Текст книги "Ограбь меня нежно"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я дошла до буквы «С», и фамилия Семенов остановила мое внимание. Вениамин Петрович Семенов был следователем, и наше с ним знакомство произошло именно на этой, сугубо деловой почве. Тот случай чем-то напоминал случай с Мариной, но обстоятельства его были несколько жестче. Речь шла о серийном убийце, и, вычислив, кто будет очередной жертвой, меня попросили присмотреть за ней. Дело вел как раз этот самый Вениамин Петрович. Веня. Никто не знал, когда маньяк осуществит нападение, и с неделю все мы находились на грани нервного срыва, но зато, тесно общаясь в таких исключительных обстоятельствах, мы душевно сблизились и подружились с Веней, и я приобрела в его лице человека, к которому в трудную минуту всегда смогу обратиться.

Конечно, было бы настоящим чудом, если бы оказалось, что и дело Романа Бесхвостова ведет тот же Веня, и на это я не надеялась. Но надеялась на знакомства Вениамина и не исключала шанса, что через него смогу выйти на того, кто расследует интересующее меня убийство.

Я вышла из помещения и, бдительным взором обводя подступы к офису, а заодно – и к моему «фольку», нажала вызов.

– Вениамин Петрович? Как поживаете? – бодрым голосом поинтересовалась я, не представляясь, чтобы узнать, забит ли и у Вени в контактах мой номер.

– Женя! Рад слышать, – не обманув моих надежд, с готовностью ответил Веня. – Я в порядке. Как ты?

– И у меня более-менее. Но от небольшой дружеской помощи не отказалась бы.

– Говори.

– Веня, нужна информация. К тебе, в общем-то, обращаюсь наугад, но больше не к кому. Может, через кого-то сможешь узнать… а может, и сам знаешь.

– О чем речь-то?

– Знаешь новостройки на Тихой? Там в парке недавно человека убили. Так вот мне бы…

– Риелтора, что ли?

Вопрос Вени вызвал у меня моментальный прилив энтузиазма, и я, уже готовая верить в чудеса, радостно спросила:

– Ну да, а что, дело у тебя?

– Да нет… дело не у меня, но нашумело больно… А ведет Санька Рябинин… да ты не знаешь.

– Нет, такого не знаю. А что по делу известно?

– Ну как… труп нашли в парке… Без документов. Неизвестно было, кто это. Вроде одежда приличная, не бомж… Об убийстве прознали телевизионщики, приехали туда с камерами, давай снимать… Мы, говорят, в криминальных новостях покажем. Сдались они… с новостями со своими. Ну а уж после этого дошло до начальства, подняли бузу… что да как. Кто таков, откуда взялся, немедленно, сию минуту все выяснить, написать, на стол положить… Ну, как обычно, сама знаешь.

– Ну и как? Выяснили?

– Да жена его утром позвонила, у меня, говорит, муж пропал. Слово за слово, выяснилось, что живут на Тихой. Ну, на опознание ее пригласили, она и опознала. Закатила тут истерику, целый час потом ее откачивали…

– А подозреваемые… есть? – с робкой надеждой задала я главный вопрос.

– Да выше крыши. Жена эта целый вагон накидала… подозреваемых. И те у нее виноваты, и эти. Целый свет готова обвинить.

– А реально?

– А реально ничего пока. Из серьезных – разве что конкурент там у нее какой-то. Борзов ли, Барзеев ли… что-то в этом роде. Они там районами пересекаются, ну и, как обычно, то тот у этого сделку перебил, то этот у того. Но, сколько могу судить, на общем благосостоянии ни того ни другого все это никак не сказалось. Оба цветут и пахнут, и «Парламент» и «Успех».

– «Успех»?

– Ну да. Это – контора Борзова. Барзеева ли… Санька говорит, что этот парень навряд ли тут при делах. Человек серьезный, если что-то такое захочет, сам не полезет, разумеется, обратится к профессионалам. А почерк там непрофессиональный стопроцентно. Начиная уже с того, что только дурак, решив убить человека, отправится для этого в городской парк.

– А кроме этого… конкурента… кто-нибудь еще есть?

– Еще баба одна… Тоже риелтор и тоже ужасный конкурент. А у нее сынок…

Уже догадываясь, о ком сейчас пойдет речь, я навострила уши, боясь упустить малейшую крупицу информации.

