Текст книги "Ограбь меня нежно"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Эмма? Эммочка, милая, выручай… Ну да, как обычно. Заставь дурака… Какая-то дурища деревенская… Мы уже договор подписываем, а она еще из квартиры не выписалась… да… да… да, очень… очень срочно. Сделаешь? За мной не заржавеет, сама знаешь. Нет… нет, Эммочка, до завтра никак не ждет. Прямо сейчас надо. Там покупатели… Вообще, эта сделка – ужас какой-то! Как будто из дикого леса выбежали… Что те, что эти. Покупатели тоже с придурью, того гляди вообще откажутся, а мне что же теперь из-за этой дуры гонорар свой терять? Помоги, Эммочка! Я в долгу не останусь… Правда? Поможешь? Ты моя золотая! Так мы сейчас приедем? Хорошо… Хорошо… Ладно…

С чувством глубокого удовлетворения, договорившись, Марина нажала сброс и наконец соизволила вспомнить, что я – тоже одушевленный предмет.

– Женя… Форс-мажор. Нам сейчас нужно будет… Впрочем, неважно. Я вот что хотела спросить… Мне сейчас надо ненадолго отъехать, решить проблему с этой идиоткой. А вторая там… ну ты сама видела. Так вот, пока меня не будет, ты не могла бы… как бы… покараулить их. Мало ли что им в голову взбредет, а мне из-за этого гонорар терять… А? Присмотришь?

Но такое предложение мне совсем не понравилось. Во-первых, я подрядилась «присматривать» за самой Мариной, а вовсе не за ее клиентами, а во‑вторых, резвая бизнес-леди как-то уж слишком свободно начала распоряжаться мной, и я решила объяснить ей, что телохранитель и девочка на побегушках, это не одно и то же.

– Послушайте, Марина. При нашем первом разговоре вы сказали, что вам угрожает опасность, и сегодняшний случай на дороге как нельзя более очевидно это подтвердил. Поэтому моя задача – обеспечить именно вашу охрану, а не Инны или кого-то еще. Если вам нужен был человек для того, чтобы помогать вести бизнес, то вы обратились не по адресу. Я осуществляю охрану и, с того момента, как подписан договор, должна постоянно находиться рядом с вами, иначе, если произойдет что-то непредвиденное, а меня не будет рядом, получится, что я не выполнила условия этого договора, а я тоже дорожу своей репутацией.

Выслушав эту отповедь, Марина какое-то время молчала, осмысливая, но в конце концов, кажется, признала справедливость сказанного мною.

– Ну хорошо… хорошо, – как бы нехотя соглашалась она, по-видимому, не привыкнув к тому, чтобы ее указания встречали какие бы то ни было возражения. – Ладно, поедешь с нами. Тогда надо будет эту фефелу… настроить в нужном ключе… И хватит мне «выкать», мы давно перешли на «ты».

Вернувшись в комнату с компьютерами, где уже восстановился статус-кво и девушки вовсю щелкали кнопками, Марина подсела к покупательнице, одарив ее теплым взглядом любящей матери, взяв за руку и чуть ли не приобняв.

– Инна… Инна, вы не должны волноваться. В таких сделках… разное может случиться. Для этого и существуют риелторы. Чтобы решать все сложные вопросы и обеспечивать неукоснительную законность совершаемых актов купли-продажи. Людмила повела себя немного легкомысленно, но я уже обо всем договорилась. Сейчас она проедет с нами в паспортный стол, и там ей помогут оперативно решить все проблемы. Вам нужно будет просто немного подождать. Почитаете договор, вникнете в его содержание… Возможно, у вас возникнут какие-то вопросы, я рада буду вас проконсультировать. А вы, Людмила, идемте с нами, не будем терять время.

Когда мы устроились в салоне китайского джипа, Марина, не тратя лишних слов, лаконично, как приказывают извозчику, проговорила:

– Толик, в паспортный. Да поднажми, это срочно.

Больше за всю дорогу она не проронила ни слова, и окончательно сникшая Людмила имела полную возможность как следует поразмыслить о своем поведении.

