Текст книги "В объятиях бодигарда"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ГЛАВА 4

Меня разбудил телефон, трезвонивший прямо мне в ухо с рядом стоящей тумбочки. В ярком свете луны, освещавшем стену, я увидела, что часы, висящие над кроватью, показывают двенадцать часов. Несмотря на несмолкающую трель, Лепилин просыпаться явно не собирался. Я откинула простыню и, протянув руку, взяла трубку.

– Квартира Лепилина, – произнесла я в трубку.

– Меня зовут Валерий Николаевич Лепилин, – услышала я властный, но чем-то встревоженный тенор, – и я хотел бы знать, где мой сын?

– Спит. Может быть, разбудить его?

– Не нужно, – в голосе Лепилина-старшего я не уловила слабости или неуверенности, присущей людям, перенесшим инфаркт. – Вы, я полагаю, Евгения Охотникова?

– Да, – ответила я, удивившись про себя его информированности.

– Мне нужно срочно тебя увидеть, – перешел он вдруг на «ты».

– Если вы по поводу работы, то, боюсь, мне придется вас разочаровать. Сейчас я охраняю вашего сына, поэтому...

– Я знаю, – перебил он меня. – Ничего с ним не случится. Просто запри его дома – и все. В его квартиру не так-то просто проникнуть.

– Допустим, что я смогу это сделать, – начала я сдаваться его напору, – но откуда я могу знать, что вы в самом деле Валерий Николаевич Лепилин, а не бандит, который пытается выманить меня из дома, чтобы разделаться с Олегом?

– Эта квартира, в которой ты находишься, была моей, – раздраженно произнес Лепилин-старший. – Можешь спросить меня, где что там находится.

– Это может знать любой человек, который хоть раз был в этой квартире.

– Черт побери, – сорвался мой абонент, – разбуди Олега и дай ему трубку, пусть он тебе это подтвердит.

Конечно, я не сомневалась, что человек, с которым я разговариваю, – Лепилин Валерий Николаевич, но лишний раз подстраховаться мне не мешало, тем более что речь шла о безопасности моего клиента.

– Хорошо, – уступила я наконец, – сейчас приеду. Где вы находитесь?

– Подъезжай к военному госпиталю, тебя встретят на проходной. – Лепилин-старший повесил трубку.

Я быстро оделась и, спустившись по винтовой лестнице, вышла в прихожую. Связка ключей лежала на полочке под зеркалом. Приведя себя в порядок, я вышла на лестничную площадку.

Тщательно заперев дверь, я спустилась вниз и вышла на улицу. В это время еще можно было поймать машину, что я и сделала. Водитель старенького «Опеля», усатый хмурый мужик, узнав, что ехать мне всего пять кварталов, недовольно посмотрел на меня.

– Да не смотри ты на меня так, – я сунула ему в ладонь два червонца и села на переднее сиденье рядом с ним. – Поехали.

Водитель сразу же повеселел и резво взял с места.

«Опель» остановился у проходной госпиталя. К машине тут же подошел крепкий высокий парень в спортивном костюме, под курткой которого мой наметанный глаз сразу отметил характерную оттопыренность. Я вышла ему навстречу, но на всякий случай положила руку на сумку-кобуру, закрепленную на поясе.

– Вы Охотникова? – спросил парень. – Валерий Николаевич велел вас встретить.

Я кивнула и опустила руку.

– Пошли, – сказал парень и направился к проходной, над которой горела лампа с матовым плафоном, защищенным металлической сеткой.

Мой провожатый что-то шепнул сержанту, сидевшему в конторке, и показал на меня. Тот поднял глаза и, осмотрев, словно восковую фигуру в музее мадам Тюссо, вяло махнул рукой, давая добро.

До центрального входа мы прошли около сотни метров по слабо освещенным аллеям. Затем поднялись на высокое крыльцо и, открыв тяжелую деревянную дверь, очутились в просторном вестибюле, пол которого был выстлан цветной керамической плиткой. Поднявшись по широкой чугунной лестнице на второй этаж, мы миновали холл и повернули налево.

