Текст книги "Завтра выпадет снег (СИ)"

Автор книги: Марина Сумцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10. Из огня да в полымя

Вечер воскресенья выдался весьма напряжённым – мы с Женей не разговаривали. Как только вернулись домой, я твёрдо решила обсудить произошедшее. Мы сбежали из дома Морозовых так быстро, что за окном только деревни успевали мелькать. На город уже опустились сумерки, когда мы остановились около знакомой семиэтажки.

Женя выглядел уставшим. Словно пробежал марафон и теперь никак не мог отдышаться. Когда мы зашли в квартиру, парень позорно скрылся в ванной и не выходил оттуда почти час. Из-за двери раздавался шум воды. Я не спешила его отвлекать, покорно ждала, и наконец он вышел. Замученный. Загнанный в угол.

– Жень, – ласково позвала и стукнула пару раз по дивану рядом с собой. Морозов послушно сел и спокойно позволил обнять себя, даже чуть расслабился. – Я хочу с тобой серьёзно поговорить.

Он тяжело вздохнул – грудная клетка под моей ладонью поднялась, замерла на секунду и шумно опустилась.

– Я знал, что этим всё кончится, – обречённо прошептал Женя. – Не надо было тебя к отцу везти!

– Ещё как надо, – воспротивилась и чуть сжала его плечо. Женя уже наполовину лежал спиной на мне, а я нежно перебирала внезапно похолодевшими пальцами его тёмные волосы. – Как думаешь, почему твой отец меня ненавидит?

– Он не... – горячо воскликнул и запнулся. – Он очень своеобразный человек, с ним практически невозможно найти общий язык. Но если ты ему не нравишься, то я просто перестану с ним общаться.

Я прекрасно понимала, что не имею права заставлять Женю делать выбор, отказываться от родителя. Поэтому выпалила не задумываясь:

– Не нужно! Это же твой папа!

В моём голосе звучал открытый упрек, но парень не обратил на это никакого внимания, молча взял мою ладонь и начал покрывать поцелуями пальцы.

– Я всё исправлю, девчушка, всё исправлю, – жарко шептал он.

Женя перевернулся ко мне лицом и начал покрывать поцелуями руки, плечи, ключицы, провёл по шее, пробежался по щекам и наконец добрался до губ. Я с готовностью ответила на ласку, игриво куснула парня за нижнюю губу, отчего услышала то ли рык, то ли мычание. Дерзкие ладони тут же отправились изучать моё тело, заскользили вниз, добрались до края домашнего платья и задрали подол вверх.

– Правда постараюсь исправить, девчушечка.

И я верила. Плавилась в его обжигающих объятиях, таяла, как кусочек масла на солнце, плыла, пылала, горела. В какой-то момент полностью потерялась себя и никак не могла найти, целиком отдалась этим эмоциям и чувствам. Женя продолжал шептать глупости и пошлости, кусал, трогал, поднимал до самых небес.

Казалось, всё в этом мире стало таким незначительным. Ссора Жени с отцом, бойкот подруги, сплетни в университете ушли на второй план. В голове звучал лишь завораживающий и одновременно успокаивающий голос Морозова.

Перебраться в спальню и уснуть удалось только в четыре, когда за окном уже начали ездить первые автомобили.

Мне снился клуб. Толпы студенток и студентов танцевали под громкую музыку. И я качалась в такт, подпевала, кривлялась. Знакомые лица мелькали то тут, то там, даже Катька с бокалом вина проплыла с довольным видом и на танцполе начала извиваться перед довольным Стасом. Эйфория мгновенно сменилась яростью. Я собралась убежать, как вдруг кто-то позвал меня. Так громко, что сердце замерло. Нервно обернулась и ничего не заметила.

– Саша! – недовольный возглас снова заставил застыть в поисках источника звука.

Я начала пробиваться сквозь толпу, чтоб хоть как-то опознать, кто же так настырно меня звал.