Глава 2

Послушный Толик гнал как мог, неожиданных летающих веток на сей раз на пути не встретилось, и минут через пятнадцать джип остановился у какого-то здания. Выйдя из машины и направляясь следом за Мариной к двери, расположенной в торце дома, я увидела, что нас уже ждут. Роскошная восточная женщина с высокой прической и ярким макияжем приветливо, но, на мой взгляд, чересчур слащаво улыбалась, протягивая к Марине руки, как будто собиралась ее обнять.

– Мариночка… как приятно…

– Эмма… ты не представляешь… – озабоченно отвечала Марина, красноречиво скашивая глаза в сторону Людмилы. – Какие уж тут приятности… Выручай! Только на тебя вся надежда… Идемте, Людмила, – совсем другим тоном почти приказала она.

Что касается меня, то, снова перейдя в общении со мной на стрельбу глазами, Марина дала понять, что я должна ждать ее здесь.

«Царица… твою мать», – не удержавшись, сплюнула я и, вернувшись к джипу, возле которого, отрешенно глядя в пространство, покуривал невозмутимый Толик, стала прохаживаться туда-сюда в терпеливом ожидании.

Ждать мне пришлось не особенно долго. Вскоре все снова устроились на сиденьях, и, проведя очередные пятнадцать минут в дороге, мы вновь оказались в комнате с девушками и компьютерами.

Но, увы, на сей раз там не оказалось Инны и ее группы поддержки. Беспомощно оглядываясь, Марина все искала глазами, но вокруг были уже совсем другие люди.

Марина подошла к девушке, незадолго до того печатавшей нам документы, и, поговорив с ней, снова вернулась к нам с совершенно другим выражением лица.

Нервно потыкав в трубку, она трагическим тоном начала говорить:

– Инна… Инночка… что случилось?.. Мы уже решили все проблемы, стоим тут, ждем вас… Как?.. Как передумали?.. Инна… это ведь не шутки, захотел – пришел, захотел – ушел. Вы договаривались, пообещали… на вас надеются… Как же так?.. Но я… Инна! Уже напечатан договор, с вас могут взять неустойку за отказ от уже оговоренной сделки! Тут и покупатель… все вас ждут… Инна! – уже выходя из себя, почти выкрикнула Марина. – Вы не можете так поступить! Человек выписался из квартиры! Мы для вас отрывали от дела занятых людей! Я заплатила, в конце концов! Мы подадим в суд!

В сердцах Марина со всей силы надавила на кнопку и, кажется, чуть не швырнула подальше саму телефонную трубку от досады, что не получает желанного гонорара.

– Извините, Людмила, сделка не состоится. Вот что значит откладывать то, что следует всегда делать вовремя, – ледяным тоном проговорила Марина, не глядя на окончательно ошалевшую Люду.

– Но… как… как это? – недоумевающе стала бормотать та. – Как… я… я ведь уже выписалась… Я выписалась из квартиры!

– Ну что ж, вы ведь хотите продать ее. Вот и выписались. Все правильно. По крайней мере, следующие покупатели не сбегут от вас, пока вы будете это делать. Если вы теперь их найдете… – язвительно подпустила Марина.

– Но… как же так! Я… я уже документы… Я все документы оформила! Вы обещали!

– Я?! Я обещала?! Нет, это вы обещали! Обещали, что у вас все готово, а оказалось, что вы даже не выписаны из квартиры, которую собирались продать. Что, думала и там и там успеть? И бабки получить и в квартире остаться? Самая умная?! Да?! Ну вот и сиди теперь… жди следующего дурака. Ей покупателя, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой поднесли, а она… кому еще была бы нужна эта развалюха твоя…

– Мошенница! Стерва! Да я… я в суд подам…

– Дамы, можно потише? – донесся от столов недовольный голос, и, моментально убрав звук, Люда и Марина вышли на улицу.

Там они не стали продолжать обмен любезностями, а, демонстративно повернувшись спиной друг к другу, разошлись как в море корабли.

– Стерва! – плевалась Марина, снова усевшись на сиденье джипа, и я даже не решилась бы точно определить, кого именно она сейчас имеет в виду, – нерасторопную Люду или чересчур пугливую Инну. – Свяжись с дураками…

– В офис? – лаконично поинтересовался непрошибаемый Толик.

– В офис, в офис… Обрадуем Вову – не видать ему сегодня аванса.

