца было скверным – это было понятно по одному тону голоса. – Я всегда пью перед боем.

– Оберин… – начала, было, Эллария.

– Замолчи! – Принц поднял руку, в которой держал чашу, и пальцем указал на женщину. – Тебе сейчас лучше вообще сделать вид, что тебя тут нет!

– Я…

– Поговорим после поединка, а теперь иди вон!

Губы Элларии сжались в тонкую полоску, глаза наполнились слезами, но, не говоря ни слова, она развернулась и ушла. Тирион ожидал, что она вовсе уйдет с площади, не желая смотреть на поединок, но Сэнд последовала к трибунам.

– Может, вы наденете хотя бы шлем? – слабо предложил Ланнистер, не понимая, что он вообще здесь делает. По-хорошему, ему следовало вообще уйти и не попадаться под горячую руку.

Оберин резко поставил чашу с вином, да так, что сам столик покачнулся, а вино расплескалось.

– Слушай, ты… – начал, было, Мартелл, и Тирион уже готов был звать на помощь, но внезапно услышал нежный голосок.

– Принц Оберин.

Бес обернулся и заметил Сансу, что смотрела на принца обеспокоенным взглядом.

– Всё в порядке? – Она прошла под навес. Спокойная, с гордой осанкой – броня леди. Карлик понимал, что девушка никак не показывает своего волнения, в то время как её душа наверняка рвется на части.

– Миледи! – мужчина улыбнулся.

– Вам не стоит пить перед поединком, – внезапно сказала Санса, – и, прошу вас, наденьте шлем.

Тирион снова приготовился к тому, что сейчас ему придется звать гвардейцев, потому что слова Сансы явно не пришлись по вкусу принцу. Каково же было его удивление, когда Оберин лишь криво улыбнулся и, отвесив поклон, сказал, что сделает всё, что угодно ради миледи. Слова были сказаны с долей иронии, однако Санса это проигнорировала. Сейчас ей было важнее то, что Красный Змей согласился выполнить её просьбу.

На ватных ногах Бес проследовал вслед на Сансой. Он поднял взгляд, чтобы ещё раз посмотреть на её гордо выпрямленную спину. Внезапно карлику захотелось схватить её за подол платья и удержать, попросить развернуться и уйти подальше от этой площади, подальше от замка, подальше от Королевской Гавани.

Санса села на скамейку, которую поставили именно для неё. Гвардейцы придвинулись чуть ближе. Девушка чуть удивилась, когда Тирион сел по правую сторону от неё.

– Разве вы не должны сидеть на трибунах вместе со своей семьей? – не удержалась от вопроса она.

– Неужели вы забыли, что я выступал свидетелем вашей защиты на суде? – только и произнес Ланнистер, понимая, что этот вопрос донесет суть лучше всякого прямого ответа.

Санса лишь кивнула в ответ на его слова, а взор её быстро скользнул по центральной части трибун, которые находились под навесом и где сейчас сидели лорд Тайвин и Серсея.

Когда раздался удар в гонг, Санса напряглась и вытянулась, словно натянутая тетива лука. Девушка почувствовала, как живот начинает скручивать от страха, когда она увидела сира Григора, что вышагивал к центру площади.

Он был огромен, огромен настолько, что, казалось, мог заслонить собой само солнце. Его могучая черная тень падала на выщербленные желтые камни, которыми была выложена площадка.

Взяв в руки копье, Оберин Мартелл вышел навстречу Клигану. Толпа возликовала при виде принца, а тот бросил приветливую улыбку в сторону трибун. Со стороны казалось, что для него всё это выглядит словно представление, на котором он покрасуется и не более… Лицо его уже не было злым или обеспокоенным, принц широко улыбался и выглядел вполне безмятежно. Старк забеспокоилась и заегозила на скамейке, чувствуя тошноту.

– Вам нехорошо? – обратился к ней Тирион. Девушка лишь помотала головой, лицо её побледнело.

Оберин, поигрывая с копьем, двинулся навстречу Горе. Улыбка пропала с лица, как только он посмотрел на сира Григора: лицо его потемнело, а в глазах черными водами плескалась самая настоящая ярость.

