Текст книги "Валентинка от босса (СИ)"

Автор книги: Мария Манич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

23 Глава

Ненавижу понедельники и пятницы.

Самые тяжелые рабочие дни недели. В понедельник ты еще не пришла в себя после выходных, а на работе уже куча дел, проблем, и реальность так и бьет по отдохнувшим мозгам. В пятницу дела обстоят не лучше: вроде конец рабочей недели можно расслабиться, поплевать в потолок и поесть шоколадные конфеты, припрятанные в нижнем ящике стола. Но нет. Сколько я уже работаю, а все самые жесткие проблемы происходят в пятницу, часов этак в пять вечера, когда все сотрудники уже на низком старте и никто не собирается разгребать чужие косяки.

Сегодня среда. Мой любимый день недели, однако с самого утра я понимаю, что сегодня все пойдет… по звезде!

Во-первых, я проспала. Давно такого не было. Последние рабочие дни я домой раньше десяти вечера не приползала. А все потому, что Артем после приема у мэра как с цепи сорвался. Работал как проклятый и загружал меня под завязку. Больше его на откровения не пробивало, мы вернулись к обычным своим рабочим отношениям, как будто и не было разговора в машине. Дела на фирме как-то резко стали идти вниз. Кадров не хватало, пара сотрудников уволилась, срывались сделки, турки, над которыми Артем трясся, отложили приезд на пару дней, из-за этого мой и без того хмурый начальник сделался еще мрачнее. Я старалась не отсвечивать и лишний раз его не нервировать. Опаздывать было никак нельзя, в приступе бешенства он может меня и уволить. Мне работу терять нельзя! Недавно позвонил отец и сообщил радостную новость: они с матерью посовещались и решили помочь мне с деньгами на первый взнос для ипотеки. Я несказанно обрадовалась и урезала свои расходы втрое! Затянула пояс, сижу на рисе и яйцах. Ни на что больше не трачусь, каждую копеечку складываю в копилку.

Во-вторых, в кофейне, где я обычно беру нам завтрак, не было ничего! Они не успели приготовить, а вчерашнее у них все под ноль разобрали. Хорошо, хотя бы вода и зерна для кофе не остались. Мы быстро собрали четыре горячих напитка, два черных американо и два капучино. Я теперь еще Ларочку

прикармливаю, она, оказывается, просто кладезь информации, но об этом позже.

В-третьих, на первом этаже в холле было всего пара людей, а это значит, время точно уже перевалило за 9.00.

Но последней каплей стало столкновение с Пашей. После того как он опять мне нахамил на приеме у мэра, мы больше не виделись, и вот ведь надо было встретиться именно сегодня. И не просто встретиться, я в него буквально влетела на полном ходу, когда пыталась проскочить в закрывающиеся двери лифта. Ему еще повезло, я как-то удержала кофе в руках и не вылила на его кипенно-белую рубашку, но, кажется, мой подвиг не оценили.

У меня сердце заходится при встрече с ним, щеки вспыхивают, и хочется провести рукой по растрепанным волосам, пригладив их. Я, конечно, этого не делаю.

Павел оглядывает меня с ног до головы, усмехается и говорит:

– Трофимова, вы до сих пор опаздываете на работу.

Поворачиваюсь к нему всем корпусом, слегка покачиваясь от незапланированной пробежки на десятисантиметровых каблуках. Откуда столько яда в голосе? Не он ли извинялся за свое свинское поведение буквально пару дней назад? Что опять начинается? Я тоже умею фыркать и кусаться, пусть не думает, что буду молчать и терпеть нападки. Я ему ничего не должна, он мне в принципе тоже, поэтому успокаиваю разогнавшуюся сердечную мышцу и колко выдаю:

– Я на вас, Павел… Валерьевич, больше не работаю. Вы мне сами заявление на увольнение подписали год назад, забыли?

Как хорошо, что мы в лифте не одни, а то боюсь представить, чем закончится эта поездка для меня. Глаза Паши опасно сверкают, от скрипа его зубов вздрагивает женщина с папками и спешит выйти из лифта, как только двери лифта разъезжаются и показывается маленькая щелка пятого этажа. Предательница! Мне надо продержаться еще три этажа. Или лучше выскочить следом? Моим ягодицам не помешает внеплановая тренировка вверх по лестнице.

