Текст книги "Старые амазонки"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Никогда так больше не делай.

– Хорошо, – она была удивлена моим тоном, – очень жарко было, и я перешла сюда. Да и кирпичи здесь не падают.

– Тоже верно, ладно, пойдем. – Что-то я слишком нервничаю.

Лину я проводила и пошла к Маше, номер квартиры мне сказали. Открыла сама Маша и, увидев меня, совершенно не удивилась.

– Проходите, я знала, что вы придете. Лине тоже пришли письма?

– А ты почему не спрашиваешь: кто? Не боишься?

– Дома? Нет. Буль, ко мне, – крикнула она в другую комнату, и оттуда показалась большая морда мастифа. Я вообще-то не очень разбираюсь в породах, может, она называется по-другому. – Очень умный пес. Мы его специально обучали.

– А почему он не лаял, когда я звонила? У всех моих знакомых собаки делают именно так.

– Он будет лаять, только когда ему скажут. Буль – место.

Голова тут же скрылась.

– Проходите ко мне, – пригласила Маша, указывая на одну из дверей. Квартира была обставлена шикарно. Мы вошли в комнату девочки. Меня очень поразило сходство с Лининой, даже книги были почти такие же.

– Вообще-то я хотела бы поговорить с родителями.

– О, их нет, они уехали в командировку и будут не раньше чем недели через две.

– Ты что, одна живешь?

– Нет, с Булем. Да и бабушка иногда приходит.

Я не могла скрыть разочарования. Две недели ждать я не могла. А Маша, заметя мое состояние, сказала:

– А вы все равно ничего конкретного не узнали бы.

– Почему?

– Потому что писем этих уже нет. Их выкинули сразу, как только все закончилось.

– Вы отдали деньги?

– Да. Такой суммы у нас, конечно, не было, папа у кого-то занял.

– А какая была сумма?

– Десять тысяч баксов. У Лины другая?

– Нет, такая же. Они не отличаются оригинальностью. А сколько было писем?

– Я уже не помню, штук пять-семь.

– Они были написаны от руки или, может, напечатаны на машинке?

– Нет, буквы были наклеены. Сначала вырезаны откуда-то. Знаете, как у классиков детектива. Может, кто-то начитался.

– Может быть, все может быть.

– А фотографии тоже были?

– Да, «Полароид».

– И ты тоже никого не заметила?

– Нет, никого, кроме бабушек в нашем районе, мне кажется, больше никто не ходит.

– Это уж точно замечено. А как же передавались деньги? Неужели никого так и не увидели?

– Нет, сумму надо было оставить где-то на вокзале в камере хранения. Мы так и сделали. А утром, на следующий день, опять пришло письмо с благодарностью и с извинениями за причиненное беспокойство.

– Очень вежливо, но так все банально.

– То же самое сказал папа. «Преступники пошли старомодные, – говорит, – даже неинтересно».

– И больше вас никто не беспокоил?

– Нет, в последнем письме так и было написано, что больше это не повторится.

– Да? Они еще и честные. Прямо Робин Гуды новоявленные. А больше никого в вашем классе не шантажировали?

– Нет, вот только я заметила, что в параллельном Свету тоже стали встречать. Но у них семья малообеспеченная. Что у них можно требовать? К тому же если они действительно такие честные и благородные. Правда, это опять с какой стороны посмотреть. Вон та же Светка – все выходные с родителями, нет, если захочет, она и с друзьями проводит время. Я имею в виду – они в лес на лыжах ходят всей семьей и в бассейн. А я своих предков по великим праздникам вижу. Они все время заняты, им даже поговорить со мной некогда. Вы знаете, я даже обрадовалась, когда эти письма начались. Я первый раз чувствовала себя не такой одинокой. Нет, у меня много друзей, и все мне завидуют, что я вот живу одна. А мне так хочется иметь нормальную семью. Вот они – деньги. Просто так ничего не появляется. А насчет Светки, наверное, здесь что-то другое, да и дерганая она какая-то стала.