– Тебе сказали, кто я? – громко спросил он у Горы.

– Мертвец! – прорычал тот.

Санса сцепила руки в замок и чуть прикрыла веки, чувствуя, как дурнота усилилась.

– Мертвецом сегодня будешь ты! – уверенно заявил Мартелл, начиная медленно обходить Григора. – Я убью тебя за свою сестру, за её детей! Я – Оберин Мартелл, ты убил и изнасиловал мою сестру принцессу Элию, и сегодня ты заплатишь за это.

– Вряд ли, – Гора усмехнулся и крепче перехватил свой огромный меч.

Красный Змей тоже криво улыбнулся и внезапно бросился в атаку. Копье его скользнуло по металлу доспехов, меч Клигана рубанул по воздуху. Ловко перескакивая с места на место, Оберин наносил удары копьем, неповоротливый Григор едва поспевал за ним, не успевая отразить атаки.

– Ты убил мою сестру! – твердил он в промежутках между ударами. – Убил её детей!

Санса сжала юбку платья руками, наблюдая за дракой, она чуть подалась вперед, будто сама была готова в любой момент броситься в бой.

Принц продолжал твердить обвинения, ловко избегая ударов и нанося новые. Внезапно Григор с удивительной быстротой и ловкостью подался вперед и вновь рубанул мечом, Оберин резко выставил копье вперед, но от сильного удара оно поломалось на две части. Чтобы острие меча не задело живот, Мартелл отскочил назад. Гора не растерялся и продолжил наступление, размахивая мечом. Отступая назад, Красный Змей неожиданно оступился и упал. Шлем с удивительной легкостью соскользнул с головы и с громким тарахтением отлетел в сторону. Клиган двинулся на Оберина, который, перевернувшись на бок, резко вскочил на ноги и повернулся прямо к Горе, тот махнул мечом, но как-то неумело и без должной твердости. Острие скользнуло прямо по лицу, оставляя дугообразный порез на левой стороне лица от виска до самого подбородка. Кровь закапала на кожаную броню, Оберин зашипел от боли, а Санса подскочила на ноги, успевая заметить ликующий взгляд Серсеи.

– Санса… – Тириону только оставалось следить за тем, как девушка, вскочив, схватила копье, что стояло на изготовке и, окликнув принца, кинула оружие ему. Даже Джейме и Бриенна, что стояли рядом, не успели как-либо отреагировать. Такой поступок Сансы был весьма неожиданным.

Бес посмотрел в сторону трибун. Лицо Серсеи исказилось от ярости: казалось, она едва сдерживается от того, чтобы вскочить с места и вцепиться Сансе в волосы. А вот Тайвин Ланнистер, вроде бы, не обратил никакого внимания на выходку Старк, всё его внимание было приковано к бою.

Оберин поймал копье одной рукой и, ловко крутанув его, нанес Григору удар.

– Изнасиловал! – яростно крикнул он. – Убил!

Мартелл снова крутанул копье. Чтобы увернуться от удара, Гора отшагнул назад и задрал подбородок, оставив шею незащищённой. Воспользовавшись этим секундным замешательством, Оберин нанес удар прямо в шею, но он оказался недостаточно глубоким, чтобы быть смертельным.

Санса почувствовала сильную досаду, она так и осталась стоять на том самом месте, с которого бросила принцу копье.

Красный Змей нанес удар, а затем толкнул Клигана. Тот снова отступил назад, переворачивая чугунную горелку, которую зажигали вечером для освещения. Мартелл опять ударил, но на этот раз Гора отразил его и, резко поддавшись вперед, оттолкнул от себя принца, а затем наступил на него сам, нанося удары.

– Признайся мне, – Оберин подался вперед и воткнул копье в щель, которая образовалась в броне противника. – Это сделал ты: убил Элию и её детей!

– Заткнись!

– Ты убил их, твои руки были по локоть в крови! – Снова удар. – Ты убил её детей. Ты убил её!

– Закрой рот!

Гора занес меч и удар обрушился на плечо принца, который упал на колени от боли. Лезвие меча прорубило кожаную броню, оставляя глубокий порез на плече.