По дороге Марина еще несколько раз возвращалась к печальным воспоминаниям, честя на все лады упомянутых «дураков», а я, почти не слушая ее возмущенных восклицаний, сосредоточилась на другом.

Здание регистрационной палаты было окружено массивным железобетонным ограждением, и, когда мы, поскандалив и пошумев, вышли на улицу, я заметила, что на этом заборе, прямехонько напротив того места, где был припаркован китайский джип, нарисован кругленький «смайлик» с таким злобным прищуром, что на минуту мне стало даже как-то не по себе.

Я могла поклясться, что когда мы подъехали сюда, этого рисунка не было. Значит, он сделан за то недолгое время, что мы отсутствовали, выясняя отношения с Людой и Инной. Значит, о провале этой сделки кто-то знал. Знал и радовался.

Пропуская мимо ушей выкрики Марины, я припоминала ее слова о несостоявшихся по неизвестным причинам сделках и всеми фибрами души чувствовала, что рисунок появился на заборе неспроста.

Но додумать эту мысль в спокойной обстановке у меня не получилось. Уже подъезжая к офису, на очередном повороте Толик, неожиданно что-то увидев, резко затормозил, но джип все равно подскочил так, что мне показалось, что мы взлетаем.

– Что?! Что опять?! – заведенная с утра, с готовностью закричала Марина. – Что это?

Услышав, как заскрежетало что-то по днищу, я велела Толику остановиться и, выйдя из салона, увидела позади машины толстенную ветку, на которую, по-видимому, и наехал джип.

– Что там? Что, Женя? – беспокойно кудахтала Марина, увидев, что я возвращаюсь.

– Ничего. Просто… мусор.

– Мусор? Какой мусор? Откуда здесь может быть мусор? Что, опять что-то подбросили? Да? Подбросили?! Скажи… ты должна сказать мне.

– Да нет… навряд ли, – кажется, не очень убедительно отнекивалась я. – Скорее всего просто ветром… принесло.

Мы уже подъехали к офису, и Марина, выскочив из машины, побежала к дверям, не иначе – жаловаться Вове на свою жестокую судьбу и объяснять, что по сравнению с этим, аванс – сущие пустяки.

Я же, окончательно уверенная, что все эти случайности вовсе не случайны, раздумывала о том, кто мог подбросить под колеса джипа бревно и не перейти ли нам в связи с этим на передвижения по дорогам в моей собственной машине. Толик, основными положительными качествами которого, по-видимому, были молчаливость и невозмутимость, быстротой реакции, кажется, не отличался, да и по маневренности массивный «китаец», несомненно, уступал юркому «фольку». А маневренность, судя по многообещающему началу, могла мне в работе весьма и весьма пригодиться.

– Ты представляешь?! Ты представляешь?! – возмущенно восклицала Марина, когда я, немного поотстав от нее, чтобы осмотреться и определить, насколько чреваты случайностями окрестности самого офиса, зашла наконец внутрь. – А! Вот! Вот как раз… Женя! Она тебе подтвердит. Женя, скажи ему.

– Что сказать?

– Все скажи! Как нас чуть в аварию не вовлекли, как сделку сорвала… идиотка эта… Скажи ему, а то он мне не верит.

– Да верю я, – говорил грузный Вова. – Я ведь тебя предупреждал о том, что нужна охрана.

– Уф… Я так вымоталась, будто сегодня весь день на показы ездила, а времени-то всего… Ух ты! – удивленно воскликнула Марина, бросив взгляд на часы, висевшие на стене. – А времени-то… уже два почти. Только зря потеряла его из-за идиотки этой. Слушай, Вовик, давай хоть в кабак съездим, что ли. Хоть пообедаем… горе зальем.

– Давай. Только ты платишь. Я, сама знаешь… аванс не получил сегодня.

– Да знаю, знаю. Думаешь, мне жалко? Было бы с чего… авансы раздавать. Что, звонил кто-нибудь интересный?

– Да нет… была парочка звонков по продаже… я записал. А так… купить пока никто ничего не хочет.

– Ну, как обычно. Если уж день начался отвратительно… до вечера другого не жди. Ладно, поехали.

