Текст книги "Разлад"
Автор книги: Мария Белахова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Annotation
Повесть «Разлад» затрагивает важные и сложные вопросы взаимоотношений в семье. Ее герои – наши современники. сверстники читателей. Повесть заставляет о многом задуматься: о дружбе, о любви, об уважении друг к другу в семье, о том, с чего начинаются раздоры, как важно серьезно относиться к созданию семьи.
Мария Белахова Разлад
О моем друге Марии Андреевне Белаховой
1. Бессонная ночь
2. Невестка
3. Ссора
4. Свадьба
5. Похмелье
6. А Вовка-то вырос!
7. Черные слезы
8. В Родных краях
9. Бабушка
10. Ревность
11. «Грустный вальс»
12. Опустела без тебя земля…
13. Развязка
От автора
Мария Белахова Разлад
Повесть
МОСКВА «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ» 1973
О моем друге Марии Андреевне Белаховой
О Марии Андреевне мне писать и радостно и тяжело. Радостно потому, что в эти минуты я как бы вновь переживаю пору творческого и дружеского общения с этой удивительной женщиной, как бы вновь перелистываю страницы ее книг. А тяжело потому, что невозможно писать о ней в прошедшем времени: уж очень это был близкий человек, деятельный и неутомимый в борьба за высокие и светлые идеалы нашей жизни.
Много раз я писал о том, что всякий читатель, и особенно юный, любит, когда в литературу приходят много повидавшие в жизни литераторы, которым есть что рассказать своим читателям, есть о чем поразмышлять с ними. С этими писателями читателю интересно, им он верит и обращается к ним с такими вот письмами, которые адресованы Марии Белаховой:
«Когда читала книгу „Дочь“, то неохота было отрываться ни на что постороннее, так и дочитала до конца, думая и плача…»
«Я клянусь Вам, что книги „Дочь“ и „Сын“ будут моими друзьями на всю жизнь!»
Мария Андреевна прожила большую, интересную и благородную жизнь. Ей было о чем рассказать своим друзьям читателям.
В детстве Мария, тринадцатый ребенок в небогатой крестьянской семье, испытала горькую нужду и тяжкий труд на помещичьих полях. Но она испытала и счастье, счастье общения со своими родителями – людьми, наделенными тонкой, художнической натурой. Отец Марии был мастером на все руки, мать любила песни и сказки, сама их сочиняла, хотя и была неграмотной… Зато она отлично владела грамотой понимания человеческой души, проникновения в мир детей и воспитала их настоящими людьми.
Могли ли думать отец и мать, что улица на которой они прожили всю свою жизнь, будет носите имя их дочери Марии? Будет называться улицей Марии Белаховой…
Советская власть открыла перед крестьянской дочерью ясные и большие дороги. Мария Белахова окончила техникум, восемь лет работала воспитательницей в детском доме и, как лучшего педагога, ее послали учиться в Московский педагогический институт имени В. И. Ленина, который она окончила с отличием в 1934 году.
Хороший школьный учитель и настоящий детский писатель – оба воспитатели. Хотя дарования их и качественно различны. Счастливым сочетанием двух этих дарований – педагога и писателя – обладала Мария Андреевна Белахова.
В своих книгах она рассказывала читателям о замечательных советских людях самых различных профессий, своим трудом укрепляющих мощь Советского государства. Кто из школьников не читал книги Марии Андреевны Белаховой «Как хлеб на стол пришел» или книгу о летчиках транспортной авиации «Драгоценный груз»? Мария Андреевна участвовала в создании таких полюбившихся миллионам читателей книг, как «Записки авиаконструктора» и «Это было под Ровно».
Говоря о книге «Это было под Ровно», Александр Александрович Фадеев, очень любивший и ценивший Марию Андреевну, сказал: «Медведев совершил воинский подвиг, а Белахова – подвиг литературный».
Да, Мария Андреевна помогла Герою Социалистического Труда авиаконструктору А. Яковлеву и Герою Советского Союза Д. Медведеву приобщить к своим трудовым, творческим и ратным подвигам миллионы юных граждан нашей Отчизны.