– А ты часто с ней общаешься?

– Так она в этом подъезде живет.

– Что?!

– Ну да, только на втором этаже. У них двухкомнатная квартира.

Это уже становится занимательно. Оказывается, в каком интересном доме я живу. Кто бы мог подумать. Это просто рассадник преступности. Старших убивают, младших шантажируют. Фантастика. Можно начинать детективы писать, причем не выходя из комнаты. Надо подумать об этом.

– Маша, ты мне очень помогла. Спасибо тебе, я пойду.

– Если надо будет, заходите. С вами интересно.

– До свидания, – улыбнулась я. Так, надо сделать передышку и сконцентрироваться. Что-то тут не так. Не так все просто. Я бы даже сказала, все очень не просто.

Глава 4

Войдя к себе в квартиру, я еле успела схватить трубку. Телефон надрывался.

– Танька, ты опять где-то ходишь?

– У меня, Мишенька, дела.

– А у нас, по-твоему, их нет? Ты мне поможешь?

– А что случилось?

– В общем так, медэкспертиза и вскрытие показали, что нашу бабушку действительно убили. Вернее, помогли ей побыстрее уйти в лучший мир. Ну, доброжелатели, в общем.

– И как же это сделали доброжелатели?

– А очень просто: воздействие нервно-паралитического газа, скорей всего баллончик. Другому, может быть, и ничего, а у Марьи Николаевны – астма, да и сердце уже не новое. Так что, возможно, это и не преднамеренное, но убийство. Значит, раскручивать будем по полной катушке. У тебя что-нибудь есть? Можно я сейчас подъеду?

– Конечно, приезжай, ты не забыл мою просьбу?

– Нет, сейчас все будет. Пока. – Так, уже хорошо, до приезда Мишки я успею сварить кофе. Он примчался буквально через пять минут.

– Ну, давай рассказывай.

– А ты мне ключики привез?

– Привез, держи, – и он бросил мне связку.

Одного взгляда было достаточно – где-то я их уже видела. А через секунду я вспомнила где – у Наташиного Васи. Я их еще сшибла нечаянно. Вот только что они там делали и откуда взялись? Вопросов становится все больше, и нарастают они как снежный ком.

– Что-нибудь не так? Это не те ключи?

– Нет, нет, спасибо, наверное, те, если они были у баб Маши.

– Так, я слушаю. И не говори, что ты ничего не знаешь.

– Самое интересное, что я действительно почти ничего не знаю. Местные пенсионеры в основном митингуют. А некоторые говорят, что она умерла от испуга при виде нечистой силы.

– Но неужели никто ничего не видел?

– Одна бабушка видела кого-то в темной одежде и в джинсах.

– Кого?

– Она не поняла, кто это, парень или девушка. Потом, очень интересный факт. Наша баб Маша куда-то уезжала несколько раз, говорила, что к родственникам, но, как ты сам и выяснил, таковые у нее отсутствуют. Куда, спрашивается, она ездила?

– Может, к жениху?

– У меня возникает такое же объяснение, но почему тогда жених ни разу не приехал?

– Ну мало ли, может, он болеет?

– Может, но как это проверишь?

– А как себя ведет внучка?

– По-моему, искренне, хотя... кто знает, что таится внутри. Очень интересует меня ее парень Вася. Он так и сказал, что ему нужна квартира. Да и родителей Наташи отметать не стоит. Я к ним, кстати, еще не ходила. У них там свои счеты были. Так что неясного здесь гораздо больше, чем уже выясненного.

– А ключи тебе зачем?

– А это еще один вопрос. У покойной из трех комнат одна была закрыта. Спрашивается, почему? Если в квартире она живет одна.

– Да, это действительно интересно. И ты, как всегда, ночью...

– Угадал. А что делать? Зачем раньше времени обнаруживать свои знания?

– Тоже верно. Может, тебе помочь?

