Текст книги "Цена случайной ночи"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну… – Гладилин смутился. – Начните с этого Рогожкина. И все равно успехов вам.

– Да, Ксюша, наверное, здорово переживает, если даже частного детектива наняла, – вздохнула Людмила Васильевна. – Жалко мне девчонку, сиротой совсем осталась.

– Ну ладно уж тебе, сиротой! – резковато бросил Владимир Сергеевич. – Она старше нашего Данилы, ей уже девятнадцать. Взрослый человек, осталась не на улице, а в квартире, да и средства после матери есть. Так что нечего зря причитать, слава богу, с таким резервом она не пропадет.

– Да я просто говорю, что по-человечески ее жалко, – оправдываясь, проговорила Людмила Васильевна. – Все-таки сначала отца потеряла, потом мать. Думаешь, легко это девчонке, хоть и в девятнадцать лет?

– Да я это к тому, что она взрослый человек, – смягчился Владимир Сергеевич. – Хорошо, что не в школьном возрасте одна осталась.

– Это конечно, – тут же кивнула Людмила Васильевна, и следом послышался звук открываемой входной двери, а затем звонкие молодые голоса. – Ну вот и они, – с облегчением проговорила Гладилина, поднимаясь и легкой походкой направляясь к двери. – Нужно пойти их покормить. Вы извините меня, Татьяна, у вас все?

– Да, спасибо, – не стала я больше задерживать чету Гладилиных, которые и сами, вернувшись с работы, еще не садились ужинать из-за моего визита. Теперь у меня сложилось более полное впечатление о личности Тамары Шуваловой.

Я вышла в прихожую, где столкнулась с раскрасневшимися Данилой и Ксенией, которые разувались, что-то возбужденно, наперебой рассказывая при этом вылетевшей встречать их Маргарите Федоровне. Они поздоровались со мной, а Ксения тут же вперила в меня полный надежды взгляд.

– Ну что? – спросила она. – Вы уже что-нибудь узнали?

– Узнала я уже многое, – честно ответила я. – Но пока не могу назвать имени убийцы вашей матери. Расследование еще не закончено.

На лице Ксении отразилось чуть заметное разочарование, но она тут же взяла себя в руки, встряхнулась и бодро проговорила:

– Ничего. Вы продолжайте все равно, хорошо? Я заеду к вам завтра заплатить за последующие дни.

– Хорошо, договорились, – кивнула я.

– Бабуль, а поесть-то найдется что? – обратился тем временем Данила к Маргарите Федоровне.

– Ой, да, ну конечно, у меня уже все готово! – всплеснула руками моложавая бабушка. – Полезла в холодильник, а у вас ничего готового и нет, пришлось сейчас же котлеты жарить. Я за двадцать минут управилась, а вы за неделю ничего приготовить не можете, все бы кусками питались! Что родители, что дети – одинаковые! Давайте, давайте, проходите скорее – и за стол. А вы, Татьяна, с нами разве не поужинаете? – вцепилась в меня деятельная женщина.

– Нет-нет, спасибо, – отказалась я. – У меня еще дел много, да я и не голодна совсем.

Но Маргарита Федоровна никак не хотела отпускать меня просто так. Наказав мне, чтобы я непременно подождала, она метнулась на балкон, прогремела оттуда ведрами, затем пронеслась в кухню, а оттуда уже вернулась с полиэтиленовым пакетом, набитым душистыми крупными яблоками.

– Вот, – протянула она мне. – Свои, из сада. Так что кушайте на здоровье и не вздумайте отказываться!

От яблок я отказываться не стала, хотя врученный Маргаритой Федоровной пакет оказался довольно увесистым. Распрощавшись со всеми Гладилиными и Ксенией и спускаясь на лифте вниз, я подумала, что если дело так пойдет и дальше, то я непременно удостоюсь и рецепта приготовления знаменитого кофе от Маргариты Федоровны, подаренного ей неграми Южной Африки.

Глава 5

Начало следующего утра я провела дома. Чтобы не терять времени, я позвонила Ксении и попросила ее зайти. Во-первых, для того, чтобы уточнить несколько моментов, во-вторых, и от этого никуда не денешься, – получить от нее деньги за продолжение своего расследования.

