Текст книги "Королевство ангелов"

Автор книги: Мария Кущиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6

Прекрасный был вечер. Белоперые облака неспешно плыли по темнеющему небу, готовясь к своему скорому исчезновению. Прохладный ветерок едва колыхал макушки яблоневых деревьев, дико растущих на территории широкого поля. Где-то далеко в небесах кричала неизвестная птица, а крик ее замирал в этом немом пространстве.

Поместье Миллиал сонно стояло в тени деревьев, а его обитатели готовились к долгожданному вечернему чаю. Это было традицией этого величественного дома, и никто не мог отказаться от таких гостеприимных, теплых обычаев Дориана, владельца старинного семейного очага.

Солия дремала на груди Шейдена, уткнувшись носом в его мягкую рубашку. Граф, расположившись на мягкой траве, наблюдал за тускнеющим небом, крепко прижимая к своей груди тонкое, слабое тело девушки. Он был готов отдать все на свете ради этого момента, и он наступил так неожиданно. Солия признала свое поражение, согласилась на поддержку и защиту этого человека. Это все, что было ему нужно в своей крошечной жизни.

− Солия, есть ли у Вас тайны от меня? – граф спросил ее, когда почувствовал легкое колебание; девушка открыла отдохнувшие глаза. – Я храню их уже очень давно. Не поделитесь ли еще какой-то?

Не совсем понимая, что Шейден требует от нее, Солия некоторое время молчала, а потом, отстранившись от него, села на нежную траву и тепло заглянула в его красивые глаза.

− Давно мы с Вами об этом не говорили. С чего Вы вдруг снова решили поднять эту тему?

− Я чувствую, у Вас на душе что-то поселилось тревожное. Расскажите мне, Солия, я выслушаю все, что угодно. Осуждать не стану, Вы знаете.

Девушка не хотела говорить о том, что ее тревожило, но взгляд графа как-то таинственно на нее влиял, и она не могла контролировать себя даже в этот раз.

− Я боюсь, Шейден, своих чувств по отношению к Делии. Ее победы, ее характер, ее сила, несмотря на ее ребяческий нрав, заводят меня в тупик. У меня нет никакого таланта, которым гордились бы мои родители, Вы. Я думала, именно от меня зависит ее душа, но, когда она спасла меня из этого пруда, я резко усомнилась в себе. Оказывается, я не такая сильная, не такая смелая. Обычная девушка с обычными страхами и сомнениями, без дарования. Пустышка, если хотите.

− Нет, не хочу. Солия, Ваша сестра талантлива, да. Но это не значит, что в Вас нет ни капли таланта. Я не думал, что когда-то мне придется с Вами об этом говорить вот так.

− Да? Вы снова лишь пытаетесь меня поддержать.

− Вы не доверяете мне? Солия, я с нашей первой встречи увидел в Вас и Вашей сестре удивительные таланты. Делия бесподобна в музыке, Вы же – в искреннем отношении к людям. Вы добры к любому живому существу. Не всякий может этим похвастать. Но Вы особенная, Солия. Только человек с большой душой может обладать этим даром. Когда я нахожусь с Вами, я успокаиваюсь. Мне кажется, Вы излечиваете мои раны, наполняете мою скверную душу светом. Поверьте, я говорю искренне.

− Скверную? Раз Вы говорите так о своей душе, позвольте же узнать Вашу тайну, Шейден. Мою Вы уже послушали, хоть мне было от этого неловко.

− Моя тайна, − граф задумался, словно вспоминал что-то непростительное, злобное, несвойственное нежной душе девушки, − ужасна. Я боюсь, Вы не будете спать по ночам, если я Вам о ней расскажу, мой светлый друг. А вредить Вам я не могу и не хочу.

В глазах Солии уже засиял знакомый мужчине огонек.

− Если не расскажете, Вы только больше навредите себе, граф. Вы не раз помогали мне встать на ноги, теперь же позвольте мне исполнить эту роль для Вас. Сейчас.

