Текст книги "Нежный зверь"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Вы, ребята, задавили человека, – спокойно бросила я. Так невозмутимо, словно предупреждала о, скажем, бродящей по городу инфекции гриппа.

Эта парочка испуганно переглянулась и попыталась косить под валенков: никуда не ездили, ничего не знаем. Так, ясненько. Держат меня за идиотку. Впрочем, сама виновата – нечего было падать с лестницы. Упавший мент не достоин уважения.

– Знаете что, дорогие мои, – прервала я этот словесный понос, – вашу машину опознали, и вас вместе с ней. Так что в ваших же интересах не отпираться, а сообщить все, что известно по данному делу.

И тут оба мужика, захлебываясь и испуганно переглядываясь, принялись убеждать меня, что они ни при чем. Как в том фильме: «не виноватая я, он сам пришел!»

– Понимаете, мы ничего не видели. Вот Гарик, – кивнул рыжий на блондина, – за рулем сидел. Он сказал, вроде слышал что-то странное, а я отмахнулся только. Ничего не знаем, честное слово! Никого не давили!

Так, сознались, что ездили, уже замечательно. Мы двигаемся вперед, правда, черепашьим шагом, но это неважно.

– Почему скорость превышали?

– Так торопились домой… – прогудел блондин.

– Слушайте, ребята, вы из себя дебилов корчите или меня за дуру держите? – поинтересовалась я спокойно и зловеще. – Вы задавили человека, и чем больше отпираетесь, тем хуже себе делаете.

Парни переглянулись.

– Нет, ну чего надо… Пьяные мы были, пьяные! – с надрывом и легким налетом хамства воскликнул блондин Гарик. Ему не хватало еще разорвать на груди майку, чтобы произвести на меня окончательное и неповторимо глубокое впечатление. Но этого он, к счастью, делать не стал. Только посмотрел на меня так, будто находился под дулами десятка ружей и готовился к расстрелу. – Побухали мы с пацанами и поехали домой.

– И где же вы бухали, ребятки? – ласково спросила я, настораживаясь. Если парнишки признаются, что были пьяными за рулем, то, возможно, на самом деле произошло нечто гораздо более серьезное. Перегаром от них, конечно, несло. Точнее, не перегаром, а свежими алкогольными парами. Ох, чует мое сердце, напились пацаны уже здесь, а вовсе не до поездки.

– Да в парке, в центре города, – буркнул рыжий Виталик. – На площади, там, где елки растут.

– Ах, в парке… – Я поежилась, вспомнив, какой мороз на улице. И задумалась – к чему мерзнуть в парке на лавочке, если есть машина? Ведь в салоне пить гораздо более комфортно, разве не так? В общем, мальчики врут, и врут нагло. – А водку где брали?

– Да мы чего, помним, что ли? – возмутился Гарик, почесывая поросшую светлыми волосками грудь. – Где-то взяли.

– Ага, – глубокомысленно протянула я. – А если мы проверим парк и окажется, что вас там не было? Может быть, не стоит тормозить следствие?

– В парке бухали, – побелев как снег, неуверенно пробубнил Виталя. – Можете проверять! – с вызовом воскликнул он, а глазки испуганно забегали из стороны в сторону.

Ну, ребятки, так же нельзя!

Ладно, мы пойдем другим путем. Я закурила, выкраивая себе время на раздумье. Эти ребята вполне могли прирезать Курского ножичком, потом задавить его и вот так замести следы. Только вот повод… Впрочем, целью может быть ограбление и что угодно еще. Или их просто наняли, например.

Кажется, я раскрыла дело! Ура, Татьяна Александровна, вы были невероятно энергичны и стремительны.

И я рявкнула, вперившись взглядом сразу в обоих и искренне испугавшись заработать косоглазие:

– Господа, вы арестованы за предумышленное убийство Ильи Станиславовича Курского! Боюсь, ближайшие пятнадцать лет вам не грозит раскатывать на машине!

При этом я выудила из сумки пистолет и демонстративно положила его на колени. Мало ли что, все-таки ситуация экстремальная, а в такой люди могут решиться на любой сумасшедший поступок. Умирать молодой и красивой мне не хотелось, если честно.