Когда лифт трогается, напряжение между мной и Пашей возрастает градусов на сорок. Я ощущаю его недовольство мной и никак не пойму, в чем дело. Не

понравился мой ответ? Так не надо было начинать разговор. Можно совсем молчать. Игнорировать друг друга.

Почему эта железная коробка еле ползет? Не сдерживаюсь и нажимаю в нетерпении несколько раз кнопку своего этажа.

Паша хмыкает, понимает, наверное, что я хочу сбежать.

Неожиданно происходит сразу несколько вещей. Кабина дергается и замирает. Это я виновата? Точно я! Не нужно было трогать кнопочную панель!

Гаснет свет. Я взвизгиваю.

Лифт дергается еще раз.

От ужаса и страха я выпускаю злополучные стаканы с кофе, которые тут же падают, окатывая, судя по ощущениям, меня и Павла кипятком.

Он матерится и чертыхается. Я извиняюсь и ойкаю.

Вокруг темнота, достать телефоны и посвятить фонариком почему-то никто из нас не догадывается. Под ногами хлюпает бодрящий напиток. Моя куртка сырая, сапожки промокли.

Чудесный день!

Просто пятница тринадцатое, в среду седьмого числа! На работу я опоздала уже безбожно, испортила себе одежду, застряла в лифте, и неизвестно, когда нас отсюда достанут.

Паша пытается дозвониться до диспетчера. Я просто сползаю вниз по стеночке, сажусь на корточки. Мне неожиданно становится до ужаса страшно. Ладно бы мы застряли на каком-нибудь втором этаже, но кабина остановилась, почти доехав до восьмого. Мы болтаемся в воздухе где-то в ста метрах над землей.

– О-о-ох, – судорожно хватаю ртом воздух.

Кажется, у меня приступ панической атаки, подкрепленный клаустрофобией и темнотой. Пытаюсь проверить телефон. Сети нет. Экран гаснет, и мой смартфон становится бесполезным металлическим кирпичом. На зарядку я его вечером, конечно, забыла поставить, очень вовремя.

– Свет, ты чего? Ты где? – раздается обеспокоенный голос Паши.

– З-здесь, – стучу зубами.

Я просто в ужасе. Спасите, помогите, вытащите меня отсюда кто-нибудь! Боюсь двинуться, кажется, от любого моего неосторожного движения кабина рухнет вниз. Ипотека мне тогда уже не понадобится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Плеч касаются теплые ладони Павла, и он мягко приподнимает меня на ноги. Мы пытаемся рассмотреть друг друга в темноте кабины. Но ничего не видно, совсем. Я бы многое отдала сейчас за то, чтобы заглянуть в глубокие синие глаза Паши и немного упокоиться. Чувствую исходящую от него мужскую силу, его спокойное теплое дыхание, окутывающий меня аромат его туалетной воды.

Меня с ног сносит нахлынувшими эмоциями, которые лавиной обрушились, сметая на своем пути панику и страх. Всего от одного прикосновения мне становится спокойнее.

Я верю, ничего не страшного не случится. И как только эта мысль проносится в моем мозгу, кабина дергается опять.

Вскрикиваю, хватаюсь за воротник пальто мужчины и жмусь к нему всем телом.

Он судорожно вздыхает, как будто борется с собой пару секунд, а затем окутывает объятьями меня в ответ. Кладет подбородок на мою макушку и, баюкая в своих руках, произносит тихим рваным шепотом:

– Все будет хорошо. Не плачь. Нас вытащат. Скорее всего, света нет во всем здании. Оно же новое, бывают перебои. Ну же, малышка. Не трясись. Я с тобой. Ты не одна. Ш-ш-ш. Чего ты так испугалась?

Столько заботы и участия в его голосе, что мне хочется разрыдаться пуще прежнего. Где же было твое участие раньше, Паша? Ведь может он быть вот таким, как сейчас. С нежностью в голосе, с теплыми объятиями для испугавшейся девушки. Для меня. Мы тут только одни, и он весь для меня. Старается успокоить, поглаживает руками мою подрагивающую спину. Рассказывает какую-то историю мне на ушко, смысл которой ускользает из-за его теплого дыхания, щекочущего мою ушную раковину.