Шейден колебался. Его душу точно терзали огненными факелами, вилами, и он не мог собраться с мыслями. Однако внезапный крик птицы, парящей над ними, пробудил его от этого странного сна.

− Ох, Солия, на что Вы меня толкаете? – голос его звучал подавлено; он явно не хотел говорить об этом.

– Говорить о Вашей тайне так тяжело. Что же это за история такая?

– Очень непростая, моя милая. Я едва могу найти слова, чтобы рассказать Вам о ней. И когда я думаю об этом снова, моя душа разрывается на части.

Солия вздрогнула так внезапно, что сам граф удивился ее поведению. Он был в легком замешательстве.

– Шейден, если Вам так тяжело от мыслей о Вашей тайне, я не настаиваю на том, чтобы Вы говорили о ней. Но пообещайте мне, когда-нибудь Вы расскажете мне о ней.

Граф был приятно удивлен поведению девушки. Он и не думал, что Солия может быть настолько добросердечной. И именно сегодня он понял, что этот человек никогда не сможет ему надоесть или навредить. А он может только беречь ее и искренне верить в ее ангельскую душу.

Когда он только начал общаться с ней, два года назад, то сразу понял: эта девушка послана на эту грешную землю небесам и точно должна была спасти если не все человечество, то хотя бы одного несчастного человека. Граф верил, надеялся, что этим человеком было суждено стать ему. Другого ее предназначения он бы не перенес.

И вот она рядом с ним, изливает свою душу, не скрывает ничего, что ему интересно. Она доверяет ему, верит, как самому родному человеку. Об этом Шейден и мечтал с самого первого взгляда с ней. Осталось только не омрачить эту ясную душу своей чернотой, о которой он так боялся рассказать своему ангелу.

– Солия, если не сегодня, то когда-нибудь в скором будущем я раскроюсь Вам, обещаю. Запомните об этом, чтобы я не обманул Вас. Знайте: я отменный обманщик!

Девушка слегка улыбнулась, взяла его руки в свои. Графу было приятно осознавать, что она его понимала и поддерживала, несмотря на его недосказанности.

Многие бы уже возненавидели его, прокляли за эти тайны, характер, но Солия была особенной, а особенность ее заключалась в том, что она была самой обычной девушкой.

– Шейден, я запомню Ваши слова. Уж не сомневайтесь! Память у меня отменная.

– О да, это я понял еще очень давно. Но, Солия, скажите, когда-нибудь Вы сможете меня полюбить не как друга?

Девушка была поймана в ловушку опытного охотника. Она не любила разговоры подобного типа, и сейчас ее душа кричала одновременно и от злости, и от печали.

Приблизившись ближе к воде, она зачерпнула немного ее в свои бледные ладони, долго рассматривая свое отражение в ней.

– Не как друга? – задумчиво и немного возмущенно переспросила она. – Можно ли полюбить брата не как друга? Шейден, та любовь, о которой Вы говорите, порочна. Она приносит одни только беды и разочарования. Зачем любить страстью? Чтобы потерять свою душу, свободу? Граф, не опускайтесь в адский котел, сгорите, а заодно и меня с собой утащите. Я этого не хочу. Не хочу вредить ни Вам, ни себе, ни своим родным. Поэтому я всегда буду любить Вас чистой любовью, которая присуща только родным душам. Простите, если ожидали от меня большего. Но это все, что я могу Вам обещать.

Приблизившись к ней, опустив босые ноги в холодную воду чистого пруда, граф тяжело вздохнул, а затем протянул свои тонкие пальцы к близкому цветку лотоса. Это был очень красивый цветок, нежный и робкий, как его тонкая душа, о которой он никак не хотел рассказывать.

Легким движением руки сорвав его, Шейден приблизил его к своим губам, чтобы ощутить нежность этих розоватых лепестков, а затем протянул его Солии.

– Возьмите этот нежный цветок, сохраните его, прошу Вас. Я дарю его Вам в знак моей чистой любви к Вам, Солия. Обещаю любить Вас братской, искренней любовью.

Аккуратно взяв цветок из его рук своими мокрыми от воды пальцами, девушка подняла глаза на графа и некоторое время спустя легко поцеловала его в слегка розоватые, тонкие губы.