Вова со скрипом вывалился из кресла, Марина, зайдя в свою комнату, по-видимому, пополнила активы, и все уже собирались выйти на улицу, как в дверях показался Толик.

– Что?! Что?! – моментально и даже уже с какой-то готовностью заволновавшись, беспокойно зачастила Марина.

– Мне… в туалет, – проговорил Толик, и в ответ на эти простые слова Марина вздохнула так, будто у нее гора свалилась с плеч. – Уф… никаких нервов не хватит. Так и ждешь… сюрприза.

Дождавшись, когда Толик закончит свои неотложные дела, Марина, пропустив всех вперед, заперла помещение, и дружною толпою мы направились к джипу.

– А что, сигнализации у вас нет? – поинтересовалась я, заметив, что кроме поворота ключа в замочной скважине, никаких специальных действий Марина не предпринимала.

– Ну что ты! Разумеется, есть. Как можно… Просто днем мы обычно не включаем… а что, думаешь, надо?

– Думаю, не помешает. Если уж ты так опасаешься… перестраховаться нелишне.

– А, Вова? – обратилась Марина за подтверждением. – Как считаешь?

– Ну включи, – лениво ответил тот, всем своим видом показывая, что в данном конкретном случае уступает только женской слабости.

Проделав некие дополнительные движения, в результате которых там и сям загорелись красные лампочки, Марина, которую послушно ожидала вся компания, повернулась лицом к массам и, снова встав во главе, уверенно направилась к джипу.

Однако не успела она пройти и двух шагов, как из-под днища автомобиля повалил какой-то странный дым, что-то зашипело, и через секунду с оглушительным треском разорвался какой-то загадочный снаряд, выпуская во все стороны снопы искр и окончательно окутав джип черным облаком.

– Вова! Вова! Что это?! – в истерике верещала Марина, так и порываясь подбежать к машине, несмотря на то что я изо всех сил держала ее, пытаясь пригнуть к земле и закрыть собой.

Но выждав время и увидев, что больше ничего не происходит, я поняла, что, кроме шумного фейерверка, других сюрпризов нам здесь не приготовлено и сочла возможным отпустить наконец Марину, бившуюся в моих руках.

– Вова! Вова! Это невыносимо! Я с ума сойду! – причитала Марина, после освобождения, вопреки моим ожиданиями, бросившаяся не к джипу, а к своему слоноподобному коллеге.

Между тем я осторожно подошла к окутанному дымом автомобилю и, оценивая повреждения, которых практически не наблюдалось, все больше убеждалась, что весь этот переполох вызвало немудреное устройство, наподобие обычного фейерверка и оставленное здесь только затем, чтобы напу – гать.

«Что за черт… – в недоумении рассматривая остатки конструкции, думала я. – Пацаны? Для них вроде бы сложновато… А для взрослого человека, поставившего цель серьезно навредить… глупо».

Но так или иначе, я очень хорошо понимала, что после случившегося никакая сила не заставит Марину снова сесть в джип и что в целом этот забавный инцидент, будто по заказу случился именно для того, чтобы поспособствовать моим планам.

– Послушай, Марина, – начала я, убедившись, что первые эмоциональные волны схлынули и моя собеседница может воспринимать человеческую речь более-менее адекватно. – Я еще в регистрационной хотела тебе сказать… Будет гораздо лучше, если мы станем передвигаться на моей машине. Она и маневреннее, да и я буду чувствовать себя гораздо увереннее, зная, что полностью контролирую ситуацию и сама сижу за рулем.

– Да?.. – глядя на меня глазами беспомощной маленькой девочки, спрашивала Марина.

– Конечно! Так будет гораздо лучше. И… безопаснее. Давай я сейчас быстренько сгоняю за своим «фольком», он ведь остался во дворе твоего дома, а вы пока посидите в офисе, успокоитесь, придете в себя… Можно заказать что-нибудь… съедобное. Хотя… лучше дождитесь моего возвращения.

– Да! Мы дождемся, – с каким-то странным пафосом заговорила Марина. – Раз уж все… вот так вот… раз уж война… тогда пускай. Езжай за своей машиной, Женя, и возвращайся скорее. Мы будем ждать…

Ободренная этим вдохновенным напутствием, я вышла из офиса и, заказав такси, минут через двадцать подъезжала к дому Марины, где с сегодняшнего утра томился в бездействии мой «фольк».

