Текст книги "Дневник стюардессы"
Автор книги: Мариса Макл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Конечно! – быстро сказала я, чувствуя, что самолет снижается. – Всего хорошего.
Я быстренько вернулась к своему креслу и пристегнула ремень. Самолет плюхнулся на посадочную полосу, словно вез танки, а не людей. Какую школу оканчивал этот олух, наш пилот?
Как только самолет докатился до места стоянки, пассажиры повскакали со своих мест и принялись торопливо одеваться. Натягивая куртки и заворачиваясь в шарфы, они толкались, пытаясь поскорее протиснуться к выходу. Глядя на них, я тихонько радовалась, что работаю сегодня в задней части салона и мне не нужно стоять у дверей и бесконечно повторять «спасибо» и «до свидания». Сотни раз «спасибо», «до свидания», «всего хорошего» и «удачного дня». Вздохнув с облегчением, я решила приготовить чай для экипажа и девочек. Впрочем, одному человеку я бы сказала «до свидания» с особенным чувством, но никакой надежды протолкаться вперед, чтобы нормально проститься с милейшим мистером Кейном, у меня не было. Жаль, но что ж теперь делать? Очаровательный мужик – такой солидный и воспитанный. И ужасно симпатичный! Мало найдется на свете людей, которые могли бы вот так взять и в качестве извинения за незначительный инцидент послать практически незнакомой девушке пару туфель от Джимми Чу. Во всех отношениях замечательный и необыкновенный мужчина. А я даже не смогла его толком поблагодарить! Совершенно несвойственное смущение буквально сковало мне язык, и я едва могла что-то пролепетать, глядя в его открытое лицо и внимательные глаза. Наверное, он решил, что я полная идиотка!
– Энни! – Сорча, симпатичная миниатюрная блондинка, подскочила ко мне и быстро завернула кран с кипятком, потому что заварочный чайник уже переполнился. – Что с тобой, подруга? Ты витаешь в облаках! А ну-ка давай возвращайся скорее на нашу грешную землю.
– Ох, прости. – Я засуетилась, расставляя чайник, сахар, чашки и прочее. – Ты не могла бы дать мне пакет печенья? Вдруг кто-нибудь захочет.
– Вот, бери, конечно. И возьми побольше сахару. Может, Сильвия соблазнится сладким и хоть чуть-чуть подобреет. Кстати, а кто был тот роскошный мужик, с которым ты разговаривала?
– Просто роскошный мужик, – ответила я и сама подивилась тому, что глупо хихикаю при этом. Но не могла же я рассказать коллеге всю историю моего знакомства с мистером Кейном?
– Мне кажется, я его узнала, – продолжала Сорча. – Он часто летает нашими рейсами. Он тебе нравится?
– Он женат, – отозвалась я, подводя черту под дальнейшими фантазиями.
– Ты не ответила на мой вопрос, – продолжала упорствовать Сорча.
– Даже если нравится, что с того? Он принадлежит другой и моим никогда не будет.
– Ага, я воспринимаю эти слова как утвердительный ответ!
– Прекрати меня дразнить, Сорча! – Я опять занялась чаем и отвернулась, чтобы она не видела моего растерянного и покрасневшего лица.
Пока самолет дозаправляют топливом и совершают прочие технические манипуляции, Сильвия изображает курицу-наседку перед пилотами. Они должны получить горячие завтраки, фрукты, кофе с натуральным молоком, свежие газеты. Старая ведьма даже не смотрит в мою сторону. Да что там в мою – она вообще полностью игнорирует девушек-стюардесс, словно мы совершенно недостойны ее внимания.
А мне плевать! Я листаю газеты и журналы, любезно оставленные пассажирами, и сплетничаю с коллегами.
– Как прошел твой отпуск? – спрашивает меня темнокожая Керри, милая девушка и отличная стюардесса. – У тебя потрясающий загар.
– Тсс. – Я прижимаю палец к губам и делаю страшные глаза. – Говори об этом тихо! Загар я привезла из Испании, куда смоталась на несколько дней. Однако не хочу, чтобы старая грымза об этом узнала. Видишь ли, свободное время у меня появилось только потому, что сперва она меня отстранила от полетов, а потом я попала на больничный.
