Текст книги "Встреча на Рождество (СИ)"
Автор книги: Марина Залесская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Встреча на Рождество
Глава 1
Маша-флейтистка
Глава 1. Маша-флейтистка
Рождественская Вена сияла тысячами светильников. Огромные люстры торжественно висели над улицами, превращая их в парадные галереи, таинственно качались разноцветные гирлянды, вспыхивали бегущими огоньками неоновые рекламы. Легкий снежок задумчиво падал на тротуары и мостовые, пытаясь хоть немного прикрыть скучную серую плитку и щербатый булыжник. Если закрыть глаза, то невольно ожидаешь услышать бодрый цокот лошадиных копыт, поскрипывание каретных колес, понукания извозчиков, шорох бархатных платьев, стук деревянных сабо по мостовой.
Однако до меня доносились самые обычные звуки: шарканье ног многочисленных туристов, разноязыкая болтовня, велосипедные звонки, визг детей, заливистый девичий смех, перебиваемый юношеским баском – и ничего, услаждающего мой музыкальный слух.
До Рождества осталось три дня, туристы метались по магазинам, спешно покупали сувениры, шуршали нарядными упаковками, озабоченно заглядывали в свои списки, чтобы о чем-то не забыть. Коренные венцы неторопливо ходили по рождественским ярмаркам, рассматривали изделия ручной работы, тщательно выбирали подарки. В воздухе густо разливался запах мандаринов, шоколада, кофе и пряного глинтвейна с имбирным печеньем. Насыщенный праздником ломкий морозный воздух звал гулять, рассматривать богато украшенные витрины, грызть жареный миндаль и не работать.
Я и не работала. Мой маленький стрит-оркестрик распался через пять дней после приезда в Вену. Сначала у жены ударника Игоря неожиданно начались роды, и будущий счастливый отец немедленно уехал.
– Ребята, – сообщил бледный Игорек, – представляете, Дашка надумала рожать. Рановато, но, говорят, что родить нельзя погодить. Ребята, скоро я стану папой. Это страшно, как вы считаете?
Детной среди нас была только скрипачка Лидочка. Она глубокомысленно закатила глаза и выдала:
– Ребенок – это хорошо, но он постоянно какает. Тренируйся мыть мелкого под краном или разоряйся на влажные салфетки.
У Лидочки был сын пятилетнего возраста. Родила она его в семнадцать лет. Родила между двумя выпускными концертами, легко и без осложнений. Ребенка с радостью воспитывала Лидочкина мама, которая почему-то с самого начала Лидочкиной беременности считала будущего внука своим сыном.
Но несмотря на то, что ребенок Лидочки был полностью на попечении бабушки, Лидочка считала себя многоопытной матерью и велела:
– Игорек, дуй домой.
И наш ударник уехал. А мы стали играть без ударных.
Но судьба решила выкосить наш стрит-оркестр и ударником не ограничилась
Скрипачке Лидочк позвонила мама и рыдая, сообщила, что ее кладут в больницу, а внучка Ванечку не с кем оставить, не в интернат же отдавать малыша. Заливаясь слезами жалости к себе, Лидочка купила билет в Россию и улетела.
Я и виолончелист Ося стали играли вдвоем и даже имели успех, денежки в Осину шляпу текли ручейком.
Но вдруг Осю начала душить жаба, почему мы вдвоем должны оплачивать квартиру, которую нам сдали на четверых. И он заявил нашему менеджеру Людвигу, что тот должен снизить плату за аренду
– Я буду платить только за себя! – Орал Ося. – И Машка тоже!
Однако я понимала, что хозяин квартиры Людвиг, с легкостью найдет новых жильцов в свою квартиру в центре города. А мы с Осей останемся на улице и нам придется снимать жилье на окраине Вены. И добираться до центра на трех видах транспорта.
Однако, хитрый Ося приглядел себе другой оркестр. Он показательно хлопнул дверью ушел.
Осталась одна я, Маша, флейтистка. Один музыкант – это не оркестр, и я не могла использовать недешевое, с таким трудом полученное разрешение играть на улицах Вены. Я просто слонялась без дела, дожидаясь обратного рейса на родину.
