Текст книги "Ночной народ"

Автор книги: Марина Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Кровь отлила от лица Эрона, когда он услышал эти слова.

Убийства... Они действительно слишком часто повторялись в его снах. Убивали странных людей. Убивали его самого. Убивал и он сам. Он зажмурился и тут же увидел льющуюся отовсюду кровь. Густые глянцевые капли текли по стенам, набухали на потолке и срывались с него, вляпываясь в пол звездчатыми пятнами. Их становилось все больше и больше, и вот уже весь пол покрывался таким же красным, резко пахнущим слоем жидкости.

– О чем вы, доктор?! – срывающимся голосом повторил Эрон, вновь открывая глаза.

Дейкер смотрел прямо на него, и Эрону показалось, что на его лице можно прочесть приговор.

– Вы не знаете, что происходит в нашем городе в последнее время? каждое новое слово все больнее ударяло Эрона.

Убийства... убийца...

Но ведь это всего лишь сны!

Или – не только?

Как капала в них кровь! И как приятно было ее видеть... Так неужели разгадка именно в этом?

– Нет, не знаю... А что? – Эрон впился взглядом в лицо доктора.

Есть ли хоть какая-то надежда? Может, он скажет, что все это так, одни догадки, нехорошие подозрения... Ведь нельзя же в самом деле быть убийцей, даже не подозревая об этом! Конечно, нельзя...

Но нет, если бы все было в порядке, разве Дейкер стал бы смотреть на него так жестко и безжалостно?

– Дело в том, – продолжал чеканить слова доктор, – что на днях ко мне приходили за помощью из полиции. Они оставили мне довольно любопытные фотографии...

– Зачем? – дернулся Эрон.

Он был близок к панике. Зачем доктор заговорил с ним об этом? Что на этих фотографиях? Он сам, Эрон Бун? Наверное... Эрон Бун, сумасшедший убийца-лунатик.

– Им хотелось узнать, кто из моих пациентов способен на такое, выдержав паузу, продолжил Дейкер и вновь ненадолго замолчал, давая Эрону возможность поглубже прочувствовать ожидание. – Пока я им не сказал ничего. Может, вы взглянете на эти фотографии?

– Зачем? – замирающим голосом повторил Эрон.

Значит, на фото не он... Но что тогда?

Поняв, что там должно быть, он содрогнулся. Если это не фотографии убийцы, значит, там засняты жертвы. Если они похожи на те, что он видел во сне, это ужасно. Нет, лучше бы не видеть...

А безжалостный голос доктора продолжал свое:

– Помните, как вы описывали убийства, совершаемые во сне? Присмотритесь, может, вы узнаете что-либо... Если ваши сны не являлись только снами, вы должны были что-то запомнить – дома, лица... Так как?

Черно-белые фотографии легли перед Эроном, требуя, чтобы он на них взглянул, и он не смог сопротивляться их безмолвному приказу.

Нет, это не было похоже на его сны – все было проще и ужасней. Полная женщина со вспоротым животом – блестящие черные узлы кишок вывалились через дыру и висели петлями... Другая, более худая, с вытаращенными глазами и вывалившимся изо рта языком, – ее грудь рассекали кривые рваные раны... Мужчина с разорванным горлом... Ребенок...

Нет, только не это!

Кровь застучала у Эрона в висках, комок подступил к горлу. Он не мог сделать это, не должен был! Даже в самых жутких своих снах он не переходил определенной черты.

Этого не было! Не было! НЕ БЫЛО!!!

Комната поплыла у него перед глазами. А если было? Какое право он тогда имеет жить?

Нет, это исключено... Он не мог сделать этого. Не мог!

– Нет! – выдохнул Эрон.

– Вы уверены, что это вам ничего не напоминает? – вкрадчиво поинтересовался доктор.

Эрон покачал головой. Нет, пора брать себя в руки...

– Да, – на какую-то секунду он смог прийти в себя. – Заберите это!

Дейкер криво усмехнулся. Что бы Бун ни говорил, его реакция была достаточно красноречивой. Видел бы его инспектор полиции – наверняка дело очень быстро было бы передано в суд.

Впрочем, Дейкера это не устраивало. Ну кому станет лучше от того, что Буна упекут за решетку? Никому, ясное дело... Не время еще для этого.

