Текст книги "Ты отдашь все!"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Он прошел в кухню, что-то спросил у супруги, и та коротко кивнула. Домыв посуду, она направилась в свою комнату.

– Риточка, ты нас покидаешь? – с заискивающими интонациями и притворным сожалением спросил ее супруг.

– Извините, я устала на работе, – сказала она. – Пойду телевизор посмотрю. Вам разговор со мной все равно на пользу не пойдет, я Льва-то и не знала почти.

Я несколько удивилась этому заявлению. Гайворонский сразу же поспешил объяснить:

– Маргарита Аркадьевна не очень жаловала покойного... Она вообще не любит шумных людей.

– А Марков был шумным? – спросила я.

– Да Левка просто компанейский парень был! – прогремел Тугов. – Он как скажет – хоть стой, хоть падай! Он веселый был. Помнишь, Севк? – толкнул он в бок здоровенным кулачищем низенького Гайворонского. – Мы в баню тогда ездили, так Левка...

– Дима, ну, не время сейчас, не время! – как бы оправдываясь за то, что он прервал старого товарища, воскликнул Гайворонский. – У нас в гостях Татьяна Александровна, частный детектив. Поэтому наше общение должно быть более конструктивным.

– Ух ты! – восхищенно воззрился на меня Тугов. – А откуда она взялась?

– Это Марина Анатольевна ее привела, – объяснил Всеволод.

– Прежде всего, господа, как это было ни прискорбно, но я бы хотела выяснить, кто где из вашей компании находился восьмого февраля, – приступила я к своей работе.

Гайворонский при этих словах изумленно и даже негодующе вздернул голову, однако за меня неожиданно вступился Тугов.

– А что? Правильно! – рубанул он рукой воздух. – Ведь кто-то встречал тогда Левку? Кто-то ведь убил его на пути к Москве!

– Это мог быть случайный человек, – возразил Гайворонский.

Марина метнула на него быстрый взгляд.

– Значит, ты сам это допускаешь, – заметила она. – А почему же ты с такой уверенностью заявлял, что это Макс? И обвинял нас еще даже до того, как выяснилось, что Леву убили?

Гайворонский ничего не ответил, а я сказала:

– Мог быть и случайный человек. Но, скорее всего, это был некто, знавший о том, что он везет с собой большую сумму денег. Хотя, подождите... Мы ведь не знаем достоверно, что именно он вез?

– Не вез он никакие деньги, – угрюмо произнес Сева. – Я все выяснил. Мне мамахен его сказала об этом. Поэтому Леву убил тот, кому он мешал. Или, действительно, случайно все произошло. Лева – вспыльчивый человек, – как-то стыдливо признался Гайворонский, опустив глаза. – Мог повздорить с кем-нибудь по дороге.

– Да брось ты на Левку наговаривать! – пророкотал Тугов. – А насчет алиби – это верно. Я про себя могу сразу сказать и про Юрку. Потому что мы вместе были. Я вечером к нему пришел и сказал, что Левка приезжает. Наталья подтвердит. Это было как раз восьмого. Помнишь, ты мне накануне звонил и о Левке рассказал?

Гайворонский кивнул.

– Ну, а я сам был дома, – пожал он плечами. – Я вообще никуда не езжу. Денег нет... – Он снова напустил на себя стыдливый вид.

После этого все взгляды обратились на Марину. Она, стараясь держаться спокойно, четко проговорила:

– Вам всем известно, где были мы с Максимом. Могу еще раз повторить – мы были в Москве. И это никак не связано с Левой!

– Да брось ты, Маринк, оправдываться! – положил ладонь девушке на плечо Тугов. – Никто всерьез на вас не думает. А вот где Ларка была... И хахаль ее – вот что выяснить нужно!

– Ларочка, конечно, скверная особа, – признал Гайворонский. – Но убивать Леву у нее совсем не было повода, да и кишка тонка! А Александр вообще не из нашей компании, ему все это безразлично. Да и Ларе Лева давно безразличен.

– Я так поняла, что здесь присутствовала женщина, которой господин Марков отнюдь не был, как говорится, по барабану, – намекнула я на Саврасову.