Оказавшись в привычной атмосфере за рулем собственной машины, я почувствовала себя гораздо увереннее и, решительно надавив на газ, поехала обратно в риелторский офис.

Там я убедилась, что накал страстей утих и принимать пищу Марина может в более-менее спокойном эмоциональном состоянии, не нанося вреда желудку.

– Ну что ж, Толик, – с сочувствием говорила она по-прежнему невозмутимому и молчаливому водиле. – У тебя, по всей видимости, внеплановый отпуск. Посмотри, что там с джипом, проконсультируйся с Геной… помнишь, там… в сервисе?

Толик, снова не произнеся ни слова, кивнул.

– Ну вот. Заедешь к нему, пускай посмотрит… Если, конечно, сможешь сейчас ехать.

– Не думаю, что с этим возникнут проблемы, – вставила я свое веское слово. – Хлопушка была совсем детская, видимо, рассчитанная на то, чтобы просто попугать.

– Ну что ж, расчет удался, – мрачно произнесла Марина. – Я до сих пор не могу в себя прийти. Сегодня они подложили хлопушку, а завтра? Подготовят растяжку? Или подкараулят с ножом, как Рому…

Видя, что мадам снова расчувствовалась и истерика не за горами, я поспешила сменить тему и напомнить о ресторане.

– Куда поедем? – бодро поинтересовалась я.

– Ах да… Ну что, Вовик, заглянем к Тоне? Давненько у нее не были. Это на Прокатной, Женя, знаешь тот район? Далековато, правда, но хозяйка – моя хорошая знакомая, иногда подбрасывает клиентов… Съездим. Показ только вечером, так что времени хватит.

Улица Прокатная находилась у черта на куличках, и добираться туда из центра города, учитывая пробки, нужно было как минимум час. Но желание клиента – закон, и я не стала возражать. На Прокатную так на Прокатную. Может, в разговоре с «хорошей знакомой» мелькнет интересная информация, которая даст хоть какую-то наводку на того, кто мог все это организовать…

Все то, с чем до настоящего момента довелось мне столкнуться, больше напоминало какую-то мальчишескую забаву, чем серьезный и продуманный план, имеющий целью стереть мою клиентку с лица земли. Все эти хлопушки, смайлики на заборах… А между тем муж Марины был убит, и случай на перекрестке только по счастливому стечению обстоятельств не привел к аварии с человеческими жертвами.

«Два разных человека, действующих независимо друг от друга? – раздумывала я, медленнее черепахи продвигаясь в плотном транспортном потоке. – Навряд ли… Если убийство совершил кто-то, незнакомый с «художником», рисующим смайлики на заборах, то какая цель всех этих пугающих картин и громких фейерверков? А случай на дороге, несмотря на всю незатейливость такого приема, как бросание каких-то предметов на лобовое стекло, по сути, был вовсе не безобидным, как могло показаться. Может быть, совершив первое убийство намеренно и обдуманно, этот человек хочет обставить второе, как трагическую случайность? А что, это было бы довольно неглупо. Тогда, даже если бы кто-то и заподозрил, что все произошло неспроста, никто не стал бы думать, что это – дело рук того, кто совершил первое убийство, так как не совпадал бы «почерк».

Здесь я подумала, что в общем-то, ничего не знаю об этом самом первом убийстве и не мешало бы мне с кем-нибудь на эту тему переговорить. Снова возвращать к печальным воспоминаниям саму Марину вряд ли имело смысл. Помимо того, что я сильно подозревала, что кроме новой истерики ничего путного не добьюсь, она, даже при всем желании не смогла бы сообщить мне подробности, которые доступны только зоркому оку профессионала.

«Нужно будет покопаться в своей записной книжке, – думала я. – Помнится, кто-то из следственной части там фигурировал и если…»

– Вот сюда, вот сюда, Женя! Направо, – совершенно неожиданно заорала мне в ухо Марина в то время, когда я уже почти проехала нужный поворот.

Уже готовая резко ударить по тормозам, я вспомнила случай на перекрестке и в последний момент убрала ногу. Сзади на довольно близком расстоянии шла большая машина «Мицубиси Паджеро», и получить от нее горячий поцелуй я не имела ни малейшего желания.

