Текст книги "Никогда не выбирай (СИ)"

Автор книги: Мария Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Это не простые мертвецы! Они особенные! Я долго растила в них яды для таких, как вы! Достаточно одной царапины и даже демон высшего сословия умрёт навсегда! – Она смерила Ивара взглядом и снова зашлась смехом. Он не прекращал своих атак, но они не достигали своей цели, разбиваясь о защиту Надежды. Все больше его сил уходило на поддержание барьера, так как Курия была тяжело ранена. Она пыталась исцелиться. А я хотела помочь ей в этом. Но колдунья оказалась права хотя бы отчасти – яд распространялся по всему телу Курии, отравлял её, лишая сил. С каждой минутой она все больше слабела. О том, что будет с ней дальше, я и думать боялась. В попытках помочь Курии я слишком поздно заметила, что Артур ослаб. А Надежда, вопреки нашим ожиданиям, не спешила разбрасываться силами, а предоставляла всю грязную работу сделать своим гниющим рабам. Энергии уже брать было неоткуда, и я нещадно сосала её из тела Артура, лишая последнего жизненных сил. Он не сопротивлялся. Он уже лежал у моих ног, в позе эмбриона. Искорка жизни ещё теплилась в нем, и я спешно отключила его от общего потока, чтобы не опустошить до смерти. Уже отчётливо чувствовала шесть не больших магических крадников, которые, подобно пиявкам сосали энергию из нашей группы. Не разумные магические паразиты, созданные с целью отнять, в данном случае отнимали нашу энергию и перенаправляли её в защитное поле колдуньи. Вот потому Ивар и не мог нанести удар в цель. Крадники – это относительно простая магия, но в тоже время их тяжело обнаружить. Даже таким, как мы. В начале их было никак не распознать, но чем меньше сил оставалось, тем больше они были осязаемы. Колдунья тоже готовилась к встрече с нами. Она опередила нас.

Один из мертвецов, шатаясь, но довольно прытко оказался у меня перед глазами. Он был лысым и разбухшим, а один его глаз вывалился из глазницы и теперь свисал на ниточках мышц и сосудов. Весь мертвец был раскрашен незнакомыми мне символами и к его одежде и коже то тут, то там были пришиты скрученные в трубочку кусочки ткани, вероятно с заклинаниями и мешочки из такой же ткани с неизвестным содержимым. Таким образом, весь его вид напоминал жуткую погремушку. Я вскользь оглядела всех умертвий, которых могла – и эта деталь присутствовала в каждом. И в самом деле, мы в песочнице некроманта, решили поиграть с её игрушками. Умертвия потянула ко мне свои когтистые руки, открыла рот и щёлкнула остро запиленными зубами. Но я была под защитой круга алого огня, и мертвец просто врезался в невидимую стену. Его отбрасывало, он поднимался и снова врезался. Пытался грызть невидимое препятствие, процарапать себе путь сквозь него. Поняв через некоторое время, что попытки тщетны, а может, просто услышав мысленный приказ хозяйки, умертвия выбрала себе другую цель.

Я заметила, что умертвии пытались несколько убить или разорвать, сколько поцарапать или укусить. И в самом деле, этого было достаточно, чтобы яд, как невидимый паразит, отнимал жизнь. Ещё один вывод, который я сделала из своих наблюдений – мертвецы нападали на всех, кроме одного участника группы. Ни одна из умертний даже не попыталась ступить в сторону Ивара. И это был тревожный знак.

Я не видела ни Н’Гунна, ни Вильяриса, так как они были за моей спиной, могла лишь чувствовать, что с ними все в порядке. Хотя Вильярис уже тоже был ранен, яд поднимался от укуса на щиколотке, вверх по ноге. Я вновь попыталась бороться с ядом, и хоть он по телу Вильяриса распространялся не так быстро, как у Курии, все же остановить его полностью не смогла. Зато смогла замедлить. И это была моя маленькая победа. Курии в нашем энергетическом слиянии больше не было. Её тело лежало на земле, в пределах моей видимости. С остекленевшими глазами и разметав ореолом вокруг головы волосы, что походили на спелые колосья пшеницы, сама она была похожа на сломанную куклу. И это была наша первая потеря. Я проверила Артура. Не энергетически, а вполне себе человеческим жестом, просто проверив пульс. Живой.