К счастью, Людвиг не выгнал меня из квартиры, хотя мне одной сдавать двухкомнатные апартаменты в старом венском доме для него совсем невыгодно.
Конечно, он бы расстался со мной, но не успел.
Людвиг вдруг серьезно поругался со своей подружкой Агнес, и она укатила в Таиланд. Людвиг плакал и бегал по потолку, а я посоветовала ему срочно лететь за ней – мириться.
– Мария! – Сказал перед отъездом Людвиг. – Надеюсь, ты права и Агнес простит меня. Оставайся в квартире. поливай цветы и пожелай мне удачи.
– Удачи, Людвиг! – От души пожелала я.
Людвиг улетел, а я осталась одна в большой квартире и, чтобы развлечься, принялась благоустраивать свое временное жилье.
Нарядила небольшую искусственную елочку, обнаруженную в кладовке. Игрушек не нашла, поэтому пришлось прибегнуть к «умелым ручкам». Привязала веревочки к конфетам в разноцветных фантиках и повесила их на елку. Вырезала из пищевой фольги звездочки, разложила их на ветках вместе с орехами и маленькими мандаринками. У меня получилась настоящая крестьянская рождественская ель!
Поставила возле деревца деревянные ясли с Младенцем Христом и угощение: драже в шоколаде, апельсин и печенье. Достала несколько свечей, но зажигать их не стала, прогорят до Рождества, а денег на новые у меня нет. В кладовке у хозяйственного Людвига я отыскала чудесный электрический фонарь-олень. Олешек с золотыми рожками осветил мою елочку, конфеты и дождик засияли, повеяло настоящей сказкой.
Я встала на носочки, закружилась и запела «O Tannenbaum».
О ель моя, о ель моя,
Ты в зелень вся одета. Не только летом, в жаркий зной,
Но и под снежной пеленой,
О ель моя, о ель моя,
Ты в зелень вся одета.
Невесомой снежинкой я медленно и плавно кружилась, как на утреннике в детском саду, и с удивлением заметила, что боль, сжимавшая мое сердце колючим ободом, исчезла, сменилась ощущением праздника и чего-то сказочного, волшебного.
Может быть, я найду своего Щелкунчика?
«Маша и Щелкунчик! – хихикнула я. – Только Щелкунчика, пожалуйста, одного, без Крысиного Короля».
Включив ноутбук, я пробежалась по сайтам авиакомпаний, надеясь на внезапно выскочивший недорогой билет до Петербурга, заодно посмотрела остаток средств по кредитке и сильно огорчилась почти истаявшим средствам. Если бы не утекающие деньги, я бы не торопилась домой. В России меня никто не ждал. Бабушка два года назад умерла, родители погибли, когда мне было пять лет, а со своим парнем я недавно рассталась.
Глава 2
Кондитерская
Глава 2. Кондитерская
Время мое текло размеренно и однообразно.
Вставала, умывалась. Готовила нехитрый завтрак: тосты, омлет варила в турке кофе. Мыла посуду и выходила на прогулку.
Почти весь день я бродила по рождественской Вене. А вечером возвращалась домой, отдергивала тяжелые шторы и ждала своего верного поклонника – черного хитроглазого ворона. Я назвала его – Карл. Карл точно парковался на подоконнике, стучал крепким клювом в окно и сообщал: «Кар-р! Я прилетел. Начинай концерт!»
Я доставала из чехла флейту и играла для своего единственного слушателя. Старалась играть хорошо, как на взаправдашнем концерте.
Ворон важно шествовал по подоконнику, поднимал лапу и низко кланялся.
«Кар-кар!» – восхищенно сообщал он.
Принимала карканье за аплодисменты, кланялась в ответ и радовалась, что хоть кому-то нужна. Доставала припасенное угощение и щедро рассыпала его на подоконнике.