– Тонька? – пробасил Тугов. – Да вы что, она с ребенком маленьким одна сидит! Ей не то что в Москву – в гости выбраться проблема! Мать не больно-то ей помогает. Э-э-эх! – осуждающе покачал он головой.

– Тонечка – это мезальянс, мезальянс, – манерно заявил Гайворонский, выпятив нижнюю губу. – Леве нужна была девушка из хорошей семьи! Из хорошей семьи! – подняв палец, подчеркнул он.

– И вообще, – снова прогрохотал Тугов, – еще неизвестно, какого числа его точно убили. Может, и не восьмого. Может, он там задержаться решил на денек! Кто знает? Севк, ты, может? Были у него какие-то дела там?

– Он ничего не говорил мне об этом, – хмуро ответил Всеволод. – И не писал.

– То есть среди его знакомых вы не можете выделить людей, которые желали бы смерти Льву? – спросила я.

– Нет! – категорически заявил Тугов. – Ларка, может, и ненавидела его в душе, но убить Льва она все же вряд ли бы решилась, Сева прав.

– А тот, кто относился к нему неплохо, но кому смерть Маркова была выгодна? – задала я следующий вопрос.

Гайворонский покосился на Заботкину. Марина начала понемногу краснеть, но ничего не ответила, сделав вид, что она не придала взгляду Всеволода никакого значения.

– Среди нас нет таких, – после паузы все-таки ответил Гайворонский.

* * *

Вскоре я уже точно уяснила, что никто из ближнего окружения Льва Маркова в России не ездил в Москву в первой декаде февраля. Ни в железнодорожных, ни в авиационных билетах их фамилии не значились. Кроме Марины и Максима Заботкиных. Но эта парочка свое пребывание в столице и не скрывала.

Правда, до Москвы можно было добраться и на автомобиле – дорога занимала где-то около двенадцати часов. И этим видом транспорта могли воспользоваться Звонаревы, имевшие свою машину. А также Лиманская вместе со своим женихом – у Александра также имелся автомобиль. Гайворонский и Тугов были принципиальными пешеходами. Правда, у родителей Севы был старенький «Москвичок», но, по словам Марины, водительских прав Гайворонский не имел, и вообще, разбирался в технике как свинья в апельсине.

Но был ли у кого-то из них серьезный мотив для убийства Маркова? Я уже познакомилась с этими людьми – как лично, так и со слов Марины Заботкиной и Гайворонского. Теперь же хотела уточнить взгляд на эту ситуацию со стороны еще одного члена компании – Антонины Саврасовой. Которая, кстати, как выяснилось, в тот момент, когда предположительно убили Льва, болела.

На следующий день, позвонив Марине Заботкиной и выяснив у нее адрес Саврасовой, я отправилась к Тоне.

Саврасова проживала в новом десятиэтажном доме округлой формы, выстроенном недавно в одном из центральных районов города. Я знала, что Антонина работает главным бухгалтером в компании со сложным, но многообещающим названием «ВНИПИ ГАЗДОБЫЧА», поэтому предполагала, что материально Антонина не особенно нуждается.

Квартира ее и впрямь была хорошей, просторной, однако внутри не ощущалось того, что называется домашним уютом. То ли хозяйка не обладала необходимым вкусом, то ли мыслила она стандартно, но обстановка ее жилища не отличалась ни оригинальностью, ни комфортом. Или же она наняла неудачного дизайнера.

Антонина была в спортивных брюках и свободной майке, светло-русые волосы небрежно закручены в пучок на затылке. Отсутствие макияжа делало ее еще более блеклой и невыразительной. С внешностью этой женщине явно не очень повезло, однако фигура у нее неплохая, стройная, к тому же, она наверняка вкладывала немало денег в средства по уходу за собой, но… Не было в ней того, что называется умением себя подать, обаянием. А это природное качество, его ни в каких салонах не купишь.

Главное, что портило Антонину, было выражение ее лица – унылое, словно всегда чем-то недовольное, и даже какое-то болезненное. Встретила она меня без особых эмоций. Однако я не стала обращать на это внимание и сразу перешла к делу. Антонина пригласила меня в кухню, где налила мне чаю и достала из холодильника торт и коробку шоколадных конфет. Поблагодарив, я спросила:

– Вы не могли бы мне рассказать, как складывались отношения в вашей компании после отъезда Льва?