Парни переглянулись совершенно ошалело, потом посмотрели на меня, как на последнюю идиотку, задержали взгляд на пистолете, скользнули по красным «корочкам» и поняли: даже если я идиотка, то чрезвычайно опасная. И наделенная полномочиями. Затем они снова переглянулись, а я добавила напряжения в ситуацию:

– Ну и что молчите? Разговаривать в камере будете или здесь побеседуем?

– Кого-кого мы замочили? – совершенно искренне удивился Гарик.

– Постойте, но мы правда ни при чем, – странно, взгляд Виталика перестал бегать и жалобно остановился на моем лице. – Его как будто выкинули из кустов.

– Так, а теперь все по порядку, и подробно, – приказала я, совершенно не ожидавшая подобного сообщения. Я-то думала, парни начнут еще хлеще запираться и топить друг друга. А они… Ну прямо обиженные младенцы. К счастью, я смогла удержать эмоции в себе и не выплеснуть их на подозреваемых, нет, даже не так – на почти доказанных для меня убийц.

И мне рассказали. Не очень по порядку, но подробно. Версия с «пьяным, ничего не соображающим водителем за рулем» осталась в прошлом, о ней никто и не вспомнил. Вместо этого на меня выплеснулся целый поток слов. Вперемежку с уверениями в собственной непричастности к «мокряку».

Так получилось, что мальчикам почти на халяву предложили водку. Четыре ящика. А так как скоро Новый год, они от столь заманчивого предложения отказаться не смогли. То есть водку скоммуниздили с завода, подкупив пару сотрудников. Меня снабдили телефонами и именами этих самых сотрудников, чтобы проверила. И эту водку парни должны были привезти гражданину, проживавшему в деревеньке за поселком Сокол.

Ехали они быстро, торопились избавиться от груза. Машин на трассе не было, одну только обогнали. А почти возле аэропорта мужик то ли сам выпрыгнул на дорогу, то ли его выпихнули. Парни не успели затормозить и переехали его. И тут уж стали гнать вовсю – с ментами не хотелось связываться, ведь в багажнике ворованная водяра.

– Так он сам вышел или… – прервала я.

– Да нет, – раздумывая над моим вопросом, медленно ответил Гарик как более стойкий оловянный солдатик. Он даже прикрыл глаза, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству. – Все-таки, наверное, его выпихнули – тело грохнулось перед машиной, как тюк какой-нибудь, как мешок. Правда, мы быстро проехали… – и Гарик повернулся к рыжему приятелю: – Говорил тебе, надо было тормознуть. Сказал, что в той машине, которую мы обогнали, могли номера наши увидеть. А ты: брось да брось. Вот и добросались.

– Цыц, – буркнула я и добавила уже более миролюбиво: – Думать мешаете.

– Что теперь с нами будет? – полюбопытствовал рыжий, не дергаясь, потому как пистолет на моих коленях его гипнотизировал.

А я именно об этом и размышляла. Что же мне делать с этими мальчиками-одуванчиками? Вроде бы они не врут. Не думаю, что мальчики, с паленой водкой в машине, стали бы рисковать и убивать господина Курского. Его же зарезали. Впрочем, их версию я все равно проверю.

Пожалуй, Киря или кто там будет вести это дело, их обязательно найдет. Вот пусть менты и припирают их к стенке, даже арестовывают, если захотят.

– Ладно, ребята, живите, – махнула я рукой с зажатым в ней «макаровым» и покинула столь гостеприимный дом, напоследок буркнув: – Но ваши слова я проверю, и если что… И не думайте в бега пуститься, все равно найдем, только хуже будет.

Парни покивали, все еще не отойдя от шока, а я вышла, неудовлетворенная собой. Я совершенно не сожалела, что наехала на парней – не будут бросаться детективами с лестницы. Спина все еще болела и, наверное, не скоро пройдет. Боюсь, я теперь осчастливлена синяками, а значит, надолго прощайте, вечерние платья с открытой спиной.

– Спинка не болит? – насмешливо спросил Павел, едва я села в машину.

– Да нет, и не такое бывает, – не менее насмешливо откликнулась я, не понимая, почему мне хочется над ним прикалываться и почему одновременно я теряюсь.

– И куда теперь?