Санса вскрикнула и прижала руки к лицу, чувствуя, что её сейчас вырвет.

Григор, решив, что из этого боя он выйдет победителем, хищно улыбнулся и, наклонившись к Оберину, сказал:

– Да, это я убил твою сестру и её детей! Я размазал их мозги по стенам замка, а затем изнасиловал твою сестру, которая стонала от боли подо мной! Она плакала и кричала! Она звала на помощь, даже пару раз выкрикнула твоё имя, надеясь, что ты внезапно появишься и спасешь её!

Мартелл вскинул голову, чувствуя, как ярость накрывает его с головой. Громко закричав, он бросился вперед и снова замахнулся копьем – удар пришелся в шею, а затем в правый глаз. Кровь полилась по лицу Клигана, закричав от боли, он хотел шагнуть назад, но упал.

– Ублюдок! – Оберин снова нанес удар в шею. – Ты сдохнешь, как тварь!

В ярости принц наносил удары один за другим, кровь Горы начала заливать каменную площадку. Санса увидела, что Клиган забился в конвульсиях, наверняка это подействовал яд. Красный Змей, поливая Григора грязными ругательствами, наносил удары снова и снова, пока тело его не дернулось последний раз и не замерло.

«Я невиновна. Он победил», – Старк чувствовала, как слезы катятся по щекам.

Она не слышала ничего и не видела никого. Ей даже не была интересна реакция Серсеи. Девушка отвернулась, потому что в нос ей ударили запахи пота и крови. Слабо перебирая ногами, Роза Севера двинулась куда-то вперед, стараясь стереть из воспоминания картину, где фигурировало изуродованное принцем Оберином тело Григора Клигана.

Санса брела подальше от площади, даже не задумываясь о том, можно ли это делать. Хотя, с другой стороны, можно – она ведь невиновна. Она свободна. Она может больше не находиться под стражей. Старк хотела расхохотаться, но внезапно собственные ноги подвели её, и она упала на землю, выставляя ладони вперед и разбивая их. На смену смеху быстро пришли слезы. Когда сильные руки подняли её с земли, девушка вскрикнула.

– Куда вы ушли? – Казалось, это не он только что сражался на поединке. Оберин Мартелл смотрел на Розу Севера с толикой беспокойства.

Санса заметила кровь на лице принца и рану на плече. Оторвавшись от мужчины, она упала на колени, и её вырвало. Мартелл быстро отвел волосы девушки от лица и погладил её по спине.

– Тише, – проговорил он, – всё позади.

Старк замотала головой, чувствуя, как слабость накрывает тело: только сейчас до девушки дошло осознание, насколько же она вымоталась.

Она поднялась, и, бросив взгляд на лицо Оберина, которое теперь украшал порез, снова упала, а бушующие волны темноты накрыли её с головой.

========== 10. Возрождение. ==========

«Боль – это дар богов».

Оберин поморщился и попытался чуть подвинуться, но получалось плохо. Впервые он чувствовал себя таким беспомощным…

Поединок обошелся ему гораздо дороже, нежели чем он думал на самом деле. Он сразу смирился с тем, что его лицо теперь будет украшать жуткий шрам в виде полумесяца, он сразу смирился с острой болью в плече, которая была просто невыносима, особенно когда он пытался пошевелить рукой, но ближе к вечеру, когда нога его отекла и наступать на нее казалось чем-то невозможным, мейстер Пицель монотонно заявил, что принц скорее всего сломал ее, просто проявилось это не сразу. На затылке также обнаружилась рана, которая кровоточила, вся правая сторона, особенно в области ребер болела, ей он приложился при падении со всего маху на каменные булыжники.

Дар богов… Принц усмехнулся. Чертов мейстер, если бы он действительно знал какую боль сейчас испытывает Мартелл, он бы так не говорил. Однако, несмотря на боль, Оберин действительно испытывал немалое облегчение. Облегчение от того, что он, спустя столько лет, отомстил. Отомстил за Элию, за ее детей и… спас Сансу.

Осознание этого приносило такое умиротворение, что Оберин готов был молча и гордо терпеть жуткую боль, что сковывала все тело.