Под ногами хлюпает разлившийся кофе. Пашино пальто пахнет им и немного сигаретами. Он курит? Я всхлипываю, пряча лицо у него на груди. У меня от него трясутся коленки и сосет под ложечкой. Я просто молчу, пытаясь не спугнуть момент.

Мне кажется, я сплю.

Иначе как объяснить то, что сейчас происходит?

Глаза давно привыкли к темноте. Немного отклоняюсь, собираясь выбраться из Пашиных рук. Сколько мы так уже стоим? Минут пятнадцать?

Теплое дыхание с ароматом мяты скользит по моей щеке, кожи касаются мягкие губы, как крылья бабочки, едва-едва, но я улавливаю это легкое движение. Еще бы не уловить, меня как током ударяет, хочется приложить руки к щекам, так они вспыхнули в момент. Потому что я подсознательно знаю, какое дальше последует действие мужских губ. Тело все помнит, вмиг откликается.

Мне становится за себя стыдно. Немного утешил, чуть-чуть приласкал – и я уже все, потекла.

Поэтому дергаюсь, упираюсь в стальные плечи, комкая ткань пальто, и хрипло шепчу:

– Не нужно.

Свет загорается очень вовремя, ослепляя на короткий миг и меня, и Пашу. Этого достаточно, чтобы я смогла взять себя в руки и оттолкнуть мужчину. От неожиданности получается сильнее, чем я планировала, Грачев, пошатываясь, упирается в стену напротив, я вжимаюсь в ту, что за моей спиной.

Мы буравим друг друга глазами. Не знаю, что в его голове происходит, но я только что чуть не совершила очередную глупость в своей жизни. Да, может быть, мне бы и хотелось немного сглупить в этот момент. Ощутить его вкус, снова. Я об этом даже не мечтала. Но за плечами уже есть кое-какой опыт общения с Пашей, и я бы не хотела его повторять, как бы мне горько от этой правды ни было.

– Свет, я… – говорит Павел, запуская руку в волосы, как раз в тот момент, когда несчастный лифт доползает до моего восьмого этажа.

Я пулей несусь к открывающим дверям, меня тормозит, появившись из ниоткуда, рука, преграждающая выход. Мне бы под нее поднырнуть, и вот он, путь к свободе. Но чертов кофе, которым залит весь пол, играет со мной злую шутку, я опять поскальзываюсь.

– Ай!

Упасть мне не дают. Павел ловко ловит меня и прижимает к своей груди. Застываю на миг, а потом продолжаю свои трепыхания, чтобы выбраться из оков его тела. Слишком много Паши для сегодняшнего утра.

– Давай поговорим! Уймись!

– Отстань! Не о чем нам разговаривать.

– А мне кажется, есть о чем! – рычит в ответ Паша, прижимая меня к себе сильнее.

– Поздно уже разговаривать!

Наступаю каблуком на его шикарные кожаные ботинки, стоящие, наверное, как три моих зарплаты, и наконец получаю долгожданную свободу.

Паша шипит, прыгая на одной ноге. Мне бы убираться из дурацкой металлической коробки, но я уже разошлась не на шутку. Во мне бушуют злость и обида и напрочь отсутствует здравый смысл. Поэтому замахиваюсь и пару раз бью Пашу сумочкой. Никуда не целюсь, бью почти не глядя. В глазах стоят непролитые слезы. Вроде ничего и не случилось, но мне так горько и обидно, что я опять на него повелась!

– Не приближайся ко мне. Понял?

– Сумасшедшая! – Паша смеется, пытаясь прикрыться от меня руками.

– Не притрагивайся ко мне!

– Успокойся!

– Не указывай мне!

– Трофимова? – Удивленный голос Артема заставляет обернуться. Сегодня явно не мой день!

