Текст книги "Завтра выпадет снег (СИ)"
Автор книги: Марина Сумцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 8. Безмолвная война
– Мне очень приятно, что ты пошла на такие жертвы ради того, чтоб Евгений Геннадьевич разрешил нам переписать одну проверочную. Но не могла бы ты перестать вести себя как шлюха хотя бы в универе?
Слова подруги сочились ядом, били острыми лезвиями прямо в сердце. Тон оставлял желать лучшего – она словно с цепи сорвалась и выливала всю обиду, накопившуюся за годы нашего общения, холодным ушатом на голову. Катю будто подменили, она не собиралась останавливаться на достигнутом и, едва завидев мой разинутый от удивления рот, продолжила нападение.
– Я прекрасно слышала ваш со Стасом разговор, – победно улыбнулась Катя и вздёрнула голову. – Как раз руки мыла, когда услышала такой знакомый голос подруги детства. Скажешь, что обозналась?
Я мотнула головой от бессилия. Хотелось накричать на неё, объяснить всё, показать, как же она в очередной раз не права, раз принялась делать выводы по обрывкам.
– Скажу, что ты свихнулась, – холодно заметила и сложила руки на груди, точно так же, как Торопова.
Она сжала челюсти и тяжело сглотнула.
– А что на счёт Евгения Геннадьевича? Вы уже и жить вместе стали? Он знает, что ты перед Стасом хвостом крутишь?
– Да пошла ты, – разочарованно бросила я и собралась выйти из туалета, даже взялась за ручку. В спину тут же полетела целая армада гневных выражений.
– Я столько лет дружила с шалавой, оказывается! Стас уже с Любой встречается, ты же в курсе! Так зачем ты его пытаешься вернуть? Поиграть и бросить? Тогда какого хрена с Евгением стала жить? Уже неделю тебя в общаге не было толком, даже Аня переживать начала! Ты хоть понимаешь, что творишь?
В тот момент у меня сорвало крышу. Я не могла контролировать свои эмоции, не могла держать себя в руках и с видом полного безразличия слушать бред. Кровь бурлила, чувства зашкаливали, и только лишь мысли о том, что Катя настучит директору о нашей с Морозовым связи, отрезвляла.
– А ты сама понимаешь, что несёшь? – сорвалась на крик и жадно втянула воздух ртом. Я задыхалась и никак не могла успокоиться. – Вырвала пару сраных фраз из контекста и считаешь себя такой умной. Тебе бы побольше подслушивать чужие разговоры. Думаешь, если своей личной жизни нет, то в мою можно лезть? Вот хрен тебе!
Я смахнула побежавшие по щекам слёзы и громко хлюпнула носом. На лице Кати промелькнуло сожаление и боль, но всего лишь на секунду. Она снова смотрела на меня, как волчица – с оскалом, исподлобья, совсем недобро. Можно было ожидать, что она кинется в драку. Правда, превосходство всегда находилось на моей стороне. Слишком разные весовые категории.
– Ты ничего не знаешь! Совсем ничего! – рявкнула оя от обиды. – Можешь ещё побежать и директору настучать, я всё пойму и стерплю! Поможет ли это как-то тебе? Отношения со своим дорогим Кириллом, который, кстати говоря, тоже преподаватель, ты бы ни за что на свете не упустила. Вот только шанса не представилось. Может, ты просто завидуешь? Сама не смогла охомутать Кощея, а я тут как раз с Морозовым. Или ты хочешь самоутвердиться за чужой счёт? Может, просто ты меня ненавидишь и хочешь разрушить всё, что у меня есть?
– Заткнись лучше, – прошептала слабо Катя и резко отвернулась к окну. В туалет заглянула девушка и сразу же скрылась за дверью, как только наткнулась на мой полный злобы и отчаяния взгляд. – Люба встречается со Стасом, неужели ты хочешь поступить так же, как она поступила с…
Торопова замолчала.
– Даже если бы я пыталась увести Стаса, что вообще не так, – спокойно прокомментировала я, – то разве это несправедливо? Мы с ним всё же встречались. И это Люба, если ты ещё не забыла, поступила, как последняя сволочь – нагло увела парня. А виновата всегда почему-то я.
