Текст книги "Твой шёпот в тумане"

Автор книги: Мария Лунёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

Уже стемнело, когда мы подъехали к заброшенной деревне – Сердвинки. Это поселение некогда процветало. В нём проживало несколько тысяч человек. Именно сюда приезжали княжеские обозы с продовольствием, кибитки торговцев и даже лавки лекарей. По субботам на центральной деревенской площади устраивали представления, танцы, гуляния по поводу и даже без…

А потом пришло известие о войне.

Здесь, около деревенских врат, которые давно уже прогнили и упали, забирали наших отцов и братьев в княжеские войска. Отсюда люди группами уходили на юг. Деревня быстро опустела. А потом и вовсе умерла. Оставшиеся люди переселились к нам, потому как и лес ближе, и умертвия из тумана приходят реже.

Но вот сейчас пустующей деревню Сердвинки никак не назовёшь.

Здесь кипела работа. Огромные широкоплечие мужчины возводили заборы, отстраивали заново дома. Таскали брёвна и доски. Где-то в глубине селенья пела свою песенку пила. Раздавался методичный стук молотков.

А я же от удивления, кажется, разинула рот.

Ведь всего три недели назад сюда ходили мальчишки с нашей деревни и никого не обнаружили. А сейчас… Я сглотнула и до меня, наконец-то, дошло, что имели в виду эти воины, произнеся фразу «теперь это наши земли». И с этим пониманием вернулся страх.

Грядёт война! Как только до князя дойдут слухи, что на его земле чужаки отстраивают деревни, сюда пригонят войска. Наш правитель просто не может такое проигнорировать. Ведь это ничем не прикрытый захват земли.

И ещё страшнее мне стало, как только я сообразила, что мы, местные, периодически встречаем маленькие княжеские отряды разведчиков. Ещё бы о них не знать: эти твари в человеческом обличье грабили наши огороды и, не скрываясь, поглядывали на женщин. Может, и насиловали кого, но кто же в таком сознается. И не сегодня так завтра кто-то из этих лазутчиков донесёт об отряде пришлых людей.

Да, может, силы князя невелики. Возможно, он настолько слаб, что боится переворота. Собственно поэтому и рыскают его люди, выведывают, где неспокойно. Но я была отчего-то уверена – людей у князя всё же поболее, чем этих северян.

Зажмурившись, я вздрогнула от страха.

– Чего ты? – тихо спросил мужчина за моей спиной.

– Сюда придёт войско. Вы всех нас погубите, – выдохнула я.

Мужчина тихо засмеялся, словно я шутку какую выдала.

– Нет, не погубим, девочка. Вардан Бессон силён и славен своими вардами и воинами. Мы не просто древние – мы Иные. У братьев Бессон договор с сильнейшими варданами Севера. То, что ты видишь – лишь верхушка дрейфующей льдины. Мы ждём вашего князя.

Я сглотнула. Ждут они, а отрываться эти звери на нас будут.

– Но мы… – пропищала я.

– Защитим, – перебил меня мужчина. – Мы не знали, что местных много. Нам сообщили о нескольких семьях и не более.

Ага, защитят они. Нужны мы кому. Уж не обманывали бы лучше. Совсем меня за дурочку что ли держат?! Слабо верилось в это «защитим», никто никогда о местном населении не думает.

Власть, деньги земля – вот что важно, а люди – это восполняемый ресурс, который можно пустить в расход.

В душе царила такая неразбериха. Нужны мы этим пришлым. У них там, на севере, наверное, и своих людей хватает. Никто не станет рисковать воинами ради горстки женщин да детей.

Проехав мимо некогда пустующей деревни, мы двинулись дальше. Варды же с остальными мужчинами неспешно въехали в новенькие врата и скрылись из виду. Только вот тот, что с косой до пояса, всё же обернулся и проводил нас тяжёлым немигающим взглядом, от которого я поёжилась.

Темнело быстро, а на сердце разгоралось волнение. Ведь там дома Эмбер: я представляю, что она сейчас чувствует, какой страх переживает.

Благо воин, которому поручили доставить меня домой, явно спешил выполнить свою задачу. Его конь бежал рысцой и не снижал темпа даже в темноте.

Когда показался одинокий дом у небольшой речки, где мы обычно собирали полезные травы, я выдохнула.