На посту дежурной медсестры никого не было, лишь тусклая настольная лампа освещала поверхность пустого стола. Мы молча прошли почти до самого конца длинного, тускло освещенного коридора и остановились перед свежевыкрашенной дверью, около которой дежурил хмурый и сосредоточенный омоновец. Едва заметно кивнув моему провожатому, он указал на дверь.

Парень тихонько постучался и толкнул ее.

– Валерий Николаевич, можно? – с оттенком подобострастия спросил он, неуверенно переступая порог.

– Заходи, – раздался знакомый мне властный голос.

Палата оказалась одноместной. Свет был немного приглушенным, как и в коридоре. Кровать, застеленная кипенно-белым бельем, сервированный к вечернему чаю столик, телевизор, массивный платяной шкаф, в углу – холодильник. Пол был устлан ковром.

Под потолком висело седоватое облако табачного дыма, которое, по всей видимости, не собиралось покидать комфортабельную обстановку палаты через распахнутое окно в больничный сад. Курение в палате было явным нарушением правил внутреннего распорядка, но господин Лепилин, как видно, был здесь на особом положении...

Из этой лениво клубящейся туманности выплыла шарообразная лоснящаяся голова, окутанная светлой дымкой. Затем из табачной завесы проглянули серые навыкате глаза и причудливо изогнутая трубка на мясистой губе. Потом появился большой округлый живот, запахнутый в просторный темный халат.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась я, впрочем не особо надеясь на приветливый отклик.

Лепилин-старший с минуту, не мигая, смотрел на меня, потом удовлетворенно хмыкнул (или это едкий дым потряс его могучие бронхи?) и повелительным тоном, опять перейдя на «вы», сказал:

– Садитесь, у меня к вам разговор.

Потом он сделал красноречиво-пренебрежительный жест парню, и тот вышел за дверь.

– Я пригласил вас не только для того, чтобы познакомиться поближе, – резко начал он. – У меня к вам дело.

Лепилин кашлянул, но не из-за одышки, которой весьма часто страдают люди с подобной комплекцией, а из-за мучившего его беспокойства.

«Нервничает дяденька», – иронично прокомментировала я про себя его внутреннее состояние, приготовившись слушать дальше.

– Я не могу найти одного человека и хотел бы поручить вам его поиски...

– Но я же сказала вам, что работаю на вашего...

– Дайте мне договорить, – грубо одернул он меня, – я знаю, что вы работаете на моего сына. В данный момент он в ваших услугах не нуждается. Было бы лучше начать поиски прямо сейчас, – тоном, не терпящим возражений, продолжил он, – вы меня понимаете?

Меня так и подмывало развернуться и уйти. Уж слишком покоробили меня его грубость и напористость. Но мне очень хотелось узнать, в чем суть дела, и я осталась.

Лепилин стоял ко мне вполоборота, попыхивая трубкой и глядя в черноту за окном. Я сидела в неудобном жестком кресле рядом с накрытым к чаепитию столиком. На белой скатерти замерли две фарфоровые чашки с блюдцами, заварочный чайник, широкая плоская ваза с конфетами и другими сладостями, сахарница. На середине стола красовалась плетеная корзиночка с фруктами: апельсинами, персиками и виноградом.

– Понимаю, – ответила я, поймав на себе его непримиримо-требовательный взгляд, – но...

– Сколько вы хотите? – жестко спросил он, поворачиваясь ко мне своим массивным корпусом.

– Дело не в деньгах, – парировала я, – просто я не могу выполнять сразу два задания...

В ярком лунном сиянии я различила его неприязненную гримасу, скептически опущенные углы губ и холодный, как у жабы, взгляд.

Олег, казалось, не имел с ним ничего общего. «Нет ни малейшего сходства», – почему-то с облегчением констатировала я.