Двери лифта уже давно открыты, поэтому мой не самый умный поступок в виде избиения Паши наблюдает весь наш этаж. Любопытные сотрудники кучкуются в холле, вижу пару знакомых лиц. Ларочка показывает класс и подмигивает. Артем ее восторга не разделяет, переводит взгляд с меня на Пашу и обратно. Его брови удивленно ползут вверх. Может, теперь меня не отправят подготавливать конференц-зал к приезду турков?

– Я опоздала, извините. Лифт сломался!

Проскакиваю мимо застывшего Николаева, оставляя позади себя и Пашу с его разговорами, и Артема с его нравоучениями. Мне нужно в туалет, привести себя в порядок и обязательно выпить утренний кофе, без него я, боюсь, этот день просто не переживу.

В зеркале отражается слегка зареванное и помятое лицо, тушь потекла. Ничего не скажешь – красотка. Поправляю макияж кончиком салфетки и опять почему-то всхлипываю. Дурацкий день. Дурацкий лифт. Отвратительный Паша. Как он меня достал! Почему жизнь нас опять столкнула? В столице пятнадцать миллионов людей, тысячи офисов, сотни строительных компаний. Но нет, нас разделяет всего лишь один лестничный пролет, слой бетона над моей головой и у него под ногами. Не удивлюсь, если сейчас он меряет шагами свой кабинет, размышляя о том же, о чем и я.

Что он там говорил, когда я его лупила? Поговорить хотел. О чем? Шмыгаю. Может, выслушать его? Подняться сейчас к нему и сказать: «Говори!» Зачем он меня мучает? Почему был так ласков со мной? Просто пытался успокоить истеричную блондинку в замкнутом пространстве или…

Нет!

Нет никаких «или». Надо выкинуть Пашу из своей головы и попытаться выжать из сердца. Но вместо этого я выкидываю бумажную салфетку и наблюдаю, как ее смывает поток воды в унитазе. Вот если бы с чувствами было так же просто. Если они не нужны тебе – взял и смыл в Москву-реку, помахав им вслед ручкой.

24 Глава

Бросаю взгляд в правый угол монитора.

Ого, уже три часа дня.

Сладко тяну руки вверх, прогибаюсь в спине, верчу головой в разные стороны, разминая затекшую шею. Засиделась за бумагами, опять не поела. Артема сегодня нет с самого утра. Турки приедут через два дня. В офисе все на ушах. Он все еще не сказал, кто у него ходит под подозрением в наших конкурентах, мне кажется, забыл меня просветить, а может, и вообще не собирается. По идее кто я для него? Обычная рядовая сотрудница. Но я обязательно ему напомню, если сама не забуду. Мне самой интересно, кто решил сунуть нос в наши дела.

Зеваю.

Совсем не высыпаюсь в последнее время. Опять гляжу на часы.

– Лариса Викторовна? – окликаю секретаршу за соседним столом. Из-за огромного монитора мне ее почти не видно.

– Да, милая!

– Вы обедали?

– Да, вернулась уже час как. Я тебя с собой звала, ты отказалась.

Да? Не помню.

– Так, я отойду, ладно?

– Иди-иди. Крики твоего живота я слышу даже отсюда.

Неправда, но не спорю. Кроме утреннего кофе во мне сегодня еще ничего не было, и вчера не ужинала, опять. Просто пришла и упала на диван не раздеваясь.

Взяв телефон и кошелек, спускаюсь в кафе на первый этаж. Опасливо оглядываю людей в помещении. С истории в лифте прошла пара дней, Пашу я с того момента больше не видела. И слава богу! Стыдно немного за свое поведение. Как вспомню, как била его сумочкой, краска приливает к лицу. Кажется, я была в состоянии аффекта. Теперь в офисе гуляет сплетня, что у меня роман с Грачевым. И пустила ее Ларочка, вот не умеет человек держать язык за зубами. Причем она сама ее выдумала и сама поверила. Я на нее не обижаюсь, даже забавно послушать. Главное, чтобы роман с Николаевым не приписывали, а то он после сцены в лифте отчитывал меня так громко, что стены его кабинета дрожали. Можно было подумать, он меня ревнует, но нет, его больше волновало мое опоздание и отсутствие кофе из «Старбакса» около его ноутбука в 8:30 утра.

