Текст книги "Королевство ангелов"

Автор книги: Мария Кущиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ты часто видел, как они… выпивают души людей?

– Часто, – нехотя ответил он. – Как-то одна из этих тварей хотела поглотить и меня. – Сердце Солии трепетало от спокойного голоса мальчика. – Но что-то ей во мне не понравилось, и она отпустила меня. Я был единственным, кто не мог прийтись ко вкусу этим демонам. Они не трогают меня, проходят мимо. От этого я ощущаю себя одним из них. И это очень тяжело перенести. Поэтому я и проклят.

– Вальям, это… У меня нет слов, чтобы выразить свою печаль. И даже тогда, когда в этом городе останутся одни тени, ты будешь среди них. – Солия хотела проклянуть себя за эти слова; они вырвались, как запертые в подвале дикие псы, и глубоко вгрызлись в тело мальчика.

Лицо Вальяма посинело. Он не говорил ни слова, молча смотря, как в импровизированном чайнике закипала вода. Солия тоже молчала, уйдя глубоко в свои размышления. В своих мыслях она была одна, а за ее спиной к ней тянулись чьи-то призрачные руки.

– Солия! – воскликнул Вальям, бросившись в темноту. – Бегите!

Отпрыгнув в сторону, девушка недоуменно смотрела во тьму, куда так яростно устремился парень.

– Ай, какой буйный! Отпусти мою руку. Сейчас же! – в подвале раздался знакомый девушке голос. Лучше присмотревшись к силуэту, она узнала в нем дворецкого своей семьи.

Вальям, поняв, что перед ним стоял живой человек, отпустил его и отошел в сторону.

– Солия, что этот сирота делает здесь с Вами? Он угрожал Вам? Солия?

Человек среднего роста приблизился к девушке и осмотрел ее с ног до головы. Когда он понял, что все было в порядке с юной госпожой, то недовольно бросил на нее требовательной взгляд.

– Солия, зачем Вы приехали сюда сейчас? Вы же знаете, как опасно это место в сумраке.

– Простите, Хорман, мне мое поведение. Мои родные знают? – вдруг спохватилась она, на что дворецкий недовольно покачал головой.

– Я ничего не говорил им, зная, что эта новость разбила бы им сердце. Обещаю сокрыть это в тайне ради здоровья Вашей семьи.

– Но как же Вы нашли меня? Следили за мной?

– А как же иначе?! Я уже собирался идти спать, но вдруг увидел, как Вы выбираетесь на улицу. Я не поймал Вас за руку сразу, думая, что Вы что-то затеяли вместе с графом Даллейманом. Хорошо, что я шел за Вами по пятам.

– Хорман, но я же не дитя.

– Тц! Я сомневаюсь, Солия. Идемте же. Экипаж ждет. Но он не может ждать вечность. – И тут он обернулся в сторону мальчика, желая его отругать.

– Нет, прошу Вас. Он не виноват. Этот мальчик спас меня, – Солия осеклась; нельзя говорить об этом людям поместья Миллиал, а то они легко поднимут шум.

– Спас? От кого? Ради всего святого, Солия!

– Ох, нет, Хорман, я не то имела в виду. Вальям не дал мне потеряться в темных улочках, вот и все. Так мы и встретились.

– Хмм… Как бы то ни было, нам пора. Не чудите больше, прошу Вас. По ночам я хочу все же спать, а не искать Вас по всяким трущобам.

– Да, Хорман, простите мне мое любопытство.

Дворецкий и девушка без происшествий добрались до дома, сохранив тайну об этом приключении. Солия молчала о разговоре с Вальямом, а Хорман – о непослушании юной персоны.

Глава 8

Солия не сомневалась: тени были реальны, и они по-настоящему питались душами людей. Она бы, конечно, не поверила, будь это простая история с подворотни, но то, что ей довелось увидеть собственными глазами, подтверждало слова мальчика.