Выбирая каждый день новый маршрут, я обошла всю Вену вдоль и поперек, забиралась в узкие переулки, выходила на кольцевую Рингштрассе, возвращалась на Кольмаркт и снова брела куда глаза глядят. Иногда я натыкалась на более удачливых коллег и долго стояла, слушая прекрасную музыку, без которой Вена, казалось, не проживет и часа.
Замерзнув, я устремлялась подальше от проторенных туристами троп и находила маленькую кондитерскую, коих в Вене великое множество.
Кофейня в Горбатом переулке приглянулась мне лукавым гномиком возле входа и цветущей на подоконнике «рождественской звездой» – ярко-красной пуансеттии. Внутри кондитерской восхитительно пахло свежей выпечкой и кофе. Повесив голубой пуховичокна стойку, я уселась за маленький круглый столик возле яркой пуансеттии, положила рядом флейту и приступила к самому приятному пункту в дневной программе: рассматривать в меню картинки с тортами, заранее жмурясь от удовольствия. Сколько лакомств, глаза разбегаются! Разнообразные десерты – вторая после музыки туристическая завлекалочка Вены.
В итоге выбрала десерт Mohr im Hemd, невероятно вкусный кекс с винной пропиткой. Ожидая заказанное лакомство, держала замерзшие пальцы над свечой, согревалась и размышляла. Может быть и мне, как Ося, подыскать другой оркестр? Может быть кто-нибудь возмет одинокую флейтистку Машу?
Официант, не желая нарушить мою задумчивость, осторожно поставил на столик фарфоровую тарелочку с десертом и хрупкую чашечку с кофе. Я с удовольствием сделала маленький глоточек горького напитка и погрузилась в шоколадное наслаждение кекса.
Стемнело. Снег повалил крупными хлопьями, прохожие подняли воротники, натянули капюшоны, и я, порывшись в рюкзаке, нашла белую шапочку и сувенирные красные варежки с оленями. Еще немного пройдусь, полюбуюсь на собор Святого Стефана с вечерней подсветкой – и домой.
Допила кофе, приготовилась положить в рот последний, самый вкусный кусочек десерта, но что-то пребольно кольнуло висок.
«Дзынь!» – звякнула ложечка, пламя свечи моргнуло и погасло. Я взглянула окно и замерла. Темная вечерняя улица задрожала, зарябила, реальность искривилась и лопнула. Погасли яркие люстры кондитерской, перестали мигать электрические гирлянды на домах, заплясали, запрыгали снежинки у старинных фонарей, тускло замерцали свечи в витрине сувенирного магазина напротив.
Из-за угла вышел невысокий сгорбленный человечек в черной пелерине и в белых буклях на голове. Тяжело опираясь на трость, незнакомец нес в руке полукруглую клетку, накрытую узорчатой тканью. Пройдя мимо моего окна, человек в черном остановился и церемонно поклонился лишь мне одной. Мелькнули косматые седые брови и крючковатый нос. Я вздрогнула, руки задрожали, глаза заслезились, а флейта покатилась к краю столика, но, зацепившись за сахарницу, чудом не упала на пол.
Незнакомец, стуча каблуками туфель с позолоченными пряжками, медленно перешел дорогу и скрылся в сувенирной лавке.
Я сморгнула слезы и боязливо взглянула на улицу. Нелюбимый венцами румяный американский Санта-Клаус в красной шубе с белым воротником, лукаво улыбаясь в пышную бороду, смотрел на меня с рекламы Coca Cola. Вывеска на сувенирном магазине моргала перегоревшими лампочками, парень в бомбере кинул снежок в девушку с фиолетовыми меховыми наушниками, а она притворно обиделась – обычная современная праздничная суматоха в старинном городе.
Что же такое мне привиделось? Фигура в черном, букли, клетка под покрывалом… наверное, я уснула от усталости.
Пожала плечами и потянулась к смартфону, полистать соцсети, но вспомнила, что перешла на более дешевый тариф, без интернета. Что ж, пойду домой, проверю сайты авиакомпаний и лягу спать. Кроме мониторинга билетов, я каждый раз открывала свою почту, надеясь увидеть во «Входящих» письмо с знакомого электронного адреса.
