Текст книги "Дочь войны. Пешка"

Автор книги: Мария Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА 5

Сто лет назад наш форпост был укомплектован более чем двумя сотнями солдат из тех, что остались от армии Республики. В основном это были мужчины и несколько женщин, которые были отправлены сюда из Уорренвилля, чтобы следить за Альянсом. Они разбили лагерь на месте нашего нынешнего поселка, потому что это было самое лучшее место для жизни, какое только можно было найти в долине. Удобные тропинки, доступ к воде и естественное укрытие дали им все необходимое.

Дед говорит, что если бы они были умнее или ленивее, они бы разбили лагерь на вершине хребта Рафаэля, чтобы иметь лучшее представление о любом продвижении врага. Но убаюканные недавно заключенным Пактом о мире, они были слишком вялыми, слишком немотивированными, чтобы делать то, что требовалось для их будущего выживания.

Со временем любое подобие государства распалось. Они становились все менее и менее зависимыми от приказов, доставленных из столицы, и начали управлять жизнью лагеря по своему усмотрения. Рождались новые дети, основатели лагеря состарились и умерли, и мы стали больше сообществом, а не военным форпостом, расположенным слишком далеко от места, которое многие называли родиной.

И как только президент Ларсон полностью расформировал наши вооруженные силы, жизнь вернулась в спокойное, мирное русло. Разведчики по-прежнему были в каждом лагере, они предупреждали жителей о приближении банд мародеров и время от времени сообщали в столицу, что здесь, на севере, все тихо. Я не могу вспомнить, когда мы в последний раз отправляли кого-то в Уорренвилль по каким-либо «официальным» делам. В этом не было необходимости.

Этот старый военный форпост, давным давно основанный солдатами, которые были слишком ленивы, чтобы нести службу в соответствии с воинской наукой и уставом, стал домом для тех из нас, кто живет там сейчас. Для большинства из нас это место, где мы родились и надеялись прожить наши дни. Это все, что мы когда-либо знали.

И теперь я и Брэндон должны попытаться спасти жизни своих сограждан или умереть.

Мы следовали за четырьмя солдатами Альянса, вне пределов слышимости, но в пределах видимости. Мы перебегали от дерева к дереву, делая быстрые, легкие шаги, прижимаясь спинами к стволам в поисках укрытия, ожидая, наблюдая, прежде чем двинуться дальше. Я была так напугана, что едва могла дышать.

Мы немного сократили расстояние и снова оказались в пределах слышимости их голосов. Я до сих пор не знала, есть ли у Брэндона план. Он ничего не говорил и не останавливался. Просто двигался, двигался. Я хотела остановить его и потребовать, чтобы он что-то придумал, прежде чем мы подойдем слишком близко, но я была уверена, что если мы слишком отстанем от преследуемых, то они скроются, а мы будем намного дальше от дома и у нас будет меньше времени, чтобы рассказать Хокинсу все, что ему нужно знать. Меньше времени, чтобы сказать жителям лагеря, что нескольких дополнительных слоев защиты вокруг наших хижин будет недостаточно. Не против десяти тысяч солдат, не против танков.

Отступление, бегство из долины – единственный способ выжить.

Преследуемая нами четверка остановилась на привал. Мы с Брэндоном наблюдали за солдатами Альянса, спрятавшись за стволом огромной сосны. Солдат, который выглядил моложе своих товарищей, отошел в кусты, спустил штаны и присел на корточки. Я закрыла глаза, зная, что произойдет, и не желая за этим наблюдать.

Брэндон коснулся моего плеча:

– Дай мне свою рогатку, – приказал он.

– Прямо здесь? Сейчас? Ты не…

– Да, я собираюсь это сделать прямо сейчас. Где она?

Его лицо было угрюмым и решительным, и я поняла, что мне не стоит пытаться доказать ему, что это плохая идея.

– В рюкзаке. Камни тоже там.

Брэндон достал рогатку и камни, приказал:

– Оставайся здесь! – и выскользнул из укрытия.