– Я навел о вас справки и, признаться, не могу не одобрить выбор сына. Вы – самый лучший бодигард в городе, – он произнес это таким тоном, что можно было подумать, что я – самая отъявленная злодейка на свете. – К тому же, насколько мне известно, вы раньше выполняли функции телохранителя параллельно с частным расследованием. Я правильно говорю? – он бросил на меня уничтожающий взгляд, словно хотел придавить меня к спинке кресла.

Черт, а дымит-то как! Скорее всего нет у него никакого инфаркта! Тогда что он делает в этой палате? Наверное, замыслил что-то. Не удивлюсь, если на него тайно работает какой-нибудь отдел ФСБ.

– Поэтому я решил обратиться к вам, – тем временем продолжал Лепилин-старший. – Итак, какая цена? Я, видите ли, люблю определенность.

Он снова уставился в окно. Его резкий, если не сказать враждебный, тон и повадки властелина, за которыми угадывался энергичный и умный деспот, не могли обмануть моего тонкого внутреннего чутья. По таким мелким, но выразительным штрихам, как опущенные плечи, усталая поза и тяжелое прерывистое дыхание, я поняла: этот человек не просто изнывает от беспокойства, он подавлен, а грузная сутулость и астма здесь ни при чем.

– Ах да, – он словно вспомнил о моем присутствии. – Угощайтесь.

Лепилин повернулся и сделал несколько шагов по направлению к столику.

– Леха! – хрипло позвал он.

Дверь бесшумно отворилась, и в проеме появилась голова парня, сопровождавшего меня в палату.

– Чаю давай, – по-барски приказал Лепилин, – и сливок!

Парень исчез, но через минуту появился снова, держа в руках электрочайник. Разлив чай, он вынул из холодильника маленький кувшинчик и поставил его на столик.

– Иди, – нетерпеливо бросил ему Лепилин.

Когда дверь за Лехой закрылась, Валерий Николаевич вернулся к разговору об оплате моих услуг, на выполнение которых, кстати сказать, я еще не дала своего согласия.

– Я жду. Вы беретесь? – упрямо буркнул он.

– Кто этот пропавший человек? – я сдалась не сразу, а поразмыслив минут пять и прикинув все «за» и «против», решила все-таки принять предложение Лепилина-старшего.

Сказать по правде, интригующе-тревожный вид Лепилина повлиял на меня больше, чем его словесная атака.

– Я не знаю, сколько потребуется времени на поиски... – задумчиво проговорил Валерий Николаевич. – Может, все обойдется... В общем, пропала наша секретарша.

– Екатерина Аркадьевна? – изумилась я.

– Да. Вы сегодня видели ее в офисе, – не вынимая изо рта трубки, Лепилин грузно опустился на постель и вытер тыльной стороной ладони низкий лоб, на котором крупными каплями выступил пот.

– Это она вам об этом доложила? – превозмогая сопротивление его гнетущей ауры, я заставила себя посмотреть на него в упор.

– Вам не откажешь в проницательности, – он бросил на меня пронзительный и острый, как кинжал, взгляд, который в арсенале его мимики, должно быть, значился как благосклонный, – Катя работала на меня. Это мой человек.

Его интонация была одновременно высокомерной и доверительной. Как это ему удавалось, я не знаю. Контраст тональностей звучал как продуманный гармонический ряд, придавая личности Лепилина-старшего дополнительную выразительность.

– А я думала, что она была обыкновенной секретаршей, – мне захотелось немного поиронизировать.

Лепилин уловил издевку, но проигнорировал ее с холодной невозмутимостью.