«Если Марину не доконает таинственный незнакомец, она сумеет отправиться на тот свет и сама», – раздраженно думала я, плавно притормозив и сдавая назад после того, как проехала «Мицубиси».

– Марина, о поворотах в следующий раз, пожалуйста, предупреждай заранее, – собрав остатки уравновешенности, постаралась как можно спокойнее произнести я.

– А что… поздновато, да? Поздновато сказала? Да я что-то задумалась… о том, об этом… Толик-то знает дорогу, поэтому я и… Вон… вот сюда, левее. Вот ресторанчик.

Свернув в какие-то заросли, я увидела небольшой кабачок, уютно притулившийся среди кустов и деревьев. Фасадом заведение выходило на довольно ухоженную зеленую зону с насаждениями и газонами, а задний двор сообщался с жилым сектором, состоящим из облезлых «хрущевок» и замусоренных тротуаров.

Учитывая общий уровень благосостояния своей клиентки, я подумала, что, наверное, эта Тоня – действительно очень дорога Марине, если, для того чтобы перекусить в ее замызганном заведении, она готова ехать через весь город.

Между тем, приторно улыбаясь, Марину уже выходила встречать обрюзгшая дебелая дама, по-видимому, сама хозяйка.

– Мариночка! Как приятно! Проходите, проходите. Милости просим.

– Здравствуй, Тонечка, здравствуй, милая! Покормишь нас?

– Ну что за вопрос! Самые дорогие гости…

Мы вошли в зал, который, так же как и фасад, не поражал изысками оформления, и, гостеприимно указывая рукой куда-то вглубь, дебелая Тонечка приглашала:

– Вот, присаживайтесь. Ваш столик. Мы сюда не пускаем никого. ВИП-зона.

– Спасибо, спасибо, Тонечка. У вас всегда так ко мне внимательны…

Утрированно-слащавый, неестественный тон обеих женщин ясно показывал, что эта пламенная любовь имеет под собой коммерческую основу и что, если бы не какие-то иные, пока не известные мне взаимоотношения, дамы не подошли бы друг к другу и на пушечный выстрел.

– Машенька! Обслужи. Твои клиенты.

– Здравствуйте, Марина Захаровна. Что не заходите к нам? Давно вас не было.

– Ну, как же не захожу? Вот видишь – зашла. Да и некогда мне по ресторанам ходить. У меня ведь знаешь… знаешь, что случилось-то у меня.

– Да… Мы все так сочувствуем вам.

– Ну вот. Теперь все на мне. И бизнес, и все… Отдыхать-то и некогда. Ты лучше скажи, как тебе в новой квартире-то? Нравится?

– Ой, Марина Захаровна! Так нравится, так нравится… Одно уже то, что свекровь над душой не стоит…

– То-то. Слушала бы меня, давно бы уже переехала. А ты все денег жалеешь.

– Так ведь аренда, Марина Захаровна. Аренда, она ведь тоже… ресурсы-то берет.

– Ресурсы. Зато – своя квартира. Отдельная. А ресурсы эти ты вот, на клиентах наверстаешь.

– Разве что… Вам как обычно?

– Да… принеси нам… Мясца, салатик. Не забыла еще, какой я люблю?

– Что вы, Марина Захаровна! Как можно!

Расторопная Маша, рысцой перебегая в кухню и обратно, принялась накрывать на стол, а гостеприимная Тонечка присела рядом с Мариной и, навалившись на столик необъятным бюстом, доверительно заглянула в глаза.

– Ну ты как?.. Держишься?

– Ой, Тонечка… из последних сил. То одно, то другое… Просто как будто целью задался кто-то… доконать. Вон, видишь, даже телохранителя наняла, – кивнув в мою сторону, произнесла Марина.

– А, вот кто это… – прошив меня насквозь пронзительным взглядом, проговорила Тонечка. – А я смотрю, кто это, думаю, у нас такой… новенький.

– Да. Теперь вот… под охраной.

– Ну что ж, ну и хорошо. Зато никто не тронет.