– Я сохраню его. Я много чего храню о Вас уже очень давно. Шейден, я верю, Ваша душа чиста, как этот новорожденный цветок. Пойдемте в поместье, скоро будут подавать чай. Да и кто же опускает ноги в холодную воду пруда по своей воле? Вы безумец, граф.

– Возможно, но только немного. – Граф помог девушке подняться по холму и, взяв ее за руку, вместе с ней направился в сторону горящих от света окон. – Какой замечательный вечер!

В поместье уже все собрались за большим, роскошным столом из белого дерева. Дориан величаво о чем-то рассказывал своим домочадцам, но когда он заметил приближающихся Солию и Шейдена, все его внимание мгновенно перенеслось на молодого графа. Его лицо порозовело, а в глазах засиял известный всем огонек. Он загорался в них тогда, когда хозяин дома бурно чем-то или кем-то интересовался. Нечасто можно было увидеть его таким. Большую часть времени, находясь вне своей семьи, Дориан был строг и несговорчив.

– Граф, а вот и вы! Хорошо провели время? Мы тут обсуждали Ваше занятие садоводством. Моя супруга до сих пор находится под особым впечатлением.

– Обязательно привезу в следующий раз парочку букетов для нежных дам. – Граф одарил и Эвагвелию, и Делию теплым взглядом, который не мог обмануть ни одну живую душу. – Мы с Солией прекрасно провели этот день. И вечности не хватит, чтобы рассказать вам об этом.

– Замечательно! Я очень рад слышать от Вас подобное. Ну же, садитесь, чай стынет.

Весь оставшийся вечер семья как обычно пила травяной чай, не прекращала задорно смеяться и беседовать о самых разных жизненных вещах. С появлением графа в этом доме тем для разговоров стало больше, и это подметил каждый обитатель поместья.

Душа очага нуждалась в чем-то новом, свежем, и Шейден вовремя появился здесь. Огонь разгорался сильнее, и его уже было не унять.

Когда все начали расходиться по комнатам, Шейден простился с каждым, пожелал сладких снов и исчез за дверями поместья. Наступила тишина, о которой сестры болезненно переживали.

Солия обдумывала сегодняшний разговор с графом у пруда, а Делия добивала некогда зародившиеся в ней чувства к этому прекрасному человеку.

Сестры молча поднялись на второй этаж и остановились у двери в комнату Делии.

– Солия, вижу, ты приняла любовь графа. Я и не сомневалась в тебе. Такого человека нельзя потерять. Поверь своей глупенькой сестре.

– Да, приняла, но не так, как все думают. Я люблю его немного странной любовью. У нас нечто особенное, светлое, чистое. Уверена, именно такой любовью ангелы любят нас, своих грешных детей.

– О, Солия! Я удивляюсь тебе все больше. Только ты можешь любить человека так, как не может никто другой. Я бы не смогла, но хотела бы научиться.

– Сестрица, ты обязательно научишься, вот увидишь! Я горжусь тобой и буду скучать по тебе, когда ты уедешь в Академию.

– Да, но я же буду приезжать на выходных. Это не такой большой срок моего отсутствия.

– И все же. Спокойной ночи, Делия.

– Спокойной, сестра.

По телу Делии распространялось приятное чувство. Оно было теплым, нежным, уютным. Сестра впервые сказала, что гордится ею. Как же давно она мечтала услышать от нее эти слова.

Пройдя в свою тихую комнату, Делия выглянула в окно, как будто пытаясь разглядеть кого-то в кромешной темноте, от которой веяло холодом. Она боялась: а вдруг несчастье Вальяма Прокаженного настигнет Солию уже этой ночью. Она всегда остерегалась коварную неизвестность. Нет, она не пеклась о своей жизни, она переживала за счастье и покой своей семьи и друзей.

Мильвен тенью рассекал спокойную темноту, закутавшись в теплое, слегка поношенное пальто. Он дал обещание доставить письмо своей госпожи, и неважно, как эта история отразится на нем.

