Текст книги "Эффект бабочки (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Платье было объективно красивым и очень ей шло, но без него лучше. Без него можно ладонью пройтись по мягкой коже живота, обвести контур белья, сжать полную чашечку, поцеловать выступающие ключицы, скользнуть губами вверх по шее до подбородка, чувствуя, как она выгибается, открываясь для прикосновений, а потом… натянуть-таки свою футболку.
– Все, теперь спать, – победив сопротивление, Глеб опустил Настю на кровать, а сам вскочил, пока был в состоянии.
– А вы? – и вновь на него смотрели полные сомнения глаза. А еще немножко обиженные. Видимо, в планы пьяной принцессы входило что-то другое.
– А я в душ, и тоже спать. Давай, под одеяло, – Глеб помог справиться с покрывалом, улыбнулся, получив такую же улыбку в ответ, потом поцеловал протянутую к его лицу ладошку, отступил.
– Вы точно будете спать?
– Буду-буду…
– Ну смотрите мне… – Настя зевнула, тут же уплывая в первый сон.
А Глеб… смотрел. Все так, как она хотела. Смотрел на нее в своей кровати, в своем мире.
На бабочку, которая впервые в жизни зажгла в нем такой азарт, которая покорила, стала желанием, целью, манией. А теперь лежала на его подушке, улыбаясь чему-то во сне.
Ну и как здесь заснешь? Ушел Глеб уже под утро, лишь затем, чтоб не напугать, если вдруг нечаянно заснет, а она очнется в незнакомой квартире с малознакомым мужчиной рядом.
Нет, он-то обязательно напомнит обо всем, что произошло, но ей и так будет достаточно шока. Лучше постепенно.
***
После приличной до неприличия попойки сложно просыпаться, но радует уже то, что ты просыпаешься в одежде, сам, желательно либо дома, либо в знакомом помещении, а Настя…
Она долго пыталась сообразить, где находится, а потом подскочила, тут же пожалев об этом – по голове будто долбанули кувалдой, а во рту стало еще гаже. С опаской стянув одеяло, Настя застонала, осознавая, что спала не в платье, от моментального самоубийства спасло только наличие под чужой футболкой белья.
Прежде чем встать, девушка долго оглядывалась по сторонам, пытаясь вспомнить хоть что-то. Например, как она оказалась в шикарной спальне с окном во всю стену и громадной кроватью? Как она оказалась тут одна? Как платье оказалось аккуратно развешенным на двери в ванную комнату, как здесь же оказались тапочки?
Ответов ноль, а главное – и спросить не у кого. Настя застыла, прислушиваясь к посторонним звукам, которых не было. Совсем, вообще, никаких.
Пожалуй, она с радостью провалилась бы тут же сквозь землю, и было совершенно фиолетово, что загадка попадания в хоромы останется неразгаданной, но пришлось встать. Хотя бы для того, чтоб найти телефон и, прежде чем провалиться, позвонить маме, чтобы сказать, что с ней все хорошо… ну или попрощаться.
Вот только на тумбе рядом с кроватью, в кармашке платья, на прочих доступных взгляду поверхностях, девайса не было. Даже в ванной, в которую Настя сунула нос, телефон не обнаружился, зато обнаружилась зубная щетка сверху на полотенце и стакан, рядом с многозначительной такой запиской 'для внезапно протрезвевших'.
Посчитав, что раз в кровати иных протрезвевших не наблюдается, подношения предназначены для нее, Настя осушила стакан, видимо, с аспирином, взяла щетку, воспользовалась чьим-то гостеприимством по полной, наконец-то ощущая себя если не человеком, то уже не переработавшим головой дятлом.
Она даже в платье переодеться успела прежде, чем в дверь аккуратно постучали.
***
Глеб почти сразу услышал, что бабочка проснулась, усмехнулся, представляя, как 'счастлива' она должна быть в эти минуты, но решил не являться так сразу. Пусть первый шок переживет наедине с собой. Ну и понервничает немножко, в конце концов, это она уж точно заслужила.
Дав ей пятнадцать минут, он спокойно выпил кофе, пролистал вчерашние новости, а потом направился к провинившейся.
Настя быстро сориентировалась – на кровати пусто, зато дверь в ванную закрыта, пришлось стучать.
