Текст книги "Правила жестоких игр. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Марина Ефиминюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Я проснулась от собственного испуганного вопля, который так и не прозвучал в ночь аварии, села на постели, дрожа, словно осенний лист. Свет включился настолько неожиданно, что пришлось сощуриться. На пороге стояла мамаша, впопыхах натянувшая наизнанку халат. Она по‑совиному хлопала глазами.

– Мне приснился кошмар. – Тяжело дыша, прошептала я и упала обратно на подушки. Лоб покрылся холодной испариной, футболка промокла насквозь.

– Я оставлю открытой дверь. – Тихо отозвалась мама и затушила свет, возвращаясь к себе.

Вперив бессмысленный взор в черный потолок, я лежала в темноте, боясь пошевелиться. От наволочки исходил слабый, едва заметный аромат мужского одеколона, тонкого, чуть кисловатого. Димка пах сладко, и он бы никогда не оставил меня одну сразу после первой ночи. Слезы хлынули из глаз, удушая, заставляя ноющие легкие разрываться. Я рыдала впервые за много месяцев, словно в умиравшем теле, внезапно оживала давно убитая душа.

* * *

В наушниках плеера орала резкая музыка, и мои шаги почти совпадали с тактом. Тело больше не болело, но багряные синяки превращали его в живописное полотно сумасшедшего сюрреалиста. В отличие от родителей я знала, что медицина в моем случае совершенно бесполезна.

Закурив, в стайке студентов я торопилась к зданию факультета, как всегда опаздывая на первую лекцию. Сигаретный дым обжигал гортань, от него слабели ноги, а руки тряслись, но отлично успокаивались натянутые гитарными струнами нервы. Черный Ауди и серебристый Мерседес уже находились на стоянке между автомобилями преподавателей. Проходя мимо, я с гримасой отвращения бросила под колеса черной машинки окурок.

Изучив расписание магистратуры, пришлось признать, что, в отличие от первокурсников, занятиями магистров последних курсов не обременяли. Найдя номер аудитории, я направилась прямиком в соседний корпус. За нужной дверью раздавались веселые голоса, преподаватель через смех пытался перекричать гомонивших студентов. Я осторожно постучалась и заглянула в кабинет, скорчив стыдливую гримасу. Аудитория мгновенно замолчала, ученики, весьма свободно развалившиеся за партами, уставились на меня с немым интересом. От моего появления Заккери подался вперед с застывшим лицом. Я старалась не смотреть на его брата, расположившегося в другом конце аудитории.

– Извините. – Пробормотала я, привлекая внимание преподавателя.

Тот, не понимавший, почему примолкла группа, недоуменно оглянулся. Его брови изогнулись от вида моих рыжих волос, бровей, ресниц и задорных веснушек на лице. Мечтательно закатив глаза, он взмахнул толстым томиком и продекламировал:

– Осень все ближе, ближе,

 
Все ниже листвы полет.
Она не золотая – рыжая,
И улетит, и пройдет…
 

– Да, да. Вячеслав Куприянов, «Стихи для рыжей девушки». – Протараторила я, не замечая его удивления (в моем Интернет дневнике только ленивый не написал этого стихотворения, когда я поместила свою фотографию для всеобщего обозрения), и без перехода добавила: – Мне бы с Филиппом Вестичем поговорить.

Группа мгновенно замолкла, переглядываясь. Я старалась даже не коситься в сторону парня.

– Это срочно! – Улыбка получилась еще смущеннее, а щеки залил румянец.

Что‑то произошло, атмосфера странным образом изменилась, и в аудитории после моей просьбы неожиданно сгустился воздух. Не знаю, прочувствовали ли подобное необъяснимое явление другие ученики. Преподаватель крутил головой, явно желая отказать. Краем глаза я заметила движение, ко мне стремительно подошел Филипп, невежливо схватив за локоть.

– Спасибо. – Пробормотала я учителю, а парень уже вытаскивал меня в коридор.

Стоило двери закрыться за его спиной, как я резко вырвалась и поспешно отошла на несколько шагов.

– Что? – С досадой спросил он.

Я обернулась, парень, прислонившись к стене, скрестил руки на груди. Выражение на красивом лице с четким профилем оставалось по‑прежнему вежливо безразличным.

