Текст книги "Когда падают звезды"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13
Последний день звездопада считается в народе лучшим временем для гаданий, девушки собираются вместе, предварительно запасшись зеркалами, свечами, нитками, а самые отчаянные, даже иголками, чтобы прокалывать свои нежные пальчики. Для жительниц селений, это лучшее и привычное развлечение, а вот представительницы знати если и увлекаются подобным, то скорее как способом разнообразить наскучившие светские вечера. Майя не знала, кто из девушек первый придумал устроить такой вечер и в доме герцога, не знала, как к этому отнесся он сам, но видела, что Соня этой идеей загорелась не на шутку. Именно поэтому, вот уже час они сидели в душной комнате, в кромешной темноте, и лишь те, кому посчастливилось оказаться у стола, на котором и происходило действо, могли что-то рассмотреть.
Майя никогда серьезно не относилась к любого рода гаданиям, в детстве, мама часто приглашала ворожей в дом, от девочки не требовалось много, просто показать ручку или посмотреть в глаза, а потом, странные женщины вели долгие беседы с мамой. Прошло много лет, а будучи совсем ребенком, Майя и не пыталась запомнить, что же нагадали ей. Но вот одна ведьма запала ей в память, то была женщина средних лет, с собранными в тугую гульку волосами, без ожерелий, колец на пальцах и прочих атрибутов, ей не нужна была ни ее рука, ни глаза. Она просто попросила нарисовать ей что-то. Майя попыталась нарисовать птицу, но чего можно ожидать от детского рисунка? Конечно, она скорее походила на крокодила. Вот она-то и сказала, что девочка должна держаться сестры, через нее свою судьбу обретет, свой смысл. А рисунок забрала, ей пришелся по вкусу.
Даже к тем, признанным ворожеям девушка относилась скептически, что уж говорить о творящемся в комнате действе? Сейчас, повесив колечко на красную нитку, девушки по кругу передавали его, задавая интересующие их вопросы, и в зависимости от того, как будет колечко двигаться, получался ответ да или нет. Глупейшая идея, особенно тогда, когда каждая следующая пытается "незаметно" заставить кольцо качаться именно так, как ей хочется, а потом, победно окинув всех взглядом, и сама начинает искренне верить в то, что гадание сбудется.
– Зря мы только стараемся, дорогие мои... – Сюзанна, та девушка, которая когда-то растрезвонила новость об увиденном несуществующем поцелуе, теперь сидела, уперев руки в боки. Особого желания заводить подобный разговор не было ни у кого, но оставить ее без внимания было тоже нельзя.
– Отчего же? – откликнулась Соня.
– Скоро конец лета... – Майя хмыкнула про себя, объяснение исчерпывающее. Как бы посетовав на такую непонятливость собеседниц, Сюзанна закатила глаза. Майя не знала, кого благодарить, но одна из девушек прошлась со свечкой по комнате, зажигая дополнительные источники света, теперь можно было различить не только силуэты, но и лица. – А значит, снова начнется сезон балов, – чему тут расстраиваться, опять окружающие не поняли. Отчаявшись обнаружить в них крупицу здравого, по ее мнению, смысла Сюзанна объяснила:
– Вы хоть представляете, кто осенью дебютирует? Младшая Мэйденстер. Сезон утерян, не останется больше мужчин, способных отвлечься от нее. Все эти учтивые джентльмены, позабудут о вас, и у них перед глазами будет стоять лишь она.
Та самая малышка, которая осталась без отца, даже не узнав его толком, младшая сестра человека, занимающего все ее мысли, оказывается, ровесница Сони. Интересно, какая она, похожа на брата, внешне, характером? Наверняка красива и умна, ведь он такой. Думая о той, кого она ни разу в жизни не видела, Майя вдруг поняла, что все, что знает о герцоге, слухи, рассказы других людей, но ничего от него лично. Только то упоминание о роде матери, но ведь это совсем не то, что она хотела бы знать. А она хотела знать все. Хотела проникнуть туда, за стену полного контроля и спокойствия. Странное сравнение, но почувствовать нежную кожу на ежовом животе, вместо обычных иголок.
– Хотя нет, не все. Один останется свободным от ее чар, – не дождавшись напрашивающегося вопроса, Сюзанна пояснила. – Сам герцог. Правда, судя по всему, ждать нам оттуда тоже нечего, опять появится эта актриса, или еще кто-то... Так что все эти ваши гадания, выеденного яйца не стоят, – высказавшись, девушка тем не менее нитку с кольцом в руки взяла. – Ну что, колечко, ответь-ка мне, удастся ли окольцевать его светлость в этом году?