– Катерина была моим информатором. Управление таким монстром, как «Дионис-Л», поверьте мне, требует от директора не только стратегического таланта и деловой хватки, но и известного рода хитрости и изворотливости. Иначе все предприятие может лопнуть по швам. Внутри любой компании идет скрытая борьба между теми, кто имеет непосредственное влияние на ход и направление ее деятельности. Все вроде бы преследуют один и тот же интерес – ее процветание, но это всего лишь красивый и ничего не значащий лозунг. На самом деле компанию рвут на части. В ее водах водятся настоящие акулы, чьи гигантские аппетиты способны свести на нет многолетние наработки ее создателя и вообще всякий здравый смысл, – Валерий Николаевич буравил взглядом пустое пространство перед собой.

Слушая его гордую, мудрую речь, я не могла отогнать от себя величественный образ императора, решившего поделиться государственными заботами со своим цирюльником. Этакого разоткровенничавшегося Гая Юлия Цезаря.

– И в этих условиях вы выбрали для себя идеальное место для управления компанией – больницу. Так сказать, на дистанции, оставаясь в тени.

– Я перенес инфаркт и нахожусь здесь... – хотел было резко осадить меня Лепилин-старший, но я его опередила.

– Валерий Николаевич, – в это обращение я вложила как можно больше мягкой назидательности и даже вздохнула для пущей убедительности, – если вы доверяете мне выполнение ответственного задания, то можете быть со мной предельно откровенным. Вы находитесь здесь, повинуясь некой стратегической и тактической необходимости. Это, поверьте мне, бросается в глаза.

Я твердо посмотрела на него. Ни один мускул не дрогнул на его полном, одутловатом лице. Он сидел с каким-то понуро-отстраненным видом, опустив глаза. Создавалось впечатление, что им овладела тоскливая горечь.

– Хорошо, – тяжело выдохнул он и, похоже, немного расслабился, – я действительно должен ввести вас в курс дела.

Так-то оно лучше!

– Катерину взял на работу Варази, по крайней мере, так считается. Она должна была шпионить за мной и за моим сыном, собирать информацию касательно легальных и нелегальных сделок и разного рода махинаций.

– А что, вы часто практикуете подобные сделки? – наивно спросила я.

Лепилин-старший посмотрел на меня как на неразумное дитя и, с присущим ему гордым высокомерием проигнорировав мой вопрос, невозмутимо продолжал:

– Но на самом деле Катерина – моя ставленница. Она собирала информацию о Варази. Я давно подозревал его в темных делишках за моей спиной. У него приличный пакет акций, и он так и сяк пытается взять инициативу в свои руки.

– И что, ему это удается?

– Удавалось бы, если б не моя бдительность... – загадочно сказал Лепилин-старший.

– А вы не можете послать его куда подальше?

– У него же часть наших акций, – Валерий Николаевич недоумевающе посмотрел на меня.

– А продать вам эти акции вы ему не предлагали? – не отступала я.

– Естественно, но он-то ведь этого не хочет, – Лепилин как-то обреченно вздохнул.

– А если на него надавить?

– У него солидное прикрытие.

– Вы хотите сказать «крыша»? – уточнила я.

– Называйте это, как хотите. Убрав Варази, я бы ничего, в принципе, не добился. Пакет его акций перешел бы по наследству к другому Варази или, что еще хуже, к какому-нибудь пахану. Мне нужна именно покупка этих чертовых акций, – с яростным ожесточением резюмировал Лепилин.

– Значит, наняв Катерину и приказав ей шпионить за Варази, вы на основании добытой вами компрометирующей его информации хотели вынудить его продать вам эти акции? Я правильно поняла? – я сделала глоток уже изрядно остывшего чая и почему-то вспомнила об Олеге, спящем мирным сном в своей чудо-квартирке.

Интересно, если бы Лепилин-старший не позвонил, я занялась с ним любовью? Вопрос в данных обстоятельствах – риторический.

– Вы правильно уловили смысл, – с холодной отстраненностью констатировал Лепилин-старший, – мой сын тоже получил от меня задание следить за Варази, но Олегу по существу на все наплевать, – в голосе Валерия Николаевича появилась горечь. – Ведь я его практически вынудил занять в компании этот пост. И он ведь не дурак, соображает!