Открыла она не сразу, возможно, переодевалась, но скорей собиралась с силами, ну или читала какую-то молитву… Кто их, протрезвевших бабочек, знает?
А увидев в дверном проеме… облегченно вздохнула. Правда облегчение длилось ненадолго, видимо, в памяти промелькнуло какое-то воспоминание, так как девушка тут же отступила, закрывая лицо руками.
– Как спалось? – Глеб попытался задать вопрос максимально серьезно, не рассмеяться, не заулыбаться самодовольно, или еще как-то не выдать, что ему-то спалось неплохо… и не спалось тоже.
– Простите! – а она будто и не слышала вопрос, опустила руки, заглядывая в глаза виновато-виновато. – Вы не думайте только, я обычно так себя не веду.
– Как так? – Глеб склонил голову к другому плечу, пряча улыбку в уголках губ.
– Столько не пью, и не творю… Что я творила? Как оказалась у вас?
– Ничего особенного, только приставала…
– К вам? – и опять глаза размером с блюдца.
– Рядом был только я, пришлось ко мне.
– Простите, – девушка простонала, отвернулась, подошла к раковине, какое-то время так и стояла молча разглядывая костяшки пальцев, а потом, видимо, снова что-то вспомнила, обернулась. – Но мы же не…
– Нет. Я спал на диване.
– Слава богу, я бы умерла если бы… – Настя обернулась, заметила, как по мужскому лицу скользнула тень, поняла, что прозвучало не слишком благодарно. – Не в том смысле, я просто… вот так… по пьяни… Не хотела…
– Потому ничего и не было, – Глеб снова смягчился. – Хотя ты и пыталась… – даже улыбнулся.
– Я не хочу это знать! – а Настя вскинула руки, теперь закрывая уже уши. Конечно, ей еще предстояло кое-что вспомнить, наверное, не все, но многое, только не при нем. Она и так уже краснее макового цвета, а большего стыда просто не вынесет.
– Ладно, – мужчина пожал плечами, не считая нужным настаивать. Дождался, когда она вновь опустит руки, сама заговорит.
– А где мой телефон?
– На кухне, заряжается.
– Никто не звонил?
– Звонил, но трубку я не брал, сама перезвонишь.
– Спасибо.
Глеб кивнул, облокотился о дверной косяк, оглядел ночную гостью с ног до головы, пытаясь сопоставить воспоминания о том, как она тянулась ближе вчера со смущающимся ежиком, который стоял перед ним сейчас. До этого самого момента он думал, что ночью ему чертовски повезло – такое откровение, чувство благодарности – что еще нужно? А теперь понял, что, возможно, станет только хуже. Но решать-то все равно ей.
– Можно я… – Настя бросила быстрый взгляд на Имагина, а потом куда-то в сторону. Значить это, судя по всему, должно было просьбу дать разрешение пройти на кухню. Он дал – снова кивнув. Дождался, когда подойдет к дверному проему, окликнул.
– Настя, – девушка вздрогнула. – Мы ночью, когда ехали, считали светофоры, помнишь? – она кивнула. – Зеленых было больше, я выиграл.
Ася вскинула взгляд, смотря на него с опаской. Знала ведь, что дальше будет.
– Мы на желание играли.
– Какое ваше? – в горле пересохло, губы тоже – пришлось облизать.
– Ты же сказала, что знаешь. Давай проверим.
Пришлось проверять. И не то, чтоб совсем не хотелось, просто немного страшно.
Страшно подойти ближе, привстать на носочки, укладывая ладони на плечи, поблагодарить взглядом, когда он приобнимает за талию, помогая держать равновесие, склоняет голову, чтоб целовать было удобней. Но страшней всего, конечно, было именно поцеловать. Страшно потому, что это безумно приятно. Так, как никогда. И оторваться сложно, потому что просто не понимаешь – зачем отрываться?
– Знаешь, – потому-то первым оторвался именно он. От губ, но из объятий не выпустил. Так и стояли, молча смотря друг на друга. Долго, целую вечность, и дальше бы стояли, если б снова не он. – Пей кофе, он на кухне, а потом я отвезу тебя домой. Хорошо?