– Ой, да, в сущности, компании-то и не стало, – вздохнула Саврасова. – Лева был лидером, и вокруг него в основном все и собирались. Он то на лыжах нас пригласит покататься, то Новый год позовет вместе отмечать. Никого же из нас с места не сдвинешь... А Заботкины после его отъезда вообще прекратили с нами общаться.

– Почему?

– Они нас считают скучными, неинтересными. Мы все – бухгалтеры, юристы, бизнесмены… А себя они считают людьми творческими. Они только с Севой, может быть, и встречались как-то... С ним им все-таки было интересно поговорить. К тому же, Марина – она нас всех моложе, мы для нее уже старые, – усмехнулась Антонина. – А меня, например, утомляет их общество. Потому что они вечно хохочут, шумят, дурачатся, как дети малые! В общем, легкомысленная парочка.

Саврасова еще раз вздохнула и осуждающе покачала головой.

– Ну, они, все-таки, люди образованные, – заметила я. – И профессии у них серьезные.

– Ну да, они, конечно, умные, – признала Саврасова, – я просто хотела сказать, что они выбиваются из нашей компании. Им бы все посмеяться да поразвлекаться, над Левой, вон, они тоже все смеялись. Стишки про него даже сочиняли… глупые!

Я невольно улыбнулась и спросила:

– Вы разделяете мнение Севы о том, что они могли убить Леву, потому что должны были ему деньги?

– Ну, нет, – решительно сказала Саврасова. – Они, в принципе, люди-то добрые и безобидные. Так, немножко с приветом... Но, наверное, все творческие люди такие? И вообще, их волнует только, чтобы у них ребенок родился. У них проблемы в этом смысле.

– Марина сейчас беременна, – произнесла я, пристально глядя на Саврасову.

– Вот как? – удивилась Антонина. – Не знала, не знала... Ой! – неожиданно вздохнула она. – Она сама-то как ребенок, а тут еще и малыша воспитывать! Не знаю уж, как это у них получится. Тут, вон, с ума сойдешь, пока своего вырастишь.

Она кивнула в сторону комнаты, где ее пятилетний сын издавал чудовищные звуки, играя в паровозики. Неожиданно раздался еще более жуткий рев, последовавший после удара чего-то мягкого обо что-то твердое.

– Господи боже мой, что за мальчишка такой! – всплеснула руками Саврасова, вскакивая с места и бросаясь в комнату. – Ну, что тут у тебя случилось?

– Упа-а-а-ал! Упа-а-а-л! – вопил благим матом мальчишка, яростно растирая ушибленную голову.

– А я тебе говорила сто раз, чтобы ты сюда не лазил! Наказание, а не ребенок! Завтра к бабушке тебя отправлю.

– А-а-а! Не ха-чу к бабу-шки-и-и! – еще пуще завопил мальчик.

– А я тебя не спрашиваю, что ты хочешь, что не хочешь! С ума с тобой сойдешь.

– Я всег-да у ба-бу-шки-и-и! Она мне на-до-ела!

– Это мне твое баловство надоело! Поиграй во что-нибудь спокойное! За компьютером посиди!

Мальчик хныкал.

– Сладу с ним нет никакого, – пожаловалась она, возвращаясь в кухню, когда ее сын немного успокоился и потянулся к компьютеру. – Когда он в садике – еще ничего, а в выходной день хоть вешайся.

– А мама ваша, что же, не помогает вам? – спросила я.

– Больше ворчит, чем помогает. Говорит, родила – вот и возись. А что я работаю, так это не считается! Говорит, мужа себе найди и дома сиди. А где его, мужа, найдешь-то?

– Есть у вас в компании такой человек, Тугов, – осторожно закинула удочку я. – По-моему, он свободен.

Саврасова, понизив голос, как-то доверительно склонилась ко мне:

– Вообще-то, я сама над этим думала. Мне еще раньше и Наташа Звонарева это же советовала. И Марина тоже! Ну, она-то, правда, со смехом. Ну, я решила, что уж на крайний случай он подойдет.

– Почему – на крайний?