– А, как все непросто, оказывается! Но в целом, думаю, тебе повезло. Хотела бы я, чтобы меня тоже на немножко отстранили от полетов.
– Нет ничего проще! Посмотри на Сильвию и сделай недовольную мину. Если она заметит – тебе обеспечен месяц отдыха. Просто не знаю, почему она всегда такая злая. Что за проблемы могут так достать человека?
– Понятия не имею. Хотя кое-кто поговаривает, что ее сынок порой заставляет мамашу нервничать. Ты его встречала, Энни? Он пилот.
– Да? – Мне кажется, что голос мой звучит как у робота, а во рту мгновенно пересохло. – Тебе приходилось с ним летать?
– К сожалению, нет. Девочки говорят, что он неподражаем и уже имеет определенную репутацию.
– В каком смысле? Он слишком любит женщин? Бабник?
– Ну-у, ничего настолько определенного я пока не слышала, – тянет Керри. – И все же он большой любитель потусоваться, провести ночь на вечеринке и никогда не жадничает, заказывая всем выпивку. А еще говорят…
Ей не удается закончить, потому что оказалось, что Сильвия стоит посреди салона и хлопает в ладоши, призывая нас к тишине и вниманию.
– Итак, девочки, – говорит она пронзительным голосом, – на обратный рейс у нас буквально аншлаг. Свободных мест нет, поэтому я хочу, чтобы все работали в полную силу и никто не отлынивал. – Тут она бросает на меня предостерегающий взгляд. И почему это я, интересно? Когда это я отлынивала? – Перед посадкой давайте-ка проведем тщательный осмотр салонов, как того требуют меры безопасности. И не забудьте проверить все карманы в креслах на предмет наличия посторонних предметов. Если найдете что-нибудь подозрительное – немедленно докладывайте.
Перед тем как поток пассажиров хлынул в самолет, я успела проскользнуть назад и освежить тушь и помаду. Керри ушла к входу в салон приветствовать пассажиров, и мне так и не удалось узнать, что еще она хотела рассказать мне о Дэнии.
Хвала Господу, обратный перелет прошел без проблем. Ветер дул нам в хвост, и поэтому мы долетели буквально за сорок минут. Мы приземлились в аэропорту Дублина, и я уже начинаю мечтать о том, как вернусь домой, задерну поплотнее занавески, заберусь в кровать и увижу чудесный сон. Хочу, чтобы мне приснилось какое-нибудь чудесное местечко и чтобы я отправилась туда в своих новых туфлях от Джимми Чу. Вот если бы мне предстояло свидание… если бы Нилл меня не бросил… Если бы бывшая подружка Дэнни не залетела… Если бы мистер Кейн не был женат… Минуточку, с чего это я опять размечталась о мистере Кейне? Нет, пора взять себя в руки. Я достаточно взрослая и понимаю, что ни к чему забивать себе голову несбыточными мечтами о том, какой могла бы быть моя жизнь с таким человеком. Будем реалистами – я ему не пара, и точка.
Сильвия со мной даже не попрощалась. Прошла мимо, не удостоив и взглядом, спустилась по ступеням трапа и поковыляла через поле на своих высоких каблуках, везя сумку на колесиках. Рядом с ней, к моему удивлению, вышагивала Керри и вполне оживленно о чем-то болтала. Интересно, о чем они разговаривают? Что общего может быть у Керри с Сильвией Сэвидж?
Я немного задержалась, чтобы можно было идти одной. Никакого желания догонять их у меня не было. Тяжелая сумка замедляет шаг еще больше. В сумку я запихала шестнадцать невостребованных пассажирами колбасок. Просто позор, что после полетов мы каждый раз выбрасываем такое количество еды. А у моей соседки, миссис О'Нейл, есть джек-рассел-терьер – небольшое, но вечно голодное животное. Он уже привык, что я привожу ему гостинцы, и начинает заливаться приветственным лаем, как только завидит меня с сумкой на подступах к дому.