Внезапно скрипнула дверь, принц чуть приподнял голову. Завидев Тириона, он тут же опустился обратно, чувствуя, как слабость накрывает его.

– Я принес вам вина! – объявил Бес тоном победителя: будто этот штоф он вырвал у кого-то с боем.

– Весьма кстати, – отозвался принц Дорнийский и чуть улыбнулся.

Ланнистер прошел в палаты и, поставив вино на столик, сел прямо на кровать.

– Прекрасное вино с Летних островов, сладкое, как мед, – карлик разлил напиток в чаши и подал одну Оберину. – Как вы себя чувствуете?

– Пока у меня есть вино, я могу вынести все что угодно.

– В этом мы с вами похожи.

Оба одновременно отпили из чаш. Вкус вина оказался сладко-терпким, щекочущим язык, очень приятным, напоминающий жаркое зеленое лето.

– Теперь, когда самое худшее позади, остается лишь думать о выздоровлении и свадьбе… – начал Тирион.

– И о возвращении в Дорн, – закончил Мартелл. – Я бы не хотел задерживаться в Королевской Гавани.

– Никто бы не хотел, однако вам надо поправиться. К тому же, миледи Санса тоже весьма слаба. Бедняжка так и не пришла в себя, мейстер говорит, что у нее переутомление, на восстановление сил также потребуется время.

Слова эти, как ни странно, обеспокоили Оберина. Ему сразу же захотелось увидеть юную Старк.

– А как ваша сестра отреагировала на мою победу? – Понимая, что пойти к Сансе просто напросто невозможно, он решил отвлечься разговором.

Тирион невольно скривил лицо при этом вопросе. Сказать, что Серсея отреагировала на эти победу весьма скверно – это ничего не сказать. Она около часа крушила все в своих палатах, ругаясь настолько грязно, что даже Бесу казалось, что его уши просто завянут от такого потока сквернословия. После этого она закатила скандал лорду Тайвину, который, в своей привычной манере, отреагировал на истерику дочери вполне спокойно. Серсея же, поняв, что скандалами ничего не добьётся, заперлась в своих покоях, но перед этим, по словам служанок, запросила целый бочонок вина.

– Весьма… стойко, – выдавил наконец Ланнистер, – только ей, также как и нам, понадобилось вино.

Принц Дорнийский коротко хохотнул и отпил еще вина. Этот необычайно приятный вкус напитка успокаивал его, а тело невольно расслаблялось.

– Именно поэтому я и хочу поскорее покинуть столицу, – сказал он, – королева Серсея, при всем моем уважении к ней, не упустит возможности убить Сансу Старк – мою невесту.

Тирион лишь кивнул, он заметил угрожающие нотки в голосе Красного Змея.

– А так как она моя невеста, – продолжал мужчина, – я не потерплю грубого обращения с ней. Неверный шаг со стороны кого-нибудь из Ланнистеров, или ваших слуг – и мне придется мстить заново, только уже не за Элию и ее детей, а за Сансу. И поверьте, я отомщу.

– Надо обязательно передать ваши слова моей сестре, чтобы это уберегло ее от глупостей, – заявил Тирион, – я сам немало привязался к Сансе и сам не меньше вас хочу, чтобы она живая и невредимая отправилась в Дорн, подальше отсюда.

– Вот как, привязались? – Брови Оберина приподнялись.

– Именно, – кивнул Бес, понимая, что сейчас ему очень осторожно надо все разъяснить, еще не хватало чтобы принц заревновал. – К Сансе я отношусь как к милой и прелестной младшей сестре, коей у меня никогда не было. Я не знаю почему, но я защищал ее от нападок сестры и Джоффри с самого начала и как видимо… это вошло в привычку. Эта девушка прелестна, добра и натерпелось так много бед, что я хочу только того, чтобы она наконец забыла обо всех горестях. Именно поэтому, я вас прошу, постарайтесь сделать так, чтобы Дорн стал вторым домом для Сансы.

– Он станет, – только и сказал Мартелл.

– Душа девушки все еще рвется на Север, – Тирион понимал, что даже если вдруг между Сансой и Оберином возникнут самые настоящие и взаимные чувства, она все равно будет до дикости скучать по Винтерфеллу – своему родному дому. – Она никогда не забудет родной Винтерфелл.