Насту кивнула, вновь опускаясь на пятки, а потом молча вышла, пытаясь скрыть розовые щеки и разочарование во взгляде.
Быстро выпила кофе, быстро позвонила маме и Оле, быстро обулась, куда более проворно, чем вчера, забралась в машину, а потом снова молчала всю дорогу, не зная, что сказать. Нырнула глубоко в себя, пытаясь понять. Что чувствует, чего хочет, а чего боится, стоит ли бояться?
– Не заезжай, пожалуйста, – Глеб послушно остановился за аркой. Даже мотор заглушать не стал – думал, она выскочит, приглушенно пискнув 'спасибо' и 'до свидания', но Настя удивила. Вновь развернулась в кресле, как ночью, дождалась, пока он посмотрит в ответ. – Мне стыдно за вчера. Очень. И я пойму, если ты никогда больше не захочешь иметь со мной дело, – на ты Настя перешла, конечно, без разрешения, но какой смысл церемониться, когда вы вроде как уже перешли на более тесный уровень общения, – но… В общем, я хочу попробовать.
– Что? – по выражению лица Глеба сложно было понять, что творится у него в голове.
– Что-то… – долго смотреть на него было сложно, потому Настя опустила взгляд, потом снова подняла и снова опустила. – Куда-то пойти… Попробовать…
– Ты вчера говорила, что не хочешь влюбляться в меня.
– Не хочу, – Настя была предельно честна, и снова смотрела в глаза, чтоб и он не сомневался. – Умом не хочу, но, кажется… Я живу не только умом, – даже улыбнулась, самоиронично, конечно, но Глебу нравилось смотреть на любую ее улыбку.
– Заеду завтра в семь.
– Хорошо, – с души будто камень упал, и в этот же момент Настя поняла, что сделала правильно, ведь боялась куда больше, что откажется, чем последствий того, что согласится.
Девушка вышла из машины, обернулась, улыбаясь, собиралась закрыть дверь.
– Платье красивое, кстати… – Настя улыбнулась шире, принимая комплимент, – но без него тебе лучше.
А потом застыла с немым ужасом на лице, вспоминая… И тут же краснея. А вот Глеб был доволен – зажегся аки солнышко, подмигивая, сам закрыл дверь, тронулся.
Еще одна маленькая месть за пережитый ночью стресс ей не повредит. Будет знать, как в следующий раз уходить в отрывы.
Нет, все же женское пьянство, это не всегда плохо. По крайней мере, для мужчин.
Глава 10
– Опять? – все повторялось с точностью до мелочей – снова Настя стояла у зеркала в коридоре, крутясь вокруг своей оси, снова Наталья окидывала дочь грустным взглядом, а Андрей гоготал в кухне.
Из изменений разве что новый наряд – сегодня Настя выбрала другое платье – длиннее, строже, официальней… Ей еще не доводилось ходить на свидания с мужчинами, чьи туфли наверняка стоят дороже, чем составляет ее годичный заработок. И по правде… слава богу. Потому что собираться на такие свидания – мука. Она перерыла весь шкаф, потом еще раз и еще – для верности, выбирала долго, мучительно, отчаянно. А потом плюнула и надела это – черное платье-футляр, подчеркивающее все нужные изгибы, до колен, с открытым декольте, поперек которого расположена полоса черной материи, вроде как немного скрывая… но ни черта не скрывая, а только внимание привлекая. На ногах – туфли-лодочки, на голове… лежало так, как посчитало нужным. На укладку просто уже не хватило бы времени, проводя блеском по губам, Ася и то дело подпрыгивала, боясь опоздать.
– Мамочка, я буду не поздно.
– Ты хоть куда… такая?
– На свиданку, неужели непонятно? – самый понятливый из ныне живущих Андрейка снова выглянул из кухни, пытаясь запечатлеть сестру на камеру телефона. Гаденыш.
– С кем? – Наталья перевела испуганный взгляд с сына на дочь, а потом обратно.
– Так она нам и сказала… – ответил, конечно же, Андрей.
– Все, я убежала, – а Настя спорить с братом не стала – действительно не сказала бы. Зачем говорить, если и сама не знает, что получится из этого вечера? – Буду не поздно, – поцеловав маму, показав язык брату, рванула к двери. Телефон разорался, как только она закрыла за собой дверь.