– Тепе-ерь? – протянула я. И назвала адрес, который мне дали ребята – деревеньки, расположенной за Соколом.

Там обитал тип, купивший краденую водку. Надеюсь, сознается. А может быть, парни нагло лгали? Впрочем, не думаю, они выглядели вполне искренне напуганными происшедшим.

Тем не менее я выудила из сумки замшевый мешочек с додекаэдрами и сосредоточилась на воришках, чья тачка безжалостно переехала Курского. Тушнинский косил на меня любопытствующим взглядом, но вопросов не задавал, спокойно вел машину в указанном направлении. А я неожиданно осознала, как это здорово – сидеть рядом с водителем и не бояться опрокинуться на заледеневшей трассе. Шоферскому мастерству Тушнинского я почему-то доверяла целиком и полностью.

Обдумав еще раз ситуацию, я бросила «косточки». Выпало: 12+20+25. И я вспомнила трактовку этого сочетания: «Ваша предприимчивость больше проявляется в вашем воображении, чем в реальных делах».

И что это значит, господа хорошие? Я зря прокатилась к ребятам, переехавшим Курского? А следовательно, зря еду по данным ими адресам? Или вообще зря занимаюсь этим делом? Ну да ладно, будь что будет, но проверить все так или иначе я обязана. Утром позвоню Кире, а там… Будет видно, одним словом. Да и вообще, еще неизвестно, может быть, Ларионова теперь вообще откажется от моих услуг.

Кстати, надо бы проверить Темыча. Этот чертяка вполне мог отыскать Курского самостоятельно и грохнуть, дабы избежать дальнейших проблем. Чтобы другим неповадно было. Но это потом.

Глава 4

Домой я приехала только к пяти утра, замерзшая как суслик, да еще в растрепанных чувствах после общения с чертовым Павлом, на присутствие которого реагировали мои гормоны. И ничего нового не узнавшая. И прежде всего позволила себе поблаженствовать под горячим душем, а потом сварила кофе. Спать сегодня не придется, это было ясно. Ну ничего, выдержу.

Нужно было отправляться к Ларионовой. Кстати, Тушнинский от меня так просто не отстал. А что, достаточно удобно – мужик не задает лишних вопросов, возит меня по городу. Его помощь мне понадобится как минимум до обеда, то есть до тех пор, пока я не заберу собственную машину из ремонта. А потом – пока, родной. Вот так я решила, потому что любовь сейчас мне совершенно ни к чему.

Смена Павла закончилась, но он, счастливый обладатель собственного автомобиля, был готов подкалымить. Естественно, со скидкой. Как постоянной клиентке, по всей видимости.

Итак, Гарик и Виталик оказались непричастными к делу. Историю с водкой подтвердили и покупатель, и воришки-продавцы. Естественно, пришлось их сначала припугнуть, потом пообещать, что дальше моих ушей вся эта история не пойдет. Мне же не платят за расследование кражи с вино-водочного завода, правда? А я не занимаюсь следствием бесплатно. Пока оно не коснется меня лично.

Выпив кофе и приведя себя в порядок, я уже не так остро ощущала усталость после бессонной ночи. Около шести снизу раздался призывный сигнал автомобиля. Выглянув в окно, я увидела мощную фигуру Тушнинского. Он стоял у новенькой «Нивы».

Быстро одевшись, я вышла на улицу, и мы отправились к Ларионовой. Конечно, жаль, что придется не только разбудить, но и расстроить Ольгу Георгиевну. Но с другой стороны, что я могу поделать? Такова уж ее судьба. К тому же пока у меня руки связаны, я не знаю, захочет ли моя клиентка продолжать расследование. А значит, нет смысла предпринимать еще какие-нибудь конкретные шаги.

Но если Ольга Георгиевна пожелает узнать, кто убил ее супруга, первым делом надо будет проверить братков. Я не слишком доверяю Терехову, это тот еще тип, от него можно ждать чего угодно. А также надо разобраться с фирмой… Так я, по привычке, начала прикидывать план своих действий.

– Татьяна, мы приехали, – коснулся моего плеча Павел.

Я, вздрогнув, очнулась. Проморгалась и слегка смутилась – с ума сойти, умудрилась задремать за десять минут езды!