Ксения явилась на этот раз без Данилы, и мне показалось, что она была чем-то расстроена. Впрочем, она и при первой встрече не улыбнулась ни разу. Это было, наверное, объяснимо, потому что она переживала смерть матери. Но сегодня девушка была еще более озабочена, чем прежде.

– Ксения, у меня к тебе вопрос относительно, скажем так, личной жизни твоей мамы, – осторожно начала я.

Шувалова пожала плечами.

– Я же говорила, что у нее никого не было, – тихо проговорила она.

– А вы не знаете человека по имени Валентин?

Ксения отрицательно покачала головой.

– И никогда не слышали о нем?

И дочь своим кивком снова подтвердила, что ничего не знает о личной жизни матери.

– А откуда всплыло это имя? – поинтересовалась она.

– Об этом сказал мне твой дядя, – ответила я.

– Дядя может наплести что угодно, вы же знаете, как он относился к маме, – нахмурилась Ксения. – Кстати, как он себя вел?

– Нормально, по сути дела, подтвердил свое алиби, – ответила я.

– Но он мог сделать это не сам, а через кого-то. – Ксения, по-видимому, поверила, что именно дядя виноват в смерти матери, и подталкивала меня к этой версии.

– Я все проверю, ты не волнуйся, – поспешила я успокоить ее. – И все-таки вспомни насчет Валентина – может быть, просто забыла, слышала или видела мимолетно.

– Я посмотрю, конечно, в ее вещах, в письменном столе, может быть, что-то и найду, но скорее всего вряд ли… – после задумчивой паузы пообещала мне Ксения. – Ну а дядя – неужели вы думаете, что он не виноват?

– Пока расследование не завершено, ничего с уверенностью сказать нельзя, – терпеливо ответила я. – Версия дяди еще будет отрабатываться.

Я ничего не стала говорить Ксении насчет нашего с Костиным плана по поводу судьи Антипова – это, в конце концов, мое дело, куда направлять основные усилия. Но по общему настроению Ксении я поняла, что она не очень удовлетворена моей работой. Впадать по этому поводу в меланхолию я, конечно, не стала, списав поведение заказчицы на девичий максимализм. Втемяшилось ей в голову, что дядя виноват, – и никакие аргументы против не подействуют. Просто нужно найти настоящего виновного.

Кстати, мне неожиданно пришла в голову мысль, что Ксения – достойная дочь своей мамы. Про Тамару Аркадьевну тоже высказывались в том смысле, что она была весьма упрямой особой.

– А про типа по фамилии Рогожкин тебе ничего не известно? – вспомнила я вчерашний разговор с Гладилиным.

– Нет, – подумав, ответила Ксения. – А кто это такой?

– Человек, который был осужден твоей матерью и грозился отомстить за это, – ответила я.

– Нет, – твердо сказала Ксения. – Мне ничего о нем не известно…

– Ну что ж, тогда у меня все, спасибо, – развела я руками и вздохнула.

Ксения чуть помедлила. Было понятно, что ей пора уходить. Но она, видимо, не решалась, формулируя внутри себя фразу, с которой хотела ко мне обратиться. Я почему-то подумала, что это будет нечто напоминающее историю с пресловутым дядей. Но Ксения после паузы задала мне совсем уж формальный вопрос:

– Так, значит, вы продолжите расследование?

– Конечно, не волнуйся, – улыбнулась я.

Шувалова встала и направилась к выходу своей вкрадчивой походкой. На этом, собственно, наш разговор и закончился.

Единственное, что уже в прихожей, когда она обувала босоножки и я снова невольно обратила внимание на ее выдающийся вперед большой палец на ноге, я поинтересовалась, как у нее дела, – чтобы хоть как-то расшевелить ее. Но она нахмурилась еще больше и тихо ответила, что нормально. Я не стала настаивать – в конце концов, я не психолог, чтобы заниматься реабилитацией таких, видимо, слишком впечатлительных девушек, как Ксения, по поводу ее личных проблем. Я и на прощание не дождалась от нее улыбки.