И куда же делось все неверие в гадания, почему так тяжело отвести взгляд от качающегося колечка, почему обида подступает к горлу? Ведь этот глупый маятник говорит да. Как бы Майя не пыталась себя обмануть, что она готова жить лишь сегодняшним днем, готова смириться с тем, что все что происходит временно, но окажись гадание правдивым, она вряд ли сможет похвастаться самообладанием. Лучше не знать, о таком ей лучше не знать.
А тем временем, забава продолжилась. Жглись свечи, создавались пирамиды из зеркал, воск складывался в изображения, чайная заварка заставляла воображение работать еще лучше. А Майя опять заставляла себя разувериться во все эти сказки, глупости.
Время тянулось медленно и раньше, а теперь просто превратилось в пытку. Девушке было откровенно нудно и неуютно, не хотела она, чтоб еще кому-то взбрело в голову спросить что-то, что могло касаться ее самой, и заставить опять переживать, опять окунаться в те мысли, которые и так ее не сильно радовали. Лишь глубоко за полночь, гадальщицы выдохлись, потушили свечи, разобрали собственные зеркала и поспешили по комнатам. Наверное, впервые с тех пор, как она поселилась в новой комнате, Майе не хотелось возвращаться к себе. Ей казалось, что увидь она сейчас Дэррека, будет думать только о том предательстве, которое предсказало колечко. Хотя и предательством это не назовешь, это просто будущее. Нет, уж лучше побродить по коридорам, провести Соню.
Майя так и сделала, прощаясь, сестра пожелала, чтоб ей приснился ее собственный принц. Вот только принцы не заводят любовниц, не селят их в соседних покоях, предпочитают белых коней, ну и красавец принцесс.
Прогулка выдалась знатная, Майя вернулась в свою бывшую комнату, она была не заперта и совершенно такая же, как до ее переезда, только без вещей на трюмо и шкаф пуст. Майя села за письменный стол, открыла один из шкафчиков. Как она могла забыть? Там лежала ее карманная книжечка, в которую она записывала заинтересовавшие ее отрывки произведений. Насколько нужно было забить голову другими мыслями, чтобы забыть о таком сокровище... Вечер получился ужасный, неужели ее так просто вывести из равновесия? Майя положила полную обреченных мыслей голову на сложенные руки. Сознание то и дело задавалось вопросом: а нужно ли это все продолжать? Снова пришло понимание что же она творит... Не зря Дэррек так часто повторяет, что ей вредно думать, ведь думать для нее – это обязательно заниматься самоистязанием. Нет, прочь сомненья, она вскинула голову, покрутила в руках книжечку и приняла решение. Чаще всего, принимаясь гадать, они с Соней брали в руки книгу, загадывали страничку, абзац. Глупее – не придумаешь, особенно, когда гадаешь по книгам об охоте или кулинарным, а вот веселье еще то. Над вопросом Майя долго думать не стала, чтобы материализовать мысль, прошептала в пустоту:
– Что нас ждет? – кого нас? Ее, его, Соню, Витора, всех. Страница тринадцать, строка десятая.
"Сложность выбора – не ошибиться."
Прекрасно, неужели могло быть лучше? Майя не знала, смеяться ей или плакать. Наверное, это все девичьи глупости, смахнув непонятно откуда взявшиеся слезы, девушка вышла из комнаты.
Она искренне надеялась, что герцог уже спит, к своей двери приближалась крадучись, а когда удалось и запереть ее практически беззвучно, чуть ли не триумфовала. Она не могла объяснить, почему именно сегодня, именно сейчас, но ей не хотелось, чтобы он ее видел, чтобы понял, что ее беспокоит, ведь и она сама себе этого толком не могла объяснить.
Вода, оставленная в ванной, давно остыла, но это не остановило девушку. Желая внешними ощущениями заглушить внутреннее беспокойство, она залезла и в холодную. Ее хватило на несколько минут, потом, еще больше разочаровавшись в себе, пришлось признать, что она слаба духом и для таких подвигов, опять навернулись слезы. Да что ж такое... Завернувшись в махровый халат, она направилась в спальню, смахивая доказательства своей слабости и глупости.
– Зачем ты полезла в воду? Любишь прохладную? Я могу тебе ее устроить... – герцог стоял в дверях, сплетя руки, облокотился о косяк, откуда знает о воде, можно было не спрашивать, он откуда-то знает все.