Тени были реальны, и страх перед ними перерастал в бессилие. Люди ничего не могли сделать ради своего спасения, а Солия уже видела, как ее пустое, легкое тело безвольно падает на холодную землю. Так сильно она еще никогда не боялась. Этот страх перерастал все ее чувства, питался ее слабостью. Ничего более кошмарного Солия никогда ранее не испытывала и не знала, как с этим бороться. Рассказать сестре? Родителям? А может, графу Шейдену? Нет, нельзя было так поступать. Они волнуются о ней, и каждое их малейшее беспокойство дробью отдается в голове девушки.

Рассказ сироты о каких-то тенях, монстрах, пожирающих души людей, не принесет ей ничего хорошего. Матушка и отец будут ругать ее за самостоятельную вылазку в вечерний опасный город. Делия посмеется над ней, решит, что сестре нужен хороший отдых и не будет отходить от нее ни на шаг несколько дней. Этого Солия не хотела. Она ценила свою свободу и покой поместья Миллиал.

А что же Шейден? Как он отреагирует на ее слова? Тут девушка задумалась. Она не знала, не могла увидеть однозначную реакцию своего преданного друга. И тут ей стало искренне интересно. Солия поклялась себе: обязательно спросит его об этом, но сокроет историю о том, кто и где рассказал ей об этой жуткой легенде, которая вполне была реальна.

Письмо от графа пришло неожиданно, как и всегда. Девушка начинала привыкать к этой странной доставке, но вопросы к Шейдену у нее все же остались насчет этого.

Красивый белоснежный конверт лежал на подушке ее кровати. Взяв его кончиками пальцев, как какое-то легкое перышко, Солия с нетерпением распечатала его. Внутри как всегда лежал тонкий лист бумаги с безупречными черными буквами. И почему мир еще не влюбился в этот изящный почерк? Или хотя бы признал его примером для всеобщего подражания?

Доброе утро, душа моя,

как Вам спалось этой ночью? Вам снились красивые сны? Или еще красивее, чем обычно? Расскажете мне при встрече. Я с удовольствием послушаю Вас. Мне вот нечем похвастать перед Вами. Уже много лет я не видел снов, ни разу. Это удивляет Вас, я вижу. Но не жалейте меня. Снов достойны лишь самые чистые души, как Вы, друг мой. А за покой Ваших снов, поверьте, я отдам даже последнюю крупицу своей души.

Я не хотел отправлять это письмо Вам вчера вечером. Вы, вероятно, переживали. Но это было частью моей задумки. Всегда я Вам желал добрых снов, а доброго утра − ни разу. Я не мог простить себе такую оплошность. Вот, исправляюсь!

Солия, мой нежный цветок, сегодня я навещу Вас, но ненадолго. Пока я не могу полностью отдаться Вам и Вашей прелестной семье. Дела никак не хотят оставлять меня в покое. Но обещаю, я буду работать над этим, и мое свободное время будет в Ваших руках.

Подумайте, чем мы можем заняться сегодня. Прятки в лесу мне понравились, особенно побеждать Вас. Но я не смеюсь и не от зла говорю Вам это.

Кстати, у меня есть для Вас подарок, вернее, подарки для всей Вашей гостеприимной семьи. Вам уже не терпится узнать, что же это? Как только приеду, дам знать!

А пока ловите от меня эти нежные слова, и до встречи.

Ваш верный друг Шейден

Письмо от графа как всегда было трепетным сюрпризом для Солии. Ей хотелось читать его и читать, пока солнце не устанет восходить на небесное полотно. Граф умел подбирать нужные слова, которые всегда радовали и немного восхищали девушку. В них было нечто особенное, теплое и любимое ей. Хоть она и не признавала его тайную, порочную любовь к себе, ей было приятно слышать, читать и чувствовать, что граф был готов ради нее на все. Но Солия воспринимала это иначе, не как все многие девушки, не как сам граф Шейден. Ее чувства были легки, нежны и светлы. Если уж и любить, то как брата, верила наша добрая Солия. Возможно, этой любви не хватит графу, чтобы стать счастливым, но пока что он был рад и такой взаимности от нее.