Прямо передо мной сражалась Тси. Её движения походили на смесь медвежьих по силе и волчих по ловкости. Только гораздо, гораздо быстрее. В её арсенале был и сильный хвост, которым она размахивала, как это делает аллигатор или варан. От ударов тяжёлыми лапами, у мертвецов отлетали конечности, но это их не останавливало, и они продолжали нападать. За моей спиной так же вёл себя и Н'Гунн. Медленно, но уверенно эти двое расправлялись с мёртвой армией колдуньи, разрывая на части когтями и зубами. Они не рисковали заразиться таким образом, поскольку слюна Гончих нейтрализовала любой яд, в том числе как оказалось и этот. Это я прочитала в библиотеке. По крайней мере, пока это было именно так. Затрудняло расправу и то, что мертвецов было много, они тоже не стояли на месте, а укус или царапина и можно считать, что все пропало. Поэтому первостепенной задачей у Гончих сейчас было, не дать себя ранить и только уличив удачный момент, нападать. Один из умертвий, сражавшийся сейчас с Тси имел четыре руки. Две были даны ему при рождении, а ещё две были пришиты немного ниже подмышек, что роднило его облик с каким-то неправильным насекомым. Пришитые конечности, заточенные зубы, яды... Какова истинная цель была у Надежды, что она творила подобные вещи? Не для того, чтобы отбиться от нас и уж тем более не для воскрешения родного человека... Четырёхрукий двигался медленнее остальных, не подходил слишком близко к Тси, а лишь обходил стычку по кругу и в его заплывших плёнкой, выцветших глазах блеснуло другое оружие. То, что страшнее и смертоноснее любых когтей и зубов – интеллект. Он обходил её, изучая движения. Не знаю, видела ли Тси, как он припал к земле, согнув в суставах все свои шесть конечностей, точь-в-точь паук и приготовился к прыжку. Как раз в момент, когда Гончая схватила одного мертвеца зубами, рванув на себя, умная умертвия прыгнула. И приземлился аккурат на спину Тси, тут же закрепившись на ней челюстью, со всего размаха орудуя всеми своими руками, как граблями полосовал ей спину, бока и глаза. Тси взвыла от боли и на секунду замешкалась. Этого было достаточно, чтобы двое других умертвий успели вцепиться в неё. Она, от боли потеряла равновесие. Но не боевой дух. Завалившись на землю, Тси стала неистово качаться по твёрдой поверхности, всем своим не малым весом давя нападавших. Послышались хлюпающие и булькающие звуки – это у мертвецов под давящими ударами лопались животы, высвобождая брызги зловонной жижи. Одного мертвеца она оторвала ударом лапы, вместе с куском своей шерсти и мяса, отшвырнула. Отброшенный очутился у меня за спиной, где за него уже взялся Н'Гунн, хоть у него и было уже четверо своих противников. Двоих других Тси нещадно приколачивала к земле силой своего веса. Четырёхрукий был обезврежен, когда Тси в своей агонии добралась до накрытой плитой могилы и голова умертвии, со звуком лопающегося переспелого арбуза, была раздавлена весом Гончей о твёрдую поверхность плиты. Такая же участь ждала и другого мертвеца, цепляющегося за её плечо. Конечности их несколько раз передёрнулись в конвульсиях и обе умертвии затихли. Вся израненная, лишённая нескольких глаз Тси, ненадолго поднялась, роняя в траву капли чёрной крови, сочившейся из её ран, перемешивающейся с отвратительной кашей из жидкостей и мозгов умертвий, которой она вся была измазана. Я все это время силилась поддержать жизнь в её израненном теле, и она была благодарна за то, что мои действия позволили ей отбиться. Яд, попавший в её тело, проник глубоко, вот-вот и он доберётся до мозга. У неё было не более нескольких минут перед полным забвением. И она попрощалась. Медленно опускаясь на землю, она приподняла голову и издала набор звуков, о которых я читала. Прощальная песня Гончих. Звук похожий на плачь молодой женщины, наполненный глубокой печалью, но лишённый всхлипов и сожалений, смирение со своей участью. Её песнь ещё вторила эхом, а Тси уже не было.