– Послушай. – Набираясь смелости, я прикусила губу. – Я все поняла – ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Хорошо.

Филипп спокойно разглядывал носы своих ботинок, не проявляя никакого интереса к моим словам.

– Но в таком случае перестань меня убивать! – Прошипела я, надеясь, что нас никто не услышит.

 
Тут он вскинулся, в ярко‑синих глазах отражалось недоумение.
 

– Не знаю, чем я тебе помешала? – Снова повторила я, дрожа от волнения. Ладони стали влажными, рука нервно заправила за ухо прядь рыжих волос.

– О чем ты говоришь? – Сморщился он.

По пустому коридору прошла парочка, что‑то обсуждавшая в полголоса. Мы замолчали, разглядывая друг друга, словно собирались подраться. Когда ненужные свидетели скрылись за углом, я продолжила, почти захлебываясь словами:

– Я говорю о том, что если ты не оставишь это, то уже завтра или послезавтра, а может через неделю я умру от очередного кровотечения. Наплевать на то, что произошло или не произошло между нами. Мне нужно только одно – оставь меня.

– Ты свихнулась. – Он действительно смотрел на меня с легким презрением, как на безумную.

– Ты считаешь, что я сошла с ума? Тогда что это?!– Я резко задрала футболку, демонстрируя почерневший след на ребрах, и тут же сердито одернула ее обратно.

Филипп изменился в лице, теперь в нем проступила жалость, смешенная с неверием.

– Тебя избили? – Он медленно приближался ко мне.

– Избили?! – Стараясь не повышать голоса и пятясь назад, пока не уперлась в стену, пробормотала я. – Ты прекрасно знаешь, что меня никто пальцем не трогал! Это ты, не отрицай! Ты пытаешься меня убить, синяки появились ниоткуда!

– Саша, – усмехнулся он одними уголками губ, – похоже, тебе пора проснуться. Я бы помог тебе, но не понимаю, что ты от меня хочешь.

– Я знаю, что это ты, и хочу, чтобы ты оставил меня в покое! – Рявкнула я и заговорила умоляюще: – Я совершила глупость, связавшись с тобой, хорошо, согласна. Но за ошибки не убивают, Филипп.

– Так. – Он остановился, спрятав руки в карманы. – Наш с тобой разговор походит на беседу слепого с глухонемым. Если я правильно понял, ты утверждаешь, что у тебя ниоткуда появились синяки, и думаешь, что я приложил к этому руку. Правильно? – Его лицо выражало досаду. – Так вот, Саша, пойди, разберись со своим приятелем, который тебя избил! Поняла меня? Не хочу тебя разочаровывать, но я не имею никакого отношения к твоим синякам! Если кто‑то тебя убивает, то это не ко мне!

Он резко развернулся на каблуках, а потом вернулся в аудиторию, яростно громыхнув дверью, что пробегавшая мимо студентка от испуга уронила на пол стопку книг. Я стояла у стены, как последняя дура, кусая до крови губы.

Отчаянная попытка договориться оказалась провальной, и все, чего мне удалось добиться, так это разозлить Филиппа. Оставалось только единственное средство – спасти себя саму.

Мне казалось, что в книге, пришедшей мне в видении, а потом второпях перелистанной, наверняка, найдется рецепт против порчи, насланной ведьмаком. Стараясь успеть до перемены, когда в читальный зал набьется народ, я торопилась в библиотеку. За спиной раздались поспешные шаги, а потом на плечо легла тяжелая рука. К моему изумлению, нагнав, меня остановил Заккери. Парень, коротко улыбнувшись, заправил мне ухо рыжую прядь и заглянул в глаза. В душе как‑то неприятно царапнуло.

– Я поговорить хотел. – Заявил он.

 
Я осторожно скинула его руку и отодвинулась, тихо поинтересовавшись.
 

– Ты решил уговорить своего брата не убивать меня?

– Что? – Опешил тот.

– Тогда катись.

Надеясь скрыться, я, конечно, споткнулась, наступив на развязавшийся шнурок.

– Осторожно! – Он подхватил меня под локоть, помогая устоять.

– Хорошо. Говори. – Пришлось сдаться.