– Да.
– Не передумала?
– Выхожу.
– Хорошо, я за аркой.
Настя мысленно поблагодарила Имагина за предусмотрительность, скинула, несясь вниз настолько быстро, насколько позволяли каблуки.
В голове роилась сотня мыслей, куда они могут поехать, что делать… Когда Глеб звонил днем, уточнял, просто сказал, что форма одежды – умеренно нарядная. А конкретизировать Настя не стала – постеснялась. И теперь жонглировала мыслями, одновременно предвкушая и побаиваясь.
Выбежав из подъезда, она улыбнулась сидящей на лавке соседке, а потом пошла к арке так медленно и достойно, как только могла, по ходу дела успокаивая дыхание и пытаясь сдержать идиотскую улыбку, так и норовящую расплыться на лице.
Машина Глеба стояла там же, где он высадил Настю вчера. Водитель не выходил раньше, чем она появится на виду, а когда появилась…
Сам он подошел к выбору наряда, скорей всего, намного легкомысленней, чем Ася, но выглядел шикарно. Тенниска подчеркивала широту груди, умеренную накаченность рук и тонкость талии, джинсы же не менее хорошо сидели… Почему-то захотелось развернуть объект, чтоб оценить еще и вид сзади, но у объекта были другие планы.
Он подошел, кивнул, лезть с поцелуями не стал – правильно. Мало ли что происходило вчера? Сегодня-то новый день, да и обстоятельства другие.
– Как самочувствие? – только от колкости Глеб сдержаться не смог. Не в первый и далеко не в последний раз.
Настя опустила взгляд, потому что до сих пор было неловко. Она так еще и не вспомнила все, что говорила и делала. Наверняка, что-то лишнее.
– Неплохо, спасибо, а у тебя?
– У меня вообще праздник, – Глеб вытянул руку, предлагая продолжить разговор, погружаясь в автомобиль, открыл дверь, помог взобраться на 'зверя'. Потом улыбнулся, смотря в глаза девушки.
– Какой? – Настя не смогла сдержать ответную улыбку.
– День взятия Бастилии… Точнее 'Настилии'… – получив в ответ смеющийся чуть укоризненный взгляд, Глеб захлопнул дверь, обходя машину.
Конечно, еще не совсем взятия, но 'Настилия' уже в уверенном окружении. Для надежности можно даже двери заблокировать, чтоб не сбежала… Хотя вряд ли оценит.
– Куда мы едем? – первых несколько минут они ехали молча. Настя поглядывала на водителя из-под полуопущенных ресниц, а он следил за дорогой, пытаясь отрегулировать потоки прохладного воздуха, хаотично движущиеся по салону.
– Предположения? – отвечать сразу не стал. В конце концов, имеет право поддержать интригу? Полное. Интрига-то приятная.
– В ресторан? – предположений было у Насти не так уж и много – пригласили-то ее на ужин, а где девушек обычно ужинают? Дома – вряд ли, для пикника – поздновато, да и наряд не тот, значит ресторан.
– Нет, – мужчина бросил быстрый взгляд на пассажирку, усмехаясь.
– К тебе?
– Нууу… – и еще один. – Почти.
– Что значит почти? На полпути высадишь?
– Вчера же не высадил…
– Спасибо.
– Не за что.
Какое-то время они ехали молча. Настя прокручивала в голове иные варианты, а Глеб просто периодически поглядывал на нее, улыбаясь своим мыслям. Для того, чтоб эта встреча запомнилась, он славно потрудился. Так, как не делал уже давным-давно. Нет, ну когда-то он был романтиком, просто уже очень много лет в проявлении этих его качеств не было особой потребности, да и желания, а тут… Вот просто захотелось.
– Так куда? – выдержала Настя всего несколько минут. Вразумительных вариантов у нее не было, а нереальные настолько поражали своей креативностью, что самой девушке становилось страшно.
– Ко мне в офис.
Удивил. Правда удивил. Первое свидание в офисе – это… неожиданно. Не то, чтоб очень уж романтично, но однозначно нестандартно.
Настя надеялась, что ее кислая улыбка значила в глазах Глеба именно это.