Выкатившись из машины, я поднялась в квартиру Ларионовой и нажала на звонок. Ларионова открыла дверь практически сразу. Заплаканные глаза, покрытое красными пятнами лицо. Я сразу поняла – она уже знает… И с души свалился камень – не придется самой расстраивать женщину.

– Таня, его убили, – растерянно и беспомощно прошептала Ольга Георгиевна.

Я осторожно прикоснулась к ее руке и успокаивающим тоном сказала:

– Я знаю. Мне очень жаль…

– Вы же найдете убийц? – умоляюще уставилась на меня Ларионова.

Ну как я могла отказать ей! Тем более женщина, не дожидаясь моего ответа, стала бессвязно твердить что-то о деньгах, о муже, о том, как любила его.

– Ольга Георгиевна, не волнуйтесь так. Успокойтесь…

Я, не разуваясь, прошла на кухню, налила воды в стакан и принесла хозяйке квартиры, стоявшей в прихожей, привалившись к стене. Несчастная женщина, клацая зубами о край стакана, залпом выпила воду и еще пару раз всхлипнула, понемногу успокаиваясь.

– Конечно, я постараюсь найти убийц, – пообещала я и помогла ей дойти до гостиной.

Ларионова снова разрыдалась, прижавшись щекой к дивану. Она смотрела на меня сквозь завесу мокрых ресниц, хлопая покрасневшими глазами. А я подумала – во что бы то ни стало вычислю убийцу. Обязательно.

Я попыталась расспросить Ларионову о возможных недоброжелателях, но быстро отказалась от этой гиблой идеи. Ольга Георгиевна знала о своем муже до смешного мало. Кроме того, она была в полуистеричном состоянии – последствие стресса.

Пожалуй, надо будет сегодня же отвезти ее на мою конспиративную квартиру. Только не сейчас, ведь моя машина в ремонте. А Павла Тушнинского, каким бы человеком он ни был, я в свои тайны посвящать не собираюсь.

При воспоминании о мужчине, сидящем внизу в машине, мне стало почти дурно. Но усилием воли я привела свой организм в рабочее состояние. Не хватало еще из-за какого-то случайного знакомого таксиста потерять голову.

– Ольга Георгиевна, может быть, позвонить вашим родственникам? – предложила я осторожно. – Вам не следует оставаться одной!

– Скоро должна приехать дочь, – с трудом шевеля распухшими от слез губами, произнесла Ларионова. Голос ее источал скорбь. Меня передернуло – жаль беднягу. – Танечка, вы не сидите со мной, лучше ищите убийц, – добавила женщина, устало отбросив с лица каштановую прядь волос. – Дочка приедет, побудет со мной.

Тем не менее я потеряла еще минут пятнадцать и дождалась-таки дочь Ольги Георгиевны. Только сдав рыдающую женщину на руки юной и довольно симпатичной особе, я спустилась к машине.

Тушнинский невозмутимо курил, высунувшись из окошка «Нивы», словно ему нипочем зимний морозец. Я опустилась рядом с ним на сиденье и набрала номер по сотовому, собираясь провернуть маленький планчик.

Я намеревалась проверить Терехова и компанию – причастны ли они к убийству Курского. И только после этого позвоню Кире, чтобы выяснить подробности преступления. Больше всего я сейчас боялась, что менты проявят вообще-то не свойственную им прыткость и доберутся до Темыча раньше меня. Не хотелось бы потерять такой удачный шанс.

– Да? – после нескольких гудков прозвучал голос в трубке. – Алло, слушаю, – добавил голос, и я наконец узнала Артема.

– Темыч? Это Татьяна, – для начала представилась я.

– Танюх? Ты чего так рано? – кажется, Терехов удивился искренне.

– Я нашла Курского, – процедила я коротко.

– Да ты что! – ликующе воскликнул Темыч. – Ты обнаружила этого козла, кидалу позорного? Класс, Танюш, ты просто супер! Прикинь, он вчера вечером опять звонил, говорил, что встретимся и он бабки вернет. И снова продинамил.

Сообщение показалось мне интересным, но пока я решила не развивать мысль. Следовало довести до конца маленький психологический опыт.

– Ладно, Терехов, с этим разберемся позднее. Ты можешь подъехать… к горпарку? – Я продуманно предпочла встретиться на нейтральной территории.