– Ну, он, все-таки, знаете... Несколько туповат, – покраснев, сказала Саврасова. – Уж чересчур он неинтересный. Хотя... Как посмотреть! Зато человек серьезный, положительный, без глупостей в голове. Танцы до упаду устраивать не будет, как эти Заботкины... – Саврасова явно убеждала саму себя, а потом как-то горестно вздохнула: – Годы-то идут, прямо не замечаешь как! А что я вижу-то, кроме работы? А я все-таки женщина, к тому же, молодая еще! В нынешнее время вообще мужчину тяжело найти. Все – алкоголики или альфонсы. А если мужчина хороший, так ему обязательно жена-стерва попадется! Вот и у Левы семейная жизнь не ладилась, все нервы ему испортила эта Ларка! А вот он, между прочим, самый достойный мужчина был! И умница, и деньги умел зарабатывать, и шутил-юморил… Ох, не ценят такие фифы мужей своих, только пилят их почем зря. А потом плачут, да поздно уже!

– Вообще-то, я что-то не заметила, чтобы Лариса так уж сильно убивалась по поводу своего развода со Львом, – сказала я. – Или это она сейчас успокоилась, а раньше все-таки переживала?

– Да какое там переживала! – Саврасова аж подпрыгнула, оседлав свою любимую, не дающую ей покоя тему, на которую она явно могла говорить часами. – Она только из-за квартиры и переживала, что ей жилплощадь его не досталась. А на Леву-то ей наплевать! У нее и при муже целый воз мужиков был, вертихвостка она! А потом она вообще в разгул ударилась. Сейчас, правда, попритихла маленько, нашла себе этого Александра, теперь ему кровь портит.

– Что он за человек?

– Он-то? – Саврасова посерьезнела. – Вообще-то, о нем я ничего плохого не могу сказать. Хотя, и хорошего тоже, потому что нормальный мужик с такой, как Лара, связываться не стал бы.

– А как же Лева? – чуть улыбнулась я.

Саврасова вспыхнула и как-то нервно принялась оправдывать Маркова:

– Ну, это же по молодости было, по глупости. Она задом-то умеет вертеть! И постоянно о сексе говорит, совсем понятий о приличиях нет! Я помню, мы на дачу поехали, так они прямо в лесу, в кустах, этим занимались, когда мы на поляне обедали. А Ларка еще нарочно стонала погромче, чтобы мы все слышали. У меня даже аппетит пропал. А Юра Звонарев весь покраснел.

– Был ли знаком ее жених, Александр, с Левой?

– Был. Но – только шапочно, – пожала плечами Тоня. – Александр начал ухаживать за Ларкой где-то за год до того, как Лева уехал. Поначалу Лева, он у нас такой эмоциональный, – как-то оправдываясь, пояснила она, – короче, он воспринял Александра в штыки. Постоянно говорил о нем что-то плохое. Ну, наверное, переживал, что, вот, – женщина была его, и вдруг мужик чужой появился! Ну, понимаете, наверное, о чем я говорю...

Я кивнула, поддержав собеседницу.

– Ну, а потом, я смотрю, он уже перестал Александра подкалывать, и вообще, разговаривал с ним нормально. А когда Лева уезжал, так вообще они друг другу руки пожали, как друзья! В общем, нормальные отношения у них были.

– Понятно... А Звонаревы... Что они за люди, чем занимаются?

– Хорошие люди, серьезные, – охотно сказала Саврасова. – Порядочные, тихие. У Юры свой магазин, он автозапчастями торгует, а у Наташи парикмахерская собственная. Девочка у них, большая уже, в школу ходит. Живут они дружно, мирно, в гости редко ходят, все больше сидят дома. Телевизор вместе смотрят по вечерам, отдыхают после работы... Нет, очень приличные люди! Ни пьянок, ничего такого. А вот у Заботкиных вечно дым коромыслом стоит! Все книжки умные читают и спорят потом с друзьями об этом. А Максим – вообще чокнутый, он все географические справочники изучает, увлекается. Говорит, к старости путешествовать поеду по миру, свой атлас составлю! На французском языке! Или на английском, что ли... До утра над ними просиживает. А на что ехать-то ему? Лучше бы деньги научился зарабатывать, вон, как Юра. Или как Лева. А Марина на словарях своих помешана, даже на ночь их читает, вместо журнала. И философов всяких тоже читает. Головы забивают себе всякой ерундой, а мозги-то у них и так... немного того.

