Текст книги "Киска по вызову"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– А как Святослав к ней относится? – спросила я.

– Ему тоже все это неприятно, хотя он просил меня относиться к Людмиле более… терпимо. Говорил, что она сама вскоре успокоится, что ее тоже можно понять, ведь они долго были вместе. По-моему, он ее жалеет, потому что она больной человек.

– То, что она больна, он вам сказал?

– Он упоминал об этом. Но вообще-то внешне она не выглядела как полоумная. Во всяком случае, в те моменты, когда мы встречались. Раздраженная, нервная – да, но больная психически…

– Если Святослав считал, что Людмила действительно больна, почему он с ней встречался так долго? Для него это было неважно? Я имею в виду ее отклонения. Я, конечно, спрошу при надобности и у него самого, но сейчас мне интересно ваше мнение.

– Вряд ли Святослав захочет говорить с вами о ней, – возразила Алена. – Он очень не любит эту тему.

«Мало ли, что он там не любит, – подумала я. – Придется потерпеть мой въедливый характер, если уж нанял меня для расследования».

– Тогда тем более скажите вы, – вслух проговорила я. – Ему неважно было состояние Людмилы?

– Наверное, да, не было важно, – пожала плечами Алена. – Может быть, ее… особенности не проявлялись сначала так ярко. Вообще-то она – давнишняя знакомая его мамы, дочка ее умершей приятельницы. Тому, что Станислав и Людмила начали встречаться, Ирина Александровна посодействовала. Но потом выяснилось, что у нее тут не все в порядке, – Алена покрутила пальцем у виска, – и Ирина Александровна стала выступать против их встреч. Когда рядом со Святославом появилась я, то вначале вроде бы была для нее хорошей, а сейчас что-то не очень. Разонравилась, наверное. Ирина Александровна человек тяжелый, с ней трудно найти общий язык. А любит она, по-моему, только своего сына. Остальных – либо уважает, либо презирает, либо просто никак не воспринимает.

– А когда вы последний раз видели Людмилу?

– Ну вот тогда, когда случилась та неприятная история с дракой. После не видела.

– А когда она произошла? Я же не знаю, как давно вы переехали сюда.

– Полгода назад. Незадолго до нашей свадьбы. Вообще-то я была уверена, что это все в прошлом. Я почти и не вспоминаю о Людмиле Косович. Если бы вы сейчас не напомнили, мне бы и в голову не пришло думать о ней, – развела руками Алена.

– Хорошо, насчет Косович у меня к вам вопросов больше нет, – кивнула я. – Теперь давайте вернемся к тому неприятному вечеру, когда на вас напали.

– Но вы же сами сказали, что уже слышали об этом, – подняла на меня глаза Алена.

– Ну, подробности никогда не бывают лишними, а потом, мне сейчас интересно то, чего я еще не слышала: как вели себя напавшие, когда оттащили вас от мужа? Как они выглядели? О чем с вами говорили и говорили ли вообще? Я-то знаю обо всем происшедшем со слов Святослава, а ему в тот момент не до наблюдений было.

Алена помрачнела. Она взяла еще одну сигарету из пачки и, делая длинные затяжки, сказала:

– Даже вспоминать не хочу! Хотя я понимаю, что вам это нужно. Как они себя вели? Ну, наверное, как вели бы себя любые другие на их месте. Довольно грубо скрутили меня и потащили, по дороге рот рукой зажимали, чтобы я не кричала. Потом уже, когда в сторону отволокли, стали шипеть в ухо, чтобы я не дергалась и молчала, тогда со мной все будет в порядке и меня отпустят.

– Сколько их было?

Алена наморщила лоб.

– Так… Меня держали двое, а еще трое избивали Святослава – значит, всего пятеро.

– А что за машина у них? Вас ведь, кажется, к ней оттащили? Вы ее разглядели?

– Нет, очень плохо, – развела руками Груничева. – Вроде бы машина наша. Не иномарка, это совершенно точно. Наверное, что-то типа «шестерки». И еще помню, что машина светлая. А номера я, конечно, не разглядела! – Алена с досадой махнула рукой.

– Вас они не били?

– Нет, только держали очень грубо, руки заломили за спину, рот зажали… – Алена передернулась.

– А как же вам все-таки удалось освободиться? Вы владеете какими-то приемами? – спросила я, посмотрев на ее довольно хрупкое тело.