– Да, конечно, легко, – согласился Терехов, и, условившись о времени встречи, я нажала на «отбой».

– Поехали к горпарку, – обернулась я к Павлу.

Он улыбнулся, и мотор взревел.

– Таня, и чем же вы сейчас занимаетесь? – поинтересовался Павел. – За что убили того человека?

– А с чего вы взяли, что его убили? – прикинулась я шлангом. Что-то уж слишком любопытствует мой водитель.

Тушнинский рассмеялся, закурил и выразительно произнес:

– Таня, не держите меня за идиота! Его либо закололи, либо застрелили.

О, точно! Так закололи или застрелили? Надо бы Кире позвонить, пока время есть!

И я набрала на сотовом другой номер, довольно невежливо проигнорировав вопрос Тушнинского.

Киря – это для меня, а для широкой общественности он – Владимир Кирьянов, подполковник милиции. Просто Володя – мой хороший друг, человек, на которого можно положиться. Он может снабдить меня ценной информацией и даже выйти при этом за рамки законности. Но, собственно, и отдачу Киря получает соответственную. Потому как звездочки на его погонах – частично и моя заслуга. А также уменьшение количества «висяков» на отделе. Мы с ним, дорогим моим другом, нередко пересекаемся в делах. Может быть, это судьба? Или просто Тарасов действительно очень маленький городишко?

Наконец, после многочисленных гудков, трубку сняли, и незнакомый голос осведомился, что же мне угодно. Я представилась и попросила позвать подполковника Кирьянова, и подполковника мне предоставили.

– Татьяна? – Голос Володьки звучал удивленно и смертельно устало.

– Да, Киря, я опять по твою душу, – покаялась я, косясь на Павла.

Тушнинский сделал вид, что ему все происходящее глубоко по барабану и он – лишь извозчик. Но в уголках его рта подрагивала насмешливая улыбка.

– Ну что тебе нужно? Это, наверное, ты наследила у аэропорта? – высказал глубокомысленную догадку Кирьянов.

Я не поняла только слова «наверное». Я же махала там «корочками», так неужели никто не заметил моего имени-фамилии? Ну и народ пошел.

– В каком смысле «наследила»? – притворно удивилась я, закуривая и задумчиво выдыхая струйку дыма.

– Ты же из-за этого дела по мою душу? – напирал Владимир, не собираясь отказываться от мысли расколоть меня.

– Да, – честно созналась я.

– Хочешь сказать, у тебя в очередной раз грохнули клиента?

– Ой, не надо, – возмутилась я. – Клиентов у меня не убивают, я их защищаю телом и душой. – Я в самом деле оскорбилась – людей, платящих мне гонорары, и в самом деле не убивают. Мне везет. И им тоже. – Понимаешь, Володь, убили мужа моей клиентки, человека, которого я должна была найти. И я его нашла, только в виде трупа.

– И теперь снова будешь под ногами болтаться?

Вот после этого вопроса я окончательно осознала, как плохо бедному подполковнику. Он обычно не позволяет себе подобных бестактностей.

– Что, Володь, совсем прижало? – посочувствовала я. – Только на меня свои эмоции не обязательно выплескивать, у самой жизнь не фонтан.

– Ладно, извини, – отмахнулся Кирьянов. – Говори, что тебе надо, душегубка.

И я сказала. И выслушала ответ. Курского закололи ножом, а переехали его уже мертвого. Кстати, ножевых ранений на теле несколько. Милиция подозревает, что это дело рук какого-то маньяка или убийство в состоянии аффекта. А совершено оно в промежутке между двенадцатью и часом ночи. Точнее сказать невозможно. Эксперты и так сделали все, бывшее в их силах.

Милиция не нашла ни его вещей, ни машины, на которой он приехал, ни свидетелей, кроме той парочки. Естественно, Киря и его команда вышли на Виталика и Гарика, нехороших мальчиков, ворующих водку с завода, у которых дверь открывается не туда, куда надо. Парней посадили. Потому как на дороге не оказалось тормозного пути. То есть мальчики даже не почесались, переехав человека. А вдруг ему требовалась медицинская помощь? Больше менты никого не зацепили. Да и не узнали тоже ничего совершенно. В бумажнике убитого денег не обнаружено, только документы и билеты на самолет. Можно заподозрить убийство с целью ограбления, но мне показалось, что эта версия слишком уж проста. Тогда значительно менее пыльно было бы оставить Курского в кустах заколотого, чем выбрасывать труп на дорогу.

