Текст книги "Сова была раньше дочкой пекаря"

Автор книги: Марион (Мэрион) Вудман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Патологические эффекты страха и ярости

Хелен (51 год, 5,5 футов, вес 180 фунтов [57]57
  [57]1 м 68 см. 82 кг.


[Закрыть]) – одна из участниц нашего исследования, страдавшая первичным ожирением. Она была «красивым» 10-фунтовым [58]58
  [58]4,536 кг.


[Закрыть]младенцем, старшим ребенком хорошо образованных родителей из среднего класса. Она всегда подозревала, что они бы предпочли сына, но она не была явно нежеланной. Ее отец, мягкий, душевный, идеалистичный архитектор, нашел в своей растущей дочери понимание и преданность, которых не могла ему дать его энергичная, доминирующая жена. С самого начала Хелен прилагала усилия, чтобы быть достойной его любви; она была его идеальным компаньоном, идеальной ученицей, его идеальной маленькой женщиной. Хотя она боялась своей матери, она вспоминала детские годы как рай.

В школе начались неприятности. Хелен училась гораздо лучше своих сверстников, но эмоционально не могла переносить суматошный, беспорядочный мир детей. Испуганная и одинокая, она впервые услышала насмешливые выкрики: «Толстая, толстая, два на четыре / Не может пройти сквозь дверь в квартире». Она впервые поняла, что является «социально безобразной». Ее гиперсензитивностъ приводила к тому, что она, не в силах сдержаться, начинала плакать от отчаяния на школьном дворе, когда в очередной раз ее не принимали в игру. Она чувствовала стыд своей матери, когда они ходили покупать одежду, и слышала ее печальные оправдания: «Я не понимаю, в чем дело. Она ест не так уж много».

«Я никогда не знала, откуда последует удар», – говорила Хелен.

Я просто старалась быть как можно более тихой и прилежной, чтобы не привлекать к себе внимания. Я жила в своем собственном мире фантазий. Однажды я ударила девочку за то, что она дразнила меня, и затем я так сильно разозлилась, что, не помня себя, стукнула ее об забор. Это напугало меня.

Когда ей было двенадцать, отец не смог больше терпеть доминирование матери и оставил семью, а Хелен пришлось заботиться о двух своих младших сестренках, пока мать была на работе.

Я выполняла приказы матери. Я холила по магазинам. Я готовила. Я чувствовала себя значимой. Я была нужна. Мне до сих пор важно быть нужной. Я изучала кулинарные книги, чтобы стать великолепной кухаркой. Меня хвалили. Мне до сих пор нужна похвала.

Модели страха и ярости глубоко укоренились у Хелен к возрасту семи лет. Ее сверхчувствительная натура реагировала полнейшим ужасом на внешний мир, подвергавший ее нападкам из-за ее телосложения; ее страх быть отвергнутой компенсировался за счет жажды власти. К возрасту четырнадцати лет ее метаболизм был уже настолько нарушен, что ей выписали лекарства для щитовидной железы, от которых она до сих пор зависит, и, несмотря на это, ей всегда холодно, и она постоянно чувствует усталость.

Пубертатный период и подростковый возраст были для нее адом. Начало менструаций стало для нее шоком, а отношение матери лишь усилило ее чувства ужаса и вины. Она прекрасно училась в школе, но с мальчиками у нее не было никаких отношений. Она идеализировала на расстоянии директора школы и тайно грезила о нем. «Если бы я не была толстой, Грэм полюбил бы меня». Ее полнота мешало ей получать какую бы то ни было радость от жизни, при этом она не понимала, что за этим кроются и более глубокие проблемы. Одним из ее увлечений стали танцы, но после нескольких занятий у стойки она переключилась на написание любовной лирики, а также стала печь пироги для танцевальных вечеров. Иногда ребята по дороге домой заходили к ней попробовать ее пироги. «Я была тряпкой для вытирания ног, – рассказывала она. – Я бы сделала все, чтобы завоевать их любовь». В университете она пыталась сидеть на диете, жила на протеине, но оставалась толстой и в итоге оставила попытки стать красивой.