Скользя между деревьями, он не пытался притаиться или спрятаться. Я поразилась тому, как тихо он передвигается. Я бывала с ним в лесу и раньше, мы вместе охотились на оленей, и я знала, что он может быть абслютно бесшумным, если захочет. Сейчас Брэндон напоминал каноэ, скользящее по поверхности озера.

Я потянулась к рукоятке своего ножа. Мне будет легче иметь в руках какое-нибудь оружие, даже если применять его не придется. Но рука нащупала лишь пустые ножны. Брэндон, должно быть, забрал нож, когда я отвлеклась.

Теперь я знала часть его плана.

Приблизившись к молодому солдату Альянса, который все еще сидел на корточках под кустом, Брэндон зарядил рогатку, прицелился и выстрелил. Камень просвистел в воздухе и попал солдату прямо в голову.

Нокаутированный, парень завалился вперед, штаны обвились вокруг его лодыжек, и, прежде чем я успела повернуть голову, Брэндон уже навалился на него сверху. Используя мой нож, он закончил свою работу. Все произошло абсолютно бесшумно, остальные солдаты даже не повернулись. Они о чем-то негромко переговаривались, не подозревая о том, что мы уже здесь. Брэндон оглянулся назад и жестом позвал меня. Двигаясь быстро и скрытно, я присоединилась к нему.

Я не смогла удержаться и взглянула на разведчика Альянса – его шея прорезается от уха до уха – и почувствовала жалость. Какой ужасный конец!

Брэндон не разделял мои чувства. Он прошептал мне на ухо:

– Я сделал его. У него не было ни единого шанса!

В глазах Брэндона на мгновение мелькнул дикий огонь, и это обеспокоило меня. Кажется, произошедшее доставило моему напарнику немалое удовольствие. Он стал не тем, кого я знала. Однако через секунду кровожадный огонь в глазах Брэндона погас; мой добрый друг, с которым я мечтала лежать рядом холодными зимними ночами, вернулся.

– Осталось еще трое. Надо торопиться. Вот, возьми нож. Следующий – твой!

Нож был красным от крови убитого солдата. Я смотрела, как капли дождя смешиваются с кровью, смывая с лезвия розовые струйки.

– Брэндон, я не хочу…

Прежде, чем я успела закончить, Брэндон короткими перебежками от дерева к дереву двинулся сторону оставшихся солдат, и я была вынуждена последовать за ним.

В какой-то момент мне показалось, что мы подобрались слишком близко к стоящей троице, и я попыталась заставить Брэндона остановиться, но он проигнорировал меня, добежал и спрятался за валуном примерно в пятидесяти футах от врага. Я присела рядом с напарником. Дождь смыл большую часть грязи с наших рук и с лиц. Как будто прочитав мои мысли, Брэндон нанес новый слой грязи себе на кожу. Мне тоже пришлось обновить маскировку.

Брэндон даже дышал бесшумно. Я же изо всех сил старалась держать под контролем звук своего дыхания. Я была рада, что пошел дождь и тяжелый стук капель по листьям и траве заглушал все остальные звуки.

– Что теперь? – поинтересовалась я.

– Ждем.

– Ждем? Зачем? Они же уйдут!

– Кто-то из них пойдет назад, чтобы поторопить справляющего нужду товарища. Мы поймаем его и сделаем то, что задумали.

– Как ты можешь быть в этом уверен?

– На их месте я бы поступил именно так.

– Но ты же не знаешь, что …

– Тссс», – прервал меня Брэндон. – Послушай…

Сквозь шум дождя я услышала ворчание, тяжелое дыхание и шорох шагов. Солдат, кто бы он ни был, бормотал под нос:

– Ну сколько можно копаться? Можно подумать, не мог дотерпеть до лагеря…

Шаги приближались. Мое сердце билось с такой силой, что казалось, еще удар – и оно выскочит наружу.

Солдат Альянса медленно прошел мимо нас. Он был грузный и неповоротливый – должно быть, какой-то богатый мальчик из хорошей семьи вырвался из-под родительской опеки и пошел послужить. Подъем по склону дался ему нелегко – он согнулся, жадно глотая влажный воздух, пытаясь выравнять дыхание.