Последние две реплики он произнес с плохо скрываемой обидой.

– Так вот для чего весь этот маскарад с инфарктом! – догадалась я и не смогла удержаться от ехидной усмешки.

– Это не самое главное, – торопливо и раздраженно проговорил Лепилин-старший. – Пропала Катерина, вот что меня по-настоящему тревожит.

– Шпионы, воюющие на два фронта, пропадают довольно часто... – заметила я. – Сегодня я видела ее в офисе – значит, исчезла она вечером. Вы звонили ей?

– Она сама каждый день звонила мне или приезжала сюда доложить обстановку. Сегодня от нее не было звонка, хотя мы с ней договаривались именно о звонке. Ведь завтра мой сын и вся эта шушера едут в Чардым, поэтому я решил, что Катерине приезжать сегодня не стоит. В общем, я сам ей позвонил...

– Когда?

– В девять вечера. Дома ее не было. Потом позвонил в десять, потом в одиннадцать – та же история, – Лепилин глухо выругался.

– А как насчет того, что ваша секретарша находится сейчас у какого-нибудь приятеля...

– У нее, не отрицаю, может быть личная жизнь, и она не обязана каждую ночь ночевать дома, но позвонить-то она могла! – в его голосе прозвучала досада.

– Она вам не позвонила, и из этого вы сделали вывод, что она безвозвратно исчезла?

– Я навел справки, до дома ее подвозил Варази... – с тревогой в голосе произнес Лепилин-старший.

– Полагаете, что Варази что-то пронюхал об ее двойном шпионаже?

– Все может быть... Варази – хитрая бестия! – с ненавистью сказал он.

– Информация, которую поставляла вам Катерина, была устного характера или оформлена документально?

– Когда как... – неопределенно сказал Лепилин.

– Могло быть так, что вчера у нее при себе находились некоторые компрометирующие Варази материалы?

– Могло, – лаконично ответил Лепилин, снова уставившись в пустое пространство.

– А Варази вы случайно не звонили?

– Звонил.

– И что же, он был дома?

– Нет, но он меня и не волнует, – пренебрежительно сказал Лепилин-старший.

– Должен волновать. Ему, как никому другому, выгодно исчезновение вашей секретарши, при условии, конечно, что он знал о том, что она работает не столько на него, сколько на вас.

– Что вы собираетесь предпринять? – жестко спросил он, давая понять, что в мои функции входит поиск пропавшей особы, а не назидательные речи.

– Для начала я собираюсь посетить квартиру Екатерины Аркадьевны.

– Но ее же нет дома...

Теперь пришла моя очередь посмотреть на Лепилина, как на глупца.

– А мне и не нужно ее присутствие. Вернее, я, вне всякого сомнения, хотела бы встретиться с ней и убедиться, что она жива и здорова, но если вы говорите, что ее нет дома...

– Ладно, – устало произнес он, махнув рукой, – делайте что хотите, только найдите ее – живую или мертвую.

– Непременно, – бодро откликнулась я. – Мне нужен ее адрес.

– Пушкина двенадцать, квартира семь, – он протянул руку к чашке, как будто у него вдруг пересохло в горле. Отхлебнув немного остывшей жидкости, он продолжил: – У Варази дом за городом. На обратном пути Леха объяснит вам, как туда добраться.

– Это еще не все. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Валяйте, – казалось, Лепилин внезапно повеселел. – О чем вы хотите знать?

– При каких обстоятельствах вы приняли на работу Екатерину Аркадьевну?

– Ее кандидатуру мне предложил Варази. Он познакомился с Катериной в ресторане, куда та пришла со своей подругой, которая хорошо знала Автандила, вернее, была его любовницей. Этот ресторан пользуется особым расположением его молодчиков, а если конкретнее, этот ресторан – что-то вроде их штаба. Там они встречаются, договариваются о делах, заключают сделки и тому подобное, – Лепилин тяжело вздохнул.