Со временем я просто не могла это больше выносить. Я научилась откалывать шуточки на свой счет до того, как кто-нибудь другой успевал это сделать. Я научилась смеяться над собой, но это не спасало от депрессии. Я была аутсайдером. Я стала замкнутой, немногословной, упрямой мятежницей, бунтаркой. Я имела свою собственную точку зрения и знала, что буду ее отстаивать, а весь остальной мир может провалиться.

Сознательная установка Хелен на силу и превосходство никогда не достигала той части ее мозга, которую Кэннон называл «древней». Ее организм по-прежнему реагирует на любые стимулы по модели борьбы/бегства, и она чувствует себя жертвой демона, против которого она беспомощна. Двадцать лет она потребляла по 900 килокалорий в день (за исключением нескольких периодов переедания и постов), но весы упорно показывали этот «чертов» вес. Ее бездетный брак закончился разводом через пять лет, когда она устала заботиться о своем зависимом муже. Она пользуется большим уважением в своей профессиональной сфере; у нее самоуверенная, спокойная, счастливая Персона.

Ее существованием, однако, руководит инфантильный паттерн страха/гнева. Она не может приспособиться к миру взрослых. Каждое утро начинается с подзарядки адреналином, когда она встает на весы. Каждая социальная ситуация, связанная с едой, несет в себе страх, что она потеряет ригидный самоконтроль, страх оказаться отвергнутой мужчинами и гнев, направленный против молчаливого презрения худых женщин. Ее строгая диета привела к тому, что у нее возникла аллергия на яйца, творог, молоко, кофе и чай. Ее гардероб составляют платья от 14 до 18 размеров [59]59
  [59]50–54 российские размеры.


[Закрыть], потому что она никогда не знает, какого размера она может быть в день вечеринки.

Я смотрюсь в зеркало, но я не вижу себя такой, какая я есть: если я в депрессии, я вижу только мое огромное уродство. Если я счастлива, я думаю, что выгляжу не хуже других. У меня красивое лицо и ухоженные руки; остальное я тщательно прикрываю, насколько возможно.

Но забытое женское тело берет свой реванш.

Иногда мне хочется вспылить в разговоре. Я чувствую себя оскорбленной. Я хочу вскочить, или вопить, или пить, или танцевать. Ни я ничего не говорю. Затем я чувствую, как мой ремень становится туже, и я знаю, что оно здесь. Черное Нечто. Мое тело разбухает, раздувается, и мне надо скорее идти домой. И я ничего не могу с этим поделать. Иногда я думаю, что у меня больше нет сил пытаться. Но затем я понимаю, что может случиться, если я перестану. Иногда я просто мечтаю о свободе. Умереть, забыться – и покончить с этой невыносимой душевной болью.

Тело Хелен раз за разом повторяет архаические паттерны. Ее страх и ее ярость/гнев физически подготавливают ее к нападению, но эти импульсы остаются неотреагированными, и патологические последствия очевидны. Она околдована физически и психически.

Психология такой женщины, как Хелен, в период детства и подросткового возраста очень сходна с психологией девушки, страдающей анорексией, какими бы различными ни были физические симптомы. При обеих патологиях девушки скованны, слишком уступчивы, они слишком жаждут соответствовать ожиданиям родителей, даже реализовать их не прожитые жизни. Лишенные возможности следовать своим собственным желаниям в детстве, они, в конце концов, восстают, бунтуют и начинают проявлять склонность к упрямству и высокомерию. Те и другие жаждут контроля и стремятся обрести его посредством отказа от пищи. Их одержимость проявляется в форме цикличных, регулярных периодов голодания и переедания. Аноретичка учится завоевывать внимание и восхищение путем потери веса. Она радуется своей собственной силе духа, превращаясь в обтянутый кожей скелет, и чувствует себя более желанной в обществе. Сидящая на диетах толстая девушка-подросток приходит в уныние из-за того, что ей не удается похудеть, она то объедается, то голодает, и учится воспринимать себя как безобразную, малодушную, трусливую неудачницу в глазах своей семьи и сверстников. Ее жизни ничто не угрожает, в то время как ее ровесница, страдающая анорексией, может умереть, но она живет без надежды, разрушаемая глубоким чувством собственной моральной неполноценности и абсолютного поражения.