– Нет, что вы! Какие приемы! Я вообще не очень-то спортивный человек, – Алена каким-то извиняющимся взглядом глянула на меня. – Видите ли, у меня в кармане пальто всегда лежит баллончик с нервно-паралитическим газом. В какой-то момент один из парней отошел, а второй не слишком крепко держал. Когда одна моя рука оказалась свободной, я смогла вытащить баллончик и нажать на кнопку, повернув его в сторону державшего меня парня. Он отшатнулся, отпустил меня, и тогда я побежала. Причем специально кинулась не туда, где шла драка, а в другую сторону, на дорогу. Там как раз машина проезжала.

– Значит, вы воспользовались баллончиком?

– Да. Но я не помню, что с ними было после этого, я не смотрела. Кинулась к дороге сразу же, как почувствовала, что меня уже не держат. Слышала, правда, как они кричали и ругались. Все очень быстро произошло.

– Хорошо, что у тебя баллончик был, – неожиданно раздался грудной голос, и в комнате появилась Ирина Александровна. – А если бы его не было? Что тогда? Ужас какой! На улицу не выйдешь. Я всегда говорила: Слава, пользуйся машиной! Нет, прогуляться им захотелось… Нельзя сейчас пешком ходить! Время-то какое!

Она покачала головой и присела на тахту, откинув край покрывала.

– Алена! – с укором обратилась мадам Груничева к невестке. – Опять ты прямо на покрывале валяешься! Оно же перестанет быть таким ярким, и ворс весь сваляется. И снова ты курила в комнате! Ну что это такое? Я Славу ругаю, а тут еще ты!

Алена ничего не отвечала, глядя мимо свекрови.

– А вы, девушка, что же, частный детектив? – серьезно спросила Ирина Александровна, глядя на меня.

Я достала удостоверение и протянула ей. Ирина Александровна внимательно изучила его и, чинно кивнув, вернула.

– Ну дай бог, – с сомнением покачала она головой. – Если найдете этих хулиганов, хорошо. Ох! – Она вздохнула. – Хотя вообще-то я сомневаюсь. Да, не женская у вас профессия.

– Мама, ну кто тебя просит высказывать свое мнение? – с раздражением спросил Святослав, тоже входя в комнату.

– А почему я не могу его высказать? – недоуменно посмотрела на него Ирина Александровна. – В конце концов, я твоя мать. И говорю я не из-за того, что зла желаю, а потому что душа болит! Вот будут у тебя свои дети, тогда поймешь. И вообще я хочу сказать, что мне не нравится, как вы живете. Посмотрела я сегодня и в ужас пришла. Давно уже собиралась сказать, а сегодня не выдержала. Ну что это такое? Первого у вас не приготовлено, все на каких-то кусках живете.

– Почему, там есть нормальный обед, – перебил ее сын.

– Да какой нормальный! – отмахнулась Ирина Александровна и почему-то обратилась взглядом за поддержкой ко мне. – И убраться в квартире нужно как следует, прямо генеральную уборку провести.

– Да зачем она нужна! И так все чисто, – сказал Святослав.

– Все равно. Нужно и в шкафах разобрать – я сегодня посмотрела, у вас там все неправильно разложено. Неудобно же! И что-то, может быть, на антресоли сложить, что ненужное.

– Ненужное лучше выбросить, – вставил сын.

– Выбросить! Вам бы все выбрасывать! Потом понадобится, а у тебя не будет. И к маме придешь просить.

– Я уберусь, Ирина Александровна, – сказала Алена.

– И я тебе помогу, – стояла на своем свекровь. – Я вообще решила, что у вас жить останусь, пока все не уладится, а то вас и оставлять-то страшно! Я теперь спать ночами не могу нормально. А если к вам так прицепились, то и в квартиру ведь могут залезть! Алена то туда, то сюда, а этот, – она кивнула на сына, – вечно на работе. В квартире кто-то обязательно должен быть постоянно.

– А кто же у тебя останется в квартире? – спросил Святослав, которому, судя по выражению его лица, совсем не нравилась идея матери пожить с ними вместе.

– А я Марью Михайловну попрошу, из сорок третьей квартиры, – ничуть не растерялась Ирина Александровна. – Она порядочный человек, мы с ней сколько раз друг друга выручали – и когда она к дочери в Москву ездила, и когда я в больнице лежала с сердцем. Ты за меня не волнуйся, это за вас все волноваться приходится. А я квартиру без присмотра не оставлю. Там у меня тоже худо-бедно ценные вещи есть, пусть и немного. Отцов портсигар золотой, например, и книг у меня много.

– Книги сейчас не воруют, – заметил сын.