– Вы знаете, сколько было случаев в этом году? – доктор перетасовал фотографии и снова придвинул их поближе к Эрону, тотчас отведшему от них взгляд. – Шесть семей за десять месяцев...

Это было последней каплей – Эрон взвился с места.

– Доктор, зачем вы мне все это говорите?! – оскалился он. – Я и так не знаю, что мне делать!

"Вот ты уже и готов", – отметил про себя доктор и опять предложил фотографии, не отрывая взгляда от истерзанного трупа на верхней из них.

– Что делать? – переспросил Дейкер, и его губы неопределенно дернулись. – Возьмите это. Может, вам поможет...

Рука Эрона машинально потянулась к фотографиям, но тут же отдернулась, как от ожога.

"Поможет... Что – поможет? Вспомнить? Но что вспоминать... Или просто убедить себя в том, что это сделал я? – Эрон едва ли не бегом бросился к двери, хватая фотографии на ходу и засовывая их в карман. – Ну нет. Этого не может быть!.. (Дейкер проводил его безжалостным и внимательным взглядом. Дверь с треском закрылась.) Хотя, с другой стороны, как я могу быть уверен в этом? Что я знаю о себе? Что я вообще могу знать кроме того, что я в разладе со всем этим миром и что мне некому доверять, кроме Глории? Но и с ней я теперь не могу быть откровенным: если то, что сказал Дейкер, правда, я не имею права в ответ на ее доброту взвалить на ее плечи еще и эту тяжесть. Ей этого не перенести... – продолжал думать он, стремительно вылетая на улицу. – Или я все же невиновен? Как бы я хотел, чтобы это было так! Но кто тогда сделал это? Кто? Я ведь совсем не знаю себя, того, что скрыто во мне. А во мне что-то явно скрыто... Вот взять, например, то, что внутри меня возник этот город. Как я мог выдумать его? Да и выдумал ли? Что если это он – реальность, может, единственная реальность в этом проклятом мире? Тогда реально и то, что я – убийца. Я убийца. Монстр. Опасный для общества маньяк. Чудовище... Так неужели все это – правда?"

Эрон мчался по улице среди людского потока и ничего не видел вокруг себя.

Так неужели его сон не был сном?

4

Ей всегда было тяжело взбегать вверх по лестнице – сказывалось отсутствие физических упражнений. Не раз у самой верхней ступеньки Глории приходилось останавливаться из-за одышки. Именно у последней ступеньки почему-то она давалась девушке с особым трудом, словно на нее кто-то наложил заклятие.

Особенно тяжело было взбегать с сумкой. Еще не добравшись до "рокового рубежа", Глория сбросила ее на перила и заспешила вверх, расстегивая на ходу верхнюю пуговицу курточки.

Глории не хотелось забуксовать на полдороге: ее мучило нехорошее предчувствие, избавиться от которого она смогла бы, лишь увидев Эрона собственными глазами.

Любящее сердце всегда способно угадать, почувствовать даже невидимые со стороны изменения, а то, что происходило с Эроном, было заметно и так. Он менялся – и это пугало Глорию.

Наверное, Эрон удивился бы, узнав, что он нужен Глории не меньше, чем она ему. Несмотря на внешнюю благополучность и обычность, она всегда чувствовала себя несовременной и одинокой, и человек, с которым можно было иногда просто поговорить – не обменяться парой незначащих фраз или комплиментов, не обсудить позы, которые придется через пять минут принимать в постели, а именно пообщаться, – такой человек был для нее настоящей отдушиной.

Да, Эрон сильно отличался от всех, кого она знала. Глория не могла не осознавать этого. Но значило ли это, что он хуже других? Ничуть. Он мог быть сумасшедшим, но он мог быть и гением, гениальность которого еще никем не замечена и не раскрыта. Хотя бы гением мечты.

Глория не раз ловила себя на том, что когда Эрон начинает мечтать вслух, то она сама видит какие-то новые миры отчетливо до галлюцинаций.

Если бы он писал... Если бы он занялся живописью... – мечтала она иногда, но ни разу не решилась вслух предложить это ему. Раз уж он до сих пор не занялся ничем подобным, значит, его гениальность находится совсем в иной плоскости.