Столь печальное событие повлияло и на Вильяриса. Яд распространялся в его теле медленно, но все же распространялся. Он стал отторгать потоки моей силы, но прежде чем я, растроганная потерей Тси, успела разобраться, в чем дело, он отправил мне мысленный сигнал, с просьбой. Она заключалась в том, что если я выживу и смогу выбраться отсюда, то должна буду передать весть о их с Курией смерти их семье. А также он попросил позаботиться, чтобы Настя не страдала. Очень трогательно, что он подумал и о ней в такой момент, но я не поняла, как именно я должна была пресечь страдания девушки. И он отключился. Не став терять драгоценное время, я перенаправила энергию к Ивару и Н'Гунну.

Н'Гунн, Ивар и я были ещё невредимы и твёрдо стояли на ногах. Какая ирония, что мы трое живы в этой смертельной пляске и я между ними двумя. Ивар сосредоточенно держал барьер уже в одиночку. Его красивое лицо покрылось испариной. Мокрая от пота футболка прилипла к атлетически развитому торсу. Он уже был почти без сил, но все ещё стоял. «Отпусти барьер – отправила я ему мысленный сигнал. – Отпусти и атакуй!» Но он лучше меня понимал, что если сделает это, то оставит меня и Артура беззащитными перед умертвиями. Стоит ему опустить барьер, и колдунья сбежит. И потом ищи её, как иголку в стоге сена. Раз уж попалась, то следовало было придерживаться плана до конца. Н'Гунн в своей дикой свирепости кружился с восставшими мертвецами, выдавая такие молниеносные движения, некоторые из них я даже не могла уловить. Он изворачивался, кружился, подпрыгивал, щелкал зубами. Надежда снова подала голос:

– Да ты силен, красавчик! – Она посмотрела на Ивара, обольстительно улыбаясь. Скорее в её больных фантазиях именно обольстительной была эта улыбка. – Подчинись мне, сладкий, я буду хорошо кормить тебя.

Ивар смотрел на неё в упор не мигая, плотно сжав губы.

– Да-да, я знаю, кто ты такой. Ивариний Тиреттий Архиодемид. Наследный принц империи Архиодемидов. Я мечтала поймать тебя. И вот ты здесь. Ради тебя, собственно, все это и затевалось.

Она уже победно улыбалась, не уделяя достаточно сил своей защите, и та медленно таяла.

– Даже если ты сможешь сковать меня, – молвил Ивар наконец, – мои родные придут меня освободить.

– Ты очень далеко от дома, мятежный принц. Очень далеко от своей империи и от своей истинной стихии. – Возразила колдунья. – Пройдут тысячелетия в этом мире, прежде чем твои родные поймут, что тебя нужно искать. И ещё столько же, прежде чем найдут.

До меня потихоньку начинало доходить все происходящее. Вот почему Ивар меньше всех уставал и почему ему не нужна была подзарядка, как Круговым – ведь он не просто демон влиятельного рода. Он будущий правитель всей своей расы! И вот почему у колдуньи не было никаких защитных знаков – они ей были не нужны, если она может воссоздать столь сильную защиту в мгновение ока. Не только некромантией она реальность разрывала. Живёт она, скорее всего уже очень долго, раз смогла так хорошо организовать ловушку для Ивара. И эти артефакты, что она притащила с собой, должно быть далеко не единственные цацки, что у неё есть. Как же хорошо, что мы все-таки не попёрлись к ней домой! Подчинять демонов – это вам не бесов заманивать. На отработку одного такого действия могла уйти не одна человеческая жизнь. А уж принцев – тем более! И Надежда была полностью уверенна, что сможет контролировать Ивара. Значит, у неё для этого были все ресурсы. Она бегло бросила взгляд на Н'Гунна. У него в противниках оставалось ещё трое мертвецов. Увидев это, она на секунду запаниковала, но тут же попыталась это скрыть. Н'Гунн был все ещё невредим.