Пора действовать – прежде чем он отойдет слишком далеко, прежде чем он сможет обнаружить мертвого солдата и предупредить остальных. Брэндон встал, зарядил рогатку и выстрелил.

Его цель дернулась, и я почувствовала, как мое сердце подпрыгнуло куда-то вверх, к горлу, когда камень отскочил от толстого плеча.

Солдат вскрикнул и развернулся в нашу сторону.

Следующий камень Брэндона нашел свою цель, попав солдату между глаз. Я услышала, как оставшиеся двое мужчин закричали позади меня.

Услышав, как Брэндон говорит мне поторопиться, я прыгнула вперед и с размаху врезалась прямо в пехотинца Альянса. Он смотрит на меня своими слезящимися глазами и, словно боясь передумать, я глубоко вонзаю нож в его тело. Один, два, три раза.

Он слишком толстый. В нем слишком много жира. Мои удары не причиняют ему реального вреда, а только шокируют его до предела, и он рычит, протягивая руку к моему горлу.

Я откатилась в сторону, уворачиваясь от его когтистых рук. Какую бы защиту ни давало ему его толстое тело, оно также мешает его движениям, и он безуспешно пытается подняться на ноги. Я прыгнула ему на спину, острый клинок в моей руке попал ему на шею, и я резко рванула нож в сторону. Ощущение разрезаемой плоти заставило меня съежиться. Солдат упал вперед, отвратительное бульканье вырвалось из его горла, когда он схватился за рану, пытаясь остановить кровь.

У меня не было времени думать о том, что я сделала. Я повернулась в поисках Брэндона, и бросилась на звуки борьбы.

Впереди, за стволами дубов, я увидела мелькание зеленого камуфляжа и красно-черной армейской куртки Альянса. Крик Брэндона был полон ярости и страха, и я сжалась от ужаса, представляя, что могу увидеть.

Бежать было тяжело. Я была в прекрасной физической форме, годы пеших походов по горам сделали меня сильной и выносливой, но страх и неуверенность словно парализовали мое тело.

Брэндон лежал на земле лицом вниз, а два солдата Альянса – старший, бородатый и его последний подчиненный – крепко держали его, заломив руки и ноги за спину. Брэндон изо всех сил пытался освободиться, но безуспешно, силы были явно не равны.

Я остановилась, не зная, что делать дальше. Если им так легко удалось поймать Брэндона, который габаритами не уступал взрослому мужчине, то у меня шансов не было. Я должна отступить. Я должна вернуться и предупредить остальных, пока еще есть время.

Но я не могла оставить Брэндона одного. Он бы дрался за меня, даже если бы это означало смерть. По крайней мере, он бы попытался.

Солдаты заметили меня, и на мгновение мы все замерли, уставившись друг на друга, пытаясь решить, что будет дальше. Я была уверена, что они очень удивились, увидев, что девушка моего возраста также следит за ними. Но из инструкций, которые я получала во время военной подготовки, я знала, что не имеет значения, сколько тебе лет, мужчина ты или женщина – солдаты Альянса не щадят никого.

Тем временем командир достал из кармана куртки какой-то предмет и направил его на меня. Я узнала – это «пушка». Такие штуки есть у нас в лагере, они спрятаны в небольшом сарае. Когда-то у наших закончились патроны, и никто не удосужился привезти из Столицы новые.

Пистолет.

Я видела их, держала в руках, но я никогда не испытывала в действии. Я знаю, как они работают, что они делают, и что они очень, очень опасны.

– Эй, ты, не двигайся, – приказал командир.

Я подчинилась. Я была так напугана, что вряд ли смогла бы двигаться, даже если бы захотела.

Увидев меня, Брэндон отчаянно закричал:

– Беги, Каролина!

– Если она побежит, то она умрет. Оставайся там, дорогая. – Пожилой мужчина снял ногу с шеи Брэндона и медленно делал шаг в мою сторону, целясь мне голову. – Ты не сможешь убежать от пули. Иди сюда, красиво и медленно. Мы не сделаем тебе больно.