Не следует недооценивать желание смерти у индивидов с первичным ожирением. Это другая сторона неистового желания жизни, сексуальности, всех дионисийских страстей, для которых созданы их мощные тела, но в которых им отказано этим обществом. Периодические приступы переедания представляют собой архаическое выражение их демонстративного неповиновения аполлонийской дисциплине, которую они вынуждены соблюдать день за днем. Очень важно отметить, что две женщины из группы с первичным ожирением, которые выглядели здоровыми и полными жизни, когда мы проводили исследование пять лет назад, умерли от рака женских органов. В обоих случаях ожирению сопутствовала неспособность устанавливать связь со своей собственной фемининностью. Обе принадлежали к интуитивному типу, отличались умом и были сверхчувствительными. В ретроспективе их высказывания звучат особенно горько:

Я знаю только то, что я была худой, когда надеялась, и была толстой, когда была в отчаянии.

Я ем и набираю вес, и я больше не чувствую напряжения. Теперь я толстая, но неудовлетворенная. Я ловлю себя на том, что снова мечтаю о муках, диеты, о страдании духа, потому что в этом состоянии я чувствую, что расту. Я чувствую себя виноватой, пребывая в этом мертвом, толстом состоянии. Должен же быть какой-то способ быть худой и не испытывать при этом мук излишнего самоконтроля. Это нездорово – желать возвращения страданий, чтобы почувствовать себя живой.

Обе чувствовали себя жертвами «Черного Нечто» – того отчаяния, символом которого явилась их полнота. Неизвестный демон, владеющий ими всю жизнь за счет их ожирения, в конце концов показал свое истинное лицо в их заболевании раком.

Расселл А. Локхарт в работе «Рак в Мифе и во Сне» пишет:

Возможно, ни в одном другом случае индивид так не переживает, не чувствует столь глубоко значение слова «автономный», как в случае рака, атакующего, захватывающего его и пожирающего его жизнь. При этом заболевании индивид противостоит истинному Другому, могущественной божественной силе,угрожающей всему его существованию…Я считаю, что определенные формы рака связаны с некоей отвергнутой, лишенной заботы или разрушенной частью самости индивида; соответствуют чему-то тому, чему в психике человека и его теле не было позволено жить, не было позволено расти. Рак проживает жизнь чего-то не прожитого [60]60
  [60] Lockhart R.A.Cancer in Myth and Dream. Spring 1977. P. 1–2.


[Закрыть].

В той же статье он цитирует Юнга:

Я на самом деле видел случаи, в которых карцинома возникала тогда… когда человек останавливался в некоторой важной точке своей индивидуации или не мог преодолеть препятствие. К сожалению, за него этого никто не может сделать, и заставить его нельзя. Должен начаться процесс внутреннего роста, и, если сама природа не проявит эту спонтанную творческую активность, исход может быть только фатальным…В конечном счете мы все где-то застреваем, так как все мы смертны и всегда остаемся лишь частью того, что мы есть в целом. Целостность, которой мы можем достичь, очень относительна [61]61
  [61]Из письма К.Г. Юнга своему двоюродному брату Рудольфу Юнгу, 11 мая, 1956. В: Jung C.G.Letters, 2. P. 297.


[Закрыть].

В тех случаях, когда тело переживается как помеха, как препятствие, которое невозможно преодолеть, а «спонтанная творческая активность» оторвана от природы, психика вынуждена нести неизбежно фатальное бремя.

Клинические подходы к ожирению

Новаторские работы Кэннона были продолжены специалистами, обнаружившими, насколько сложно организовано гомеостатическое равновесие. В работе «Эмоции и телесные изменения» д-р Фландерс Данбар подытоживает клинические исследования и делает вывод:

Мы выяснили, что эндокринно-гормональная система работает как транслятор, переводчик ритма нервной системы в ритм метаболизма и наоборот…Повторные исследования доказали, что по замыслу природы любые эмоции должны немедленно приводить к физической активности, и когда этого не происходит, в кровь попадают отравляющие вещества…Когда причина, изначально вызвавшая это состояние тревоги, устранена, физическое состояние могут успешно лечить бактериологи и эндокринологи [62]62
  [62] Dunbar F.Emotions and Bodily Changes. P. 260 и 232.


[Закрыть].

