Текст книги "Избавление от колдовства в волшебных сказках"

Автор книги: Мария-Луиза фон Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Если вы считаете, что секс сводится к гормональной регуляции тела, то он действительно становится чисто механическим занятием (как, например, вождение автомобиля), утрачивая смысл психологических чувственных отношений. Мужчина за свое ложное представление о сексе был наказан психогенной импотенцией; тело сказало ему: «Если ты думаешь, что для тебя я только автомобиль, то автомобиль больше не будет работать!» Причиной его психогенной импотенции стала ложная сознательная установка. Она была такова: если человек ведет себя правильно, значит, он имеет право на человеческое счастье; но он воспринял смерть матери следующим образом: мать – счастливая женщина, которая безупречно себя вела, но при этом испытывала адские смертные муки. Да, на уровне сознания он все еще считал Бога добрым и верил, что его жизнь должна быть счастливой. Он не мог понять, почему не получил от жизни то, что хотел, и пришел к выводу, что для него жизнь устроена иначе. Он оказался тем, кто не получил ничего, и решил, что надо примириться с этим и прекратить попытки что-то получить от жизни; на нем лежало тяжкое бремя покорности, в котором было много горечи, а его законное право на любовное чувство было подавлено. Юноша никогда не пытался прямо обратиться к тому, что он действительно думал. Он не принадлежал к мыслительному типу, который способен на это, и просто смирился с идеей, что жизнь так устроена. Он даже чувствовал свою вину, считая, что, наверное, он отвратительный человек, если судьба отнеслась к нему так плохо. Таким образом, ему пришлось осознать, что у Бога есть темная сторона.

Следует принять во внимание, какое воздействие на человека должно оказать осознание того, что Бог – не ласковый воспитатель из детского сада! Даже в христианском догмате говорится, что у Бога есть непостижимый аспект, и если это понять, можно избавиться от идеи о том, что вы обязательно будете счастливы, если правильно себя ведете. Этот мужчина преодолел свою инфантильную организацию, став более серьезным и осознанно-печальным, однако менее ожесточенным и унылым. Осознав открывшийся ему темный образ, он стал мудрее. До этого он весьма критически воспринимал поведение людей, а теперь, осознав темную сторону Бога и эфемерность человеческого бытия, стал более терпимым, поняв, что все мы – бедняги, которые борются с трудной судьбой, начало и конец которой нам неизвестны. Таким образом, он стал испытывать маленькие удовольствия, которые кажутся гораздо более радостными, если знать, что жизнь темна и трудна. У него появилось даже некое чувство юмора, которого раньше не было.

В его случае можно было бы сказать: «Страх Божий – начало мудрости». Молодой человек получил от жизни некий эквивалент своим снам, так как научился с большим смирением видеть красоту жизни и ее ценность, утратив свою инфантильную жадность и веру в то, что в его жизни что-то должно быть. Одним из его теневых образов был гангстер, и если быть уверенным, что в жизни все плохо, то гангстерское представление о жизни является совершенно правильным! Человек, который сознательно вел правильный образ жизни, постоянно видел во сне образ гангстерской Тени, ибо если жизнь так гнусна, то остается только взять пистолет и грабить! У него был и другой теневой образ – плотоядного мужчины, который жил только для того, чтобы вдоволь есть и пить. Пациент предпочитал друзей именно с такими вкусами. У него был друг – чревоугодник и любитель выпить, у которого было такое же мировоззрение. На все его бессознательные комплексы воздействовал темный образ, вызванный перенесенным в юности потрясением, которое породило образы гангстера и пьяницы-чревоугодника, наряду с его отвращением к калекам, так как он проецировал на других травму, которая искалечила его собственную душу.

Глава 4

В прошлый раз мы обсуждали, что могло бы означать превращение в животное некоего содержания коллективного бессознательного, и споткнулись, потому сначала должны были бы узнать, почему в нашей сказке Аниму превращает или заколдовывает какой-то старый черт. Я пыталась продемонстрировать, что Анима может находиться под влиянием бессознательного мировоззрения, то есть точки зрения, и что это влияние, исходящее от мужской души, может воздействовать и на другие комплексы. Это предположение основано на убеждении, что комплексы человеческой психики – не просто скопление частиц. Они образуют структуру, похожую на социальную организацию, в которой взаимодействуют между собой на равных или по принципу доминирования-подчинения. А структура центрирована вокруг архетипа Самости. Если это правда, тогда понятно, что один комплекс может влиять на другой, доминировать над ним и что комплексы могут взаимно растворяться друг в друге.