Я снова осталась одна. Коротать мне время в одиночестве, как выяснилось чуть позже, долго не пришлось. Вскоре раздался звонок. На проводе был возбужденный Костин:

– Таня, только что началось заседание. Все здесь на месте, и Гаршин-старший, и ваш старый знакомый. Антипов, как мне кажется, нервничает. Наверняка слухи до него уже дошли.

– Спасибо, я сейчас подъеду, – поблагодарила я.

На машине добраться до здания суда – это десять минут. Свой «приемник» я включила еще дома, но, кроме шума и неясных звуков, ничего слышно не было – все-таки расстояние для качественного приема сигнала великовато. А уже при подъезде к суду я начала различать в наушниках сначала отдаленный голос, в котором признала баритон Льва Романовича Лисицкого, а потом и совершенно четкий басок самого Антипова:

– Благодарю вас. Обвинение, ваш вопрос!

Итак, из этого следовало, что Антипов находился в зале заседания и вел процесс. Теперь, если все так, как сообщил мне Костин, и если до Антипова действительно дошли слухи, он должен как-то среагировать. А может, и никак не среагирует, и мне придется ждать пяти часов вечера – ведь именно на это время он назначил мне вчера аудиенцию.

Припарковав машину напротив здания суда, я слушала прямую трансляцию из судебного зала. Вокруг «храма Фемиды» продолжали тусоваться неформалы из группы поддержки писательского гения, обвиняемого в подрыве государственного строя. Но они меня практически не отвлекали, я была полностью поглощена тем, что слышала в наушниках.

И первый час, откровенно говоря, я скучала. Голоса свидетелей, адвоката, прокурора прослушивались плохо, а Антипов был немногословен, ограничиваясь протокольными фразами: «Протест отклонен», «Займите свое место», «Спасибо» и прочее. Скорее всего повторялся вчерашний сценарий – заслушивали свидетелей, впечатлительные дамочки млели от тембра голоса Льва Романовича Лисицкого, судья выступал в строгой маске, а подсудимый с голодными глазами все так же молил мир о дозе. Да, забыла про конвойных – ну те наверняка так же тоскливо думали о том, как задолбал их этот процесс. А может, и вообще ни о чем не думали.

Я чуть было не задремала под неясный шум в наушниках. В моей голове даже родилась бредовая идея: вот бы сконструировать все таким образом, чтобы в одно ухо говорил Антипов, а в другое лилось что-нибудь музыкальное, скажем, из репертуара «Европы-Плюс». Но… Всерьез этого делать нельзя, в любой момент события могли круто измениться.

Наконец я услышала, что объявлен перерыв. В наушниках раздался шум задвигаемых стульев, кашель и прочие звуки.

Прошло еще минут десять, заполненных пустыми разговорами Антипова со своими коллегами, а также паузами, такими, как шуршание какой-то бумаги и шум, извиняюсь, сливного бачка – судья, по всей видимости, посетил уборную. Как вдруг совершенно отчетливо на фоне этих туалетных звуков я услышала:

– Алло, это Антипов. Есть разговор, срочный. Где можем встретиться?.. Нет, не здесь, это исключено… Когда?.. Да, нормально…

И связь отключилась. «Черт побери, ну почему он не переспросил, где и когда?» – подумала я. «Жучок» прекрасно ловил голос Антипова, но, к сожалению, был не в состоянии выдать мне слова абонента, с которым судья разговаривал по телефону. Но сам факт, что Антипов из туалета с кем-то разговаривал по мобильнику и договаривался о неотложной встрече, уже наводил на мысли. В конце концов, он никуда не денется – машина у меня под рукой, починенная, искусством слежки я владею.

Дальше прослушка не дала ничего интересного. Все то же самое – ритуальные фразы Антипова во время ведения заседания, кашель, пищеварительные процессы, сопение. Я, воспользовавшись паузой, отлучилась в близлежащее кафе и наскоро пообедала. Потом вернулась в машину и продолжала слушать. Заседание окончилось в три часа. Я видела выходивших из здания суда Гаршина с его подручными – Машнова почему-то среди них сегодня не было, вместо него присутствовал другой парень. Потом увидела Костина, который в компании с какой-то женщиной спустился по лестнице и пошел в сторону ближайшего перекрестка.