Исследователи склонны соглашаться, что, хотя эндокринная дисфункция не вызывает неврозы или психозы, она реально усиливает конституциональные предрасположенности к ним. Эндокринологическое лечение – всего лишь выщипывание ботвы сорняков, без удаления корней. Чем раньше вырвать корни, тем меньше опасность появления постоянного органического или психического дефекта. Затянувшийся конфликт приводит к стойкому нарушению эндокринной секреции, которое может вызвать вторичные патологические изменения в органах. Только относительно свободная от конфликтов личность будет иметь гармоничный метаболический гомеостаз.

Многие исследования фокусировались на пищевых привычках больных ожирением. Исследователи медицинского колледжа в Вермонте в 1971 г. предприняли попытку изучить ожирение, обратившись с просьбой к студентам-добровольцам с нормальным весом намеренно переедать. Они обнаружили, что эти студенты с трудом смогли набрать 10 % от своего веса и при этом степень их активности не изменялась. Для продолжения своего исследования они решили пригласить добровольцев из тюрьмы штата, которые могли оставаться физически неактивными и за счет этого набрать больший вес. Это исследование показало, что набор веса зависит не только от самодисциплины, но причина скорее кроется в «глубоко спрятанной и часто наследственной проблеме психологической контроля» [63]63
  [63] Sims Е.А.Н. Studies in Human Hyperfagia. Treatment and Management of Obesity. P. 35.


[Закрыть]. В связи с тем что все эти добровольцы сбросили свой набранный вес так же быстро, как люди с ожирением его набирают вновь, учеными был сделан следующий вывод:

Наследственное заболевание ожирением может быть связано с серьезным нарушением работы ЦНС. Это может быть результатом слишком интенсивной работы тех механизмов, которые обеспечивают нас запасом энергии. Это было необходимо для выживания наших далеких предков, но для нас в нашем изобильном обществе их интенсивная работа становится источником неприятностей [64]64
  [64]Ibid. P. 42.


[Закрыть].

Один из наиболее убедительных выводов из этого исследовании – «непроизвольно потолстевшим людям требуется почти в два раза меньше калорий для поддержания состояния ожирения, чем для исследованных добровольцев» [65]65
  [65] Tepperman J.Metabolic and Endocrine Physiology. P. 219.


[Закрыть].

На основе своих исследований доктор Ричард Нисбетт делает предположение, что у многих людей с «лишним весом», соблюдающим диету, чтобы соответствовать медицинским стандартам, на самом деле вес недостаточен, и они постоянно испытывают голод. Далее он показывает, что у животного, лишенного пищи в течение семи дней, происходит определенное функциональное нарушение в области вентромедиального гипоталамуса. Это нарушение приводит к тому, что животное начинает есть больше и быстрее, слишком остро реагировать на еду, оно становится намного более пугливым и подверженным вспышкам ярости, чем нормальное животное, и у него снижаются двигательная активность и сексуальность. Он делает вывод: «Параллели между голодом и поведением человека с ожирением представляются слишком выраженными, чтобы быть просто случайными» [66]66
  [66]  Nisbett R.Starvation and the Behavior of the Obese. Treatment and Management of Obesity. P. 54.


[Закрыть]. Но, тем не менее, сложная система функциональных процессов в мозгу, образующих т. н. «аппестат» [67]67
  [67]Аппестат (appestat) —центр головного мозга, осуществляющий контроль за количеством потребляемой пищи. – Прим. ред.


[Закрыть], до сих пор остается загадкой.

Этого краткого обзора вполне достаточно, чтобы показать всю сложность проблемы и многообразие посвященных ей исследований. Дж. Тепперман с уверенностью предсказывает, что уже совсем скоро к ожирению будут относиться как к такому же симптому, как повышению давления или температуры, и будет возможно относить пациентов с ожирением к различным патофизиологическим группам. «Наиболее впечатляющий факт, полученный нами в ходе эксперимента, – это разнообразие причин, по которым животные толстеют» [68]68
  [68] Tepperman J.Metabolic and Endocrine Physiology. P. 215.


[Закрыть].

Представления Юнга о психике и теле

Возвращаясь от новаторской работы Кэннона к работе Юнга, можно увидеть, что, пока Кэннон изучал непроизвольные физиологические реакции на страх и гнев, Юнг исследовал психологические реакции на сильные эмоции в Ассоциативном эксперименте. Оба ученых доказывали существование у индивида двух систем: произвольной и автономной. Однако Юнг пришел к определенным заключениям, которые придали работе Кэннона телеологический смысл, выходящий не только за пределы понимания Кэнноном того явления, которое он исследовал, но также и за пределы работы Фрейда, признание которого Юнг получил после того, как создал Ассоциативный эксперимент.