Она молча повернулась и севшим голосом попросила:
– Я не хочу говорить с тобой больше, давай прекратим это. Надеюсь, ты окончательно съедешь к своему драгоценному Жене, и мы будем видеться по минимуму.
Катя прошла мимо меня тихо, почти неслышно, не поднимая головы и глаз, словно осознала ошибку, но чувство собственного достоинства и гордость не давали признать себя победителем. Ведь Торопова не проигрывает. Ни-ког-да.
– И ещё, – она остановилась у двери и с надеждой зашептала: – Если ты всё же отшила Стаса, то хотя бы Евгения предупреди. Светлов может наломать дров, как и Люба, чтоб вам двоим насолить. Возможно, когда-нибудь я всё же отойду от нашего разговора, но лучше меня не трогай. Не подходи, не зови, игнорируй.
Она вышла из уборной, унося с собой беспокойство и ярость. Я умылась, поправила макияж, натянула фальшивую улыбку и отправилась на занятия. До сессии оставалось всего ничего, и мне как никогда требовались хорошие оценки – стипендию в следующем семестре обещали чуть повысить, и я рассчитывала на эти деньги.
После пар я сразу побежала в общежитие, собрала основные вещи, кое-какую одежду, все учебники и тетради, потом понеслась на автобусе в сторону вокзала. До невозможности счастливая и спокойная. Разговор с Катей быстро забылся, а предстоящее совместное проживание с мужчиной навевало романтическое настроение.
С горем пополам я дотащила увесистую сумку до пятого этажа, так как лифт сломался, и неуверенно постучалась. Щёлкнул замок, дверь открылась, на пороге стоял Женя в одном полотенце. Крупные капли воды стекали по удивлённому лицу, падали на широкую грудь и скользили вниз.
Он не сразу сообразил, что я стою со всеми пожитками у его дверей в ожидании чуда. Зато как только заметил тяжёлый багаж, выхватил сумку из рук, закинул в коридор и втянул меня в дом, обвивая крепкие руки вокруг талии.
– Я к тебе, – неловко призналась. – Ты ведь не против?
– Я только «за», – радостно прошептал Женька.
Мне казалось, что всё начало складываться так, как и задумано. Никаких неожиданностей, полный покой. Если бы только не безмолвная война, которую объявила Катя…
В университете подруга и правда перестала обращать на меня внимание, мне пришлось отсесть от неё за другую парту, а на «основах» так вообще уйти в самый конец зала. Впервые я хотела казаться невидимкой на учёбе. Успехи уже совсем не радовали, тем более Торопова реагировала на них всегда отрицательно. Если кто-то из преподавателей произносил фамилию «Архипова» в речи, то Катя разу морщилась и отворачивалась. Словно ненавидела меня всю жизнь.
Женя пытался с ней говорить, оставил один раз после занятия и выяснял, что же произошло. Но так как я ничего не рассказала Морозову о подкатах Стаса, то он был не в курсе дел. Только страдал вместе со мной от происходившего.
И это был единственный отрицательный момент в нашей наполненной свиданиями жизни.
Я надеялась, что новый год и поездка домой что-то изменит. Но мы с Катей если и отправились в деревню, то точно в разные даты, да и уже там не пересекались. Либо она совсем не выходила из дома, либо не ездила к родителям. Моя мама долго допытывалась, что же такого произошло, что за чёрная кошка пробежала между нами.
– Да там не кошка, – махнула рукой и едва слышно добавила: – Целый прайд.
Слава богу, Женя позвонил мне третьего января и под видом важных дел позвал в город. А я сорвалась. Всё равно в заснеженной маленькой деревушке зимой делать нечего: ни огорода, ни ягод и грибов. Родители хоть и расстроились, но свои чувства всё же старались прятать за маской веселья. Отец перед отъездом подозвал меня на важный разговор.
– Не знаю даже, как сказать, – он топтался на месте, отчего снег громко скрипел под подошвой его валенок. Мы остановились около сарая с дровами и оба не решались открывать рот. Я ощущала кожей, что отцу известны какие-то аспекты моей жизни, и он хотел наставить дочь на путь истинный. – Вчера Катюшку видел в магазине.