А оставшееся время до нужного здания, они проехали в тишине. Настя нырнула в свои мысли, отвернувшись к окну. Может, все же зря согласилась? Кто его знает? Может, Имагин предложит по-быстрому в кабинете… а потом отвезет домой? Вот и вся романтика, все долгие ухаживания…
За такие мысли девушка сама же себе отвесила подзатыльник – она уже столько раз ошибалась на его счет. И сейчас тоже так и норовит придумать худший вариант. Зачем? Почему? С чего вдруг? Неизвестно.
– Приехали, – когда же ее взяли за руку, вывели из подземной парковки к лифтам, Настя приняла единоверное возможное решение – просто довериться человеку, который сейчас сжимает ее ладонь. Довериться так, как вчера. Довериться хотя бы потому, что он еще ни разу не предавал это доверие, а еще потому, что хочется это сделать.
В офисе – значит в офисе. В конце концов, когда у нее еще появится возможность увидеть, как выглядит кабинет владельца Бабочки?
***
Глеб конечно же заметил, что Настя приуныла. Конечно же мог сразу все объяснить, испортив весь сюрприз, но…Ведь на то он и сюрприз, чтоб стать приятной неожиданностью.
Они поднялись на нужный этаж, Настя даже не посмотрела на какой, предпочитая глядеть перед собой, периодически закусывая губу, а Глеб не спешил вовлекать ее в беседу, просто поглаживал костяшки девичьих пальцев, с удовольствием отмечая, что она этой ласке не противится. Возможно, просто потому, что элементарно не замечает, а может, ей это кажется таким же естественным, как ему.
Двери лифта разъехались, являя взгляду коридор с приглушенным освещением. Имагин вышел первым, потянул Асю за собой.
– Хочешь, покажу свой кабинет? – оглянулся, улыбнулся, отметил, что девушка нахмурилась еще больше, но промолчала.
– Покажи.
Кивнув, Глеб снова потянул ее за собой. В офисе давно никого не было – только тусклый свет и мигающие лампочки на технике. Впечатление создается таинственное, немного напоминающее пост-апокалипсис, в котором людям пришлось срочно эвакуироваться из здания, позабыв о любимых чашках, сменной обуви, фотографиях и прочих милых сердцу мелочах.
Следуя за Имагиным по коридору, Настя с интересом разглядывала все, попадающее на глаза – открытое пространство, двери в личные кабинеты, вход в кухоньку, прозрачные двери в переговорный зал…
– Чем вы занимаетесь? – и вопрос родился сам собой. Ей никогда раньше не приходило в голову, узнать у знакомых в Бабочке больше об Имагине, а судя по всему, Баттерфляй – не единственное место, которым он руководит.
– Мы? – Глеб снова обернулся, какое-то время шел пятясь, следя за тем, как девушка разглядывает таблички на дверях, только потом заговорил. – Скупаем загнувшиеся или находящиеся на грани вымирания бизнесы, приводим в божеский вид, а потом продаем в три дорога. Вроде как реанимация, в общем.
– Мммм, – ответить что-то более внятное у Насти не получилось бы. Ей сложно было представить, чтоб затраты на такую 'реанимацию' покрывались полученными от дальнейшей продажи доходами, но раз этим занимаются – значит это выгодно.
Дойдя до конца коридора, Глеб остановился, кивнул на очередную табличку.
– Это твой? – Настя прочитала надпись на ней, скривилась. 'Северов Ю. Б.'. Не то, чтоб фамилия некрасивая, просто у девушки были связаны с ней плохие воспоминания. Северовы-то, наверное, вовсе не плохи, тем более их наверняка тысячи в мире, просто одного из этой братии она ненавидела всей душой. Не этого. У того имя было другое.
– Мой. Табличка старая, не хочу менять. Этот человек сделал для фирмы намного больше, чем я.
Настя кивнула, а Глеб уже открыл дверь, предлагая пройти.
Кабинет оказался… Достаточно обычным – не слишком просторным, не слишком богато обставленным, не слишком вычурным.
Имагин не спешил зажигать свет, да это и не требовалось – летние дни длинны, а потому во внушительных размеров окно проходил сумеречный уже свет.
– Вот здесь я работаю.
– Продаешь и покупаешь?
– А еще реанимирую.
– И многих вы спасли?