И все же Глория не могла понять, что гонит ее домой с такой силой. Она была в магазине, когда на нее нашла уверенность, что с Эроном что-то случилось или случится. Бросив все покупки, она метнулась к выходу и всю дорогу донимала шофера такси: "Быстрее! Еще быстрее!!!" – а сердце замирало от уверенности, что она все равно не успеет. Да и кто еще сказал ей, что Эрон находится у нее дома, а не на своем чердаке?

– Босс? – по привычке совершенно серьезно произнесла она.

Ответа не последовало.

Первый же быстрый взгляд сообщил ей, что Эрона дома нет.

Где-то возле кровати валялось небрежно сброшенное одеяло, несколько комиксов лежало на полу, но ни одна вещь не говорила о том, что Эрон еще здесь.

Глория остановилась.

Если Эрона нет здесь, то в первую очередь стоит позвонить ему домой.

Спотыкаясь на ходу, она подбежала к телефону и несколько неуклюже опустилась на корточки... От быстрого бега Глория ощущала легкую тошноту. Пальцы, набирающие номер, плохо подчинялись.

– Алло! – закричала она в трубку, как только прерывистый зуммер прекратился, а в аппарате что-то щелкнуло. – Алло!

– Алло, – раздался в трубке знакомый голос, и она едва сдержала вздох облегчения: Эрон был у себя.

– Что? – переспросила она (все другие слова куда-то пропали), но все тот же голос продолжал отстраненно и равнодушно:

– Говорите, пожалуйста... Говорите...

У Глории закружилась голова: ей отвечал не Эрон, а магнитофонная лента. Она уже и раньше слышала эту запись.

Но где же тогда он сам? Куда его занесло?

– Если можешь – приезжай сюда, – выпалила она и, запнувшись на секунду, добавила: – Поскорее...

"Я боюсь за тебя, – звучало в этих словах. – Отзовись! Я ведь не переживу, если с тобой что-то случится..."

Трубка упала на рычаг, и ослабевшие руки плетьми вытянулись вдоль тела. Растерянный тяжелый взгляд уперся в телефон, словно упрекая его, что он вместо Эрона соединил ее всего лишь с автоответчиком.

"С ним что-то случилось, – каруселью вертелось у Глории в голове. – С ним наверняка что-то случилось..."

Молчащая квартира, нелепо разбросанные вещи, сама тишина – все подтверждало, что скоро сбудутся самые худшие из ее опасений.

Неужели она никогда не увидит Эрона? Неужели никогда?

5

"Я не вернусь", – думал между тем Эрон, лавируя среди толпы. Мелькающая перед глазами пестрота угнетала его хотя бы уже тем, что немало было в ней пятен кроваво-красного цвета. Цвета крови...

"Убийца!" – во весь голос кричали эти пятна.

"Убийца!" – вопил алый свет светофора.

Где-то вокруг шаркала ногами об асфальт, топала, стучала подошвами людская масса, рычали моторы, скрипели-шипели тормоза, и все звуки складывались в одно повторяющееся короткое слово: "Убийца!".

"Убийца" – билось в висках. "Убийца" – стучало сердце.

Можно ли представить себе больший страх, больший кошмар, чем испытываемый человеком, на которого весь мир указывает пальцем и кричит во весь голос: "Вот он, монстр! Бей его! Лови убийцу!" – но и сам человек, жалкий и загнанный, всем своим естеством готов присоединиться к общему хору.

Убийца!

Сколько времени он бредет вот так? Не оценить, ни подсчитать...

Начинало темнеть. Уже не цвет одежды кроваво брызгал Эрону в лицо яркие огни реклам.

Почему в них так много красного? Уж не потому ли, что это цвет крови, цвет насильственного прерывания человеческой жизни и он имеет для людей особый смысл?

Постепенно Эрону стало казаться, что весь мир залит этими кровавыми огнями. Красный цвет шел отовсюду и тоже кричал, обличая его: "Вот он, монстр! Ловите!".

"Я должен уйти... Я должен умереть, исчезнуть, прекратить свое существование", – повторял Эрон про себя, мотая головой из стороны в сторону: найдется ли хоть где спасение от этого кровавого огня? Или нет его и вовсе для проклятого всеми и всем?