На примере взятой нами сказки мы показали, что означает, когда чародей заколдовывает принцессу, заставляя ее совершать злонамеренные поступки. В данном случае Анима подверглась воздействию злых чар скандинавского духа природы (тролля), жившего в горах (тролли живут и в море).

Мы до сих пор не объяснили мотив звериной шкуры, но сначала мне хотелось бы привлечь ваше внимание к теоретическим рассуждениям Юнга о природе психики. Они взяты из его эссе, которое так и называется – «О природе психики».[19]19
  Collected Works, vol. 8, pars. 414ff.


[Закрыть]

В нем Юнг пытается описать то, что мы обычно называем психикой, и сравнивает ее с цветовым спектром с двумя полюсами – инфракрасным и ультрафиолетовым. Юнг утверждает, что, конечно же, можно было бы все назвать психикой, но предпочитает допустить существование такого феномена, как материя, который мы не называем психикой, ибо, хотя они связаны между собой, мы пока не совсем ясно представляем, как именно. Обычно материя – это предмет исследования физиков, а значит, не должна считаться психикой. Другим понятием является дух, который проявляется как принцип упорядоченности психики и может возникать и в материи.

Как только мы сталкиваемся с многозначным феноменом, то предполагаем его связь с действием подобного духа. Мы не можем доказать, что такой дух существует, а просто определяем его как неизвестный нам элемент, который создает порядок. Ни материю, ни дух нельзя непосредственно наблюдать и описать. Как известно, материя тождественна энергии,[20]20
  Вспомним уравнение Эйнштейна: Е = mc2, где Е – энергия, m – масса (т. е. материя). – Прим. переводчика.


[Закрыть] и обе являются величинами «X» для физика, который может описать поведение материи, но не может определить, что она собой представляет. То же самое относится к духу, но в психике мы можем наблюдать деятельность, создающую порядок, а значит, предположить, что существует некий источник данной деятельности; этот некий источник мы и называем духом. Тогда у человека материя была бы представлена телом, а его духовным аспектом стала бы совокупность архетипов, ибо, по нашему мнению, архетипы – это те неизвестные элементы, которые проявляются в процессе упорядоченности психики.

Пожалуйста, не путайте архетип с образом или символом; архетип – это неизвестный фактор, который порождает архетипический образ. То, что создает этот образ, представляет собой лишь допускаемую реальность. Мы допускаем, что такая реальность существует, так как что-то должно быть источником этого образа, но мы не можем сделать его видимым, как любую вещь в себе. Именно такую базовую структуру, создающую эти образы, мы называем упорядочивающим духом или архетипами.

Наблюдая за поведением животных, мы можем описать его только извне. В книге по зоологии можно прочитать, что пчелы строят свои соты определенным образом, что их матка ведет себя так-то и так-то и т. д. То есть описывается физическая активность насекомого или животного и паттерн его поведения, но если предположить, что пчелы ведут себя осмысленно, значит, мы проецируем на них что-то свое. Можно лишь сказать, что это видимый нам способ поведения животного, но пока у нас нет средств, которые позволили бы посмотреть на эту ситуацию его собственными глазами. Мы не знаем, какие эмоции испытывает пчелиная матка, откладывая яйца. Мы можем строить разные предположения, но не можем сделать эти эмоции объектом научного наблюдения.

Когда наблюдаешь за животными, то кажется, что они испытывают такие же чувства, как и мы. Я беседовала об этом с Конрадом Лоренцем, и он сказал, что убежден в этом, но доказать не может. Любой человек, когда-то державший собаку или одно из животных высшей организации, скажет, что, когда такие животные проявляют какие-то инстинктивные паттерны поведения, то испытывают эмоции, которые можно сравнить с человеческими. Например, мой пес, еще щенком, всеми своими движениями имитировал рытье ямы, клал туда кость, а затем, скребя когтями по полу, засыпал «яму» несуществующей землей. После этого он носился туда-сюда по комнате, всем своим видом выражая удовольствие. Потом он сделал что-то еще в рамках своего инстинктивного паттерна поведения, и я уверена, что от этого он испытывал приятное возбуждение, хотя не могу это доказать. В какой мере собака может что-то отчетливо себе представлять и воображать? Она может представить себе своих щенков! Человека тоже можно описать извне, а его поведение – сфотографировать.

К. Лоренц постоянно подмечает в нас что-то от обезьяны, интересуясь, какой рукой мы почесываем разные части своего тела, так как почесывание – один из самых устоявшихся паттернов человеческого поведения. Большинству животных присущ уникальный, свойственный только им одним способ почесывания, при этом каждый участок тела животное всегда будет почесывать особенным образом. В этих открытиях зоологов интересно отметить, что такие паттерны почесывания являются наиболее устойчивыми и остаются неизменными дольше, чем органы тела. Природе легче изменить органы тела, чем модель поведения!

В этой связи Лоренц упоминал одну из птиц, которая в процессе эволюции лишилась крыльев, а вместе с ними, разумеется, и способности летать. Большинство птиц, почесываясь, поднимают ногу поверх крыла, и эта птица, несмотря на то, что у нее нет крыльев, почесываясь по-прежнему делает сложный взмах ногой, лишний раз доказывая справедливость упоминавшейся выше теории. По способу почесывания зоологи даже могут определить вид, к которому относится животное или птица. Поведение человека тоже характеризуется соответствующими паттернами, например, когда кто-то, пытаясь развить мысль, инстинктивно использует определенную жестикуляцию. Многое в поведении человека сохраняет животное происхождение. Можно было бы перечислить все паттерны нашего типичного поведения, так же, как паттерны типичного поведения животных. Разница в том, что благодаря способности отслеживать, что происходит внутри нас в процессе каких-то действий, мы оказались в более выгодном положении, поскольку можем наблюдать за собой как изнутри, так и извне; а будь мы пчелой или собакой, это было бы невозможно.

Поэтому Юнг делает такое подразделение: на уровне тела у нас есть инстинкты, которые определяются как действия или типы действий. Вместе с тем, совершая такие инстинктивные действия, мы создаем образы, эмоции и т. п., то есть то содержание психики, которое переживаем «изнутри». Эти эмоции, идеи и психические образы тоже являются типическими и коллективными, как и «формы» действия. Иногда центр наших переживаний сосредоточен в физиологической области, то есть в инстинктивном действии, а иногда – в сопутствующих ему фантазиях и эмоциях. Например, можно что-то делать на физиологическом уровне и быть настолько поглощенным этим делом, что не появится никаких психологически осознанных реакций. Обычно, когда человек ест, у него возникают какие-то внутренние ощущения, но он может быть таким голодным, что не будет обращать ни на что внимания, пока не удовлетворит свой голод, – и тогда он оживает и становится бодрее, так как его «внутренняя обезьяна» «схватила банан» и съела его. Сначала, когда человек ни на что не реагировал, целиком погрузившись в еду, он был только животным. В другой ситуации, когда человек, например, сидит за письменным столом и думает, он полностью сосредоточен на противоположном архетипическом полюсе и относительно пассивен в других областях, за исключением, быть может, инстинктивного почесывания.

Обычно мы периодически движемся между этими двумя полюсами. При переходе от одного полюса к другому возникает ощущение жизни, и всю жизнедеятельность в этой области мы должны назвать психической, включив в нее сознание и бессознательное. Между этими двумя полюсами существует таинственная связь. Можно заметить, что при решении какой-то творческой задачи важная мысль приходит не прямо в сознание, а опосредованно – через телесную деятельность. Если вы попытаетесь рисовать, законченный образ может возникнуть в физиологической сфере и уже позже будет выражен на бумаге. Иногда пациенты могут выразить свою проблему только через жестикуляцию, а сделав определенный жест, они осознают его психическое содержание. Они заранее не знают, что именно выразят, ими движут только эмоции. С другой стороны, если в одной области происходит какое-то подавление или сдерживание (например, возникает мужская импотенция, то есть не действует соответствующий инстинкт), а при непосредственном лечении этого недуга (просто как физиологической импотенции) пользуются традиционными средствами, – то другая, психическая сфера тоже исцелится. Это значит, что иногда одна сфера может активизировать другую. Возможно, они обе представляют собой единый психофизиологический феномен.

Человек не обладает абсолютной свободой выбора, чтобы отдать предпочтение той или иной сфере. Например, X влюбляется в Y. По существу, казалось бы, есть выбор, на каком уровне следует развивать отношения – на платоническом или физиологическом. Современный человек тешит себя иллюзией, что у него есть выбор формы, в которой он должен воплощать в жизнь архетипическую идею слияния противоположностей – физической, духовной или промежуточной, содержащей обе предыдущие. Может показаться, что этот выбор полностью зависит от человека. Но если проанализировать сновидения людей, находящихся в такой ситуации, можно увидеть, что бессознательное имеет вполне определенное представление, на каком уровне должна воплощаться их связь, и налагает запрет на ту или иную сферу. Если человек ошибается в своем решении и воплощает в жизнь архетипический паттерн не на том уровне, его любовь может потерпеть крах. Например, человек может решить, что проживет это чувство только на духовном уровне, – и в результате становится очень невротичным. Определенное решение не является результатом только нашего выбора; окончательный выбор делает бессознательное. Нам следует следить за своими снами и ощущать свой собственный путь. Иногда человек начинает метаться от одного полюса к другому.

Порой ошибки, которые человек совершает, не сумев соблюсти необходимое внутреннее равновесие, порождают разные предчувствия. А при серьезных отклонениях от этого равновесия возникают невротические симптомы. Таким образом, должен существовать некий регулирующий фактор, который определяет уровень или область, где эти переживания могли бы существовать. Весьма вероятно, что такой регулирующий центр совпадает с общим регулирующим центром личности, то есть с Самостью. Если вы согласны с этой идеей, то становится ясно, что же означает колдовское заклятие, которое налагается на человека и превращает его в животное: оно означает ошибку, нарушение равновесия в сторону телесного, то есть инфракрасного полюса. Все, что следует пережить в психической или духовной сфере, приходится переживать на уровне животного паттерна. Если некое содержание бессознательного воплощено в образе какого-то теплокровного животного, его действиях и поведении (хотя оно не должно так себя вести), это значит, что существует некая психологическая идея, которую следовало пережить в промежуточной области, но по каким-то особым причинам она была оттеснена к одному из двух существующих полюсов. Возникает психическое расстройство, требующее лечения.

В волшебных сказках такое состояние воплощается в человеке, на которого была наброшена звериная шкура, ставшая причиной исключительно животной формы его внешнего поведения. Давайте спросим себя: почему в сказке должно произойти именно так? Обычно в клинических случаях такие прискорбные отклонения происходят, потому что сознательная установка человека на жизнь не соответствует его душевным увлечениям, поэтому подобным пациентам может быть полезна психотерапия. Если скорректировать сознательную установку пациента, развитие патологического отклонения можно остановить, а затем можно воссоздать и его основные ценностные ориентиры.

С помощью колдовства человека можно превратить в холоднокровное или теплокровное животное или в птицу, которая тут же улетает и ее невозможно поймать. Птицы благодаря их неуловимости воплощают фантазию или духовное содержание психики; так рождается идея о том, что души умерших людей имеют крылья и поэтому могут являться в облике птицы. Следовательно, если кто-то превращается в птицу, то можно утверждать, что стремление этого человека реализуется только в виде идеи или фантазии и не становится целостным человеческим переживанием.

Человек склонен так смотреть на жизнь и действительность, чтобы блокировать доступ к одному из двух полюсов. Если он аскет или монах, то старается блокировать свой телесный полюс, усмиряя плоть. Человек может подойти к пределу чувственных переживаний, но дальше наталкивается на запрет. Если он является коммунистом-материалистом, то блокирует свой духовный полюс, утверждая, что души просто не существует, а ценность человеческой жизни и ее смысл – сплошная ахинея; человек – это его тело и совокупность некоторых типичных реакций. В данном случае доступ к архетипическому полюсу заблокирован предубежденностью или сознательным решением, что мир устроен именно так. Если за это он не наказан неврозом, значит, его мировоззрение согласуется с его психической структурой. Но если за это человек наказан беспокойством, суетливостью и т. п., то следует разобраться, в какой мере он живет так, как ему следует. Таковы две крайности в сознательной установке, позволяющие лучше видеть два архетипических полюса. Большинство людей живет между ними. Если где-то существует некий блок и ваша духовная жизнь испытывает какую-то потребность, вам может присниться, что дух хочет проникнуть в другое тело, чтобы перевоплотиться в другого человека; в таком случае можно предположить, что на одном конце шкалы активировалось содержание, которое хочет проникнуть в мир человека.

Существуют китайские предания о духе самоубийства. Китайские крестьяне верят, что характерная черта такого духа заключается в том, что, доведя до самоубийства одного человека, он переходит в другого. Некий аналог можно найти в жизни примитивных племен или среди детей: стоит какому-то члену племени или ребенку совершить самоубийство, появляется опасность цепной реакции, и тогда этой идеей заражаются уже сотни людей. Именно поэтому китайцы говорят о демоне самоубийства, который искушает людей совершить самоуничтожение, бродя около них с петлей в руке. Известно предание о солдате, который шел по улице, случайно заглянул в окно дома и увидел грустную женщину, сидевшую у колыбели с ребенком. Судя по всему, она пребывала в отчаянии, но солдат не понимал, в чем дело. Он поднял взгляд и увидел на потолке демона самоубийства, который прямо перед женщиной раскачивал веревку с петлей на конце. Увидев, что она поднимает глаза, солдат вдруг понял, что должно произойти. Поэтому он сразу вбежал в дом и напал на демона, но, так как тот был только призраком, солдат лишь разбил себе нос и потерял много крови. Видимо, человеческая кровь обладает чудодейственной силой, ибо демон страшно закричал и тут же исчез. Затем солдат увидел, что веревка, которой демон искушал людей совершить самоубийство, превратилась в кровавую плоть, обвитую вокруг его руки, – она стала частью его собственной плоти. Позже этого солдата наградили как героя, который совершил великий подвиг.

В данном случае автономный психический бессознательный или интеллектуальный импульс прекратил свое пагубное воздействие, лишь соприкоснувшись с душой человека, то есть благодаря воплощению пролитой крови этого человека в окровавленную веревку, обвившуюся вокруг его руки. Несомненно, что мы имеем дело с символом Самости, пагубная деятельность которой прекращается и заменяется исцеляющей деятельностью.

Когда человек находится в суицидальном настроении, он проецирует осознание Самости на смерть, и эта проекция подкрепляет его стремление совершить самоубийство. Он считает, что таким образом обретет покой и избавится от внутренних конфликтов; тем самым он проецирует Самость на смерть. Именно суицидальная идея представляет собой пагубный аспект символа Самости, но в поединке с солдатом она трансформируется, и ее пагубная деятельность прекращается. Последующая деятельность обычно порождается осознанием Самости; именно поэтому солдат становится великим героем: он лишил петлю ее пагубного воздействия. Символом Самости является замкнутый круг. Этот символ активизировался в одной области, а затем захотел проникнуть в область человеческих отношений. Если ей сопротивляться, преграждать путь и заявлять, что ни во что подобное вы не верите, то воздействие активизированного архетипического содержания, которое в ней заложено, становится пагубным точно так же, как если бы с помощью каких-то предрассудков вы подавили в себе подлинный физиологический инстинкт.

[Здесь лектору был задан вопрос: как физическое лечение должно воздействовать на психику?]

В случаях кататонии лечение лекарственными препаратами (такими, как мескалин) может на какое-то время улучшить состояние пациента. Вы устраняете преграду с помощью шока, и тогда начинает изливаться все, что мучило пациента. То же самое происходит и в результате применения электрошока: люди снова становятся психически активными. Единственное, что я знаю точно о «физическом лечении»: после того, как вы подобными средствами убрали блок, можно сказать, что в физической области началось лечение, если в психике происходит свои «переваривающий процесс». Если же никакого «переваривания» в психике нет, тогда речь идет лишь о самом обычном лечении электрошоком. Некоторые люди не могут без него существовать. Для них он равносилен употреблению опиума. Сотрудники психиатрической клиники Бургхольцли в Цюрихе ведут статистику шизофренических больных, которых после терапии электрошоком отправляют домой, а также тех, кто после лечения электрошоком прошел курс психотерапии. Такая статистика ведется для того, чтобы узнать, как часто больные каждой из этих категорий снова попадают в клинику. Данные, которые были собраны за более чем десять лет, определенно свидетельствуют о том, что людям, прошедшим курс психотерапии, гораздо реже приходится возвращаться в клинику. Отсюда видно, какую огромную роль играет психологическое «переваривание» пациентом терапевтического воздействия. Если человек «переваривает» то, что он испытывает, оно приносит пользу, иначе нельзя сказать ничего определенного.

Д-ра Юнга как-то спросили: нельзя ли давать коммунистам мескалин, чтобы они перестали отрицать реальность духовного переживания? Отношение Юнга было следующим: когда происходит вторжение бессознательного содержания, что характерно для людей, принимающих мескалин, это содержание существенно не воздействует на человека, если тот не может его «переварить». Поэтому мы не надеемся, что это произойдет, так как уверены, что бессознательное само знает, что дать этому человеку. Если пациентам не снятся сны с архетипическим содержанием, значит, эти люди очень удалились от бессознательного, ибо отсутствие у них таких снов свидетельствует о том, что они не способны его «переваривать».

Я бы сказала, что любой вид «физического лечения» вполне приемлем, пока он не приносит вреда. Пациенты, которых лечили электрошоком, теряют надежду на то, что они могут сами справиться со своей болезнью. Лечение электрошоком не позволяет им поверить в собственные силы, и после электрошока вы должны бороться с такой установкой. Вам приходится говорить: «Нет, на этот раз вы должны справиться сами». Такие больные теперь расстроены гораздо больше, чем были бы, если бы с ними проводили психотерапию с самого начала лечения.

Мы часто наблюдали, что инстинкт сопротивления и способность к «перевариванию» или даже только устойчивое сознательное желание такого «переваривания» ослаблялись в процессе «физического лечения». Его следует использовать очень осторожно, причем только в тех случаях, когда нет другой возможности, например, при кататонии. «Физическое лечение» лучше, чем ничего, но следует иметь в виду и связанные с ним опасности, и в следующий раз пациент должен сам попытаться решить проблему, чтобы избавиться от высокой зависимости от лечения электрошоком. Способность сохранять надежду радикально меняет ситуацию. Это значит, что мы оставляем себе шанс. Лечение электрошоком воспринимается как лишение человека «Божией благодати».

На мой взгляд, нет ничего удивительного в том, что в тех цивилизациях, где доминирует буддийская или иудео-христианская религия, некоторые инстинкты вытесняются на животный уровень, ибо в этих культурах существует тенденция избавляться от некоторых аспектов психики. Например, там Анима принимает облик животного, потому что ее не хотят признавать. Некоторые сказки это подтверждают. Например, ирландская сказка о русалках, которые до появления в Ирландии христианских миссионеров были девушками, дочерями предводителя пиратов. Когда появились миссионеры, тот решил, что его дочерям не следует выходить за них замуж, поэтому дочери исчезли в морской пучине, превратившись в русалок, которые с тех пор стали заманивать на верную гибель проплывающих мимо моряков. Очевидно, что в данном случае происходит регрессия Анимы в животную форму. Но здесь мы сталкиваемся с противоречием: в самых примитивных цивилизациях, где, как известно, нет никаких предрассудков в отношении тела, встречается такое же явление – заколдованные люди «превращаются» в лягушек или змей. Это обстоятельство на какое-то время заставило меня усомниться в своей теории, и мне пришлось проверить ее еще раз.

Если изучать первобытных людей в целом, можно понять, что они в точности похожи на нас. При этом мы совершаем ошибку, интерпретируя физическое явление как психологическое – и наоборот. Есть животные, которые помогают выздоравливать, и есть обыкновенные животные, но точно неизвестно, кто из них кто. Видимо, эта неопределенность относительно того, кто из них должен остаться жить, вообще присуща состоянию человека. На очень глубоком уровне существует возможность ошибки, и неясно, на каком уровне следует прожить и распознать определенные импульсы. Может случиться, что первобытный охотник убивает медведя, а затем приходит в ужас, узнав, что убил духа предков. Он недостаточно быстро ощутил, что подразумевала его психика. На мой взгляд, это связано с тем, что наше сознание не улавливает наши пороговые инстинктивные реакции; мы всегда стремимся сдерживать пороговые реакции – такие, как легкое сомнение или слабый импульс, препятствующий какому-то действию. Если эти импульсы не слишком сильны, мы используем одностороннюю установку, чтобы от них отделаться, причиняя тем самым боль животному или духовности, существующим внутри нас. Мы поступаем так практически постоянно – не реже, чем дикари, которые в пылу охоты забывают обо всем. Потом они говорят, что знали: нельзя убивать это животное, но чуть-чуть забыли. На мой взгляд, такая «забывчивость» очень распространена среди людей. Благодаря тому, что у человека есть сознание, он предрасположен к тому, чтобы «перескакивать» и через свои инстинкты, и через духовные импульсы.

В прошлый раз я оставила нерешенной проблему, которую мы обсуждали. Речь шла о человеке, который был заколдован и превращен в тигра, и я сказала, что человеческий инстинкт не позволяет нам вести себя подобно тигру. А что тогда может означать, если в сновидении некий импульс воплощается в образе волка или тигра? Это значит, что психологическое содержание под давлением приняло ложную телесную форму и настолько исказилось, что утратило все характерные человеческие черты.

Оказывается, что если человек не проживает импульс, исходящий из той или иной сферы, то он возвращается обратно и может приобрести нечеловеческие качества. Побуждение, которому следовало быть человеческим, превращается в импульс, присущий тигру. Например, у человека появляется эмоциональное желание сказать что-то хорошее другому человеку, но из-за какого-то запрета он его в себе подавляет. Затем ему снится сон, что он совершает наезд на ребенка: то есть у него было спонтанное побуждение на уровне ребенка, а взрослая сознательная установка его раздавила. Внутри него еще существует человек, но в образе изувеченного ребенка. Если бы он так поступал лет пять, то видел бы во сне не изувеченного ребенка, а рычащих диких зверей в клетках. Подавленный импульс заряжается энергией и становится нечеловеческим. Согласно Юнгу, это наглядно свидетельствует о независимом существовании бессознательного.

Никто не видел, что представляет собой бессознательное; это понятие, а не эктоплазма, существующая где-то в космосе. Если что-то проникает в мое сознание из бессознательного, не исключено, что в следующее мгновение оно может опуститься ниже порога сознания: например, я знаю, что этот мужчина – господин такой-то и такой-то, но в следующий момент я уже забыла, как его зовут, а позже, может быть, снова вспомню. Следовательно, можно допустить, что бессознательное – это нечто, не связанное с эго-сознанием. Если следить за содержанием, которое затем на какой-то момент исчезает в бессознательном, оно возвращается в сознание неизменным, но если вы что-то забываете надолго, это содержание уже не возвращается к вам в том же виде; оно развивается автономно или, наоборот, регрессирует в некую другую область, а следовательно, можно говорить о том, что бессознательное является автономной областью или вещью в себе. Оно действительно чем-то похоже на жидкость, в которой происходит трансформация разных психических содержаний; порой можно даже увидеть, что содержание, которое оттуда появляется, имеет ужасную форму, а потому становится подозрительным. Например, мощное подавление может привести к тому, что во сне появляется образ зловонного трупа на кладбище, который нужно выкопать. Какое-то содержание так долго было подавлено, что разложилось и сгнило под землей. Следовательно, по этим косвенным признакам можно сказать, что бессознательная область психики – это автономная реальность.