Текст книги "Дикая охота (СИ)"

Первое правило охоты. Каждый сам за себя.

Второе правило охоты. Осечки не дают только зубы нежити.

Третье правило охоты. Не убей добычи ближнего своего.

1.

Никто не умер, что очень странно. Зато шумиху подняли такую, словно это не квартал рухнул, а проценты по вкладам в Королевском банке. Даже нерабочие фабрики существенно не пострадали. Впрочем, не пройдет и пары дней, как владельцы, вооружившись исками на Военное Управление, возьмут в осаду суды.

Гулко и мерно тикали напольные часы в углу кабинета. Вдоль рамы большого окна, которое с той стороны закрывала кованая решетка, из своего безопасного угла на потолке спускался паук. Чуть покачиваясь на невидимой тончайшей нити, он быстро перебирал крошечными лапками, стремясь туда, где его не ждало ничего хорошего: на подоконнике стоял открытый террариум, в котором обитала ручная ящерица-мухоловка.

Под рев моторов с улицы ящерица выбросила в пространство длинный липкий язык и втянула его обратно. Паук был проглочен. Рептилия повернула голову и моргнула круглым желтым глазом, словно оценивая, оказалась ли закуска вкусной.

–Послушай.

Элдор перевел взгляд на полковника Донована. Их разделял большой крепкий стол искусственного дерева. На его левом краю светился желтый ореол газовой лампы. На правом, рядом со стопками папок и документов, стояла фарфоровая чернильница. Она служила пресс-папье, так как полковник предпочитал автоматическое перо.

Донован постучал указательным пальцем по тонкой папке, что лежала перед ним.

–Зачем ты сказал им правду?

–После тяжелого трудового дня приятно доводить людей до белого каления.

Хоть в лице Донована ничто не дрогнуло, Элдор знал – полковнику наверняка хочется швырнуть чернильницу ему в голову.

–И за каким баиром тебе вздумалось доводить тех, кто, возможно, отдаст тебя под трибунал?

–Окружающие доводят меня каждый день, стоит соблюдать хоть какое-то подобие очередности.

С резким вдохом Донован отвернулся. На какое-то время воцарилось звенящее от гнева молчание. Пальцы полковника, которые он крепко сжал в замок, побелели.

–Если серьезно, – продолжил Элдор, припоминая солдат, с ног до головы упакованных в черную броню, которая скрывала даже лица, – то тут и так, и так пахнет трибуналом. Не одну, так другую статью точно припишут.

Холодное бешенство в глазах полковника поутихло. Донован поднялся и подошел к окну, повернувшись к Элдору спиной. В лучах солнца, что едва нашли путь сюда через нагромождение города, сверкнула на его рукаве остроконечная полоска серебра с пятью насечками.

–Еще не поздно изменить показания, – сказал полковник. – С минуты на минуту здесь будет комиссар Бронотт.

–Я и так уже в сегодняшних газетах стану героем саботажа.

–Это зависит от того, что ты скажешь.

В коридоре послышались шаги, которые стремительно приближались. Едва Донован успел вернуться в кресло, как раздался стук в дверь.

Не дожидаясь ответа, в кабинет вошли несколько человек. Первым оказался рослый плечистый мужчина, одетый как обычный гражданский: рубашка, брюки, жилет с карманными часами, пальто и шляпа. Каблуки его ботинок не столько стучали, сколько чавкали. На них осталась декабрьская уличная грязь.

Следом за ним проследовала пара гвардейцев в звании сержанта, которые сопровождали патрульных из отряда Элдора. Они не столько конвоировали, сколько поддерживали их: один ковылял с костылем, а другой ехал в кресле. Третий шел сам, но с повязкой на голове и рукой на перевязи. Последним протиснулся лейтенант-ассистент. С собой лейтенант тащил не очень большой, но толстый чемодан.

–Добрый день, господа, – холодно приветствовал гостей полковник. Некоторое время он наблюдал, как здоровяк в гражданском оглядывается вокруг. Не дождавшись приглашения сесть, тот подволок один из стульев, что рассредоточились вокруг заваленного журнального стола, сел и кивнул своим спутникам.