– Давай же, милый! Вместе убьём Гончего! – Её голос стал ласковым. – Ты будешь мне служить, я тебя обижать не стану. У тебя будет все, что только пожелаешь.

Откуда-то сверху посыпались маленькие клочки тонкого бледно-розового шелка. Я подняла голову вверх. Это пал наш купол. Ивар больше не мог его держать. Я почувствовала, что его окутывают неведомые путы. Пока Надежда заговаривала ему зубы, она плела заклятье подчинения. Обессиленный Ивар попался. Заклятье складывалось во внушительные звенья цепей, которые точно змеи, опутывали шею Ивара, его запястья, грудь, ноги. Защита, окружающая нас Артуром, тоже исходила на нет. Я достала из-за спины два коротких серебряных кинжала, которые накануне мне вручила Курия. Драться ими я не умела, но с оружием в руках чувствовала себя увереннее. Артур лежал у моих ног и его рвало кровью. Я переступила друга, двинувшись вперёд к колдунье. За спиной у меня раздался рык. Я повернулась. Н'Гунн был ранен последним из мертвецов. Как именно это произошло я не видела, но яд попавший в его тело обжёг и меня.

– Полно тебе, деточка. – Прокомментировала Надежда, оценив мой боевой настрой и перевела глаза к объекту своих стремлений.

Ивар смотрел на меня. Не долго. Всего треть минуты, но колдунье и этого хватило. Её глаза просияли.

– Какая прелесть... – Пропела она, вглядываясь в Ивара, как в открытую книгу. – Не противься мне. Убьём Гончего. И возьмёшь себе девочку. Будешь играть с ней, когда захочешь. – Её голос убаюкивал Ивара, гипнотизировал. – Будешь трахать её, привязав к потолку вверх ногами. Ты же хочешь этого.

Ивар повернул ко мне своё измученное лицо. Было видно, что сопротивляться у него больше нет сил. Сожаление об упущенном я успела рассмотреть в глубине его очей, прежде чем он повернулся к Надежде и сквозь зубы процедил:

– Давай, сковывай меня. Но я буду жить о-о-очень долго, Надежда. Я найду момент и сожру тебя живьём. А после и твоих ублюдков, которых ты в городе пристроила, и их потомков. Я весь твой род с лица земли сотру. Вот увидишь.

Надежда слушала его слова и менялась в лице. Из эмоций созвучных с её именем, образовалась гримаса презрения и скрытого страха. Больше уговаривать колдунья не могла, ведь Н'Гунн уже заканчивал с последним её рабом. Ещё несколько минут, и пёс Тьмы сомкнёт челюсть на её шее. Колдунья должна была сделать выбор. И она выбрала. Прошипела лишь: "Ну как хочешь". И сжала хватку заклинания. Путы, удерживающие Ивара, с гулким хрустом свернули ему шею. Я бросилась к ней за секунду до того, как увидела на её лице мрачную решимость. Но я не была ни быстра, ни сильна. Зато Н'Гунн был. Он перепрыгнул через меня и повалил Надежду на землю. Я заметила, как он вздрогнул, придавливая её всем своим телом. Я подошла, и он отступил. Колдунья была мертва. А у него, там, где я предполагала было сердце, торчал стилет. Должно быть, Надежда успела вытащить его из земли и выставить перед собой, а Н'Гунн напоролся на него, как на копье. Он отступил на десяток шагов вправо и повалился набок. Я огляделась. Все почти, как в моем сне. Артур в луже собственной крови. Ивар лежит вывернутой под неестественным углом шеей.