Паши в кафе не оказывается, как и свободных мест. Пока я накладываю себе еду, одно местечко все-таки освобождается, прямо у окна. Быстро расплатившись, сажусь за стол и вздыхаю. Смотрю на свою тарелку: от голода я слегка переборщила с выбором. Картошка-фри, суп, брокколи на пару, котлета из индейки, чизкейк, трубочка с белковым кремом, пара булочек свежего испеченного хлеба…

Сейчас как съем это все

– Здравствуйте, у вас свободно? Можно я присяду?

Вскидываю голову, услышав тонкий голос, и с удивлением обнаруживаю перед собой ребенка со стаканом чая на подносе. Э-э-э. Малыш в офисном здании один? Ну как малыш, лет десять мальчику, но мне все равно кажется странным в разгар рабочих будней видеть тут ребенка среди толпы взрослых.

– Привет, – киваю на стул напротив, – садись, конечно.

Парнишка плюхается на стул, бросает школьный рюкзак на пол, достает телефон и утыкается в него.

Невольно улыбаюсь. Дети прогресса. У меня первый телефон появился только в одиннадцатом классе. Вспоминаю свою племяшку, решаю написать сестре сообщение, пусть пришлет свежие фото детей. Скучаю по ним.

Медленно ем свой обед, лениво листая ленту инстаграма. Натыкаюсь на Настино фото. Такая она тощая стала, аж завидно, и булочка поперек горла встала. Надо ей позвонить, давно не виделись.

Неожиданно звучит довольно громкий звук голодного желудка. И это явно не мой бунтует. Мальчик, что сидит напротив, не отрываясь изучая что-то в своем смартфоне, густо краснеет.

Напротив него стоит пустой стакан из-под чая, а передо мной первое, второе, третье и компот… Сглатываю. Объедаюсь тут, а ребенок, видимо, голодный.

– Кушать хочешь? – участливо спрашиваю, пододвигаю как бы ненавязчиво тарелку с фри на середину стола.

– Нет, – бурчит мальчишка. Смотрит из-под бровей, весь надулся, а щеки у него от смущения, видимо, просто пунцовые. Румяный такой, симпатичный мальчик, напоминает кого-то, не могу вспомнить кого.

– Угощайся. Мне одной много, – двигаю тарелку еще ближе к нему.

– Нет, спасибо.

Говорит, как отрезает, немного грубо, и утыкается в светящийся экран.

– Как хочешь. Но если передумаешь, то бери.

– Угу.

Выпендривается он недолго. Спустя пару минут его рука ныряет в тарелку и стаскивает длинную палочку фри, потом еще одну и еще. Я прячу улыбку за стаканом, делая вид, что пью.

– А ты как тут оказался? Работаешь? – подмигиваю я, решая разрядить обстановку за столом.

Парнишка жует за обе щеки уже в открытую. Телефон отложил, с интересом меня разглядывает, как и я его.

– Не, маму жду. Она, наверное, опять про меня забыла.

Бросает нервный взгляд на огромные черно-зеленые часы у себя на руке.

– Ого какие! Покажи, – восхищаюсь я, надо как-то ненавязчиво наладить контакт, чтобы не пугался меня и не решил, что я маньячка. Я же так, по доброте душевной и от скуки с ним болтаю.

Он нехотя протягивает мне руку.

– Классные!

– Папа на Новый год подарил. Это из мультика «Бен 10», – важно говорит мальчик.

– Не слышала про такой.

– Да ладно? Хочешь посмотреть? – У мальчишки даже глаза загораются.

– Ну давай.

Мальчик обходит стол, садится рядом со мной и включает видео на своем телефоне. Я делаю вид, что с интересом смотрю мультик про какого-то мальчика, который с помощью часов может превращаться в различных инопланетян или просто монстров, с одного раза суть так просто не уловить. Однако восторженно охаю, киваю.

– Здорово, – регламентирую я, нанизываю брокколи на вилку и демонстрирую своему соседу. – Хочешь?