– Саша, проснись! Мы проспали!

Эти простые слова одним махом вырвали меня из лап Морфея и заставили подпрыгнуть в кровати. Растерянный Женя сидел рядом и не двигался с места. Мы около минуты смотрели друг на друга, а потом оба резко подскочили и начали носиться по квартире. Туалет, ванная, спальня, гостиная, кухня, снова ванная, снова спальня – маршрут можно продолжать бесконечно, но пробежала я, кажется, в то утро около километра только по квартире в спешных сборах. Счёт шёл на секунды.

Хоть квартира, которую снимал Женя, и находилась в относительной близости от нашего корпуса, всё же по утрам приходилось добираться около пятнадцати минут. Можно было и пешком пройтись, ведь большая часть этого времени уходила на прогрев автомобиля, но мы изначально договорились ездить до университета по понедельникам исключительно вместе.

Вот только всё пошло не по плану – наша группа в общем чате уже с ужасом обсуждали опоздание Евгения Геннадьевича, считавшегося в университете мистером Я-всегда-прав, и самого ответственного старосты на свете – меня. Ребята вопрошали и ждали, как Хатико, около закрытого кабинета на третьем этаже. И я совсем не могла придумать оправдание, чтоб выглядеть убедительно. Морозов в этом очень помог.

– Зайди в библиотеку и возьми книг на всех, – взволнованно бормотал по дороге. – Я скажу, что попросил тебя взять учебники на занятие, думаю, это их отвлечёт.

– Хорошо, – прошептала онемевшими губами.

Я была откровенно напугана. Ребята оказались так близко к раскрытию самой главной тайны, что тряслись коленки. Большинство из одногруппников просто издевались надо мной и подшучивали, но вот Альбина могла бы настучать директору…

Пришлось действовать по плану. Спешно взяла двадцать книг на своё имя, хоть библиотекарь и не хотела сначала выдавать литературу, а потом со стопкой фолиантов ринулась на третий этаж кривой походкой.

Из-за объёмной поклажи не видела абсолютно ничего впереди себя и двигалась слишком медленно. Когда до заветной приоткрытой двери оставалось всего метра полтора, послышался громкий нестройный хохот.

– Да-да, бывает и такое, я тоже человек, – прокричал сквозь шум Морозов.

– А Саша Архипова тоже вместе с вами опоздала? – голос Зайцевой я могла узнать из миллиона – противный, нарочито низкий, способный довести до инфаркта. – Очень подозрительно это всё выглядит.

– Архипова в библиотеке затаривается учебниками, а так как библиотека работает с девяти, я разрешил ей немного опоздать. Думаю, скоро придёт с книгами для вас.

– Вы бы хоть сказали, – пробасил кто-то из парней. – Мы бы помогли что ли.

– Мда, не подумал, – протянул Женя. Я решила выдать себя и наконец с шумом вошла в кабинет. Две пары мужских рук сразу же выхватили поклажу. Спасителями оказался, конечно же, наш преподаватель и Артём, так как обитал за первой партой.

Я села на свободное место у компьютера в заднем ряду, с облегчением отметив, что Альбина довольно усмехнулась. Неужели и правда купилась на наш спектакль? Казалось, правда лежала на ладони, всё было таким очевидным… Однако ребята не обратили внимание на синхронное опоздание.

Занятие началось после нескольких организационных вопросов от парней. В новом семестре курс «Основы объектно-ориентированного программирования» из общепоточного превратился в обычный, наша группа также изучала его по понедельникам, но уже сдвоенной парой.

Все ребята быстро устали, и, не дождавшись перемены, начали стонать и просить небольшой перерыв – нагло пользовались положением, ведь Морозов, по их мнению, находился в отличном настроении. В свободное время я решила не сидеть сложа руки, поэтому сбегала за кофе и с замиранием сердца позвонила маме.