Убрав в этот раз письмо в небольшой сундучок, в котором Солия в детстве хранила всякие секретики и безделушки, она взглянула на себя в зеркало и застыла. На ее светлом лице сияла улыбка, и самым интересным было то, что она вовсе не могла управлять собой после прочтения слов Шейдена. Так уж сильно они влияли на нее, и она отдавала себе в этом реальный отчет.

Причесав свои легкие волосы, девушка как и всегда собрала их в тугую косу, повязала внизу атласную белую ленту и вышла в коридор. Поместье уже наполнилось гамом, топотом и полноценной жизнью, которая была так привычна сестрам с самого раннего детства.

Казалось, бывшая ситуация с тенью, Вальямом и дворецким была в каком-то дурном сне, если Солия внезапно не услышала, как из библиотеки доносится непривычно грозный голос отца. Она не могла не заглянуть в это свирепое пространство. Девушка никогда ранее не слышала, чтобы ее любимый, добрый папенька позволял себе как-то измениться в голосе, в поведении, стать не таким, каким его привыкли видеть родные.

Немного отворив дверь, девушка увидела, как Дориан, этот достаточно грузный, плечистый мужчина, своим огромным кулаком ударил какого-то незнакомого ей мужчину, а после грозно и неестественно выкрикнул что-то в роде его персонального ругательства.

Лицо ее папеньки было искажено злобой, и он уже не был тем человеком, который всегда обнимал своих дочерей. Это был не он, а кто-то вне его существа. Как можно было поверить, что такой добряк, как он, мог навредить кому-то, повысить голос? Нет, это точно был не он. Но глаза Солию не обманывали, да и зрение, слух у нее были отменными. Но не может же быть, чтобы все это оказалось правдой?

Сердечко ее екнуло, закричало и вмиг снова умолкло. Девушка, заметив, как неизвестный ей человек, пошатываясь на ногах, направился к выходу, как ошпаренная кипятком кошка бросилась в угол, к лестнице. Рядом раздались быстрые, тяжелые шаги. Солия осторожно посмотрела на того, кто к ней приближался. Это был мужчина лет тридцати.

Держась за сердце, он тяжело дышал, едва стоял на ногах. Девушка улыбнулась ему, и незнакомец, увидев это, поздоровался с ней, как будто ничего не было в той злополучной библиотеке всего пару секунд назад.

Солия не понимала, в чем же здесь было дело, поэтому решила узнать все именно от этого мужчины.

Тенью проскользнув на первый этаж, на котором, слава богу, никого не было, Солия вышла на улицу. Человек уже собирался уезжать, как она тут же окликнула его. Мужчина испугался, лихорадочно посмотрел назад.

− Постойте, пожалуйста. У меня есть к Вам разговор.

Мужчина опасался чего-то и, как только к нему приблизилась Солия, нервно засуетился.

− С-солия? Что Вы хотели от меня? – голос его был тихим, подавленным; было видно, он чего-то очень сильно боялся.

− Да. Как Вас зовут? Я впервые вижу Вас в нашем доме. У Вас какое-то дело с моим отцом?

Услышав последнее слово, человек тяжело задышал, но сумел все же перевести дух, настроившись на разговор с прекрасной особой.

− Пожалуй, мое имя Вам будет неинтересно. Прошу Вас, оставьте идею узнать его. Оно ничего Вам не принесет. Я и Ваш о-отец… Я его верный друг и союзник в издательском доме. Он не говорил Вам обо мне, и это понятно. Господин Дориан не любит выносить дела работы в дом.

− Друг? Союзник? – У Солии нервно поднялась одна бровь. – Я видела, как он Вас избил. Почему?

− Из-избил? – Мужчина тяжело сглотнул слюну, которой он, судя по его выражению лица, хотел подавиться. − Н-нет, юная Солия. Все не так. Вам показалось. Извините, но мне пора. Дела не ждут, сами понимаете.