К счастью, такси за нами приезжает довольно быстро. Керри живет неподалеку от меня на Маунт-Джой-сквер, и поэтому мы садимся с ней в одну машину. Вообще-то я рада такой компании, потому что Керри милая и не навязывается все время со своими рассказами про мужа и детишек, которые на меня, как на девушку незамужнюю, нагоняют просто Неудержимую зевоту. Она летает давно, но в отличие от многих старших стюардесс не твердит постоянно о том, что вот раньше все бьшо лучше и авиакомпания по-другому относилась к своим сотрудникам. Так что общество Керри меня не раздражало.
Такси выруливает из аэропорта, и Керри бодро говорит:
– Утро прошло хорошо, правда? Без проблем.
– Оно было бы еще лучше, если бы с нами не летела мадам Сэвидж. Представь себе, она меня просто игнорирует! Не то чтобы я жаловалась, потому что, когда она придирается, еще хуже!
– А что у тебя в расписании на конец недели?
– Завтра я лечу в Чикаго. Черт, в Чикаго! – Я в изнеможении откидываюсь на сиденье.
– Ну, в Чикаго можно неплохо закупиться, если походить по магазинам. А я полечу ночным рейсом в Париж. Беру с собой маму. Она никогда не была во Франции и ждет не дождется, когда же сможет запечатлеть себя на фоне Эйфелевой башни. Твоя мама летала с тобой куда-нибудь?
– Нет, – ответила я хмуро.
Я много раз предлагала маме слетать куда-нибудь со мной, но она всегда отказывалась. А после смерти Эмили от нее вообще одна тень осталась и ей ничего не хочется. И папа такой же. Господи, если бы я могла сделать что-то, хоть что-то, чтобы порадовать и подбодрить их! Наверное, нужно почаще звонить домой. Может, предложить маме отправиться куда-нибудь вдвоем? Подыскать солидный спа-курорт и провести там пару дней, болтая как мать и дочь, чтобы наверстать все дни, неделя и месяцы, что нам некогда было толком поговорить? Еще я могу почаще бывать дома и помогать отцу с садом. Андрея, моя младшая сестра, живет со своим приятелем в Австралии, и мама, наверное, порой чувствует себя очень одиноко. Особенно если учесть, что она ни с кем из своей родни близко не общается.
Быть старшей дочерью – нелегкий груз, и порой я явственно ощущаю, как он давит мне на плечи, особенно когда все мои попытки хоть немого развеселить родителей оканчиваются ничем. Я никак не могу изменить тот факт, что Эмили всегда была маминой любимицей. Она отлично училась, всегда все делала хорошо и правильно. И когда она покинула нас, то в сердце каждого осталась зияющая рана, пустота, и особенно тяжело пришлось маме. Единственное, что приносит ей радость, – это Бен, сын Эмили. Он чудесный малыш, и у него такие же карие глаза. Когда я смотрю в них, меня порой охватывает странное чувство, будто я вижу Эмили.
Я опять думаю о поездке в какой-нибудь спа-центр. Согласится мама или скажет, что это пустая трата денег. Она до сих пор работает полдня в местном магазине да еще плюс пенсия, и им с папой вполне хватает. Я знаю, что она не любит тратить деньги и всегда старается отложить что-то на черный день. Но даже когда такой день приходит, она очень и очень неохотно расстается с деньгами, заработанными тяжким трудом. Я думаю, такая прижимистость развилась в ней давно, еще когда она была ребенком. Ее отец здорово пил, и у него не хватило денег, чтобы послать ее в колледж. За ее братьев, своих сыновей, он заплатил и дал им образование, а за дочь платить не стал.
Она так ему этого и не простила. И алкоголь мама не употребляет. Только на Рождество она всегда открывает бутылку хереса и наливает себе стаканчик. Один-единственный стаканчик, который она не спеша тянет весь вечер.
