Текст книги "Где-то там, далеко-далеко, есть Земля... (СИ)"

Автор книги: Мария Мерьякубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– А эти хронометры что показывает? – вдруг с любопытством спросила Касси. Крисс отвлёкся от бумаг, мельком глянул, куда указывала дочь, нахмурился.

– Так... глупость одна. Сейчас уже не имеет значения.

– А когда-то имела? – Она попыталась очистить заросший мхом корпус одного из них и разглядеть гравировку.

– Никогда не имела. Для меня – точно нет, – резко ответил Крисс, остервенело листая документы. – Лучше помоги.

Стопка с просмотренными все росла, залетавший в щели ветер шелестел выбившимися из папок листами, нахально и противно жужжал, добавляя капельку поганости к и без того паршивому настроению. О, Пятеро Мудрецов, не допустите, чтобы чертежи пропали! Тогда всё, решительно всё – на корм крысюкам! Касси бросила возиться с хронометрами – личным бзиком коллеги Крисса, чокнутого Блисса, и вытащила из разваливающегося, со сгнившими ножками шкафа следующую папку.

– А ведь совсем немного делений осталось, – задумчиво сказала она чуть погодя, медленно листая страницы в поисках знакомых слов. – Два или три месяца. Полгода – самое большее.

– Значит, совсем скоро я точно буду знать, что Блисс попал бы в психушку. Если бы выжил, конечно.

– Какой Блисс?

– Нашел!.. – перебил Крисс дочь, не помня себя о счастья. – Слава Пяти Мудрецам Совета, чертежи не погибли! Касси, мы спасены!

Девушка захлопнула папку, сунула её на полку и помогла отцу упаковать бумаги в непромокаемый мешок, а тот – в заплечник. Аккуратно перекладывала пленкой тонкие, причудливо сложенные листы, стараясь не помять и – не дайте, Пятеро Мудрецов! – не порвать. Как только всё, что указал отец, было упаковано и спрятано, они подхватили винтовки и, стараясь не наступать на певучие половицы, вышли в коридор. Там сквозило ещё больше, ветер гонял по полу тучи песка, а о том, чтобы зажечь фонарь, и речи не шло.

Касси поёжилась: зверьё такие места очень любит. Страшно подумать, что могло вывестись в здешних тёмных углах, крысюки рядом с таким покажутся безобиднейшими существами. Пока что им с отцом везло: по пути сюда они наткнулись всего на двух жвал да на бродача. Ерунда. Вот пусть и дальше такая ерунда встречается!

Касси очень хотелось вытянуть из отца всё, что тот знает про заросшие мхом хронометры, но старый институт – явно не место для подобных расспросов. Вообще для разговоров не место. «Вот вернёмся на базу – уж тогда не отстану!» – пообещала она себе.

Остаток дня ушел на то, чтобы добраться до дальней окраины, где собиралась группа, с которой они пойдут обратно. Ни мародёры, ни одичавшее зверьё двумя одиночками брезговать и не думали. Отец велел по возможности экономить патроны, поэтому собак и крысюков встречали на ножи. С людьми было сложнее, и к ночи Касси начала жалеть, что боекомбез не скрадывает фигуру. Если бы у Крисса семнадцать лет назад родился сын! Войну это вряд ли бы предотвратило, но на двух мужчин не нападали бы с таким остервенением. К счастью, одичавшему на развалинах быдлу казалось, что девчонка за себя постоять не сможет, всего-то и надо убрать мужика – и пташка в клетке. Конечно, отец принимал на себя основной удар, и никто не смотрел на Касси, когда она осторожно отходила в сторону и била в спины.

К условленному месту уже подтянулось несколько двоек, горел большой костёр, выставили вахту. Крисс ушел отчитываться перед старшим, вернулся с двумя мисками бульона.

– Ждём ещё две-три группы и выступаем.

– Не раньше завтрашнего...

– Думаю, даже послезавтра.

– Тогда, – решилась Касси, – расскажи про Блисса и его хронометры.