– Санька когда отрабатывал их, подозреваемых этих… про него тоже справки навел. Вдова эта говорила, что он – уголовник и она очень опасается. Ну вот. Посмотрел он его дела… Там, говорит, беда просто. Убийств, правда, нет, все больше ограбления, но всегда с мордобоем, с запугиванием, с разрушениями какими-то… В общем, у мальчика комплекс Рэмбо. В детстве боевиков насмотрелся, а в спецназ не взяли. Вот и реализуется теперь… как может. И чем дальше, тем хуже. Такое ощущение, что он и магазины бомбит не столько для того, чтобы кассу взять, сколько чтобы морду кому-нибудь начистить. С последнего ограбления двух человек в травматологию отвезли. И не с царапинами какими-нибудь. Все переломы, да черепно-мозговые травмы.

– Но к Мари… ну, в смысле, к вдове этой какое он может иметь отношение?

– А у них там недавно казус случился. И как раз по поводу этого сыночка. «Парламент» ему квартиру нашел, а он в ней дебоширить начал. Так хозяева обиделись, сказали, что ни с «Парламентом», ни с клиентами его никаких дел больше иметь не желают. Ну вот. Фирма потеряла клиента, а сынок, наверное, затаил зло. Санек считает, что это – кандидат более вероятный. Только вот с доказательствами… заминка.

– А вот ты сказал, что убийство непрофессиональное… в чем конкретно это выражается?

– Сам-то я труп не видел, но Санек говорит – зрелище не для слабонервных. Ножевой удар в шею, повреждена артерия, кровищи море… Профессионал, если будет орудовать ножом, ударит так, чтобы было наверняка – в сердце. А тут… умер-то парень не сразу. Кровью истек. Ну и вообще… в исполнении явно читается присутствие эмоций, чувствуется какое-то личное отношение, желание зла жертве. Ну и сам удар… неточный, ненаправленный… Ребята из экспертизы сразу определили новичка, у них-то уж глаз наметанный.

– Понятно… Значит, официальные органы считают, что наиболее вероятный кандидат – сынок с уголовным прошлым?

– Ну, из тех, что есть, наверное, да. Но следствие только началось, все это произошло на днях. Санька пока разбирается с теми, кого вдова ему назвала, ну а там… не знаю, может, и еще кого надыбает. А тебе-то это зачем? Ты так и не сказала…

– Да тут… – Я на мгновение замялась, определяя, стоит ли раскрывать все свои карты, но решив, что Веня – человек, стоящий полного доверия, ответила как есть. – Тут, понимаешь, вдова эта… так уж она после убийства разнервничалась, так разволновалась…

– Что решила нанять телохранителя? – закончил за меня догадливый Веня.

– Ну да. Боится, что и ее тоже… вслед за муженьком…

– А что, есть основания? Для боязни-то?

– Да как тебе сказать… Странности имеют место. А откуда ноги растут, сама не пойму. Поэтому и хотела узнать что-нибудь о первом случае. Но, похоже, вы и сами пока мало знаете.

– Пока да. Но если что – можешь позвонить через недельку. Если сама к тому времени не определишься. Может, у Санька что проявится. Я тебе тогда, так уж и быть, на ушко шепну.

– Спасибо, Веня, ты настоящий друг.

Еще немного поболтав о пустяках, не относящихся к делу, я попрощалась с Веней и нажала сброс, немного постояла на улице, анализируя полученную информацию.

В целом рассказ Вени подтверждал мои ощущения того, что действует здесь кто-то, по жизни своей далекий от криминальной сферы. И в этом смысле на сынка Зинки, о котором и сама я слышала от Марины, была надежда плохая. Но то «присутствие эмоций», о котором упоминал Веня, явно указывало на мстительные мотивы, и по какой-то загадочной аналогии мне вспомнился сегодняшний случай в ресторане.

«А что, если этот Петя – далеко не единственный клиент, обманутый шустрыми риелторами? Все ведь реагируют по-разному. Петя начал бомжевать и ушел в запой, а кто-то, не такой пассивный по натуре, поступит по-другому…»

С этими мыслями я вернулась в помещение офиса и застала там активные приготовления.