– Не скажи, кому что. Могут все унести, что под руку попадется. В общем, я все решила. Я остаюсь.

И она категорически хлопнула ладонью по тахте. Святослав с Аленой хмуро переглянулись, явно недовольные предстоящей перспективой.

– Простите, а ваш муж умер? – обратилась я к Ирине Александровне.

Та кивнула головой и вздохнула:

– Да, несколько лет назад. И главное, так внезапно! Никто этого не ожидал, совершенно никто! Он всегда отличался хорошим здоровьем, был полон сил – и на тебе! В один миг его не стало – сердце остановилось. Я тогда была в жутком состоянии, просто в шоковом! Сама после этого с сердцем в больницу попала. Похороны помню как в тумане, словно все не со мной происходило. Такое вот горе…

– Мама, но ведь прошло же уже несколько лет, пора успокоиться, – мягко и сдержанно проговорил Святослав. – А ты любишь вспоминать, словно нарочно снова себя расстроить хочешь.

– Как я могу не вспоминать! – недоуменно и с упреком посмотрела на него мать. – Это был мой муж, твой отец! Мы с ним прожили всю жизнь и совершенно не ссорились. И теперь забыть все с легкостью?

– Да никто не просит тебя забывать, – поморщился Святослав. – Просто про похороны поменьше думай, лучше о хорошем вспоминай. И вообще, мама, давай прекратим разговор на эту тему. Она не имеет отношения к делу и только отвлекает Татьяну.

– Хорошо, я вообще могу ничего не говорить! – с досадой и обидой проговорила Ирина Александровна и вышла из комнаты. Через пару минут оттуда послышался ее голос: – Слава, ну кто хранит рубашки на стульях? Они же от этого мнутся. Вы прямо как дети маленькие, честное слово!

– Вы не обращайте внимания, – извиняясь, сказал мне Груничев. – Продолжайте.

– Да мы практически уже закончили, – сказала я и снова обратилась к Алене: – То есть благодаря вашим действиям с баллончиком вам удалось освободиться и позвать на помощь, а преступники сразу после этого уехали?

– Да, они попрыгали в свою машину, – кивнула Алена. – Как только увидели, что останавливается автомобиль и из него выходят люди. Ну а я следом вызвала «Скорую» и попросила тех людей подождать ее приезда рядом со мной. Я очень сильно боялась, вы понимаете…

– Конечно, понимаю, – ответила я.

– Я всего этого не видел, – вставил Святослав. – Я почти сознание потерял, лежал как… cловно на тот свет уже переправлялся. Муть одна кругом, не соображаю ничего. Очнулся уже в «Cкорой», понял, что в больницу везут, и опять отключился. Только через некоторое время в себя пришел, уже в палате.

– Я теперь боюсь на улицу выходить, – дрожащим голосом проговорила Алена.

– Ну тебе-то что бояться? – успокаивающе сказал Святослав. – К тому же мама собралась у нас пожить, вот ее и посылай в магазины.

– Да я бы лучше сама сходила, – покосившись с опаской на дверь, понизила голос Алена.

– Ну, – Груничев развел руками, – что поделаешь! Я думаю, это ненадолго, так что потерпи.

Разговор был закончен, мне больше нечего было делать в груничевской квартире.

* * *

Около входа в университет крутилась разношерстная публика, состоящая из молодых людей обоих полов, одетых кто крикливо и вызывающе, а кто, наоборот, нарочито невзрачно по так называемой «неформальной моде». Я протиснулась сквозь толпу, поймала два заинтересованных взгляда со стороны юношей с горящими глазами и проследовала в вестибюль. Там меня остановил охранник, изучил мое удостоверение и пропустил внутрь. Людмила Косович работала на кафедре философии, и, чтобы ее найти, нужно было подняться на четвертый этаж.

Наконец я нашла нужный кабинет. В нем находилось несколько преподавателей, и Людмилу Косович я выделила сразу, хотя никогда ее не видела. Из присутствующих она одна подходила под нужный образ, который у меня уже сложился. Это была невысокого роста полненькая женщина в больших роговых очках и с черными как смоль волосами.

– Нет, нет, вы не правы, Лев Борисович, – горячо убеждала она сидевшего за соседним столом седенького тощего господина с тросточкой в руке. – Конечно, по телевизору такое показывают, но к реальной действительности это не имеет никакого отношения.

– Ну я не знаю, – отвечал худощавый старичок, – мне кажется, Людочка, что в нашем споре мы оба забываем о главном. Необходимо помнить, что прагматический выбор и следование нравственному принципу есть одно и то же. Если не следовать принципам, в конечном итоге вы проигрываете, даже если придерживаетесь позиции меркантильной выгоды.