Крисс вздохнул и принялся ворошить угли в костре. Понятно, почему дочь так зациклилась на старых часах – вещица красивая, наверняка несет в себе какую-то тайну, и мысли о ней позволяют ненадолго отрешиться от окружающей безобразной действительности. Сам Крисс отвлекался иначе: восстанавливал по памяти чертежи, уходил, как сегодня, в поиск, обучал немногочисленных бункерских детей механике. Выматывался так, что посторонние мысли и непрошенные воспоминания исчезали во тьме, стоило ему занять горизонтальное положение. У дочери, не смотря на не меньшую нагрузку, времени на мечтания оставалось больше.

С другой стороны: ну, расскажет он эту нелепую сказку про Блисса, который поймал сигнал из космоса, от него не убудет. А девчонке – развлечение.

– Расскажу, как только окажемся в безопасности, – вздохнул Крисс, заворачиваясь в одеяло. – А ты спи.

Две недостающие тройки подтянулись за ночь, и вопреки словам Крисса, группа выдвинулась уже на следующее утро, но в безопасности они оказались не скоро...

Глава 4

Система Эты Кассиопеи, оценка времени бессмысленна

Когда Эта Кассиопеи разрослась в иллюминаторе, размерами и цветом напоминая два пшеничных зернышка[8], Ирина уже чувствовала себя способной если не горы свернуть, то как минимум нормально ходить, держать в руках оружие и попадать жалом паяльника по нужным контактам. Уже не мало! Похожий прилив ликования мало-помалу охватывал всю команду: слишком ярко отпечатались в памяти первые недели, когда с трудом сжимались одеревенелые пальцы, а о нормальном передвижении и говорить не стоило.

– Вы сильно-то не обольщайтесь, – ухмылялся Климов, сам на изрядном душевном подъёме. – Это здесь мы такие сильные да ловкие, приспособились к отсутствию гравитации. Ай, молодцы! А на планете с непривычки поляжем штабелями.

Они прекрасно понимали: вероятность такого развития событий даже больше, чем опасность натолкнуться на шальной астероид. То ли конструкторы не учли, то ли слишком спешили и пожертвовали мелочами во имя Великой Миссии, а может, и просто не смогли ничего придумать в поставленные сроки, но факт оставался фактом: внутри корабля царила невесомость. Притяжение же звёзд, мимо которых пролетал «Контакт-1», оставалось настолько незначительным, что группа контакта их просто не замечала.

В тренажерной, правда, стояли устройства с увеличенной нагрузкой и особыми упругими ременными связями. Лёха, пару дней задумчиво полетав вокруг них, разработал похожую ременную систему, чтобы команда восстанавливала форму не только в отведенное время, но и вообще всё время.

Теперь по всему кораблю на небольшом расстоянии от пола была туго натянута веревочная паутина, а к стенам через каждый метр крепились одним концом длинные ремни. Передвигаясь по кораблю, космонавты продевали ступни под паутину, а руками хватались за петли.

– Таким образом, – пояснял Климов, – мы сможем ходить, не отрываясь от пола и сохраняя осанку. Это обязательное условие. Натягивая ремни, заставим мышцы рук напрягаться и не дадим им полностью атрофироваться.

Нововведения сильно замедляли передвижение по кораблю. Все, включая самого Климова, ругались страшно, но условия старались выполнять.

– А нам вот чего не понятно, – ответил однажды Мишка на очередное климовское замечание. – Та планета, она больше нашей или меньше?

На Антипова уставились как на самого осведомленного.

– Да вроде бы меньше, – пожал тот плечами. – Восемьдесят с чем-то процентов от земной массы. Или наоборот?..

– Меньше, всё верно, – усмехнулась вдруг Ленка, загадочно поблескивая глазами, будто знала секреты всех собравшихся. Сдула со лба чёлку, неторопливо вытерла мокрую шею, хитро щурясь, но потом вдруг лицо её стало серьезным и немного виноватым: – Услышала случайно один разговор Акимова с каким-то партийным и Королёвым. Честное пионерское, никаких государственных тайн!

– Так чего вы там надумали? – Юрец снова обратил внимание на близнецов.

– Ну, вот смотрите, господа физики-инженеры: если планета меньше, то и притяжение на ней меньше земного будет. Правильно?