Н'Гунн был ещё жив и я, отбросив своё оружие припала к нему. Меня больше не смущал его облик, ведь это был он настоящий. Гончий приобнял меня своей когтистой рукой. Я уткнулась лицом в его шерсть, оказавшейся на удивление мягкой, закрыла глаза. Почувствовав на себе уже не когти, а пальцы я подняла лицо и увидела перед собой человека. Он поменял облик. Его рука мягко взяла меня за подбородок и привлекала к своим губам. Он целовал моё лицо, а я наслаждалась каждым прикосновением, которые становились все настойчивее, чем больше я распалялась. Брюки на мне треснули по швам. Ого, вот это силища! Теперь придётся в деревню идти голой. Ну и плевать. Я, отбрасывая от себя то, что недавно было моей одеждой, стараясь второпях приблизить такой долгожданный момент проникновения. И он наступил. Н'Гунн вошёл в меня с утробным рыком, свирепо и безудержно, как дикий зверь, которым он по сути своей и был. Я выгнулась дугой под ним, почувствовав в себе его плоть. Наконец-то! Не давая мне ни секунды перевести дух, он двигался во мне, постепенно наращивая темп, а я стонала, как актриса из порно. Только мои стоны не были наигранными. Они возникали глубоко внутри меня, там, где его плоть вонзалась в меня, затем покидала моё лоно, а после вновь вонзалась. Сейчас не было ничего важнее этих движений. Ничего лучше и ничего слаще. Никогда раньше я не испытывала подобного. И никогда ранее я не была столь влажной. Н'Гунн тоже стонал, целуя меня, рычал, кусая мои губы до крови. Он запустил руку в мои волосы и сжал. Я ощутила боль. Не только от натягивающихся волос. Боль была где-то далеко, словно меня покидала жизнь. Прямо сейчас часть моих жизненных сил перетекала к нему, залечивая его раны и очищая кровь. Где-то на задворках сознания я почувствовала, что близка к кульминации. Гончий сдерживает себя, чтобы я как можно дольше могла насладиться его близостью. Но я себя усмирить была не в силах и обхватив его ногами за бёдра, прижалась к Н'Гунну настолько плотно, чтобы как можно глубже загнать его в себя. Задрожала и забилась в конвульсиях. За несколько мгновений перед тем, как провалиться в сладкую истому, его семя излилось вовнутрь меня, обжигая, разливаясь, горячим потоком по всему телу. Н'Гунн увлёк моё сознание за собой в темноту.

Возвращаясь в реальность, я тяжело дышала. Мелодичный смех, похожий на журчание холодного ручейка в лесу, когда вокруг царит давящая жара, вывел меня из бессознания. Первым было чувство жажды, очень хотелось пить. Вторым же – полное непонимание, где я нахожусь, и что происходит. Я была в одежде, и вся она была целой. Брюки в районе паха влажные. Рядом был Н'Гунн. Он лежал на спине, приподняв торс на локтях. Больше подняться он не мог, как и я. Какая-то невиданная сила прижимала нас к земле, не давая встать. Н'Гунн был в облике человека и полностью обнажён. Не в силах перебороть любопытство, я осмотрела его с ног до головы. Та часть его естества, которая подарила мне столько удовольствия, блестела, храня следы нашего соития. И она была просто огромной! Как он только не разорвал меня? И все же я была в одежде, хотя отчётливо помнила, как Гончий рвал её на мне, стремясь добраться до заветной цели. Ещё одной важной деталью было отсутствие любых повреждений на теле Н'Гунна. Ни единой царапины. Я протянулась к нему энергетически и обнаружила, что он полностью исцелился. Это от меня он так подпитался?

Когда нашла в себе силы оторвать взгляд от Н'Гунна и его прелестей, я посмотрела перед собой. Звук её шагов был похож на порыв ветра, шуршащего колосками пшеницы в поле. Запах исходивший от неё все время менялся. Она пахла то карамелью, то ванилью, то свежей выпечкой, то весенними цветами, то морскими волнами... Все те запахи, которые я так любила, я чувствовала сейчас от неё, названной гостьи нашей кровавой вечеринки. Это был самый тёмный час перед рассветом, и её силуэт становился то расплывчатым, как призрак, то с чёткими очертаниями, как существа из плоти и крови. Я восхищённо смотрела на неё, казалось не было в этом мире ничего более прекрасного, ничего более желанного. От неё веяло немыслимой силой, и она без сомнения раздавит нас как букашек. Темноволосая, стройная, как лань и грациозная, как кошка. Как будто ангел, спустившийся с небес, настолько она была прекрасна! Её голубые глаза сияли холодным светом, он даровал жизнь, он же и отбирал её. Она поправила подол своего платья, которое белоснежным цветом создавало контраст с идеальной загорелой до золотистого оттенка кожей, и весь мир пришёл в движение. Пространство наполнилось звуками жизни, запели птицы на деревьях, зашуршали насекомые в траве. Этот мир оживал от её движений, он отвечал ей, он дышал вместе с ней. Я не могла ни пошевелится, ни издать хотя бы звук. Нам ещё не разрешали говорить. Прекрасная дева посмотрела на меня и в долю секунды вся моя жизнь стала её достоянием, а я сама – её собственностью. Не нужно было ни колдовства, ни заклятий, чтобы подчинить нас с Н'Гунном, она сделала это безо всяких усилий, ведь была рождена для поклонения.