Глеб отпустил ее руку, прошел внутрь, открыл один из ящиков, потом снова обратился к ней:
– Хочешь что-то выпить? Набор не самый богатый, конечно, но…
– Нет, спасибо.
Пожав плечами, мужчина закрыл дверцу, вновь оборачиваясь к спутнице.
– На моей памяти – многих.
– А Бабочка…
Глеб закатил глаза, возвращаясь к девушке у входа, снова взял ее за руку.
– А Бабочка – это моя боль, Настя. Проект, который давно пора было сплавить и не мучиться. Но я все надеюсь, что из него получится сделать если не конфетку, то хотя бы не такое дерь… – Глеб запнулся, вспоминая, что с девушками на первых свиданиях о подобном не говорят, но Настя не чувствовала себя оскорбленной вполне правдивым заявлением, а потому пожала плечами, продолжая за мужчиной…
– Мо.
– Да, – он это оценил, усмехнулся. – Надеюсь уже… Все пять лет и надеюсь. На самом деле, я был бы совсем не против довести его до ума, а потом не продавать, оставить… для души. В конце концов, не зря же он Баттерфляй…
– Почему, кстати? – Настю вновь куда-то вели, закрыв дверь в кабинет. Она следила за происходящим как завороженная. Самые неприятные предположения не оправдались – в кабинет ее привели просто для того, чтобы показать. А теперь ведут куда-то еще. Тоже не объясняя, кажется, вновь к лифтам.
– У бабочек есть несколько фаз, которые они проходят на протяжении своей не слишком длинной, но яркой жизни. Знаешь, какие?
Они снова остановились у лифта, Глеб нажал кнопку вызова, двери тут же разъехались, приглашая войти. Настя мотнула головой. Откуда ей знать? Она-то на обласканный в мечтах психологический не поступила только потому, что биология ни в какую не хотела даваться.
– Я тоже уже все не вспомню, но последняя, когда куколка превращается в бабочку – имаго. Вот так.
– То есть, ты тщеславный? – Настя подняла взгляд на мужчину. 'Имаго'… Имагин.
– Очень. И не вижу смысла это скрывать. А еще я жутко упрям, целеустремлен, бываю жестоким, вспыльчивым, иногда непредсказуемым…
– Остановите лифт, пожалуйста, – Настя потянулась к панели, но нажать на кнопку ей не дали, пленяя и эту руку, улыбнулись оба.
– А еще я немного романтик, например, как сегодня.
Лифт оповестил о прибытии на заказанный этаж сначала пискнув, а потом вновь открывая двери.
– Надеюсь, высоты ты не боишься? – они вышли на последнем этаже здания, чтобы потом… – Приглашаю тебя отужинать со мной на крыше, Бабочка.
Первой из лифта вышла Настя, Глеб же немного отстал, а потом подошел очень близко. Так, что Настя почувствовала его близость спиной, приглашение же практически шепнул на ухо. А потом прижал к себе, одновременно подталкивая к лесенке, которая, судя по всему, вела на ту самую крышу.
***
Здесь был стол, такой, как в любом заведении – круглый, укрытый скатертью, на нем – свечи, фрукты, бутылка шампанского, тарелки, бокалы, блюда под ресторанными крышками. А еще на одном из стульев лежали цветы, правда лежали они недолго.
Глеб, убедившись, что девушка не собирается падать в обморок от избытка чувств или страха подошел к букету, взял в руки, вернулся.
– Я пока не знаю, какие ты предпочитаешь, – протянул охапку пионов, в которые тут же захотелось зарыться носом. Угадал – любимые.
– Спасибо, – переводя взгляд с мужчины на цветы и снова на него, Настя расплылась в улыбке. Такого она определенно не ожидала.
– Тут еще должен был быть струнный квартет, но прости, решил, что на первом свидании лучше побыть наедине. Если хочешь – в следующий раз закажем.
Значит, предполагается и следующий раз… Настя снова склонила голову, вдыхая любимый цветочный аромат, а заодно пряча улыбку. Да, она совсем не против того, чтоб был следующий раз уже сейчас, когда этот вечер лишь начинается.
– Идем… – ее проводили к столу, изъяли пионы, для которых здесь же была заготовлена ваза. Имагин откупорил бутылку, наполнил один из бокалов, протянул его девушке, свой почему-то не стал.