– Как Гайворонский относится к Марине?

– Ой, да по нему не поймешь! Он вообще человек, честно сказать, неискренний, что ли... Или это странности у него такие, – Саврасова красноречиво покрутила пальцем у виска. – Вообще-то мне кажется, что относится он к ней хорошо, просто старается ее все время как-то уколоть, потому что она его бросила и за Максима замуж вышла. А что тут обижаться, с другой стороны? Он и не собирался с Риточкой разводиться, куда ему идти-то, а Максим неженатый был, да у него и квартира двухкомнатная. И подходят они друг другу. Но дружат они с Севой нормально, надо сказать. Во всяком случае, дружили до всего этого...

Саврасова вздохнула, полезла в буфет и достала бутылку коньяка.

– Давайте помянем Леву, что ли? – предложила она.

Я отказалась, и Антонина, поколебавшись, все же налила коньяку себе одной. После двух рюмок Саврасова немного повеселела и даже отважилась закурить, бросая косые взгляды на дверь комнаты, за которой мальчуган продолжал свои детские серьезные занятия.

– Когда вы узнали о том, что Лев пропал? И от кого? – спросила я.

– Юра Звонарев заехал меня навестить, я тогда как раз болела сильно, с гриппом лежала. Лешка мой у бабушки был. Десятого, что ли, числа? И вот он и сказал, что, мол, почему-то не приехал Лева.

– У вас не возникло такой неожиданной мысли – взять и самой встретить Леву? – спросила я. – Все-таки, он теперь свободный человек, в Россию возвращается. Может быть, такой смелый шаг с вашей стороны подтолкнул бы его к решительным действиям?

– Я?! Да вы что?! Мне и в голову не пришло! – совсем раскраснелась Саврасова. – Я вообще человек скромный, сама ни за что первая на шею не повешусь. Это вон Ларка только так может. Я, конечно, ждала его, – опустила она глаза. – Надеялась... Обрадовалась, конечно, что он приезжает насовсем. Но все же, я считаю, что мужчина первый должен, и вообще…

Саврасова нахмурилась, и в глазах ее я заметила блеск навернувшихся слез.

«Видимо, вспомнила обидные слова Лиманской, сказанные ею у Гайворонских», – подумала я.

– Ладно, это мое, личное, – проговорила Антонина сдавленным голосом и промокнула глаза салфеткой. – Извините.

– Это вы меня извините, что пришлось поднять не совсем приятную тему, – я встала со стула. – Спасибо вам за информацию.

– Вам спасибо, что взялись за это дело, – ответила Саврасова. – От души надеюсь, что вы найдете убийцу Левы!

Покинув квартиру Саврасовой, я решила немного пройтись пешком и подумать, благо, сегодня я была без машины. Погода весьма располагала к прогулке, к тому же, дом Антонины Саврасовой находился недалеко от моего. Вдыхая свежий весенний воздух, я анализировала ситуацию.

В принципе, я уже составила собственное представление практически обо всех друзьях Маркова. Не совсем понятным оставался для меня образ Александра, бойфренда Ларисы Лиманской. И еще – неординарная фигура Севы Гайворонского. Пока что, кроме разговоров, мне не на что было опереться. Но это и понятно – что еще я могла сделать в данной ситуации? В Москву ехать бесполезно – там всего лишь обнаружили труп, и все. Поездку же в Германию я считала преждевременной. Единственное, что я могла сделать в настоящий момент – это запросить материалы дела Маркова.

С этой целью я посетила своего старого знакомого – подполковника милиции Мельникова. Андрей Александрович встретил меня радушно. В общем-то, это через него я проверила косвенное алиби всех членов компании – Мельников поднял компьютерные базы данных по авиа – и железнодорожным билетам. И он был уже в курсе, каким делом сейчас я занимаюсь. Увы, Гарика Папазяна, на которого я имела небольшой зуб, привлечь мне не удалось: Он работал в другом районе, к тому же, он ловко отвиливал от разговоров со мной, отключив сотовый, а на свой рабочий телефон посадил какого-то сержанта, который всякий раз вежливо повторял мне, как попугай, что капитан Папазян уехал на вызов. В конце концов, мне это надоело, и я перестала ему звонить. Пришлось напрячь Мельникова.