Но в ящике обнаружилось только письма от Игорька и скрипачки Лидочки.
Игорек прислал фото себя с запеленутым краснолицым младенцем в руках «Я отец! – сообщил Игорь. – У меня появился сын Пашка!» От всей души поздравила счастливого папочку, пожелала здоровья молодой маме и малышу.
А Лидочка причитала и стонала, какой шумный и невоспитанный у нее сын, бабушка разбаловала. «Надо было нанять Ваньке няню, и остаться в Вене. Играли бы вдвоем».
Странное равнодушие к своему ребенку, мне не понять. Хотя многие музыканты люди такие увлеченные, что кроме музыки их мало что интересует, обыденная жизнь проходит мимо их сознания. Не стала писать Лидочке ничего серьезного, просто спросила, что привезти Ване из Вены.
Разобравшись с письмами приятелей, разочарованно нажала на «крестик».
Никита не писал и не звонил. Перед моим отъездом в Вену мы ужасно поссорились, он забанил меня на страничках своих соцсетей и заблокировал мой номер мобильного. Для связи осталась только почта.
Я вздохнула. Понятно, что это конец. Никита больше не хочет встречаться с «непонтовой девчонкой-свиристелкой», живущей в «однушке». Я предполагала, что так будет, но в сердце все равно жила глупая надежда.
Расчиталась за десерт и кофе и поплелась домой.
Но музыка, внезапно зазвучавшая из сувенирного магазинчика напротив, заворожила меня, и я пошла на нее, как зачарованный ребенок за Гамельнским Дудочником.
«Моцарт, – узнала я. – „Волшебная флейта“. Какое интересное исполнение! Немного механическое».
Глава 3
«Лавка Чудес»
Глава 3. «Лавка Чудес»
Перейдя дорогу, я очутилась перед странной лавкой: современные сувениры, сделанные в Китае, исчезли, а на витрине лежали нефритовые заколки для волос, бамбуковый веер с драконами, кружевной зонтик, шляпа с павлиньим пером, старинный подсвечник, потрепанный фолиант, раскрытый на страшноватой картинке: горожане сжигают привязанную к столбу ведьму… В открытой полированной шкатулке медленно вращалась балерина в белой пачке и с высоко поднятой ножкой, прелестная фарфоровая пастушка вела на веревке упирающуюся белую козочку.
А что в дальнем уголке в открытом алом бархатном футляре лежит? Флейта! Прекрасная старинная блокфлейта.
«Лавка чудес» – с трудом прочитала старонемецкие буквы, выбитые на изогнутой кованой вывеске. Чудеса! Не в первый раз проходила по Горбатому переулку, но никогда не замечала необыкновенной лавки.
Толкнув тяжелую дверь, решительно вошла внутрь и с удовольствием втянула неповторимый запах. Пахло благовониями, старыми пыльными вещами, воском и отполированным деревом.
Лавка оказалась тесным магазинчиком, торгующим всякой всячиной, милой моему сердцу неисправимой барахольщицы. Чего здесь только не было: куклы-принцессы с роскошными льняными волосами, изящные фарфоровые сервизы, подсвечники, подушки в наволочках с богатой вышивкой, шали, картины, сотни статуэток, серебряные ложки и даже театр теней! Я с удовольствием бродила между рядами, борясь с желанием что-нибудь купить. Сувенир разорит меня и придется голодать.
– Фройляйн, не желаете купить теплую кашемировую шаль цвета индиго? – проскрипел чей-то голос. – Она так подойдет к вашим синим глазам и локонам цвета палых осенних листьев.
Я вздрогнула. Какие локоны? Я обладала густой непослушной рыжей гривой, которую приходилось расчесывать, прикусив от боли губу.
– Осмелюсь предложить вам, фройляйн, тончайшую вуалетку, – продолжил невидимый продавец.
Осторожно, стараясь не задеть переполненные полки, я пошла вперед и очутилась перед конторкой, за которой стоял человечек в черном, недавно отвесивший мне поклон. Он держал в руках фиолетовую вуалетку с красными розами.