– Ой, не говори… не говори наперед. Сделают так, что и знать не будешь, никакой телохранитель не спасет. Вон, сегодня… дрянь какую-то под машину подсунули… Мы выходим, чтобы ехать, а она как рванет… У меня чуть инфаркт не случился. Женя говорит – петарда обычная, но дело ведь не в этом. Главное – никто не заметил, как сделали. Сегодня – петарда, а завтра…

– Не надо, Мариночка, зачем заранее о плохом думать? Наговаривать. Обойдется… все будет хорошо.

– Твоими бы устами… У тебя-то как? Твой-то? Все пьет?

– Ох… и не спрашивай. Совсем замучилась с ним. Сейчас вон вторую неделю в запое, как раз хотела идти… посмотреть, что там с ним. Пьяный человек – как оставишь? Начнет, вон, прикуривать, спичку бросит – и ходи потом на пепелище.

– Ну так что ж ты, раз собиралась, так и иди.

– Ну как же… как же гостей дорогих брошу?

– Ладно, ладно. Что за церемонии между своими? Иди, за нами тут Маша присмотрит.

Еще немного поломавшись для вида, Тонечка ушла, и Вова с Мариной, время от времени перебрасываясь короткими и не очень понятными для меня фразами, касающимися каких-то сделок, занялись салатами и бифштексами, которые давно уже расставила на столе Маша.

Мне тоже поставили прибор, и я нашла, что хотя стряпня Тонечкиной кухни сильно не дотягивает до шедевров, которые готовит моя тетя, но для человека, ничего не евшего с самого утра, проходные баллы набирает.

Однако насладиться как следует обедом мне так и не удалось. Не успели мы войти во вкус и разомлеть от приятного чувства сытости, как со стороны кухни послышался подозрительный шум.

– Да пусти ты! – прозвучало уже довольно внятно и вслед за этим раздался лязг какого-то железа, упавшего на пол.

Очевидно, кто-то с боем прорывался из кухни в зал, сметая с пути все, что попадалось под руку.

По-видимому, барьеры были преодолены, поскольку развязное шарканье слышалось уже близко и вскоре к нашему столику подошел очень неопрятный мужчина, от которого за версту несло перегаром. За ним бежала до крайности обеспокоенная Маша, хватая его за руки, в бесплодных попытках остановить, но мужчина не обращал на нее никакого внимания.

– Ба-а!! Марин Захарррна! – разудало прокричал мужчина, с грохотом отодвигая стул и присаживаясь к нашему столику. – Скока лет, скока зим! Кушаете? А вот и мы тоже… тоже тута… пообедать зашли. Думаем, авось добрые хозявы косточку выкинут.

– Марина Захаровна… я сейчас… вы не волнуйтесь… я сейчас в полицию позвоню.

– Цыть, Машка! А то сейчас разнесу забегаловку твою в щепки!

– Ой… Да что же это… И Антонина Владимировна вышла… все как назло… Сеня! Сеня, звони хозяйке! Пускай вызывает… полицию…

– Не нужно полицию, – сказала я. – Успокойся, Маша, я сейчас разберусь.

– Ну что, как ваше ничего себе? Как бизнес, как доход? – между тем продолжал мужчина, не обращая на меня ни малейшего внимания. – Кровушку попиваем? А? Ничего? Сладко?

– Слышь, дядя… – попыталась я вклиниться в эту прочувствованную речь, но, по всей видимости, мужчина был настроен решительно.

– Цыть! – во всю глотку заорал он. – А то щас… Щас ребятам своим свистну, мокрого места от тебя не оставят. Я вон с подругой поговорить хочу. Такая она мне подруга… давняя. А, Захарна? Давно дело было? Да? Чай и не вспоминаешь уже? Как ты квартирку-то у меня в залог взяла. А? Так и до сих пор я из залога-то этого не выйду никак.

– Я у тебя ничего не брала, – наконец произнесла молчавшая все это время Марина. – Ты попросил – я оформила.

– А-а-а… вот так, значит… я, значит, попросил… Понятно. А то, что я после этого оформления твоего без угла да без копейки остался, это тоже я сам попросил? А? Ну! Чего молчишь? Как воровать да людей обманывать, ты вон какая разговорчивая. А тут, смотри-ка. Прямо воды в рот набрала.