В конечном итоге Юнг не мог не прийти к заключению, что разнообразные телесные симптомы служили посланиями самой психики. Поэтому им можно было придать символическое значение, быстрее всего раскрывавшееся через образы сновидений. Сон выполнял роль посредника между физиологическим и психическим, соединяя их вместе, так же как и проекции, направленные вовне на объекты, связаны с символами, направленными внутрь на самость. По мнению Юнга, исцеляющую силу несет в себе сознательное восприятие символической природы сновидений, придающих психическое значение тем телесным симптомам, с помощью которых дух пытается сообщить о своем состоянии и своих потребностях. Посредством образов сновидений тело связывается с духом. Для осознанного отношения к телу и его действиям следует для начала осознать дух. Поэтому процесс индивидуации можно наблюдать и по телесным проявлениям. С учетом этого ожирение необходимо трактовать на языке символа. В этой трактовке заключается лечение и возможность исцеления.

В своих ранних исследованиях, наблюдая за кривой, записываемой гальванометром, подключенным к добровольцу, реагирующему в ответ на заданный стимул, Юнг смог выявить сильную чувственную окраску комплекса, наряду с некоторыми физическими реакциями. В то же самое время он использовал пневмограф для изучения кривой дыхания. Он обнаружил, что между дыхательной функцией и бессознательными эмоциями не было столь глубокой взаимосвязи, как между этими эмоциями и системой внутренних желез. Он сделал вывод:

Возможно, что в кривой гальванометра раскрываются бессознательные эмоции, вызванные вопросами или словами, затронувшими глубоко запрятанные комплексы души, между тем как кривая пневмографа остается относительно неизменной. Дыхание является инструментом сознания. Человек может сознательно его контролировать, тогда как кривую гальванометра он контролировать не может [69]69
  [69]Investigations with Galvanometer and Pneumograph. CW 2. Par. 1062.


[Закрыть].

Как и Кэннон, Юнг продолжил исследовать вопрос о том, почему эти осознаваемые и не осознаваемые комплексы эмоционально окрашенных представлений имеют над индивидом ту власть, которую они проявляют в ассоциациях.

Комплекс отнимает у Эго свет и пищу, так же как рак лишает тело его жизненных сил. Последствия действия комплекса вкратце таковы: уменьшение психической энергии, ослабление воли, потеря объективного интереса к жизни, снижение концентрации внимания и самоконтроля и увеличение нездоровых истерических симптомов. Эти симптомы могут также проявиться в ассоциациях [70]70
  [70]Ibid. Par. 1067.


[Закрыть].

Юнг признавал, что сила комплекса может вызвать патологические изменения в теле:

Возможно, что предрасположенность к dementia praecoxобуславливает определенные непоправимые органические нарушения, такие, например, как образование метаболических токсинов [71]71
  [71]Ibid.


[Закрыть].

Он неоднократно подчеркивал, что главным фактором, обусловливающим патологические ассоциации, служит не интеллект, а эмоции, и что «все аффективные процессы с большей или меньшей очевидностью связаны с физическими проявлениями». [72]72
  [72]Ibid. Par. 1080.


[Закрыть]

Если мы представим, что в нашем организме запускаются механизмы бегства или нападения, описанные Кэнноном в отношении мира животных, как прямая реакция или как реакция, запущенная ассоциацией, мы сможем соотнести такие бурные ответы с аффективными элементами комплекса, как его понимал Юнг. Он определял «комплекса как

скопление фантазий, которое вследствие своей автономности относительно независимо от центрального контроля сознания и в любой момент способно перечеркнуть или подчинить себе намерения индивида [73]73
  [73]Ibid. Par. 1352.


[Закрыть].