Я сняла вязаную шапочку. положила ее на конторку и примерила предложенную шляпку.
– Восхитительно! – просипел продавец. – Барышня, вы очаровательны!
Он поднес мне старинное зеркало в резной раме.
Я с недоумением уставилась на отражение белокожей красавицы с васильковыми глазами в пушистых густых ресницах. С затейливо уложенными локонами осеннего цвета, ниспадающими тугими блестящими пружинками на синее бархатное платье с белым жабо.
«Это я такая хорошенькая? Не обычная Маша-свиристелка, как обидно называл меня Никита, а прекрасная девушка с кокетливым взглядом?»
С трудом оторвавшись от любования своей персоной, с сожалением, сняла чудесную шляпку.
– Жаль, жаль! – прокряхтел продавец. – Я думал это ваша Вещь. Каждый выбирает в моей лавке ту Вещь, с которой он никогда не расстанется. Если бы вы, барышня, купили бы вуалетку, то стали бы хозяйкой старинного замка. У вас было бы много слуг. А вашего внимания добивались бы самые богатые и благородные мужчины в округе. Я ошибся! Хозяйкой замка станет другая красавица. Что ж, барышня, ищите свою Вещь. А я пока порадую вас песенкой, чтобы вы не заскучали.
Он стянул со стоящего на прилавке предмета узорчатое покрывало. Под покрывалом пряталась большая клетка с металлическим соловьем. Старик засунул внутрь клетки руку, покрутил позолоченный ключик, под крылом птички и нарядный соловушка, задорно вертя хвостиком, заиграл мелодию.
Я тихонечко подпела ему:
Известный всем я птицелов,
Я молод, весел и здоров!
Куда б зайти мне не пришлось,
Повсюду я желанный гость!
Птичка исполняла известную арию правильно, механически однотонно, но вдруг вместо радостного перезвона колокольчика раздался неприятный скрип.
– Ой! – вскрикнула я, зажав уши. – Игрушка сломана! Как жаль!
Продавец навис над прилавком, глаза его хищно заблестели, нос удлинился. Я испугалась и отшатнулась.
– Вы почините заводного соловья, фройляйн Мария, и тогда я отдам вам вашу Вещь бесплатно! – прокаркал он.
– Какую такую мою вещь? – спросила я, гадая, откуда продавец узнал мое имя. Ведь я не представилась.
– Волшебную флейту, фройляйн! Ту, что лежит на витрине. Я заметил, как вы на нее смотрели. Музыкант, играющий на волшебной флейте, станет известным и богатым, ему будут рукоплескать в лучших концертных залах. Сыграйте мне что-нибудь, фройляйн Мария! Я послушаю, достойны ли вы моего дара.
Я уточнила:
– Вы же хотите, чтобы я починила механического соловья? Ремонт старинной игрушки стоит дорого, так что это не дар.
– Волшебная флейта бесценна! – перебил меня продавец. – Играйте, фройляйн, я жду.
Я пожала плечами, достала из футляра свой инструмент, вытерла платочком губы и взяла первую ноту.
– Подождите, барышня! – остановил меня старик. – Сыграйте на волшебной флейте!
Смешно переваливаясь на коротких кривых ногах, он побежал к витрине, принес флейту, бережно держа ее на вытянутых руках, и торжественно протянул мне.
– Вот, возьмите, фройляйн Мария! Не бойтесь, я ухаживаю за волшебным инструментом. Флейта вычищена и настроена. Прекрасное состояние, прекрасное! Как новая!
Я осторожно взяла в руки ценный инструмент. Мою флейту известного бренда «Haynes Q» подарила мне бабушка. Она продала свои старинные серьги и заняла в долг. Я узнала об этом только после смерти бабушки. Я очень люблю свой инструмент, но сейчас мои пальцы уверенно легли на гладкий корпус чужой флейты, пробежались по клапанам, ощупали мундштук, и я восхищенно вздохнула.
– Красное дерево! – заверил меня продавец. – Не сомневайтесь, барышня. На моей флейте играл сам Антонио Вивальди!