Короче говоря, ничего полезного я не узнала. Менты начали прорабатывать окружение Курского. Но здесь пока тоже ничего не накопали.

Не слишком удовлетворенная беседой, я закурила. И тут мы приехали к городскому парку.

Попросив Тушнинского подождать в машине, я перебросила сумку-выручалочку через плечо и отправилась к месту встречи. Белобрысая голова Темыча уже виднелась.

– Танюха! – обрадованно ринулся он ко мне. Чуть не прыгал мальчик от возбуждения. Думал – вот сейчас он свои денежки получит, вытрясет их из Курского. Но по мере моего приближения к Темычу лицо его все больше вытягивалось. – А где же Илья Курский? Чего-то я не понял. Ты же его нашла, говоришь.

– Нашла, – согласилась я, присаживаясь на спинку полуполоманной лавочки, закуривая и жестом предлагая Артему последовать моему примеру.

Где-то с другой стороны парка у навороченного джипа маячили братки, так называемые подчиненные Терехова Темы. Но к нам они не приближались, что успокаивало.

– И где он? Танюш, ну не тяни ты, – Темыч в данный момент выглядел ребенком, которому пообещали, но не отдали игрушку. – В самом деле, представляешь, этот придурок недоделанный меня дважды продинамил. Вчера звонил, забил стрелку на полпервого ночи, но не явился. До этого еще…

– А где он тебе назначил встречу? – полюбопытствовала я. Мной двигал не праздный интерес. Появилась почти уверенность, что господин Курский не так прост, каким хотел казаться.

– В баре на Московской. Называется «Шушундра».

Ага, Курский хотел перестраховаться, чтобы братки не помешали ему улететь в Москву. Выбрал заведение на другом конце города, откуда до аэропорта даже на машине около часа ехать, по обледененным-то улицам города. Стоп, это, наверное, общественное место «кидалова», если употребить не вполне литературный жаргон. Меня там Гарик вчера напрасно ждал, а я вспомнила слишком поздно, и тогда голос его звучал уже не вполне трезво. Он, кажется, нашел с кем забыться – взыграло кавказское начало. Потому что в трубке я явственно слышала женское завлекающее хихиканье.

– Хочешь сказать, вы там были в полпервого?

– Да часов с десяти сидели, – пожал плечами Темыч. – Делать-то нечего, так хоть побухали.

– Тема, там должен был сидеть один мой знакомый. Такой тип кавказской наружности. Он опять напился, наверное, – мысленно я попросила прощения у Гарика, которым пришлось так воспользоваться, чтобы окончательно проверить Терехова.

– Кавказец? Да, там был один, и он не казался пьяным, – начал припоминать Артем. – Сидел за столиком, глазел на дверь. И часов в одиннадцать подбегал к стойке, его звали к телефону. А потом к нему присоединилась блондиночка, потягивавшая коктейль.

Ага, значит, Гарик в самом деле не терял времени зря. Ну и умница. Так, значит, Темыч действительно ни при чем, он был в баре «Шушундра».

Артем не выдержал моего задумчивого вида.

– Тань, ну где Курский-то? – протянул Терехов, закуривая и в нетерпении постукивая ботинком по краю скамейки.

Я пожала плечами и глубокомысленно посмотрела на небо:

– Там, наверное, если ты в бога веришь.

– Татьяна Александровна Иванова! Сейчас не время шутить! – возмутился Терехов.

– Ах, если бы я шутила… – устало бросила я, с трудом сдерживая зевоту. Обломится ли мне сегодня хоть полчасика на сон? – Курского убили, Темыч, и я вовсе не шучу. Его закололи ножом, потом переехали на машине. Вот и все.

Челюсть Артема начала плавно сползать к ботинкам, а глаза, и без того слегка навыкате, возжелали внезапно покинуть орбиты и полезть на лоб.

– Чего-о? – Терехов отчаянно пытался осознать полученные сведения, но пока у него не получалось.