– Доброй ночи, ваша светлость, я очень устала... – Майя сжала халат на груди кулаком, будто защищаясь от него, направилась прямо к кровати. Он не выглядел сонным, на нем была та же одежда, что за ужином, наверняка еще не ложился. Но вот когда он спит, оставалось для нее загадкой, и еще одна волна раздражения накатила вслед за этой мыслью, она недостойна даже просыпаться с ним, что уж говорить о предсказании.
– Ваша светлость? Что-то произошло? – Майя сделала еще несколько шагов в направлении кровати, а он оставался все так же неподвижным в проеме.
– Нет, все хорошо, – умей он читать мысли, услышал бы мольбы просто оставить ее наедине с собой, не занимать опять собой все пространство, дать возможность поплакать.
– Тебя кто-то обидел? – выражение лица чуть изменилось, между бровей залегла морщинка, свидетельствующая о не спокойствии ее обладателя.
– Нет. Все хорошо, – чтобы подтвердить твердость своих слов, Майя посмотрела прямо ему в глаза. Нет, ничего не хорошо, но прошу вас, дайте мне пережить это не хорошо самой.
– Я ведь все равно узнаю, – несомненно, если было бы, что узнавать, он бы узнал. Но в голову залезть к ней он не может, а значит, виновный наказания не понесет.
– Зачем? – Майя взяла в руки одну из подушек, собираясь ее подбить, хотя скорее просто отгородиться еще больше. – Потому, что вы так хотите? – девушка сделала ударение на обращении.
Дэррек это отметил, опять она начинает все сначала, опять закрывается, а ведь не изменилось ровным счетом ничего. Потому что он так хочет? Да, именно так, он получает то, что хочет, каких бы усилий ему это не стоило, и то, что она сейчас здесь, яркий тому пример, но вот только узнать причину ее слез он хотел не потому... Чтоб отгородить, ведь это в его силах. Пусть не от всего мира, но хотя бы в своем доме он может создать такой необходимый ей комфорт. Дэррек видел, как она расцветает, когда они наедине, и как закрывается в присутствии посторонних. Меньше всего ему хотелось сейчас ссориться, просто потому, что на это не хватило бы сил ей.
– Тебе правда лучше поспать, – оттолкнувшись от стены, он стремительно вышел из комнаты, не стукнув дверью, не повысив голоса, совершенно спокойно. И это стало сигналом, на Майю опять накатила невообразимая тоска, жалость к самой себе.
Сон, почему же ты не идешь, когда в тебе так нуждаешься? Девушка уже дважды слушала бой курантов, сначала один удар, а потом и два. Как оказалось, жалеть себя долго не получается, совсем скоро понимаешь, что всему причиной твоя же глупость, а значит и винить можешь только себя.
Могла ли ты себе представить когда-то, что услышишь все те сказанные ей слова, от этого человека? От любого мужчины? Нет.
Неужели не было очевидно, что не смотря на ее собственные желания, для него это прихоть, как же его можно в этом винить? Никак.
Накрывшись с головой одеялом, Майя пожалела о сказанном. Конечно, он не будет тратить свое время на то, чтобы успокаивать ее в истерике, не собирается выслушивать пустые обвинения. А ведь они по-настоящему пустые. Девушка повернулась на бок, а вдруг это был конец? Вдруг, именно так бросают любовниц? Просто уходят, тихо, без шума, а на утро карета уже будет запряжена? Майя пропустила один удар сердца. Нет, еще слишком рано, она не готова еще потерять свою маленькую сказку, пусть и горьковатую на вкус.
*****
Дэррек не спал, оказывается, не так-то просто заснуть, не чувствуя под боком уже привычного тепла. Никогда раньше, его не тянуло оставаться в компании любовниц на ночь, не зря ведь дома так богаты спальнями, но вот с ней было по-другому. Вдыхать ее запах, проводить по теплой коже, прижимать сильнее, когда из-за снившегося, она начинала метаться. А утром, целовать еще спящую, набираясь сил, для нового дня. Все больше и больше он уверялся в том, что эта малышка никто иной, как ведьма, и ее чары действуют на него так, что нету желания сопротивляться.
Она зашла тихо, босые ноги ступали по полу беззвучно, спи он, эти шорохи остались бы незамеченными.