Мы, детские и юношеские писатели, давно уже перефразировали известную русскую поговорку так: «Скажи, как ты относишься к детям, и я скажу, кто ты!» Мария Белахова любила юность нежно и глубоко, понимала ее радости, поиски, надежды. Именно эта любовь помогла ей создать такие психологически тонкие повести, как «Дочь», «Сын», «Разлад»…
И еще Мария Белахова была неутомимым и талантливым организатором нашей детской и юношеской литературы. Ее работа в журнале «Детская литература», в Детгизе, в комиссии по детской и юношеской литературе Союза писателей СССР, председателем которой она была в течение многих лет, – эта работа принесла такую огромную пользу нам всем, создающим книги для детей и юношества, что забыть Марию Андреевну мы не сможем никогда. И всегда мы будем испытывать к ней чувство самой большой, самой сердечной благодарности…
Сергей МИХАЛКОВ,
лауреат Ленинской премии,
Герой Социалистического Труда
1. Бессонная ночь
Юлия Павловна проснулась среди ночи с тяжелым, беспокойным чувством. Опять этот навязчиво повторяющийся сон: куда-то надо спешить, кто-то ее ждет, а она лежит и не может встать, у нее нет сил. Много раз пытается подняться, задыхается, но сил нет.
Пробуждение после тяжелого сна кажется исцелением от тяжелого недуга. Юлия Павловна облегченно вздыхает. Слава богу, проснулась. И всегда так; если вечером понервничает, ночью обязательно подобный сон снится.
А что вечером ее мучило? Ну, конечно, Ляля. Дочь. Юлия Павловна уснула часов в одиннадцать, Ляли еще не было дома. А сколько времени теперь? Два, три часа ночи? Огни на улицах погашены, Москва затихла.
Как же крепко она спала, если не слышала, когда вернулась Ляля! А может, ее и сейчас нет дома? В последнее время она с матерью и отцом совсем не считается. В этом году наконец-то поступила на вечернее отделение пединститута, а учиться не хочет. Только что ходит в институт, а дома совсем не занимается. Каждый день свидания. До одиннадцати, двенадцати часов гуляет с парнями, а утром не добудишься.
Вчера, в воскресенье, с утра куда-то умчалась. Юлия Павловна сказала ей:
«Куда ты, Ляля, так рано собираешься? Позанималась бы! Погулять и после обеда не поздно».
Ляля в ответ буркнула: «Мне надо».
Юлия Павловна и не видела, когда дочь ушла. Только услышала из кухни, как щелкнул замок в двери. Не успела даже спросить, когда домой вернется. К обеду Ляля не пришла. Не явилась и к ужину. Надо все-таки посмотреть, а дома ли она?
Юлия Павловна встала с постели, нащупала ногами тапочки, надела их и тихо, чтоб не разбудить мужа, вышла из спальни.
В столовой, которая была проходной, на диване спал сын, тринадцатилетний Вовка. Юлия Павловна вышла в коридор. Дверь в комнату Ляли открыта. Юлия Павловна зажгла свет. Кровать пуста. Все в комнате так, как Ляля оставила днем. Халат брошен на стул, тапочки валяются посреди комнаты, шкаф приоткрыт, письменный стол засыпан пудрой. Как всегда, в комнате не прибрано. И сколько ни говори Ляле об этом – бесполезно. Так и не удалось приучить дочь к порядку.
На столе тикает будильник. Половина четвертого. Так поздно Ляля никогда еще не возвращалась. Может, с ней что случилось? Попала под машину? Хулиганы напали? Да нет, у страха глаза велики. Ночует, наверно, у Иры или у какой-нибудь другой подруги. Телефона там нет, вот и не могла позвонить домой.
Что же все-таки делать? Разбудить мужа? Нет. Надо его пожалеть. Человеку рано утром идти на работу. Юлия Павловна решила одеться. Может, Ляля в парадном с каким-нибудь парнем шепчется?
В подъезде пусто. На улице туман, моросит мелкий дождь. Юлия Павловна пошла по пустому переулку. Ни души! Ноябрьская промозглая сырость проникла сквозь одежду. Ее зазнобило. Конечно, бесполезно было выходить из дому…
Михаил Иванович тоже плохо спал эту ночь. Знал: Ляля не вернулась домой. Ясно, что загуляла, и волноваться нечего. Но разве убедишь в этом жену? Коль уж проснулась, увидит, дочери нет, – прощай покой! А ведь ей в семь утра вставать, готовить завтрак, идти на работу в больницу. Врач должен быть терпеливым, сдержанным, внимательным. А для этого нужно хорошо отдохнуть. А жена весь выходной провела на кухне: готовила, стирала! А теперь еще и ночь поломана.
