Текст книги "Каменное сердце"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Марина Серова
Каменное сердце

Глава 1

Сегодня я проснулась довольно поздно и в прекрасном настроении. Потянулась в кровати и сказала самой себе: «Эх, хорошо-то как, Танюха!» Взглянула в окно – солнышко светило совсем не по-осеннему. На дворе стояло бабье лето. Сентябрь выдался теплым и солнечным.

Я вспомнила вчерашний день, и настроение еще больше поднялось. Вчера со мной рассчитался клиент по последнему делу, я подумала о той кругленькой сумме, которую он отвалил мне за работу, и на сердце стало просто замечательно. Вот теперь, Татьяна свет Александровна, можно подумать и об отдыхе. Сейчас на море бархатный сезон…

Я снова потянулась в постели. Не буду сегодня вставать рано, поваляюсь еще немножко. Дел все равно никаких нет, а побаловать себя, любимую, надо, хотя бы изредка. Я представила, как скоро буду нежиться на теплом песочке в окружении таких же отдыхающих… Отдых – моя больная тема. В силу своей работы – или профессии, не знаю, как лучше сказать, – мне не часто приходится видеть этот самый отдых. И когда выдается денек-другой для отдыха, я радуюсь, как ребенок. А уж если в поле зрения появляется не то чтобы денек, а целых несколько деньков для вожделенного отдыха, я просто таю от радости и переполняющего меня счастья.

Провалявшись в постели еще почти час, я все же решила встать, иначе так и пролежу весь день неумытая и непричесанная под одеялом.

Безделье… Какое сладкое слово…

Я приготовила себе нехитрый завтрак, приняла душ, а потом устроилась с сигаретой и чашкой настоящего ароматного кофе на диване, перед телевизором. Пощелкав пультом, нашла какую-то юмористическую передачу и углубилась в «отдых». Надо начинать прямо сейчас, решила я. Постепенно привыкну к состоянию безделья, а потом потихоньку соберусь и отправлюсь куда-нибудь на Кавказ или в Крым… Я даже зажмурилась от удовольствия при мысли о Черноморском побережье.

Из состояния неги меня вывел настойчивый звонок в дверь. «Кого еще черт принес?» – выругалась я про себя. Обычно мои клиенты сначала звонят по телефону, а уж потом, если я даю добро, приходят в гости. Я взглянула на часы – двенадцать пополудни. Для визитов друзей рановато. Тогда кто же это?

Я отставила в сторону чашку с кофе и отправилась открывать дверь. Пока шла по коридору, звонок прозвучал еще пару раз. «Вот ведь какой назойливый!» – уже с некоторой долей раздражения подумала я о неожиданном визитере.

Открыв дверь, я увидела молодого человека весьма странной наружности. Он стоял на лестничной площадке в довольно необычной позе. Облокотившись одной рукой о дверной косяк, молодой человек другую руку водрузил себе на талию. Ноги его были скрещены, и носок одной ноги упирался в пол. Молодой человек был достаточно высок ростом, худощав, к тому же довольно элегантно, хотя и немного вызывающе, одет. Я слегка опешила и поймала себя на том, что попросту откровенно разглядываю посетителя.

На вид парню было лет двадцать, не больше, но, приглядевшись, я поняла, что это не так. Из состояния бессовестного разглядывания он вывел меня вопросом, произнесенным весьма писклявым и по-женски жеманным голосом:

– Здрасьте. Это вы Татьяна Иванова?

– Я. Проходите, – я прекратила нагло пялиться на визитера и пригласила его войти, отойдя в глубь прихожей.

– Спасибо, – с томным вздохом произнес посетитель.

Он вошел, бегло огляделся в коридоре и томно проговорил:

– Мы можем побеседовать?

– А по какому делу? – поинтересовалась я.

– Я бы хотел вас нанять как частного детектива. Вы ведь частный детектив? – Парень то ли надменно, то ли капризно надул губы.