Отец тоже не склонен к излишним возлияниям, но никогда не отказывает себе в удовольствии выпить пинту пива в местном пабе. Пьяным я его ни разу в жизни не видела. В тот день, когда я стала стюардессой, он открыл две бутылки дорогого шампанского и мы выпили их на всех. В тот день мои родители были счастливы! Они так гордились мной, одетой в новенькую униформу, с крылышками, приколотыми к воротничку сорочки. Для них это было очень важно! Все бесконечно фотографировались со мной и соседей позвали полюбоваться, какая я красавица и умница.
А потом в жизни нашей семьи началась черная полоса. После того как врач подтвердил, что у Эмили рак, в доме Андерсонов забыли, что такое праздник, смех и шампанское. И кто может винить за это родителей?
– А вот кстати, – сказала вдруг Керри, и я вздрогнула, потому что слишком глубоко ушла в собственные мысли, – пока не забыла. Сегодня утром случилось что-то весьма неожиданное.
– Мм?.. И что же?
– Тот красивый мужчина, с которым ты разговаривала перед посадкой в Хитроу, помнишь?
– Д– да.
– Очень импозантный и хорошо одетый мужчина. Сорок с небольшим, я бы сказала. Чудесные голубые глаза, как у Пола Ньюмана, да?
– Я поняла, о ком ты говоришь! – нетерпеливо воскликнула я. Что же такое она знает об Оливере?
– Он твой знакомый?
– Ну, вроде того. – Не знаю, можно ли считать наезд за знакомство. Ну и еще нас, наверное, несколько сближает тот факт, что на прошлой неделе я занималась сексом на его яхте, и не с кем-нибудь, а с сыном старушки Сэвидж. Об этом я Керри, пожалуй, рассказывать не стану. Мне кажется, так будет лучше для всех, включая шофера такси, у которого уши буквально вытянулись в нашу сторону, так он усиленно прислушивается.
– Я так и думала, что ты его знаешь, – сказала Керри. – Он специально задержался в салоне и, когда остальные пассажиры вышли, попросил Сильвию передать тебе номер его телефона.
– Он… он написал ей свой номер? – Челюсть у меня буквально отвисла, и даже язык начал заплетаться.
– Нет, он просто вынул свою визитку и дал ей. Я. видела, как Сильвия убрала карточку к себе в сумку. Как неприятно, что она забыла тебе ее передать!
«Как же, забыла она! Черта с два! И не собиралась небось!» – злобно подумала я, но вслух ничего не сказала.
– Как ты думаешь, он хотел тебя куда-нибудь пригласить? – мечтательно продолжала Керри.
– Нет, конечно, – быстро ответила я, чтобы у нее не осталось и тени сомнения, и еще тверже добавила:
– Он женат.
– Ну, есть масса людей, которых это не остановило бы, – философски заметила Керри. И тут вмешался водитель, которому, видно, очень хотелось высказать и свое мнение.
– И не говорите! – воскликнул он, глядя на нас в зеркальце заднего вида. – Если бы вы поездили по этому городу с мое, вы бы такого навидались! Люди ни перед чем не останавливаются, чтобы заполучить желаемое. Ни перед чем!
Глава 9
Правило девятое.Никогда не кладите колбасу в чемодан.
– Привет, привет маленький разбойник! – Я погладила соседского джек-рассел-терьера, который подпрыгивал и заливался громким лаем, приветствуя мое возвращение домой. – Как всегда, голодный, да? Не собака, а бездонная бочка, только гавкающая.
Я открыла дверь квартиры и не без опасения вошла внутрь. Но меня ждал приятный сюрприз: кругом царит безупречная чистота, а в вазе на подоконнике стоят свежие цветы. И отопление работает, а потому в квартире тепло и уютно. Благослови, Господи, заботливую душу Эдель, которая подумала обо мне. Как бы далеко я ни ездила и в каких бы роскошных отелях ни останавливалась, самый чудесный момент – это возвращение в собственный дом. В мою маленькую квартирку. Собственную. Ну, то есть почти собственную. Пока она принадлежит и мне, и банку.
– Сегодня у меня для тебя прекрасный сюрприз, – сказала я песику, который вертелся у моих ног. – Придется немножко потерпеть, дружок.