– А ты?
– Я не пью.
– Тогда и я не буду.
– И лишишь меня союзника в борьбе за покорение твоего сердца в виде затуманенности сознания? – Глеб хмыкнул, отходя в сторону. Почти сразу стало понятно зачем – здесь было продумано все до мелочей.
Станет холодно – на спинке стула лежит плед. Пойдет дождь – не страшно, столик расположен под тентом. Захочешь посмотреть на ночной город с высоты – это можно сделать вполне безопасно, подойдя к ограждению. Нужна музыка – всего одно нажатие добавило еще и ее очарования.
Что-то спокойное, еле слышное, практически незаметное, но Насте понравилось.
Нуждался ли он в союзнике? Вряд ли. Сердце как-то само покорялось.
– Вкусное, – Настя сделала маленький глоточек, а потом поставила бокал на стол. Следя взглядом за мужчиной. Он медленно подошел к столу, улыбнулся, опустился на стул напротив.
– Рад, что понравилось. Надеюсь, с едой тоже угадал… – а потом открыл крышки, являя на свет божий невообразимость, которой предстояло стать ужином. На самом деле, он лукавил – чтобы угадать, нужно оставить хоть какое-то пространство для промаха, он же заказал по принципу… 'дайте все'.
На столе действительно было все – мясо, рыба, салаты, закуски, даже что-то исключительно травяное. Сладкое, кислое, соленое, острое, цветное и однотонное, экзотичное и привычное.
– Я просто не знаю, что едят бабочки, – оправдываясь, Имагин пожал плечами, а потом нагрузил Настину тарелку до отказа. Хотя отказываться Ася пыталась задолго до того, как мужчина посчитал, что его миссия исполнена – с голоду дама не умрет.
– Столько они точно не едят… – Настя окинула фронт работ полным ужаса взглядом, а потом почему-то улыбнулась. Наверное, потому, что с ним было невероятно легко. А еще потому, что он-то улыбался не прекращая – иногда чуть хитро, иногда – с прищуром, иногда – открыто, по-ребячески, но постоянно улыбался.
– А почему тогда в обморок падают? – только на секунду стал серьезным, а потом снова улыбнулся – нежно. Аж мурашки по рукам пошли. Почему-то вспомнилась недавняя ночь.
– Я заболела тогда. Температура, горло болело, а в Бабочке душно, резко присела, встать не смогла. Со мной такое впервые произошло.
Глеб кивнул. То ли принимая ответ, то ли подначивая взять в рот хоть кусочек, потому что пока Настя только водила вилкой по тарелке. Посчитав, что одно другому не мешает, Ася наколола на вилку кусочек чего-то… Очень-очень вкусного чего-то. Просто невообразимо вкусного чего-то…
– Даже не спрашивай, как это называется, я понятия не имею, заказывал, что видел… – видимо, по Настиным глазам читался немой восторг, потому что Глеб опередил вопрос, а потом взял уже свою вилку, чтобы наглым образом полезть в чужую тарелку, накалывая и себе кусочек… чего-то.
– Мммм, – попробовал, распробовал, оценил, полез опять.
– Эй! – этого терпеть Настя уже не стала. Но оклик и 'страшные' глаза его не испугали, а закинув в рот очередной баклажанный рулетик, а это, как оказалось позже, был именно он, Глеб довольно улыбнулся, вальяжно располагаясь на стуле. – Тебе положить? – Настя потянулась к одной из тарелок, готовая действительно поухаживать за мужчиной, чтоб тот больше не покушался на то, что она уже успела мысленно съесть и получить удовольствие.
– Нет, спасибо, – тщательно прожевав, Имагин снова выпрямился, сам потянулся за вкусностями. – Чужое, оно всегда вкуснее. Особенно твое, – бросив на девушку мимолетный серьезный взгляд, мужчина принялся за еду. Какое-то время за столом слышен был только стук приборов и приглушенная музыка. Глеб ел, а Настя…
Девушка моргнула, опуская взгляд в тарелку. Она и так слишком долго просто пялилась на мужчину напротив. Смотрела и думала о том, что происходит с ней, с той девушкой, которая зареклась заводить шашни с опасным Имагиным, казавшимся самовлюбленным, напыщенным, излишне самоуверенным, которую он изначально раздражал и заставлял опасаться… Зарекалась, а теперь сидит с ним за одним столом… на крыше здания… Не может оторвать взгляда, и чувствует такой внутренний трепет, который не испытывала никогда.