Глава 7

Девушки были в гостиной, но их души находились в разных уголках этого небольшого мира. Делия пыталась мысленно находиться рядом с садовником, который отважно решился исполнить ее приказ ради их чистой дружбы. Это было свойственно для девушки, ведь она никогда не предавала чувства Мильвена, не старалась выдать себя за кого-то другого. Она просто ценила этого человека, верила ему и готова была броситься в огонь, чтобы спасти его от страшной беды, в том числе и от смерти. Такова была ее тонкая душа, таково было ее тайное предназначение в этой скромной жизни.

Солия переживала о вчерашнем разговоре с графом. Она не понимала, почему он каждый раз, когда она ощущала себя в безопасности, заводил разговор о возможной любви, которая, как всегда считала девушка, не имеет места в чистой жизни и ее судьбе. Она выросла на сказочных сюжетах, искренне любила чистоту и непорочность сердца. Да, она была не ангелом, как многие ее частенько привыкли называть, но и дьяволом нельзя было назвать это нежное существо.

Неужели граф все же надеется погубить ее? Солия никогда не приняла бы от человека порочной любви. Она не стоит совести и души живого существа, ведь любить можно было только душами. Девушка никак не понимала стремление своего лучшего друга уничтожить их светлую любовь, перешагнуть через нее и создать новую, от которой никогда не будет прока.

Когда глаза сестер случайно встретились, они удивились тому, что увидели. Лишь сейчас девушки понимали, что каждая из них о чем-то сильно переживает, но переживание это настолько глубоко, что поделиться им было бы нельзя даже с молчаливыми стенами поместья Миллиал. Делия попыталась улыбнуться сестре, чтобы немного вернуть ее в прежнее радостное состояние, в котором она пребывала за завтраком, но улыбка эта была фальшивой и вряд ли могла бы вызвать у Солии какие-то чувства, кроме печали и сожаления.

− О чем думаешь, сестра? На тебе лица нет, − решилась спросить Делия, хоть и не надеялась на ответ.

Однако старшая дочь Миллиал ожидала от сестры подобного вопроса и как-то машинально смогла к нему подготовиться. В ней было гораздо больше моральных сил, чем она думала.

− Я не понимаю графа Шейдена. Он все никак не может меня принять. Да, он разделяет мое мнение, уважает его, но этого как будто мне мало. Очень сложно решить, искренен ли он со мной, − голос Солии звучал неуверенно; она явно не ожидала, что признается сестре в своих острых переживаниях.

Где-то на поверхности своего рассудка Делия ожидала услышать именно это от своей старшей сестры. Она понимала, что Солия не примет до конца все так, как сложилось совсем недавно. Но могла ли она помочь ей разобраться в этой головоломке, когда она сама изнывала от срытой, невыносимой боли внутри себя.

− Он хочет привязать тебя к себе. Это нормально, Солия. Быть друзьями – дело одно, быть супругами – другое. Это сложно понять тебе пока, хоть ты и старше меня на парочку лет. Но как бы я хотела помочь тебе все понять так, как оно должно быть.

− Нет, Делия, так не должно быть. По крайней мере, я не хочу, чтобы все было обычно. Ты знаешь, я не требую от него многого, никогда не стану требовать. Но его уважение ко мне и наши светлые воспоминания о прошлых отношениях не могут быть мною забыты. Это очень важно для меня. И не знаю, сможет ли он тоже взять эти чувства на себя.

− Солия, он все сделает ради тебя. Я знаю. Такие люди не лгут. Они просто не умеют этого делать. И даже тогда, когда ты сомневаешься в нем, в его намерениях, он остается с тобой до конца, принимает тебя такую, какая ты есть. Граф Шейден как-то говорил мне, что для честной любви нужны честные люди. Это о вас с ним, сестра.

Но Солия не могла успокоиться до конца. Мысли изъедали ее бедное сердце, и она не знала, как следовало повести себя сейчас, потом, находясь рядом с графом. Но слова сестры немного все же утешили ее, и обещание с нежным цветком лотоса всплыло в ее воспоминаниях теплым облаком. Может, граф действительно примет все так, как хочет она? Но не воспримет ли он ее как эгоистку? Хотелось, чтобы это было так.