– Не-е-е. Фу. Буэ. – Он забавно морщится, и мы смеемся, тем самым совсем разряжая обстановку за столом. – Можно я еще фри возьму? Деньги на карте закончились, а отец на совещании, – смущенно оправдывается. – Меня к нему секретарша не пустила. Я после бассейна всегда так есть хочу…

– Да ешь, конечно. Пирожное еще одно бери, два мне многовато. Меня, кстати, Света зовут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А я…

– Дима?

Мы с парнишкой синхронно дергаемся и оборачиваемся. По спине ползет холодок, тысячи мурашек пляшут на моих руках, нас недобрым, тяжелым взглядом буравит Павел. Ох.

– Что это значит? Ты почему не дома? – смотрит на меня, слегка кивая. – Привет, Света.

Кажется, ругаться не намерен, но я все равно, как нашкодившая школьница, втягиваю голову в плечи. Хотя ничего плохого я не сделала, мне неуютно из-за того, что в последнюю нашу встречу я пару раз приложила этому мужчине сумочкой. Провалиться бы сейчас сквозь землю, было бы идеально.

– Папа…

– Здрасти…

Одновременно произносим с мальчишкой и таращимся на Пашу. Дима испуганно, я удивленно. Это его… сын? Такое могло случиться только со мной. В ужасе прикрываю глаза, затем тут же широко их распахиваю, я не должна терять бдительность рядом с этим человеком.

– Пап! Я не мог до тебя дозвониться, твоя грымза сказала, у тебя совещание. Я спустился сюда, позвонил маме, она пообещала меня забрать. Но это было уже сорок минут назад. Я подсел к Свете, она меня накормила. Но я не наелся. Дай денег, а? Я пойду куплю еще что-нибудь, – выпаливает Дима как на духу и выжидающе смотрит на отца.

Паша немного медлит, потом вынимает из кармана пару купюр и протягивает сыну. Тот быстро вскакивает со стула рядом со мной, убегает в сторону холодильников с едой. Я же, как дурочка, продолжаю сидеть не двигаясь. На моей вилке болтается кусок капусты, брезгливо кидаю его в тарелку и никуда не глядя решаю пояснить:

– Я не знала, что это ваш ребенок. Он был голодный, мы перекусили. Ничего такого. Я вас не преследую. Вы не подумайте.

– В этом я не сомневаюсь. Ты бы скорее сбежала от меня подальше? – усмехается Павел.

Неопределенно передергиваю плечами. Возможно, и сбежала. Даже десять раз подумала бы, соглашаться ли на работу у Артема, зная, что мне придется постоянно пересекаться с бывшим боссом. Сложно оставаться невозмутимой, когда внутри от присутствия рядом одного человека все сжиматься начинает. Вот и сейчас: аппетит пропал, ладони вспотели, сердце подскочило куда-то в район горла. Оставаться невозмутимой становится все сложнее. Главное, я почти уверена, Паша замечает изменение моего состояния рядом с ним. Господи, пусть только он не решит, что я все еще его люблю. Униженной еще раз быть не хочется. Буду одна вариться в котле со своими чувствами, не могут же они жить во мне вечно. У всего есть начало и конец.

Паша опускается за стул напротив, слегка ослабляет галстук, тяжело вздыхает. Выглядит он усталым.

– Спасибо, Свет. Он тебе не хамил? Мать с ним не справляется, Катерину грымзой называет и никак иначе. Вот что с ним делать? – как-то устало спрашивает Павел, растирая руками лицо.

– Нет, ничего такого. Мне показалось, Дима милый мальчик. – Я таки запихиваю многострадальную брокколи в рот и медленно принимаюсь пережевывать. Чтобы себя чем-то занять, хватаю телефон. Время моего обеда заканчивается.

– Как у тебя дела?

Я удивляюсь вопросу. Это просто вежливость или ему правда интересно? Немного гипнотизирую свой стакан с компотом, когда молчание становится совсем неловким, отвечаю:

– Все нормально.

Он кивает.

– Я про вообще, не только про сейчас.

Не понимаю, к чему он клонит.

– У меня все нормально, – чуть резче, чем требуется, говорю я.

– Давно в город вернулась?