– Я тут подумал, – красавец Заккери попытался притвориться смущенным, – может, сходим сегодня куда‑нибудь? В кино, к примеру. У меня билеты на премьеру, а потом я тебя в целости и сохранности довезу до дома.

– Так. – Мне показалось, что я ослышалась. – Ты хочешь сказать, что опять предлагаешь мне свидание?

Заккери пожал плечами. Подобное звучало и выглядело абсолютно противоестественным!

Проходившие мимо студенты, высыпавшие в коридор из аудиторий, поглядывали с интересом. Шумевшая толпа обтекала нас, разделяясь на два ручейка, и снова сливалась в единую живую массу.

– Хорошо. Посмотри на меня! – Парень непонимающе улыбнулся. – Я блондинка?

– Нет… – Протянул он неуверенно.

– У меня ноги растут от ушей?

– Ноги у тебя хорошие. – Усмехнулся он, покачиваясь с пятки на носок.

– Спасибо, но я не напрашивалась на комплимент. Скажи, у меня грудь третьего размера?

Теперь черные брови, сильно контрастирующие со светлыми волосами, поплыли наверх, губы изогнулись в нахальной ухмылке, взгляд ощупывал мою футболку.

– Замечательно! – Рявкнула я. – Теперь, когда мы выяснили, что я не девушка твоей мечты, предлагаю тебе ответить на закономерный вопрос. Какого черта тебе от меня надо?!

– Эээээ… – Зак явно задумался, не имея ответа.

 
Я удовлетворенно кивнула:
 

– Раз так, то нет. Мы никуда не пойдем. Предлагаю и тебе, и твоему брату скрыться в ракете и умотать на луну! Хотя зачем? Меня мало привлекает ваш вид. Он, знаешь ли, ядовитый!

Толкнув его плечом, я быстро прошла к огромным дверям студенческой библиотеки. Но и здесь меня ждала неудача – книга о колдунах и ведьмах исчезла. Часы тикали, отмеряя все меньше времени для спасения.

* * *

Лиза по‑прежнему наслаждалась даром Филиппа. За семейным ужином она совершенно распоясалась и поведала всей семье о том, что днем Заккери пытался пригласить на свидание рыжую девчонку, отчего Максим, сочувственно вздохнув, покачал головой, Филипп скрипнул зубами от поступка брата, а Зак злобно швырнул вилку в сторону сестры. Актриса не успела отреагировать, и только Эмиль резким щелчком пальцев заставил прибор застыть в нескольких миллиметрах ото лба блондинки, угрожая впиться ей в кожу острыми зубцами.

Взрослые понимали, что молодые ведьмаки скрестились в непонятном и, безусловно, опасном для семьи противоборстве, а потому пребывали в задумчивости, пережевывая ужин. Обычно Заккери, Лиза, Максим и Филипп были очень дружны, сейчас между ними четырьмя, как будто проползла змея, являвшаяся, в отличие от черной кошки, дурным знаком. Зак громко отодвинул стул, царапая ножками паркет, небрежно бросил салфетку и, сохраняя гробовое молчание, вышел из столовой. За его спиной громыхнула дверь.

 
Лиза пожала плечами, а потом вдруг спросила:
 

– Аида, а зачем пару ночей назад ты сожгла рубашку Филиппа?

Фил недоуменно посмотрел на подавившуюся мать. Та прижала ладонь к груди и сделала маленький глоточек воды из стакана, стараясь унять кашель. Все притихли, обратив взоры к хозяйке дома.

– Почему ты так решила, детка? – Наконец смогла вымолвить она, изображая фальшивую улыбку. Женщина явно испугалась и теперь прятала глаза, чтобы сын не смог заглянуть в ее голову и увидеть надежно спрятанную тайну. Обычно деликатный Филипп не копался в воспоминаниях членов семьи, особенно суетливой матери.

Но все равно в какой‑то момент их взгляды пересеклись, и по вытянувшемуся красивому лицу Аида догадалась, что мальчик прочитал образы. Она сжала льняную салфетку, незаметно вытирая об нее влажные ладони.

– Очень умно, Аида. – Пробормотал Филипп, поднимаясь из‑за стола. – Я требую, чтобы ты сняла заклинание! Поняла меня? – Он со злостью задвинул стул.

Следом за ним в коридор вскочила Снежана и, проходя рядом с теткой, деланно фыркнула. В столовой, казалось, стало нечем дышать.