– В общем-то да… – начала я, собираясь как-нибудь отвязаться от свалившегося как снег на голову нового клиента, но молодой человек не дал мне придумать причину для отказа. Он деловито осмотрелся и прошел в комнату, где я только что мирно попивала кофе, покуривала сигарету и мечтала о столь долгожданном отдыхе.

– Садитесь, – указала я посетителю на кресло.

– Спасибо, – снова жеманно произнес он, уселся в кресло, закинул одну ногу на другую, облокотился о подлокотник и театрально подпер ладонью щеку.

– Слушаю вас, – я устроилась на диване и выжидательно уставилась на столь раскованного юношу.

– Давайте я для начала представлюсь, – произнес молодой человек. – Меня зовут Саша. Фамилия моя Кудряшов. Можете называть меня просто по имени, без всяких там формальностей. Ненавижу всевозможные глупости типа имени-отчества и так далее… Значит, так, – продолжил он. – Я хотел бы нанять вас для расследования одного убийства. Я знаю, вы этим занимаетесь, – Кудряшов уставился на меня, явно ожидая подтверждения своих слов.

Я молча кивнула.

– Простите, Таня, – растягивая слова, прогундосил Саша. – А у вас можно курить?

– Пожалуйста, – я подвинула гостю пепельницу, в которой лежал мой окурок. Кудряшов закурил, а мне представилось, что в облачке табачного дыма тают мои так и не осуществившиеся мечты о море и об отдыхе.

Саша глубоко затянулся длинной тонкой белой сигаретой, прикрыв глаза от удовольствия, потом изящно стряхнул пепел в пепельницу, оттопырив при этом мизинец. Сигарету он держал двумя вытянутыми пальцами, и мои первые впечатления от вида сегодняшнего гостя оформились в мысль о том, что он принадлежит к категории людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Так жеманно он вел себя и так изящно проделывал каждое самое обыкновенное движение, что я чуть ли не залюбовалась присущей ему театральностью.

– Так что насчет дела? – напомнила я, поскольку заметила, что Саша столь увлекся собственной томностью, что, похоже, даже забыл, зачем вообще сюда явился.

– Что? Ах да! – снова театральный жест – этакий всплеск тонкой изящной ручкой с ухоженными ногтями. – Боже! Я до сих пор в шоке! Такой ужас… такой ужас… – принялся нелепо бормотать он.

Кудряшов вновь затянулся и погрузился в какие-то свои воспоминания. Мне же вдруг пришла в голову мысль, что молодому человеку просто негде было покурить, и он решил почему-то проделать это в моей квартире. Я решила подождать немного – вдруг парнишка все-таки вынырнет наконец из состояния самоуглубленности. А нет – выгоню странного посетителя к чертям собачьим!

Саша, словно прочитав мои мысли, принял напряженную позу, выпрямил спину, часто заморгал длинными и, кажется, накрашенными ресницами и заговорил:

– Понимаете, Танечка… Тут такое ужасное дело! Вы наверняка знаете уже… Это произошло позавчера… – Саша проникновенно посмотрел мне в глаза и умолк.

Да что за придурок такой? Меня начали тихо бесить причуды этого ненормального. Еще пять минут такого общения, и я точно выкину его из дома. Да еще пинка дам для скорости.

– Я ничего не слышала, я не смотрю телевизор и не читаю газет. И вообще новостями не интересуюсь!

– Как же! – всплеснул руками Саша, едва не опрокинув пепельницу. – Разве вы не в курсе? Ведь позавчера произошло убийство. Боже мой! Какой был человек! Это же убийство русского Версаче!

– Какое убийство? Вы серьезно? Я ничего не слышала. Давайте-ка, расскажите все по порядку. Но только, пожалуйста, без интимных подробностей, типа «О, боже!» и «Какой ужас!». Хорошо?

Я заметила, что Саша слегка надул губы и обиженно отвернулся в сторону. Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице. Все это он проделал в глубоком молчании, и мне уже показалось, что он окончательно обиделся на меня и сейчас встанет и уйдет. Может быть, это было бы и неплохо. Во всяком случае я бы смогла взяться за претворение в жизнь мечты об отдыхе у моря. Но Кудряшов, поджав губы, проговорил тихо, хотя и с пафосом:

– Вы просто не знаете, какой это был человек. Как я любил его!