Антипов же, судя по звукам из моих наушников, уединился в своем кабинете и разбирал какие-то бумаги. Пару раз я услышала ординарное «ой», русский мат, судья, по всей видимости, комментировал таким образом свои размышления. Вполне вероятно, что ругательства адресовывались мне.

Я посмотрела на часы. Маленькая стрелка перевалила через отметку «четыре». Если так пойдет и дальше, придется выходить из укрытия и идти на встречу с Антиповым, согласно вчерашним договоренностям.

Но нет, видимо, встреча со мной не входила в планы судьи. Он предпочел ей то самое неотложное рандеву, о котором договаривался по телефону из туалета. Около половины пятого он вышел из здания суда и, оглядевшись, направился к своей машине.

«Тойота», – машинально отметила я, когда Антипов взялся за ручку двери автомобиля.

Слежка стартовала через две минуты, когда «Тойота», сверкнув поворотниками, выехала на проезжую часть и устремилась в сторону Центрального рынка. Мы последовательно миновали несколько перекрестков, и в конце концов «Тойота» затормозила около заведения под названием «Золотая стрела». Это было кафе, обладавшее еще несколько лет назад репутацией бандитского логова. Сейчас, по мере трансформации бандитов как класса в более элитарные слои общества, кафе стало вроде бы обычным заведением. Здесь граждане отмечали дни рождения и другие даты, благо цены были терпимыми.

Но, наверное, у некоторых представителей вырождающегося класса бандитов сильны были ностальгические рефлексы. Кстати сказать, подогреваемые самим названием «Золотая стрела». Эдакий русский Дикий Запад – смесь ковбойской и, скажем, не всегда золотой, а все больше блатной романтики, с которой, видимо, бесполезняк бороться в нашей стране.

Я оказалась права: чуть поодаль от кафе была припаркована знакомая мне машина – та самая, из которой вчера вышла троица во главе с отцом подсудимого Гаршина. Сомнений не оставалось – Антипов приехал на встречу именно с ним. И это можно было считать удачей. Наверняка разговор пойдет о неких не предназначенных для широких ушей вещах. И будет положен в копилку истории через звукозаписывающее устройство.

Антипов припарковался, видимо, на всякий случай, не рядом с машиной Гаршина, а в противоположном углу стоянки. Не спеша вышел из машины, щелкнул пультом сигнализации, огляделся и так же неспешно вошел внутрь.

Я, естественно, не собиралась следовать за ним. Мне вполне достаточно было находиться на противоположной стороне улицы и сидеть в машине, будучи не очень приметной для тех, кто явился на встречу в кафе «Золотая стрела».

Наушники мои в первые минуты зафиксировали шум, характерный для помещения кафе, – стук вилок, ложек и вкрадчивый голос официанта:

– Что будете заказывать?

– Шашлык, салат, сто водки, – таков был вердикт Антипова.

«Эталон среднестатистического россиянина», – про себя отметила я.

– Привет, – голос с фамильярными интонациями мне не был знаком.

Звучал он очень ясно, и я поняла, что это и есть визави Антипова, ради которого тот и явился в «Золотую стрелу».

– Здравствуйте, – более сухо и напряженно ответил Антипов.

– В чем проблемы?

– Проблемы… А вы не догадываетесь?

– Я догадываться не люблю.

– Дело в том, что… – Голос Антипова зазвучал более вкрадчиво, – …делом занимается детектив, у которой есть кое-какие документы против меня. Это ваша работа?

– Какая еще детектив? Почему наша работа? – Голос Гаршина – а я уже не сомневалась, что это он – зазвучал жестче.

– Подставить меня решили на всякий случай? Подстраховываетесь?

– Да ты что?

– Давайте без «тыканья» обойдемся.

– Да мне плевать! – залихватски отозвался Гаршин. – Вы что, Сергей Владимирович, извиняюсь, даже не знаю, как сказать… Туфту гоните. Что за детектив?

– Девчонка, можно сказать… Но я справки навел – дело свое знает.