Песик крутился вокруг моей сумки, принюхиваясь и повизгивая, а я расстегивала молнию. Но, открыв сумку, я не обнаружила там колбасок. Ах черт, так ведь это чужая сумка? Поверить не могу, я перепутала багаж! Я без сил опустилась на стул. Песик смотрел на меня недовольно и недоверчиво.
Я быстренько покопалась в чужом чемодане. Может, это вещи Керри? Или Сорчи? Ярлычка с именем нет.
Внутри не было ничего характерного. Пара колготок, чистый передник, туфли и красная кожаная папка. Это инструкция, которую всем членам экипажа и стюардессам полагается вечно таскать с собой, но она столько весит, что мало кто следует этим указаниям. Ну и черт с ним! Рано или поздно вторая стюардесса обнаружит путаницу, сообщит в администрацию, и они начнут обзванивать всех, и все выяснится.
Я расплела тугой узел, в который были стянуты волосы, скинула туфли на шпильках и сунула ноги в розовые пушистые тапочки. Потом вошла в спальню и тщательно сняла всю косметику с лица – кожа должна отдыхать. Надо бы собрать вещи для завтрашнего полета в Америку, но я слишком устала. Пойду-ка спать. Будем надеяться, что часа через три-четыре я проснусь и буду в более адекватном состоянии. Я выставила собаку за дверь, а чтобы он уж совсем на меня не обиделся, пожертвовала ему слегка подкисшее молоко из холодильника. Он с довольным урчанием сунул нос в миску. Я так устала, что мне казалось, если я лягу, то никогда больше не проснусь.
И вот я наконец забралась в кровать, завернулась в одеяло и уже почти погрузилась в сладкий сон. Я вижу себя на борту той самой яхты. Только теперь капитаном был сам мистер Кейн, и он наливал шампанское в высокие хрустальные бокалы. Еще на яхте неожиданно оказался Колин Фарелл, что меня несколько удивило, потому что я никогда в жизни не имела дела с настоящей знаменитостью. Ну, то есть на борту самолета я кое-кого видела, но чтобы вот так тесно общаться и запросто болтать – не приходилось. А вообще-то за время работы стюардессой я перевидала кучу известного народа – от членов группы «Ю-ту» до Пош и Бэкса.[1]1
Пош и Бэкс – так называют поклонники Викторию и Дэвида Бекхэм. – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть] Боно и его команда очень вежливы, а Адам Клейтон всегда заказывает только вегетарианские блюда. Бекхэм в жизни выглядит так же классно, как на рекламных плакатах, и я почти ничего не могу сказать о Пош, кроме того, что предложенный ей завтрак она есть не стала. Люди очень часто спрашивают о знаменитостях, с которыми мы сталкиваемся во время рейсов. Однако рассказывать особо нечего. В креслах, пристегнутые ремнями безопасности, они выглядят как обыкновенные люди. Нам строго-настрого запрещено просить автографы, и мы стараемся не оказывать им предпочтения и не уделять больше внимания, чем остальным пассажирам.
Неожиданно зазвонил телефон и выдернул меня из сладкого мира снов. Это с работы. Что им нужно? Я совсем без сил и безумно хочу спать! Что случилось? И тут я узнаю, что Сильвия хочет получить обратно свою сумку, а моя – полная колбасок – находится в данный момент у нее. Черт! И еще раз черт! Ну почему из всех людей именно к ней попала моя сумка? Я выбираюсь из кровати и натягиваю на себя спортивный костюм и кроссовки.
Через десять минут раздается звонок в дверь. Судорожно зевая и протирая глаза, я тащу сумку Сильвии к двери и нажимаю кнопку интеркома.
– Вы привезли мою сумку?
– Энни, это я, Дэнни. Можно мне подняться? Дэнни! Что он делает у моих дверей? Как можно вот так взять и неожиданно явиться? Сердце колотится как сумасшедшее, и я уже не зеваю, а мечусь по квартире, разыскивая косметичку, чтобы хоть как-то накраситься. Сбрасываю костюм, купленный в прошлом году на распродаже за бесценок, потому что молния на нем сломана, и торопливо влезаю в джинсы и черную рубашку поло. Мне и надеть-то больше нечего – остальное барахло переполняет корзину в ванной, и его давно пора донести до прачечной.