Некоторая ложь не должна подвергаться сомнению.

ГЛАВА 6

Брэндону удалось освободить одну руку, и он вцепился в лодыжку командира. Мужчина споткнулся, шляпа сползла ему на глаза. Он обернулся к Брэндону, пытаясь освободить ногу.

Эта секундная заминка дала мне возможность выхватить нож и метнуть его в командира. Годы охоты на белок, кроликов и прочую мелкую дичь научили меня не промахиваться, даже если цель двигалась. Лезвие просвистело в воздухе и вонзилось в грудь командира.

Он взвыл и повалился на землю.

Я бросилась к Брэндону, которого все еще удерживал последний из оставшихся в живых солдат. Заметив, что я приближаюсь, он с силой ударил Брэндона в висок, оглушая его, а затем бросился к упавшему на землю пистолету. Хотя я была ближе к оружию, я не рискнула воспользоваться им – я была не совсем уверена, что знаю, как это делать. Я схватила нож за рукоятку и выдернула его из груди командира. Затем я бросилась на врага и с силой вонзила нож ему в бок. От удара мужчина упал на землю и, сцепившись, мы покатились по мокрой траве, и в какой-то момент я почувствовала пустоту в руке. Нож исчез. В какой-то момент я просто выронила его.

Искать оружие не было времени. Солдат одной рукой зажимал кровоточащую рану, а другой тянулся ко мне. Его лицо было перекошено от боли и ярости.

Я быстро отползла в сторону, почувствовала под рукой гладкую поверхность камня. Он был достаточно большим, чтобы использовать его в качетве оружия. Вцепившись в него, я с легкостью вырвала его из влажной, рыхлой земли, но он оказался гораздо массивнее, чем мне показалось в первый момент. Мне пришлось поднимать его двумя руками. Первой мыслью было – бросить камень во врага. Он ранен и не может быстро передвигаться. Но что будет, если я промахнусь? Он все еще жив и может идти, и я не могу так рисковать, давая ему шанс вернуться в расположение своего отряда.

С огромным трудом, но мне все же удалось поднять камень над головой. Я сделала два шага вперед и всем своим весом, всем весом камня обрушилась на голову противника.

Хруст ломающихся костей вызвал у меня приступ тошноты. Я отвернулась, чтобы не видеть камень, кровь и мозги на нем. Только бы не стошнило! Мое сердце бешенно стучит, в висках пульсирует, из глаз текут слезы.

Какое-то время я сидела, пытаясь отдышаться, ощущая мерзкий металлический привкус во рту, а затем поднялась на ноги.

Брэндон только что пришел в себя. Он попытался встать, но не удержался на ногах и упал, держась за голову. Я подхватила его, погладила по щеке и попыталась приподнять, но он слишком большой и тяжелый.

Он слабо сжал мою руку:

– Я в порядке. Просто дай мне секунду!

Ожидая, когда он придет в себя, я уткнулась ему в грудь и горько заплакала. Мне было нестерпимо больно думать о том, что только что произошло. Я забрала три жизни, но мы сделали это. Мы получили немного времени. Знать бы, сколько…

Брэндон посмотрел на лежащее на земле тело молодого солдата:

– Это… – он замолчал, не в силах найти правильные слова. – Ты только что спасла мне жизнь!

Через несколько секунд я убедилась в том, что я забрала только две жизни.

Раздался оглушительный треск. Он был гораздо громче всех звуков, которые я когда-либо слышала. Брэндон пошатнулся, словно его ударили по спине чем-то большим и тяжелым. Еще треск – и Брэндон упал на меня. Глаза его были широко раскрыты, изо рта тонкой струйкой сочилась кровь. Прежде, чем упасть замертво, он закашлялся и с трудом выдохнул:

– Что это было?

Я развернулась и увидела сидящего на земле командира, зажимающего рану в груди и целящегося в меня из пистолета. Он улыбался. Слева от меня, со стороны озера снова послышался барабанный бой:

Бум, бум, бада-бум. Бум, бум, бада-бум.