– Не надо. К тому же я собираюсь устроить небольшой спектакль на тот случай, если меня кто увидит в подъезде. Не обижайся, но ты в мою роль никак не вписываешься. Да не волнуйся, я все тебе расскажу. Когда это я от тебя что-то скрывала!

– Ладно уж, придется поверить и смириться. Я пойду, а то дома опять будут ворчать.

– Конечно, до завтра.

Выпроводив Мишку, я решила еще раз на сегодняшний день, вероятно, уже последний, спуститься вниз. По времени там должен быть пик тусовки. И я не ошиблась. Жизнь во дворе шла полным ходом. Надо сказать, смерть баб Маши, как это ни странно, внесла некоторое оживление в жизнь нашего дома. Только молодежь не понимала, почему в это вечернее время все еще заняты их законные скамейки. И откуда столько бабушек и дедушек, вроде бы праздник еще не скоро. Обиженные подростки ушли за дом.

Я скромно притулилась на краешке скамейки. Моя популярность среди старшего поколения начала меня утомлять. А ведь прошел всего один день. Я осторожно, ненавязчиво оглядывала местную тусовку и прислушивалась. Но или страсти уже улеглись, или события утра померкли, но на скамейке обсуждали последнюю серию «Во имя любви» и очередную перестановку в правительстве, ругая на чем свет стоит существующий строй и вспоминая, как хорошо все жили еще совсем недавно. На меня все косились, но никто не рвался беседовать. Я уже решила пойти к себе, как откуда-то буквально прилетела Тамара Федоровна. По-моему, она серьезно увлеклась игрой в сыщика. Быстро оглядев всех, она бросилась ко мне.

– Ой, Танечка, я рада, что вы пришли. Я очень надеялась вас здесь найти.

И она потащила меня к другому подъезду, где скамейки были почему-то пустые. Вероятно, центр цивилизации переместился к нам. Мы уселись на скамейку, и тут же из кустов вылезла, я так понимаю, подруга Тамары Федоровны.

– Никого нет.

О господи, зачем я только с ними связалась.

– Это Ирочка, – представили мне подругу.

– Очень приятно, я так и могу вас называть?

– Если вас не затруднит.

Меня не затруднит, но на улице уже было темно, завтра будет не менее тяжелый день, а мне еще надо немного поработать ночью.

– Ну так вот, у Ирочки есть подруга в доме напротив, – начала Тамара Федоровна.

– Да, и я сегодня к ней зашла, может быть, она что-нибудь видела, – продолжила Ирочка, – дом-то все-таки недалеко стоит, а у нее еще собачонка маленькая живет и три кошки. И каждое утро она их выгуливает. Просто так не пускает, боится, что украдут. А гулять они ходят очень рано, так как нужно успеть до «собачников», те уже в шесть-семь выходят. Она-то мне и рассказала, что перед тем, как она пошла домой, около нашего дома бродили два бомжа. Очень подозрительно себя вели.

– Почему подозрительно?

– Они шли от нашего дома и все время оглядывались по сторонам.

– Это все?

– Ну да, все. Может, это они ее убили?

– Зачем?

– С целью ограбления, – вставила свое слово Тамара Федоровна.

– Какого ограбления? Она же за молоком шла или просто погулять.

– Ну и что. Для них и это деньги. Им на пол-литра хватит, и то хорошо.

– А как же они ее убили, если следов насилия нет?

– Ну это уже ваше дело, – обиделись соседки. – Наше дело узнать. Мы даем вам информацию, а вы уж и думайте. Может, она их испугалась?

– Может быть, – пришлось выдавливать улыбку, – вы мне очень помогли.