– Правильно, – кивнула Ирина задумчиво. – Думаешь, нам в их условиях будет легче, чем дома?

– А почему нет?

– Ну вас на фиг, теоретики хреновы! – невесть почему рассердился Лёха. – Говоришь-говоришь, а всё мимо! Может, там будет действительно легче, чем на Земле. Но тренироваться придется всё равно: мы уже год в невесомости болтаемся, и это только в сознании. Давно и надежно отвыкли от любого притяжения. Черт побери, да нас Луна к поверхности придавит[9]!

– То есть на планете нам придется долго привыкать заново? – скривился, кажется, Сашка.

– Не просто заново, – вздохнул Климов, – но ещё и медленно и постепенно. Надеюсь, конструкторы скафандров это предусмотрели.

– Надеюсь, – невесело хмыкнул Юрец, – у нас будет время, чтобы привыкнуть.

– Скоро узнаем, – Ирина кивком указала на иллюминатор. Закрывая слабый свет Эты Кассиопеи, там медленно дрейфовала шестая планета, и её края серебристо сияли метановой атмосферой.

Полпути было пройдено.

***

13 год от Падения Неболётов,

планета Эссири, дорога от Белого Клааса к бункеру

Путь до бункера занимал неделю пешком по лесу. Оттуда уже рукой подать до дороги, где регулярно – два раза в сутки – ходил транспорт. До базы в одну сторону, до главного штаба – в другую. Уж на колесах-то они быстро доберутся, в считанные часы! А вот до старого города – Белого Клааса – транспорт не ходил. Дороги не было, да и незачем. Отец рассказывал, когда война только началась, полотно ещё лежало, и мирное население организованно вывозили в убежища, но потом в окрестностях города упало несколько бомб, и дорога перестала существовать.

Касси поставили в середине процессии, сразу за Мариссой – угрюмой молчаливой женщиной с перебитым носом и шрамом на челюсти. Мариссу знали все. Она выходила в рейды наравне с мужчинами, приносила богатую добычу с охоты, а в честь каждого убитого бандита, поговаривали, нашивала на свой любимый жилет стальную пуговицу. Правда, его никто и никогда не видел. Ещё, поговаривали, однажды Марисса убила стаю крысюков, вооружённая одним гвоздём.

Сначала Касси, робея, пыталась расспросить свою спутницу – когда ещё такой случай выдастся? Но та лишь передернула плечами и так мрачно зыркнула, что Касси предпочла смотреть по сторонам и притворяться, будто ничего не случилось. Ну её, эту Мариссу! И без неё есть, на что полюбоваться.

Раньше, по словам Крисса, лес был другим – куда зеленее, и к осени рыжел, а не чернел. Касси на это только плечами пожимала: такого буйства красок она нигде больше не видела, и в поиск с отцом напрашивалась не только из-за беспокойства. Очень уж отличалась природа от бесконечно серых улиц базы, закатанных вонючим гудроном и накалённых неразлучными Агарисом и Триссой. Здесь же и дышалось приятнее, и глаз радовался: на кустах ягоды алеют, а на полянах – и вовсе цветы! Касси никогда не видела их вблизи – открытые места всегда обходили стороной. Но старый художник Пакс иногда рисовал для нее, что сам помнил: пышные желтые шапки на тоненьких стебельках, аккуратные красные стрелочки, ярко-синие грозди... Красота!

Группа прошла мимо приметной стрёбы, расколотой посередине снарядом и сросшейся вокруг него, и Касси, заметив её в последний момент, стала вглядываться в густой кустарник. Сразу за ним раскинулась её любимая красно-синяя поляна, и там иногда паслись рогачи. А рогачи – это сытный ужин...

Но нет, рогачей в этот раз не было, зато... Касси прищурилась, тихо охнула и начала вертеть головой, впрочем, безрезультатно.

– Ты чего? – обернулась Марисса. Голос у нее оказался хриплым, сорванным.

– Там, на поляне, – для верности Касси указала стволом винтовки направление. – Кто-то вытоптал все цветы. И ещё... мне, правда, показалось. Как будто из-за дерева кто-то выглянул и тут же спрятался.

– Расскажи старшему, – кивнула Марисса и бесшумно нырнула в кусты.