Рядовых усадили с одного конца, лейтенант вместе с чемоданом притулился с другого. Чемодан ему пришлось поставить себе на колени. Конвой остался стоять.

–Я Бронотт, – хрипловатым голосом представился человек в гражданском. Он посмотрел сначала на Донована, а после на Элдора. – Высшим командованием я определен вести следствие по делу в секторе 102В. Капитан Финбар?

Элдор кивнул.

–Позвольте узнать, комиссар, – обратился к Бронотту Донован, – с какой целью вы привели с собой рядовых из отряда ночного патрулирования?

Бронотт обернулся через плечо, но не на полковника, на которого он мог взглянуть, лишь чуть повернув голову, а на лейтенанта. В ответ на короткий кивок ассистент щелкнул замками чемодана и открыл его. Внутри оказалась портативная печатная машинка. Пока ассистент возился с заправкой бумаги и настройкой, Бронотт повернулся к Доновану.

–Видите ли, полковник, – пояснил комиссар, – в показаниях свидетелей, что мы сейчас здесь собрали, имеются значительные нестыковки.

Донован поднял брови.

–Насколько мне известно, очная ставка с участием военных чинов, находящихся в отношениях командования-подчинения, запрещена законом.

Комиссар принял из рук ассистента несколько листов бумаги, заполненных текстом. Внизу каждого красовались печати и подписи.

–Для данного следствия сделано исключение, – сказал Бронотт, хмуро проглядывая документы. – Я уполномочен производить любые действия, которые потребуются для... гм... продвижения следствия.

Пока он говорил, Элдор выпрямился в кресле и несколько раз повернул голову в разные стороны, чтобы размять шею. Не обращаясь ни к кому в частности, он негромко произнес в пространство:

–Весьма любопытно, кто бы мог обладать достаточным влиянием, чтобы сделать исключение из закона, принятого советом министров и самим королем.

–Эти детали не имеют к вам отношения, господин Финбар, – равнодушно бросил комиссар.

–Отчего же. Смею думать, что имеют, – не согласился гвардеец. – Какие у меня основания полагать, что вы не лжете?

Бронотт, наконец, поднял на него взгляд. Его никогда не волновало, если к нему обращались не по уставу, хотя формально никто ничего не нарушил. Но вот вопросы он привык задавать сам, а не отвечать на них.

–Вы не обязаны свидетельствовать против самого себя. Также вам не воспрещается воспользоваться помощью адв...

–О своих правах мне известно, господин Бронотт, – перебил его Элдор. Лицо комиссара слегка побагровело. – Будьте любезны, не уходите от темы.

Бронотт молча, не сводя глаз с капитана, сунул руку во внутренний карман пальто и извлек оттуда сложенную бумагу. Расправив ее резким взмахом кисти, отчего раздался хлопок, он протянул ее Элдору. Гвардеец взял документ и быстро просмотрел его.

–Понятно, – изрек он и дал бумагу Доновану. – Но с каких пор сочетание подписей фельдмаршала гвардии и председателя президиума военной полиции стало волшебной формулой?

В воздухе повисло почти физическое ощущение риторичности вопроса. "Видимо, с тех же самых, с каких верховное военное командование интересуется обрушением заброшенных кварталов Промзоны", – подумал Элдор.

Полковник с легким шуршанием сложил лист.

–Действительно. Это абсурд, господин Бронотт. Как наблюдатель допроса я не признаю вашего права проводить очную ставку и, как следствие, не признаю ее действительность, если оная все же будет проведена. Вы собираетесь фиксировать это в протоколе или вы пришли просто украсить мой кабинет своим присутствием? – последняя фраза была обращена к ассистенту.

Лейтенант быстро взглянул на комиссара. Полковник небрежно бросил сложенное разрешение на край стола. Бронотт расплылся в улыбке ишхены.