Довольные бабульки исчезли опять, почему-то в кустах. Да, помощнички. Если бы все пугались бомжей, то население нашего города уже, наверное, ополовинилось бы. И что странного в том, что этот несчастный бомж постоянно оборачивается? И зачем только я сюда спустилась. Я даже не собираюсь проверять эту версию, хотя наверняка «бомжи-убийцы» уже снова оборудовали свой ночлег в том же подъезде. А что, если... мысль пришла внезапно, – что, если они-то что-то и видели. Поэтому и оборачивались. Кому хочется быть задержанным на месте преступления, к тому же если ты бомж. Да, зря я ругалась на «сыщиков» новоявленных. Любая информация лучше, чем ничего. Так, еще одно дело на завтра уже есть.

* * *

Придя к себе в квартиру, я очень тщательно стала готовиться к предстоящему вторжению на чужую территорию. Я хотела устроить небольшой маскарад на тот случай, если меня кто-то заметит. Дом растревожен, как муравейник, так что такого рода предосторожности не помешают. Может, они уже и дежурных выставили, у них ума хватит.

Искусству перевоплощения я научилась давно, и получается у меня это не хуже, чем у профессионалов. Идти было еще рано, и я вспомнила, что ела последний раз только в обед и то со скоростью обжоры на соревнованиях где-нибудь в Техасе. Так что у меня выдалась редкая возможность спокойно поужинать, что я с успехом и сделала.

Решив, что полночь – самое подходящее время для исполнения моего замысла, я начала входить в свою новую роль. Покойную я помнила хорошо и, усевшись перед зеркалом, начала колдовать над лицом, шаг за шагом приближаясь к оригиналу. Через полчаса все было готово. С одеждой было труднее, но и с этой задачей я справилась совсем неплохо. Примерно через час из моей квартиры вышла старушка лет семидесяти и направилась вниз, тихонько охая и вздыхая. При плохом освещении бабулька очень походила на убитую. Разницу можно было увидеть, только если рассматривать в упор. Я думаю, такого не случится. Мое счастье, что лампочки были очень маленькой мощности, а кое-где вообще цветные. В целях экономии ставили что похуже. Осторожно подойдя к «своей» квартире, новоиспеченная Марья Николаевна без проблем открыла замок. Уже входя, я вдруг услышала в квартире шорох и тихий вскрик пролетом ниже. Быстро закрыв дверь, я замерла. В квартире явно я была не одна. А это совершенно не входило в мои планы. Скорее всего Наташа осталась тут ночевать, и если она меня здесь обнаружит, то это, конечно, не страшно. Меня наняли не дома сидеть, но объясняться с ней сейчас не было ни малейшего желания. Я уже хотела вернуться к себе, как в дверь зазвонили. Я буквально вросла в стенку и готовила улыбку на случай своего обнаружения. Позвонили раз, два, три, но, к моему удивлению, никто не спешил на звонок, как раз наоборот: воцарилась полнейшая тишина. Улыбка постепенно сползла, и на ее место пришло недоумение.

За дверью о чем-то тихо поговорили и, судя по шагам, ушли. Да, в наших вояках я не ошиблась: кордоны действительно были расставлены. И хорошо, что я во все это облачилась, но что же теперь делать дальше: ждать или идти в ту самую загадочную комнату? А если это действительно Наташа? Подумав немного, я отвергла эту идею: это ее квартира, и если бы она здесь была, то скорее всего открыла бы. Зачем ей прятаться? Мои сомнения развеялись сами собой, потому что дверь в третью комнату открылась и в свете луны (было полнолуние) я увидела мужскую фигуру. Я затаилась, и не напрасно. Человек, почему-то пригнувшись – он, наверное, считал, что так он менее заметен, – приближался к входной двери. Приемами рукопашного боя я владею в совершенстве, и, как только он оказался рядом со мной, вырубить его не составило большого труда, к тому же он этого совершенно не ожидал. Забыв про меры предосторожности, я включила в прихожей свет и чуть сама не рухнула рядом – это был собственной персоной Вася Сидоров. Вот так сюрприз. Похоже, круг сузился. Боясь, что он очнется раньше времени, я никуда не пошла (еще успею), а уселась рядом с ним. Ждать пришлось недолго. Крепкий парень. Минуты через три он очнулся и открыл глаза. Я уже забыла о своем маскараде и вспомнила об этом, только увидев его реакцию. Он даже кричать не мог, а только судорожно глотал воздух, глядя на меня. Я же говорила, что у меня получается не хуже, чем у профессионалов.