От имени подруги у меня подкосились коленки, а голова мигом закружилась.
– И? – хрипло поинтересовалась максимально безразлично.
– Она сказала, что ты связалась с плохой компанией, – на выдохе протараторил папа и виновато улыбнулся. Словно это он рассказывал про меня ерунду, а не Торопова. – А ещё Стаса видел на днях, он с девушкой какой-то приехал. Вы расстались?
Мы не секретничали с родителями, не делились сокровенным, о большинстве своих проблем я старалась молчать. Но правда вылезала из всех щелей, сколько её не скрывай.
– Мама уже знает?
От весёлого настроения не осталось и следа. Я ждала бурю в виде ругани от мамы – она буквально боготворила Светлова и молилась на него. Ещё со школы, когда он отлично учился, а я периодически выхватывала четвёрки и тройки, она ставила его в пример. И даже тогда мама не знала, что оценки мне занижала предвзятая учительница, мать одноклассницы. Ленка всегда была влюблена в Стаса и таким способом пыталась убрать с пути конкурентку. Но как о таком рассказать маме? Я не представляла.
Папа лишь помотал головой и вздохнул.
– Стас… – начала я и сразу же замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. Боль и обида глушили голос разума. – В общем, он оказался не таким белым и пушистым.
Отец хмуро кивнул и сквозь зубы процедил:
– Я это понял, когда вы ещё в школе учились. Видел его один раз с одноклассницей, а ты не поверила. Помнишь?
Вдруг в памяти действительно всплыл подобный эпизод. Мы сидели на крыльце: папа спокойно курил, и неожиданно выдал эту тайну. На что я сразу же рассмеялась и сказала, что он обознался, так как Стас был со мной. Только через неделю вспомнила, что мы тогда действительно гуляли отдельно, правда, значения особого не придала. Да и бывший всё отрицал, строя из себя святую простоту.
– Глупая была, значит, – констатировала я и сама себе усмехнулась.
– А с Катюшкой что? Почему поругались? – упорствовал папа. В его глазах виднелось беспокойство и даже страх.
Он совершенно точно поверил словам Тороповой. Или просто хотел сравнить показания? Я фыркнула, накинула на голову капюшон и, оглянувшись на крыльцо, ворчливо ответила:
– Да всё нормально на самом деле, просто Катька разозлилась, что я стала встречаться с парнем. У неё проблемы на личном фронте, вот и взъелась на меня. А учусь я лучше всех на потоке, так что можешь не волноваться.
Папа глухо рассмеялся, как вдруг со стороны дома послышался звон посуды и мамина ругань. Она всё ворчала на безалаберную дочь, которая совсем не помогает, и «безрукого» мужа, ведь он постоянно не пойми где шлялся. Мы ринулись обратно, но перед крыльцом отец прошептал:
– Ты лучше помирись с Катюшкой. Дружба-то она надолго, а парень и сбежать может.
Я лишь отмахнулась, а про себя спокойно подумала: «Ну, разве может Женька сбежать? Разве хоть что-то может нас развести? Я теперь его не оставлю, ни за что на свете!». Как же я ошибалась, делая поспешные выводы…
Глава 9. Знакомство с родителями
После возвращения и успешной сдачи экзаменов настали долгожданные каникулы. Конечно, подработка репетитором никуда не делась, мне всё так же приходилось разъезжать по городу и подтягивать математику школьникам. Зато с утра и вечером всё свободное время мы проводили с Женей. Кино, боулинг, картинг, пинг-понг, настольные игры – мы успели попробовать всё, до чего только смогли дойти наши воспалённые умы. И в новый семестр ворвались довольными и отдохнувшими на зависть всем одногруппникам.
Большинство из ребят подшучивали и пытались вывести нас с Морозовым на чистую воду. Но Катя молчала, как партизан, а милый добродушный Женька в стенах университета превращался в жёсткого и требовательного Евгения Геннадьевича, поэтому никто и подумать не мог, что мы жили вместе. Ко мне не проявлялось особенное внимание, оценки по блату никто не ставил, поэтому наше поведение не вызывало сомнений.
И я радовалась. Мысленно благодарила Женю за стойкость и умение разделять работу и личную жизнь, ведь обладать такой способность могли точно не все. Особенно я.