У меня не было времени думать о том, что происходит. Командир снова улыбнулся и сказал:

– Ты слышишь это, мой дорогая? Это звук войны!

Он поднял пистолет выше. Инстинктивно я отпрыгнула в сторону. Снова раздался оглушительный треск, но я ничего не почувствовала. Он промахнулся.

Я покатилась по земле, кувыркнулась и, схватив полную пригоршню грязи, бросила ее в направлении мужчины. Она попала ему в лицо, залепила глаза, и он вынужден стрелять вслепую.

Три выстрела. Первые две пули подняли фонтанчики грязи возле моих ног, третья врезалась в дерево позади меня, на голову посыпались осколки коры.

Сколько раз он успел выстрелить? Сколько патронов у него осталось?

Старейшины учили нас этим вещам – совершенно бесполезным в то время, и эта информация не отложилась у меня в памяти.

Бум, бум, бада-бум. Бум, бум, бада-бум.

Я стояла, не зная, что делать дальше. Он слишком далеко от меня. Я никогда не доберусь до него достаточно быстро. Он убьет меня, как убил Брэндона прежде, чем у меня появится шанс остановить его.

Мужчина попытался встать, но у него ничего не вышло. Он схватился за грудь, морщась и скрежеща зубами, а затем снова направил на меня пистолет. Я сделала шаг назад, потом другой. Массивный дуб за моей спиной не оставлял мне шансов на укрытие. Я оказалась в ловушке. У меня нет места, нет времени, и я ничего не могу сделать. Без вариантов – я покойница.

– Пожалуйста, – прошептала я. – Пожалуйста, не надо.

Он рассмеялся, щло и раздраженно.

Прежде чем он нажал на курок, что-то пролетело мимо моей головы и врезалось мужчине в грудь – левее того места, куда я недавно вонзила свой клинок.

Еще один нож.

Командир выронил пистолет и с удивлением посмотрел вниз. Он попытался ухватиться за рукоять ножа, выдернуть его из раны. Но силы оставили его. Он сполз на землю и затих.

Все было оконочено.

Меня начала колотить мелкая дрожь.

Откуда нож? Кто его метнул?

Позади себя я услышала тихий голос:

– Каролина?

– Финн! – я бросилась к своему спасителю. – Я чертовски рада тебя видеть!

Он обнял меня, притянул к себе:

– Есть еще кто-нибудь?

Я замотала головой, обоими руками вцепилась за его рубашку. Я плакала сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем когда Мама и Папа ушли и не вернулись. Сильнее, чем когда умерла от пневмонии Бабушка.

Рядом со мной был Финн, но Брэндон ушел.

Ушел.

Слово это было неправильное, но я не могла заставить себя сказать «умер».

Парень, в которого я была влюблена. Парень, который так и не узнал об этом.

Сквозь рыдания я слышала, как барабаны отбивают свой угрожающий ритм.

Бум, бум, бада-бум.

– Пойдем, – сказал Финн. – Они снова наступают.

Он попытался потянуть меня за собой, но я уперлась:

– Мы не можем оставить Брэндона.

– Мы должны. Мы не сможем нести его.

– Я не уйду без него.

Финн встряхнул меня за плечи:

– Посмотри на меня. Смотри! Ты слышишь звуки барабанов? Ты слышишь, как они близко? Это авангард. Кроме того, они отправят вперед небольшую штурмовую группу, потому что они знают, что разрушить ваш лагерь не составит никакого труда. Они поймают нас, и мы умрем, Каролина. Нам нужно идти!

Я освободилась из объятий Финна и подбежала к телу Брэндона. Наклонившись, я поцеловала его в щеку и коснулась волос. Я никогда не делал этого, когда он был жив.

– Мне очень жаль. Может быть, в другой жизни, хорошо?

Финн подхватил меня под руки, оторвал от земли и отнес подальше от Брэндона. Я неохотно соглашаюсь уйти. Мы не можем забрать моего друга, но со временем вернемся и похороним тело.

Мы побежали, оглядываясь в поисках авангарда, но вокруг никого не было.

Так мы добрались до тропы, ведущей к озеру, осторожно перебрались через упавшую сосну, а затем мы снова побежали вниз по скользкому холму.

– Я их не видела, – сказала я, жадно хватая открытым ртом влажный воздух.

– Кого?

– Твою армию. Я не видела их своими глазами. Хокинс – он …

– Я скажу ему, – пообещал Финн, чуть замедляя бег. – Я скажу ему точно, что будет.

– Он тебя убьет. Ты часть армии Альянса.

– Ну, это вряд ли. Он наверняка захочет узнать то, что я знаю, до того, как оно здесь появится.

– Если мне не изменяет память, ты говорил, что ничего не знаешь?

– Я знаю достаточно, чтобы остаться в живых.

Я задала ему вопрос, который крутился у меня в голове с тех пор, как он убил капитана.

– Как ты выбрался?

– Мой нож. Вы, ребята, не очень хорошие конвоиры. Ты должна был проверить.

– Ты решил вернуться?

– Куда?

– Домой. В Альянс.

Он замер посреди тропы.

– Что? Зачем бы мне было надо делать это?

Я потянула его за руку: надо было продолжать бег. Но он не собирался двигаться с места до тех пор, пока не получит ответа на свой вопрос.

– Я не знаю. Ты шел в этом направлении.

Он покачал головой, слегка усмехнулся:

– Я освободился, чтобы показать вам, ребята, что я могу это сделать. Я хотел подкрасться к тебе – напугать тебя – а потом я увидел этих двух убитых солдат и услышал выстрелы. И тогда я побежал. Я спас тебе жизнь.

– Почему ты не спас Брэндона?»

– Я был далеко.

– Ты видел, что случилось? Ты видели, как этот солдат направил на него пистолет? А ты? Что сделал ты?

Часть меня понимала, что вины Финна в произошедшем нет – возможно, он действительно был слишком далеко, чтобы помочь Брэндону. Но я не была готова доверять ему, как прежде. Пока нет. Он был так близко. И моя ярость из-за смерти Брэндона должна была найти выход. Я не могла держать это внутри себя, а Финн – ближайшая цель. Я с силой толкнула его, он попытался устоять на ногах, но сила ярости на моей стороне, и он упал, когда я снова толкнула его.

Он вскочил на ноги, протянул руки, пытаясь схватить меня:

– Перестань. Стоп! У нас нет времени на это.

Он подошел ближе и обнял меня – что-то среднее между нежностью и попыткой сдерживания.

– Мне жаль. Стоп, стоп. Не двигайся. Я все видел, понимаешь? Я все видел, но я ничего не мог сделать для него. Нож – это единственное, что у меня было, и если бы я промахнулся, мы все трое были бы мертвы. Все трое. Ты понимаешь это? Мне – Каролина, не двигайся! – мне пришлось принимать решение, и мне очень жаль, но я решил спасти две жизни вместо того, чтобы потерять три. Это … это правда.

Я изо всех сил задергалась у него в руках, пытаясь вырваться на свободу:

– Ты не хотел попытаться. Ты хотел его смерти.

– Это не правда!

– Брэндон, – прошептала я, и потом сдалась. Я положила голову на плечо Финна и позволила ему обнять меня.

– Он тоже был моим другом, – тихо сказал Финн.

Я не была уверена, что верю ему, но какой у меня есть выбор? Я глубоко вздохнула, и Финн отпустил меня. Я отступила, вытерла глаза и поворернулась туда, откуда доносился звук барабанов, эхом разносящийся по долине.

– Кажется, они приближаются.

– Да, и это просто авангард. Если они отправят передовую группу, они окажутся прямо позади нас.

Если он прав, если он не врет, никто дома не будет в безопасности. Враг может оказаться там с минуты на минуту. Чем дольше мы стоим здесь, ругаясь из-за Брэндона, из-за того, что могло бы быть, тем меньше у всех шансов.

Брэндон умер, а я не хочу нести ответственность за гибель людей.

– Пошевеливайся! – приказала я Финну. – Нам надо идти.