Солия немного успокоилась, привела мысли свои в порядок и наконец-то смогла спокойно поговорить с сестрой, которая словно забирала все ее проблемы на себя.

− Ты права, Делия, да. Спасибо, что всегда помогаешь мне вернуться в реальность. Без тебя я бы уже сошла с ума. – Девушка тепло обняла сестру и вдруг расплылась в безмятежной улыбке. – Рассказывай, что беспокоит тебя? Я же вижу, что-то неладное поселилось в твоей головке.

Но Делия не могла рассказать ей все так, как оно было на самом деле. Она давно испытывала ужасные чувства, скрывала свою любовь к учителю, молчала, убивала свою душу в одиночестве. Она не хотела быть слабой для своей сестры, хоть и давно все считали ее малышкой. Это было не так, как мы уже с вами могли понять. Делия была отважнее и сильнее любого сказочного героя. Но вот спасала она не мир, а душу своей любимой старшей сестры.

− Мне нездоровится последнее время, Солия. Наверное, я сильно волнуюсь после поступления в Академию музыки. Через два дня я покину этот дом, а вернусь только через неделю. Мне не по себе от этих мыслей. Матушка точно будет скучать. – Хоть Делия и не любила лгать и никогда ранее не прибегала к такому способу остаться невинной, но в этой ситуации не было другого выхода.

− Тебе не о чем волноваться, сестрица. Правда, мы все по тебе будем скучать. Но ты же не навсегда покидаешь нас. А расстояния между нашим домом и Академией ничего не могут изменить в нашем отношении к тебе. Ты же знаешь, Делия. Граф недавно говорил, что он поражен твоим талантом. Да и мы все тоже. Поэтому успокойся и просто начни блистать на сцене. С нетерпением жду того момента, когда смогу увидеть тебя в красивом платье, с лакированной скрипкой в руках. А зал будет аплодировать тебе и дарить красивые цветы. В тебя будут влюбляться сотнями, а наша любовь к тебе всегда будет поддерживать тебя в любых ситуациях.

Лицо Делии порозовело. Все переживания, которые недавно свалились на нее неподъемным валуном, отступили. Она забыла и о графе, и о волнениях о счастье сестры, которое могло бы легко подвергнуться несчастью из-за уличного мальчишки. Солия была рядом с ней, и Делия понимала, что только сестра могла подарить ей драгоценную ее сердцу гармонию.

− Я буду писать вам письма, присылать фотографии! Да! Вот увидите, какой я выросла в этом доме красавицей! – Делия расхохоталась от радости; давно она так не смеялась.

Сестры были счастливы поддержать друг друга, ведь их поддержка стоила дорогого.

Впервые Солия не понимала, как она могла вообще завидовать сестре, ее таланту? Она – ее любимая младшая сестричка, которую нужно оберегать и любить. Но не завидовать!

Граф был вчера прав, сказав, что Солия обладала редчайшим даром – добротой. Она поняла слова Шейдена только сейчас.

Солия ждала письма от графа, но ни единой весточки от него не пришло до самого позднего вечера. Значит, он был действительно очень занят, раз совсем позабыл о девушке, письма которой писал с невероятной любовью и скоростью. Девушка понимала это и не могла требовать от него большего. Он и без того отдает ей все, не щадя ни сил, ни своей свободы.

Шейден радовал Солию этим, был ее кумиром, ее растущим богом, который временами немного разочаровывал ее. Но это было не то разочарование, которое нельзя было уничтожить. Оно было незначительным, легким и едва видимым.

Девушке не сиделось дома, и она как можно скорее вырвалась из его стен, которые начинали дурно на нее влиять. Пробравшись мимо отца, задремавшего в гостиной, Солия тихо открыла двери и оказалась на улице. С наступлением темноты резко похолодало. Хорошо, что девушка прихватила с собой теплый плащ.