На правах хозяйки она окинула взглядом местность и на её великолепном лице отразилась печаль.

Сколько здесь павших... – Прошептала она, и голос её походил на прекраснейшую музыку. Печаль в её облике сменился восхищением. – И какая великая жертва!

Она посмотрела на Н'Гунна, сменив восхищение, на праведный гнев:

– И все же вы пришли сюда, не спросив разрешения. Судьба ваша вполне заслуженна.

Внезапно я почувствовала, что могу говорить и не замедлила воспользоваться этим:

– Ты убьёшь нас?

– А ты хочешь этого? – Она улыбнулась, хитро прищурив глаза.

Я отрицательно замотала головой.

– Хорошо. – Согласилась она.

Мне полегчало до того момента, как она вновь заговорила:

– Вы оказали неоценимую услугу, уничтожив это существо. – Она указала жестом на бездыханное тело колдуньи. – Не дали ей призвать на свою сторону принца Хаоса, который стал бы сильным врагом. Я пришла сюда покончить с ней и отобрать силу, что когда-то дала. Но вы справились и без меня.

Это была явная похвала, но во мне вдруг вскипело негодование – она ведь могла одним жестом нейтрализовать Надежду и все мы остались бы живы.

– Почему ты не помогла нам? – Выпалила я и тут же прикусила язык.

Моя дерзость ничуть не смутила собеседницу. Проявление истинной силы – быть снисходительным к выпадам тех, кто значительно слабее.

– А разве вы просили о помощи?

Не просили. Мы были слишком самонадеянными, чтобы попросить. И слишком боялись.

– В награду за вашу жертву, я верну всех к жизни. Но в наказание за то, что вы явились туда, куда вас не звали, одну жизнь заберу себе.

– Кого? – Спросила я.

– А это уже зависит от тебя.

Дав мне возможность осознать услышанное, она продолжила:

– Твои терзания знакомы мне. Как прошлого порыв, затронула ты давно забытые струны моей души. И коли так, я даю тебе право выбора. Оставить Гончего тебе или вернуть демона? Один из них умрёт, мы поглотим его. Душа того, кого отвергнешь ты, станет пеплом этого мира.

Она помолчала немного и прибавила:

– Поторопись. Их души растворяются. Решай скорее.

Я ощутила свободу воли. Могла трезво мыслить. Мне было разрешено сделать выбор. Я посмотрела на Н'Гунна. А он на меня. В его глазах не было страха. Он не сожалел и не хвастался за жизнь. В его взгляде было лишь понимание. Гончий думал, что я выберу Ивара и сейчас его душа прощалась со мной. Прощалась, осознавая, что нет иного пути. Он был готов умереть. Н'Гунн без колебаний вручил мне всю свою вечную жизнь.

С трудом сдерживая слёзы, я оторвала от него взгляд. В душе стало невыносимо пусто и заболело, как если бы я вырвала собственными зубами кусок своей же плоти. Больно. Это невыносимо больно. Хотелось выть. Я повернулась к той, что властвовала над нами, и набрав полные лёгкие воздуха, выдала свой ответ:

– Иди ты к чертям собачим! Я люблю их обоих и не стану выбирать! Убей нас, если хочешь. Оставь наши тела гнить, а души сожри! Но я не буду! Слышишь? Я не буду выбирать!

Я громко выдохнула. Прошла минута, и я готова была ещё многое сказать. Но мне не дали. Она услышала все, что ей было нужно и отняла мою речь.