Прошло всего пару недель с начала семестра, мы спокойно сидели на кухне, пили чай с вареньем и обсуждали очередной глупый подкат Альбины к Жене, как вдруг он торжественно попросил:
– Давай с моим папой познакомлю? На 23 февраля к нему заедем, пообщаемся. Хочу, чтоб вы наконец друг друга узнали напрямую, не через посредника.
Он говорил твёрдо и уверенно, словно точно знал исход событий. А я от счастья чуть со не упала со стула.
Поджилки тряслись, толпы мурашек носились по спине и рукам, сердце грохотало из-за страха не понравиться Геннадию Анатольевичу. И всё же радость переполняла меня, ведь знакомство с родителями – серьёзный шаг. А значит и намерения у Морозова совсем не детские.
Половину ночи перед знакомством я кусала губы от страха, ворочалась с одного бока на другой, перебирала в голове известные мне о семье Морозовых факты.
Жена Геннадия Анатольевича умерла пару лет назад, как раз тогда заболел и он сам. Поэтому Женя приехал в наше захолустье. Только благодаря своему отцу он вновь оказался здесь и встретился со мной.
В половину четвёртого проснулся и Женя. Удивлённо заворчал, прижал меня к себе и в приказном тоне попросил хоть немного отдохнуть. И я, как по волшебству, сразу провалилась в объятия Морфея.
День не заладился с самого утра. В одиннадцать кто-то настырный принялся звонить в дверь. Я наотрез отказалась открывать, поэтому вытолкала сонного и недовольного хозяина квартиры в холодную реальность, а сама навострила уши.
В коридоре раздался шум, следом ругательство и щелчок ключа.
– Вы что себе позволяете? – басовитый голос соседки вырвал из полудрёмы и заставил напрячься. – Я на вас жаловаться буду! Немедленно прекратите стучать мне по стене!
Из-за того, что наше убежище являлось двухсторонним, то и граничило тоже с двумя другими квартирами. Правда, во сне мы уж точно никак не могли мешать кому-то отдыхать в выходной.
– Вы с ума сошли что ли? – рявкнул Женька.
Раздался громкий хлопок двери, тихие шаги, и уже через мгновение горячие руки обвили мою талию, а губы ласково прочертили на шее простой узор.
– Видимо, приближение весны сказывается. Обострение у больных, – сухо отшутился он.
Соседка ещё добрых полчаса ломилась в дверь и кричала, пока не поняла, что звук доносился не от нас, а снизу. И мы его тоже ясно слышали. Кто-то словно кидал мяч в потолок, а следом раздавался звонкий детский смех.
Мы нехотя стали собираться в гости. Хоть Женя внешне и был спокоен, но в глазах читалась нервозность, а неслаженные действия и лёгкий тремор в руках только подтверждали эту догадку. Он пытался шутить и говорил, что просто «не его день», старался всё перевести в беспечное русло, и перед выходом из дома признался:
– Я ещё никого с отцом не знакомил. Даже моя бывшая жена с ним не виделась. Только ты.
– Боишься? – положила ладонь на плечо и чуть сжала. Женя кивнул, притянул меня к себе ближе и лёгким касанием поцеловал в лоб. Целомудренно и ласково.
Всю дорогу в салоне автомобиля висело тяжёлое молчание. Каждый думал о своём. Я представляла Геннадия Анатольевича, размышляла, каким он мог бы быть, выдумывала и готовилась к встрече.
Мужчина жил в деревне в часе езды от города. Дорога оставляла желать лучшего, поэтому мы едва плелись. Дома сменялись деревьями и заснеженными лугами, я пялилась в окно и размышляла о предстоящем будущем. Почему-то в голову лезли мысли о свадьбе – в какой-то неведомый момент мне захотелось побыть в роли невесты. Чтоб все знали, какой у меня жених – красивый, умный, обаятельный. Поставить его в витрину и показывать всем подряд. Наконец перестать скрывать наши отношения и расслабиться.
Я так замечталась, что не сразу услышала телефонный звонок. Судорожно достала мобильный из рюкзака и замерла: на экране высвечивалось короткое «Мама». Я бессильно опустила руку и принялась ждать. Обычно, если родители просто хотели поболтать, то не выжидали долго и после четвёртого гудка сбрасывали. Но не сейчас, и я сразу же забеспокоилась.