Когда Юлия Павловна выходила из комнаты, Михаил Иванович не окликнул жену. Пусть думает, что спит, так ей будет спокойнее. Но вот хлопнула входная дверь. Значит, жена отправилась на розыски. Возможно, он действительно недооценивает серьезность положения?
Когда Юлия Павловна вернулась, Михаил Иванович говорил по телефону.
– Да, девушка. Двадцать лет. Не поступала? Спасибо. – Он положил трубку и, посмотрев на бледное лицо жены, сказал: – Не волнуйся. Ничего с ней не случилось. На всякий случай я позвонил кое-куда.
Юлия Павловна заплакала. Михаилу Ивановичу было непривычно видеть жену в слезах. Она умеет владеть собой. Посмотрели бы сейчас на Юлию Павловну Батову ее больные, безгранично верящие в своего доктора.
Ну а сам Михаил Иванович Батов – седовласый, авторитетный директор фабрики – как сейчас выглядит? Сидит, старый и беспомощный, положив руки на колени, опустив голову.
– Ложись, – сказала Юлия Павловна. – Я еще раз зайду в Лялину комнату.
Через несколько минут она пришла в спальню и сердито сказала:
– Ляля, конечно, жива и здорова.
– Почему ты так решила?
– В шкафу нет ее серебристого шелкового платья, нет светлых новых туфель. Значит, ушла на какую-то гулянку.
– Почему не сказала, не предупредила? Ведь знала же, что мы будем волноваться!
– Конечно, знала. Только что ей наши волнения? Себя одну любит.
– Юлечка! Это не ты, это нервы твои говорят. Она девочка тихая, не скандальная.
– Тихая? Да, тихая. Только известно, что в тихом омуте черти водятся. Такие тихие хуже шумных. Все время врет, обманывает. Тихая? Смотри, как быстро меняются у нее парни. То Вова, то Алик, то Дима. Каждые две недели новый ухажер. Теперь появился какой-то Павлик. То по телефону с ним трещит, то на свидание к нему бегает!
– Ну, может, просто товарищи…
– Молчи уж ты! Вечный ее защитник! Сними розовые очки, посмотри на нее внимательно. Крашеная, ленивая, неряшливая… Почему она такая у нас выросла? Видела только хорошее, а несет ее куда-то в мещанки, а может, и того хуже…
– Ты, мать, придирчива, они все сейчас крашеные. Такова теперь мода.
– Неправда, не все! Посмотри, какие у нас чудные медицинские сестры! А Лялькины одноклассницы? Либо работают, либо учатся уже на третьем курсе. И никто так не красится. Мы избаловали ее.
– Балуем не только мы! Многим родителям, к сожалению, свойствен этот недостаток. Вот как-то встретил я одну свою работницу с фабрики. С ней девушка, дочка. Ты бы посмотрела на нее. Туфли моднейшие, волосы взбиты, раскрашенная. Я нарочно остановился, спрашиваю: как, мол, дочка, где работает, помогает ли матери по дому? «Что вы! – отвечает мать. – Ей некогда! Да я и сама по дому-то управляюсь. Нам плохо жилось, пусть уж наши дети порадуются в молодости».
– Ну, хватит разговоров, – устало сказала Юлия Павловна. – Давай хоть немножко поспим. Ведь скоро и вставать.
Но они так и не заснули: каждый размышлял по-своему, горевал, досадовал.
Михаил Иванович думал:
«Вообще-то Ляля не такая уж плохая. Мать, пожалуй, слишком требовательна».
Михаил Иванович улыбнулся. Странно у них получается: Юля, родная мать Ляли, относится к ней строже, чем он, неродной отец. Но он иначе не может!
Много лет назад Михаил Иванович впервые увидел маленькую, беспомощную Лялю. Он любил ее мать, полюбил и ребенка. Чувство нежности и жалости к девочке Михаил Иванович сохранил до последних дней. Он считал ее слабой и беспомощной и тогда, когда она была малюткой, и когда она п&ила в первый класс, и когда закончила десятилетку. Даже теперь, когда Ляля стала взрослой, здоровой девушкой, а ее мать и он сам состарились, нажили болезни, его отношение к ней не изменилось. По-прежнему он считал себя обязанным оберегать ее, всегда становился на ее защиту и уж, во всяком случае, никогда ни в чем не упрекал. Ляля принимала такое отношение к себе как нечто естественное и должное, однако со своей стороны не проявляла никаких признаков благодарности и внимания.