Шло время. Ночь нехотя отдавала власть новому дню. Становилось светлее. На кладбище было тихо и ни одна из живых тварей несмела нарушить этот покой. Ветер разносил запах мертвечины и весенней грозы. Примешивал к нему метал свежей крови, двоякий аромат серы и капли восточных пряностей. Братской могилой стала для нас эта земля.

Пленившая нас, чудесная из всех чудес, стояла неподвижно и лицо её не выражало никаких эмоций. Затем она вздохнула, сказав:

– Уму не постижимая смелость! – И зашлась весёлым и беззаботным смехом. Как неведомый до сей поры груз, отступила темнота и на востоке небо посветлело. Она смеялась лесным родником и лес вторил ей птичьими голосами, шумом деревьев. Вдоволь насмеявшись, она смотрела на нас без тени угрозы, как любящий родитель, сменивший гнев на милость.

– Ты знал, что, прикоснувшись к ней, изменишь её. Ты знал, что никогда не сможешь быть с ней самим собой, ибо она не примет тебя таким. И потому держался. Даже когда я стала распалять ваше пламя, ты держался с непоколебимой стойкостью. Ты бы даже ментальный секс себе с ней не позволил бы, если бы не был смертельно ранен. – Она посмотрела на меня – О, да. Все, что вы пережили, было сплетением фантазий вас обоих. – Она хлопнула в ладоши. – И это было просто головокружительно! Я с превеликим удовольствием понаблюдала бы за вами ещё много-много раз!

Мы вновь могли двигаться. Но ни я ни Н'Гунн не спешили вставать. Мы сели на траве и воззрились на её снизу вверх, как ученики на учителя. Ко мне возвращалась свобода мысли, я уже могла говорить, но молчала. Думала. Теперь понятно, откуда такая не состыковка. Н'Гунн порвал на мне одежду, и мы слились с ним в единое целое. Это было не физически. Это было в наших мечтах. И эти мечты дали такой мощный разряд энергии, что он смог исцелить смертельную рану Гончего, нейтрализовать яд в его теле, что попал в кровь от ранившей его умертвии и при этом остались силы и для меня. И все же мы оба достигли кульминации вполне-таки физически.

– А после, – продолжала она, – ты просто взял и вручил ей свою судьбу. Готов был умереть, чтобы она могла жить. Поразительная самоотверженность, особенно для создания Тьмы!

– Что может знать о самоотверженности та, чьё имя Рок? – спросил Н'Гунн.

Она снова засмеялась, но уже более сдержанно.

– Думаешь, я та самая богиня, которой вас пугают легенды? Думаешь, я воплощение Рока? – Она отрицательно мотнула головой. – Нет. Я лишь отблеск её силы. Её дитя. Она пробудила меня для служения. А вот её мощь поистине колоссальна.

Мы с Н'Гунном переглянулись. Если верить её словам и она всего лишь "отблеск силы" воплощения Рока, то какой должно быть могучей была сама богиня. Неудивительно, что только одно упоминание вызывало восторженный ужас.

– Так ты не убьёшь нас? – Я немного осмелела.

– Зачем же? – Она удивилась как-то по-детски, театрально надув губы. – Из-за того, что ты не захотела делать выбор и не подчинилась мне? Ах, милое и неразумное дитя, богиня ценит жизнь в любом её проявлении. Я огорчила бы её, если бы загубила такой потенциал без весомой на то причины. Моя мать видит моими глазами, – она прикоснулась пальцами к вискам, – чувствует моим сердцем, – положила руку на грудь. – Вы бы поняли меня, если бы хоть раз встретились с ней.

Я не сомневалась в правдивости её слов, если она казалась мне самым прекрасным и самым опасным существом, что я видела прежде, то было сложно и вообразить насколько эти качества преобладают в её богине.

– Вы весьма необычны... – она смерила взглядом меня, улыбаясь. Потом перевела взгляд на Н’Гунна, осмотрела его не спеша, задержавшись взглядом на его мужских прелестях, и облизнулась. Я ощутила укол ревности, который тотчас же сменился новой волной возбуждения. Н'Гунн взгляда не отвёл. Он не двигался, смотря на неё исподлобья. – И этот ваш принц Хаоса... – Она посмотрела за наши спины, туда, где были тела наших товарищей. Туда, где бездыханным лежало тело Ивара. Я не решилась повернуться. Я смотрела на неё. – Преинтереснейший экземпляр! Я бы познакомилась с ним. – Говоря это, она обворожительно улыбнулась, глядя на меня.