Наконец Эрон не выдержал и зажмурился, но лучше бы он этого не делал!

Красный свет исчез, взамен его вынырнула и застыла перед глазами безжалостная черно-белая графика фотокарточек. Замелькали искаженные страхом и предсмертными судорогами лица. Рваные неровные раны на бессмысленно выгнутых телах выпятили наружу все свое уродство – в них было что-то почти порнографическое. Вот через эту лезут знакомые глянцеватые кишки, тут кончик ножа поддел и вытянул петлей сухожилия, там блеснула обнажившаяся кость...

Фотографии тоже дышали кровью, но уже другой – черной, липкой, как деготь, – и она приклеивалась ко взгляду, приставала к рукам...

"Но ведь я не хотел этого! – казалось, даже мысль от невероятного перенапряжения сорвала свой голос. – Я не хотел!"

Эрон рванулся, заморгал, но смог только вырваться из черно-белого плена фотографий – взамен возник все тот же кровавый свет. Со всех сторон вокруг него что-то лязгало и рычало; где-то на периферии сознания пронеслась мысль о том, что он остался один – все люди, окружавшие его, куда-то исчезли.

Все правильно. Убийца должен быть одинок...

Но сколько наедине с ним осталось отчаяния, ужаса, крови... Под силу ли это вытерпеть одному человеку?

Эрон застонал. Наваждение усиливалось – теперь очертания фотографий вспыхивали перед ним и посреди красного.

Красная кожа, липкая черная кровь... От нее не скроешься, не сбежишь...

А что значат мчащиеся навстречу круглые светлые круги, похожие на глаза огромных зверей? Они летят на него, проносятся мимо со страшным рычанием, обдают теплым густым воздухом...

...Когда водитель грузовика увидел перед собой посреди проезжей части шатающуюся фигуру, остановиться уже было невозможно.

Тормоза заскрипели, завизжали, но поздно: незнакомец исчез под капотом, всплеснув руками, – не было слышно даже крика.

Грузовик остановился.

Со всех сторон к месту происшествия уже собиралась толпа. Люди толкались, отпихивали друг друга...

– Человек под колесами!

– Умер?

– Нет, кажется, жив...

– Полиция! Пропустите полицию...

– Врача сюда!

Голоса слились в единый гул, но Эрон их не слышал, как не чувствовал боли, – он словно засыпал, медленно проваливаясь в небытие.

– Спокойно! – чьи-то руки приподняли вдруг его голову, в то время как кто-то другой быстро пробежал пальцами по ребрам, проверяя их целость.

– Что вас вывело на улицу?

Эрон промычал что-то неразборчивое. Он и не слышал вопроса.

Скорей бы все это закончилось...

Пальцы остановились, щупая пульс на руке Эрона, и вдруг разжались быстро, словно испуганно.

Рука Эрона сжимала пачку листов глянцевого фотокартона – он и не заметил, как вытащил ее.

– Посмотрите, что у него!

– Они... – Эрон не помнил, говорил ли это вслух или нет, – они все мертвы... Они убиты... Шесть семей за десять месяцев...

– Успокойтесь...

– За десять месяцев!..

"Успокойтесь... успокойтесь... успокойтесь..."

Голос растаял, и наконец на Эрона снизошла долгожданная беспросветная темнота...

6

Где он? Что с ним?

Глория закусила нижнюю губу и уперлась взглядом в циферблат часов.

Эрона нет дома, нет тут... Куда он мог пойти? К Дейкеру?

Резким движением она вновь притянула к себе ненавистный телефонный аппарат, и розовые пальчики забегали по нему, набирая номер.

– Алло, доктор?

– Алло... С кем я говорю?

– Неважно, – Глория почувствовала, что краснеет. Зачем она только позвонила ему! – Скажите, Эрон Бун у вас?

– Он был у меня... С кем я разговариваю?

– Неважно, – Глория почувствовала, что покрывается потом. – Он давно ушел?

– Около часа назад. Может, больше. Так с кем...

Глория с силой опустила трубку на рычаг. Итак, Эрона нет и там... Так где же он?

Глория закрыла глаза. Ей не хотелось думать о том, что с Эроном и в самом деле что-то произошло.