Я поспешила на помощь и повторила:

– Зарезали Курского. Да, да, убили.

– Ты серьезно?

– Ну я же его нашла. Заметь, тоже слишком поздно, – пояснила я, затягиваясь, обжигая губы и отбрасывая бычок в зашипевший от прикосновения огонька снег.

– Слушай, а не могли его грохнуть и забрать наши деньги?

«Хм, „наши“, „ваши“… – скептично подумала я. Я-то знала, что Курский вовсе не собирался на встречу с братками. Он твердо намыливался отправиться в столицу и затеряться там. – А впрочем, из этой версии можно кое-что полезное вытянуть…»

– Могли… – глубокомысленно согласилась я, восхищенно посмотрев на Артема. – А мне такая мысль и в голову не пришла почему-то.

Терехов весь прямо-таки засиял. Вот и как понимать: в одном человеке сочетаются ребенок, готовый поверить в любую лесть, и жесткий «браток», мелкий криминальный авторитет?

– Тань, а что теперь делать? Ты извини, но к Ларионовой придется пристать.

– Родной, – мягко увещевала я, призвав на помощь все свое красноречие. – Ты пойми, Ольга Георгиевна, даже если очень постарается, не сможет собрать такую крупную сумму. Она же учительница. Квартира у нее не слишком хорошая, много за нее не заплатят, если еще и быстро продавать. Машина старенькая. Дача и гараж – ну что за них сейчас возьмешь? Ты только подумай, сколько ты бабок потеряешь!

– Так могу и все потерять. Да уже потерял, считай, – пожаловался Артем. – Ну что делать? Я собирался разобраться с Курским – его грохнули. А теперь…

– У меня возникло предложение, – задумчиво, без особой уверенности произнесла я и замолчала. Причем надолго, глядя на искрящийся снег, опушавший черные ветви деревьев, на суетливых воробьев, один из которых попробовал клюнуть мой бычок. Но вкус ему не понравился, и птица, укоризненно чирикнув, вспорхнула на ветку.

И Терехов клюнул на удочку.

– Какое предложение? – вновь закуривая и поудобнее устраиваясь на лавочке, спросил он. И тоже попытался сделать невозмутимо-равнодушный вид.

Я хмыкнула про себя, повернулась к нему и серьезно сказала:

– Нам надо отыскать убийцу. Ведь деньги у Курского были, это точно. И скорее всего тот, кто его убил, увел бабки. А значит, если мы найдем убийцу, ты вернешь свои деньги. Все, целиком.

– Слушай, а ведь баба эта и впрямь… Ну чего с нее взять? Задрипанная учителка в задрипанной школе. Наверное, в словах твоих есть рациональное зерно.

– Наверное, – пожала я плечами. – Но решать тебе. Да, считаю своим долгом предупредить – сам знаешь, как я отношусь к клиентам и их проблемам. Так что просто разрулить с Ларионовой и не надейся.

– Да понял я, – пожал плечами Терехов. – Слушай, а ты найдешь убийцу?

– Естественно. И презентую его тебе, договорились?

– Разумеется.

Мы пришли к консенсусу, как говорят политики. Ура! С одной проблемой удалось справиться. Терехова и его братков я временно успокоила, и приставать к Ольге Георгиевне они пока не будут. Впрочем, на всякий случай надо бы ее и в самом деле отправить на мою конспиративную квартиру. Пусть поживет там.

Распрощавшись с Темычем и пообещав звонить, «если что», я вернулась к машине, посмотрела на часы и набрала номер автосервиса, в котором оставила вчера свою «девятку». Там сказали, что машина будет готова часа в три. Еще полдня остается. Отправиться поспать, что ли? А то что-то умные мысли отказываются посещать мою голову. А жаль, могли бы и навестить…

Впрочем, от мысли о заслуженном отдыхе я сама отказалась. Лучше еще некоторое время поэксплуатировать Тушнинского и продолжить расследование, пока есть возможность пользоваться чужой машиной. Не терять времени. Павел уже многое узнал о моем следствии, так что скрывать другие похождения Тани Ивановой не вижу смысла. К тому же я должна отыскать убийцу поскорее, пока он не свалил из Тарасова куда подальше.