– Алло, – дрожащим голосом ответила и приложила палец к губам в знаке молчания, когда Женя коротко ко мне обернулся. Он лишь кивнул и продолжил вести автомобиль по заваленным снегом дорогам.
– Доченька! – воскликнула мама и запричитала: – Как же так? Почему же ты ничего не сказала? Я бы поняла и поддержала, но скрывать не стоило! Мы же не изверги какие… А Стаса твоего казнить надо. Ишь чего удумал, по девкам шляться начал в городе! Да где это видано? Кто ж так поступает? Сволочь неблагодарная он, я ему так и сказала, когда встретила! Да, именно так! Ты почему не рассказала ничего?
Я вмешалась в пламенную речь с твёрдым:
– Зачем? Ты же обожала его до беспамятства! Да и что в этом такого, не последний парень на свете.
Почувствовала на себе взгляд Жени и улыбнулась: он всё же слушал, а не витал в облаках.
– Ты уже познакомилась с кем-то что ли? – ошарашенно охнула мама.
Я пожала плечами по привычке, и когда поняла, что собеседник моего жеста видеть никак не мог, вслух продублировала:
– Пока не знаю.
Она сразу же начала напоминать о мерах предосторожности во время «того самого», о проверке паспорта (вдруг женатый). В её списке тестов находилась целая куча всего, я просто соглашалась и улыбалась Жене, который медленно положил свою ладонь на мою коленку и принялся исследовать бедро сквозь ткань джинсов. Наконец родительница попрощалась, пожелала счастья и осторожности, а парень сразу свернул на небольшой пятачок у леса.
– Предлагаю немного разнообразить наш быт, – отстегнул мой ремень, обхватил лицо руками и притянул в жадном поцелуе. Языки сплелись в диком танце, горячие руки Морозова сразу же залезли под свитер. В ту секунду мысленно ухмыльнулась продуманности парня, ведь он сразу, как только мы сели в авто и прогрели его, сказал снимать парку и кидать на заднее сидение. Для удобства, видимо…
Но отсутствие верхней одежды являлось единственным плюсом, потому как секс в машине хоть и был до дрожи возбуждающим, всё же больше доставлял дискомфорт, чем удовольствие. Во-первых, и от джинсов, и от ботинок пришлось избавиться. Светить голой задницей я не рискнула, и всё же банальный процесс снятия оказался весьма затруднителен в небольшом пространстве. Во-вторых, Женя не согласился перебраться на заднее сидение, поэтому мне пришлось переместиться к нему на водительское. Ноги упирались во всё, что только можно было задеть, движения сковывались. В-третьих, Морозов не задумался о контрацепции ни на секунду, мои слабые протесты отмёл в сторону и буквально насадил на свой член без лишних раздумий.
Но как же сладко это было...
Мои громкие стоны, казалось, слышал весь лес и близлежащие деревни. И всё же из-за страха быть замеченными я не дошла до оргазма, изредка вертела головой в поисках публики. Зато Женя получил нехилую разрядку.
– В следующий раз бери с собой презервативы, – проворчала я, кряхтя и одеваясь. На мои колени тут же упала пачка контрацептивов. Штук десять, не меньше. От удивления открыла рот и не знала, что сказать.
Неужели он готов к семье? Не спрашивая меня, конечно, тем не менее. Неужели всё настолько серьёзно? Я не решилась задавать лишние вопросы, молча положила подброшенный мне «сюрприз» на приборную панель и уставилась в окно.
За оставшийся отрезок пути я успела привести себя в порядок и успокоиться. Морозов постоянно повторял, как мантру, что всё будет хорошо. Словно сам не верил и пытался убедить целый мир в этом.
Когда мы подъехали к небольшому уже покосившемуся от времени дому, я заметила высокую фигуру у забора. Мужчина выпрямился, закрыл дверь в маленький сарай и повернулся. Его наполовину покрытое шрамами лицо не выражало ровным счётом ничего. Будто всё в жизни в какой-то момент ему стало не интересно. Седые волосы выглядывали из-под ушанки, небрежно наброшенной на голову, жёлто-зелёный выцветший ватник и фуфайка не могли скрыть его худобы.