«Ага, значит, убили гомика», – подумала я. Как интересно! Кстати, таких убийств я еще ни разу не расследовала. Ну и кого же это убили позавчера в Тарасове, а я ничего об этом не знаю? Где же я была позавчера? Ах да, весь день проторчала в засаде по своему последнему делу. Видимо, это серьезное занятие и стало причиной моего пробела в знании последних светских новостей «из жизни гомосексуалистов».

– А поконкретней! – грозно сказала я, давая Кудряшову понять, что я тут не потерплю никаких телячьих нежностей «любил-не любил». Не хватало мне выслушивать еще и всякие «голубые» охи-ахи!

Саша вздохнул и опустил глаза. Потом поднял их на меня, и я увидела, как из одного глаза покатилась слезинка. Ничего себе, новости какие… Вот только рыдать мне тут не нужно! Но Саша сам неожиданно прекратил это представление и заговорил чуть более по-деловому, хотя и скорбным голосом:

– У меня был друг. Его звали Женя. Это был замечательный человек… Он был такой жизнелюбивый, такой веселый… Просто прекрасный человек! Но позавчера его не стало. Молодую прекрасную жизнь оборвал один меткий снайперский выстрел… – Саша снова судорожно вздохнул и опустил глаза. Потом достал из кармана носовой платок и принялся громко сморкаться в него. После того как эта процедура была наконец окончена, он извинился и продолжил: – Так вот. Женю убили. И я хочу, чтобы вы выяснили, кто именно это сделал.

– Из ваших слов я совсем не поняла, кто такой Женя и что там с ним стряслось, – начала я, – но могу дать вам один совет – обратитесь в правоохранительные органы. Они как раз занимаются тем, что расследуют подобные вещи. Я думаю, у них больше шансов, чем у меня, распутать гибель вашего друга.

– Что вы! – всплеснул руками Саша. – Правоохранительные органы, скажете тоже… Да не пойду я туда! У них ведь даже название-то какое-то неприличное. Надо же было назвать свою организацию «органами», – мне показалось, что Кудряшов даже хохотнул, когда я упомянула про милицию. – Ну, а если серьезно, – насупившись, проговорил он, – то именно из-за бездействия наших, как вы, Танечка, изволили выразиться, правоохранительных органов я и пришел к вам. В милиции мне сказали, что это заказное убийство, что найти как заказчика, так и исполнителя не представляется возможным, а когда я стал ругаться и настаивать на расследовании, меня вообще послали куда подальше, солдафоны чертовы, – с обидой в голосе выпалил на одном дыхании Кудряшов.

– Ну хорошо, – проговорила я. – Давайте поступим так. Лучше я сама буду задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них. Договорились? Так мы сможем сдвинуться с мертвой точки.

– Хорошо, – жеманно произнес Саша. – Только мне нужно сходить попудрить нос, – кокетливо сказал он и поднялся с кресла. – Где у вас туалет? А то я что-то расчувствовался, глаза теперь красные будут… – Саша встал и принялся легонько похлопывать себя про щекам, пытаясь, вероятно, привести в норму цвет лица.

Пришлось скрепя сердце проводить его до туалета.

Вскоре Саша появился в комнате. Отсутствовал он всего ничего. Наверное, и вправду пудрил нос. Надеюсь, он не пользовался моей косметикой…

Кудряшов устроился в кресле и, снова закинув ногу на ногу, достал и закурил новую сигарету. Оттопырив мизинец, он затянулся, выпустил колечко дыма изо рта и сосредоточенно посмотрел на меня:

– Я готов! – Парень буквально выдохнул эту фразу, как будто речь шла о том, что я собираюсь лишить его невинности.

– Расскажите подробно, что за друг у вас такой, которого убили, как его звали, чем он занимался, где жил? – зачастила я вопросами.