– Ты что здесь делаешь?

– Ничего, просто зашел, – говорил он с трудом и прерывисто.

– А где ключи взял?

– У Наташи слепки сделал. Она и не знала об этом.

– Так зачем залез? – я так хорошо вошла в роль, что даже сама удивилась своему голосу: он был чей угодно, только не мой.

– Я думал, там деньги или ценности. Нет, я не хотел брать, я ничего не взял, мне просто было любопытно.

– Твое любопытство тебя погубит. – Тут, наверное, начав соображать, он вдруг обрадовался.

– Вас же нет. Вас убили, вас нет. Вы что, привидение? Пошла отсюда, – и он интенсивно начал меня крестить, решив, что таким образом я исчезну. Но не тут-то было. Я хотела еще поглумиться, но вдруг почувствовала, что ужасно устала, и сказала уже своим голосом:

– Ладно, вставай, пойдем поговорим. Сам ты привидение.

Но эффект оказался обратным. Он опять уставился на меня совершенно идиотским взглядом и минуту не мог ничего вымолвить. Потом его все-таки прорвало.

– Значит, ничего не было. Вас никто не убивал. Это Наташка все специально придумала, чтобы быстрее замуж выйти за меня. А я поверил. Какой же я дурак, – и он стал раскачиваться из стороны в сторону.

– Тьфу ты, ты действительно дурак. Тоже мне, красавчик неотразимый. Да я думаю, Наташка за тебя вообще не собирается замуж выходить. Успеет еще.

Похоже, он начал прозревать, потому что очень внимательно опять уставился на меня.

– Ты кто?

– Привидение. Пошли в комнату, мне тоже очень интересно там побывать. Ты там уже был, а я еще нет.

– Господи, я – идиот, я просто идиот. Я безмозглый дурак.

Я кивала головой в знак согласия. Самобичевание иногда полезно, особенно для таких «центров вселенной». А Вася, видно, прозрел окончательно:

– Вы – Таня, приходили сегодня в общагу?

– Ну да, ты же, по-моему, назначил мне свидание. Вот я и пришла. Куда же ты еще мог меня пригласить, не в общагу же, да и ключики были от квартиры. Я неправильно тебя поняла? Прости. Очень хотелось тебя увидеть вновь.

Вася, прервав мой монолог, уже деловым тоном предложил:

– Ладно, хватит трепаться, пошли в эту комнату, из-за которой столько проблем. Но там, я предупреждаю, нет ничего интересного.

Наконец-то ящик Пандоры откроется, и я даже с некоторым трепетом переступила порог комнаты.

Комната как комната. Ничего особенного, тут стояла самая обычная мебель, даже больше подходящая к образу бабушки. Но здесь явно никто не жил. Я бы сказала, что это кабинет, но зачем вот только баб Маше кабинет? Тоже мне ученый. И я шаг за шагом начала осмотр помещения. Если в других комнатах был идеальный порядок, то в этой он совершенно отсутствовал, и, похоже, не только стараниями Васи. На полу под столом валялась груда старых журналов, я разворошила эту кучу – ничего интересного. В шкафу висела хорошая одежда, вот только я никогда не сказала бы, что Марья Николаевна все это наденет, да и видела я ее довольно часто, ничего подобного на ней не было. Чье же это тогда все? Письменный стол был закрыт. Вася сидел в углу в кресле и внимательно следил за моими передвижениями. Увидев мое замешательство около стола, он заметил:

– Я открывал, там только фотографии какие-то и все.