Они были похожи. С одной лишь разницей: Женя искрил счастьем, в его каре-зелёных глазах постоянно танцевали черти, зато его отец тягу к жизни растерял. Если бы не этот замученный вид и старые вещи, то мужчина мог бы выглядеть очень даже ничего для своих лет.
Геннадий Анатольевич размашистыми шагами пересёк огород и оказался у автомобиля. Его сын сразу же выскочил наружу, кинулся обниматься, и на лице мужчины наконец промелькнула улыбка. Короткая и вымученная.
Когда я совладала с силами и вышла на мороз, они уже наобнимались и спокойно переговаривались. Женя интересовался о ходе лечения, о состоянии его здоровья, а его отец всё отмахивался от сына, как от назойливой мухи, и кривился. Но когда его прозрачно-серые глаза поднялись и встретились с моими, сердце ушло в пятки.
Беззаботность и некое спокойствие с его лица мигом стёрлись, глаза чуть расширились от удивления. Мне даже показалось, что он испытывал открытую неприязнь. Я неловко помялась на месте и глянула с надеждой на Женю.
– Ах, да! – воскликнул парень. – Это моя девушка, Саша Архипова. Саша, это мой отец Геннадий Анатольевич Морозов.
Глаза хозяина сузились и просканировали меня от самых пяток до прикрытой капюшоном макушки. Он насупился и побрёл в дом, бурча что-то себе под нос. Женька пожал плечами и прошептал на ухо, что это нормально, и его отец не слишком гостеприимен. В чём я убедилась уже через пять минут.
В доме было холодно. Тапки нашлись только для любимого сыночка, мне пришлось передвигаться по ледяному полу в одних носках. Слава богу, благоверный вовремя заметил это упущение и отдал свои под недовольный бубнёж его отца.
Женя честно пытался спасти ситуацию, скакал милым зайчиком вокруг Геннадия Анатольевича, пытался развеселить, всучил подарок в конвертике. Но хмурый хозяин изредка кидал недовольные взгляды в мою сторону и резко отворачивался.
Ревнует – к такому выводу пришла я после двадцати минут театра комедии, в котором Женя был главным скоморохом. Мне в тот момент это казалось абсолютно нормальным, ведь у Геннадия Анатольевича никого не осталось. И он защищал своё. Но эта защита не знала границ, как и сам мужчина.
Я достаточно быстро замёрзла, и Женя предложил ехать домой, чтоб не заболеть. В этот момент из кухни прибежал напуганный Геннадий и в срочном порядке вытащил сына на разговор. Конечно, мне хотелось услышать, что они обсуждали. И всё же я решила не совать свой длинный нос в чужие дела, если бы не звонок…
На экране телефона Жени, который он оставил на столе в гостиной, высветилось строгое «Ректор». Я испуганно сглотнула, осторожно взяла гаджет и отправилась следом за мужчинами на улицу. Аккуратно отворила дверь на хлипкую веранду и замерла от ужаса:
– Ты должен её бросить! Немедленно! – буквально кричал Геннадий Анатольевич.
– Что за бред, пап? Почему? Объяснить-то можешь нормально? – усталый голос Евгения звучал совсем тихо.
– Да что ты заладил со своими объяснениями, – ещё больше злился мужчина. – Сказал же, что должен бросить, значит, должен! И нечего отцу перечить!
– Какой ты отец после такого, – перешёл на шёпот.
Я не хотела мешать, думала сбежать, но телефон в руке продолжал вибрировать. Пришлось нарочито громко хлопнуть дверью и затопать по лесенке вниз с жалостливым призывом:
– Женя! Ой, – с наигранным удивлением уставилась на перекошенные от ярости лица мужчин. – Тут тебе ректор звонит, может, срочное что? Извините.
Всучила смартфон в руки Морозова-младшего и улизнула обратно в дом. Уже через минуту Женя вошёл внутрь, помог надеть куртку, и мы быстро поехали обратно в город. Он молчал о их странном разговоре, а я даже и думать не могла, что Женя меня бросит. Судьба перемешала карты. В игру вновь влезла зависть.