Прежде чем ответить, Саша долго обдумывал ответ. Потом наконец собрался и проговорил:

– Женя Приходько, отчества не знаю. Жил на Большой Казачьей, двадцать восемь, номера квартиры тоже не знаю. Его убили позавчера выстрелом в голову. Скорее всего стрелял снайпер, это так наша безмозглая милиция думает.

– Без комментариев, пожалуйста! – пришлось слегка повысить голос. – Иначе я и слушать вас не буду. Мы же договорились, что вы излагаете только голые факты, никакой отсебятины.

– Голые так голые, Танечка, – испуганно проговорил Саша, закатив глаза. – Зачем же так кричать? Я же все понимаю, – и потом вдруг добавил просящим тоном: – А вы правда найдете того, кто убил Женю?

– Не знаю. Я вообще еще не решила, возьмусь ли за ваше дело.

– Как?! Вы не можете вот так взять и бросить меня на произвол судьбы. Танечка, да что вы, – снова принялся причитать Кудряшов. – Это же был мой друг! Это же…

– Стоп! – остановила его я. – Поехали дальше. Чем занимался ваш друг?

– Он был… – начал Саша, но потом запнулся и уставился на меня, как будто вспомнил что-то важное. – Как, – вдруг вскричал он, – разве вы не знали его?!

– Кого? – устало спросила я.

– Женю! – Саша воззрился на меня так, словно я не знала, что такое таблица умножения.

– Нет, я не знала никакого Женю, – отрапортовала я. – Так что там по поводу его работы?

– Я не понимаю, – не обращая внимания на мои слова, Саша обиженно отвернулся. Он продолжал разговаривать как будто сам с собой. – Вроде бы молодая привлекательная девушка, неужели вы не следите за модой? Неужели вы ни разу не посещали ни одного модного в Тарасове салона красоты? Разве вы не ухаживаете за собой?

При этих словах я невольно оглядела себя. Господи, неужели я так ужасно выгляжу, что какой-то гомик делает мне замечания по поводу моей внешности? Да нет, вроде ничего кошмарного во мне сегодня нет… Ну, не причесана, ну, не накрашена… И что с того? Но ведь природную красоту никуда не денешь. Если уж она есть, то ее не спрячешь.

– Так, давайте ближе к делу. Что за салон?

– Салон «Солнечный берег» знаете?

– Слышала. Вам легче от этого?

– Не надо так, – обиделся Саша. – Мой друг, между прочим, работал там ведущим специалистом. Он был стилистом, визажистом, парикмахером, в общем, у него было множество самых разнообразных талантов и наклонностей.

«Помимо гомосексуальной», – едва не добавила я, но вовремя сдержалась, помня простую истину, что о покойниках говорят либо хорошо, либо не говорят вовсе, если ничего хорошего сказать о них нельзя.

– И что?

– Так вот, – продолжил Кудряшов, – мой друг был одним из лучших… – Саша всхлипнул.

– Так что же произошло?

– Вот это я и прошу вас, Танечка, выяснить, – Саша поднял на меня заплаканные глаза и посмотрел проникновенно.

– Так, хорошо. Но мне нужны какие-то исходные данные. Нужно знать все подробности, я не могу вот так с ходу взять и выяснить обстоятельства его смерти. Вы знаете, были ли у вашего друга враги, недоброжелатели? Кто вообще мог желать его смерти?

– Да что вы! – театрально всплеснул руками Кудряшов. – Какие враги? Какие недруги? Женя был… Он был такой замечательный…

– А что же тогда такого замечательного Женю взяли да и грохнули? – ляпнула я.

– Не надо так! – грозно проговорил Саша, резко выпрямившись в кресле. – Не говорите так о человеке, которого вы совсем не знали, – Кудряшов отвернулся. Потом, помолчав немного, снова развернулся ко мне и спросил: – Вы возьметесь? Я просто не понимаю, как вы могли не слышать об этом происшествии? – возмущенно проговорил он. – Весь город уже который день только и говорит о нем.