– Женя! – радостным возгласом приветствовала меня Марина. – Ну что, готова? Пора. Нам на Ленинградскую, до нее пилить целый час. Сейчас квартирку покажем, да и по домам.

Ленинградская была в нашем городе улицей контрастов. По-видимому, городские власти планировали сделать из нее некое подобие Тихой: престижный район с дорогими новостройками, но средств, как всегда, не хватало, и роскошные дома с большими квартирами соседствовали с деревенскими развалюхами и пятиэтажками.

В каком из секторов – старом или новом, Марина собиралась показывать квартиру, мне, разумеется, не было известно, но в глубине души я надеялась, что лазать по курятникам не придется. Все-таки фирма солидная.

Оставив Вову досиживать рабочий день в офисе, Марина устроилась на заднем сиденье «фолька», я включила зажигание, и мы поехали.

Достав из вместительной сумки телефон и записную книжку, моя клиентка активно занялась делом, я же, бдительно следя за дорогой, только и успевала лавировать и перестраиваться в непрерывном транспортном потоке, как обычно переполнявшем центральные районы нашего города.

– Оксана, – бойко говорила Марина в телефон. – Ты уже на месте? Нет? Мы тоже еще едем. Ключи у тебя? Ну, это главное. Давай, до встречи. Я здесь вторая, – объясняла она, уже обращаясь ко мне. – Квартира этой Оксанки, а клиенты – мои. Кстати, надо позвонить им…

Снова прилипнув ухом к телефону, Марина медовым голоском ворковала со своими клиентами, а я не уставала удивляться разнообразию оттенков и выражений, которые имелись у нее в запасе для разговоров с разными людьми.

Без пяти семь мы были на Ленинградской и когда подъехали к нужному дому, как я и предполагала – недавней выпечки, навстречу нам из подъезда вышла блеклая и измученная, средних лет женщина, по-видимому, та самая Оксана.

– Они сказали, что немного задержатся, – по-деловому говорила Марина, вылезая из авто. – Нужно подождать.

– Ладно. Подождать так подождать. Как у тебя дела? Держишься? – сочувственно спрашивала Оксана, по-видимому, имея в виду недавнюю семейную трагедию Марины, о которой сама она, кажется, вспомнила только сейчас.

– А куда деваться? – сразу сделав скорбное лицо, отвечала безутешная вдова. – Работать нужно. За меня никто не сделает.

– Это… да. Тут уж…

– Хочешь жить – умей вертеться, – сентенциозно закончила Марина неопределенную фразу собеседницы.

– Точно. А что там в регистрационной-то у тебя… Клиенты, что ли, напортачили?

– Доложили уже… Вот языки у людей… как помело. Да дурища одна, пришла продавать квартиру, а не выписалась. Пришлось аврально… решать.

– Ну хоть решила?

– Да я-то решила… – в досаде ответила Марина. – Но из-за этой дурищи у меня сделка сорвалась. Эти, покупатели-то, глаза вытаращили и, пока я ездила… решала… они и отвалили. А уж куда, кажется, убедительнее… и разъяснила все и рассказала… Думала, уж после такой моральной подготовки… Так нет же. Засомневались. Только время зря потратила. Ладно… и на старуху бывает… Что же это Альбиночка наша не идет… Дай-ка я еще позвоню.

Марина отошла в сторонку, поговорить по телефону, а Оксана с детским любопытством рассматривала меня, как обезьяну в зоопарке, и, кажется, ей даже не приходило в голову, что я могу обидеться.

– А вы телохранитель, да? – наконец произнесла она.

– Да, – коротко ответила я.

– Марина говорила. Ну, то есть не сама… девочки говорили. Говорили, что после убийства мужа она очень переживала и боялась. И потом наняла телохранителя. Но я не знала, что девушка. Как-то даже странно…

Не имея ни малейшего желания в тысячу первый раз выслушивать глупые вопросы, я задала свой.

– Давно вы работаете с Мариной?

– Да нет… мы… не то чтобы работаем… с ней. А так… Если как-то по клиентам пересекаемся, то тогда… да.

– Как сейчас, например?

– Ну да. У меня квартира, у нее покупатель… Вот и… договариваемся.

– И гонорар – пополам?