– И ей не придется забывать, стоит только попросить – и я отвезу ее на Север в Винтерфелл и мы пробудем там столько, сколько ей захочется, но единственное, что я не в силах сделать – это покинуть Дорн навсегда. Санса, как моя жена, должна будет оставаться при мне.

Оберин говорил это уверенно и таким тоном, будто Санса уже принадлежит дому Мартеллов и зовут ее не привычным «миледи», а «принцесса».

«Он уже присвоил ее себе», – подумал Тирион и он не знал, радоваться ему или нет.

С одной стороны, это хорошо – едва ли Оберин позволит чтобы кто-нибудь обижал Сансу и он постарается сделать так, чтобы она действительно чувствовала себя в Дорне как дома, а с другой стороны…

Бес невольно сощурил глаза: он не замечал таких собственнических чувств по отношению к Элларии. Быть может, все дело в том, что тут уже не очередная любовница, а законная жена?

«Главное, чтобы принц сам понимал все обязательства, к которым привязывает брак», – пронеслось в голове Ланнистера. Но почему-то все-таки что-то не давало ему покоя.

***

Лица близких и знакомых молниеносно проносились мимо и сливались в единое лицо. Ей приходилось бродить в закоулках коротких и ничем не примечательных воспоминаний, которые давно утратили для нее ценность.

Санса видела всех: отца и мать, братьев, Арью, даже Леди. Они манили ее к себе, звали под тень красных листьев чардрев богорощи. Она хотела пойти, хотела пойти вперед и остаться там навсегда рядом с близкими, даже если это не наяву, другого ей не нужно.

Ее заставило очнуться прикосновение: кто-то накладывал ей на лоб мокрую холодную тряпку, было немного неприятно, однако, в этой прохладе сейчас она нуждалась.

Санса полежала некоторое время с закрытыми глазами, чувствуя настолько сильную слабость, что даже открыть глаза для нее сейчас было неимоверно трудной задачей.

Кто-то ходил рядом с ней, она слышала, как переливают воду из кувшина в серебряную чашу, слышала легкие и невесомые шаги служанки.

Представив, как прозрачная прохладная вода переливается из кувшина в чашу, Старк почувствовала неимоверно сильную жажду.

– Воды… – сорвалось с ее губ и она чуть приподняла веки.

Служанка тут же всполошилась, однако быстро придя в себя, наполнила кубок и поднесла к губам девушки. Санса сделала несколько глотков и ей показалось будто кто-то вдохнул в нее жизнь. Слабость как и тошнота, немного отступили и Роза Севера даже отважилась на то, чтобы чуть приподняться и сесть, облокотившись на спинку кровати.

– Миледи, лорд Тирион просил сразу же оповестить его, как только вы очнетесь, – проговорила служанка, глядя на Сансу.

– Пусть придет, – только и смогла выговорить девушка. Старк понимала, что провела без сознания не день и возможно даже не два, ей надо как можно скорее узнать последние новости.

Даже сейчас, когда голова соображала не так хорошо, как хотелось бы, Санса все равно помнила про Серсею и понимала, что королева не угомонится. А как на победу принца Оберина отреагировали остальные? Что, кстати говоря, с самим принцем? Сильно ли он ранен?

Вопросы бешенным роем пчел закружились в голове, Санса почувствовала легкую боль, которая словно обручем обвила голову. Девушка прикрыла веки, решая набраться сил перед разговором с лордом Тирионом. Если новости, несмотря на ее победу, неутешительные, ей надо встретить их стойко, даже несмотря на столь слабое состояние.

Когда дверь открылась, Санса распахнула глаза и посмотрела на Беса, который подойдя к постели, придвинул стул и сел на него.

– Оставь нас пока, – он посмотрел на служанку, та поклонилась и быстро шмыгнула за дверь.

Тирион вновь перевел взгляд на Розу Севера.

– Я очень рад, что вы очнулись, миледи, – легкая улыбка озарила его лицо, – вы не приходили в себя около четырех дней, вам не мешало бы поесть.