Когда комплекс имеет телесное проявление, это дает нам возможность непосредственного доступа к проблеме. Симптомы, наподобие описанных Хелен, когда страх или гнев внезапно раздували ее тело, являются результатом умышленного намерения со стороны бессознательного воспрепятствовать сознательному намерению индивида. «Демон», которого она переживает физически и психически, действительно «овладевает» ей, так как комплекс захватывает власть, потеснив ее сознательное Эго [74]74
  [74]Ни Хелен, ни Катрин не страдали мигренями, но у них под действием стресса таинственным образом возникали и исчезали отеки, что было нами задокументировано. «Начало мигренозной головной боли может предваряться генерализованным накоплением жидкости как одно из следствий не специфического нарушения в жидкости и электролитах, обнаруженного у многих людей, имеющих или нет синдром мигрени, в период стресса. Имеются данные, свидетельствующие о наличии сосудистых аномалий общего характера у многих индивидов с мигренями». ( Beeson, McDermott.Textbook of Medicine. P. 617.)


[Закрыть].

Сорок лет тщательных наблюдений привели Юнга к более глубокому пониманию взаимоотношений между психикой и сомой. Говоря о диссоциированном вторичном сознании, он подчеркивал, что оно не может пересечь порог Эго-сознания, потому что «представляет собой личностный компонент, который обособился от эго-сознания отнюдь не случайно, а в силу определенных причин» [75]75
  [75] Jung C.G.On the Nature of the Psyche. CW 8. Par. 366.


[Закрыть]. Одной из причин может быть вытеснение диссоциированного материала из-за его неприемлемости; другая возможность заключается в том, что диссоциированный материал никогда и не входил в сознание, поскольку восприятие его сознанием невозможно. Однако «в обоих случаях имеется достаточно энергии, чтобы сделать его потенциально сознательным, вторичный субъект действительно оказывает влияние на эго-сознание» [76]76
  [76]Ibid.


[Закрыть]. Это воздействие проявляется символически в симптомах. В общем, эти мощные вытесненные содержания не вытеснены в истинном смысле, но, как боги примитивных народов, еще не стали осознанными.

Юнг понимал, что мы переживаем психический процесс независимо от его взаимоотношений с органической материей, но как психолога его интересовала вся совокупность этих переживаний. Эту совокупность он определил как «психоидную» [77]77
  [77]Ibid. Par. 368.


[Закрыть]. Кроме того, Юнг считал, что бессознательное обладает своим собственным «сознанием», второй психической системой, сосуществующей с сознанием [78]78
  [78]Ibid. Par. 369.


[Закрыть].

Психические процессы, которые мы можем наблюдать и переживать, связаны с телом, и тем самым они должны каким-то образом влиять на его инстинкты или быть результатами действия этих инстинктов. Цитируя Пьера Жане, Юнг делает заключение:

Инстинктивное начало управляет partie inférieure [79]79
  [79]Подчиненная составляющая (фр.). – Прим. пер.


[Закрыть]функций [организма], тогда как partie supérieure [80]80
  [80]Ведущая составляющая (фр.). – Прим. пер.


[Закрыть]соотносится преимущественно с «психическим» компонентом. Partie inférieureоказывается относительно неизменной, непроизвольной составляющей, а partie supérieure– ее поддающейся изменению составляющей, подчиняющейся воле [81]81
  [81]Ibid. Par. 375


[Закрыть].

Представляется, что физиологический аспект, partiein– férieure, тесно связан с гормонами; его функция компульсивна по природе и поэтому называется «влечение». Психический аспект, partie supérieure, утратил свою компульсивную характеристику, он может быть произвольным и даже применяться наперекор инстинкту.

В психической сфере жизненная сила в нижнем пределе может быть освобождена от своей инстинктивной компульсивной формы, а в верхнем пределе, заряженная другими детерминантами, она, в конце концов, «перестает обусловливаться инстинктом в его изначальном смысле и приобретает так называемую «духовную» форму» [82]82
  [82]Ibid. Par. 377.


[Закрыть]. Мотивирующая сила инстинкта существенно не меняется, но меняется форма ее проявления – она может выйти за рамки чисто биологической направленности.

Этот процесс можно наблюдать на примере соблюдения религиозного поста, когда отказ от пищи сопровождается духовными практиками. Без духовной мотивации человек, соблюдающий пост, почти наверняка будет страдать от сильной физической и психической тревоги. Но если пост воспринимается как обряд очищения, который подкрепляется духовной пищей, то тело и дух сближаются на новом уровне внутренней интеграции. Помрачение рассудка вследствие поста наблюдается у анорексичной девушки, которая решительно заставляет себя вызывать ритуальную рвоту вместо того, чтобы отдаться «кайфу», который она испытывает благодаря голоданию. Однако без духовной пищи дух и тело находятся в опасном разъединении.