Но где же он тогда?

В отчаянном порыве девушка бросилась к окну и уставилась на небо. Через секунду она отшатнулась – настолько холодно и насмешливо заглянула ей в глаза луна. От ее света веяло бедой...

– Эрон! – простонала Глория, падая в кресло, и новая мысль, давно ходившая вокруг да около, поразила ее: "Я больше никогда не увижу его. Во всяком случае – живым".

7

"Я жив", – просто и тупо подумал Эрон, точнее, констатировал этот факт.

Он и в самом деле был жив и лежал на кровати, достаточно неудобной и жесткой, чтобы догадаться, что она больничная. Можно было открыть глаза и окончательно убедиться в этом, но вот как раз открывать глаза Эрону хотелось меньше всего.

Зачем, если жизнь все равно кончена? Да и кто сказал, что он именно в больнице? Он не удивился бы, увидев не больничную палату, а камеру-одиночку. Самое подходящее место для убийцы.

Эрон пошевелился и снова замер.

"Как жаль, что мне так не повезло. Я ведь, кажется, попал под машину? Просто обидно: выбраться из-под колес на электрический стул! Умирать приятнее сразу!"

Подумав об этом, Эрон понял вдруг, что, не желая жить, он все же боится смерти. Да, он принял бы ее, приди она сразу, так, чтобы о ней можно было не думать, но ждать сперва приговора, а потом его исполнения... Увольте!

"Но ведь это не я! – взмолился он. – Не я!!! Зачем я вообще остался жив?"

Эрон застонал.

Зачем еще и это несчастье свалилось на его голову?

А Глория? Разве не легче было бы ей узнать, что он всего лишь попал под машину, чем читать заголовки газет, кричащие о поимке чудовищного маньяка? Ей-то за что?

И с новой силой на него навалилась тоска по иррациональному Мидиану. Уж лучше быть монстром – рогатым и когтистым, чем невольным выродком, способным уничтожать тех, кто не причинял ему зла. Если бы хоть среди убитых не было детей...

Как здорово было бы навсегда уйти в свой сон, перечеркнуть эту проклятую действительность, сбежать в Мидиан...

"Я хочу в Мидиан! – обжигая душу изнутри, загорелась мысль. – Я хочу..."

– Возьмите меня в Мидиан! – донеслось вдруг до его ушей. Кто-то шептал, отчаянно и неровно: – Возьмите меня в Мидиан!

"Это я говорю или не я?" – вздрогнул Эрон, открывая глаза.

Камеры не было. Не было решеток на окнах – как, впрочем, не было и самих окон. Вместо них была белизна стен. И еще была дверь. Открытая... Больница?

И еще был голос, который сбивчиво молил где-то за этой дверью, невдалеке, о том, что и сам Эрон готов был выпрашивать у судьбы, стоя на коленях.

– Я умоляю, прошу, – шептал, стонал невидимый незнакомец, – возьмите меня в Мидиан!

Не веря своим ушам, Эрон сел на койке и подумал, что стоит себя ущипнуть. Впрочем, щипать себя не понадобилось: боль от удара о машину достаточно красноречиво сообщила ему, что он не спит. Возникнув в позвоночнике, она огнем прокатилась по всему телу, и перед глазами Эрона заплясали золотистые искры. Длилось это недолго: потрясение, вызванное Голосом, отвлекло его от своего самочувствия, забрав всю энергию на себя.

Стиснув зубы, Эрон встал.

– ...Я готов на все, только помогите мне попасть туда, – продолжал взывать голос.

Не без труда Эрон доплелся до двери, задержался возле нее всего лишь на миг, чтобы передохнуть, опираясь на косяк, и, набравшись сил, заставил себя выйти в коридор.

Вначале ему на глаза попалось огромное окно. Оно занимало собой почти всю стену, но даже на расстоянии можно было догадаться о его прочности: не повезло бы тому сумасшедшему, который вздумал спутать его с добавочной дверью.