«Спасибо, Сергей Владимирович, – мысленно поблагодарила я судью. – Вот уж не ожидала комплиментов от вас».

– Ну и что? – Голос Гаршина звучал скептически. – Я тоже знаю от своих орлов, что это за птица. Ее, скорее всего, наняла дочь убитой. Вчера детективша на процессе была. Сегодня, кстати, я ее уже не видел. Наверное, так, для ознакомления…

– Для ознакомления? – передразнил Антипов. – Она со мной договаривалась о встрече на сегодня, на пять.

– И что же вы не пошли? Четыре пятьдесят на часах!

– Я прежде с вами решил встретиться, – ответил Антипов. – Узнать, как на самом деле все было. А то сначала отнекивались, даже платить не хотели… Мол, все само собой получилось.

– Сергей Владимирович, мы же с вами уже все обсуждали! – В голосе Гаршина послышались недовольные нотки. – Мы здесь ни при чем. Но какая разница? У нас с вами все понятно, о нашем договоре никто не знает. Какой мне смысл об этом свистеть? Вы что?

Антипов, видимо, не нашелся что ответить и молчал.

– Что за кипеж-то поднимаете? – продолжил Гаршин. – Какие документы? А если даже и есть документы, то мы-то здесь при чем? К ней и обратитесь, что у нее за документы. А мы вообще чистые, не знаю, кому понадобилось ее убирать… Видать, бог помог.

– Бог! – снова передразнил Антипов и ухмыльнулся. – Вы ее и убрали, как мы и договаривались…

– Тише, тише! – понизил голос Гаршин. – Вот именно: как мы и договаривались. Чем же вы теперь недовольны, вы же предвидели такую развязку?

– Мне не нравится то, что вы сделали дело, а отдуваться придется, не дай бог, мне! – горячился Антипов.

Я вся обратилась в слух. Эти люди сейчас явно обсуждали детали гибели Тамары Шуваловой.

– Что? Тебе-то отдуваться придется?! – пренебрежительно воскликнул Гаршин-старший. – Ты что на измену-то сел не по делу? С какой стати мне тебя подставлять? Я бабки тебе отстегнул, ты подписал что нужно – и все, гуляй, пей, ешь шашлык.

В этот момент скорее всего Гаршин кивнул на стол, за которым они с Антиповым сидели и на котором уже стоял горячий шашлык. Он снова сбился на свою фамильярную манеру. И вообще, судя по первым фразам, ощущал себя гораздо больше хозяином положения, чем представитель Фемиды, сидящий напротив.

– Я бы и гулял, если бы мною не заинтересовались! – парировал Антипов.

– Кто заинтересовался? Детектив этот?

– Не знаю! Не знаю! Не знаю кто! – совсем разнервничался подкупленный судья, и в голосе его послышались истерические нотки. – Откуда я знаю, кто за этим стоит? За девчонкой за этой? Может, ее подсунули просто так, для начала меня пугнуть? Говорят, что в прокуратуре уже эти документы!

– Какие документы? Ты выяснил, какие документы? – перешел на повышенные тона Гаршин. – Может, это туфта все! А ты от страха, видно, совсем разум потерял! К тебе девчонку какую-то подослали, а ты уже и в штаны наложил!

– Я просто не хочу проблем, – упрямо твердил Антипов. – Вы говорили, что все это ваши заботы, а теперь они на меня легли! Я же говорил, что в прокуратуре на меня давно косо смотрят, рады прижать, появись повод! И вот он появляется!

– А мы-то при чем? – с нажимом уточнил Гаршин. – Я уж не знаю ваших дел. Сначала бы выяснил, что за документы и где они, а то, может, это вообще с нами не связано. У вас же там коррупция, понимаешь! Прокололся, может, сам где-то? Да я больше чем уверен, что ничего там нет. Сам подумай: что может быть? Видеозапись нашего разговора? Да это смешно! О нем никто не знал, к тому же проходил он у меня, а там камеру никто не установит. Глупости это все! А мне тебя подставлять… – он еще раз понизил голос, – это еще смешнее. Ты лучше вот о чем подумай: кто в это дело вмешался и зачем? Баба-то без нашей помощи на небесах отдыхает.