Набросив его на свои тоненькие плечи, она побрела по темноте, направляясь в сторону маленького Горден-Хейла. Ее манил этот городок, звал по имени, гипнотизировал. Казалось, это было тем местом, которое изначально предназначалось ей, но по воли жестокого рока ее душа была рождена в благополучном, большом городе счастливых людей – Вильен-Трегги.

Ее родной город не устраивал девушку. Весь он был таким лучезарным, ясным и красивым, что ей часто приходилось чувствовать его лживую сторону. Город этот был хорошим местечком для новой, искренней жизни, но Солия хотела чего-то другого. А вот маленькие улочки неблагополучного Горден-Хейла пришлись ей по вкусу, что было совсем не понятно ее родителям и сестре. Они гордились своим роскошным городом с его сложной, насыщенной жизнью, и стремление Солии выбраться в тот кошмарный, тесный уголок планеты их всегда удивлял. Казалось, она пыталась сбежать, как сбегают из дома непослушные девочки, желающие хоть как-то насолить своим коварным, как им кажется, родителям. Но Солия не хотела сбегать с такой целью. Она преследовала нечто иное, и об этом она пока никому не хотела говорить, тем более – своей младшей сестре, которая явно не одобрила бы такой поступок.

Темный плащ полностью сокрыл девушку во мраке, сделав ее частью этого ночного, холодного и временами жестокого мира. Но Солия не боялась темноты. Она была выше этого, и высота эта даровала ей крылья.

Легко проскользив по узенькой тропинке, которая немного уходила в яблоневый матушкин сад, девушка свернула в сторону небольшой лазейки – дыры в чугунном заборе. Теперь она осталась здесь одна, и никто из родных не мог уже ей помочь. Если бы они узнали о ее тайном похождении, то их печали не было бы границ. Конечно, Солия вернулась бы целой и здоровой, но сам факт ее отсутствия оставил бы след на душах ее близких.

И вот она уже грациозно хватается за извозчика, дает ему немного денег и отправляется в недолгий путь.

В позднее время можно было еще найти извозчиков, ведь в деньгах было их счастье. А если уж дело касалось его семьи, в которой кто-то был болен, то человек мог целые сутки развозить господ по самым злачным местам мира.

Извозчик не поинтересовался, зачем это такая красивая девушка, притом еще и богатая, вдруг решила посетить поздний городок-беду, в котором в это время из каждого уголка начинали вылазить различные черти в человеческом обличие. Это было ему неинтересно, и Солия давно привыкла к безразличию тех, кто просто хотел выжить, ценя каждую заработанную монетку.

Спустя полчаса девушка была на месте. Горден-Хейл не спал, в отличие от ее родного Вильен-Трегги, который, казалось, строго по расписанию укладывался в свою мягкую колыбель. Везде горели огоньки, раздавались голоса, а временами можно было услышать прескверную душе нежной Солии ругань. Вся красота и мягкость этого тесного городка куда-то испарилась, а вместо нее установился гомон и скрытая опасность.

Солия впервые решилась выбраться сюда ночью. У нее было очень важное дело, которое она не могла оставить просто так, пылиться на маленьких полочках огромного шкафа.

Все ее существо сжалось, когда ей на пути повстречалась темная грубая фигура с обезображенным от спиртного и табака голосом. Нет, эта тень ничего не хотела от девушки, она даже не заговорила с ней, не бросила мимолетный взгляд, просто проплыла мимо. Но сердце Солии все равно взволновалось, и его удары разлетались по маленьким улочкам.

В такой поздний час на стенах скромных домов выползали страшные твари, наблюдающие за живыми. У них не было имен, не было кличек, но они были реальны, и Солия впервые их увидела. Сказки о полночных страхах не были вымыслом. Горден-Хейл буквально воплощал их, насобирая за день.

Все тело девушки дрожало, изнывало не только от холода, но и от страха. Такой страх она еще никогда не испытывала. Но все бывает в первый раз, правильно?

Завернув в тихий переулок, Солия остановилась, услышав позади чей-то приглушенный, остановленный кем-то крик. Ей было страшно обернуться, посмотреть, что же случилось там, за ее спиной. Но разум твердил это сделать, как бы сейчас ни было страшно.