–Извольте, – согласился он и, потеряв к Доновану интерес, повернулся к Элдору. – Итак. Вы – Элдор Финбар, капитан Королевской гвардии Его Величества Руэри Стианы? Знаете ли вы этих людей и в каких отношениях с ними вы состоите? Согласны ли вы давать повторные показания по обстоятельствам дела обрушения промышленного квартала в секторе 102В королевства Старн, произошедшего ночью с третьего на четвертое дикабря три тысячи сто пятьдесят восьмого года?

Она была похожа на фомора – поджарая, с длинными руками, на которые опиралась при ходьбе. Но даже фоморы, обитающие на нижних уровнях, где протекают ядовитые сточные воды, не могли мутировать в двухметровую тварь без единой защитной чешуйки на бледной шкуре. Слепая голова то и дело поворачивалась на гибкой шее. Вертикальные узкие ноздри и длинный, скрепленный металлическими скобами безгубый рот втягивали воздух. Вместо глазниц и ушных раковин была обтянутая гладкой кожей кость черепа.

От Элдора ее отделяло метров пятнадцать, не больше. Ее огромная странная фигура появилась из неровного облака испарений, что поднимались снизу. Коммуникационная магистраль проходила прямо над сточной канавой, вдоль длинной стены цеха старого судоремонтного завода. Напротив в нее упирались торцы мебельных и текстильных фабрик. Все они давно не работали; красный кирпич почернел и покрылся подтеками, и в нем ровными заплатками светлел более новый, которым закладывали окна, входы и выходы.

Отряд ночного патрулирования Королевской гвардии N2561, находясь при исполнении, начал производить зачистку территории заброшенной мебельной фабрики от колонии фомор в два часа восемь минут ночи. По результатам разведки было решено разделиться на две группы, одна из которых должна была расставить в подходящем месте аппаратную сеть и позаботиться о тех тварях, что сумеют из нее выскочить. Другой назначалось вытравить нежить из гнезда дымовыми шашками прямо в ловушку.

Отдать приказ о начале операции Элдор не успел. Инженеры только начали установку полотна сети, как стая внезапно изменила свое поведение. Вся группа особей, и взрослых, и детенышей, пришла в активное движение. Издавая звуки, что классифицируются как сигналы тревоги среди фомор, стая стала стремительно покидать здание в направлении юго-запада.

Вероятность того, что они учуяли гвардейцев, исключалась. Защитные костюмы практически герметичны; а вонь гниющих помоев и мусора перекрывает прочие запахи. Кроме того, отряд находился с подветренной стороны.

Большая часть отряда начала преследование, и только Элдор вместе с рядовыми Вирхором, Хейданом, сержантом Айлой остался на месте, чтобы выяснить, что спугнуло несколько десятков фомор. Первым предположением стало появление ши. Однако в таком случае присутствие ши должны были почувствовать и люди: даже на расстоянии несколько сот метров они способны вызвать у человека приступ навязчивой тревоги, беспричинного нарастающего страха и галлюцинации.

Гвардейцы отправились осмотреть место, которое фоморы восприняли как источник опасности. Они миновали фабричные помещения и через порванную сетку окна попали на коммуникационную магистраль.

Разделившись двое на двое, гвардейцы разошлись в обе стороны магистрали. Они отошли друг от друга метров на двадцать, прежде чем на сержанта и рядового нечто обрушилось сверху. Оба остались живы, хотя получили серьезные травмы и потеряли сознание на месте. Позже допрос выявил, что увидеть, кто совершил нападение, они не сумели.

Копаться в мусоре, куда рухнули оглушенные гвардейцы, тварь не сочла нужным. Вместо этого она атаковала капитана и рядового Хейдана. После непродолжительной схватки рядовой выбыл из строя, а капитан получил рваную рану левого плеча и остался без электрической пики.

Все удары, которые нанесли твари гвардейцы, сопровождались силой тока, достаточной, чтобы поджарить парочку фомор за раз. Но оказалось, что они способны только дезориентировать противника на короткое время. Пораженные ткани регенерировали в течение считанных секунд; сознание твари восстанавливалось чуть дольше.