– Как называется этот ресторан?

– «Русь».

– Припоминаю... – сказала я понимающе, ведь именно в нем мы сегодня обедали с Олегом. – А вы случайно не знаете, как зовут любовницу Автандила?

– Зачем вам это? – недовольно спросил Лепилин. – Я не знаю.

– Этот ресторан, вернее, те, кто свил там гнездо, имеют какое-нибудь отношение к Трехе?

– Не знаю, – опять повторил Лепилин.

– Валерий Николаевич, я вполне могу допустить, что вам неведомо имя любовницы Варази, но что касается остального... Позвольте вам не поверить. Такому человеку, как вы...

– Ну хорошо... Те люди имеют отношение к ресторану, но они там не главные.

– Значит, есть еще какая-то группировка? – не унималась я.

– Я вас нанял – работайте, узнавайте, – высокомерно отмахнулся он.

Его одутловатое лицо было непроницаемым. На толстых губах я с трудом различила некое подобие неодобрительной усмешки.

– Я привыкла качественно выполнять порученную мне работу, – с достоинством парировала я, – но именно клиент прежде всего заинтересован в этом, поэтому было бы абсурдным, если бы он, владея какой-либо полезной информацией, по каким-то соображениям утаивал ее от меня. Я задаю вам вопросы не потому, что во мне вдруг пробудился праздный интерес или у меня внезапно возникло желание покопаться в чьем-то грязном белье. Если уж вы – как выразились – наняли меня на работу, я хочу видеть в вас не только заказчика, но и союзника. Вы меня понимаете?

Что-то мне подсказывало, что с такими заносчивыми субъектами, как он, нужно разговаривать именно так: твердо и уверенно, спокойно и немного свысока, причем не скрывая своих намерений.

Пусть строит из себя надменного патриция, а я, в свою очередь, натяну на лицо равнодушно-улыбчивую маску сфинкса или высокомерно-отчужденную гримасу египетского фараона!

– О группировках поговорим завтра, – уклончиво сказал Лепилин, раскуривая потухшую трубку. – Пока у вас два объекта: квартира Кати и Варази. Потом вернетесь к сыну. Завтра у вас напряженный и ответственный день, – что-то отдаленно похожее на сочувствие мелькнуло в сухой интонации этого монстра. – А вам еще столько предстоит сделать! Запишите мой телефон и звоните в любое время – я хочу быть в курсе всего.

– У меня хорошая память, нет необходимости записывать.

Лепилин назвал мне номер своего мобильного.

– Надеюсь, у вас есть «сотовый»?

– Есть.

– Мой вам совет, – в глазах Лепилина-старшего полыхнули недобрые искры. – Не спите с моим сыном, он все равно этого не оценит.

– С чего вы взяли, что я намерена спать с вашим сыном? – искренне возмутилась я. – То обстоятельство, что я осталась сегодня на ночь, не говорит о том, что я собралась с ним переспать.

– Я просто вас предупредил, – равнодушно сказал Лепилин.

Что это – отцовская ревность или подлинная забота о сыне? В то, что Лепилин-старший беспокоился обо мне, как-то не верилось.

– Это кончится ничем, – он пронзил меня подозрительным взглядом, – Олег легко увлекается, но так же быстро разочаровывается.

– Я что, похожа на женщину, которая может разочаровать? – резко спросила я, задетая за живое.

– Нет, поэтому я вас и нанял, – ухмыльнулся Лепилин.

Ухмылка была неприятной, но она добавила Лепилину какой-то пусть ущербной, но человечности. Все же лучше, чем маска холодного высокомерия.

– Триста долларов в день и пять тысяч премиальных, – отчеканил Лепилин-старший.

– О`кей. Я могу идти?

– До завтра, – нехотя пробубнил Лепилин-старший, не вынимая трубки изо рта.