Михаил Иванович впервые подумал, что Ляля уже не ребенок и должна знать цену человеческим отношениям. Должна, но не знает. Вот и гадай теперь, в чем была ошибка!
А Юлия Павловна, размышляя о дочери, вдруг вспомнила кинофильм «Взрослые дети», который смотрела недавно. Отца и мать в фильме играли чудесные актеры Грибов и Федорова. И они вот так же, как они с Михаилом Ивановичем, ждали ночью свою дочь. Та явилась с парнем и объявила, что они поженились. Полагалось как будто смеяться, а смеха в зале не было. Юлии Павловне тяжело было смотреть эту комедию. В самом деле, что смешного в том, что старики лишились покоя, ожидая дочь? Что смешного в том, что дочь и зять с ними не считаются, не уважают их? Неприятны были вопреки замыслу авторов фильма молодые люди – развязные, ультрамодные и, безусловно, жестокие к родителям. Умным актерам, Грибову и Федоровой, талант не позволил играть человеческую драму как комедию. Потому и не было в зале смеха. И не случайно в эту бессонную ночь Юлия Павловна вспомнила эту невеселую комедию. Сегодняшняя ночь отняла у нее несколько лет жизни. Вся душа изнылась.
А утром, как всегда, Юлия Павловна пошла на работу. Понедельник – всегда тяжелый день в больнице. У больных накапливается много жалоб, вопросов. Да еще погода слякотная. В такую погоду обычно обостряются болезни.
Высокая, статная, уверенная, только несколько бледнее обычного, Юлия Павловна входила в палаты, улыбалась больным, ободряла их добрым словом, а сама думала, предполагала, терзалась: «Так все-таки где же Ляля?»
2. Невестка
По скромности тетя Катя никогда не хвасталась тем, чем мысленно гордилась. Она считала непристойным хвалиться своими детьми или достатком. Но, кончая трудовой день и укладываясь спать, она потихоньку шептала слова благодарности жизни. Слава богу, все тяжелое осталось позади: вдовья жизнь с сорок первого года с двумя малолетками, голод, обида и непосильный труд. А сейчас-то какая благодать! Живет она самостоятельно. Получила комнату в новом доме, на втором этаже. Комната большая, светлая, с двумя окнами.
Эту комнату тетя Катя выслужила своим многолетним трудом. Санаторий, где она теперь работает кастеляншей, можно сказать, своими руками строила. На носилках таскала кирпич и цемент под фундамент, а потом на первый, второй и третий этажи. Ей в ту пору было уже за сорок! Работала она не только на стройке! Вечером то постирает кому-нибудь или на огороде у дачников подработает. Детей-то кормить, обувать-одевать надо!
Ну да что прошлое вспоминать! Вытянула. Зато когда для работников санатория дом построили, тете Кате в первую очередь комнату дали. А в скором времени дочка замуж вышла, за шофера санатория. И тетя Катя осталась жить в комнате с сыном Пашей. У тети Кати и внуки от дочери уже есть, здоровенькие да ладные. Когда она идет с ними по поселку, не скрывает своей гордости и ликования.
И все же главная гордость и радость тети Кати – это ее сын Паша. Он всегда жил в ее сердце и помыслах, о нем она постоянно думала и заботилась. Свою особую привязанность к сыну тетя Катя объясняла тем, что он родился сиротой (отец за несколько дней до рождения сына погиб на фронте), и тем, что он младший, и что в детстве много болел. Паша учился и жил в ремесленном, и тетя Катя к воскресенью, когда сын приезжал к ней (тогда она жила в общежитии), старалась накормить его получше, повкуснее. Когда Паша был в армии, она вязала для него варежки, теплые носки, собирала посылки. В ее сердце он всегда был с ней. И будто все свои силы и соки тетя Катя перекачала в сына. Она в пятьдесят три года выглядела старухой, зато Паша вырос всем на удивление – высокий, широкоплечий. Из армии писал: «Мама, я тут правофланговый». Ну еще бы!