Касси огляделась. Группа шла ромбом, разбившись по несколько человек: первых и замыкающих по трое, в центре и по бокам – двойки. Крисс шел слева. Отсутствие Мариссы он уже заметил и знаками спрашивал: все ли в порядке? Касси мотнула головой, показала: «Будь внимательнее!» – и припустила вперед.

Пока она объясняла ситуацию хмуро молчавшему старшему, кусты зашуршали. Касси еле слышно всхлипнула, навела прицел, но нет – из зарослей вывалилась не груда врагов, всего лишь Марисса.

– Чисто! – наемница звонко щелкнула предохранителем. – Но на поляне действительно кто-то недавно был. Всем быть начеку!

***

2007 год, планета Земля, Россия, Подмосковье

– Зачем звал? – угрюмо буркнула Катя, замирая на пороге квартиры Андрея. – И времени более подходящего ты, конечно, найти не смог. Надеюсь, в этот раз по делу, и обойдёмся без сюсей-пусей и прочих «давай начнём всё сначала», это было бы слишком сюрреально.

Андрей хотел было возмутиться: уж что-что, а до подобного он не опускался никогда в жизни. Да – встречались, да – любили, да – расстались, потому что оба идиоты и надо было что-то делать... Но вымаливать прощение? Ни он сам, ни Катя на такое не пошли бы. Не те характеры, не те убеждения.

Он уже открыл рот, но вовремя вспомнил: прошло, как-никак, семь лет. А Катя – натура увлеченная, мало ли сколько и каких мужчин случилось в её жизни. Могла и перепутать от рассеянности.

– Мне очень нужна твоя помощь, Катенька, – Андрей затянул её в квартиру. – Профессиональная. Дело интересное, но знать о нём не должен никто, так что если нет – скажи сразу.

– Климов, ты не приболел? – Катя прошла в гостиную, опустилась в кресло у окна. – Какая тебе может понадобиться помощь от лингвиста-экспериментатора? Перевести инструкцию к туалетной бумаге? Так я тебе лучше телефончик дам. Не переживай, человек надёжный, не станет никуда сообщать, что ты контрабандным продуктом пользуешься.

– Очень смешно, – скривился Андрей. – Если не хочешь помогать, то извини, что отвлёк от более важных дел. Найду кого другого, мало ли у нас в Центре филологов, авось кого-нибудь и обману так, чтобы не додумался меня сдать.

– Ты что, серьезно? Климов, да что ты такого можешь знать?.. – Катя оборвала себя на полуслове, вскинула правую бровь. – О...

– Почти угадала.

– И почему ты просишь именно меня? Что бы там ни было, неужели тебе некому довериться?

– Представь себе! – Андрей пожал плечами.

Он раздумывал два долгих года и, когда всё же решился, встал в тупик: кто у него есть? Да чтобы не просто довериться можно было, но и помощь получить? Как ни крути, не существовало кандидата вернее Кати.

– Тогда рассказывай, я – могила.

– Знаешь, давай без громких слов, – попросил Андрей, доставая с антресолей коробку. В ней, засыпанный всяким барахлом, лежал спрятанный от всего мира мамин дневник. То ещё убежище, да лучшего не нашлось. – Просто потому, что эта тайна в нынешнее время именно туда нас с тобой и заведёт, если хоть одна живая душа узнает.

Глава 5

13 год от Падения Неболётов, планета Эссири,

дорога от Белого Клааса к бункеру

Пятый день они шли по лесу, готовые мгновенно среагировать и отразить удар, откуда бы он ни пришёл. После захода медлительной Триссы, пока небо ещё могло белёсо светиться, старались покрыть как можно большее расстояние, а на ночлег устраивались в низинах, у обрывистых склонов оврагов, на которые не скупилась суровая природа.

«И люди», – мрачно думала Касси. Под цепкими хвощами, заполонившими склон, под корнями росших здесь некогда деревьев, угадывалась сухая чёрная земля – земля, обращенная в пепел и песок. Касси и раньше это замечала, но никогда не придавала значения. Она выросла на равнине, сплошь устеленной этим тонким песком – сожжённой снарядами почвой, залитой в бетон и смолу. Так же росли немногочисленные дети Базы – им посчастливилось не застать Год Падения Неболётов.