Вспомнив о еде, Санса и вправду почувствовала легкий голод. Как ни как, а Тирион был прав – ей надо как можно скорее набраться сил.

– Я уже приказал слугам, чтобы вам подали завтрак.

– Спасибо, милорд, – тут же отозвалась девушка, – если завтрак, то следовательно, сейчас утро?

– Не сильно раннее, но пока еще да, – рассеянно ответил карлик. – Как вы себя чувствуете?

– Не особо хорошо.

– Мейстер сказал, что у вас переутомление, понадобится время, чтобы набраться сил.

«И я наберусь как можно скорее», – сама себе пообещала Санса.

– Что же случилось за те дни, пока я была без сознания, как себя чувствует принц Оберин?

– Принцу Оберину досталось на поединке, у него жуткая и глубокая рана на лице, раненное плечо уже заживает, он даже может шевелить рукой, а вот ногу принц сильно повредил, – Тирион чуть помолчал, – скорее всего он будет хромать на левую ногу.

– Я бы хотела увидеть его, – Санса вся встрепенулась, казалось, что она уже готова позвать служанку и попросить ее подготовить платье.

– Вам надо хотя бы поесть и еще немного полежать, – мягко возразил Ланнистер, – к тому же все не так страшно, несмотря на хромоту, принц уже передвигается самостоятельно, точнее ему понадобилась трость… шуток по этому поводу, от самого Оберина было много.

– Шуток? – Старк почувствовала поверхностное негодование: как такое может быть шуткой?

Заметив недовольный взгляд девушки, Тирион лишь шире улыбнулся.

– Санса, Красный Змей не из тех людей, кто станет строить трагедию из-за такой раны, вам стоит это усвоить и запомнить на будущее.

Девушка кивнула, а потом с недоумением подумала о том, зачем ей это запоминать? Суд поединком закончен, скорее всего, Мартелл как только поправится, сразу же покинет Королевскую Гавань и больше они не свидятся. Однако она промолчала.

Дверь снова скрипнула и в покои вошла служанка с серебряным подносом в руках. Почувствовав запах поджаренного хлеба и бекона, Санса захотела есть сильнее. Настроение поднялось и вовсе, когда взгляд упал на любимые лимонные пирожные.

– Как королева Серсея отреагировала на победу принца Оберина? – спросила Старк и отпила теплого молока с медом.

– Думаю, вы понимаете, как именно, – Тирион внимательно посмотрел на девушку. – Вам стоит держаться от нее подальше.

– Я постараюсь, – кивнула Санса и откусила кусок поджаренного хлеба. Хотя если Серсея будет наоборот пытаться быть поближе к девушке, сможет ли она что-то изменить?

Старк стало жутко от одной мысли о королеве. Серсея сейчас дико зла и желает ее смерти, и навряд ли она отступит.

«Но и я не отступлю. После стольких попыток меня убить, после стольких страданий, я сама себе не позволю умереть», – подумала Санса и впервые за столь долгое время, она была уверенна в своих мыслях.

***

«Я рад, что ты смог отомстить за Элию, но и вместе с тем, ты понимаешь, как я зол – ты подверг себя большому риску, к тому же до меня дошли слухи, какие ранения ты получил от Горы. Но все же, я надеюсь, что ты поправишься и как можно скорее вернешься в Дорн.

Мне пришло письмо от Элларии, которая сейчас направляется в Солнечное Копье через Принцев перевал. Я весьма удивился, когда слуги доложили мне, что Эллария покинула Королевскую Гавань без тебя, а потом, когда узнал причину, мне самому стало весьма любопытно, что же заставило тебя принять решение, которое касается женитьбы на Сансе Старк?

Я предполагаю, что читая это письмо, ты уже думаешь о том, кто из отправленных с тобой людей, шпионит за тобой по моему приказу. Если такие мысли действительно возникли в твое голове, то говорю честно – такие люди есть и они доложили мне обо всем: и о том, как ты сблизился с северянкой, как ты защищал ее от нападок покойного короля и естественно, от меня не укрылся и инцидент, когда ты убил слугу королевы, который покушался на жизнь девушки. Я не могу спрашивать тебя через письмо почему ты так привязался к этой девушке и какие действительно отношения между тобой и Сансой Старк. Но естественно, ты понимаешь, что нас с тобой ждет разговор об этом, как только ты и твоя невеста вернетесь в Солнечное Копье.