Я делаю глубокий вздох и открываю дверь. На пороге стоит Дэнни в форме пилота, и выглядит он как кинозвезда из какого-нибудь романтического фильма.
Я уставилась на него в полной растерянности:
– Что ты здесь делаешь, Дэнни?
– Ты по ошибке взяла сумку моей матери. Она, соответственно, прихватила твою и жалуется, что от нее несет тухлым мясом.
– Бог мой, я очень-очень извиняюсь! Не понимаю, что произошло.
– У тебя так плохо с деньгами? – спросил он, внимательно глядя на меня. – Ты из-за этого набрала колбасок? Чтобы сэкономить на продуктах?
– Господи, да нет, конечно! – Я даже не знаю, что именно я должна чувствовать: смущение, растерянность, унижение, досаду? Пока надо всем превалирует усталость. – Я вообще вегетарианка, если помнишь, но у моей соседки есть собака…
Я вижу, что Дэнни хохочет, и медленно прихожу в себя.
– Ты меня подколол? Поросенок! Но я все же рада, что пока мне не приходится таскать еду с работы.
– Ладно, я никому не скажу про колбаски, – ухмыляется он. – Хотя это чертовски забавно.
– А твоя мама тоже сумела отнестись к этому с юмором?
– Боюсь, что нет.
Мы неловко молчим. Я кусаю губы, но все же решаюсь спросить:
– Она что-нибудь говорила обо мне? – Уж ручаться могу, что старая перечница не упустила возможности пройтись по мне как следует.
– Она описала тебя как трудную девушку.
– Вот как? А ты меня защищал?
Я улыбаюсь ему мимоходом, а сама просто поверить не могу, что мы вот так легко пикируемся. Словно меж нами ничего и не было.
– Я сказал, что встречал тебя как-то, но близко не знаком и что ты произвела на меня приятное впечатление. А теперь собираешься ли ты оправдать свое звание примерной девочки и пустить меня в дом?
– В дом? А ты быстрый, да? – Я дразню его, хотя мне очень и очень приятно, что он приехал и сам привез мою сумку. Это не входит в его обязанности. Обычно– администрация посылает шофера, который производит обмен перепутанных вещей. И если вы думаете, что такие ошибки случаются редко, вы ошибаетесь. Пожалуй, я на свою сумку ленточку привяжу, красненькую, чтобы никто уж точно не перепутал и не прихватил мои вещички. И если разобраться, то хорошо, что в моей сумке не было ничего интересного и предосудительного, кроме колбасок. Там ведь мог оказаться дневничок с подробными описаниями того, как весело мы с Дэнни проводили время на Костадель-Соль. Или я могла затариться в «дьюти фри» спиртным, как бывало прежде.
Я вдыхаю запах одеколона Дэнни и чувствую слабость в коленках. Не могу я так быстро выкинуть из головы то, что между нами произошло.
– Ну что ж, заходи! – Я распахиваю дверь. – Предупреждаю – по сторонам лучше не смотреть, поскольку я не ждала гостей. И я еще не ложилась после рейса, так что на меня тоже лучше не засматриваться.
Я предложила ему чаю, а он спросил, есть ли у меня кофе.
– Ты торопишься?
– Я сегодня в резерве, – объясняет Дэнни. – Мне пока не звонили, но на всякий случай я с чемоданом и готов в путь-дорогу.
– Новости есть какие-нибудь? – спрашиваю я, стараясь изгнать неуместное веселье из голоса. Я не забыла, что когда я последний раз видела Дэнни, он только-только обнаружил, что собирается стать отцом. Мне с ним даже и разговаривать не стоило бы. Есть ли у него какие-нибудь чувства ко мне? У меня в голове полная каша, и я как-то не могу собрать мысли в кучку.
– Какие новости? Ах об этом! – Он помрачнел.
– Да, об этом! – Я тоже нахмурилась. Не мог же он так быстро позабыть о случившемся! Отцовство – не та вещь, которую можно легко выкинуть из головы.