– Извините. – Женщина, кашлянула, старательно пряча слезы, и нетвердой рукой поправила высокую прическу, а потом резко и неожиданно захлебнулась рыданиями. Семья изумленно уставилась в сторону хозяйки Гнезда, а та, облокотившись на стол и спрятав лицо в ладонях, сотрясалась всем телом, не в силах унять материнскую боль.

В маленькой гостиной было темно, свет Филипп не стал включать. Засунув руки в карманы, он рассматривал сказочный сад за окном. Яркие светляки магических огней, зажженных Аидой, прятались в траве рядом с дорожкой, ведущей к домику склепа. Тонкие стволы и кроны вишневых деревьев украшались светящимися гирляндами, запутавшимися между веток.

Он мучительно вспоминал чувства, что испытывал к Саше до той паршивой ночи. С тех пор его разрывало на две части. Холодные разум не понимал, почему сердце при появлении рыжей нехорошо екает. Разорванную заклинанием нитку невозможно связать – узел окажется не слишком крепким.

– Фил? – Услышал он голос подкравшейся Снежи. Дверь в гостиной так и не успели поменять, а проход оставался сквозным в холл.

– Не сейчас, Малышка. – Холодно отозвался парень, не оборачиваясь.

– Да, я просто зашла сказать. – Она помолчала: – Заккери предлагает устроить сегодня игру. Ты как?

 
Филипп задумался, а потом медленно кивнул:
 

– Скажи, что я в партии. Пусть придумывает ставку.

– А он уже придумал. Американка – любое желание. – Радостно сообщила Снежана, тут же выпорхнула в коридор.

* * *

– Отлично выглядишь. – Мама прижала сложенные ладошки к щеке и посмотрела на меня с умилением, как на комнатную болонку, выкрашенную в розовый цвет.

Я с неудовольствием покосилась в зеркало, по случаю похода в ресторан с Пашкой, мамаша натянула на меня свое вечернее платье. Длинный атлас зеленого цвета струился до самого пола, закрытая спина полностью прятала синяки, а длинные узкие рукава татуировку. В платье мое отражение напоминало готическую ведьму со старинных гравюр, а длинные рыжие волосы до пояса только добавляли жути.

– Как тебе? – Не отставала она.

– Сто лет назад меня бы сожгли на костре. – Буркнула я, не видя причин для подобного маскарада.

Хорошо, что мы договорились с приятелем посетить ресторанчик, куда можно было добраться пешком, подобный наряд вызывал бы в метро фурор. Погода как раз располагала для прогулок. Пока я старательно натягивала чулки, в дверь позвонили. Мамаша, изображая взволнованную родительницу юной дебютантки, бросилась в прихожую, чтобы открыть дверь. На шелковом чулке выскочила петля и поползла тонкая стрелка, пришлось стянуть оба и надеть туфли на голые ноги.

– Шуро‑очка‑а‑а! – Мама перегибала палку даже со своим излишне певучим голосом.

Когда я вышла в коридор, стараясь не запинаться о длинный подол атласного платья, то присвистнула. Похоже, Пашка надел лучший костюм из своего гардероба и выглядел франтом в белой рубашке и темно‑синем пиджаке в полоску. В руках приятель держал огромный ворох из алых роз, оставалась лишь надежда, что число цветов – нечетное.

– Это тебе. – Он сконфуженно улыбнулся, протягивая букет, и покраснел.

Мне не верилось, что еще несколько недель назад мы не чувствовали этой странной сковывающей неловкости. Нам было легко друг с другом и спокойно, только Пашка для чего‑то решительно испортил нашу ничем не обязывающую дружбу и начал меня порядком раздражать, как любой навязчивый поклонник.

– Спасибо. – Я приняла цветы и тут же, словно они жглись, передала их матери, глядевший на мужчину влюбленными глазами потенциальной тещи. – Пойдем!

– Отлично выглядишь. – Похвалил он, когда мы спускались в лифте.

– Ты тоже ничего. – Буркнула я, следя за вспыхивающими цифрами этажей на полоске над разъезжающейся дверью.