Тут много лет назад поселилась большая семья. Они держались немного обособлено ото всех и вели замкнутый образ жизни. Мать, отец, четверо детей подростков. Вроде ещё пара человек, мы видели их так редко, что и не знали, кто кому и кем приходится. Семью у нас прозвали отшельниками, и уже не обращали внимания на их странности. Живут люди и ладно.

До нашей деревни отсюда осталось минут десять пешим ходом, а на лошади и того быстрее.

Миновав одиноко стоящий дом, я почувствовала облегчение.

Скоро я вновь окажусь в родных стенах.

– Что, устала? – тихо поинтересовался мужчина. – Страху, поди, натерпелась в лесу?

Я закивала головой. Уж чего-чего, а ужасу мне сегодня за глаза хватило.

– Я в тумане голоса слышала, – не знаю, зачем призналась ему.

Мужчина напрягся и чуть сильнее сжал поводья.

– У тебя батька или брат есть? – спросил он, немного помолчав.

– Да – уверенно, не моргнув и глазом, соврала я.

И моей лжи было объяснение. Отец всегда говорил, что если за спиной девушки нет мужчины, то ею каждый попользоваться может. Ведь спрашивать за её честь и невинность никто не станет. Поэтому сейчас, не задумываясь, я обманула, и стыдно за это мне не было. Этот мужчина, как ни крути, – незнакомец. И что там у него на уме вертится, только ему одному и известно.

– У нас есть работа, но только для мужчин, – услышала я от воина, – оплата, правда, пока продуктами: хлеб, сыр, вяленое мясо. Скажи своим мужикам, пусть приходят. А сама в лес не иди! Голоса это плохо, неприкаянные тебя заприметили, так просто уже не оставят. Они до магии голодные: простых людей могут и стороной обойти, а наделённых даром выпивают враз. А ты сияющая!

Я испугалась. Ведь те, кто даром магическим обладал, чаще в лесу и пропадали.

– А что это значит – сияющая? Ваши командиры тоже меня так назвали, – поинтересовалась я, вглядываясь в тёмную дорогу впереди.

– Не командиры, девочка, а варды, – поправил меня воин.

– Варды, – послушно повторила я уже слышанное слово.

– У вас князья, у нас – варды, – услышала я от мужчины, – а сияющая – это девушка, наделённая даром. У нас на Севере маги в основном мужчины древней и иной крови, а женщины почти всегда пустые. Пару лет назад к нам пришла девочка красивая с ваших мест. На кухне работала. Сияющая, как и ты. Избранная нашего вардигана оказалась. Вот она и рассказала о вашем мире и о бедах, что его разъедают.

Я удивлено глянула на мужчину.

– Ваш князь женился на южанке, на кухарке? – выдохнула я.

– Не князь, а вардиган – это главный среди вардов и геров, – моя бровь поползла верх от непонимания. – Наши мужчины, в отличие от ваших, как мы заметили, женятся по зову сердца на той, что душу задела. А ваши глядят на род, да на количество монет в приданом.

– Так всегда было, – пожала я плечами. – Простые девушки ищут женихов из деревенских парней, а княжеские дочки из богатеев, равных по положению.

Мужчина хмыкнул и чуть откинулся назад.

– Вот уж чего понять не могу: зачем копить денег, зарабатывать положение, чтобы потом жениться на девице, при виде которой молоко киснет? Коль уж имеешь богатство да власть, так и выбирай по сердцу. Зачем брачный союз, если не любишь? – слышать такое от мужчины было немного странно.

– Брак устраивают, чтобы положение укрепить, богатства размножить… – начала было я.

– Вот этого и не понимаю, – возмутился мужчина, перебивая, – главное в жизни что?

Я пожала плечами и тихо выдохнула:

– Семья?!

– Вот именно – семья, – его лицо сделалось ещё серьёзнее. – В семье главное любить друг друга. Ради своей избранной мужчина-северянин, и неважно Иной он или Древний, горы свернёт, в могилу живым ляжет, зубами врага грызть будет. Так что нет у нас договорных браков.

– Значит, женщин вы цените? – смущённо шепнула я.