Она очень удивилась, когда увидела мой номер на экране телефона с самого утра, и даже успела подумать, будто случилось нечто страшное. Я её успокоила и начала расспрос:

– Геннадий Анатольевич Морозов – ты такого знаешь?

Мама на секунду замешкалась.

– Да, а ты откуда его знаешь?

– Ходили в больницу к одногруппнику, – бессовестно врала я, – а там на соседней койке он лежал. И мне показалось, будто он узнал меня что ли…

– Конечно, узнал, – рассмеялась мама расслабленно. – Ты же на меня в молодости похожа, как две капли воды! Ещё бы он не узнал!

Удовлетворённо хмыкнула. План сработал.

– А ты откуда его знаешь? У вас были конфликты? Мне показалось, он с первой секунды меня возненавидел.

Мама замолчала, в трубке что-то громко зашуршало, раздался приглушённый стук каблуков, хлопок двери.

– Когда-то в молодости мы встречались. Не слишком долго, около пяти месяцев. Я думала, что у нас всё хорошо. Гена и цветы дарил, и водил в кино, мы жить вместе начали в городе, а в итоге он пришёл и сказал, что возвращается к бывшей жене. Поставил перед фактом и ушёл, поминай, как звали. С тех пор мы не виделись совсем.

Ситуация в голове сложилась в огромный паззл – Геннадий Анатольевич ненавидел одновременно и меня, и мою мать за то, что у них всё сложилось подобным образом! Хотя, казалось бы, он же сам был инициатором расставания. Но, возможно, из-за того, что остался в итоге абсолютно один, сорвался на мне, так похожей не его возлюбленную.

Информация оказалась одновременно спасением и очередным препятствием, ведь говорить Жене об этом я не хотела. Зачем? Он наверняка захотел бы выяснить всё раз и навсегда в отношениях с отцом, а это лишние нервы. Морозов и так переволновался после поездки и знакомства.

Не успела я толком попрощаться с мамой, как в коридоре ко мне подлетел, словно коршун за добычей, Стас. Он остановился в метре от меня и с хмурым видом пялился. Я спешно сбросила вызов и с таким же уставшим и недовольным лицом уставилась на парня.

– Чего тебе? – не выдержала первой. Игры в гляделки определённо не моё.

– Хотел объяснить, что ты теряешь, – спокойно признался Светлов. Из кабинета буквально выбежала Люба и едва не столкнулась со Стасом. Она выглядела подавленной: красные опухшие глаза, словно плакала всю ночь, она испуганно спрятала в пол, и без того пухлые губы принялась кусать так, что они сразу же сильно порозовели. Девушка посмотрела на меня затравленно и пулей выскочила на лестницу.

Неужели эти двое расстались? Или просто поругались?

– Я и так вижу, что потеряла когда-то. Всего лишь кусок дерьма, – грубо плюнула слова, наполненные яростью, взяла себя в руки и спокойно продефилировала мимо него на своё место в кабинете.

Следующую пару я сидела молча, записывала всё, что давал преподаватель, и думала об опасном развитии событий. Но страшное будущее настигло меня раньше.

Вся группа сидела на последней паре по математическому анализу и страдала. Парни изредка возмущались, что устали и ничего не понимают, девчонки поддерживали, а адекватные студенты косились на лентяев и не спешили открывать рты. Всё же преподаватель, Татьяна Михайловна, имела репутацию женщины строгой, но справедливой, также студенты со старших курсов советовали помалкивать на её занятиях. Самые умные так и поступали.

Когда нытьё и бубнёж парней окончательно вывели из себя доселе спокойную женщину, мы все напряглись. По математическому анализу в конце семестра намечался экзамен, и завалить его из-за кучки парней с длинными языками я совсем не хотела.