– Расскажи о себе, – из размышлений ее выдернул вопрос Имагина. Видимо, его собственные мысли заботили меньше, чем возможная беседа. У него-то в голове, наверное, все просто: пришел, увидел… теперь процесс 'побеждения'. Настя отметила, что это должно бы ее раздражать, но нет – даже наоборот.
– Настя, очень приятно, – девушка улыбнулась, протягивая руку через стол. Кивнув, Имагин ответил рукопожатием, а потом вновь бросил вопросительный взгляд, мол, – продолжай. И она продолжила. – Учусь в педагогическом, об этом ты знаешь, был возле универа.
– Знаю, был. И не раз… – второе предложение Глеб произнес тише, чем первое.
– Следил?
– Скорей предостерегал возникновение нежелательных ситуаций…
– Если ты думаешь, что меня часто хватают за шкирку бывшие и волочат в подъезды, то ошибаешься. То был единственный случай… – на самом деле, эту тему задевать не входило в планы ни Глеба, ни Насти, но она выплыла как-то сама, значит – придется обсуждать.
– Настя, знаешь, иногда и единственного случая достаточно. Не злись, но ты ведешь себя очень легкомысленно. Шляешься ночами без провожатых… – Настя открыла рот, собираясь возразить, но тут же закрыла – перебить себя Глеб не разрешил. – Без провожатых, которым можно доверять. Не отвечаешь на звонки, когда должна. Не останавливаешься, когда давно пора бы было, это я насчет твоих гуляний, работаешь… не в том месте, где эта легкомысленность сходит с рук. Будь я твоим отцом – давно бы отходил ремнем.
– Он тоже, наверное, отходил бы, но не сможет – умер, – горло вдруг сжалось. К сожалению, ее уже некому отходить ремнем. А она бы даже против не была. Лишь бы тот, кто имеет на это право, был рядом.
– Прости, – Глеб склонился к столу, сцапал в пальцы ее ладонь.
Настя пришла в себя быстро. В принципе, уже не в первый и далеко не в последний раз – за семь лет она научилась отбрасывать горькие мысли по щелчку пальцев.
– Не за что извиняться, – подняла взгляд, улыбнулась, пожимая плечами. – Ты-то тут при чем? Но давай не будем об этом. Что ты там говорил? Легкомысленно?
– Да, – к счастью, во взгляде Глеба не загорелось то сочувствие, которое нафиг не было Насте нужно, но читалось в каждом, стоило узнать, что они с Андрюшей вроде как полусироты. Он продолжил, будто ни в чем не бывало. Только тон стал чуть ласковей. – Очень легкомысленно. Работаешь в Бабочке… Как ты туда попала вообще?
– Мне сказали, что проводятся пробы, я пришла… Пир посмотрел, оценил, взял…
– Зачем?
– Зачем взял? – Настя усмехнулась, продолжая ощущать, как мужчина водит по костяшкам большим пальцем.
– Зачем пришла на пробы?
– Мне нужна была работа. Маму сократили, меня выгнали из коллектива, в котором я танцевала, из-за травмы… ну и из-за кое-чего еще, но это не важно. В общем, мне нужна была работа, а это – работа. Хорошо оплачиваемая, с гибким графиком, с некоторыми особенностями, конечно, но оно того стоит.
– То есть, тебе нравится? – Имагин расспрашивал, будто хотел услышать 'нет'. Точнее он-то наверняка хотел услышать именно 'нет', и Настя даже знала, что за этим последует – очередное предложение устроить ее к себе. Не важно, что она понятия не имеет, что делать на предложенной должности, не важно, как на нее станут смотреть тут. Глебу элементарно не нравится, что на нее, как на объект его интереса, пялятся все, кому не лень. Это Настя прекрасно понимала, но…
– Меня устраивает, – девушка улыбнулась, мягко высвобождая руку, а потом делая еще один глоток из бокала. – Очень вкусное.