– Своих, да, – прямо ответил он, – до чужих дела нет. В некоторых варданах у нас тоже неспокойно: древние роды вырождаются и совсем не слышат зова крови. Превращаются в вас, – он произнес это «вас», как плюнул, – там власть к рукам прибирают наши племена Снежных. В тех местах творятся бесчинства: женщины приходят в наши земли сломанные и изувеченные. Так быть не должно.

– Но вы же только что сказали: до чужих женщин дела нет, – припомнила я его же слова.

– Всё правильно, важна одна.

Я совсем запуталась и непонимающе уставилась на этого необычного мужчину с горящими глазами. Он улыбнулся.

– Мы однолюбы, – засмеявшись, уточнил он, – потому и важна одна.

– А остальные?

– Ценим. Заботимся. Бережём, – немного пафосно произнес он. – Надругательств не допускаем, так что зря ты испугалась нас сегодня, но твой страх понятен. Нам известно, что творится в ваших землях. У вас свободных женщин много в деревне?

Мужчина внимательно вглядывался в оконные и дверные проёмы пустых заброшенных домов, тускло освещённых неполной луной. И это не могло от меня укрыться. Видимо, он понимал, что нас могут встретить совсем нежеланные гости.

– Женщин немало, – честно призналась я, – мужчин война да туман прибрали.

Мужчина хмыкнул, но более ничего не спросил. Завернув за полуразрушенный дом, мы выехали на нашу улицу. Вдали прямо посреди дороги светился одинокий огонёк, и чем ближе мы к нему подъезжали, тем больнее на сердце становилось. У наших свалившихся ворот маячила одинокая тощая фигурка с маленькой свечкой в руках.

– Эмбер, – тихо позвала я.

Ответом мне было громкое отчаянное рыдание.

Не успел мужчина снять меня с седла, как ко мне подскочила зарёванная, трясущаяся сестрёнка и буквально повисла на мне.

– Я по соседям бегала, – всхлипнула она, – но никто искать не пошёл. Сказали, сегодня туман особенно голоден. Тени бродят, – Эмбер давилась словами. – Я их просила, но никто не согласился. Не ходи туда больше, Томма, не ходи.

Я погладила сестрёнку по голове. А у самой ком в горле застрял.

– Я должна туда ходить, кролик. Видишь – живая я, меня выручили и даже домой привезли. Не плачь, лучше поблагодари моего спасителя, а то что он о нас подумает.

Эм оторвалась от меня и глянула на моего провожатого, а потом, удивив даже меня, бросилась тому на грудь и разревелась ещё больше. Мужчина впал в ступор, а потом как-то по-отцовски улыбнулся и чуть приобнял её, успокаивающе проведя ладонью по спине. Было видно, что такое ему в новинку. В глазах разгорелся красный огонёк и, может мне показалось, но воин был смущен.

– Спасибо, – шептала Эмбер, – я вам так благодарна. Вы наш герой. Спасибо вам.

Не удержавшись, я потянулась и поцеловала воина в щёку, окончательно его добив.

– Девочки… – как-то растеряно промямлил он, – ночь на дворе. Холодно, а на вас одёжка тонкая. Заболеете.

– Да, конечно, – Эмбер, наконец, отклеилась от смущённого мужчины. И снова обняла меня, совсем как ребенок.

– В туман не ходите, – ещё раз напомнил мужчина, – скажи отцу и брату пусть завтра с утра приходят на работу. С пустыми руками не уйдут. А где они, собственно?

Эм странно замерла, а потом тихо шепнула:

– За сараем, они не могут сейчас прийти.

Мужчина недоумённо пожал плечами, видимо, не поняв, чем там заняты мужчины, но тактично смолчал.

– Держите пока вот, – отвязав от седла холщовую сумку, он передал её мне. – Идите в дом, девушки, холодно. Мне приятно было с вами познакомиться, красавицы.

Я мило улыбнулась. Да, мы с Эм были очень похожи: обе синеглазые блондинки, только на личике сестры свои следы оставила болезнь.

Вскочив в седло, мужчина кивнул нам на прощание и исчез во тьме ночи.

– Томма, а он кто? – выдохнула Эм. – Странный такой.

– Северянин, сестрёнка, я на них выскочила, когда убегала от тумана. Они, действительно, странные, и ещё совсем не похожи на княжеских воинов. И правда, пошли в тепло, пока ты не простыла.

Переступив через валявшуюся калитку, мы отправились в дом. Вход слабо освещал факел, висевший над дверью. Взявшись за ручку, услышала скрип петель. Раньше я как-то игнорировала то, что дверь нуждается в починке, а сейчас меня это встревожило. Здесь у нас, у самого тумана, все быстро приходило в негодность. Дома, если их постоянно не латать, сгнивали за пару лет. Заборы и того быстрее. Все говорили, что это проклятье этого места, что даже трава здесь чахнет скорее. Вот так и наш дом всего за каких-то два года, пришёл в запустение.

– Надо её смазать, – негромко пробурчала я, осматривая петли и косяки. – И порог снизу обновить, а то щели уже большие, всё тепло выдувает.

– Я говорила с Эгором, – защебетала Эм, – он пообещал подчинить калитку, как время будет, и дверь заодно глянет.

Проскользнув вперёд меня, сестрёнка быстро поставила кастрюлю на растопленную печь. Я осмотрелась: в доме было убрано, в углу ведро с водой и тряпкой. В печи трещали угольки.

– Эмбер, ты молодец, – вполне заслужено похвалила я сестру. – Даже Лестра такую чистоту не поддерживала.

– А она её никогда и не наводила. Я всегда убирала за себя, и её работу выполняла. А не говорила тебе, потому как боялась, что ругать станешь меня и её.

Услышав такое, я на мгновение дар речи потеряла. Если Эм убиралась, то чем тогда моя средняя сестричка всё это время занималась?! Мысль о Лестре кольнула сердце. Переживала я за неё, хоть и непутевая, но своя же. Не чужая.

– Ты молодец, Эм, – ещё раз похвалила я сестру.

– Томма, мне помочь никто не согласился, – Эмбер опустила взгляд на пол, её пальцы предательски дрожали. – Эгор вот только сам домой вернулся. Мы с тётей Талией всех соседей обежали. Просили, чтобы сходили на ваши поиски. Все двери захлопнули. Все! Эгор пришел весь исцарапанный, еле ноги передвигал. Он через болота пробирался.

На глазах сестры снова выступили слёзы.

– Успокойся, Эм, я жива, – прошептала я.

– Им всем плевать на нас, – выпалила она, – папа всегда ходил на поиски. Ты никогда не отказывала, а они двери перед нами закрывали.

– Надо бы Талии сказать, что жива я.

Словно читая мои мысли, в дверь глухо постучали. Непроизвольно я вздрогнула, хотя раньше за мною такого не водилось.

– Эмбер, милая, открой, – услышала я голос соседки.

Моя сестрёнка озабочено глянула на меня и помчалась к двери с несвойственной ей прытью. Дверь скрипнула и в дом вошла молодая женщина со своими детишками. Позади медленно, чуть хромая, буквально затащился её старший сын.

– Я тут решила, что мы с Эгором сходим к лесу. Может, где и найдём Томму… – начала было Талия, но осеклась, глядя на меня в упор.

– Живая! – выдохнула она и села на ближайший стул. – Хвала богине Эртвине. А я уж думала всё, пропала ты, сгинула.

Отвязав с запястья верёвку, на которой всё ещё болталась птица, положила всю свою добычу на стол. Мой взгляд упал на тот мешок, что дал мне воин.

– Как спаслась-то? – устало прохрипел Эгор.

– Я к забытому тракту побежала, – принялась я рассказывать свою историю, – решила, что по дороге быстрее передвигаться. Прикинула, если до Сердвинки доберусь, схоронюсь там на чердаке где.

– И что? – поторопил меня с ответом сосед. Доковыляв до стола, он буквально упал на крепкий табурет.

– Выбежала на дорогу и чуть под копыта воинов-северян не попала.

– Ох ты, Богиня Великодушная, не тронули хоть? – Талия буквально впилась взглядом в моё лицо, её младшие дочери притихли и глазели на меня большими глазками, будто я им сказку страшную рассказываю.

– Нет, – я улыбнулась, – я с их вардами разговаривала, это как князья наши. Страшные они.

– И странные, – вмешалась в наш разговор Эмбер, наливая мне суп. – У того, что Томму домой привёз, глаза, как у кота, в темноте горели.

Все непроизвольно подались вперед.