Я хотела это проверить, но около входной двери послышался шорох. Может, мне это показалось? Я решила особо не задерживаться сейчас здесь, а прийти сюда еще раз, благо Наташка в ближайшую неделю не собиралась тут появляться. Ну а уж за неделю можно раскрыть не одно преступление. Проблема была в том, что я не знала, что искать. Как это ни смешно, но я тоже думала, что здесь хранятся деньги или еще что-нибудь ценное. Но самым ценным в этой комнате были хрустальные вазы, ну и, пожалуй, фотоаппарат. Наверное, хотела подарить его Наташе. На столе лежали клей, ножницы, карандаши, ручки. Я бы могла сказать, если бы не знала, где нахожусь, что это комната ученика. Н-да, бабулька была со странностями. Боясь, что свет в окне привлечет внимание одной из бдительных старушек, я решила закругляться. В следующий раз уже не обязательно будет его включать. Я хорошо смогу ориентироваться и с фонариком.

– Ну что, вы обнаружили много интересного?

– Нет, пока не очень.

– А вы думали, что здесь скрывается убийца?

– Да, именно так я и думала, – парировала я, – а нашла тебя. Может, это все-таки ты сделал?

– Ну да, у вас прямо как в милиции. Кто первый попадет в отделение, неважно, по какому случаю, тот и преступник. А если не сознаешься, то так или иначе заставят это сделать.

– И часто ты оказывался в отделении?

– Один раз, – неохотно ответил Вася, – за драку.

– А откуда же ты это все знаешь?

– Мужики в ментовке рассказывали, пока ждали, когда вызовут.

Я выключила свет, и мы перешли в прихожую.

– Ну так ты мне все-таки скажешь, зачем ты сюда залез?

– Я уже говорил, – буркнул он и отвернулся.

– Хватит, сам сказал, мы не в ментовке. Отвечай нормально. Тоже мне, охотник за сокровищами.

– Любопытно было. Я говорил Наташке, чтоб открыть, она ни в какую. Когда похороним, тогда.

– А ты столько ждал и не мог потерпеть три дня. Вот это ты действительно будешь говорить следователям. Я, между прочим, могу тебя туда доставить.

– Я тоже могу.

– Да? Какой смелый. Я живу в этом доме, и у меня есть лицензия частного детектива.

– Ну и что, ордера на обыск нет.

– Так и меня здесь нет. Проходила мимо, смотрю, свет пробивается, а в квартире никто не живет, в привидения я не верю, да они и свет не будут включать. Тогда что же это? Ограбление? Вот тогда ты, пожалуй, действительно во всем признаешься. И наша доблестная милиция раскроет еще одно убийство, повысив тем самым процент раскрываемости своего отдела. Ну как? Перспективка устраивает?

– Нет, не устраивает.

– Говорить будем?

– Будем. Только вы все равно не поверите.

– А ты говори правдоподобнее, может, я и проникнусь доверием.

Он молча полез в карман и достал два презерватива.

– Ты мне это предлагаешь?

– Нет, я показываю то, зачем я сюда приходил.

– Не поняла.

– Я прекрасно знал, когда квартира оказывалась пустой.

– Ну и что?

– Я встречался здесь с моей подружкой.

– Что? И собирался жениться на Наташе?

– А что тут такого? Она очень хорошо подходит на роль жены и матери. К тому же такое приданое, – он обвел руками вокруг себя. – А Наташа еще и здоровая. А сейчас, между прочим, дети все больные рождаются. А у меня все будет классно: мальчик и девочка. Но зато любовница из нее никудышная. Что я могу поделать?

– А ты не пытался с ней об этом поговорить? Литературу почитать вместе... Сейчас этого добра полно.

– А зачем? Это уж или дано – или нет.

– Ну, в общем, ладно, это ваши проблемы. Сами их и решайте.

– А вы Наташе не расскажете?

– Я же сказала: это ваши проблемы... Пока постараюсь тебе поверить (придумать такое, по-моему, трудно). Все равно никуда не денешься, если что. Ладно, выходим, ты первый, а потом я.