– Ну, – начал он несколько неуверенно, – вчера вечером у нас с Фионой состоялся крупный разговор. Он мало что прояснил. Она даже не уверена, что это мой ребенок.
– Как это?
– После того как мы расстались, она разыскала своего бывшего дружка и переспала с ним пару раз. Говорит, наш разрыв так ее расстроил, что ей хотелось сочувствия, вот она ему и позвонила. Они напились, ну а потом одно за другое…
– То есть теперь все окончательно запуталось?
– Не то слово! Я не знаю, что делать, Энни. Я слишком молод, чтобы жениться и связать себя обязательствами по рукам и ногам.
Дэнни выглядит таким несчастным, что у меня сердце ноет от жалости к нему. Я хотела бы обнять его, прижать к себе и утешить, но не уверена, что сейчас самое подходящее для этого время. Я не хочу его поощрять… и в то же время не могу справиться с влечением, которое испытываю к нему.
Чайник закипел, и я встала, чтобы сделать две чашки кофе. Нашла в шкафчике Эдель сдобное печенье и выложила его на блюдечко.
– Спасибо, детка, – улыбнулся Дэнни. – Я ценю твое участие и помощь.
– А ты рассказывал еще кому-нибудь о положении, в котором оказался?
– Нет. Да и кому я мог бы рассказать? Родители не обрадуются, услышав новости. Не станут открывать шампанское и выбирать детскую кроватку.
– Рано или поздно тебе придется им все рассказать, – заметила я. – Они имеют полное право знать, что скоро станут бабушкой и дедушкой.
– Да, но я ведь даже не знаю точно, мой ли это ребенок! Придется ждать, пока он родится, а потом делать экспертизу ДНК. Черт, у меня такое чувство, что я стою под крышей, которая может рухнуть мне на голову в любой момент. Эй, а что это мы все обо мне и обо мне? Уверен, у тебя своих проблем хватает. Расскажи-ка мне лучше, какое у тебя расписание на эту неделю?
– Завтра улетаю в Чикаго, – ответила я. – Честно сказать, я этому даже рада. Надеялась сегодня выспаться, но вот не знаю, стоит ли ложиться. Вдруг потом вечером не засну?
Лицо Дэнни радостно вспыхнуло.
– Думаю, тебе стоит вздремнуть прямо сейчас, – сказал он уверенно. – Давай-ка укладывайся в кровать. Если хочешь, я могу составить тебе компанию.
Я смотрю на него и не могу решить, шутит он или говорит серьезно. Однако, зная Дэнни, я склоняюсь к мысли, что он имеет в виду именно то, что сказал.
Наше несколько растерянное молчание прерывает звук ключа, поворачивающегося в замке. Эдель входит в квартиру и застывает на пороге, увидев Дэнни.
– Простите, – говорит она, переводя взгляд с красавчика в форме пилота на меня. – Я не знала, что Энни не одна.
– Да я уже ухожу. – Дэнни вскакивает и надевает фуражку. Я чувствую некоторое разочарование. Я хотела бы, чтобы он побыл со мной подольше… Хотя я и не решила еще, принимать ли его предложение составить мне компанию в постели.
Когда дверь за ним закрылась, Эдель повернулась ко мне и выдохнула, округлив глаза:
– Кто это был, черт возьми?
– Это Дэнни, – отвечаю я, споласкивая чашки. – А что?
– Ты меня спрашиваешь? Да ты ненормальная! Он же невероятно красивый мужик! Он твой дружок?
– Он работает в той же авиакомпании, что и я. Мы познакомились несколько дней назад в Испании.
– Ага! – Глаза Эдель распахиваются еще шире. – Поверить не могу, что ты встретила в отпуске такой совершенный образчик мужика и ни полсловечка мне об этом не сказала!
– Да не о чем рассказывать, – равнодушно говорю я.
– Врешь!
– Что ты имеешь в виду?
– Между вами что-то было?
– А ты как думаешь?
– Конечно, было! Энни, это же очевидно! Или ты думаешь, я совсем слепая и тупая?