– Значит, не врут мужики с Вотчиков, северяне появились и спокойно здесь разъезжают.

Я хмыкнула и, прищурившись, глянула на соседа.

– Они Сердвинки отстраивают. Я своими глазами видела, как забор вокруг деревни городили, врата уже есть. А мне сказали, что работа для мужиков есть – платят снедью.

Взяв птицу, я скинула её в ведро. Ощипаю чуть позже. Крапиву в узелке тоже убрала. Развернув холщовый мешочек, я вынула его содержимое: целую головку сыра, хлеб кусками и перевязанные плетёной верёвкой полоски копчёного мяса.

– Хорошая добыча, – хмыкнул Эгор.

– Это нас тот воин, что Томму привёз, угостил, – похвасталась Эмбер, и тут же зашлась кашлем.

Бросив и сыр, и мясо, я подошла к сестре и, обняв за плечи, отвела к постели.

– Хватит хозяйничать, садись и отдыхай, – строго приказала я.

Вернувшись, решительно разделила снедь на две равные половины. Одну часть сложила обратно в мешок – это для Талии и детей. Протянув ей еду, натолкнулась на благодарный взгляд.

– Не жалко? – шепнула женщина.

Мне стало даже смешно слышать её вопрос.

– Ты сюда пришла, чтобы оставить детей и идти искать меня. Ночью, рискуя собой. Не пожалев младших своих. Так что, нет, не жалко нисколечко. А завтра я накину иллюзию и пойду с Эгором на работу к ним.

Парень задумчиво глянул на сыр и хлеб. В нашей деревне это была роскошь: муки тут уже пару месяцев никто не видал. Я знала, что он пойдёт со мной. Эгор даже в столь юном возрасте был хитрым и смышлёным малым. А ему всего-то пятнадцать годков.

Из него вырастет достойный мужчина, жаль, что моей Эмбер он не подходит. Не видела я в глазах парня интереса к ней. Да и она на него, как на брата меньшого, смотрела.

Я перевела взгляд на двойняшек, что жались к Талии, и голодными глазами поглядывали на холщовую сумку в маминых руках. Бедные дети не знали ни что такое сладость, ни как леденец на палочке выглядит. Война забрала у них всё: детство, радость, отца. Порою я задумывалась, зачем вообще рожать дитё, если не можешь даже накормить его досыта. Потому и не понимала я Лестру и её жгучее желание выскочить замуж. А для чего? Чтобы смотрели голодными глазами? Чтобы сын вместо того, чтобы с девчонками на лавочке дружить, в туман уходил за куском мяса? А потом ждать его у калитки и молиться всем известным богам, чтобы живого вернули?

Нет, не хотела я ни мужа, ни детей.

Я не желаю дочерям и сыновьям своей судьбы.

Талия, погладив девочек по голове, глянула на сына.

– Пойдёшь? – негромко спросила она.

– А чего бы не пойти, – отозвался он. – Даже если не заплатят, так хоть ноги унесу. Всё безопаснее. А с тебя иллюзия не спадёт?

Я криво улыбнулась. Глупый вопрос.

– Ну, мало ли что, – парень улыбнулся в ответ, – а то поползут потом россказни, как мужик бабой обратился. Пса дворового в твоём исполнении до сих пор помнят. Целая деревенская легенда получилась.

Ну да. Я стыдливо отвела глаза. Мой отец никогда не трепался по поводу дара своих дочерей. У нас-то в основном маги земли рождались, да так – стихийники слабенькие. А я вот уникальна в своём роде. Конечно, иллюзионисты в нашем роду встречались, но род их деятельности не располагал к лишней болтовне. Дед мой на дороге грабил обозы богатеев княжеских. Батька его домушничал.

О таком как-то на лавочках не треплются. Одни соседи и знали, и то, потому что предки наши ближайшие в одной банде разбойничьей состояли.

Да и мне хвалиться нечем. Чего скрывать, обносила я периодически чужие огороды. В нашем-то шаром покати. Ну, не смотреть же мне, как сестры с голоду животами маются. А если в лесу пусто или петли мои обшарят чужие? Да, и такое бывало. Редко я на чужие грядки покушалась, но бывало, и мне за это совестно.

Много не брала, по чуть-чуть, но воровство, его как не обеляй, а всё равно грязное дело.