В армии Паша окончил десятилетку. После демобилизации его сразу взяли механиком в гараж санатория. А летом он сдал экзамены в институт, на вечернее отделение. И теперь вот студент!
Конечно, Паше трудно и работать и учиться. Ну да ведь силы молодые!
К возвращению Паши из армии тетя Катя купила новую мебель: кровать с пружинным матрацем, диван, стол, четыре стула, шкаф платяной с зеркалом. Все как у людей.
Конечно, на одно жалованье не сделать бы всего. Но тетя Катя здоровьем, слава богу, не обижена, и она подрабатывала. Работу тете Кате искать не приходится. Больные санатория и врачи всегда к ней идут – кому постирать, кому погладить: «Тетя Катя, пожалуйста, очень прошу вас…»
Служащие санатория всегда шли к тете Кате и со своими бедами. Тетя Катя умеет внимательно слушать. Отведет человек душу, расскажет все как есть тете Кате, и вроде ему легче, спокойнее становится.
А сама тетя Катя с некоторых пор стала пожестче, потверже. И причины тому были серьезные. Год назад ее избрали народным заседателем в суд. Тетя Катя, когда выдвинули ее кандидатуру, страшно удивилась:
«Да что вы! Да какая моя грамотность? Я и газе-ты-то редко читаю, все больше радио слушаю. Не согласна я, не справлюсь».
А народ не принял ее отказ, и за тетю Катю все, как один, проголосовали!
С тех пор в жизни тети Кати многое изменилось. Всегда и все звали ее тетей Катей. А теперь стали величать – Катерина Ивановна или товарищ Орехова. И, заседая в суде, тетя Катя поняла, что одной добротой не обойдешься. Хулиган какой или вор требуют строгости. Рада бы иной раз простить, а надо наказать, чтоб другим неповадно было. Так думает судья, так и по статьям закона получается, так и Катерина Ивановна решает. Хоть душа и ноет, жалеет, а ничего не поделаешь.
Одно расстроило тетю Катю: народный заседатель, оказывается, работает всего две недели в году. Только попривыкла – перерыв на год.
К старости люди мрачнеют. А у тети Кати мягкая, счастливая улыбка не сходила с лица. Все-то у нее хорошо, все-то у нее ладно. Одно беспокоило: когда и на ком сын женится. Она-то сживется с любой невесткой. Был бы счастлив сын!
Втайне тетя Катя надеялась, что Паша женится на Гале – дочери медсестры санатория. Сама Галя тоже окончила курсы медсестер и уже работает в больнице. Она так же, как Паша, вечером учится, но только не в автодорожном, а в медицинском институте. Девушка – глаз не отведешь, до чего хороша! Стройная, с лица красивая, глаза как смородинки! От такой и внуки красавцы будут. Паша до армии поглядывал на Галю, и та как будто интерес к нему имела. И после армии встречаются, в кино вместе ходят, прогуливаются иногда.
Однажды в воскресный день Паша сказал:
– Мам! Я сейчас поеду в Москву. Вернусь часам к трем. Девушка со мной одна приедет. Ты тут уберись получше и чего-нибудь сготовь. Ладно?
– Ай влюбился в какую?
– Ладно, мам! Потом поговорим! – неопределенно ответил сын.
Павел долго собирался, погладил белую рубашку, брюки, старательно побрился, начистил ботинки. И ушел.
Тетя Катя расстроилась. Значит, не вышла любовь с Галей.
Она принялась за уборку, потом поспешила в магазин. Успеет ли все как следует приготовить?
Павел вернулся домой только к пяти часам.
– Вот, мама, знакомься. Это Ляля.
– Проходите, пожалуйста, в комнату, – пригласила тетя Катя, – Я давно вас жду. Обедать подавать?
– Конечно! – весело сказал Павел. – Мы голодные как волки.
В кухне тетя Катя поставила на поднос кастрюлю с борщом и торжественно понесла в комнату. В дверях она от удивления чуть не выронила поднос: Павел целовал девушку.
Тетя Катя смутилась несказанно, но сделала вид, что ничего не заметила.
– Вот и борщ! Садитесь, пожалуйста, к столу. Милости просим!
И только когда начали обедать, тетя Катя стала разглядывать девушку. Ничего, пожалуй! Не то чтоб красавица, но видная из себя. И не нахально держится. Нет. Глазки опускает, в упор не смотрит. Ест аккуратно, вроде совсем не голодная.