Выключив свет, я открыла «глазок» и, насколько это возможно, осмотрела площадку. Похоже, никого, и Васька благополучно выскользнул. Но шагал он как слон. Подождав минут пять, я осторожно приоткрыла дверь – тишина и покой. Бесшумно закрыв квартиру, я поднялась к себе. Приняв душ и смыв с себя весь грим, я ощутила ужасную усталость. День сегодня действительно был тяжелым, и даже не верится, что еще прошлую ночь я провела в домике на турбазе. Завтра предстоит много работы, и выспаться было просто необходимо.

* * *

Утром, вскочив довольно рано, я даже удивилась, почему это телефон молчит. Но я зря так подумала. Только я зашла в ванную, как он проснулся.

– Мишка? Ты чего это в такую рань?

– Привет, во-первых, очень уж хочется узнать, как ночные успехи?

– Да ничего особенного, но я зайду туда еще раз. Сейчас даже сама удивляюсь, почему не осмотрела все более детально. Но у меня есть оправдание: мне мешали.

– Кто?

– Угадай. Ладно, все равно не угадаешь: Вася Сидоров – друг Наташи Никифоровой.

На другом конце трубки воцарилась тишина.

– Алло, Миша, ты слушаешь меня?

– А что он там делал? – наконец проговорил он.

– Клад искал.

– Я серьезно.

– И я тоже серьезно, правда, потом он показал два презерватива и сказал, что у него там изба-свидальня.

– То есть?

– Ну, с девочками он там встречался, пока никого не было.

– Во дает, а?

– То-то, это тебе не мелочь по карманам тырить.

– Пора и нам побеседовать с этим донжуаном. Где он живет, в общаге?

– Так точно, товарищ капитан. Только сначала давай съездим к Наташкиным родителям. Я думаю, что с представителем официальных органов они будут охотнее разговаривать.

– Согласен. Ты хочешь это сделать прямо сейчас?

– Да, пока они еще на работу не ушли. Может, успеем.

– Хорошо, я к тебе иду.

– Да ладно уж, сиди, заеду сейчас. Тут, кстати, недалеко.

– Тогда жду, – согласился Мишка.

Быстро допив кофе, я рванула к Мишкиному дому, и минут через десять мы уже подъезжали к квартире Никифоровых. Наш звонок, вероятно, прервал разговор, потому что, открыв дверь, мужчина – наверное, Наташин папа – продолжал что-то говорить, но, увидев нас, осекся.

– Простите, вы к кому?

Мишка достал свое удостоверение. Внимательно изучив его, мужчина молча посторонился, но сделал это с явной неохотой.

– Оксана, к нам гости, – крикнул он в кухню.

Квартирка действительно была маленькая, особенно по сравнению с трехкомнатной квартирой Марьи Николаевны. Можно понять обиду сына. Из кухни выглянула очень интересная женщина и с любопытством оглядела нас.

– Проходите на кухню. Места, как видите, у нас очень мало. Господа из милиции, – обратился он уже к жене.

Она тяжело вздохнула.

– Прошу, садитесь, вы по поводу Марьи Николаевны?

– Вы не ошиблись.

– И после смерти она не оставляет нас в покое.

– Михаил, Татьяна, – представил нас Мишка.

– Меня зовите Оксаной, а это – Володя, как вы уже догадались, мой муж и ее сын.

Кухонька была маленькой, и мы еле разместились.

– Что вы хотите узнать? И почему милиция?

– По поводу смерти Марьи Николаевны заведено уголовное дело.

Оксана совсем не удивилась.

– Вы не удивлены?

– А чему удивляться? В ней было много плохого, может, кому-то и надоела.

Я посмотрела на Мишку.

– А кому она могла надоесть? Как вы думаете?

– Я ничего не думаю. Может, Наташкин хахаль ее и убил.

– А зачем ему это?

– Кому же хочется в общаге жить, когда квартира сама в руки плывет.