Вдоль окна суетливо, как зверь вдоль решетки клетки, ходил невысокий человек. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы улетучились сомнения относительно медицинской специализации этого лечебного заведения: перед Эроном находился безумец. Его выпученные глаза жадно и странно смотрели сквозь прозрачную пластиковую толщу куда-то за город, в сторону горных вершин, а мимические мышцы выплясывали на лице ни на что не похожий оригинальный танец. Да и в самих чертах незнакомца проглядывало что-то диковатое, звериное, точнее – обезьянье. И в то же время его лицо не производило отталкивающего впечатления, может быть, потому, что в этих нелепых ужимках проглядывали боль и глубокая тоска.

– Возьмите меня...

Эрон замер на пороге, продолжая изучать незнакомца.

"Бедняга, – рассуждал он. – Вот и еще один такой же сумасшедший, как я... Или – не сумасшедший? Если Мидиан моя выдумка, откуда бы кто-то третий, посторонний – я ведь никогда раньше не видел этого человека, – мог узнать название города, приходящего ко мне в снах?"

– Возьмите меня в Мидиан, – не унимался безумец. – Заберите меня туда... – на какую-то секунду он замолк, прислушиваясь, а потом вновь взмолился: – Ну почему они не приходят?

– В Мидиан... – механически повторил Эрон.

– В Мидиан... – подтвердил безумец, и вдруг глаза его округлились, а мышцы напряглись: он понял, что рядом кто-то есть.

– Что ты сказал? – не дожидаясь окончания паузы, шагнул вперед Эрон.

Его трясло. Казалось, что от ответа этого сумасшедшего (или все же не сумасшедшего?) зависит теперь вся его дальнейшая судьба.

Во всяком случае, он тоже знал про Мидиан...

– А разве я что-то говорил? – испуганно шарахнулся в сторону незнакомец, и взгляд его заметался в поисках пути к отступлению. Увы, Эрон занимал более выгодную стратегическую позицию, закрывая собой проход к двери. – Наверное, вам послышалось!

– Ты говорил, – Эрон нервно сглотнул, потому что от волнения у него пересохло в горле, – говорил об одном городе. Что это за город?

Незнакомец приоткрыл рот, глотая воздух. Взгляд его начал тускнеть, голова опустилась, свидетельствуя о покорности своей судьбе, вставшей у него на пути в образе этого молодого человека.

– Мидиан – это город, куда уходят все монстры, – голос его звучал натянуто, глухо. – Это наш... это их город. – Внезапно в глазах человека-обезьяны что-то мелькнуло; возможно, в его душе наступил очередной перелом. Вновь вскинув голову вверх, он едва ли не с вызовом уставился Эрону в глаза. – А ты что, знаешь о нем?

– Да, знаю, – шагнул вперед Эрон.

Да, сумасшедший говорил именно о его городе – городе монстров, удивительных и по-своему совершенных созданий, изгнанных всеми и отовсюду.

– Что? – не сдавался теперь и безумец.

– Я слышал... – Эрон запнулся. Меньше всего ему хотелось отчитываться о своем заветном первому встречному. Но разве этот человек возник на его пути случайно? "Вдруг он поможет найти мне это место?" – напомнил себе Эрон и продолжил вслух: – Да, я знаю об этом городе. Я знаю, что он есть.

"И я тоже хотел бы уйти туда", – чуть не добавил он, но вовремя остановился: такая откровенность была бы уже излишней.

Сумасшедший смерил Эрона с головы до ног.

– Этого не может быть, – без особой уверенности заявил человек-обезьяна.

Эрон скривился. Ну нет, теперь он не отступит, пока не вытрясет из этого человека всю известную ему информацию.

– Если ты знаешь дорогу, – ровным тоном, уверенно предложил Эрон, мы пойдем туда вместе.

Как изменилось при этом лицо незнакомца! Целая гамма чувств пронеслась по нему: от полного недоверия до безграничной радости. С рабским обожанием он уставился Эрону в лицо и вдруг повалился на колени, обнимая его за ноги:

– Не может быть!

Дурацкая широкая улыбка перекосила обезьянье лицо. Эрон попробовал вырваться из цепких объятий, но руки незнакомца держали крепко.

– Я ослышался? – восторженно заглядывая Эрону в глаза, пролепетал человек-обезьяна. – Ты готов взять меня с собой?

"А почему бы и нет?" – совершенно серьезно подумал Эрон. Как ни странно, этот нелепый тип был ему симпатичен. Возможно, Эрон инстинктивно чувствовал в нем своего.