Решиться на это, ей было не так и сложно, больше она боялась неизвестности, чем пожертвовать своей гордыней, которой, в общем-то, и не было в душе, когда речь заходила о нем.
Стоявший у окна, он повернулся. Тоненькая, светящаяся, практически прозрачная, стебелек, прогибающийся под каждым порывом ветра, припадающий почти к самой земле, но не сломленный.
– Почему ты не спишь? – видимо, холодной воды в ванне ей было мало, так как остановилась она на голом дощатом полу, не дойдя до ковра.
– Я не хочу, – создавалось впечатление, что ее бьет мелкая дрожь, от холода или от чего-то другого, сложно было сказать даже ей самой.
– Спать? – мертвенно спокойный голос, неужели опять придется бороться с ней за нее же?
– Чтоб все так закончилось.
Дэррек подошел, подхватил ее на руки, еще не хватало, чтоб она и вправду заболела, в конце концов, он взял на себя ответственность прикрывать стебелек от ветра, свой стебелек.
– Не закончится, – мужчина впился в губы с той жадностью, будто жаждущий к целебному источнику, и если раньше Майю и правда била дрожь от холода, то теперь на смену ей пришла привычная уже реакция на его прикосновения.
И опять она оказалась на широченной кровати, разговоры отошли на второй план, отдав бразды правления телам и душам. Без стыда, забыв на время обо всем, Майя отдавала и брала взамен, изучала и поддавалась изучению, делила одно на двоих дыхание, одни на двоих ощущения.
Прохладный шелк простыни Майя почувствовала голой спиной, но не было желания отстраниться, ведь к ней снова прижималось сильное, теплое тело. Ей иногда казалось, что так придумано где-то свыше, ее вечный холод не мог согреться по-другому, как от его жара, иначе она бы просто расплавилась или, так и осталась в вечной собственной зиме. И как ей хотелось верить, что только она способна охлаждать то пламя, которое бушует в нем.
Дэррек с гордостью отметил, что стал для голубки искусным учителем, она не только отвечала на ласки, как раньше, а сама делала первые попытки брать бразды правления в свои руки, и он без сомнений на это соглашался. Холодные ладошки скользили по его груди, плечам, заставляя мышцы сокращаться, а рассудок совершенно забыть обо всем, кроме того, что она делает, пусть даже не осознавая своей силы.
– Не отпускай, – Майя верила ему, верила, что не отпустит, не оставит. Пока. Но хотела слышать это снова и снова, прильнув еще ближе, кусая губы от желания и испытывая сладкую муку ожидания.
– Не отпущу, – и, подтверждая слова, вжимал податливое тело сильнее, стискивал до боли, вот только ощутить ее Майя была не в силах, слишком накалились другие чувства. – Не отпущу.
– Никогда, – она не могла сдержаться, в этой просьбе, но не хотела слышать в ответ молчания, лучше чувствовать ласку губ, лучше целовать так долго, что забудешь о сказанном. Майя обвила шею любимого руками, притягивая к себе, и когда он начал движения, древнего как мир танца, ей почти удалось забыть, почти удалось взлететь, почти не хотелось еще и слышать, а не только ощущать.
– Никогда, – о Ях, пусть ложь, пусть никогда наступит очень скоро, пусть весь мир рухнет, но Майя была ему благодарна и черт возьми, она его любила.
*****
– Так я узнаю, что с тобой произошло сегодня вечером? – Майя устроилась на широкой груди, сложив руки под подбородком, лучшего наблюдательного пункта, придумать было нельзя, он уже несколько минут лежал с закрытыми глазами, не изучи девушка его повадки, могла бы подумать, что он и вправду спит.
– Мы гадали, – она уткнулась лицом в ладони, не хотелось вспоминать это все снова.
– Так ты все-таки ведьма? Я не сомневался, – удивленно выглянувшая девушка застала улыбающееся довольное лицо. – И что же тебе такого нагадали? А, голубка? Неужели синего неба и зеленой травы?
– Мне – ничего.
– Отчего же тогда ты устроила нам такую длинную ночь? – он лукавил, с ним ее ночи изредка были не столь длинны как сегодня, просто тратили они это время не на раздумья в своих комнатах.
– Можно я задам один вопрос? – Майя опять устроилась так, чтобы видеть собеседника. Дэррек ничего не ответил, только почтительно кивнул, как сделал бы, задай она этот вопрос в людной комнате. – Почему вы до сих пор не женились?
Дэррек удивился, что за гадания у них были, что в белокурой головке родился такой вопрос, но отшучиваться он не собирался, ведь пообещал ответить.