Пересилив себя, Солия все же повернула голову назад, и лицо ее онемело от ужаса. В нескольких шагах от нее какая-то высокая тень вцепилась в губы смуглой девушки. Это выглядело так, словно нечто выпивало из живого тела ее душу, разум, ее судьбу. Солия достаточно отчетливо различала силуэт жертвы. Это была высокая, смуглая женщина с курчавыми темными волосами, прикованными сейчас к пыльной стене маленького дома. Но вот она не могла понять, кем была эта жуткая тень, точно и человеком она быть не могла. Но так ли стоит легко доверять глазам? Это мог быть человек, но очень хорошо спрятавшийся в темноте, что легко смог стать ее частью. Нет, все было не так просто. Все не могло быть так очевидно.

Это действительно был не человек, не живое существо, а какой-то голодный лик, поглощающий души живых существ.

Нужно было бежать, пока тень не заметила ее. Но Солия точно окаменела. Ей было одновременно и любопытно, и страшно. И она не могла разделить эти два чувства, которые в единстве разрушали все на своем пути. И девушка так бы и осталась стоять на месте, если бы чья-то холодная рука не потянула ее в переулок, а после вывела на свет горящих, закоптившихся фонарей.

– Вы та сама госпожа? Зачем Вы здесь так поздно? – Это был тот самый мальчик, который недавно налетел на Солию; он говорил шепотом.

– Ч-что это б-было? – приводя в норму дыхание, спросила девушка; она не понимала, реально ли все это случилось с ней или, может быть, просто причудилось.

– Госпожа, идемте в мой дом. Здесь нельзя об этом говорить. Опасно.

Солия лишь кивнула головой в знак согласия и последовала за мальчиком, едва разбирая дорогу.

Паренек отлично видел даже в прочной темноте и уводил девушку дальше от мрачных улочек, пока они не оказались у заброшенного дома. Он не освещался старыми фонарями, а заросшая травой территория говорила о его выходе за рамки Горден-Хейла. Лишь одна узенькая, хитро спрятанная в обильных зарослях дорожка встречала своего юного хозяина и его внезапную гостью.

Отложив в сторону пару гнилых досок, мальчик рывком огляделся по сторонам, как волчонок, почувствовавший что-то неладное, а после открыл маленькую деревянную дверь, ведущую в подвал.

Маленький джентльмен зажег маленькую свечечку, по слезам которой было видно, что она уже была им использована, а после подал свою грязную, поцарапанную руку девушке. Солия без колебаний вошла внутрь.

Обитель мальчика был небольшим, но теплым местом. В этой землянке он разводил костер, ставил на него старенькую ржавую посудину с водой, чтобы скипятить чай. Воду он набирал с крохотного родничка, который находился прямо за брошенным домом, а терпкие травы для чая собирал у местного озера. В углу лежала большая доска, а на ней аккуратно было разложено различное тряпье.

Это было не убежище бедняка, а святой обитель спасенного ангелом человека.

Подав девушке старенький, кем-то выброшенный стул без спинки, некогда обитый алым бархатом, мальчик уселся на землю у огня и стал греть свои грязные ручки.

− Как Вас зовут? – поинтересовался он, бросив в чайничек какие-то травы, от которых шел приятный терпкий аромат; правда, с запахом тех трав, что собирала матушка сестер, этому аромату было трудно тягаться.

Услышав его уверенный, абсолютно спокойный голос, девушка вышла из своих глубоких раздумий. Сердце по-прежнему бешено стучало.

− Солия Миллиал, − сказала она, пытаясь унять дрожь в голосе, но это у нее плохо сработало.

− Вы дочь барона Дориана из города Вильен-Трегги?

− Да. Но откуда ты знаешь моего отца?

− Я много слышал о нем в своей прошлой жизни. Мне рассказывали о его жестоком характере. Он и правда такой? Я знаю: часто люди сами не понимают, что говорят. Им важно только сказать, а подумать некогда.