Жизненная сила в конечном счете мотивируется инстинктом; по мнению Юнга, воля «не в силах подчинить себе инстинкт и точно так же не обладает властью над духом… Дух и инстинкт по природе своей автономны и в равной мере ограничивают сферу приложимости воли» [83]83
  [83]Ibid. Par. 379.


[Закрыть]. С этой точки зрения,

…психическое представляет собой сущностный конфликт между слепым инстинктом и волей… Там, где господствуют инстинкты, начинаются психоидные процессы, принадлежащие к сфере бессознательного и не поддающиеся осознанию [84]84
  [84]Ibid. Par. 380.


[Закрыть].

Сон Катрин о Змее

Сон Катрин (48 лет, 5,9 футов [85]85
  [85]175,26 см.


[Закрыть], 165 фунтов [86]86
  [86]74,84 кг.


[Закрыть]), проходившей анализ во время проведения нашего исследования, покажет, насколько справедливы представления Юнга.

Катрин была очень успешна в своей профессиональной карьере, но ее состояние постепенно ухудшалось из-за регулярных приступов водянки, единственным лекарством от которой был сон. Этот симптом определяется как «повторяющиеся эпизоды отекания всего тела с удержанием воды в периоды стресса» [87]87
  [87]См. сноску 2 на странице 84 ( см. сн. 74 эл. кн).


[Закрыть]. Внешне водянка похожа на ожирение. Сон был таков:

Я жрица в храме. Вот-вот начнется празднество. Около потолка у задней стены камни образуют открытое пространство в форме креста. На алтаре я раскладываю розы – белые и розовые – так, чтобы они образовывали крест именно там, где сияющее сквозь стену солнце осветило бы их. Все подготовлено, кроме центральных цветов. Начинают прибывать люди; мы ожидаем жреца, который начнет церемонию.

Старик хватает мою руку и ведет меня вниз по древней каменной лестнице, покрытой мхом. Я не знаю этого места. Очень темно, но я могу различить грот, и воду, и огромную двадцатифутовую [88]88
  [88]61 м.


[Закрыть], черную, как смоль, змею возле водяного колеса (рисунок 1). Она резко машет головой вперед-назад в ритмичном движении, пытаясь ударить по перекладинам для того, чтобы колесо крутилось. Животное бессмысленно бьется в агонии, стараясь попасть по колесу, но не попадает по нему. Старик говорит: «Оно поставляет энергию для храма». Я делаю попытку подвинуть колесо к змее, но старик одергивает меня назад, и я понимаю, насколько она опасна.

Рис 1.Змея возле водяного колеса (оригинал выполнен сновидицей в цвете)

Я испытываю вину, потому что содержание храма в действующем состоянии, кажется, входит в мои обязанности жрицы. Эта проблема для меня непостижима. Церемонию приходится перенести, потому что молитвы не смогут достичь небес, пока колесо не закрутится вновь. Старик молча смотрит на меня.

Это был сон организованной, экстравертированной и высоко интуитивной женщины, хорошо адаптированной к коллективным религиозным ценностям, причем для нее характерно глубокое осознание своих собственных личных обязательств. Во сне она ответственна за заботу о храме, священном месте, который физиологически можно интерпретировать как ее тело. В partie supérieureвсе кажется готовым к явлению Бога. Свет сознания осеняет в форме креста на крест противоположностей – розовых и белых роз – цветов Афродиты, символизирующих физическую страсть, и Девы Марии, символизирующих духовную страсть.

Действие по созданию мандалы на алтаре не может быть полностью завершено, потому что, хотя все и кажется упорядоченным в личном и коллективном плане, под алтарем существует серьезная проблема. Мощная энергия кундалини отключена от трансформатора, передающего энергию в храм. Она либо вытеснила свои инстинкты, либо никогда не осознавала их.