– Ну что ж, сынок, распечатай бутылочку. Кагор-чик я купила, чтоб повеселее обед был.
Павел посмотрел на девушку.
– Как?
– Я люблю сухое вино, – сказала она тихо.
Тетя Катя улыбнулась.
– Вино сухое не бывает.
Девушка вскинула глаза на Павла, пожала плечами и усмехнулась. Тетя Катя поняла, что сказала невпопад.
– Бывает, мам, – пояснил Павел. – Так называются некоторые вина.
Он встал, вышел в коридор и вернулся с бутылкой шампанского.
– Я вот привез из Москвы.
Он открыл пробку, достал стаканы из буфета и наполнил их искрящимся, шипучим вином.
– Ну, мам, поздравь нас с Лялей! Мы сегодня зарегистрировались.
Тетя Катя застыла со стаканом в руке.
– Это как же так?
– Ты выпей, выпей! Потом объясню!
Она машинально выпила.
– Вкусное винцо, – сказала тетя Катя, овладев собой. – Только что это тебе вздумалось над матерью смеяться?
– Я не смеюсь, – серьезно сказал Павел. – Мы действительно зарегистрировались с Лялей.
Тетя Катя растерянно посмотрела на сына, на Лялю.
– А зачем же вы так, по секрету? Разве я пошла бы против вашей любви?
– Мы потом тебе, мам, все объясним! – с досадой, что мать портит им настроение, сказал Павел.
– Как же так потом? – И, чувствуя, что вот-вот заплачет, тетя Катя встала. – Я пойду на кухню. А то там свинина подгорит.
В кухне она расплакалась. А там соседка.
– Ты чего?
– Да ничего! Не спрашивай пока!
И вдруг испугалась. Паша обидится, уйдет с этой Лялей; Ну сглупили молодые, так что ж их теперь казнить! Она вытерла слезы и с улыбкой вошла в комнату.
– Ну что же, давайте допьем бутылочку!
Павел просветлел. Он охотно разлил по стаканам остатки шампанского.
Тетя Катя, желая угодить сыну, подняла стакан.
– Ну, за тебя, Ляля! Это что ж, Елена или Людмила?
– Елена, – ответила та, опустив глаза.
– Ну вот, за Елену! – Тетя Катя храбро выпила вино до дна.
Все трое чувствовали себя неловко, разговор не клеился. Тетя Катя постаралась рассеять эту неловкость. Она начала рассказывать о дочери, о внуках, о делах в суде, которые ей пришлось разбирать. Рассказывая, она посматривала на невестку и вдруг подумала, что нехорошо, пожалуй, девушке сидеть опустив глаза при разговоре. Как будто со слепым беседуешь.
И еще одно не понравилось тете Кате. Белые, изнеженные руки невестки с длинными ногтями. «Белые ручки чужие труды любят», – вспомнила она пословицу. А уж с такими ногтями ни постирать, ни сготовить. Такие руки тетя Катя видела только в витринах парикмахерских.
Наверное, из богатых эта Ляля. Может, и домработница есть в семье. Спросить? А чего же бояться?
– У вас кто же родители-то?
С Пашей Ляля разговаривала весело, а когда к ней обратилась свекровь, опять опустила глаза и нехотя ответила:
– У меня мама – врач.
И опять вскинула глаза на Пашу и заговорила с ним.
А отец есть? И какого же возраста родители? Знают ли они, что дочь вышла замуж, или от них тоже это сделано в секрете? Вопросов возникало много, но спрашивать о чем-нибудь тетя Катя больше не решилась. Конечно, она человек простой, необразованный. Ляля явно не хотела с ней разговаривать.
Вот и женился сын. А что ей дальше делать? Где молодые жить будут? Где сегодня слать лягут? Ах ты, боже мой, голова кругом идет!
А они сидят и смеются, будто ничего и не случилось.
Тетя Катя собрала со стола, перемыла в кухне посуду, достала из шкафа чистое постельное белье и сказала новобрачным:
– Я пойду к дочке. Устраивайтесь тут.
Павел так обрадовался, что и скрыть этого не мог.
– Ты, мам, завтра рано придешь?
– Да нет. Я от Нади сразу на работу пойду.
…Она вышла в темноту. С неба моросит то ли дождь, то ли мелкий снег. Туман. Ноги тети Кати отяжелели, дышалось ей трудно.