Всю дорогу, состоявшую из трех поворотов, одного наземного перехода и темного двора, приятель старался меня разговорить, вдохновенно излагая события прошедшей недели. Приходилось делать заинтересованный вид и улыбаться не слишком уныло. На входе в ресторанчик Паша сдался и уже понуро открыл передо мной дверь, пропуская вперед.

В маленьком зале играла музыка, полупьяный народ кружил в непонятных танцах, под потолком висел табачный туман. В подобной обстановке вечернее платье выглядело так же нелепо, как кухонный фартук на приеме у английской королевы. Нас посадили за дальний столик, подальше от барной стойки, где толпилось особенно много хмельных гуляк. Усевшись, я утомленно следила за соседями, монотонно жующими крошечные пережаренные кусочки шашлыка, и костерила себя, что не осталась дома.

– Можно? – Пашка продемонстрировал пачку с сигаретами.

– Угу. – Хмыкнула я. – Мне тоже дай.

– У тебя легкие! – Воскликнул он укоризненно.

– А еще у меня печень, почки и желудок, как у всех нормальных людей. – Буркнула я, выхватывая сигаретку и быстро прикуривая.

– Я думал ты не выносишь запах табака.

– Не выношу.

От едкого вкуса тлеющего табака захотелось раскашляться и высморкаться, но эта была моя маленькая месть изменившимся привычкам.

Нам принесли меню и, не открывая его, я заказала шашлык и попросила, чтобы к мясу не скупились на кольца репчатого лука, желая наверняка исключить прощальные поцелуи под луной.

– Саш?

 
Я оглянулась к приятелю, туша сигарету.
 

– Ты на меня почему‑то злишься. – Он снова стал нервничать, покрываясь красными пятнами.

– Просто, Паша, понимаешь. – Судорожно подбирая слова, я задумалась. – Мы долго были друзьями, я очень ценила нашу дружбу, а теперь не могу понять, чего ты от меня хочешь.

Черт! Нечто подобное мне выдал Филипп в институтском коридоре, сильно огорчив. Расстраивать закадычного приятеля в мои планы не входило.

– Именно об этом я и веду речь! – Напротив обрадовался Пашка, широко улыбнувшись.

Неожиданно его губы стали шевелиться, не издавая ни единого звука, как у глухонемого. Я даже тряхнула головой, стараясь отогнать наваждение. Приятель двигал руками и что‑то настойчиво доказывал. В ушах появился тоненький звон, а потом резко и четко замелькали картинки, скрыв за собой и ресторан, и круглое лицо Паши со сломанным носом.

 
«…Тускло освещенная улица, в груди горит, боль заполняет каждую клеточку, душа в ярости вопит. Босые ноги наступают на холодный асфальт…
… Мелькающие машины, огромный мост, дикий хохот, вырывающийся из груди. Легкий прыжок, поднимающий в воздух. Холодный ветер, остужающий горящее тело. Босые ступни, висящие над парапетом. Раскинутые в стороны руки, разметавшиеся волосы, похожие на рыжий шелк…».
 

– Так вот, Саш, – звуки вернулись, дыхание мне перекрыло, на лбу выступила испарина, – собственно, поэтому…

 
«Злорадное лицо Заккери. Из его ладоней вырывается синее свечение, и меня окутывает страх. Я кричу, но слышу дикий ужасающий животный вой, и бросаюсь к парню, захлебнувшись в бешенстве. От мощного удара на его лице проявляются три кривые царапины. Сорванный с его шеи медальон, зажат в кулаке…»
 

– Что скажешь, Саш?

– Что? – Я окатила приятеля невидящим взглядом. В висках стучала кровь, на ладонях появились красные полумесяцы ногтей, так сильно сжимались кулаки.

– Я про это? – Кивнул он.

Взгляд лихорадочно метнулся к скатерти на столе, рядом с пепельницей стояла маленькая открытая коробочка. На бархатной красной подушечке поблескивали два тонких обручальных колечка из золота.

 
«…лицо Филиппа, испуганное, прекрасное, такое любимое и ненавистное. Горячие сильные руки, пытающиеся меня обнять. Я отбиваюсь, вою, мне страшно. То, что внутри меня, хочет врываться наружу, раздавить ведьмаков, посмевших разбудить древнее существо…»
К горлу подступила тошнота. Прикрыв рот ладонью, я пробормотала:
 

– Извини, Паша, я на минутку! – и бросилась в «дамскую».