– Ну да. Но до гонорара далеко еще. Я уж в эту квартиру водила… а толку…

– Не берут?

– Дорогая. Новостройка, хороший метраж… Посмотрят-посмотрят, да и уходят. Если бы тут еще хоть мебель была, оборудование… Хоть плита газовая. А то ведь – одни стены.

– Что, даже крана нет, чтобы воду включить?

– Ничего нет.

– Здорово. Трубы-то хоть есть? Водоснабжение, канализация?

– Трубы есть. Батареи есть. А больше ничего нет.

В это время, радостная, подошла Марина и бойко проговорила:

– Сейчас будут. Они уже на Ленинградской. Сейчас подъедут.

Глава 3

Вскоре на горизонте действительно показался автомобиль, это был очень дорогой джип, рядом с которым китайская кастрюля Марины смотрелась бы, как осел рядом с чистокровным арабским скакуном.

«Хорошо, что мы пересели на «фольк», – как-то инстинктивно подумала я. – Солидно, благородно… Уж иномарка так иномарка».

Здоровенный бугай, выскочивший с водительского места, распахнул задние двери, выпустив на белый свет холеную телку, всю увешанную брюликами, и пузатенького папика, старше ее как минимум вдвое.

– Здравствуйте, здравствуйте, – вся расплылась в улыбках Марина. – Альбиночка, великолепно выглядите. Проходите, нам сейчас откроют.

Кинув на Оксану один из уже знакомых мне повелительных взглядов, Марина снова обратила к Альбиночке слащаво-приторное лицо.

– Вот сюда… пожалуйста… осторожно, здесь ступеньки…

Мы вошли в подъезд, и Марина нажала кнопку лифта.

– Вот видите, дом новый, практически никто не живет, а лифт работает, – без умолку щебетала она. – Это далеко не всегда можно встретить. Гораздо чаще бывает наоборот, и жильцы уже въедут, и вещи все завезут, а лифт так и не работает. Когда-когда еще запустят… Иногда даже через год… Так и таскаются с узлами на десятый этаж… пешком.

Альбиночка слушала молча, папик утомленно вздыхал, позевывая от скуки.

На восьмом этаже двери лифта раскрылись, и, не выпуская инициативу, Марина бойко подошла к дверям одной из квартир, расположенных на площадке.

– Вот сюда, пожалуйста, проходите, – уверенно проговорила она. – Нам ведь сюда, Оксана?

– Нет, – сдержанно ответила та, открывая противоположную дверь.

Поведение Марины ей явно не нравилось. Слишком уж по-хозяйски вела себя та, оттирая партнершу на второй план и отводя ей роль какого-то бессловесного дополнения. Не удивлюсь, если в глубине души Оксана уже попрощалась со своей законной половиной гонорара и, глядя на шуструю распорядительность Марины, смирилась с гораздо меньшей суммой. Или с тем, что положенное придется добывать с боем.

Между тем моя непрошибаемая клиентка, ничуть не смутившись своим ляпсусом с дверью, бойко водила потенциальных покупателей по комнатам, кажется, уже и позабыв, что кроме нее здесь находится кто-то еще.

– Всегда она так? – сочувственно поинтересовалась я у окончательно скисшей Оксаны.

– Как правило, – тяжело вздохнув, ответила та. – Везде лезет, как будто она основная, а потом начинает предъявлять: я, дескать, всю работу сделала, а мне – только половину гонорара? Сроду с ней… истории.

– Так зачем же вы связываетесь? Квартира ведь ваша? Ну вот и продавайте ее. Зачем посторонних вмешивать? Делиться…

– Да в том-то и дело… вмешивать… Его еще найти надо, покупателя-то… Тем более за такую цену. А у Марины, у нее база, связи… информация. Ей-то проще покупателя подыскать. Вот и приходится…

– …но я думаю, это даже к лучшему, – послышался из коридора оптимистически-мажорный монолог. – Зачем вам вся эта дешевка, которую ставят строители? Все равно выбросите. Только лишняя работа. А тут – чисто, свободно. Сразу можно делать все по своему вкусу. И достатку.

Альбиночка оживленно оглядывала стены, папик что-то невнятно мычал, по всему было видно, что дело на мази.