3. Ссора
Ляля познакомилась с Павлом на вечеринке. Ее туда пригласил Дима, в которого Ляля была влюблена.
В тот вечер Ляля обиделась на Диму. Он не оказывал ей того внимания, на которое она вправе была рассчитывать. Полчаса разговаривал с какой-то девушкой, потом возился с проигрывателем. Тогда-то Ляля и заметила Павла.
Чем он привлек ее, трудно сказать. Танцевал он плохо, ничего остроумного и вообще интересного не сказал, одет так себе. Но он был явно свободен, скучал и, когда Ляля подсела и заговорила с ним, весь вспыхнул, польщенный ее вниманием.
Павел танцевал только с Лялей и весь вечер не отходил от нее. А она изредка посматривала на Диму, которого явно задело ее поведение, и старалась еще больше очаровать Пашу.
– Вы любите музыку? – спросила она его.
– Ну еще бы! Я очень люблю песни.
– Нет, я про серьезную музыку спрашиваю. Баха любите? А Вебера?
Паша густо покраснел.
– Я в музыке не силен. Не разбираюсь, в общем.
– Хотите, пойдем в консерваторию на симфонический концерт?
– Ну конечно!
А Ляля со злорадством думала о Диме: «Что, понял теперь? Я без тебя скучать не буду!»
Друг Димы Ваня Белов поставил пластинку с финской песней «Рулой». И при словах: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло» – многозначительно подмигнул Диме. Ляля окончательно разозлилась, потому что в ответ Дима улыбнулся Ване.
Дождливой ночью Паша провожал Лялю домой. Ляля шла в новых туфельках на гвоздиках.
– Почему вы, Лялечка, не взяли с собой ботинок? Эти ваши туфельки, наверное, промокли? – заботливо спросил Паша.
Ляля ничего не ответила. Будет она в авоське носить туфли! Такой вопрос простительно задавать маме.
Прощаясь, Ляля дала свой телефон Паше, сама еще не зная, будет ли встречаться с этим простоватым парнем. А Паша, записывая телефон Ляли, был уверен, что нашел свою единственную звезду, что больше никогда и никого так, как Лялю, не полюбите О Гале он даже не вспомнил.
Кто бы мог подумать, что через месяц Паша и Ляля поженятся? Вышло это совсем неожиданно. Ляля сама подвела его к этому разговору. И Паша сказал ей:
– Давай поженимся!
Сказал и испугался. Сейчас Ляля поднимет его на смех! Но Ляля не засмеялась, не растерялась, а спокойно ответила:
– Я согласна. Но родители мои ни за что не согласятся. Придется зарегистрироваться по секрету от них.
– А как же потом? Они же все равно узнают!
– Ну и что? Узнают и устроят настоящую свадьбу. Я в этом уверена. Ты и своей матери ничего не говори раньше времени. Так теперь часто делают.
Ляля было довольна, что вышла замуж. В самом деле, ей уже двадцать лет, а дома с ней обращаются как с маленькой: иди занимайся, убери комнату, постирай свое белье, почему невежливо разговариваешь, почему поздно пришла? Сколько можно нотации выслушивать? Зато теперь она будет жить так, как захочет. Она замужняя, и никому воспитывать себя не позволит! А Павел так ее любит, что и слова против сказать не посмеет.
Однако в понедельник, возвращаясь от Павла в Москву домой, Ляля беспокоилась. Как все-таки отнесутся к ее замужеству родители? Разозлятся очень, конечно. А, ничего! Пошумят, пошумят, потом первыми с нежностями полезут. Устроят большую свадьбу. Вчера при регистрации брака она уже пригласила на свадьбу свидетелей: Ирку – свою подругу и Геннадия – друга Паши. Только дня не назвала. Кто знает, сколько времени родители будут злиться? И конечно, она пригласит Димку. И Ляля стала тихонько напевать в такт перестуку колес: «Я на свадьбу тебя приглашу, а на большее ты не рассчитывай…»
Было около пяти часов вечера, когда поезд остановился у перрона московского вокзала. Прежде чем идти домой, Ляля позвонила из автомата Ире.
– Лялька, ты где? – спросила та.
– На Киевском. Сейчас поеду домой.
– С Пашей?
– Нет, пока одна.