– Скажу тебе сразу, это тухляк полнейший! – категорично заявил Андрей. – Я мельком ознакомился с делом – никаких зацепок. Этого Максима Заботкина, кстати, по-моему, уже выпустили – улик нет. Колоться он не намерен. Ко всему прочему, нас это мало касается, дело завели в Москве. Вот пусть они и рвут задницу на эту тему. А тебе вообще пора завершать эту бодягу.

– Это почему?

– Я же тебе говорю, парня того отпустили. Девчонке ты помогла, задачу свою выполнила.

– Ну уж нет, это дело меня заинтересовало, – возразила я.

– Ты подумай, Таня, что ты сможешь выяснить? Убийство произошло черт знает когда, черт знает где. Улик – никаких. Ко всему прочему, ты говорила, что убитый был человеком конфликтным, так что мог просто повздорить с кем-то по пьяному делу.

– Где? В аэропорту?

– А почему нет? В Шереметьево так надраться можно на радостях, из-за возвращения на родину! Я в прошлом году, когда из Финляндии из командировки по обмену опытом возвращался, так с ребятами напился, что только в поезде, уже на следующий вечер, и очнулся.

– Это – ты! А там, похоже, другое дело. Человек серьезный, непьющий…

– А я, значит, несерьезный и пьющий? – возмутился Мельников.

– И ты серьезный, – успокоила я его. – Но ты же не откажешься выпить, если есть достойный повод?

– Нет, – признался Мельников. – У меня и так работа нервная… Если еще не пить – совсем сдам.

– Ну вот, а Марков этот вроде бы вообще был убежденным трезвенником.

– Брось ты, – лениво отмахнулся подполковник. – Вот тебе факс, я предполагал, что тебе материалы понадобятся. Ничего интересного – нашли его в канаве около дороги, в трех километрах от Ленинградского шоссе, около Химок. Обнаружил тело водитель-дальнобойщик, в марте, когда подтаивать начало. При нем были документы, что и позволило установить его личность. Иначе даже это было бы затруднительно.

– А деньги?

– Вот тут, – заглянул Мельников в бумажку, – сказано: какая-то мелочь, типа двух сотен марок, кредитная карточка. Ну, и все...

– Так, значит, если он и повздорил с кем-то, то убийца не взял этого ничего? – удивленно спросила я.

– Значит, не взял, – равнодушно согласился Мельников.

– Что там еще написано?

– Ну, там всякие, конечно, протокольности – как лежал, куда смотрел, степень разложения трупа, заключение судмедэксперта и прочая подобная ерунда. А, вот тут говорится, что смерть, скорее всего, наступила больше месяца тому назад, то есть, надо полагать, в первой декаде февраля, от удара по голове тупым металлическим предметом. Вернее, не удара, а ударов. То есть, стукнули его по голове несколько раз. Скорее всего, ссора на почве личной неприязни, – с видом искушенного знатока прокомментировал подполковник. – В салоне машины твой герой повздорил с водителем, тот грохнул его по голове гаечным ключом, а когда увидел, что пассажир скопытился, свернул с Ленинградки и выкинул его в кювет. Вот и все... Слушай, Таня, давай лучше прогуляемся вместе по Набережной? Смотри, какие погоды дивные стоят!

Андрею, видимо, совсем не хотелось сидеть в душном кабинете и заниматься рутинными делами, раз он решился на такое предложение.

– Спасибо, я уже вчера нагулялась, – засмеялась я. – В другой раз – вполне возможно.

Когда я вышла из здания городского управления внутренних дел, в моей сумочке запищал мобильник. Я достала аппарат, нажала на кнопку, приложила трубку к уху и услышала взволнованный, срывающийся голос Марины Заботкиной.

– Татьяна Александровна, вы не могли бы к нам приехать? Тут просто кошмар какой-то творится! Я не могу говорить по телефону! Наш адрес запишите – Садовая, шестьдесят восемь, квартира двадцать четыре...

– Сейчас же выезжаю, – коротко сказала я.