− Но мне точно не показалось.

− Прошу Вас, не говорите об этом. Вам не понять все равно. Всего Вам доброго.

Мужчина так быстро исчез из взора девушки, что она и не поняла его намерений. Он просто хотел исчезнуть, как исчезают тени при восходящем солнце. Эта странность была естественная для него, но совершенно дика для Солии. Она вряд ли могла найти ответы на свои вопросы, которым уже не хватало места в ее маленькой головке.

Оставшись одна во дворе поместья, она долго думала о том, что произошло. Неужели юный граф был прав насчет ее отца, и все эти слухи вовсе не являются слухами? Но как так могло случиться все? Почему все это время она видела рядом с собой другого человека, которого считала своим отцом?

Вокруг царил обман, и Солия сомневалась уже даже в истинности своих собственных мыслей. Она не могла предвидеть будущее своих действий, но и это уже было вне нашей с вами истории.

В управлении Дориана был большой издательский дом и ткацкая фабрика, которыми он умел руководить. Точность и строгость по отношению к работе помогала ему не упасть в пропасть безликости, стать типичным руководителем, для которого в первую очередь была важна лишь сумма, которую он сможет заработать. Дориана не волновало пополнение своей бюджета, хоть он и любил трать крупные суммы денег на своих дочерей и супругу. Большое значение для него занимало создание и поддержание авторитета, потерять который он боялся больше собственной смерти. Он бы никогда не простил себе стать никем, и это давно стало его главной, хронической болезнью.

Его соратники по работе давно признались себе: даже после смерти этот великий человек, каким он себя видел и внушал остальным, будет добиваться уважения у самого дьявола. Почему не у бога? Глава семейства Миллиал слишком грешен и тщеславен, чтобы попасть в рай. Однако это была темная сущность отца миловидных сестричек, о которой им никогда не следовало бы узнавать. Дориан так сильно беспокоился о своей темной душе, что мастерски прятал ее за маской любящего, доброго отца, в искренности которого не было и сомнений. Но Вальям был прав, говоря о нем жуткие для ушей Солии вещи. Этот человек двулик, как коварный бог Янус. Он проживает в двух измерениях, в каждом из которых он принимает разные обличия, выгодные для его жизни, для его работы и крепкого авторитета.

Эта была вторая сторона Дориана, и сегодня его старшая дочь, которая раз уж возьмется за дело, то обязательно найдет правду, узнала о его истинном обличии. Но что делать ей теперь, когда сама стала свидетелем жестокости своего родителя по отношению к его коллеге? Стоит ли рассказать все матери? Сестре? Самому отцу? Может, стоило бы поговорить с ним об этом, найти причину его странного разветвления? Но Солию лихорадило от одних только мыслей об этом, и она пообещала похоронить эти воспоминания, мысли как можно скорее, как можно глубже в подвалах своего сердца.

Но во время завтрака она все время едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, видя, как ее любимый отец от души смеется, снова и снова говорит о каких-то вездесущих делах с графом. Он так умело вел беседу с ним, что и прислуга временами тоже звонко смеялась за тонкими стенами поместья, обсуждала и шепталась по поводу забавных ситуаций и фантастических планах своего добросердечного хозяина.

Солия давилась ароматным, горячим завтраком, слыша добрый, непринужденный тон голоса Дориана. Все было в этой комнате как обычно, но вот душа девушки была истерзана, избита и брошена под ноги громиле, сидящему напротив нее.

Как было принять ей то, что оказалось правдой? Она не верила в то, что ей довелось увидеть, но голос изувеченного рассудка твердил: все так, все именно так, как говорил Вальям там, в своем холодном, темном подвальчике. Но принять было мало. Необходимо было здраво посмотреть на ситуацию, но этот здоровый взгляд требовал невозможного от нее – рассудительности. А сейчас Солия не была такой. Ей хотелось и кричать, и плакать одновременно.