Солия напряглась от услышанного. Ее отец никогда не был жесток. Но, может быть, она слишком плохо его знала, ведь за пределами своего родного дома человек преображается, надевает маску для неугодных его лику людей.

− Мой отец вовсе не такой. Он очень добрый и любящий человек. Не понимаю, кто мог тебе такое сказать о нем.

− Возможно, Вы знаете только того своего отца, который бывает дома, с вами. Но вне семейного очага он может быть другим. Таким, как мне всегда о нем рассказывали.

− Да кто тебе такое о нем рассказывал? – Солия едва сдержала крик; она не терпела, когда на ее любимую семью наводили треклятую ложь.

Мальчик опустил глаза и долго молчал, как будто не осмеливался назвать имя человека, от которого когда-то услышал историю о Дориане. Девушке не надо было прилагать усилия, чтобы понять это.

Быстро успокоившись, она постаралась говорить легко и непринужденно, как говорила с ней всегда ее матушка.

− Ты ведь Вальям, маленький граф?

От последнего слова все существо парнишки сжалось. Его глаза стали еще печальнее и тусклее. Но его тайная скорбь не продлилась долго, а Солия из-за неосторожного слова больно прикусила нижнюю губу.

− Прости. Не знала, что эта тема запретна для тебя. Что я могу сделать ради тебя? Кстати, − тут девушка прояснилась; она вспомнила, ради чего убежала из дома этим поздним вечером, − я принесла поесть и теплые вещи. У нас в поместье есть паренек примерно твоего возраста. Его одежда должна тебе подойти.

Солия откинула плащ, и в ее руках оказалась большая черная сумка. Положив ее себе на колени, она хотела было достать ее содержимое, но в какой-то момент она осеклась. Вероятно, этот жест мальчик расценил бы как отношение к попрошайке. Стоит заметить, таким он никогда не был, несмотря на свое положение. Поэтому Солия просто протянула ему эту сумку, легко улыбнувшись. Этой улыбки и доброго взгляда хватило, чтобы несчастный граф принял ее подарок, хоть легкий румянец залил все его лицо.

− Не стоило Вам ехать сюда только ради меня. Поверьте, госпожа, я не какой-то там попрошайка. Я никогда не прошу помощи у людей. Это… это не совсем правильно. Если уж я и оказался в таком положении, то только своими усилиями я могу все исправить.

− Я бы не смогла уснуть, зная, что где-то в мрачных переулках Горден-Хейла голодает дитя. Подобные мысли просто невероятно жестоки. И я не могла…

− Бросить меня? – перебил ее Вальям, настороженно посмотрев на нее. – Не надо об этом думать, Солия. Я не хочу, чтобы обо мне кто-то заботился или даже думал. Просто оставьте меня после нашего сегодняшнего разговора.

Девушка застыла на месте, в горле ее застрял какой-то комок.

Как можно было объяснить причину этих странных слов мальчика? Как можно было понять его? Вальям никогда об этом никому не говорил и вряд ли уже расскажет. Его жизнь не та, которой живут счастливой люди. Он не такой, он особенный, и эта особенность в какой-то мере стала его проклятием.

− Солия, та тень, которую Вы видели, − голос мальчика звучал таинственно, а его глаза, казалось, смотрели прямиком в душу Солии, − не принадлежит человеку. Она даже не жива. Они приходят в наш мир поздно вечером и выпивают души светлых людей. Поэтому Горден-Хейл стал таким пустым, злачным городком. Некогда он был славным местом, наполненным добрыми людьми. Но тени быстро его опустошили и опустошают до сих пор. Я не знаю, откуда они явились. Слышал только легенду от одного старика, который скончался в этом городке совсем недавно. Он говорил: в темном, пустом городе, где люди уже не могут жить, стоит мрачное поместье призраков. Старик не знал, что это был за город из легенд, да и я сам не могу ничего об этом сказать из-за своей прикованности к этому гнилому городку. И как-то я сказал Вам, что тени заберут Вас, Солия. Я не лгал. Будьте осторожны с тенями.