Татьяна Михайловна принялась отчитывать всех подряд, когда в дверь постучали. Она мгновенно собралась и впустила в кабинет секретаря из деканата. Небольшого роста полненькая женщина оглядела нас уставшим взглядом и совсем уж тяжело вздохнула. Сердце остановилось на секунду и стало барабанить с огромной скоростью, когда до мозга дошёл смысл её слов:

– Архипова Александра, вас вызывают к директору.

Глава 11. На ковёр к директору

Выражение «кровь стынет в жилах» для меня вдруг стало реальностью. Я испытала на себе всю безысходность и страх, на которые только была способна. Брела по длинному коридору в полутьме следом за секретарём и гадала, сколько мне осталось учиться, какие последствия могла иметь связь с преподавателем. Самым главным вопросом оставался один: какая сволочь нас заложила?

Стук в дверь с табличкой на ней «Директор» казался мне предсмертным выстрелом в сердце. И я, и секретарь понимали, что поход к нашему главному ничем хорошим не закончится. Женщина посмотрела на меня с жалостью и состраданием, а после громкого «Да» отворила дверь и махнула ладонью в приглашающем жесте. Пришлось через силу повиноваться и войти внутрь.

– Здравствуйте, Станислав Борисович, – прошептала я едва слышно и замерла на пороге. Полный мужчина в возрасте с важным видом сидел на большом кожаном стуле за не менее огромным столом. Его серый клетчатый пиджак удачно гармонировал с взмокшей залысиной и биноклеобразными очками. Он задумчиво оторвался от бумаг, которые усердно изучал, и окинул меня с ног до головы внимательным взглядом. Кивком головы указал на стул, куда я немедленно и приземлилась, ведь ноги дрожали от страха и грозились не удержать тело.

– А вот и вы, Архипова, – протянул мужчина и ухмыльнулся, словно мартовский кот. Он отложил карандаш, отодвинул кипу документов на край стола и сложил руки «полочкой», как учили в первом классе. – Вы не такая, как я себе представлял.

Я виновато опустила голову в надежде, что это может хоть как-то спасти совсем уж плачевную ситуацию. Решила не уточнять у мужчины, какой же он меня представлял, и какой увидел, поэтому молча поджала губы и принялась ждать.

Самое отвратительное в ситуации был факт, что Женя вряд ли знал о моей добровольно-принудительной встрече с руководством нашего института. Хотя помощь всё равно была не в его компетенции.

– Итак, Александра, что же вас сюда привело? – в его голосе сквозило превосходство.

От неожиданного вопроса я впала в ступор. Нет, Станислав Борисович не был резким, просто сама формулировка заставляла думать, будто он ничего не знает. Надежда зажглась в совсем уж притихшем сердце. Я нервно начала теребить край рубашки и искать нужный ответ на вопрос.

– Не знаю, – чуть более спокойно проговорила я и воинственно вскинула голову, смотря противнику прямо в глаза, казавшиеся из-за очков совсем мизерными. Брови мужчины от удивления выглядывали из-за оправы, а лицо чуть вытянулось. – Меня вызвали, я пришла.

– Вот, значит, как, – моментально отозвался и закивал мужчина, вытаскивая из ящика стола небольшую папку, на корочке которой я смогла лишь разглядеть надпись «Личное дело». Директор повертел в руках бумаги, достал пару листов и стал вчитываться. Он словно испытывал меня на прочность, выжидал, когда же я сломаюсь и признаюсь.

Он перелистнул один лист, следом второй, прокашлялся и снова заговорил.

– Вы отличница?

Я коротко кивнула под испытующим взглядом голубых глаз. Мне хотелось поскорей сбежать в безопасность и с облегчением вспоминать произошедшее.

Никогда не была верующей, крест не носила, молитв не читала, но именно в тот момент я начала взывать к Богу и просить его о помощи. Казалось, жизнь висит на волоске. И если бы ветер чуть усилился, я бы упала и уже не смогла встать.