– Ну, а я вот не слышала, извините, – съязвила я. Меня взбесило то, что какой-то голубой парнишка высказывает недовольство, что я не слышала о том, как грохнули какого-то другого голубого.

– Танечка, пожалуйста, – просительным тоном произнес Саша. – Я просто не знаю, к кому еще обратиться. В милиции, по-моему, не будут этим делом особенно заниматься. Вы меня понимаете? Но ведь кто-то же его убил…

– Да как я могу начать что-то выяснять, если вы мне ничего толком не можете рассказать! Только всхлипываете и вздыхаете…

Кудряшов снова жеманно вздохнул и мрачно задумался. Потом вдруг просветлел лицом и неожиданно заявил:

– А знаете, мне кажется, что я знаю, кто может быть причастен к его смерти, – проговорил он.

– Так пойдите в милицию и расскажите об этом, – посоветовала я.

– Да что вы! – всплеснул руками Саша. – Там даже и слушать не будут. Тем более там такой человек… – Кудряшов многозначительно закатил глаза, что, видимо, должно было означать, что тот, о ком он говорит, не самый последний лох в Тарасове. – И к тому же… – Саша потупил взгляд, – вы же понимаете, как грубые солдафоны относятся к людям творческим. Тем более к таким, каким был Женя.

– О господи! – взмолилась я. – Ну, хорошо. Давайте с этого места поподробнее.

– Понимаете, я не сказал самого главного, – начал Саша, уложив руки на коленях. Боже мой, как он меня уже утомил! – Я вам не сказал одну вещь. Дело в том, что Женя, он всегда был не таким, как большинство мужчин…

– Это я уже поняла, – устало произнесла я. – Он был гомосексуалистом. Дальше.

– Нет, вы не поняли, – настойчиво проговорил Кудряшов. – Вы, видимо, не знаете разницы между гомосексуалистами и тем, кем был Женя.

– А что, у вас еще и подразделения имеются? – ядовито спросила я, но Саша не обиделся на мое высказывание. Я была нужна ему, поэтому ему приходилось терпеть мое отношение к нему в частности и к людям, подобным ему, вообще.

– При чем здесь подразделения? – терпеливо спросил он. – Дело в том, что Женя не был рядовым гомосексуалистом…

– Ага, – перебила я Кудряшова. – Он был выдающимся гомосексуалистом. Я уже слышала от вас, что он был ведущим… или, как там у вас это называется…

– Нет, речь не об этом, – невозмутимо произнес Саша. – Просто с детства Женя ощущал себя не тем, кем родился. Он всегда знал, что его женская сущность была помещена не в то тело. В мужское тело. И очень сильно страдал из-за этого, – Кудряшов не обратил внимания на мой тяжелый вздох. – Так вот. Совсем недавно Женя все же решился на отчаянный, но вынужденный шаг: он собрался сделать операцию по перемене пола. Он всегда был транссексуалом, поэтому дальше жить в мужском обличье не представлял для себя возможным.

– Так значит, он был не мужчиной? – изумилась я. Такого поворота дела я вовсе не ожидала и даже заинтересовалась.

– Он не был мужчиной вообще никогда, – пояснил Кудряшов. – Но ему приходилось мириться с ошибкой природы. Но потом он все же сделал операцию и наконец-то стал женщиной. Нормальной, полноценной женщиной. Сбылась его давняя мечта.

– Так он что, трансвестит?

– Фу ты, господи! – возмутился Кудряшов. – Ну при чем здесь трансвестит?! Что вы такое говорите? Как маленькая, ей-богу! Трансвестит – это совсем другое. Женя стал женщиной. Такой же, как вы, как многие другие женщины. Понимаете?

– Не понимаю. Но это неважно, продолжайте.

– Операцию ему делали в Москве, и в Тарасове мало кто знал об этом. Но и знали-то только близкие люди вроде меня, поэтому, естественно, никто не распространялся на эту тему. После того, как он вернулся в Тарасов, он стал жить нормальной жизнью. Той, о которой всю жизнь мечтал. Но недолго ему пришлось наслаждаться счастьем… – Саша снова всхлипнул и отвернулся, вытирая глаза вышитым шелковым платком.