Получив удар когтистой лапой, Элдор уронил пику и сам рухнул вниз с магистрали, но успел зацепить карабин страховки за одну из балок опор. Трубы остались в паре десятков метров наверху. Подсвечивая себе лобовым фонариком, Элдор осмотрел дно коммуникационной магистрали и отыскал оружие.

Нанесенная рана значительно замедлила подъем. Когда Элдор снова оказался наверху, тварь уже убежала. Некоторое время гвардеец прислушивался, но все было тихо.

Элдор послал в воздух сигнальную ракету и отправился искать раненых подчиненных. Выяснилось, что все они, кроме Хейдана, пришли в себя, но не могли передвигаться самостоятельно. Едва они успели подняться на магистраль, как со стороны мебельной фабрики раздался взрыв. Здание накренилось и, одной частью осыпавшись внутрь, рухнуло на соседнее. Увлекая за собой близлежащие постройки и коммуникации, поврежденные старые строения падали одно за другим. Стена судоремонтного завода пошла большой трещиной. Опоры трубы заходили ходуном.

Спасательный шлюп успел эвакуировать гвардейцев до того, как магистраль обрушилась. Той части отряда, что удачно произвела зачистку преследуемой стаи, было велено оставаться при исполнении под командованием сержанта Гаррета до конца смены. Тем не менее, весь отряд был переправлен на боевой крейсер, который перехватил в воздухе спасательный шлюп и вернулся в сектор 102 за остальными гвардейцами. После судно взяло курс на Военное Управление, где все члены патруля были отпущены после допроса.

Бронотт взглянул на ассистента, дабы убедиться, что все необходимое зафиксировано в протоколе. Получив в подтверждение кивок, комиссар обратился к Элдору:

–Вы хотите сказать, капитан, что стали свидетелем... проявления мутации? – Бронотт наклонился вперед, опираясь локтями о колени и соединяя пальцы в замок.

–Я хочу сказать только то, что сказал, комиссар. Я не эксперт, чтобы делать какие-то выводы.

Бронотт бесстрастно моргнул.

–Вы снимали шлем костюма?

–Нет, комиссар.

–Вы снимали респираторный блок шлема?

–Нет.

Бронотт откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

–Что ж, очень занимательная история выходит, капитан Финбар.

–Рад, что вам понравилось, – отозвался Элдор, разглядывая лицо собеседника, которое вполне могло бы быть лицом похоронного агента, которому за огромные деньги поручили предать погребению любимого мопса герцогини.

Полковник Донован свирепо взглянул на капитана, но промолчал.

–И вы абсолютно уверены в том, что вы видели, – уточнил комиссар, – в то время как ваши подчиненные дали совершенно другие показания? Например, рядовой Хейдан утверждает, что его ранил фомор.

–Так что же вы его не спросите, снимал ли он шлем костюма? – поинтересовался Элдор.

Бронотт резко подался вперед и впился глазами в лицо гвардейца.

–Прекратите отвечать вопросом на вопрос, Финбар, – холодно велел он. – Иначе допрос в самом деле будет признан недействительным, а вы будете вести следующую свою беседу в карцере.

Рядовые вместе с сержантом испуганными вахками сидели в углу и отмалчивались. Они смотрели поочередно на капитана и комиссара. Любуясь выражением плохо скрываемого ужаса на лице младших по званию, капитан подтвердил:

–Да. Я уверен в том, что я видел.

Он посмотрел комиссару в лицо и добавил:

–Позвольте вопрос рядовому Хейдану.

Комиссар коротко кивнул. Элдор обратился к подчиненному:

–Хейдан, ты снимал шлем костюма или респираторный блок?

Рядовой отрицательно мотнул головой.

–Нет.

–Опиши фомора, который напал на тебя этой ночью и из-за которого ты получил эти травмы, – Элдор показал на себе сломанную руку и ушиб головы.

–Отклоняется, – встрял Бронотт, – несущественно.

Элдор с усмешкой обернулся к нему.

–Как скажете. Только позвольте напомнить, чтобы вопросы занесли в протокол. – Он многозначительно взглянул на ассистента. Однако тот продолжал невозмутимо стучать клавишами.

Бронотт повернулся на стуле, который заскрипел под ним, и сам обратился к рядовому:

–Господин Хейдан, как вы считаете, капитан Финбар был в здравом уме, когда вы оба подверглись нападению?

Хейдан бросил быстрый взгляд на Элдора, а потом снова на комиссара. Определившись, кто вызывает у него больший страх, рядовой сказал:

–Не знаю... я не...

Донован перебил:

–Протестую, Бронотт. С чего вы взяли, что рядовой способен адекватно дать оценку состоянию капитана на тот момент?

–Протест отклоняется, – ответил комиссар, – почему вы думаете, что он не может?

–Я действительно не могу, – торопливо подтвердил Хейдан.

Донован, не сводя с него глаз, обратился к комиссару:

–Разрешите вопрос рядовому Хейдану.

–Ну.

–Господин Хейдан, вы не можете дать оценки психическому состоянию капитана Финбара на момент нападения, потому что в тот самый момент вы находились в состоянии аффекта или потому, что на вас в настоящий момент оказывают какого-либо рода давление?

Элдор покосился на комиссара, ожидая, что он снова отклонит вопрос, но Бронотт молчал. Хейдан беспокойно заерзал на стуле. За окном сердито загудели авто. Ящерица в террариуме высунула кончик языка, облизала нос и спрятала язык обратно.

Тиканье часов делало ход времени почти осязаемым. Грузными гирьками шлепались секунды в тягучую патоку молчания. Элдор вдруг ощутил смертельную усталость. Больше всего хотелось откинуться на спинку кресла, закрыть глаза и спать, спать...

–О-одно из этих утверждений верно, – наконец выкрутился Хейдан.

–Какое именно? – настаивал полковник.

–Отклонено, – сказал Бронотт, – вы оказываете давление на свидетеля.

Донован даже не скрывал своего удивления:

–Я оказываю давление?

Бронотт проигнорировал его и обернулся к Элдору:

–Капитан, в то время как часть вашего отряда отправилась преследовать стаю фомор, вы с рядовыми Хейданом и Вирхором, а также сержантом Айлой покинули место предполагаемой засады. Вы оставили аппаратную сеть там, в помещении мебельной фабрики?

–Да.

–Она была включена?

–Нет.

–Вы или кто-нибудь из отряда возвращался, чтобы включить ее?

–Протестую, – сказал Донован, – несущественно.

–Увы, я полагаю иначе, – отозвался комиссар, – а вы, как наблюдатель, не имеете права брать слово за свидетеля или отклонять мои вопросы.

Удобно, подумал полковник. Элдор же, в свою очередь, не имеет права отказаться отвечать на вопрос. Капитан сказал:

–Я не возвращался, чтобы включить ее, и не видел, чтобы кто-то делал это.

–А вам известно о рисках применения аппаратных сетей и правилах техники безопасности при обращении с ними?

–Да.

Бронотт кивнул, но каким-то своим мыслям. Ненадолго снова воцарилось молчание, которое нарушил Донован:

–Позвольте вопрос свидетелям, комиссар.

–Давайте, – разрешил тот.

Полковник обвел взглядом гвардейцев.

–Господа. Заметили ли вы кого-нибудь постороннего на территории фабрики во время патрулирования или после того, как стая фомор покинула здание?

Рядовые и сержант ответили отрицательно, а Элдор сказал:

–Я видел человека в шляпе и длинном пальто. Он перепрыгнул с крыши фабрики на крышу завода и скрылся прямо перед тем, как случился взрыв.

Ассистент перестал стучать и поднял голову. Гвардейцы переглянулись. Бронотт от изумления забыл отклонить целых три вопроса полковника, в голосе которого тоже звучало удивление:

–Ты сумел его разглядеть? Какие-нибудь приметы можешь назвать? Куда он скрылся?

Капитан покачал головой:

–Он был достаточно далеко. Но я увидел светлый овал лица. Он был без маски. Отправился... на юго-восток.

Бронотт дернулся, но не вскочил.

–Довольно, – объявил он. – Свидетели дали исчерпывающие показания.

При этом он почему-то посмотрел на Донована. Полковник сохранял бесстрастное выражение. И все же в его взгляде комиссару почудилась скрытая насмешка. Словно бы в ответ на нее Бронотт добавил:

–Донован, вы, кстати говоря, подтвердили действительность допроса, когда приняли в нем участие.

–Что ж, вам виднее, комиссар. Вы ведь специалист.

Бронотт отвернулся и велел ассистенту сделать копии протокола для подписи.

Когда за комиссаром наконец захлопнулась дверь, Элдор шумно выдохнул и блаженно сполз по спинке кресла.

–Кретин, – сказал ему Донован. – Ты себе представляешь, что теперь будет?

Вместо ответа Элдор поднялся и выглянул за дверь. Убедившись, что никто не подслушивает, он вернулся к столу и снова сел.

–Тебе пришли какие-нибудь отчеты? – спросил он.

Полковник потер виски.

–Погоди. Давай-ка для начала разберемся. Опиши эту тварь еще раз.

Элдор описал.

Полковник побарабанил пальцами по столу. Происходящее приводило его в смятение. Никогда прежде он не сталкивался с такой откровенной клеветой. Фальсификация документов и отчетов – дело обычное, но в этот раз она была проведена с невиданной тщательностью и усердием. К отчетам нельзя придраться – их составили авторитетные эксперты Института Безопасности, а заверил сам председатель Комитета по борьбе с нежитью. Поставить под сомнение его подпись все равно, что открыто обвинить во лжи.

Оставляя в стороне выполненную за несколько часов предварительную экспертизу, тревожит беспардонное вмешательство высших чинов военной полиции и гвардии в производство дела. Донован сам предложил повторно снять показания с капитана строго по букве закона. Ни о какой очной ставке речи не шло. Полковник хмуро поглядел на дверь кабинета и опустил глаза на документы. Отчеты он получал как командир третьего гвардейского полка Его Величества, в котором Элдор и был капитаном.

–Указано, – прочитал полковник, – что взрыв и последующее обрушение имеют антропогеннон происхождение, а именно – произошли в результате неправильного обращения с оборудованием. Вот слушай.... "нарушение техники безопасности... повреждены коммуникации на магистрали 55-88 сектора 102В, разрушены остовы некоторых несущих зданий нижнего уровня, вследствие чего произошло оседание построек целого квартала". Подумать только, а он еще и спрашивал о сети, хотя тут уже все установлено.

Донован захлопнул папку, которая лежала перед ним на столе, и невесело взглянул на собеседника.

– Ты уверен, что ничего не перепутал? Тебе нанесли серьезную рану. Там был туман. Да и ночная смена...

Сегодня утром хирург накладывал швы на рваную рану, с мрачным видом цокая языком и пророча заражение. Пытаясь скорее успокоить и убедить самого себя, он ругался сквозь зубы на фомор, хотя только слепой бы не понял, что работа была не их когтей. Элдор коснулся раненого плеча.

–Я бы так не сказал, – произнес он.

Доновану предлагалось по умолчанию догадаться, к чему именно относилась эта ремарка.

–Ну, допустим, это фомор мутировал, – продолжал полковник. – Не будем брать в расчет, почему Институт Безопасности упустил из виду такую мутацию. Но регенерация... невозможно.

–Это не мутация.

Полковник не спорил. Он хотел возразить, но возразить было нечего.

–Вас всех ждет заключение под стражу, – сказал он. – Скоро назначат предварительное слушание в суде. Одними штрафами ты больше не отделаешься. Пренебрежение техникой безопасности, дача ложных показаний...

–Ну вот, теперь понимаешь? – отозвался Элдор. – В лучшем случае меня засадят в психлечебницу на пару с несчастным Хейданом. Или всех уберут, что бы они ни говорили. Просто на всякий случай.

Донован поднял ладонь.

–Давай не будем забегать вперед. Пока что тебя ждет отстранение от службы. Придет в письменном виде по почте. А оружие придется сдать в арсенал.

Выражение лица Элдора сделалось сначала слегка ехидным, а после упаднически-недовольным. Он потянулся, устало поднялся и подхватил прислоненный к креслу чехол с оружием.

Уже у двери, положив ладонь на круглую, отполированную многими прикосновениями ручку, он замер и обернулся, словно вспомнив что-то.

–Слушай. У тебя ведь есть доступ к архивам? И Управления, и Института?

Донован поднял глаза от бумаг на столе и глянул исподлобья.

–Верно.

–Можешь проверить последние разработки за... скажем, лет пять?

Брови Донована выгнулись.

–Бери выше. Лет десять как минимум, – невесело усмехнулся полковник.

Надев перевязь с чехлом через плечо, Элдор шутливо отдал честь и скрылся. Донован проводил его взглядом. Когда за капитаном захлопнулась дверь, полковник откинулся и повернулся в кресле. На окне, зажмурившись, нежилась в скудных лучах солнца ящерица. Ее простенькое бытие трудно было потревожить фарсами с участием офицеров Королевской гвардии.

У парадного входа в Военное Управление паслись стайки журналистов. Пестренькие и в разной степени сварливые, они толклись у площадки огромного крыльца, как воробьи в кормушке, не смущаясь откровенным неодобрением военных и караула. Крыльцо сбегало тремя широкими ступенями на просторную площадку, которая тянулась вдоль всей передней стены здания. С огороженной кованым заборчиком и мощеной светлыми плитами площадки спускалось несколько металлических лестниц. Одна из них вела на парковку для челноков, другая – на мост тротуара, что заворачивал за угол парой этажей выше, третья – к переходу через воздушную магистраль. На другой стороне улицы располагалась кофейня, куда ходили на обед не только из Управления, но и из ближайших офисов.

Пятиэтажное здание Управления вычищенного красного кирпича занимало целый уровень. Все без исключения его высокие окна забирали крепкие решетки. Построенное в середине позапрошлого века, оно оставалось одним из немногих зданий в городе, на котором больше ничего не возвели. В свое время внук тайного советника, по чьему плану строилось Управление, дослужился до генерала и закрепил за высокими фронтонами статус объектов культурного наследия. Чуть позже, почему-то отдельно, туда же отнесли портал главного входа, который образовывали две круглые колонны, увенчанные скульптурами. Свод портала смыкался над двустворчатыми дверями изогнутым карнизом, который поддерживал герб Старна. Под ним в узоре барельефа располагалась каменная табличка с названием, а ниже сурово взирала на посетителей каменная рыцарская голова с поднятым забралом шлема. Окруженные резьбой двери открывались в обе стороны, а потому у них совершенно отсутствовали ручки. Полукруглое окошко над ними украшала витая ковка.

Культурным наследием считались и некоторые другие части здания. Например, похожие на маячковые небольшие угловые башенки и причал, примыкавший к кабинету начальника Управления.

Округлые белые фронтоны, украшенные каменными гербами королевства, барельеф и крышу периодически реставрировали. В этом заключалась вторая уникальная черта Управления – оно было одним из немногих зданий, которые вообще подвергались реставрации.

Покинув кабинет Донована, Элдор спустился на пару этажей и свернул в сквозной коридор, неравно поделенный дверным проемом. Меньшая его часть вела на один из небольших служебных причалов, вразнобой устроенных по фасаду Управления с обратной его стороны. Здесь вдоль каждой стены помещалось по нескольку простых кресел, а у выхода стояла разлапистая вешалка.

Синяя полоса над выходом на причал означала, что он предназначен для такси. Пара-тройка свободных машин там была всегда. Теперь пришлось ждать минут десять. Управление гудело пчелиным ульем; кто-то непрерывно уезжал и приезжал, а постовой поймал даже одного ушлого журналиста, который понадеялся затеряться в этой толпе. Таксисты нетерпеливо сигналили друг другу, ругались пассажиры, цепляясь полами пальто за швартовочные столбики или сталкиваясь в дверях.