– Ну что, тогда созвонимся? – призывно взглядывала Марина. – Подумаете, посоветуетесь. А как надумаете, так и наберете меня. Хорошо?

Продолжая говорить, Марина проводила гостей к дверям и даже довела до лифта, будто надеялась, что вот-вот скажут ей, что готовы заключить сделку прямо сейчас.

Послышался звук поднимавшейся по тросам кабины, и Марина, вернувшись в квартиру, наконец соизволила обратить внимание и на нас.

– Ну что, Оксана, считай, дело в шляпе, – победно улыбаясь, говорила она. – Сколько у тебя эта квартирка висела? А? А тут видишь: раз, два и готово!

– Думаешь, купят? – уныло спрашивала Оксана.

– А куда они денутся? Должен же этот старый пень выразить свою любовь в чем-то реальном. А девочка не промах… – занятая какой-то новой мыслью, продолжала Марина. – Думаю, она его не только на квартиру раскрутит… Надо будет Вове сказать… У него друг в автосалоне… Да что же мы стоим-то, девочки? Время позднее, пора и по домам.

Мы спустились вниз и разошлись каждый в свою сторону, я и Марина – в припаркованный неподалеку «фольк», Оксана – на остановку автобуса.

Ни на минуту не забывая о хлопушке, подложенной под днище Марининого джипа, я, всякий раз, когда моя машина на какое-то время оставалась без присмотра, внимательнейшим образом проверяла ее, прежде чем отключать сигнализацию и устраиваться внутри. Но пока ничего подозрительного не наблюдалось. По пути не летели на лобовое стекло ветки, под колесами не валялись гвозди и вообще складывалось ощущение, что все предыдущее – только случайность.

Однако зверское выражение смайлика на стене так и стояло перед моим внутренним взором, и я не надеялась, что от нас так просто отвяжутся.

«Может быть, он просто не знает, на чем ездит сейчас Марина? Что ж, это неплохо… обеспечит некоторую фору. Но, если таинственный «художник» задался какой-то определенной целью, рано или поздно он вычислит нас и все начнется по новой. И будет продолжаться до тех пор, пока либо не поймают его самого, либо…»

Но о втором варианте развития событий я, как профессионал, не должна была даже думать. Пока я рядом, безопасности Марины ничто не должно угрожать – это была аксиома.

«Если его не поймает полиция – значит, поймаю я», – бодро закончила я свои размышления и целиком и полностью сосредоточилась на вождении.

Между тем Марина, достав из сумки блокнот, углубилась в изучение каких-то пометок.

– …Та-ак… что у нас на завтра… на восемь БТИ… ну это и Вова может сходить… хотя… ладно, потом. Еще архитектурный… это не горит… гаражи у них еще сто лет будут оформляться… Хм… да, собственно, больше ничего и нет. Разве Альбина позвонит. Она, кажется, на стадии созревания… А, Женя? Как думаешь, позвонит нам девушка?

По интонации, с которой спрашивала Марина, я поняла, что в реальности этого звонка она не сомневается, но, чтобы она не слишком отрывалась от действительности, решила внести небольшую ложку дегтя.

– Ну… если никто не переориентирует…

– Тьфу! Даже не напоминай. Накаркаешь еще…

Подъехав к дому Марины, я припарковалась у подъезда и на этот раз не только зашла туда, но и проводила Марину до самых дверей ее квартиры.

– Ты уверена, что не нужно проверить внутри? – на всякий случай поинтересовалась я.

– О! Это… это совершенно излишне! – категорически отказалась моя клиентка. – Двенадцатый этаж… К тому же, если ты обратила внимание, дверь у меня надежная.

Но я уже обратила. Именно поэтому и не стала настаивать. Дверь Марины была сделана по специальному заказу, и взломать ее можно было разве что с помощью взрывчатки.

– Завтра в восемь мы должны быть в БТИ. Знаешь, где это?

– Да, разумеется.

– Ну вот. Съезжу сама, Вова пускай посидит в офисе. Рассчитывай так, чтобы не опоздать. Толик выезжал за два часа…

Чувствуя, что если услышу еще какое-нибудь руководящее указание, я ее просто стукну, я поспешила уверить, что постараюсь все рассчитать, и попрощалась.