Она росла среди золы и песка, она ходила с отцом в рейды, чтобы ещё раз увидеть природу, не загубленную человечьими руками. И человечьи же ноги вытоптали её поляну, поджидая в тихом месте группу рейда. Люди – вот кто.

– Скоро уже будем дома, – подмигнул Крисс, протягивая дочери миску с тушёными кореньями кёльвы. Гадость редкостная, но питательная, и совершенно не вбирает в себя другую гадость – ту, что осталась после разрыва снарядов. – Мы с тобой молодцы, но расслабляться и тем более грустить ещё рано, малыш. Сейчас главное – принести чертежи на Базу. А там хоть трава не расти!..

– А что в них, в этих чертежах? – полюбопытствовала Касси. Не то чтобы ей было очень интересно – в тяжёлой механике она понимала плохо, но отец так с ними носился...

– Да ничего особенного, – Крисс улыбнулся широко и как-то натянуто. – То есть... конечно... это очень важные чертежи. И для нашей Базы, и для нашего государства.

– И для Бигемии?

– И для них, да. Здесь... э... схема водозаборного устройства. Вода течёт не только по земле, но и под ней, и там-то она гораздо чище. Представь, как здорово: пробурим в почве широкую и глубокую дыру, опустим туда трубы и при помощи одного устройства будем выталкивать воду на поверхность.

– Да, – угрюмо согласилась Касси. – Не придётся ходить к ручью и тягать оттуда на себе фляги.

Отец разговаривал с ней, словно с ребёнком, только в одном случае: когда пытался выдать враньё за истину или скрыть часть правды. Так же было, когда мама погибла, – не успела спуститься в укрытие. В тот раз Крисс сказал, что её отправили на секретное задание, и Касси поверила, потому что кто ещё годится для очень важной миссии, как не мама? Но теперь-то Касси не провести!

– А что там ещё? Папка такая толстая, не может же там быть только один чертёж?

– Ну, малыш... – Крисс опустился на бревно и поскрёб заросший серой щетиной подбородок. – Вся техническая документация именно так и выглядит, Агарис мне свидетель. Да и не интересно тебе это, наверное...

Касси вздохнула: всё ясно. Государственная тайна.

– Тогда... – задумалась она, – расскажи мне про Блисса и его хронометры. Ну, пап! Ну, интересно же!

***

2016 год, планета Земля, Россия, Подмосковье

– Это сумасшествие, Андрей, – в конце концов постановила Катя. – И к тому же беспочвенное. Над этим коротеньким текстом трудились лучшие филологи Союза – учители, лекторы, практики и теоретики, полиглоты и знатоки древних языков... А ты просишь меня, без пяти минут поломойку, вот так просто взять и составить универсальный язык. Да ещё написать на нём полное мира, дружбы и жвачки послание в неведомые края. А у меня сейчас время и силы полностью сгорают на работе. Сам знаешь... Наверное.

Андрей знал. Это началось полгода назад и полностью сломало миллионы судеб и надежд. Его – в том числе. Наверное, в стране не осталось людей, не попавших под пресс политики, жадности и ненависти.

До запланированного старта «Нейтрино-3», на борту которого должен был подняться в космос и Андрей, оставалось три жалких дня. Подготовка шла полным ходом, экипаж не оставляли ни на секунду: тренировки, инструктажи, лекции, медосмотр два раза в сутки, снова и снова техника безопасности... Сердце замирало в предвкушении. Сны снились – гагаринские и до ужаса патриотические. Не верилось: неужели? Какая она – Земля?.. Какой он на самом деле, наш крошечный голубой шарик?.. Может, всё это – обыкновенный, пусть и волнительный, сон?

Бойтесь мыслей своих, – усмехался теперь Андрей с горечью. Бойтесь своих невысказанных страхов. Бойтесь своего неверия.

Стоит ли снять шляпу перед врагом за то, что счёл нужным предупредить? Стоит ли винить правительство в том, что предпочло рискнуть и не отменило запуск? Стоит ли благодарить судьбу за то, что первый выстрел – тот самый, решающий, направленный по рассекающей атмосферу ракете, – пришёлся в молоко?