Я подождала, пока он успокоится, достала сигарету и закурила. Наконец, минута молчания по безвинно убиенному «мужчине, ставшему женщиной» закончилась, и Саша продолжил:

– Так вот, когда он стал женщиной, он завел себе бойфренда. Здесь, в Тарасове. Естественно, не из простых… – многозначительно произнес Кудряшов. – Женя работал в престижном салоне, поэтому и клиенты у него были соответствующие. Получилось, что Женя понравился одному крутому бандиту. Они начали встречаться…

– А потом бандит узнал, что его девочка вовсе не девочка, – прыснула я. – Вот уж, наверное, для него был удар. По-моему, он, бедняга, видать, должен был покончить с собой. Кто же выдержит такое? Да и братва его не поняла наверняка.

– Зачем вы все время юродствуете? – грозно спросил Саша. – Ведь Женя уже умер, а вы так себя ведете.

– Извините, – я поняла, что веду себя на самом деле несколько неадекватно с потенциальным клиентом, но такая история… – Продолжайте.

– Они встречались какое-то время, а потом тот человек узнал каким-то образом, – Саша потупил глаза, – что Женя…

– Не совсем тот, за кого себя выдает, так? – помогла я.

– Нет, не так. Женя был нормальной женщиной, я же вам сказал. Просто есть на земле еще такие выродки, которые не способны воспринимать человека таким, какой он есть. Они слишком закомплексованы, полны предрассудков, – Саша принялся горячо защищать себе подобных. Видать, давно наболело. – Так вот: бойфренд закатил Жене скандал, они поссорились и расстались. Расстались довольно бурно. Бандит потребовал, чтобы Женя в кратчайшие сроки покинул Тарасов. Иначе… Ох, он говорил Женечке такие ужасы, – Саша закатил глаза.

– Он угрожал убийством? – спросила я, чтобы вернуть Кудряшова к действительности.

– Угрожал, – подтвердил Кудряшов. – И он мог и убить. Может, и на самом деле он и убил, – сделал вывод Саша.

– А почему же Женя не уехал… не уехала, тьфу, ты! Как его… ее… называть?

– Я же вам сказал, Женя была нормальной женщиной. Просто я по старой памяти говорю о Жене, употребляя в речи мужской род.

– Так давайте перейдем на женский, а то я с вами совсем запуталась. Ну и почему Женя не уехала из города после угроз? Наверняка ведь понимала, что бандитствующий бойфренд не шутил.

– Женя была нормальной женщиной, – в сотый раз повторил Саша. Или повторила? История начинала интересовать меня все больше и больше. – Женя и не собиралась никуда уезжать. А с какой, позвольте спросить, стати? Из-за одного полоумного бандита, который возомнил себя пупом земли и вершителем судеб? Он ведь сам увлекся Женей, дарил ей роскошные букеты, великолепные подарки… А когда узнал, что она бывший мужчина, то сразу же повел себя, как последняя скотина.

– Значит, Женя, зная, что ее жизни угрожает опасность, все-таки осталась в Тарасове и продолжала работать?

– Да.

– И вы думаете, что виновником ее смерти стал именно этот ее последний бойфренд?

– Да, я так думаю, – категорично заявил Саша, гордо подняв голову.

– А другие любовные истории у Жени были?

– Нет. Это был ее единственный роман с тех пор, как она стала женщиной во всех смыслах этого слова.

– Значит, других врагов и недоброжелателей у нее не было?

– Насколько мне известно, нет, – Кудряшов отвернулся.

– Хорошо. Мне надо подумать, – сказала я и вышла из комнаты.