«Вот еще свалилась на мою голову… госпожа, – возмущенно думала я, спускаясь в лифте. – Я начинаю понимать этого тайного недоброжелателя. После общения с этой решительной дамой мало найдется таких, у кого не возникла бы мысль прикончить ее… Может, этот таинственный художник просто бывший муж? Наслушался всяких неумных речей да и загорелся ненавистью. А этот ее Рома от отчаяния сам себя зарезал…»

Но чувствуя, что в своих остроумных догадках зашла уже слишком далеко, я села за руль и переключилась на мысли об ожидающем меня вкуснейшем ужине, который наверняка приготовила моя заботливая тетя.

– Нет, это не работа, это безобразие! – с порога встретили меня возмущенные возгласы. – Целый день пропадать неизвестно где, ни поесть нормально, ничего… Вот был бы у тебя муж, он бы никогда тебе не позволил…

– Тетушка, я действительно устала и проголодалась. Может, у тебя найдется еще что-нибудь, кроме басен, чтобы покормить соловья?

– Вот как сейчас разговаривают со старшими! Никакого уважения. Немедленно мой руки и за стол! Как я только терплю все это…

На кухне загромыхали сковородки, застучали ножи, полилась вода, и вскоре в ванную, где я прилежно занималась личной гигиеной, стали доноситься аппетитнейшие запахи.

– М-м-м… Что это? Голубцы? Зразы? – спрашивала я, входя в кухню.

– Телячьи тефтели и овощное рагу. Ну как твой первый день?

Тетя накладывала в тарелку горячую снедь, и я только сейчас поняла, как проголодалась. Еда, которой угощала нас обрюзгшая Тонечка, и без того не слишком сытная, да к тому же еще и прерванная неожиданным появлением возмущенного Пети, давно улетучилась, не оставив по себе даже воспоминаний, и желудок, о котором совсем позабыли в потоке дел, радостно откликался и на рагу, и на тефтели.

– Ничего, – кое-как отвечала я ей, давясь и обжигаясь.

– Не торопись так. Пережевывай. Приучайся есть правильно. Почему так поздно?

– У риелторов день ненормированный, тетушка. Иногда работают и по ночам, – слегка утрировала я, чтобы немного подразнить тетю.

– Какой ужас! Нет, это не работа… Это безобразие! Вот был бы у тебя муж…

– Тетя, не начинай. У меня и так голова пухнет. С этой Мариной… сам черт не разберет, где здесь лево, где право.

– Фи, Евгения, как ты выражаешься.

– Да тут не так еще выразишься.

– Это все твоя ужасная работа. Неудивительно. Якшаясь со всякими отморозками, чего только не нахватаешься.

Я вспомнила Петрушу и не стала возражать.

– А что значит – где лево, где право? – не унималась тетя. – Она что… она обманывает тебя?

– Ну, не то чтобы прямо обманывает… А, скажем так, недоговаривает. Повсюду кричит, что покушаются на нее конкуренты, а на поверку выходит, что претензий-то гораздо больше у клиентов. У тех, кому она оформляет все эти квартиры-дачи.

– И что за претензии?

– Ну, пока конкретно говорить сложно… но, похоже, что-то там нечисто. Сегодня в ре… ну, в смысле, когда мы заехали кое-куда… по делу… так вот, там один… парень, так он просто скандал поднял. И обманула-то она его и обворовала… Вот я и думаю… Вполне возможно, что тот, кто за ней охотится, – из таких же. По ушам ему проехали, а он и поверил. Ну и… или без квартиры остался, или еще что…

– А за ней что, охотятся? – из всей моей фразы тетя, как всегда, уловила то самое, что, по моим расчетам, должна была пропустить.

– Ну, не то чтобы… прямо так уж… – уклончиво отвечала я, зная, что, если скажу все, как есть, озабоченные нотации придется выслушивать до утра. – Но… согласись, ведь просто так человек не будет нанимать телохранителя.

– Так ты считаешь, что твоей клиентке угрожает опасность со стороны ее собственных клиентов?

– Вполне вероятно. Сейчас трудно говорить, у меня еще слишком мало информации. Но в дальнейшем, надеюсь…

– Ах, Женя… Не связывалась бы ты. Всегда ты… всегда тебе нужно… докопаться. Нанял тебя человек для охраны, ну и охраняй. Остальное – не твое дело.