– Это очень хорошо, – мужчина растянул губы в удовлетворительной улыбке. – Смотрю, вы в прошлом году в олимпиаде участвовали, в конкурсах. И даже победы имеются. Ещё и главой студсовета стали. Вы молодец, такие ученики нам нужны.

Через силу я заставила себя натянуть счастливое выражение лица и вновь опустила глаза в пол.

– А как у вас на личном фронте? – вдруг выпалил Станислав Борисович и хитро сощурился. – Может быть, есть молодой человек? – я отрицательно замотала головой и с ужасом прикусила губу. – Совсем никого? Может, кто-то на примете? Нет? Точно?

– Зачем вы спрашиваете? – пробормотала пересохшими губами. – Это так важно?

Директор откинулся на спинку своего кресла и расхохотался так громко, что едва не лопнули барабанные перепонки. Он с явным наслаждением хлопнул ладонью по столу, отчего я даже немного подпрыгнула на стуле, и сразу же успокоился.

– Не нужно делать из меня дурака, Сашенька, я совсем не такой, – он по-доброму улыбнулся, но в глазах застыл лёд. – Вам лучше всё рассказать самой.

– Да что рассказать? – я решила биться за свою свободу до конца, поэтому с недовольным видом уставилась на веселившегося мужчину. – Вы либо уточните, и мы всё обсуждаем нормально, либо я ухожу, так как мне нужно на работу.

После такого ультиматума мужчина посерьёзнел, собрался и вновь уткнулся в личное дело. Он довольно крякнул и зачитал вслух:

– Награждается грамотой Архипова Александра Сергеевна за активное участие в жизни университета, – перевёл на меня удивлённый взгляд. – Вы сознательный человек, Александра, и все мы допускаем ошибки. Вопрос лишь в том, сможете ли вы признать свои.

Я снова замотала головой. Если уж врать, то до конца.

– Не понимаю, что вы от меня хотите. Разве я не учусь? Учусь, причём весьма неплохо. Разве не участвую в мероприятиях? Очень даже участвую. Работаю после учёбы, чтоб прокормиться и заплатить за общежитие. Что я делаю не так?

Получилось в немного обидной форме, но Станислав Борисович не обратил на это никакого внимания, лишь скользнул по мне заинтересованным взглядом и деловито ответил:

– Вы всё делаете так. Ну, почти. Но всё ли у вас хорошо в жизни? Нет ли никаких проблем?

– Никаких проблем, – отрезала грубо я.

– Но до меня дошёл слух, – издалека начал мужчина и уставился на меня в поиске каких-либо признаков беспокойства. Я держала лицо, ни один мускул не дёрнулся после его слов, хоть сердце и болезненно сжалось.

Кто-то всё же рассказал, сдал… Неужели, Альбина? Вдруг вспоминала, что девушка спешно убежала в перерыве между парами Жени, а вернулась безмерно радостная, будто в лотерею выиграла.

– Что за слух?

– Поговаривают, что вы проявляете интерес к одной преподавательской персоне, а он, в свою очередь, к вам.

Мужчина вновь глянул на меня хитро, снял очки и устало потёр переносицу.

– Враньё, – отмахнулась я. На сердце стало капельку легче от осознания, что не вся информация добралась до директора. – У меня даже времени нет на то, чтоб о подобном задумываться. Да и преподаватели все старые, уж извините.

Станислав Борисович усмехнулся.

– Это правильная позиция. И всё же, если вам кто-то из преподавателей симпатизировал, лучше это прекратить немедленно и забыть обо всём. Вы читали наш внутренний устав? Весьма интересный документ, скажу я вам. Очень советую.

– Уже читала, – прошипела я сухо.

Балаган с загадочностью начал надоедать. Я нервно посмотрела на время и ужаснулась: к своей ученице уже не успевала, поэтому тут же написала сообщение о переносе занятия на пока что неопределённую дату.