История, конечно, мягко говоря, не совсем обычная. Но мне она была интересна. Только я не знала, стоит ли браться за расследование. Ведь если официальная версия правоохранительных органов – заказное убийство без следов преступника, то вряд ли я, частный детектив-одиночка, смогу пролить свет на столь таинственную и сверхнеобычайную ситуацию. Я сомневалась. А когда я сомневаюсь, то всегда прибегаю к помощи моих верных старых друзей – гадательных «костей» – двенадцатигранников. Они всегда находятся у меня под рукой, независимо от того, где нахожусь сама я – в машине, дома, в засаде. Мои верные помощники всегда со мной.

Вот и на этот раз я отправилась в дальнюю комнату, где в комоде у меня хранился черный бархатный мешочек с «костями» – додекаэдрами.

Бросив «кости» на гладкую поверхность стола, я наклонилась, чтобы получше рассмотреть выпавшее сочетание. Таких сочетаний насчитывалось очень много, но я почти все помню наизусть. Особенно те, которые мне нравятся. На сей раз «кости» показали: 11+20+27. Это сочетание означало, что меня ожидают «новые яркие впечатления».

Ну, спасибо, «косточки» дорогие! То, что новые и яркие, это и так понятно. Если я возьмусь за расследование данного дела, то «новые и яркие впечатления» можно будет хоть солить. И как же мне все-таки быть? «Кости» не дали никакого напутствия, или же я его просто не сумела понять. Нет, скорее всего «кости» советуют мне взяться за дело, раз уж предвещают, что жизнь моя в скором будущем будет насыщена этими пресловутыми «новыми и яркими». Я подумала еще минутку и поняла окончательно и бесповоротно, что все же возьмусь за расследование. Тем более что все официальные новости можно будет узнать через моих друзей в милиции, например через Гарика Папазяна или Кирю. Кроме того, они же смогут мне помочь в случае необходимости по части физзащиты.

Я убрала магические «косточки» обратно в мешочек и положила в ящик комода. Потом подошла к зеркалу, вспомнив намек своего сегодняшнего гостя или гостьи… Неужели плохо выгляжу? Осмотрела себя и осталась вполне собой довольна. Пригладила непослушную челку, откинула назад пряди волос, улыбнулась своему изображению в зеркале и отправилась обратно в комнату, где меня ожидал мой странный посетитель.

Тем временем Саша не скучал. Он подошел к окну и, приняв задумчивую позу, жеманно курил, выпуская дым в открытую дверь балкона. Услышав мои шаги, он даже не соизволил обернуться. Просто тихо спросил, не меняя позы:

– Ну что, Танечка, вы возьметесь за это дело?

– Дело в том, Саша, что я довольно прилично беру за свои услуги. Вам это известно?

– Разумеется, – томно ответил Кудряшов. – Вы ведь не думаете, что я нашел объявление о ваших услугах в местной газете. Мне порекомендовали вас одни мои знакомые, которые очень вас хвалили. Естественно, я в курсе ваших расценок. – Саша повернулся ко мне лицом и приторно улыбнулся.

А я лихорадочно соображала, какие же это мои знакомые водят столь странные знакомства. Вроде бы никаких отклонений подобного профиля ни у кого из моих приятелей и друзей не наблюдалось…

Ну да ладно, сказала я сама себе.

– Значит, вы согласны платить по двести баксов за сутки работы плюс текущие расходы?

– Двести зеленых, Танечка, в сутки плюс текущие расходы – не такая уж большая сумма. Во всяком случае, для меня, – при этих словах мизинец Кудряшова самопроизвольно оттопырился в сторону, а сигарету Саша резко выбросил в окно.

– Ну, что ж… Если это для вас не деньги и все остальное вас тоже устраивает, то я, пожалуй, возьмусь распутать убийство вашего друга… подруги… Вы уж извините, не знаю, как правильно говорить. Тогда по рукам? – спросила я и задорно посмотрела на Сашу.

– По рукам, – игриво откликнулся он.

Я посмотрела на него и подумала: он что, всегда кокетничает? Даже когда поблизости нет мужчин? Или он меня воспринимает как мужика только потому, что я не кокетничаю. Не настолько же я, в самом деле, плохо выгляжу. Вот противный!