Павел вроде бы не слишком и возражал. Точнее, не возражал вообще. Он выглядел как наевшийся сметаны кот, явно наслаждался моим обществом и совершенно не хотел спать. Завидная сила воли! Или организм.

Я села в машину, и Павел обратил ко мне свои яркие, особо выделявшиеся на уже щетинистом лице глаза:

– Куда теперь?

Я помолчала, обдумывая вопрос и свой будущий ответ. В самом деле, куда? Надо решить.

Что мне нужно выяснить?

На месте преступления я побывать еще успею. Тем более менты там уничтожили все следы, и новой полезной информацией мне вряд ли удастся разжиться. Конечно, для проформы можно побывать и на месте преступления, но лучше я туда заеду, когда заберу машину из аэропортовской автомастерской. Сейчас же надо думать, кому выгодна смерть господина Курского. Итак…

Из того, что пока известно, можно сделать следующие выводы. Смерти Ильи Станиславовича могла возжелать его супруга, которая столь явно демонстрировала свою обиду на него. Скажем, из мести. Кто еще? А черт его знает… Мне слишком мало известно пока об убитом.

А значит, надо отправиться в офис «Мотора», потолочься там. Может быть, еще разок пообщаться с директорами, поставить «жучки». На всякий случай.

– Итак, вы решили? – с легкой усмешкой в голосе спросил Тушнинский, устав от моего глубокомысленного молчания.

Я закурила, стараясь не обращать внимания на сильные и влекущие руки мужчины, лежавшие на рулевом колесе, и ответила довольно спокойно:

– Решила, к фирме «Мотор».

– Как скажете, – не выказал удивления Павел.

И мы поехали. Молча.

– Слушайте, Павел, а зачем вам это надо? Я имею в виду, возить меня по всему Тарасову, тогда как вы могли преспокойно отправиться домой и сейчас уже тридесятый сон видеть? – прервала я затянувшееся молчание. Надоело смотреть на заснеженные деревья и дома, мелькавшие по обе стороны от дороги.

Тушнинский вскинул четко очерченную бровь, покосился на меня и ехидно ответил:

– Вы же детектив, Таня, вот и думайте.

– Спасибо, вы очень любезны, – парировала я его замечание. И процедила, неспособная справиться с неясным раздражением: – Но неужели сложно ответить на мой вопрос? В конце концов, если бы вы просто калымили, а не возили меня, заработали бы гораздо больше.

– У вас всегда такие материалистичные рассуждения? – поддел Павел.

Дурацкая привычка – отвечать вопросом на вопрос. Меня она всегда в людях раздражает.

Я умолкла и закурила, оставив попытку завести приятную беседу. Все равно надо было еще раз обдумать сложившуюся ситуацию.

Прикрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья. Но, к сожалению, в голову лезли совершенно ненужные мысли. Например, перед мысленным взором стояло достаточно привлекательное, хоть и заросшее черной щетиной, лицо Павла. А светлые серые глаза, казалось, видели меня насквозь…

Тут я разозлилась. Черт возьми, Иванова, у тебя грохнули «ведомого», мужа клиентки, а ты думаешь неизвестно о чем! Причем грохнули его, радость моя, буквально под самым твоим носом.

Устроив себе промывку мозгов, я почувствовала, как возвращается бодрость. И готовность действовать. А мы как раз приехали к офису фирмы «Мотор».

Я покинула машину Тушнинского так быстро, будто за мной гналась стая диких зверей. Нет, это просто мазохизм – находиться в обществе человека, который внушает несколько неадекватные ощущения. С другой стороны, если я предпочту общественный транспорт, то умру от холода или меня растопчут бабки с тележками. Позорная смерть детектива Ивановой! Такси – тоже не выход, накатаю черт знает сколько. Конечно, счет придется представить клиентке, но Ларионова не магнатша, а задрипанная учительница в не менее задрипанной школе. И разорять беднягу мне совершенно не хотелось. А значит, все-таки остается ездить с Павлом, это – единственный более или менее приемлемый выход до тех пор, пока я не заберу собственную машину из ремонта. И надо же было так глупо лишиться машины в самом начале расследования? Ну кто мне мешал раньше заехать в ремонт, ведь чувствовала, что-то не то…