Ты будешь рад знать, что Тиена вернулась в Дорн и собирается дождаться твоего возвращения. Надеюсь, для тебя это послужит лишним поводом поскорее вернуться домой, так как с дочерью вы не виделись довольно долгое время. Возможно она уже сама написала тебе письмо.

Оберин, единственное о чем я хочу попросить тебя: не совершай больше никаких глупостей. Очередной дуэли и первой в твоей жизни женитьбы, я думаю, с тебя достаточно.

После такой выходки в Королевской Гавани, не думай, что я выпущу тебя куда-либо из Дорна.

Твой брат, принц Доран.»

Свернув кусок пергамента, Оберин отдал его слуге и попросил отнести в его палаты. На лице мужчины играла улыбка: слова брата о том, что его более не выпустят из Дорна, развеселили его.

Все письмо, как показалось самому Красному Змею, было сдержанным, продуманным. Если бы Доран говорил бы с ним лицом к лицу, то наверняка его голос был бы спокойным и чуть притихшим. Оберин был уверен в этом и ошибаться не мог. Доран всегда очень сдержан и молчалив, всегда старается сделать все правильно и по-мудрому, без кровопролитий, суеты и лишней траты нервов.

Очень внезапно Мартеллу вспомнились слова, которые он говорил Тириону, когда они возвращались в Красный замок из борделя. Это был первый день его пребывания в Королевской Гавани.

«– Один старый септон сказал, что я – живое доказательство милости богов. А знаешь почему, Бес?

– Нет. – Оберин готов был поклясться, что голос Тириона на тот момент, стал настороженным.

– Если бы боги были жестоки, они сделали меня старшим сыном, а Дорана – младшим. Я, в отличие от него, кровожаден…» ©

И это была чистая правда. Хотя пока Ланнистерам, по мнению Оберина, везло. Теперь когда Гора мертв, они более-менее загладили свою вину, главное, чтобы этой семейке не взбрело в голову совершить еще что-нибудь глупое.

«Например, убить Сансу. Серсея ведь мечтает об этом», – пронеслось в голове. Однако Оберин почему-то был уверен, что королева не посмеет, по крайней мере, не в ближайшее время.

Мужчина выпрямил спину и вытянул больную ногу, которая доставляла кучу неудобств, как впрочем и повязка, которая все еще красовалась на лице, шрам будет действительно жуткий…

Оберин начинал чувствовать негодование всякий раз, когда чувствовал боль от ран. Эта боль словно напоминала ему о собственной слабости и о том, что только из-за этих ранений он до сих пор остается в столь ненавистном для него месте.

Ему хотелось поскорее вернуть в Дорн – туда, где солнце опаляет землю, где даже ветер кажется горячим, где вокруг песчаные дюны, которые разлетаются тысячами песчаных брызг как только могучий ветер пустынь, решает покорить своей невидимой силой эти горы золотого песка. Он всегда рассекал по пустыне верхом на коне, несся все быстрее и быстрее, не обращая внимания на ветер, пыль и песок, что дули в лицо. Бескрайние пустыни и пустоши с пересушенной, и потрескавшейся от жары землей, опаляемые солнцем камни и суровые горы, сильно палящее солнце, жаркий ветер – всем этим и был Дорн и эта была неотъемлемая часть жизни Оберина.

Он много где бывал и путешествовал, видел далекие, богатые, древние страны даже за Узким морем, но ничто не могло сравниться с Дорном. Никакие сады, никакие моря, никакие красивые дворцы не могли сравниться с дикостью жаркой пустыни, с суровостью горячих скал и пустошей из которых и был сложен Дорн.

Мартеллу хотелось подольше помечтать о доме, подольше посидеть в тишине, вспоминая родные места, но раздумья его прервал звук шагов. Повернув голову, принц с неудовольствием заметил, что к нему направляется лорд Бейлиш.

На лице этого мужчины как всегда играла легкая, чуть снисходительная улыбка. Двигался он не спеша, плавно.