Эмбер снова закашлялась, и это как-то привело всех в чувство и вывело из думок. Всё же ночь на дворе. Все уставшие.

– Пойдём мы, – Талия устало поднялась. – Девочкам спать уж давно пора, да и Эгора потрепало сильно. Рада я, что ты, подруженька, жива-здорова. Я уж думала всё, нет тебя больше. Не усидела дома. Как Мово своего схоронила, так нет мочи на туман смотреть.

Я слабо улыбнулась и кивнула. Талия была всего на восемь лет меня старше. Они с будущим мужем с самого детства под ручку ходили. Я ещё девчонкой подглядывала за ними, да дразнила «женихом и невестой». Эгора она рано родила: свадьбу только сыграли, а через месяц и сынок уже появился. Мама бегала, роды принимала, а я помогала, как могла. И вёдра с водой, и простыни чистые подавала.

Никто тогда и знать не знал, что так судьбы наши сложатся. Что сын её ради меня в туман соберется. Что общее горе у нас будет на две семьи.

– До завтра тогда. Ты выспись хорошо, – Эгор устало поднялся и, хромая, неспешно пошел на выход. – Другим-то будем говорить?

– А почему нет то? – пожала я плечами, – кусок хлеба всем нужен.

– Значит, с утра обегу всех, – Эгор вздохнул. – Кстати, я дочь Торгаса нашел.

– Нанью, – удивилась я, – и как умерла? Хоть не мучилась?

– Живая, – он улыбнулся, просияв лицом, – мы с ней вместе по болотам уходили. Она, считай, сутки там хоронилась. Говорит, голоса они с сестрой услышали, но не послушали. В общем, сами виноваты. Но старик их хоть отошёл немного от горя.

– Я тоже голоса сегодня слышала, – призналась я, – это тени. Они совсем рядом были. Голосом мамы звали.

– С каждым днём всё страшнее и страшнее, вовремя северяне пришли, – Талия покачала головой и поднялась со стула.

– Не скажи, – неуверенно ответила я, – княжеские лазутчики про них прознают и нагрянут сюда, разбираться, кто такие.

Талия на мгновение призадумалась, а потом вскинула на меня испуганный взгляд.

– Чердак нужно в порядок привести, лестницы отладить, да подлатать, – услышала я от Эгора. – Если что, прятаться туда, да сидеть, как мышам. С этими подонками шутки не шутят.

Я согласно кивнула, и тут же вспомнила, в каком состоянии наша крыша. Там дыра на дыре. Все прогнило.

Соседи неспешно покинули наш дом. Эмбер сидела, укутавшись, на кровати и не сводила с меня глаз.

– Сильно испугалась? – вопрос как-то сам вырвался.

Она кивнула, по щеке скатилась слезинка.

– Думала, если к утру не придёшь, сама уйду в туман, чтобы с тобою там быть. Вместе-то оно все лучше, правда?

От её слов мне сделалось страшно. Что стало бы с ней, пропади я? Талия бы в семью приняла, только у неё самой голодных ртов.

Подойдя к кровати, я обняла сестрёнку. Хотелось сказать что-то ободряющее, да слов не находилось.

– Ты же больше не пойдёшь в лес, правда? – выдохнула она.

– Я больше не стану так рисковать, – искренне пообещала я, – я буду прислушиваться к своему внутреннему голосу. Хворост собирать только у кромки леса, петли на зайца перенесу ближе.

– А как же северяне? У них же работа, – выдохнула Эм.

– Но я не мужик, сестра, – устало возразила я. – Может статься так, что не по мне работа будет.

– Но ты же попробуешь? – в её синих, как васильки, глазах было столько мольбы.

– Я всё сделаю, чтобы пристроиться у них.

Съев наспех по тарелке простенького супа, мы отправились спать. Правда, сон всё не приходил. Вся тяжесть прожитого дня обрушилась на меня осознанием едва не случившейся трагедии. В голову лезли плохие мысли. Ближе к рассвету я почувствовала, что мне под бок забралась Эмбер. Замёрзла, наверное. Печь остывала, и со всех щелей из дома выдувалось тепло. К утру совсем холодно станет. Как древняя старуха, не выспавшись и не отдохнув, поднялась и пошла в дровницу. Нужно затопить печь.

Эмбер необходимо тепло.