– А вам эту квартиру не хотелось?

– Конечно, хотелось побольше, но у меня есть, – Оксана обвела кухню взглядом, – это она своему сыну отказала в жилплощади.

Владимир отвернулся. Видно, этот разговор поднимался в семье довольно часто.

– А почему вы ту квартиру не разменяли?

– Тогда все сложнее было. Сразу порицание общественности. Как же, мать из ее собственной квартиры выгоняют.

– Вы поддерживали отношения с матерью? – обратился Мишка к Владимиру.

– Заходил иногда – проведать, починить, помочь.

– А мужа у нее не было?

– Нет, они развелись очень давно, я еще совсем маленький был, по-моему, он ей изменял. Она не любила об этом говорить.

– И как вы общались?

– Не очень. Она всегда спрашивала, не развелся ли я еще. Поэтому я редко туда ходил.

– Баба Маша не любила вас? – спросила я Оксану.

– Она меня терпеть не могла. Все время говорила, что я – ведьма, сына приворожила. На костре меня надо давно сжечь.

– А вы?

– А что я? Сначала огрызалась, потом надоело. Никогда не испытывала ни малейшей любви к ней. Она и паспорт Володькин прятала, когда мы жениться собирались, а потом меня на смотрины водила к своим подружкам. А я, как бычок на веревочке, плелась за ней.

– И как подружки?

– Ужасные, такие же, как она. Глазки у них хитрые. Я до сих пор помню, а сколько уж лет прошло.

– А потом вы встречались с ее подругами?

– Нет, я в тот дом не хожу, а баб Маша к нам не ходила. Хорошо хоть Наташку прописала. Я была очень удивлена. Квартира-то не приватизирована, пропала бы сейчас.

– Давно она ее прописала?

– Года четыре уже будет, точно не скажу.

– Простите, – вклинился Володя, – мне пора идти. Я опаздываю, но если нужен конкретно я, то мы могли бы встретиться вечером.

– Я думаю, вы можете идти, – отпустил его Мишка.

– А кто же ее убил? Как вы думаете?

Оксана внимательно посмотрела на меня.

– Знаете, иногда мне самой хотелось это сделать, но не смогла бы никогда. К тому же какая-никакая, а родня. Надеялась, что сама умрет, у нее же астма. Сейчас я не чувствую жалости. Мне только интересно, кто это все-таки сделал.

– Вы хотели, чтобы ваша дочь вышла замуж за Ваську?

– Нет, не хотела, но я боялась повторить свою свекровь, поэтому не препятствовала. А Вася даже не скрывал, что хочет заполучить квартиру. Я думаю, он не стал бы этого делать. Слишком открыто он говорил о своем желании. А впрочем... чужая душа – потемки.

– А Наташа сильно переживает?

– Я думаю, что нет. Наташа тоже ходила к ней из-за квартиры, боялась, что ее оттуда выпишут.

– Простите, но хоронить вы ее будете?

– Конечно, кто же еще?

– У вас есть деньги на похороны?

– Мы пока заняли, но у Марьи Николаевны есть деньги на книжке. Снять их только через полгода можно. Я думаю, еще и останется.

– На книжке? – даже Мишка посмотрел на меня, не поняв моего удивления.

– Ну да, она всю жизнь копила.

Вот это бабулька! Что же это у нее за книжка такая, что и мебель можно купить, и похороны организовать. И чья же это все-таки одежда висела у нее в шкафу? Может, правда, жених подарил, но только вот где такого Рокфеллера найти в семьдесят лет?

Мишка, заметя мой отсутствующий взгляд, попрощался с обещанием зайти еще.

Когда мы вышли, он тут же поинтересовался причиной моей задумчивости. Я рассказала ему, что знала, и теперь замолчал он.

– Да, бабулька с потайным замочком оказалась, – наконец пробормотал он.

Я завезла его в отделение, а сама поехала к школе. Общаться.