– Слышь, Петя, давай уходи. Сейчас хозяйка придет, она и правда полицию вызовет, – увещевала расстроенная Маша.

– Цыть, Машка! Мне твоя милиция побоку. Мне вот с подругой… с Марин Захарной побалакать хочется. Что, Марин Захарна, дураков-то хватает на твой век?

– Да сколько же мне еще слушать это… Женя! Маша, рассчитайте нас. Где-нибудь в другом месте пообедаем.

– Ага. Давай, давай, – не унимался неугомонный Петя. – У тебя местов-то энтих… не сосчитать. Чай, по всему городу крючки раскиданы… паучина подлая. Все вам мало, все вы брюхо свое набить не можете. Прорва бездонная. А что благоверный-то твой? Знает, что ты здесь с хахелем? Или так, втихую пробавляетесь?

В общем-то этот Петя, худосочный и нетрезвый, не представлял для меня, в плане нейтрализации, ни малейших проблем, но я медлила с решительными действиями, поскольку то, что он говорил, показалось мне весьма интересным.

Понятно, что сама Марина не будет направо и налево рассказывать, как и кого удалось ей одурачить при продаже или покупке, а между тем такая информация могла оказаться весьма полезной в поисках неизвестного «художника», рисующего смайлики на заборах. Но поняв, что этот Петя, столь неожиданно решивший разделить с нами трапезу, даже не знает, что у Марины убили мужа, я сразу потеряла к нему интерес.

– Так, а ну-ка пройдем, – сказала я, вставая со стула и за шиворот поднимая с места Петю. – Живенько, бегом. Во-о-он туда…

Говоря это, я слегка ударила его в живот, и, едва раскрыв было рот, чтобы возразить, он скрючился в три погибели и, уже ничего не говоря, а лишь постанывая, побрел под моим чутким руководством в обратном направлении, туда, откуда незадолго перед тем появился.

Вскоре после этого вернулась хозяйка и, пошептавшись с Машей, торопливо подскочила к столику.

– Мариночка! Ты уж извини! Недоглядела. Вышла на пять минут буквально, а он уж тут как тут. Не сердись. Пьяный человек, что с него взять…

– Ничего, ничего, Тонечка, я не сержусь, – сквозь зубы цедила Марина, пытаясь изобразить всепрощающее милосердие. – Как и сердиться на таких…

– Вот и я… вот и я про то же. Убогие люди, на них обижаться грех даже. А я вот вам… в виде компенсации… вот, коньячка бутылочку. Попробуйте. Под мясцо. Коньячок отличный, настоящий. Не то что сейчас в сетях продают…

В общем, дело кое-как наладилось, и нежная дружба не расстроилась. Но, кажется, снова расстроилась сама Марина, которая, садясь в машину, в очередной раз оглашала окрестности бесплодными причитаниями.

– Нет, это просто… просто… фатум какой-то. Женя, ты видишь? Видишь?!

– Не думаю, что этот парень и есть тот самый загадочный преследователь, – решила я внести долю рационализма. – Как-то он… не подходит по статусу. К тому же он даже не знает о том, что случилось с твоим мужем, – осторожно закончила я, опасаясь, как бы напоминание о недавней трагедии не усугубило переживаний Марины.

Но та, по-видимому, полностью была сосредоточена на только что происшедшем.

– Не думает она… Да я и сама не думаю, что это он. Куда уж… Но – сам факт! Одно за одним, одно за одним… Просто фатум какой-то.

Обратный путь из ресторана тоже прошел без происшествий, и, снова оказавшись в привычной атмосфере родного офиса, Марина явно почувствовала себя лучше. Она говорила увереннее, двигалась бойчее и вскоре вновь перешла на командно-административный тон, которым разговаривала со всеми.

Несколько раз звонил телефон, она давала какие-то консультации, записывала адреса и цены очередной недвижимости, которую предлагали ей продать, а я, видя, что в ближайшее время работы для меня не предвидится, решила попытаться выяснить какие-нибудь подробности относительно убийства ее мужа.

За отсутствием записной книжки, где фиксировались номера, по которым приходилось звонить редко, я просматривала контакты, забитые в телефоне, в надежде, что среди них найдется номер человека, который сможет раздобыть для меня нужную информацию.