– Нет, я так не могу. Что толку охранять, если не знаешь, откуда исходит угроза? Это и бестолково и неэффективно. А главное – бесконечно. Ну избежит она этой опасности… сегодня, завтра… Но если кто-то всерьез задался целью кого-то достать, он ведь просто так не отстанет. Хоть сто телохранителей нанимай. Значит, что? Значит, этого «кого-то» нужно вычислить. И обезвредить. Правильно?

– Ладно, ешь. А то все остынет. Стратег.

Для того чтобы успеть к восьми часам попасть в БТИ и заехать за своей клиенткой, мне пришлось на следующий день вставать в пять часов. В семь нужно было уже стартовать с Тихой, а от моего дома, даже на хорошей скорости и без пробок, добираться туда надо не меньше получаса.

Кроме того, «фольк», который раньше преспокойно «ночевал» во дворе нашего дома, теперь, для надежности, я решила оставлять на стоянке, а до нее тоже нужно было еще добраться.

В общем, времени и без того требовалась масса, а ведь я должна была еще «хорошо позавтракать». Иначе глубину огорчения тети Милы страшно было даже вообразить…

– Ну что это за работа… ни свет ни заря…

Едва разлепив глаза, тетя поспешила на кухню, чтобы я, оставшись без присмотра, не позавтракала бы, чего доброго, дежурным кофе с гренками.

– Тетушка, тебе совершенно незачем было так рано вставать. Я вполне в состоянии справиться…

– Знаю я… Она в состоянии… Нахватаешься бутербродов и будешь потом желудком мучиться… всю жизнь. Вот я вчера вечером сделала блинчики… знала, что сама ты никогда не будешь нормально завтракать. Сейчас разогрею… и возьми сметаны… и горячее что-нибудь… горячее обязательно нужно.

В общем, несмотря на ранний час, традиция не была нарушена, и, проводив меня, тетя отправилась досыпать с приятным чувством выполненного долга.

Я же спустилась вниз и вскоре уже мчалась на всех парах на улицу Тихую. Дороги в это время были пустынны, воздух свеж, и приятно было пролетать, обгоняя ветер, по знакомым магистралям, где обычно ползешь со скоростью черепахи.

Подъехав к дому Марины, я вышла из машины и позвонила в домофон.

– Кто это? – сердито и настороженно ответил мне грубый, низкий голос, в котором я даже не сразу распознала свою клиентку.

– Марина, это Женя.

– А-а… Женя. – Интонации моментально изменились. – А я как-то… как-то не подумала, что ты позвонишь сразу сюда… Думала, сначала по телефону…

– Так ты откроешь?

– О… да, конечно. Хотя не знаю…

Но железная дверь уже запикала, приглашая войти, и разговор по домофону прервался.

– Не знаю стоило ли тебе подниматься, – бодро говорила Марина, когда мы спускались в лифте. – В принципе, здесь у себя… в квартире, в подъезде, здесь я ничего не опасаюсь. Ну кто тут может на меня напасть…

– Да кто угодно. Вот так же, в лифте, прижмет тебя какой-нибудь маньяк, и что ты будешь делать?

– Фу, Женя… сроду ты… такое настроение было хорошее.

– Не думаю, что сейчас стоит расслабляться. Хорошее настроение, это, конечно, прекрасно, но и об осторожности тоже не следует забывать. Заметь, странности прекратились только после того, как ты пересела в мою машину, но не думаю, что наш загадочный друг долго будет оставаться в неведении. Если тебя так плотно пасут, что знают даже, в какой момент ты окажешься на том или ином участке городской трассы, ожидать можно чего угодно.

– Думаешь? – как бы только что догадавшись, спросила Марина.

– Думаю. И думаю, что какая-нибудь романтическая встреча в подъезде – только вопрос времени. То есть, конечно, если раньше его не поймает полиция.

– Полиция… – презрительно скривилась Марина. – Да они пальцем о палец не ударят! Думаешь, я не говорила им? И про Антошу, и про Зинку эту… Про всех. Ну и что? Никакого толку. Ни версий никаких, ничего. Думаю, они даже и не проверяли их… Ладно, поехали, – продолжала она, выходя из подъезда и тревожно поглядывая на часы. – А то и правда опоздаем.