– Да, возьму, если ты скажешь, где его искать.

Человек-обезьяна оскалился, ослабил хватку и вскочил на ноги, таща Эрона за собой к окну.

Панорама вечернего города во всей красе разворачивалась перед ними: синели подсвеченные нижними огнями геометрические глыбы небоскребов, драгоценными камнями в несколько ниток висели на них горящие окна. То тут, то там рубинами и изумрудами проглядывали смазавшиеся пятна реклам, но дальше, где пестрота и четкость линий отступали, начинался другой ландшафт, растушеванный расстоянием и дымкой. Там выгибали крутые спины бороздчатые неровные горы, белесые пятна снега асимметрично, но абсолютно естественно сползали с их вершин. И было в них что-то настолько величественное, могущественное, что весь огромный город со всеми его огнями, плоскими крышами и зубами зданий казался никчемным налетом на их подножиях.

– Смотри, – завороженно прошептал человек-обезьяна. – Ты видишь?

Эрон неопределенно кивнул. Его взгляд скользил по сверкающей ленте далекой реки.

– К северу от речки, вон там, в горах... – голос незнакомца звучал торжественно, но все равно сбивался после каждого слова, сдавленный необычным в своей громадности волнением. – Так ты возьмешь меня с собой?

– Я же сказал – да.

Внезапно человек-обезьяна улыбнулся, уже спокойно и без налета безумия. Теперь его можно было назвать самим воплощением добродушия.

– Ну что ж... – растягивая слова, проговорил он. – Это была проверка. Мы пойдем туда.

– Что-о?

Эрон приоткрыл рот. Его голова окончательно пошла кругом.

Проверка... Так этот тип – оттуда? Из Мидиана? Не может быть! Он ведь такой, как все... Немного чокнутый, конечно, но ведь человек, а не монстр.

Заметив сомнения, отразившиеся на лице Эрона, незнакомец осклабился.

– А теперь – смотри, – провозгласил он. – Я покажу тебе свое настоящее лицо!

И его пальцы потянулись к скулам, загребая щепотками неровную кожу вместе с короткими бакенбардами. Эрон вытаращил глаза: кожа отставала от лица этого человека (или – не человека? – теперь Эрон не стал бы за это ручаться), отрывалась уродливыми окровавленными лоскутками, обнажая блестящее ярко-красное мясо мышц.

– Смотри!

– Не надо! – ошарашенно прошептал Эрон. С каждый секундой ужас и отвращение перед этой сценой вытесняли из его сознания любопытство. Еще немного – и он попросту бы закричал.

А пальцы незнакомца, выбросив первые кровавые ошметки, уже вновь погружались в кожу собственного лица – теперь человек-обезьяна, похоже, намеревался содрать с себя скальп.

– Смотри!

– Нет! – закричал Эрон, но крик застрял в горле.

Кожа на лбу незнакомца натянулась, треснула и начала отставать от лобной кости.

– Смотри! Вот так...

– Нет!!! А-а-а-а!

Бешеный крик, в котором, казалось, не осталось ничего человеческого, понесся по коридорам.

Мидиан... Кровь... трупы... кровь... отстающая от лица кожа.

– Нет! А-а-а-а-а-аааааааа!

И в крике этом тонуло все...

8

Дежурный санитар лениво зевнул. С гораздо большим удовольствием, чем сидеть тут, тупо наблюдая за коридором, он отправился бы в соседнюю комнату и прикорнул на койке. Собственно, он уже давно был бы там, не вздумай врач задержаться сегодня дольше обычного. Ну все как назло... Спать-то хочется!

Впрочем, санитар досадовал не на врача, а на того, по чьей вине он должен был тратить драгоценное ночное время черт знает на что, – на инспектора Джойса. И дернуло же этого полицейского припереться в больницу в столь неурочный час.

Стрелка часов ползла к полуночи.

Санитар бросал на нее взгляд чуть ли не каждую минуту – все равно делать было нечего.

"И о чем им нужно беседовать ночью? Неужели для этого мало дня?" томился он, а доктор Дейкер и инспектор все еще не собирались показываться из-за запертой двери.