– Ой, Лялька! Мне звонила Юлия Павловна. Она так волновалась, ужас! Плакала…
– Ты ей сказала?
– Нет, конечно. Ты же не велела! Я только успокоила ее, сказала, что ты жива и здорова. Ох как она обрадовалась! Боялась, что ты под машину попала, думала, невесть что С тобой случилось.
И чего мама вечно волнуется? Может, надо было все-таки записку родителям оставить, чтоб не волновались?
Ляля открыла дверь своим ключом, сняла в передней пальто и, проходя мимо столовой, где сидели родители и Вовка, сказала: «Здравствуйте!» и прошла в свою комнату. Ну конечно, мать и отец сразу к ней.
– Где ты пропадала? Что случилось?
– Ничего особенного не случилось. Я вышла замуж.
– Что?! – вскрикнула Юлия Павловна.
А Михаил Иванович ласково спросил:
– Ты, Лялечка, вероятно, шутишь?
Ляля пожала плечами.
– Не хотите – не верьте.
– Но почему же ты нам ничего не сказала?
– В конце концов, я уже взрослая и имею право распоряжаться своей судьбой.
Эту фразу Ляля подготовила для родителей заранее, уверенная, что после такого заявления им уже не о чем будет говорить.
Юлия Павловна после этих слов как будто вышла из столбняка.
– А у нас, родителей, есть какие-нибудь права? Или только обязанности?
– Не знаю. Дайте мне, в конце концов, отдохнуть!
Юлия Павловна всплеснула руками.
– Нет, вы посмотрите на эту эгоистку! Мы всю ночь не спали, весь день места себе не находили, а она нас выпроваживает! Дайте отдохнуть! У нее, видите ли, права! У тебя на все есть права: на модные сапожки, на меховую шубку, на полную независимость. А обязанности какие-нибудь у тебя есть? Ну хотя бы по-человечески с нами разговаривать? Ну так знай: если у нас нет никаких прав, так нет и обязанностей. Живи теперь как хочешь.
Родители ушли, и Ляля с облегчением вздохнула. Ну теперь все неприятное позади. Скоро сами мириться придут.
Как только сестра осталась одна, Вовка пришел в ее комнату.
– Лялька! А кто он, твой жених?
– Кто, кто? Человек! Не надоедай! – раздраженно ответила Ляля.
– Нет, правда, Лялька, скажи.
– Могу тебя огорчить. Он не футболист.
– А кто?
– Студент автоинститута.
– Вот здорово! А за какую команду он болеет?
– Отстань!
– Ляльк! А он в шахматы играет?
– Понятия не имею.
– Выходит замуж, а сама не знает, что он за человек.
Вовке не везет, у него нет интересных родственников. У многих ребят в классе родственники мировые. У Нади Пискуновой родной брат – мастер спорта. У Валерки дядя – авиаконструктор. Ну а у Кольки дедушка и два брата дедушки – всемирно известные футболисты. Теперь-то они, правда, тренеры. А у Вовки только дядя Федя и тетя Зина. Оба пенсионеры, бывшие учителя. Ничем они не интересные люди.
Кто же все-таки Лялькин жених? Если он сам не играет в футбол и шахматы, может, болельщик хороший? Тогда интересно будет хоть поговорить с ним!
Юлия Павловна и Михаил Иванович закрылись в спальне. Надо же посоветоваться. Легко сказать дочери: «Живи как хочешь». А как будет на деле?
Юлия Павловна нервно ходила по комнате. Михаил Иванович с беспокойством смотрел на нее. Лицо и шея жены покрылись красными пятнами. Опять подскочит кровяное давление! Она, такая большая, сильная, была сейчас воплощением гнева и обиды. Да ведь и в самом деле обидно! Труженица, умница – для дочери живой пример. А дочь-то не в нее пошла.
Ну что сказать жене? Чем ее утешить? Ведь ничего теперь не изменишь. И вообще, что они могут? Лишить дочь материальной помощи? Но она не умеет еще себе на жизнь зарабатывать. Да и их родительская душа не выдержит. Лишить квартиры? Не имеют права. Хотя квартира эта дана ему – директору фабрики, и все же Ляля имеет право привести сюда мужа, обзавестись детьми. Так что же делать? Проглатывать обиды? Выходит, так. Улыбаясь, Михаил Иванович заговорил:
