Текст книги "Всемирная история в сплетнях"

Автор книги: Мария Баганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Мария Баганова
Всемирная история в сплетнях

Вступление

Что самое интересное в истории? Планы генеральных сражений или фортификационных сооружений? Экономическая политика римских императоров? Да, наверное, кому-то это по сердцу Но все же куда занимательнее не статистические выкладки и завоевания, а живые люди – наши далекие предки, которые жили своей обыденной, повседневной жизнью, любили, страдали, завидовали друг другу, ссорились, мирились. Правда, тысячелетия назад эта обыденность была совсем иной, современному человеку она бы показалась пугающей или даже непристойной: это и ритуальные убийства царей, и храмовая проституция в Месопотамии, и узаконенный инцест в Древнем Египте.

В менее отдаленные от нас времена, рассказывая о великих императорах и героях, их биографы интересовались не только подвигами – они старательно собирали и всевозможные анекдоты и слухи, стараясь описать живого человека, а не памятник ему.

Впоследствии эта традиция была утрачена и на смену остроумным и забавным «Пестрым рассказам», «Занимательным историям» пришли напыщенные и фальшивые «Деяния великих мужей». Ходульные пафосные образы заслонили своих реальных прототипов.

Гай Юлий Цезарь… Не правда ли, это некто мраморный с лавровым венком на голове? А ведь настоящий Гай из рода Юлиев был страшно небрежен в одежде – он до конца жизни так и не научился элегантно драпировать тогу. «Плохо подпоясанным юнцом» дразнил его диктатор Корнелий Сулла, тоже мало напоминавший статую: он страдал неизлечимой кожной болезнью, и все его лицо покрывали прыщи. Непохожи на свои парадные портреты были многие монархи средневековой Европы и деятели Нового времени.

Дошедшие до нас письма, записки, мемуары позволяют восстановить их живой облик.

Вы хотели бы узнать, откуда Гай Юлий Цезарь брал средства на политическую борьбу и что за срамные песенки распевали о нем в Риме? Сколько на самом деле было лет «прекрасным дамам», воспетым трубадурами, и почему король Генрих Второй приказал выслать из Англии одного из этих куртуазных поэтов? Почему одна французская герцогиня носила под платьем медвежью шкуру и зачем английская мать XVIII столетия покупала в аптеке опийную настойку? В учебниках нет ответов на эти вопросы – зато они есть в этой книге!

Глава 1
Самая-самая-самая древняя цивилизация

Эпоха, о которой пойдет речь, отстоит от нас на многие и многие тысячелетия. Сведения о том времени дошли до нас благодаря каторжной подчас работе археологов, раскопавших древние города, и труду дешифровщиков, сумевших прочесть клинописные надписи, сделанные на давно забытом языке. Порой им удавалось установить такие вещи, которые считались бы сенсацией, окажись они на страницах сегодняшних газет.

Еще одним источником стали рассказы более поздних греческих авторов, с удовольствием смаковавших страшные истории о жестокостях полубезумных восточных царей и об изысканных развлечениях их цариц. «Кто бы из поздних поколений знал о распутной жизни Семирамиды или о безумии Сарданапала… если бы память об этом не оставили сочинители тех времен?» — воскликнул византийский историк Прокопий Кесарийский. Появись эти сочинения в наши дни, их неминуемо отнесли бы к разряду «газетных уток».

Вот и мы с вами в погоне за «жареными фактами» перенесемся в далекую-далекую древность.

Древняя Месопотамия

Очень-очень-очень давно, шесть тысяч лет назад, в долину между реками Тигр и Евфрат пришли люди. Сами они называли себя «черноголовыми», а свою землю – Шумер, поэтому современные ученые стали и народ называть шумерами. Откуда они пришли – никто не знает, но именно эти люди создали первую известную современной науке цивилизацию, выстроили первые, известные ученым города. Урук, Ур, Уруа – их названия имеют общий корень: «Уру» по-шумерски – город. Они не были первыми поселенцами на земле Двуречья, до шумеров там жил народ, не знавший письменности, но оставивший шумерам в наследство своих богов – Нанну, Инанну, Абабу, Анунна, Игиги и других, чьи имена различают по забавно звучащим повторяющимся слогам. Тот народ канул в небытие, а шумеры создали религию и культурные традиции, которые на несколько тысячелетий пережили своих создателей. Образ жизни шумеров сегодня кажется нам странным, даже зловещим, но в то же время не лишенным красоты и мудрости.

Сейчас Месопотамия представляет собой пустыню, но в те далекие времена все было иначе: это была плодородная равнина, дававшая возможность собирать высокие урожаи и пасти обильные стада. Одно плохо: реки Тигр и Евфрат часто разливались и затапливали целые деревни. Поэтому у местного населения было два выхода: либо уйти, либо научиться бороться со стихией.

Шумеры выбрали второй путь: центром любого их города стало высокое ступенчатое строение, не имевшее внутренних помещений. Называлось оно зиккурат, это название можно перевести как «вершина». Именно на таких искусственных «вершинах» жители и спасались от наводнений. Постепенно насыпи становились все выше и выше, их стены оформлялись в виде ступеней, числом от трех до семи. На вершине зиккурата помещались небольшой храм – святилище местного бога и площадка, с которой жрецы наблюдали за звездами. Иногда ступени зиккурата окрашивались в разные цвета и посвящались планетам (которых шумеры знали целых пять). В его стенах делались ниши – жилища жрецов и служителей, хранилища глиняных клинописных табличек с архивами, имущества храма и состоятельных горожан. Можно считать эти клети прообразом современных банковских сейфов. Считается, что даже знаменитая библейская «Вавилонская башня» была именно таким зиккуратом. Именно по описаниям «наследника» Шумера – Вавилона, существовавшего двумя тысячелетиями позже, – мы сейчас можем восстановить многие шумерские обычаи.

Пересказал Геродот:

«В середине каждой части города воздвигнуто здание. В одной части – царский дворец, окруженный огромной и крепкой стеной; в другой – святилище Зевса Бела с медными вратами, сохранившимися еще до наших дней. Храмовый священный участок – четырехугольный, каждая сторона его длиной в 2 стадии. В середине этого храмового священного участка воздвигнута громадная башня, длиной и шириной в 1 стадию. На этой башне стоит вторая, а на ней – еще башня, в общем восемь башен – одна на другой. Наружная лестница ведет наверх вокруг всех этих башен. На середине лестницы находятся скамьи, должно быть, для отдыха. На последней башне воздвигнут большой храм. В этом храме стоит большое, роскошно убранное ложе и рядом с ним золотой стол. Никакого изображения божества там, однако, нет. Да и ни один человек не проводит здесь ночь, за исключением одной женщины, которую, по словам халдеев, жрецов этого бога, бог выбирает себе из всех местных женщин. Эти жрецы утверждают (я, впрочем, этому не верю), что сам бог иногда посещает храм и проводит ночь на этом ложе».

Супруга бога и его жрица пользовалась особым почетом и не вступала в сношения с земными мужчинами.

Вокруг зиккурата располагались дома, сложенные из обожженных кирпичей и камня, – это храмы многочисленных богов, жилища царя и знати. В отдалении стоят дома попроще – из кирпичей, высушенных на солнце. Все они без окон, с одной дверью, через которую можно попасть во внутренний дворик, куда выходят двери жилых комнат для членов семьи. Покойные могли быть зарыты тут же – в центральном дворике (впрочем, иногда их относили и на городское кладбище). На крышу такого дома можно было подняться, там находилось нечто вроде балкона или хозяйственного двора. Там шумеры занимались своими повседневными делами – а дел этих было очень много: они молотили ячмень и полбу, растирали зерно в муку, валяли шерсть, выделывали шкуры, замешивали и лепили глину… Именно глина была основным материалом, из нее делали все – даже ножи и серпы.

Одевались шумеры в шерстяные туники (иногда длинные, до самой земли), плащи и валяные или кожаные сапоги. На голову повязывали тюрбаны. Ткацкого станка шумеры не знали, и одежды их были не ткаными, а валяными, сделанными из тонкого войлока. Войлок иногда окрашивали в темно-фиолетовый и ярко-красный цвета. Это было очень дорого! Лишь самые знатные люди могли позволить себе подобную роскошь.

Женщины вдобавок украшали свои платья бахромой, сделанной из длинных узких полосок овечьей шкуры.

Еще шумеры любили драгоценности, их носили и мужчины, и женщины: многочисленные бусы, браслеты, крупные серьги, расшитые бусинами накидки, обручи и ленты на голову, вернее – на пышный парик.

Особой принадлежностью богатого человека была его личная печать – тяжелый каменный цилиндр с особым знаком. Их всегда носили с собой: оттиск печати заменял подпись. Позднее такие знаки стали вырезать на ручках посохов и на перстнях.

Шумерские корабли, связанные из длинных тростниковых стволов, промазанные для водонепроницаемости природным асфальтом, плавали аж до самой Индии, где тоже существовала одна из древнейших цивилизаций на Земле! Они везли в далекий порт на реке Инд овечью шерсть и уже свалянный из нее войлок, асфальт, нефть, битум, а возвращались с грузом тканей, золота и драгоценных камней.

Шумерские мудрецы производили сложнейшие вычисления и наблюдали движение планет, строители возводили огромные ступенчатые зиккураты, врачи знали целебные свойства трав, поэты слагали гимны богам, а жрецы проводили кровавые жертвоприношения. Причем жрецами, поэтами и строителями были одни и те же люди.

Они много знали, много понимали, умели тонко чувствовать, понимать красоту, слагать звучные стихи, передавать музыкальную гармонию, создавать изящнейшие украшения… Их мир был богат и красочен, однако лишен одного ставшего привычным современному человеку понятия – представления о добре и зле.

Если вообразить, что некий современный моралист перенесся бы на тысячелетия назад и принялся бы убеждать древнего шумера в том, что убивать или грабить нехорошо, тот, скорее всего, его бы не понял.

– Почему нехорошо? Разве я оскорблю этим какого-то бога? – вероятно, спросил бы он.

Боги были для них не отвлеченными образами, а вполне реальными, конкретными существами, наделенными индивидуальностью. Они могли наградить смертного, но могли и жестоко отомстить. Власть богов не была абсолютной: хитрый и сильный смертный герой мог стравить их между собой, сразиться с некоторыми из них или с их посланниками. А мог и заслужить от конкретного божества особые милости.

Люди знали богов, которые либо определяли правильный мировой порядок, либо противодействовали ему. Именно эти понятия составляли основу их морали. Сила означала право, человеческая жизнь не стоила почти ничего.

По представлениям шумеров, в давние времена, когда еще не было людей, богам приходилось трудиться на себя самим. Они изнемогали от усталости и выбивались из сил.

Наскучив ежедневным трудом, боги решили себе слепить из глины покорных рабов. Поначалу статуэтки выходили кривыми и некрасивыми, потом у богов стало получаться все лучше и лучше. Они вдохнули в эту фигурки жизнь – и мир населился первыми людьми, смысл существования которых был в труде на благо божества.

Не знали шумеры и понятия о каком-то загробном воздаянии за земные поступки. На какое воздаяние может рассчитывать вышедший из строя инструмент? Разве вы благодарите за долгую службу сломанный стул? А именно так, по мнению шумеров, боги относились к людям. Мертвец становится бесполезен и, значит, не нужен богам. Они отправляли мертвых на свалку – в некий скудный, темный, лишенный растительности мир, расположенный за подземной рекой и отделенный от мира живых семью вратами. Там не было ни света, ни зелени… ничего, лишь глина для еды и мутная вода для питья. Властвовала там злая и жестокая богиня Эрешкигаль. Лишь жертвы, принесенные при погребении, могли обеспечить мертвецу более или менее сносную жизнь за гробом. Если покойник имел детей, он мог рассчитывать на постоянные жертвы. Если же он был бездетен или забыт своими потомками, ему грозила совсем плохая участь: не дождавшись от родных внимания, он выходил из-под земли и бродил по миру в образе голодного духа. Этот дух приносил вред всем встреченным им людям, и прогнать его можно было только чтением сложных заговоров и выполнением магических процедур. Находил ли бедняга пищу или возвращался в свою вечную обитель голодным – никого не заботило. Иными словами, шумеры старались преумножить земное богатство и по возможности унести его с собой в могилу.

В каждом городе был свой особо почитаемый бог: в Уруке почитали любвеобильную Инанну, в Ниппуре – «владыку ветра» Энлиля, в Эриду – благосклонного к людям пьяницу Энки, в городе Уре, расположенном в устье Евфрата, – сына Энлиля, лунного бога Нанну Его изображали в виде быка с бородой из ценного камня – лазурита. Антагонисткой злобной Эрешкигаль была ее сестра Инанна – богиня плодородия, кокетливая и нарядная красавица, носившая довольно странное на современный взгляд прозвище – «небесная блудница»:

 
«На ее голове – венец Эдена, Шугур.
На ее челе – налобная лента „Прелесть чела“.
В ее руках – знаки владычества и суда.
Ожерелье лазурное обнимает шею.
Двойная подвеска украшает груди.
Золотые запястья обвивают руки.
Прикрыты груди сеткой „Ко мне, мужчина, ко мне“.
Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц.
Притираньем „Приди, приди“ подведены глаза».
 

Изображали ее крылатой, со стрелами за спиной и с рыкающим львом у ног. Эта любвеобильная, своенравная и весьма воинственная дама приходилась дочерью то ли верховному богу Ану, то ли лунному богу Нанне. По современным меркам она вовсе не была добродетельна: хитра, непостоянна, неверна в любви, мстительна и жестока. Эрешкигаль сестру ненавидела: однажды, с помощью какой-то хитрости заманив Инанну в подземный мир, она велела привратнику у каждых из семи ворот требовать с той один из охранительных амулетов. В итоге бедная Инанна предстала перед сестрой совершенно беззащитной. Воспользовавшись этим, Эрешкигаль убила ее и повесила труп на столбе.

Спас Инанну ее брат – Энки, бог мудрости и воды. Ведь он знал, какими бедами угрожает земле исчезновение богини плодородия! Энки вылепил из глины двух загадочных существ – Кургарру и Калатурру. Они не были ни мужчинами, ни женщинами, ни людьми, ни животными – и поэтому могли без особого риска войти в мир мертвых и вернуться обратно. Получив от Энки «траву жизни», «воду жизни» и соответствующие наставления, эти существа отправились в нижний мир.

Пробравшись по тропам подземного царства, слуги бога мудрости достигли дворца Эрешкигаль. Та насмешливо заявила им, что они могут забирать труп прекрасной богини. Сняв тело Инанны с крюка, посланцы Энки побрызгали его «водой жизни», посыпали «травой жизни» и воскресили богиню. Но раздосадованная Эрешкигаль послала вслед воскресшей Инанне целую толпу демонов, сославшись на главное правило мира мертвых: никто не может вернуться назад, не предоставив себе замену. Эти демоны должны были или утащить богиню назад, или забрать того, на кого она укажет.

Инанна обошла всех своих друзей, братьев, сестер и даже любовников – все молили ее о пощаде, никто не желал отправляться вместо нее в подземелье Эрешкигаль… И кого же она выбрала, в конце концов, в качестве жертвы? Собственного мужа – правителя города Урука по имени Думузи. Бедный Думузи (его имя присутствует в древних списках царей, и он, по всей видимости, реально существовал) был не единственным супругом богини. Правивший в Уре Мес-Анни-Пади тоже именовал себя мужем «небесной блудницы» Инанны. А вот другой легендарный царь шумеров – Гильгамеш – отверг ее божественную любовь: он вспомнил о тех, кого Инанна любила до него; судьба их чаще всего оказывалась печальна.

Разгневанная холодностью Гильгамеша, богиня в отместку наслала на его город Урук небесного быка – чудовище, созданное по ее просьбе богом Ану, отцом Инанны-Иштар. Гильгамеш одолел его и то ли убил, то ли кастрировал. Униженная богиня плодородия, созвав «жриц-блудниц и девок», долго оплакивала гибель быка, а точнее, отрезанный Гильгамешем его «корень».

Как опасно было быть царем в Древнем мире

Пересказал Д.Д. Фрэзер:

«В Вавилоне ежегодно справлялся праздник Закеев. …Нa это время господа и слуги менялись местами: слуги отдавали приказания, а господа их исполняли. Осужденного на смерть преступника обряжали в царские одежды и сажали на трон: ему позволяли отдавать любые распоряжения, есть и пить за царским столом и сожительствовать с наложницами царя. По истечении пяти дней с него срывали пышные одежды, наказывали плетьми и вешали или сажали на кол. Этот обычай можно истолковать просто как мрачную шутку которую сыграли с несчастным преступником участники веселого народного гулянья. Однако такую интерпретацию опровергает одно решающее обстоятельство. Мы имеем в виду предоставляемое псевдоцарю право сожительствовать с наложницами настоящего царя. Достаточно вспомнить, как ревниво оберегает восточный деспот свой гарем, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что вавилонский царь никогда и никому тем более осужденному на смерть преступнику не дал бы подобного разрешения без очень веских к тому оснований. Основание же могло быть только одно – осужденного предавали казни вместо царя. А для того чтобы замена была полноценной, необходимо было дать преступнику в короткий период правления насладиться всеми благами царского сана».

Подобные обычаи были широко распространены в Древнем мире, корнями они уходят в незапамятные времена. Слова историка XX века Фрэзера подтверждает древний автор Диодор Сицилийский:

«Из всех обычаев наиболее необычны те, что касаются смерти царя. В Мероэ жрецы, отправляющие культ богов, пользуются неограниченной властью, ибо они могут, если им придет такая мысль в голову, отправить к царю посланца и приказать ему умереть. Они объявляют, что такова воля богов и что слабые сыны человеческие не должны презирать повеление бессмертных. Они приводили и другие причины, воспринимаемые всегда с доверием простым умом, воспитанным в древних традициях, от которых он не может освободиться, и не способным даже найти возражения против столь произвольных распоряжений. Таким образом, в предшествовавшие века цари были подчинены жрецам не силою оружия, но под влиянием суеверного страха. Однако во время правления Птолемея II царь Эфиопии Эргамен, взращенный в греческой школе и получивший философское образование, первый осмелился не убояться этих предрассудков. Приняв решение, достойное царя, он вместе со своими солдатами проник в золотое святилище эфиопов и перебил всех жрецов. Упразднив этот обычай, он управлял делами по своему желанию».

Древние верили, что царь является существом божественным и от его здоровья и силы зависит благосостояние всей страны. Он считался супругом великой Инанны – а этой темпераментной даме старик был не нужен. Если позволить царю одряхлеть, то и страна придет в упадок: перестанет плодиться скот, поля не дадут урожай, в реках изведется рыба. Поэтому при первых признаках любого недомогания царя предавали смерти. Подобные обычаи описаны многими историками и этнографами: в странах Африки и Индии они сохранились вплоть до начала XX века. Хорошо еще, если обычай предписывал всего лишь отравить или задушить бедного владыку, но часто их умерщвляли зверскими способами: замуровывали в тесной хижине вдвоем с ни в чем не повинной юной девушкой, становящейся его последней женой; закапывали или сжигали заживо… Еще в начале XX века в одном из штатов Индии путешественники наблюдали подобный обряд: несчастный царек был вынужден кромсать собственное лицо, отрезая нос, уши… пока не потерял сознание от боли и кровопотери.

Рассказал Д. Фрэзер:

Во внутреннем части Анголы верховного вождя называли Матиамво. «Один из местных царьков по имени Чалла сообщил участникам португальской экспедиции, каким образом умирает Матиамво. „Наши Матиамво, – сказал Чалла, – обычно либо погибали на войне, либо умирали насильственной смертью. Нынешнему Матиамво предстоит умереть от руки палача, ибо он уже выпросил себе достаточно долгую жизнь. После вынесении Матиамво смертного приговора мы обычно приглашаем его принять участие в войне с врагами и по такому случаю сопровождаем вместе с семьей на войну. Если он остается цел и невредим, мы вновь вступаем в войну и сражаемся три или четыре дня подряд. После этого мы неожиданно оставляем Матиамво с семьей на произвол судьбы. Покинутый владыка приказывает воздвигнуть для себя трон и, сев на него, собирает вокруг себя членов своей семьи. Он отдает матери приказ приблизиться, и она становится перед ним на колени. Он отрубает голову сначала ей, потом по очереди сыновьям, женам и родственникам, а в заключение своей любимой жене по имени Анакулло. По окончании казни Матиамво в пышном одеянии ожидает собственной смерти, которая незамедлительно следует от руки должностного лица, посланного соседями, могущественными вождями Каниквинга и Каника. Этот человек сначала перерубает ноги и руки Матиамво во всех суставах, а потом отрубает ему голову. По совершении казни обезглавливают самого палача. Все вожди удаляются из лагеря, чтобы не присутствовать при казни Матиамво. В мои обязанности входит присутствовать при казни и заметить место, в котором два великих вождя спрячут останки Матиамво. Эти вожди входят во владение всей собственностью казненного монарха и его семьи и забирают ее с собой. Тогда я приступаю к погребению изуродованных останков Матиамво и возвращаюсь в столицу для того, чтобы провозгласить начало нового правления. После этого я возвращаюсь на место захоронения останков монарха, за сорок рабов выкупаю их вместе со всей собственностью покойного и передаю все это вновь провозглашенному Матиамво. Такой смертью уже умерли многие Матиамво, не избегнет ее и нынешний“».