Последний вопрос заставляет меня повернуть голову и встретится взглядом с внимательными глазами Паши. Он сейчас про что? Он знает, что я уезжала? Я из этого тайны, конечно, не делала, но и не болтала на каждом углу. Не думаю, что Настя тоже распространялась об этом на моем прошлом месте работы. Она ведь бы мне сказала, если бы Паша что-нибудь спрашивал обо мне?

– Откуда? – решаю скосить под дурочку.

– Я знаю, что ты уезжала и жила какое-то время не в Москве, – спокойно продолжает этот странный разговор Павел.

– Откуда?

– У меня свои источники.

И улыбается, гад. Обворожительно и слегка лукаво. Трясу головой, чтобы прогнать ощущения летающих бабочек в животе. Он узнавал обо мне? Наводил справки? Ему было не все равно?

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем, вы интересовались моей жизнью?

– Хотел знать, что у тебя все нормально. После того как…

– После того как попользовались мной? Разбили мне сердце? А потом просто выбросили из своей жизни?

Я не замечаю, как повышаю голос, и мои слова звенят в воздухе притихшего кафе. Казалось, все перестали стучать вилками и ложками по своим тарелкам и навострили уши. Конечно, такая сплетня в офисе. Будет о чем поболтать в курилках на перерыве. Генеральный директор одной компании имел отношения с помощницей генерального директора другой.

Я зло оглядываюсь по сторонам, возвращаюсь глазами к застывшему Павлу.

– Что молчите? Правда глаза колет?

– Я не думал, что ты восприняла все так близко к сердцу, – вздыхает как-то устало.

– А вы думали, как это будет выглядеть? Я вас… я по вам… столько лет! А вы… развлеклись и отослали. Быстро мне нашли замену? Что, недостаточно хороша для вас была? Друзьям не понравилась? Жена не приревновала?

Меня прорывает, но я понимаю: нужно остановиться, не то место для выяснения отношений, да и не время. Комкаю салфетку и бросаю на стол, встаю. Паша выглядит растерянным, кажется, его застали в врасплох мои откровения. Не думал он, вот теперь пусть подумает!

– Свет, погоди. Мне тоже есть что тебе сказать… Я немного не так представлял нашу ситуацию…

Не так? А как?

Паша тоже встает, пытается взять меня за руку, но я выворачиваюсь, хватаю сумку и пячусь, чуть не налетая на подошедшего с полным подносом Диму.

– Уже уходишь? А я тебе вот пирожок взял, – смущенно бормочет мальчик, – хотел угостить.

– Спасибо, милый. – Я усилием воли выдавливаю из себя улыбку. Протягиваю руку и треплю мальчишку по волосам. – Была рада с тобой познакомиться.

– Я тоже. Ты красивая. – Дима краснеет до кончиков ушей.

Мне кажется это таким милым. В сердце теплеет. Я понравилась Пашиному ребенку… Мы сталкиваемся взглядами с его отцом. В синих глазах мелькает сожаление. Да, Паша, я тоже сожалею о случившимся между нами. Хотя и клятвенно обещала себе этого не делать… Впустил бы он меня в свою жизнь тогда, год назад. Глядишь, все по-другому было бы у нас. Наверное, для нас было не то время и не то место.

Паша делает шаг в мою сторону. Я опять отступаю. Качаю головой. Не нужно. Ничего не нужно.

– Мне уже пора. Обеденный перерыв закончился.

– Ну ладно… – растягивая слова, говорит Дима. Садится за стол, доставая из кармана телефон.

– Не обижайся, ладно?

– Ага. Ну пока?

– Пока, Дима. До свидания, Павел Валерьевич.

Стараясь не смотреть на Пашу, разворачиваюсь и спешу выйти. Впереди еще половина рабочего дня. Мне нужно выкинуть из головы случившееся в кафе,

сконцентрироваться на работе и не наделать ошибок в документах, которые буду печатать.

– Пап, а ты куда? – долетает до моих ушей Димин голос. Я прибавляю шаг, боясь, что Паша меня сейчас нагонит, и я даже не представляю, что за этим последует.

Стремительно пересекаю холл. Спасительные двери лифта – моя цель.

– Света!

Нет! Нет! Нет!

– Да погоди ты убегать!