В утренние часы дороги не были так плотно забиты автолюбителями, и довольно скоро мы были уже недалеко от центрального здания БТИ. Увидев, что желанная цель близка, Марина снова полезла в свою необъятную сумку за телефоном и, прилипнув ухом к трубке, снова говорила неестественно слащавым голосом, прорезавшимся у нее всякий раз, когда она обращалась к «нужному» человеку.

– Танечка! Доброе утро! Ну что, я уже здесь. Как там у тебя, готово? Да? Ну вот и отлично. Тогда я поднимаюсь.

С последними словами я притормозила, завернув в «карман» около здания, и, минуя зал с окошечками, предназначенный для простых смертных, мы с Мариной, пройдя какими-то закоулками, вышли к лестничным пролетам и поднялись на третий этаж.

Войдя в одну из дверей, мы оказались в комнате, напоминавшей архив. Рядами идущие стеллажи, от пола до потолка, были до предела забиты какими-то папками и бумагами и лишь в уголке у окна оставалось свободным небольшое местечко для письменного стола с компьютером.

– А вот и мы! – радостно говорила Марина, как будто наше появление было самым заветным и желанным сюрпризом для присутствующих. – Познакомься, Танечка, – это Женя. Мой телохранитель. Такая милая хрупкая девушка… ни за что не подумаешь. После того случая… ты ведь знаешь, какая у меня произошла трагедия… ну вот. Разумеется, я забеспокоилась. Стала искать, наводить справки… И представляешь, порекомендовали женщину. Я, признаюсь, и не думала никогда, что слабый пол уже и эту сферу освоил…

Марина снова говорила без умолку, и теперь уже вдвоем подружки пристально осматривали меня, будто раздевая, и я снова чувствовала себя отвратительно.

– Так что там мои бумажки… – наконец сменила тему Марина. – Подоспели?

– Да, я специально отложила, – говорила Танечка, роясь в столе. – Вот, пожалуйста.

Она подала Марине полиэтиленовый файл с какими-то документами, та в свою очередь тоже достала из сумки какие-то бумажки и несколько минут в комнате царила полная тишина. Марина сосредоточенно сравнивала свои и полученные документы, видимо, сопоставляя имена и даты, чтобы убедиться, что все сделано как нужно и оформлено именно на тех, на кого заказывали.

– Хорошо… хорошо… – вполголоса бубнила она себе под нос и наконец в виде победного резюме громко произнесла: – Отлично! Вы как всегда, Танечка, на высоте. Все точно в срок, оперативно и правильно. Приятно иметь дело. Вот возьмите, попьете чайку…

Снова нырнув рукой в свою волшебную сумку, в которой, как в шляпе фокусника, по-видимому, можно было найти все, что угодно, Марина извлекла оттуда небольшую коробку конфет и конверт.

– Спасибо, Мариночка. Обращайтесь, – говорила Танечка, ставя коробку на небольшой столик с чайниками, а конверт убирая уже в свою сумку. – Тут еще… кое-что…

Многозначительно скосив глаза в мою сторону, Танечка прервала речь, и догадливая Марина тут же отреагировала:

– Женя, подождите в коридоре. Мы тут посекретничаем о своем, о девичьем. Обо мне не волнуйтесь, здесь совершенно безопасно.

«За каким же чертом ты тогда потащила меня сюда», – раздраженно думала я, выходя в коридор.

Он был совершенно пуст, и, понимая, что неспроста Танечке захотелось продолжить разговор без посторонних ушей, я неплотно прикрыла дверь, напряженно прислушиваясь к бормотанию, доносившемуся оттуда.

– …ты еще говорила, что место перспективное, но владельцы – бабки да дедки, которым оно ни на кой не сдалось… – доносился приглушенный голос Танечки.

– Ну да… да, – чуть громче, но так же заговорщичеки, в тон ей, отвечала Марина. – Есть у меня там одна… кандидатура. Район, сама понимаешь, не центральный, в очередь там за участками никто не стоит… а деньги людям нужны. И вот, позвонила мне как-то бабанька одна, хочу, говорит, продать. Возьму, что дадут. Ну я ей назвала там… в общем, смешную сумму, она и согласилась.