Второй залп оказался более «удачным» – от космодрома осталась груда искорёженного металла, красочный фейерверк, переполненное полупустыми гробами кладбище и заголовки в газетах. Четверо космонавтов, замерев перед обзорными экранами, видели катастрофу совершенно с другого, но не менее пугающего ракурса. Клуб чёрного дыма щупальцами расползался вокруг космодрома, подминая под себя и без того мёртвую, пустынную степь.

О продолжении миссии теперь не шло и речи.

Это случилось восемь лет назад; всё это время человечество методично стирало себя с лица Земли. Андрей сожалел только о двух вещах. О добром друге – Вовке – оставшемся на орбитальной станции без запасов продовольствия, без связи с планетой и без надежды на спокойную старость. И о шестерых космонавтах, которые, может статься, никогда больше не увидят родного дома – просто потому, что им некуда станет возвращаться.

– Пойми, Катенька, – Андрей опустил на окнах светомаскировку и поджег газ на горелке. – Мы все – уже отыгранные карты. А про них... Про них все забыли. Сильно сомневаюсь, что после девяносто первого про них вспомнила хоть одна собака.

– Ты гоняешься за фантомами, Климов. Где гарантии, что твои «шестеро космонавтов» вообще живы? Где гарантии, что они улетели в космос, а не куда-нибудь на Тунгуску – метеорит искать? В конце концов, может, этот твой дядя обычный диссидент и брехло? Наплёл сестре с три короба и упорхнул.

– Думай, что говоришь! – рассвирепел Андрей – и тут же сник. В словах Кати, как ни крути, был резон. – Ладно. Да-да, ты права. Но у меня есть доказательства.

– И что же это? Сувенир с надписью «Made on Saturn» на заднице?

– Ну... нет. Это вообще нематериальные доказательства. Просто подслушал разговор двух девочек из архива: они перебирали бумаги в поисках разработок и нашли папку, в которой, цитирую, «Прям недописанная фантастическая повесть, хи-хи. Прям Стругацкие отдыхают!»

– Ну-ну, и кто же посмел сбить мэтров советской фантастики с пьедестала?

– Некий Борис Иванович Крупнов, поставивший свою подпись чуть ли не под каждым документом. Я так обнаглел, что вклинился в разговор, и девчонки мне поведали, мол, в папке рапорты, медкарты и шесть каких-то урезанных личных дел. В одном из них мой однофамилец – Алексей Климов, тысяча девятьсот сорок седьмого года рождения. Мой дядя. Тот самый.

Андрей замолчал – Катя тоже молчала, сверля его взглядом. Бог знает, о чем она думала, а вот Андрей трижды подавил в себе желание начать очередной монолог, который непременно бы закончился словами «Я был там». Да, он был там. Видел Землю – необъятный синий шар, покрытый белоснежными разводами облаков. Видел, как неуклюжая рыба – континентальная ракета – пролетела в каких-то ста метрахв от бока «Нейтрино» и завалилась вниз, в океан.

Когда-то кто-то из астронавтов сказал: «Космос – это способ изменить ваш взгляд на мир» .[11] Так покажите же этим политикам Землю с высоты ионосферы!..

– Дурак ты, Климов, – вздохнула Катя спустя минуту напряженного молчания. – Дурак и мечтатель. Детство в одном месте никак не успокоится. Ладно. Составить универсальный язык я не смогу. Зато могу перевести на эсперанто и любой другой искусственный язык. А там хоть в бутылку его суй да в море кидай...

***

Система Эты Кассиопеи, орбита обитаемой планеты

Только герои книжек могли бы похвастаться, будто видели из космоса сотни и сотни самых разных планет: голубых, зелёных, красных, враждебных и дружелюбных, бесповоротно мёртвых и только начинающих жить. Когда-то давно Ирине не верилось, что она может увидеть хотя бы свою. Теперь, когда под их ногами раскинулось серое полотно, тут и там взблёскивавшее синевой, ей казалось, будто всё это – сон. Не могла она, простая советская девушка, вдруг оказаться в невероятной дали от дома. Девятнадцать световых лет. Быть такого не могло!..