– Для женитьбы нужны двое, и это связь, которую уже не так легко оборвать. Пока что, я не испытывал потребности в такой связи, – задай тот же вопрос любая его предыдущая любовница, он бы дал достаточно жесткий отпор, понимая, к чему они ведут. В общем-то именно надоедливые намеки и становились причиной его прошлых расставаний, наряду с наскучившими одинаковыми, если не внешне, то внутренне женщинами. А вот в том, что ее волнует этот вопрос не для его охмурения, он был уверен. Ничто в ее поведении не было связано с кокетством, завлечением, соблазнением. Веди она себя так, он бы, наверное, потерял голову окончательно, но и наивность девушки заставляла терять самообладание.
– И что же, за тридцать лет, ни разу вы не помышляли о женитьбе, детях? – девушке, воспитанной в традициях, где ее жизненным центром должна стать именно эта семья, подобное допущение казалось, по меньшей мере, странным.
Она так искренне изумилась, округлив глаза, что мужчина еле сдержался, чтоб не щелкнуть девушку по носу за ее очередное "вы".
– За тридцать один, – почти два, в следующем месяце он отмечает свое тридцатидвухлетие, в этом возрасте, его собственный отец уже был отцом двоих детей, младшему из которых, Дэрреку, было семь. Но отцу повезло, он встретил его мать, когда ему только исполнилось двадцать, и лишь это заставило его из бесшабашного разгильдяя превратиться в примерного семьянина, наследника герцогства. Дэрреку так не повезло, хотя он и не испытывал особых мук по этому поводу, было в его жизни на что тратить минуты и часы предназначенный для подобных раздумий. – Нет, не помышлял. Ведь я же сказал для женитьбы нужны двое, так уж выпало, что мужчина в этом дуэте занимает решающую роль. Ни разу в жизни, у меня не возникало желания эту инициативу проявить, – а какую инициативу желания проявить появлялось, Майя имела представление, вот уже на протяжении почти двух недель.
– И что нужно для того, чтоб это желание появилось? – уже сказав, Майя подумала, что вопрос звучит так, будто она пытается выяснить это для себя, но по правде, она все продолжала думать о той свадьбе, которую ему предсказали.
Пусть это не один вопрос, как она просила вначале, пусть он знает сотни способов, как бы на него не ответить или отшутиться, но почему-то, хотелось сказать правду.
– Чтобы я не мог без, – как его мать, когда-то горделивая, на чьем лице ни разу на его памяти не залегала печаль, вдруг за день превратилась в загнанного зверя, затворника, не желающего жить в мире, в котором не стало отца. Одна ее часть, которую так любил герцог-старший умерла в один день с ним, осталась лишь та, что была посвящена детям, она не смогла без него, как и он не смог бы пережить жену. Лишь чувствуя подобное, сам Дэррек привязал бы к себе свою женщину. – Но мы отошли от гадания... При чем тут жениться?
– Если верить ворожбе, та, без которой не сможете, ждет вас совсем скоро. – Майя говорила серьезно, без заигрываний, не желая намекнуть ни на что, просто считая, что обязана предупредить, если это можно так назвать. – Вам нагадали женитьбу в этом году.
– А ты веришь?
– Нет, – снова перед глазами пронеслись все те виденные за жизнь ведьмы, она правда не верила, вот только вера, она не всегда слушается разума.
– Не зря? – он склонил чуть голову, как делал всегда, наблюдая за ее реакцией.
– Может и зря, – девушка приподнялась, отстраняясь, повернулась на бок, лицом к окну – не хотела наблюдать за тем, как он перебирает в голове имена возможных претенденток на теплое место герцогини, грозила опять вернуться тоска. – У меня будет одна просьба... – на затылке глаз у нее не было, так что согласился он или нет, она не знала, но хотя бы озвучить могла. – Если вы решите жениться, не хочу узнать об этом от посторонних. Не обязательно лично, но хотя бы письмом, чтоб я... ну чтоб я была готова...
Значит вот в чем дело, опять боится получить удар под дых, сколько же еще нужно времени и сил, чтобы она доверяла, без опаски?
– Ты узнаешь об этом первой, – он провел по обнаженному плечу пальцем, пытаясь различить его границу, размытую падающим их окна светом. – Обещаю, – уже погружаясь в сон, он пытался найти ответ на один вопрос, а правда ли он еще не встретил ту, без которой не сможет.