После завтрака девушка поднялась к себе и уткнулась носом в подушку. Слезы душили ее, и она свободно позволяла им это сделать.

Она бы и не заметила присутствие нежданного гостя в своих покоях, если он не коснулся ее плеча. Нежная рука легка проскользила к ее щеке, оторвала заплаканное лицо от подушки.

− Солия, что случилось? Вы плакали. – В глазах графа была жгучая досада; он воспринимал несчастье любой девушки очень тяжело и не мог спокойно смотреть на плачущую возлюбленную. – Вас кто-то обидел? Скажите мне. Я достану его из-под земли!

Но девушка лишь еще сильнее утонула в своих соленых слезах. Как стоило сказать ему об этом? Кто же обидчик? Ее отец? Как же глупо и жестоко это могло бы прозвучать, и Солия это прекрасно понимала. Она впервые ощутила себя маленькой, слабой девочкой, которая неожиданно для себя разочаровалась в своих ожиданиях о лучшем друге, который когда-то очень давно пообещал стать ее кумиром.

− Солия, прошу Вас, не надо плакать, − сжалился над ней Шейден, не находя себе места от ее страданий; он был готов прыгнуть в окно, лишь бы девушка прекратила плакать. – Вы же знаете, слезы… Я не могу смотреть, как кто-то плачет. Пожалуйста, не терзайте ни меня, ни саму себя. Солия!

Но девушка продолжала рыдать, сама не зная, как остановиться. Казалось, она могла проплакать весь день, неделю, а возможно, и целую вечность, если бы граф не подал ей во тьму свою руку спасения.

Он обнял ее, прижал к себе, как маленькую девочку, которую необходимо было успокоить. И его план сработал, удивив его самого. Прижавшись лицом к спине девушке, он дышал, замирая лишь тогда, когда Солия делала легкие вдох и выдох. Граф был утомлен ее страданиями и сейчас возмещал свою усталость близким расположением к своей невесте.

Затейливые кружева ее платья щекотали его лицо, но впервые для Шейдена это было незначительное, практические незнакомое ему ощущение, которое его никогда не беспокоило.

Зарывшись носом в ее распавшуюся черную косу, мужчина старался не дышать, чтобы ненароком не спугнуть такой замечательный, хоть и навеянный тревогой, момент.

Солия впервые была так близка к нему, и близость эта ее успокаивала, не пугала. Она могла бы вечность наслаждаться его таким донельзя близким присутствием, могла бы стать его особенной частичкой жизни, к которой он бы он цеплялся каждый раз, когда безвозвратно, казалось бы, терял земную связь с этим миром.

Стоило ли говорить о мире, о его грехах и уродствах, когда чистая любовь творила чудеса с нашей парочкой? Ни один мир, ни одна история, существующая на земле, не могла бы сравниться с чувствами Шейдена и Солии, для которых любовь значила иное, чем для нас с вами, банальных и немного сумасшедших реалистов.

Они оба были романтиками и упивались этим при малейшей мысли друг о друге. Правда, Солия не всегда считала себя одной из таких иллюзий графа, считала, что не может разделять его романтические взгляды на жизнь. Но все было не так, как она все себе представляла. Возможно, она хотела быть выше этого мира, выше Вильен-Трегги, выше даже своей семьи. Но стоило ей оказаться рядом с графом, как ее фантазии и неловкие мечты, которые ее родители посчитали бы порочными, сразу отступали, и перед нами появлялась та самая Солия, которую граф Шейден любил нежно называть «моя милая». Казалось, он действовал на нее каким-то невероятным способом, гипнотизировал, уводил или же, если пожелаете, крал у всего мира и приводил в новый, чистый и искренний мир любви и дружбы, который он создал специально для нее.

Если бы Солия могла об этом догадываться, узнать о жертвах, которые граф сделал ради нее одной, то она, вероятно, никогда бы не отходила от него больше ни на шаг, желая защитить такое крошечное, слабое существо, как он.

Но Солия об этом не думала. Она не могла об том подумать в силу своей тяги к реализму, который заменял ей сказочные истории. Он убивал ее, лишал свободы, настоящей жизни, которая была приготовлена именно для нее. Девушкам непривычно было не верить во что фантастическое, нереальное, сказочное, но вот наша с вами героиня была другой. Для нее не существовал выдуманный мир, хоть она и любила частенько читать наивные, иногда даже немного глупенькие, девичьи романы. Ей хотелось верить в твердость земли под ногами, в правдивость ясного неба над головой и искренность произносимых ее родными людьми слов.

Мир из сказок был не для нее. Жаль. Мне очень жаль ее, как и вам, наверное, тоже, ведь в том мире сказок и дивных снов всегда жил ее любимый граф Шейден. Но суждено ли было им встретиться? Мужчина верил: две дороги обязательно пересекутся и сольются в одну ровную, красивую линию на горизонте восходящего солнца.

Когда слезы высохли на бледном личике девушки, она с легкой улыбкой заглянула в синие глаза графа, которые тоже улыбались ей, манили, как старые матушкины рассказы в мир сказочный, нереальный. Ей хватило этой молчащей улыбки, чтобы понять, как она дорога Шейдену, как она желанна для него. Но желание это было светлое, наивное, подобное ребенку, выросшему под крылом доброй, заботливой матери.

Вновь начав собирать свои густые волосы в тугую косу, девушка быстро приходила в себя, и все ее тревожные мысли вмиг раскладывались по полочкам. Так она делала всегда – находила всему свое место в этой маленькой головке, полной непредсказуемых событий и впечатлений. Реализм снова укутывал ее в невидимую для графа шаль, которую он бы с радостью сорвал и растоптал в этой же комнате, прямо сейчас.

− Ваши волосы так прекрасны. Никогда не видел Вас с распущенными волосами. Почему же Вы скрывали от меня такую дивную красоту? – Граф взял ладони девушки в свои руки. – Можно я расчешу их, Солия?

Девушка не ожидала услышать от него таких слов, но, ничего не возразив, она протянула ему золотистый гребень, ручка которого была исписана различными узорами.

− Этот гребень такой красивый. Никогда не видел в магазинчиках ничего подобного. Где Вы его взяли, если не секрет?

Девушка все больше удивлялась ребяческому восторгу графа, но подобное поведение мужчины больше завораживало ее, притягивало робкую душу к его горячему сердцу.

− Это подарок моей бабушки. Гребень некогда принадлежал ее матери. Получается, это что-то вроде семейной реликвии. Бабушка говорила мне беречь этот гребешок, как свою душу. Не знаю, почему она так трепетно к нему относилась.

− Как свою душу. – Граф все еще не мог отвести глаз от этого удивительного, вычурного гребешка. – Возможно, он напоминал Вашей бабушке о чем-то важном. Она могла передать Вам на сохранение свои какие-то драгоценные воспоминания. Многие люди не хотят с собой уносить ценные моменты чьей-то жизни.

− Думаете? Жизнь моей бабушки была очень насыщенной. Когда она была жива, то рассказывала мне о всяких своих приключениях по миру. Представляете, граф, однажды она встретила одного человека, которого полюбила, будучи замужем за моим дедушкой. Насколько я помню, она и после рождения моей мамы любила этого человека. Жаль, имени его она уже не помнила. Или же просто не хотела его называть мне. Как думаете, мог тот человек подарить моей бабушке этот гребень?

− Вполне возможно, Солия. Если Вашу бабушку кто-то так сильно любил, кроме Вашему дедушки, то такой превосходный гребень мог служить признанием в любви. Я давно слышал от своей матери, что с предметом, подаренным любимому человеку, передается душа любовника.

− Хотите сказать, бабушка не захотела забирать в могилу душу того человека, запертую в этом гребешке?

Граф задумался, но раздумья эти были легки и непринужденны. Он словно искал слова, которые могли бы создать сказочную ауру вокруг его любимой.

− А почему бы нет?! Солия, Ваша бабушка так сильно доверяла тому мужчине, что, видимо, решила сделать его Вашим ангелом-хранителем.

− Так вот запросто? Шейден, даже не знаю…

− Я был бы счастлив охранять ваш покой, даже если бы мою душу заперли в каком-то гребешке. Большего счастья мне и не надо было бы.

Солия тяжело вздохнула, а затем замолчала. Она не верила в сказки, как мы это с вами уже увидели, но какой-то осадок на ее душе остался после этого неловкого разговора. Хоть граф и был фантастически, радостно настроен на эту тему, но в душе девушка не разделяла его романтический восторг. А что, если душа действительно томится в этой вещице? Человек, должно быть, очень несчастлив, теснясь в таком крохотном новом мире.

Шейден бережно расчесывал волосы девушки, разглаживая и укладывая их на ровную спину Солии. Ему хотелось чаще вот так разговаривать с ней, молчать, перебирая ее красивые волосы, слышать, как бьется ее сердце под легким платьем. Он был счастлив увидеть ее такой, и он навсегда поклялся себе сохранить воспоминания о ней именно такими.

Букет кроваво-красных роз стоял в вазе, у кровати Солии. Как и обещал граф, он привез подарки ее семье. Живые, трепещущие розы «цвета ангельской крови», как выразился сам граф, стали прекрасным комплиментом милым женщинам поместья Миллиал. Эвагвелия едва могла удержаться на ногах от сладкого, дурманящего запаха нежных цветов. Никогда раньше она не видела таких больших, насыщенных бутонов, от которых сложно было оторвать взгляд. Слава, граф Шейден срезал острые шипы со стеблей этих восхитительных созданий, которые могли бы серьезно травмировать нежную кожу рук любимых Дориана.

Главе семейства Миллиал граф преподнес не менее заманчивую вещицу. Это были старинные серебряные часы, на которых красиво и изящно красовалась легкая надпись: «Тому, кто счастлив». Дориан с пылающей благодарностью принял от графа этот подарок, не понимая, как такой чудесный человек может быть еще более тонким, увлекательным и интересным.

Да, граф Шейден любил всякие старинные вещички, коллекционировал их, а затем раздаривал самым близким людям, которые у него когда-то могли быть. Ему было неважно, что этот человек сделает с его подарком. Он просто хотел увидеть улыбку на дорогом для него лице, понять, что он может подарить человеку капельку драгоценного счастья.

− О, граф, это, должно быть, часы Вашего деда? Уж очень сильно они напоминают о прошлом веке, − не сдержался Дориан и спросил Шейдена о происхождении чудесного подарка, с которым он зарекся никогда не расставаться.

− Да, Вы правы. Эти часы принадлежали моему дорогому деду. После – моему отцу, а теперь – Вам. Я очень рад, что Вам они понравились.

− Постойте, граф. Но как же Ваш отец… У Вас нет отца, в-верно? – боязливо спросил Дориан, боясь затронуть возможные глубокие раны Шейдена.

− Мой отец давно покинул меня из-за тяжелой болезни. Поэтому не переживайте насчет этих часов. Они приносили ему удачу в делах. Уверен, они станут и Вам покровительствовать.

− Простите мне мое любопытство. Какая из болезней унесла жизнь Вашего отца?

− Безумие, − легко ответил граф, желая как можно скорее сменить тему разговора. – Дориан, хотел спросить у Вас, как у специалиста. Скажите, печать произведений каких авторов сейчас приносит больший доход?

Услышав в голосе Шейдена искренний интерес к этому вопросу, Дориан тут же собрал для него целую коллекцию подходящих ответов. Этот разговор затянулся надолго. Хорошо, что время пребывания графа в поместье Миллиал уже вышло, и он должен был срочно отбыть.