– Интересно, – пробормотал один из близнецов, – почему у них такая странная атмосфера?

– Враждебная! – радостно вскричала Ленка.

«Вот уж неугомонная натура, чему тут радоваться? – вздохнула про себя Ирина. – Нас и так прижмёт к поверхности, а если ещё и в скафандр лезть...»

Одна только мысль вызывала содрогание. Всё же тело слишком отвыкло от нагрузок – не только от повышенных, которым подвергались космонавты при подготовке, но и от обычных, земных.

– Быть не может! – Юрец придерживался того же мнения, что и Ирина. – У нас в обсерваториях и лабораториях сидят профессионалы, дело своё знают. И спектральный анализ открыли не вчера[10]. Если учёные сказали, что атмосфера планеты пригодна для дыхания, значит, так оно и есть. Но вы правы, очень интересно, что вызвало подобный эффект...

– Это похоже на тучи, – предположила Ирина. – Дождевые облака, если бы мы смотрели на них с поверхности.

– Нет, – возразил второй близнец, – тучи – это всего лишь вода. А вода белая или синяя сверху.

– Это дым, ребят, – пробормотал Лёха, качая головой. – Дым под слоем облаков. Или даже какой-нибудь туман, вроде той гари от торфяников...

– На такой огромной территории? – усомнилась Ленка. – Здесь с легкостью поместился бы материк! И куда больше Австралии...

– Там что-то случилось, – решил Лёха. – Может быть, извержение вулкана. Или другой катаклизм...

– Или война, – передернули плечами близнецы.

– Нам ничего про это не говорили, – Ирина в упор посмотрела на командира. – Я не помню, чтобы Акимов или Борис давали инструкции на случай, если мы прилетим не вовремя.

Юрец задумчиво кивнул.

– Но мы не можем просто развернуться и улететь, – продолжила Ирина. – Ведь тогда получается, что вся эта эпопея пропала даром. Труды и жертвы стольких людей...

Никогда ещё ей не хотелось домой так сильно. Только дома-то у неё и не осталось – кто знает, что могло случиться за сто лет с деревней в русской глубинке?..

– Формально, – влезла Ленка, – миссия не будет считаться проваленной. Само по себе путешествие на девятнадцать световых лет – огромный шаг вперёд. За одно это нам обеспечены всенародная слава, почет и уважение.

– Но мы не можем улететь просто так, ничего не выяснив! – возмутилась Ирина. – Вдруг им нужна наша помощь?

– Если у них была или идёт война, мы им не поможем, – разумно возразил Лёха. – И если извержение гигантского вулкана – тоже. А у нас всего один батискаф, рассчитанный на шестерых. И не факт, что посадка пройдет благополучно...

– Но все может оказаться не так уж и страшно, – возразил Мишка, вставая на сторону Ирины. – С такой высоты ничего не разглядеть.

– А если что и стряслось, – присоединился Сашка, – мы можем помочь хоть кому-то...

– Насмотрелись на Акимова, – вздохнул Лёха.

– А сам-то! – возмутилась Ирина. – Кто не так уж давно мечтал о светлом будущем и бесплатном мороженом? О каком коммунизме может идти речь, если мы на середине пути повернём обратно и даже не узнаем, могли ли мы помочь жителям планеты.

– И стоило ли им вообще помогать, – припечатала Ленка. – И не зададут ли они нам перцу, едва мы покажемся.

– Решай, командир, – Ирина повернулась к Антипову – он единственный не принимал в споре участия, к тому же, именно от него зависели действия экипажа. – Как ты скажешь, так и будет.

Наверное, Юрец и сам не рад был, что Акимов возложил на его плечи такую ответственность.

– Со всеми согласен, – вздохнул он. – И всё же, думаю, нам стоит спуститься и посмотреть самим, что там и как. Только осторожно. Не светиться, действовать аккуратно. Как на тренировках!