– Саша?! – В его голосе слышалось разочарование, но за мной уже захлопнулась дверь.

Оказавшись, в маленькой ярко освещенной кафельной комнатке, я тут же включила холодную воду и с наслаждением умылась, остужая горящие щеки. Потом долго рассматривала в зеркале осунувшееся бледное лицо с сотней мелких и покрупней веснушек, в расширенных глазах прятался страх. Неожиданно что‑то ударило сзади, тело выгнулось дугой, заполняясь невыносимой болью. Зрачки сузились, уменьшая пространство вокруг меня, преображая его в крохотную точку, и наступила чернота…

* * *

Когда Филипп вошел в отремонтированную церковь, где царил настоящий холод, и разносилось потустороннее эхо, то все участники уже прибыли, ожидая только его.

Снежана, спокойно стояла в круге, рядом со всеми, на ее лице играла незнакомая презрительная полуулыбка. Кошка, гибко потягивалась, разминала шею. Максим разглядывал заново разрисованный фресками купол, запрокинув голову. Он обладал фантастическим зрением и легко видел в потемках, как играючи различал болезни, спрятавшиеся в самых тайных уголках человеческого организма.

– Опаздываешь. – Недовольно буркнул Зак, когда Фил присоединился к друзьям. – Предлагаю изменить правила. Мы не станем дожидаться полуночи, гонка пройдет по заполненным улицам!

– Это может быть опасно. – Фыркнула Лиза.

– С каких пор ты боишься опасностей, Кошка? – Осклабился Зак. – Нас не должны увидеть. Демона нужно будет не просто поймать, а загнать в темный угол. Зато ставка сладкая – американка – любое желание! Все согласны?

Участники скупо кивнули, Максим пожал плечами, радуясь, что и в этот раз спас новенький автомобиль.

Зак удовлетворенно улыбнулся и вытащил из кармана единственную фигурку. Зажав ее, он вытянул кулак и поморщился от боли, когда демон прокусил кожу, стараясь напитаться крови ведьмака. В какой‑то момент, не выдержав, Заккери откинул нецку, та почти упала на пол, но, остановившись, стала медленно подниматься и увеличиваться в размерах. Через короткие неясные мгновения перед участниками игры в нескольких сантиметрах от пола висела полупрозрачная девушка с белым лицом и отвратительным багряным рубцом от веревки на переломанной шее. Длинные лохмы доходили до пояса, руки безвольно свисали плетьми по телу. Девушка резко открыла горящие алым пламенем глаза и впилась ненавистным взором в Заккери, заставив парня непроизвольно попятиться. Она развернулась и подлетела к застывшему Филиппу, долго принюхивалась к его волосам, раздувая ноздри, и заглядывала в синие глаза. Потом провела по щеке парня острым ногтем и испарилась с хлопком, оставив после себя лишь дымок.

– Твою мать. – Прошептал Фил, с омерзением вытирая скулу рукавом.

– Да, уж чудовище! – Кажется, Кошка пребывала в восторге. – Снежа, быстрее!

Стуча каблуками, они направились к выходу, одинаково вызывающе покачивая бедрами. Парни заспешили за ними, и уже наперегонки все бежали к машинам, чтобы открыть новый раунд.

Филипп летел по улице, откуда всегда начинал гонку. Мелькали яркие вывески, а автомобили, заставшие в пробке, привычно теснились, уступая ему место. Светофор по щелчку пальцев переключился на зеленый, запрещая встречному потоку проезд. Фил включил прибор навигатора, стараясь выяснить местонахождение демона, но центр города к его удивлению оказался пуст. Парень дотронулся до экрана, заставляя карту уменьшиться, и вдруг в одном из спальных районов вспыхнула зеленая точка. Теперь он приблизил картинку, легко прочитав название улицы. Нехорошее предчувствие заставило нахмуриться, демон находился всего в квартале от дома Александры.

Нога сама собой нажала на газ, автомобиль взревел, набирая скорость. За окном, словно кометы, проносились огни. Раздался звонок мобильного, Фил щелкнул пальцами, и салон заполнил насмешливый хрипловатый голос сводного брата:

– Предлагаю отдельную сделку.

– Чего ты хочешь?