Фундамент храма сделан из камня, он порос мхом из-за того, что им редко пользуются. Глубина грота и ее полная неосведомленность о его существовании предполагают, что она унаследовала мощную инстинктивную энергию, но что бог ею еще не осознан. Змеиный бог обладает своим собственным сознанием, так как он знает, что должен быть соединен с колесом, и из-за своих бесплодных усилий он мучается в агонии. Он вырос в темноте и достиг огромного размера, и его меркурианская мощь может оказаться очень опасной для послушницы. Но мудрый старец, представляющий одну из сторон самости, привел ее в этот грот, потому что хочет, чтобы она стала целостной. Он защищает ее, когда она по-глупому (используя логику верхнего мира) пытается пододвинуть колесо к змее. Образ исцеляющей змеи в гроте можно проследить начиная от древнего Эпидавра [89]89
  [89]Город в Древней Греции, где располагалось самое крупное для всей античности святилищу бога врачевания Асклепия, символом которого была змея. – Прим. ред.


[Закрыть]и кончая современным Лурдом [90]90
  [90]Город во Франции, в одной из пещер в окрестностях которого, по преданию, четырнадцати летней местной жительнице явилась Дева Мария. В пещере находится чудодейственный источник, воды которого считаются целебными. – Прим. ред.


[Закрыть].

Сам симптом представлял собой затопление ее тела водой. Когда ей было чуть больше 20 лет, она сбросила почти 100 фунтов [91]91
  [91]30,48 кг.


[Закрыть]благодаря силе воли и занятиям танцами, и до сих пор она организовывала свою жизнь так, что она требовала больших энергозатрат, физических и психических. Отечность постепенно становилась все более выраженной. Похоже, что сейчас, сумев силой воли одолеть свою проблему веса и контролировать свою жизнь с помощью строгих диет и организованной деятельности, она вынуждена была признать тот факт, что ее воля более не могла ни подавлять ее инстинкт, ни властвовать над ее духом. (Молитвы не могли вознестись к небесам, пока не закрутится колесо.) Бессознательное проявилось в ее физическом теле через воду и заставило ее вернуться к нему во сне. Слезы, которые она не могла выплакать днем, она проливала в своих снах.

Самость использовала ее тело, заставляя ее признать, что ее внутренняя плотина должна рухнуть. Слишком дисциплинированный, слишком логичный и негибкий образ жизни должен был уступить место более женственному потоку, который может быть отрегулирован только тогда, когда колесо жизни должным образом соединится со своим собственным энергетическим источником. Змея кундалини была заперта на уровне свадхиштхана-чакры (почечной чакры), ее чувства были заблокированы, и физический симптом выразился в нарушении работы почек.

Энергия змеи казалась биологической, и на этом уровне она и была такой, так как Катрин должна была заботиться о своем больном теле; однако истинное устремление змеи было направлено к солнцу, к сахасрара-чакре [92]92
  [92]В йогических системах – высший из центров сознания, объединяющий все остальные чакры, конечная цель духовной эволюции. – Прим. ред.


[Закрыть], так как неприкосновенность храма и действенность молитв зависели от этой целостности. Мандала не могла быть завершена без этого соединения. До того как Катрин начала анализ, она чувствовала себя во власти демона. Психоидный процесс, как посланник духа, заставил ее прислушаться к своей собственной Сути. (Последующее развитие Катрин показано в ее сне коронованной змее в главе V.)

Сон также показывает родство архетипа с инстинктом, хотя они и полярно противоположны. «Психические процессы, – писал Юнг, – черпают энергию, протекающую между духом и инстинктом» [93]93
  [93] Jung C.G.On the nature of the Psyche. CW 8. Par. 407.


[Закрыть]. Используя сравнение со спектром, он продолжал:

Динамическая энергия инстинкта располагается как бы в инфракрасной части спектра, в то время как инстинктивный образ лежит в ультрафиолетовой части… архетип, наиболее точно характеризуется фиолетовым цветом, поскольку он является в архетипической образной форме и в то же самое время остается динамическим импульсом, заставляющим почувствовать его нуминозную и очаровывающую силу. Осознание и ассимиляция инстинкта никогда не происходят на красном конце спектра, т. е. путем погружения в инстинктивную сферу, а только через интеграцию образа, который обозначает и, одновременно, пробуждает инстинкт, хотя и в форме, полностью отличной от той, что мы встречали на биологическом уровне [94]94
  [94]Ibid. Par. 414.


[Закрыть].