Элдору хотелось надеть маску, чтобы его не узнавали, хотя, когда всего в десяти метрах над головой работает очистная установка, это по меньшей мере странно. Пребывая в усталой задумчивости, гвардеец равнодушно отвечал на приветствия, а на попытки завязать разговор и вопросы по поводу инцидента в Промзоне предпочитал отшучиваться.

Наконец ему удалось погрузиться в такси, остроносую лодку с некрашеной медной обшивкой. Вместе с неразобранной пикой и свернутым в тюк защитным костюмом он сел на заднее сплошное сиденье, обитое гладкой искусственной кожей, которая кое-где начисто истерлась.

Замелькали улицы. То быстро, то медленно плыли мимо ряды окон и крыш, витрины магазинов, пешеходные мосты и вереницы других челноков. Все авто были неуловимо похожи, потому как производились одной и единственной корпорацией, которая уже лет как двадцать поглотила остальные. Продолговатая, обтекаемая форма, характерные острые, узкие крылья и от пары до четырех маневренных лопастей по бортам. С наступлением темноты на носу – а иногда на крыше – каждой из них зажигались фонари. Их цвет так и не регламентировали, и Старн каждый вечер наполнялся какофонией красного, желтого, зеленого и синего.

Челнок, что летел впереди, на перекрестке выщелкнул зеленую табличку на сигнальном колесе, а сам набрал высоту и перестроился в ряд выше. Водитель такси, выругавшись, резко сбросил скорость, чтобы не протаранить ему корму. Двигатель удивленно закашлялся и чихнул. Позади послышались сердитые гудки. Водитель приоткрыл дверцу, высунулся почти по пояс и оглянулся. Рискуя вывалиться, так как ремень безопасности был давно и благополучно сломан и висел для вида, рявкнул:

–Себе погуди, не видишь, тут недоумки некоторые не знают, где низ, где верх!

Единственное, что его удерживало – это ладонь, которая стискивала штурвал. Элдор искоса глянул вниз через окно и прикинул, как высоко отсюда падать. Летели они по улице в верхней части среднего уровня. Далеко вниз уходили стены зданий, сетка мостов и заполненные челноками воздушные магистрали. До фундаментов отсюда не долететь – только до крыши лодки в ряду тремя метрами ниже.

Минут через пятнадцать такси пришвартовалось перед высоким домом, который являл Старну свою обшарпанную красоту. Рыжая черепица поросла едва живым мхом и плесенью, водосточные трубы позеленели из-за грязных дождей, а стекла больших длинных окон давно не отливали на солнце. Пилястры и карнизы, которые украшали фасад и парадный вход, истерлись от времени, и зеленоватая штукатурка обнажала красный кирпич стен.

Когда-то это был особняк. Рядом с парадным входом красовался собственный причал – роскошь для доходного дома, которым являлось сейчас это здание. Таксист посмотрел на дом с любопытством, но улетел сразу, как только получил свою положенную сотню крон. Лодка, тускло блеснув обтекаемым корпусом на неярком солнце, шевельнула маневренными лопастями и скрылась в потоке других. Элдор поспешил ретироваться с причала, где она оставила вонючее облачко выхлопа.

Он поднялся на высокое крыльцо, которое еще сохранило резные перила. Над двустворчатыми обитыми металлом дверями смутно угадывался барельеф.

Толкнув незапертую дверь, Элдор вошел. Тишину просторного вестибюля процарапал короткий визг петель. Дверь, никем не придерживаемая, захлопнулась. Справа и слева от нее неохотно пропускали свет самые грязные (и единственные зарешеченные) окна в доме. Была здесь и лампа, она стояла на столике у винтовой лестницы. В высоком потолке, где еще сохранилась лепнина, торчал крюк под светильник. Направо, налево и прямо вели одинаковые двери; из приоткрытой по правую руку доносились негромкие голоса и звон посуды. Пахло какой-то выпечкой.