– Извините, я в это не верю, – нервно отреагировал Сергей Владимирович.

– Ну и не верь! – снисходительно ответил Гаршин. – Я не понимаю, какая разница. У нас с тобой договор? Он к бабе отношения не имеет. А имеет к моему шалопаю. Баба уже не при делах, ты к ее смерти отношения не имеешь.

– Вот именно! – подхватил Антипов. – Не имею! И не хочу иметь! И не хочу, чтобы это связали со мной! Вы же мне обещали, что устраните ее сами, что это не мои проблемы!

– Да это и не твои проблемы! Я вообще, если честно, если бы знал, что ты такой нервный, с другим бы договаривался. А то – все решилось самым лучшим образом, даже напрягаться не пришлось, а он недоволен!

– Конечно, вам легко говорить! Вами никто не интересуется!

– Да если бы и заинтересовались, то предъявить мне нечего! Вот я и не волнуюсь. А вот ты с чего так перетрухал, мне непонятно. Видно, рыло у тебя в пуху и без нас, но меня это не колышет: вот процесс кончится, я тебя знать не знаю.

– А я-то жду не дождусь, когда он кончится, – вздохнул Антипов. – Знал бы, что такие проблемы будут, ни за что не брался бы.

– Да какие проблемы?! – не выдержал Гаршин. – Надоело твои причитания слушать! Давай лучше конкретно еще раз договоримся – ты бабки брал? Брал! Дело должен в нашу пользу решить? В нашу! Все! Говорить больше не о чем!

– Да я и не собираюсь по-другому, – уныло ответил Антипов. – Я просто хочу, чтобы меня не трогали.

– Это не ко мне! – тоже уже нервно отозвался Гаршин, и я услышала, как под ним скрипнул стул. Видимо, отец подсудимого решил поставить в разговоре с судьей точку и собрался уходить.

– Подожди, подожди, – вдруг засуетился Антипов, тоже переходя на «ты». – У тебя там эти… Ну… Свидетели. Может, они этот вопрос разрулят?

– Фу! Какой вопрос? – Гаршин был очень недоволен.

– Ну, с девкой этой…

«Вот, уже обо мне речь зашла, – констатировала я. – И что же они придумают?»

– И чего? С какой стати я должен все это решать? Это твои проблемы, а не мои!

– А вот не скажи, – неожиданно ехидно и даже злорадно прозвучал голос Антипова. – Если она пойдет в прокуратуру даже с сомнительными документами, а что там эта Тамарка накропала, я понятия не имею, то… Последствия могут быть плохими.

– И какими же?

– А то, что тебе придется с другим судьей договариваться! – выдал Антипов. – Потому что прокуратура будет очень рада всему этому. Конечно, меня просто так не прижмут, это понятно! Но до всяких там выяснений отстранить могут. А по делу твоего шалопая назначат еще одного судью.

Я услышала, что Гаршин сел на место и забарабанил пальцами по столу. Информация насчет другого судьи явно ему не понравилась. А Антипов продолжал:

– Может, за ней никто и не стоит, за этой девкой. А проверить это стоит. И твои орлы это могут вполне сделать. Так будет проще, чем мне по своим каналам выяснять, что за документы. Это не так и важно, если она надумает пойти. А скорее всего если она что и надыбала, то будет придерживать, пытаться на меня наехать.

– Так вот и выяснил бы! – оборвал его Гаршин. – А то время на часах уже пять двадцать, ты стрелку с ней пробил. Может, там и нет ничего, а ты мне здесь мозги паришь!

Гаршин взял паузу. Антипов же, судя по звукам, решил воспользоваться этой паузой и заполнил ее пережевыванием шашлыка и выпиванием водки.

– Ну ладно, допустим, с детектившей этой я разберусь, – наконец произнес Гаршин. – А вот ты мне внушаешь сомнения. В связи со своей, скажем так, нервозностью. Короче, ты должен слезть с измены и продолжать дело. И закончить так, как мы договаривались. И так уже все за тебя сделали – свидетелей нашли, защиту обеспечили, бабки отдали. Даже пострадавшего подмазали. Чего больше-то?