– Тебе знакома улица, куда полетел суккуб?

– Чего ты хочешь, Заккери? – Снова спросил Филипп, сворачивая с транспортного кольца. К несчастью, на съезде машины выстроились в три ряда, и даже по велению магии не могли сдвинуться с места, только подлететь, но крыльев у них не имелось.

– Пусть рыжая достанется тому, кто найдет демона первым.

– Зак, ты говоришь глупости. – Скупо отозвался Филипп, с раздражением нажимая на клаксон, словно резкий сигнал был способен распугать пробку. – Александра тебя не подпускает даже на вытянутую руку. Извини, брат, я видел твои воспоминания.

– Зато тебя подпустила?

– И, похоже, очень напрасно сделала. – Буркнул Фил, отключаясь. Как раз в тот момент появилась крохотная лазейка проехать единственный метр, и он быстро крутанул руль.

Зеленая точка на карте двигалась слишком медленно, словно демон прогуливался. Вот она скользнула прямо, потом повернула и остановилась. Размеренно, не торопясь, наслаждаясь свободой.

Через пятнадцать минут Филипп сумел преодолеть съезд, уверенный, что станет в сегодняшней игре последним. Проигрыш не страшил, пугало странное необъяснимое беспокойство внутри. Торопливо он повернул и, впервые в своей жизни, едва не въехал в грузовик, чудом избежав столкновения. Педаль газа тут же уперлась в пол, заставляя колеса прошлифовать по асфальту, а Ауди превратиться в черную тень.

Демон между тем достиг эстакады большого шоссе, похоже, тоже застывшего в заторе. К счастью, Филиппу оставалось проехать прямо всего несколько километров, когда он увидел впереди горящий автомобиль, рядом на боку лежало маршрутное такси, похожее на перевернутую черепаху. В темноте невыносимо мигали ослепляющие огни скорой помощи, дорожная инспекция перекрыла движение, оставив лишь одну полосу, куда выстроилась вереница. Его мгновенно пропустили, освобождая чистый широкий участок дороги, где проносились, словно дикие кони, автомобили, вырвавшиеся из пробки.

Зеленая точка стала мигать, и Филипп, недоумевая, притормозил, чуть наклонившись к маленькому окошку у пассажирского сиденья. Соседние автомобили заливались визгливыми сигналами к слушателю, находившемуся в явной опасности. По тонкому парапету, расставив в стороны руки, легко на цыпочках скользила девушка в изумрудном атласном платье, чуть поблескивающем в свете фонарей и фар проносящихся мимо машин. Ветер трепал длинные волосы, сверкающие червонным золотом, подхватывая подол, открывал изящные ступни и крохотные пальчики с ярко‑алыми ноготками. Девушка блаженно закрыла глаза, на тонком веснушчатом лице змеилась призрачная улыбка. Наряд облегал стройную талию, развивался стягом, облепляя ноги.

У Филиппа замерло сердце, похолодели руки, и во рту появилась неприятная сухость. Он моментально припарковался и выскочил из машины, оставив открытой дверь.

По какой‑то нелепой случайности – демон, освобожденный Заком, не просто нашел себе жертву, а вселился в нее. Из миллиона женщин огромного города, похожего на муравейник, он выбрал именно Александру Антонову!

Время остановилось, сердце скакнуло к горлу. Филиппа залихорадило, он крикнул девушке, стараясь переорать гул шоссе:

– Саша!

Она резко выпрямилась и распахнула горящие алым пламенем демонические глаза, уставившись куда‑то вперед себя. В панике парень бросился к парапету, желая стащить девушку вниз, пока она ненароком не рухнула под мост, но Саша подпрыгнула и играючи зависла в воздухе. На тонкой шее обозначился едва заметный след от веревки, будто бы действительно девушка пыталась повеситься. Филипп проследил за ее устремленным взглядом и увидел сводного брата, стоявшего в боевой позиции и поднявшего руку для удара. Лицо Заккери оставалось холодным, губы мстительно сжались, словно он целился не в живого человека.

– Не смей!!! – Заорал Филипп, кидаясь к нему.

Ладонь сводного брата уже засветилась голубоватым блеском, и ровно в этот момент Филипп сбил его с ног. Молодые люди кубарем покатились по асфальту, под колеса несущимся автомобилям, обдававшим потоками холодного воздуха.