Я скептически хмыкнула, но, поймав рассерженный взгляд старика, поднесла инструмент к губам и заиграла соло флейты из оперы Глюка «Орфей и Эвридика».
Печальная неземная мелодия полилась легко и свободно. Наверное, такая музыка звучит в раю, ее играют ангелы, встречая чистую душу. Флейте идет грусть, это ее стихия, а музыка Глюка не просто музыка – она божественна.
Я играла, забыв о времени, и когда улетела последняя нота, так и осталась неподвижно стоять, наполненная неземной музыкой. Очнулась от того, что продавец утробно высморкался в огромный белый платок. Я озадаченно взглянула на него.
– Великолепно, барышня! Просто великолепно! Вы достойны моего дара! – Его взгляд внезапно стал рассеянным. – Забирайте клетку с соловьем, фройляйн, отремонтируйте сломанную игрушку – и волшебная флейта ваша. До свидания, барышня! И помните, заводного соловья необходимо вернуть к Рождеству!
– А почему вы сами не почините игрушку? – задала я резонный вопрос.
Отобрав волшебную флейту, продавец потащил меня к выходу:
– Не могу, барышня! Мне нельзя надолго покидать лавку! Поторопитесь, фройляйн Мария! Запомните, соловья вернуть к Рождеству! Ни секундой позже!
Сунув мне в руки клетку с заводным соловьем, продавец бесцеремонно вытолкал меня на улицу и хлопнул дверью .
Глава 4
А где же лавка?
Глава 4. А где же лавка?
Морозный воздух тотчас обжег легкие, холодный ветер раздул волосы. Мы, флейтисты, бережем горло, и я поскорее закуталась в шарф. А где же шапочка? А моя флейта⁈ Ах, я растяпа, забыла в лавке свое единственное богатство!
Обернулась и застыла от удивления. Лавка исчезла! На обычной современной двери, мелодично позвякивая, висели палочки «музыка ветра'7, на пыльной стеклянной витрине лежали кружки, футболки, магнитики и прочая дешевая туристическая мишура, а над входом красовалась вывеска с перегоревшими лампочками: 'С. ве.иры».
Потрясенная исчезновением лавки, я забежала в магазин.
– Хорошие сувениры, мадам! – высоким голосом сказала продавщица – крошечная китаянка.
– Где моя флейта? – закричала я. – Где старик? Отвечайте, куда вы подевали продавца в черной накидке?
– Полиция! – пискнула испуганная женщина. – Я вызову полицию!
Я сразу сникла, отчаянно пометалась между рядами, чуть не разбила большую сувенирную чашку с портретом Моцарта и остановилась. Этот магазинчик совсем не «Лавка чудес», здесь даже пахнет по-другому, не благородной стариной, а химией от дешевых китайских поделок.
Вышла вон и побрела по улице, глотая горькие слезы обиды.
«Маша-растеряша! Потеряла свою флейту. свою любимицу, которая верно служила тебе несколько лет, польстилась на сладкие речи противного старикашки. Раскрыла варежку! Кстати, и варежки тоже остались в „Лавке чудес“. Наверное, меня чем-то напоили и обворовали».
«Документы!» – пронзила меня ужасная мысль.
Положив на дорогу ношу, которую зачем-то тащила, сунула озябшую руку в потайной карман пуховика и облегченно вздохнула. Загранпаспорт на месте!
«Чего это я тащу? – подумала я и скосила взгляд вниз. – Клетка с соловьем! Значит, это правда? „Лавка чудес“, волшебная флейта, механический соловей – они были на самом деле? Почему были? Вот он, соловушка сломанный! Наверное, лавка находится в другом переулке. Поищу!»
Долго бродила по темным переулкам Вены, совсем замерзла, но лавку противного старикашки так и не нашла.
«Уже поздно, старик скорее всего закрыл лавку и ушел. Завтра возобновлю поиски. Найду лавку, отдам старикашке сломанного соловья, откажусь от подарка и заберу свою флейту».