В голосе Гаршина прозвучала даже обида на Антипова. Судью же, похоже, в данный момент волновал только один вопрос – чтобы у него не было проблем. Я же могла ответить на этот вопрос однозначно: проблемы у него обязательно будут, после этого разговора в кафе «Золотая стрела». И наверняка будут они у Гаршиных – и младшего, который за решеткой, и старшего, который пока что за столом шашлык пережевывает.

Запись их беседы я могу передать Костину, а он уже пускай отправляется с ней в прокуратуру. А там уже пусть сами смотрят – достаточно этого для них или нет. Судя по словам самого Антипова, в прокуратуре будут весьма рады появлению хоть каких-то материалов на него. Дальше тамошние ребята уже сами знают, что делать: наблюдать, прослушивать, провоцировать. Главное, я взбудоражила это осиное гнездо. И теперь Антипова отстранят от дела Гаршина, уж я приложу к этому все усилия.

Но… По-прежнему неясен вопрос о гибели Тамары Шуваловой. Из разговора Антипова и Гаршина-старшего мне стало понятно, что они на самом деле собирались устранить прежнюю судью. Причем не просто отстранить от дела, а устранить физически. Итогом их предварительного сговора, по-видимому, стало следующее: Гаршин-старший заранее авансирует Антипова, чтобы тот решил дело в пользу его сына, обещая при этом, что Тамару Шувалову берет на себя. Антипов соглашается. Тамара убита. Сергей Владимирович получает дело Гаршина. Но Гаршин-старший категорически отказывается, что совершал убийство. Не сам, конечно, а его люди. Что это? Правда, или просто он не хочет озвучивать подробности гибели Тамары Аркадьевны? И сейчас главное решить для себя – правду ли говорил Гаршин-старший, уверяя, что не успел сам покончить с Шуваловой. Но вот кто мне ответит на этот вопрос?

Разговор Гаршина и Антипова закончился, я видела, как они вышли из кафе порознь: сначала Гаршин, серьезный и хмурый, а минут через пять Антипов, взволнованный, но, как мне показалось, довольный. Видимо, рад был, что убедил Гаршина «проверить меня». Интересно, как они собирались это сделать?

Я дождалась, пока оба уехали, следить сейчас за ними у меня уже не было нужды, и я, прежде чем отправиться домой, достала свои гадальные кости. Высыпав их на сиденье, я получила следующую комбинацию:

12+21+25 – «Наказание лжецу не в том, что ему больше не верят, а в том, что он сам не может никому верить».

Интересно, и о ком же это? Об Антипове, наверное. Ведь я думала о нем и о его споре с Гаршиным насчет смерти Тамары. Гаршин уверял, что его люди ее не убивали, а Антипов, кажется, уверен в обратном… Или это все-таки чудовищное совпадение и Тамару намеревались устранить сразу двое? В смысле, две не соприкасающихся по своим интересам стороны?

Я решила отправиться домой, где в спокойной обстановке можно вдоволь напиться кофе, выкурить несколько сигарет и подумать над сложившейся ситуацией. Однако предварительно я все-таки убедила себя зайти в кафе «Золотая стрела» и перекусить, чтобы дома не тратить времени на готовку. К тому же упоминания о шашлыке, шум вилок и ложек возбудили мой аппетит.

Дома я первым делом отправилась на кухню варить кофе. Выпив две чашки, пришла к однозначному выводу: самостоятельно, не обладая более никакой информацией, я не в состоянии понять, кто убийца. Я решила еще раз обратиться к костям. Высыпав три двенадцатигранника из замшевого мешочка на диван, я получила такое предупреждение:

19+10+33 – «Дом, где вы живете, подвержен опасности разрушения».

Это еще что за новости? Мой дом может быть разрушен? Или это иносказание, смыслом которого может быть опасность разрушения отношений в семье? Но у меня нет семьи. Что же может угрожать нашей вполне добротной кирпичной девятиэтажке? Теракты? Землетрясения?

Признаться, такое толкование событий меня не на шутку встревожило. Можно было, конечно, решить, что кости в данном случае ошиблись, но ведь раньше мои верные помощники никогда не ошибались. Я общалась с ними уже не первый год, и мне казалось, что хорошо научилась их понимать. Неужели действительно моему дому что-то грозит?