Ох и не любил же он таких бессмысленных ночей! Если бы в больнице стряслось нечто из ряда вон выходящее (сбежал бы буйнопомешанный, например), Джерри не стал бы слишком переживать. Такова уж его работа... Но не спать просто так, для проформы, из-за того, что дурацкий ниггер из полиции вздумал потрепаться с еще более дурацким очкариком Дейкером, – вот это терпеть было выше его сил.

"В самом деле – уж лучше бы что-то случилось!" – с досадой поморщился Джерри, и, словно по его заказу, откуда-то издалека донесся дикий отчаянный вопль...

...Инспектор Джойс с любопытством разглядывал окружившую его толпу медиков. Двое детективов одновременно и терялись в ней, и резко отличались неистребимой в любой одежде выправкой. Собственно, кроме Дейкера, все присутствующие на самом деле были едва ли не посторонними, и даже сам инспектор не взялся бы наверняка определить их место в медицинской иерархии. Джерри же их и вовсе за людей не считал и даже не упоминал в своих расчетах. На самом деле это были всего лишь студенты из медицинского колледжа. Зато все разом, включая детективов и самого Джойса, они представляли собой группу довольно солидную на вид, которую случайный гость наверняка принял бы за медицинский консилиум.

"Вообще-то любому полицейскому стоило бы подучить психиатрию, – думал Джойс, краем уха слушая пояснения Дейкера. – Хотя... Разве нужно тратить время на то, чтобы копаться в их мерзких душонках, когда гораздо логичнее будет всех этих придурков вычистить, изгнать из нашей жизни. Неважно – в тюрьмы, психушки или на тот свет... Так или иначе, но чем меньше в городе останется всякой швали, тем будет легче дышать добропорядочным людям".

Подумав об этом, инспектор окончательно потерял интерес к врачебным выкладкам.

Лучше бы Дейкер сказал сразу, Бун – этот тот маньяк, которого мы ищем, или нет. К чему все это словоблудие?

Именно в этот момент по барабанным перепонкам ударил дикий вопль.

Первыми отреагировали полицейские. Опуская руки в карманы, к оружию, они дружно рванулись вперед, увлекая за собой и медиков. Откуда-то сбоку мчался дежурный санитар.

Очень быстро крик начал стихать, но шума не убавилось: стены дрожали теперь от топота.

Ворвавшаяся в сдвоенную палату толпа застала залитого кровью человека-обезьяну и вжавшегося в стену Эрона. Тотчас обоих подхватили под руки. Эрон и не пробовал сопротивляться, безумным взглядом наблюдая за тем, как санитары уводят-уносят его изуродованного собеседника. Потом самого Эрона выпустили (Эрон даже не догадался, что на него навалились именно полицейские) и все внимание окружающих сконцентрировалось на несчастном монстре. Где-то в коридоре защелкала колесами каталка, появился дежурный санитар, буксируя столик с капельницей.

Эрон остался один. Он обалдело огляделся по сторонам (спина все еще болела) и вновь пошел, уже сам не зная куда.

Ноги вынесли его в коридор, находящийся вне палатного блока. Именно здесь Эрон ощутил на себе взгляд, от которого его словно пронзило электрическим током.

Он замер и поднял глаза. Нет, на Эрона смотрел не новый монстр, не загадочное чудовище из ночных кошмаров. В нескольких шагах от него стоял человек, очень хорошо ему знакомый.

Дейкер разглядывал своего пациента настолько хмуро и пристально, что Буну захотелось съежиться под его взглядом. Но – и только. Он не мог понять, чем был вызван его шок. Пожалуй, и Дейкер был чем-то удивлен. Они изучали друг друга так, будто виделись впервые.

Дейкер поправил очки.

Бун прищурился.

Немой диалог продолжался до тех пор, пока в коридоре не появился инспектор и тяжелая рука полицейского не легла Эрону на плечо.

Впрочем и после этого Дейкер не двинулся с места и некоторое время продолжал глядеть туда, где Буна уже и в помине не было...

9

"Ну и что это доказывает? – подумал Джойс, глядя на больничный стол с разложенными на нем бумагами. – Только то, что Бун не трогал этого человека, Нарцисса Морриса. И все. Но разве в городе и так мало людей, которых убивал не Бун?"