***

Система Эты Кассиопеи, орбита обитаемой планеты

Неизвестно, кто и почему додумался назвать батискафом спускаемый аппарат, приписанный к «Контакту». Он был похож на спицу с длинными и узкими, вытянутыми вдоль боков крыльями. Каждый из команды прошел курс пилотирования и мог, случись что, приземлить батискаф или, наоборот, поднять его в воздух. Он был рассчитан на шестерых, и от этого незамысловатого факта Ирина испытывала огромное облегчение. Если бы в батискафе не сумели разместить компрессионные кресла на всех, кого-то пришлось бы оставить на борту, и её – почти наверняка. Обидно было бы, не правда ли?

По-хорошему стоило бы оставить кого-то на корабле, но...

– У нас всего одна возможность, – припечатала Ленка, прекрасно видевшая, как посмурнела Ирина, едва об этом зашла речь. – Если уж спускаться, так всем. Не для того мы летели в такую даль, чтобы просидеть на корабле всё веселье.

– Да и кто его украдёт, этот корабль, – поддержал Лёха. Он вообще часто поддерживал Ленку, особенно если находил её слова справедливыми.

– При чём тут это, – возразил Юрец. – Есть инструкции...

– А никто не увидит! К тому же если бы твои инструкции продумывались тщательнее, то и батискаф не собрали бы шестиместным.

Ирина умоляюще посмотрела на командира, и тому ничего не оставалось, кроме как махнуть рукой:

– Утонете – домой не возвращайтесь.

А тут ещё и близнецы медленно вплыли в общий отсек, уже одетые в гидрокостюмы. Множество трубочек поблескивали под холодным светом ламп.

– Долго вы тут лясы точить будете? – поинтересовался Мишка (у него на груди была пришита бирка «Головин М. Е.», иначе Ирина и не отличила бы его от брата). – Охота вам!..

Уж они-то точно бы спустились, лётчики-испытатели как-никак!

– Идём уже, идём, – отозвался Лёха и аккуратно вынул из отсека термобельё и полностью расправленный гидрокостюм.

Ирина поспешила последовать его примеру.

Глава 6

13 год от Падения Неболётов,

планета Эссири, дорога от Белого Клааса к бункеру

– Пятеро Мудрецов меня покарай, если тот сигнал не был чьей-то весёлой шуткой, – начал рассказывать Крисс. Вокруг их костра постепенно собралась добрая половина группы – все, кто не стоял по периметру. Всем было интересно послушать... любую байку. Совершенно любую. – Но Блисс просто-напросто сгорел в теориях, иначе и не скажешь. Он слыл парнем хорошим, но окончательно помешанным на поиске иных цивилизаций. Когда не работал, от телескопа своего не отлипал...

Крисс рассказывал долго и тяжело, прерываясь, чтобы вставить свои сухие ремарки: про Блисса, про коллег в целом, про жизнь института. Народ, однако же, расходиться не спешил; Касси заметила даже Мариссу, неподвижно замершую на границе света – её очередь дежурить всегда выпадала на рассвет.

Со слов отца выходило, будто хронометры действительно не больше, чем блажь старика-учёного. И всё же Касси хотелось поверить: вдруг? Вдруг правда?

Послание, перехваченное орбитальными антеннами, тут же записанное на кристаллы и попавшее в широкий доступ, так никто и не смог расшифровать. Старый Блисс утверждал, будто там предложение дружбы. За эти слова тут же ухватились все его идейные противники, раздули слух, мол, напротив, там угрозы всей планете, нужно срочно предпринимать меры! В конце концов бесконечные споры о таинственном сигнале надоели даже падкой на скандалы прессе. Про сигнал перестали говорить, и событие, само по себе грандиозное – послание из космоса, как же! – начало стираться из памяти. Только Блисс всё носился с ним, как дурень под обстрелом: приставал к лингвистам, проводил какие-то расчеты...

– Он так и не сказал, получилось ли у них перевести, – закончил Крисс. – Но выглядел если не счастливым, то удовлетворённым – точно. В один далеко не прекрасный день, за несколько недель до катастрофы, я пришёл на работу и увидел три хронометра, объединённых в один. И времени они отмеряли пусть не много, но и не мало...

– Сколько? – хмыкнула Марисса из-за спин притихших слушателей. – Трёх хронометров хватило бы на три раза по полтора десятка оборотов! Сорок пять лет – мы все скончаемся к тому моменту.