– Все мы здесь взрослые люди. И всё же подобного рода заинтересованность противоестественна, да и вы сами выразились, что весь преподавательский состав вам в отцы годится. Вот и не нужно обращать внимание на выпады одного из таких старичков. Игнорируйте. Вы умный человек, Александра, думаю, вам это будет легко сделать.

Он устало прикрыл глаза и вновь заговорил:

– Я бы не хотел, чтоб эта ваша заинтересованность перешла определённую границу, и вы бы потеряли себя. Вы и сами понимаете, чем это может вам грозить.

– Исключением? – без особых эмоций предположила я.

– Причём с позором! – подтвердил Станислав Борисович, выпрямился на стуле, надел очки и нахмурился. – После такого оклематься уже сложно. Я не хочу ломать вам жизнь, поэтому предлагаю подумать. И надеюсь на верный выбор. Поэтому в следующий раз, если до меня дойдёт подобный слух, разговаривать мы будем уже в совершенно другом ключе. Теперь вы можете идти, Сашенька.

На негнущихся ногах вскочила со стула и кривой походкой направилась к двери. Взялась непослушными пальцами за ручку и не оборачиваясь тихо уточнила.

– Значит, вы услышали какой-то слух. Вы уверены, что источник слуха надёжен?

– Более чем, ведь это ваша подруга Катя! – весело отозвался мужчина. – Ваша подруга вряд ли стала бы врать и выдумывать что-либо, верно? Вот и я так решил! Поэтому мой информатор чист и надёжен!

Я посмотрела на него недоверчиво, со страхом, и поняла – не врёт. Он бахвалился своим превосходством, упивался им, гордился. А мне лишь оставалось смириться с полным и безоговорочным провалом. Как ещё можно назвать ситуацию, при которой загоняют в угол и не дают права на выбор?

Я решила прогуляться пешком до квартиры Жени и немного подумать. Было о чём размышлять – выхода не осталось, и я просто была обязана расстаться с ним и закончить то, что в принципе не должно было начаться. Это решение казалось единственно правильным. Иначе грозило отчисление. И два года жизни могли вылететь в трубу так быстро, что никто бы и сообразить не успел.

Самое ужасное было то, что ко всему произошедшему приложила руку Катя. Она – стукач. Не Альбина, как я подозревала изначально, а моя бывшая лучшая и единственная подруга. Неужели Торопова настолько слетела с катушек от зависти, что натравила на меня директора и повесила угрозу отчисления? Неужели смогла опуститься до такого?

От обиды пинала льдинку и вытирала катившиеся слёзы, из-за которых щипало кожу на щеках. Погода выдалась на удивление морозной. Я всё прокручивала и прокручивала в голове возможное будущее и пыталась угадать, при котором из них выйдет меньше всего боли. Но все варианты казались одинаково раздирающими душу.

Представила на секунду улыбающегося Женю, его добрые каре-зелёные глаза и разревелась в голос. Я опустилась на колени в первый попавшийся сугроб и принялась размазывать косметику по лицу, издавая звуки раненой медведицы. Прохожие испуганно косились и обходили стороной, даже бродячие собаки и те отбегали подальше.

До нужного дома оставалось всего пятьсот метров: зайти во дворы и наконец подняться на пятый этаж. Но я не знала, как сказать об этом Морозову, не знала, как он отреагирует, не понимала, что нужно для того, чтоб парень отпустил меня и успокоился. Хотя бы на время.

Выход есть всегда. Из любой сложнейшей ситуации. И всё же в тот момент я сама себе казалась обречённой на мучительную смерть без Жени. Когда мне всё же удалось под икание и рёв перебраться в нужный двор, сильные мужские руки подхватили меня и потащили к подъезду. Глаза застилала пелена из слёз, но я могла с уверенностью сказать, кто был моим спасителем. От него пахло кокосом и чем-то очень родным. Сокровенным. Я лишь сильнее прижалась к Жене, уткнулась носом в футболку и для себя решила: всё точно будет хорошо.