– Ты рехнулся! – Фил схватил Зака за грудки, войлоком заставляя подняться, что треснула куртка.

– В ней демон! – Брат вырывался, и в его глазах, словно в ускоренной перемотке, мелькали картинки воспоминаний, не давая возможности их прочитать. – Мы должны избавиться от нее! Она демон!!!

Мощный удар в челюсть свалил его с ног под летящий автомобиль, который поспешно вильнул. Лежа на асфальте, Заккери вытянул поцарапанную ладонь и все‑таки выпустил в девушку синюю стрелу, обдав волосы Филиппа горячей волной, и тот едва успел отклониться. В следующее мгновение гвалт несущихся по шоссе и сигналящих машин перекрыл леденящий душу животный вой, и суккуб в образе юной барышни в прекрасном наряде бросился в сторону убийцы. Зак в панике выставил руки, защищаясь, но она ловко потянула его за шиворот, отвесив знатную оплеуху. На гладкой щеке молодого человека прочертились три кривые полосы от ногтей.

Фил схватил Сашу сзади, прижимая к себе обжигающе‑горячее неожиданно сильное тело, и оттащил от брата. Она пыталась вырваться, извивалась, выкручивалась, как змея. Потом ловко вывернулась и уставилась в его лицо глазами чудовища. Девушка замерла, вглядываясь и опустив голову набок, провела по щеке пальцем, заставляя задержать дыхание, принюхалась, выискивая знакомые ароматы. Через бесконечные секунды, понадобившиеся для узнавания, черты ее лица расслабились, глаза закрылись, и бедняжка провалилась в глубокий обморок, обмякнув в руках Филиппа, словно тряпичная кукла.

– Что случилось?! – К ним бежал запыхавшийся Максим.

Увидев девушку, он остановился, оторопев, и бросил быстрый взгляд на расцарапанного Зака. Тот, сидя на асфальте и болезненно морщась, осторожно дотрагивался до кровоточащих на щеке ран.

Фил выглядел растерянным. Он бережно прижимал к себе худенькое недвижимое тело с запрокинутой головой и явно не понимал, как поступить. Поднявшись Зак, лениво последовал к серебристому Мерседесу, не говоря ни слова.

– Эти игры становятся все опаснее. – Прошипел Максим.

 
Он, подняв за подбородок, заглянул в лицо бессознательной девушки.
 

– Черт, я ее знаю! – Невесело хмыкнул Макс. – Она в аварию попала весной. Трое погибли, а у нее ни царапины. Я как раз практику ординатором проходил. Думали, рехнется, а нет…

– Это та самая Саша. – Едва шевеля языком, перебил его Филипп.

– Саша? – Удивился тот.

– Как из нее демона вытащить?

– Только в Гнезде. – Макс, подняв веки девушки, изучил красные белки глаз. – Дом сам по себе ловушка. По‑другому суккуб позвоночник ей поломать может.

– Твою мать…

Рядом с ними пронесся серебристый автомобильчик Заккери, мрачный парень спокойно вырулил через двойную сплошную линию. Как раз с противоположной стороны пролетела Лиза, но она даже не остановилась, тут же следуя за братом.

– Поехали. – Скомандовал Филипп.

К счастью, Гнездо давно успокоилось, и члены семьи после очередного скандала, развернувшегося за ужином, разбрелись по своим комнатам. В маленькой спальне для гостей, в самом дальнем крыле, куда Филипп на руках внес Сашу, уже собрались все игроки. Чтобы остаться незаметными для восприимчивого слуха Аиды, Заккери заключил крыло в кокон, как обычно делал в маленькой гостиной, и теперь изнутри в остальную часть дома не проникало ни звука.

Лиза испуганно поглядывала на братьев, прижимая к себе бледную, словно смерть, Снежу, для которой каждая игра становилась потрясением. Максим нетерпеливо тер подбородок, стоя у камина. Филипп осторожно положил девушку на мягкую кровать, и из‑под чуть задравшегося зеленого платья высунулись босые грязные ступни с золотым тонким браслетом на щиколотке. Непроизвольно Фил одернул подол, и осторожно убрал с веснушчатого лица с посиневшими губами прядь ярко‑рыжих волос.