В волнении я поднялась с дивана. Самое главное, что я даже не знаю, как себя вести в данной ситуации. Проще говоря, что делать? Просто сидеть и ждать у моря погоды после такого предупреждения было бы крайне неосмотрительно. А с другой стороны, что предпринять? Позвонить в службу спасения и сказать: спасите меня неизвестно от чего? Это просто такой абсурд, что я и думать о нем не хотела. Единственное, что мне пришло в голову, это на время покинуть свое жилище. Просто пойти куда-нибудь и переждать, а там посмотреть, что будет.

Приняв такое решение – лучшего-то все равно не просматривалось, – я пошла переодеваться. Выйдя из своего дома, я бросила на него такой взгляд, словно видела в последний раз. В голове вертелись самые дикие мысли – в доме осталось полно народа, всем этим людям тоже может грозить опасность… Но не бегать же теперь по квартирам и не кричать, мол, срочно эвакуируйтесь!

Постаравшись откинуть мысли о катастрофе, я села в свою машину и выехала со двора. Собственно, ехать куда-то с конкретной целью я не собиралась, у меня не было этой цели. Дел никаких на ближайшее время я не намечала, заниматься Антиповым, записью его разговора с Гаршиным и отправкой этого материала в прокуратуру вкупе с заявлением Тамары Шуваловой собиралась только завтра, и даже если срочно изменить планы, то все равно – времени уже почти семь часов, и ни о какой прокуратуре сегодня речи быть не может. И я просто отправилась в ближайший супермаркет.

Убив около получаса, расхаживая между рядов с продуктами и набивая ими корзину, я наконец решилась подойти к кассе. Расплатившись, я медленно побрела к машине, так же медленно села за руль и на малой скорости отправилась обратно. Признаться, на душе у меня было очень неспокойно, и когда я, выруливая из-за угла, увидела свой дом в целости и сохранности, то сердце мое просто пропело гимн. Однако я не стала торопиться и снова достала кости, которые, естественно, взяла с собой, как и все деньги – на всякий случай.

На сей раз мои вещуны поведали мне вот что:

7+21+25 – «Берегитесь человека, который не ответил на ваш удар: он не забудет обиды и не позволит вам простить себя».

Так-так… И кто же, интересно, не забудет мне обиды? Уж не Антипов ли? Но пока что его бояться нечего. А вот Гаршин с его ребятами, которые должны меня проверить… И в частности, Машнов, которого я в свое время обидела просто-таки конкретно. Так что, в этом все дело?

Буквально в ту же минуту ответ вышел из моего подъезда собственной персоной. Это действительно был Машнов, а следом за ним появился еще один парень, мне незнакомый. Они вышли из дома и остановились у подъезда, что-то обсуждая. Естественно, они навестили меня и не застали дома. Я сдала чуть назад, хотя и так находилась неблизко, и продолжила наблюдение. Машнов и его приятель, посовещавшись, протопали к стоявшей неподалеку машине, красной «восьмерке», и, сев в нее, захлопнули дверцы, явно намереваясь ждать.

«Мельчаете, ребята, – усмехнулась я про себя. – Раньше, помнится, на черной „БМВ“ разъезжали, а теперь что же? Пришлось продать и заплатить, чтобы на нары не загреметь? Ничего, недолго осталось нарам без вас пустовать, я это чую».

Теперь расклад, выданный костями, стал мне абсолютно ясен. Ну конечно, они не знали, как меня предупредить о том, что в мою квартиру ожидается визит непрошеных гостей, вот и заявили об угрозе разрушения моего дома. И очень удачно сделали, в противном случае не знаю, что могло бы меня выманить из дома. И дальше все ясно: вот он, человек, который не забыл обиды на меня. Наверное, аж просиял, когда получил команду от своего шефа, Гаршина-старшего, навестить меня и «проверить». Наверняка про себя решил, что разберется со мной по полной программе, наверняка уже злорадствовал в предвкушении встречи… Ну ничего, я тебе эту встречу обеспечу! Только сценарий будет другим, моим произведением.