Она явно меня дразнила, но во взгляде её я не нашла ни презрения, ни тщеславия. Она не считала нас недостойными. Она не считала себя лучше нас.

Дитя богини посмотрела куда-то в даль, куда уходили последние тени ночи, и улыбка её стала мечтательной. Восходящее солнце загорелось оранжевым заревом, касаясь первыми лучами верхушек деревьев.

– Мне пора идти туда, где ждёт меня моя семья. – Она посмотрела на нас покровительно. – Вы можете называть меня Рэй. Я хранитель равновесия и водных глубин. Те, кто отправили вас сюда, назвали бы меня полубогом или младшим божеством. – Рэй медленно обвела пространство за нашими спинами прощальным взглядом. – Ваши друзья скоро проснуться. Возвращайтесь туда, от куда пришли, так быстро, как только сможете. – Она немного помолчала, словно слушала кого-то. – Моя возлюбленная богиня разрешает вашим Странникам установить тут базу для наблюдений. Вы сможете открывать порталы. Мы не станем препятствовать. – Снова пауза. – Но если кто-то из вашей братии станет искать встречи с нами, без нашего на то позволения – мы примем самые решительные меры. Это наш мир. – Она посмотрела доброжелательно. – До встречи, мои юные друзья. Вы удивили меня, а это довольно нелегко.

И растаяла. Просто растаяла в воздухе, там, где стояла. Только, что она была тут, и мы купались в потоках её силы, и вот её уже нет.

Н'Гунн встал и подал мне руку, помогая подняться. От продолжительного нахождения в одном и том же положении, мои мышцы затекли и сейчас неприятно ныли. Мы огляделись. Все могилы были такими, как и накануне вечером. Нигде не было ни единого следа борьбы, брызг крови или частей тел. Трупа колдуньи тоже не было, как и артефактов, что она принесла с собой. Наши друзья, все как один здоровы, без ран. Они просто спали. Должно быть Рэй не только воскресила и исцелила всех членов нашей группы, кроме нас с Н'Гунном. Она ещё и убрала весь тот бардак, что мы устроили.

Удостоверившись, что я стою твёрдо, Н'Гунн оставил меня и направился к старым могилам. Там они с Тси предусмотрительно спрятали для себя одежду. Складывалось впечатление, что мы вчера ночью просто уснули на этом кладбище и на самом деле ничего не произошло. Это защитная функция сознания – стремится вычеркнуть из памяти кошмар уходящей ночи. Я не должна это позволить.

По дороге в дом, в котором мы гостили, Н'Гунн очень стиснуто поведал остальным, что произошло, кто и как вернул их из мёртвых. Краткое изложение явно никого не удовлетворило, но Ивар поторопил всех, напоминая, что мы ещё должны вернуться вовремя. Наша компания в последний раз позавтракала вместе с хозяевами простой деревенской стряпней. Собрав вещи и попрощавшись, мы уходили. Они звали нас в гости ещё, а мы обещали приехать. Как только мы покинули пределы села, Ивар и Курия вернулись, чтобы очистить память этих прекрасных людей от нашего пребывания.

Добравшись до нужного места в лесопосадке, не далеко от оставшегося позади села, мы расположились в тени деревьев, на траве, кругом, ожидая открытия портала. Это было назначенное место, но время ещё не наступило, и у нас был шанс побыть вместе ещё не много. Вильярис разогнал насекомых, чтобы те нас не донимали. Мы больше не боялись быть пойманными на магии, а потому использовали её себе во благо. Тси хотела призвать тучи и заслонить такое нещадное для них солнце, но Н'Гунн запретил, мотивировав тем, что в мире где их так любезно вернули к жизни, ещё и отпустили подобру-поздорову, не стоит злоупотреблять гостеприимством, и как он выразился: «Двигать мебель на свой лад».