– Ах, слова, слова, Лев Борисович! – махнула рукой Косович. – Одни слова!

– По-моему, вы оба слишком категоричны, – вступила в спор еще одна преподавательница, пожилая женщина строгого вида, с короткой прической и преобладанием мужского стиля в одежде. – Да, кстати, девушка, а вы к кому? – обратила она внимание на меня.

– Здравствуйте, я к Людмиле Яковлевне, – подала я голос, и Косович, прервав жаркий спор, с удивлением повернулась ко мне.

– Если насчет пересдачи зачета, – сурово заговорила она, – то только после десятого, я же предупреждала!

– Нет, я совсем по другому поводу, – возразила я. – Скорее – по личному. Мы можем поговорить наедине?

– А в чем дело? – На лице Косович отразилось беспокойство, и оно передалось строгой женщине, которая тоже с недоумением и даже с подозрением посмотрела на меня. Что касается старичка, то он воспринял мои слова с живым любопытством и наклонил голову, чтобы, видимо, лучше рассмотреть меня и проследить за тем, что будет дальше происходить.

– Это касается одного нашего общего знакомого, – сказала я, злясь на Косович из-за того, что она вынуждает меня объяснять при посторонних цель моего визита.

– Подождите, но я вас не знаю! Что за общий знакомый? – нервно воскликнула она.

Я уже совсем разозлилась и поэтому не стала щадить ее чувства, заявив напрямик:

– Груничев Святослав Игоревич. А меня зовут Татьяна.

Косович вспыхнула, засуетилась, бесцельно вороша на столе какие-то бумаги. Затем она гораздо более внимательным и оценивающим взглядом осмотрела меня. Не знаю уж, за кого она меня приняла, но симпатии в ее взгляде не прибавилось. Может быть, если бы вместо меня перед нею стояла толстая некрасивая тетка, настроение ее улучшилось бы. И ничего странного в этом не было бы: я давно обратила внимание, что женщины, особенно молодые, смотрят друг на друга как на потенциальных конкуренток. А в данном случае, если учесть, что я упомянула имя ее бывшего любовника… Перестав наконец меня разглядывать, Косович поспешно встала со стула и быстро заговорила:

– Ну, я не знаю… Святослав Игоревич – мой, можно сказать, бывший знакомый, я давно его не видела… Что вы хотели? Нет, я не против поговорить, просто здесь не очень удобно…

Было видно, что женщина волнуется, смущена тем, что разговор коснулся Груничева в присутствии ее коллег. Она хотела сделать вид, что упомянутый предмет разговора ей малоинтересен, но в то же время ей явно было любопытно узнать, что за дела связывают меня с Груничевым и почему я пришла к ней. Может быть, в ее голове мелькнула мысль, что мой визит сулит ей что-то приятное, поскольку она заметно заинтересовалась и постаралась отбросить свою антипатию ко мне.

– Так пойдемте куда-нибудь в другое место, – предложила я. – Мы можем даже поговорить в моей машине, если здесь не найдется подходящего помещения.

– Нет, я на улицу не хочу выходить, там холодно. Пойдемте вон в тот кабинет. – Резко бросая фразы, Косович поднялась и торопливо потянула меня к двери, находившейся внутри аудитории.

Старичок и мужеподобная женщина проводили нас любопытными взглядами.

Кабинет, в который мы вошли с Людмилой Яковлевной, был совсем крохотным, здесь уместились всего один письменный стол с двумя стульями и шкаф.

– Садитесь, – не глядя на меня, кивнула Косович на один из стульев, сама же расположилась на другом. – Вас послал Груничев? Интересно, зачем? Он что, не мог мне сам позвонить? – забросала она меня отрывистыми вопросами, произнося их резким, гортанным голосом.

– Нет, он меня не посылал. Дело в том, что у него неприятности, и я занимаюсь выяснением их причин.

– И что же, вы считаете, что причина его неприятностей заключается во мне? – насмешливо произнесла Косович. – А потом, что значит «выясняете»? Вы ему кто?

– Я частный детектив, которого он нанял для расследования одного дела, – ответила я.

– С ума сойти! – воскликнула Людмила Яковлевна, качая головой.

При этом она явно повеселела, поняв, что меня со Святославом связывают лишь деловые отношения. Хотя логики здесь не было никакой – она же знала, что Груничев женат и что ей возобновить с ним близкие отношения вряд ли светит.

– Ну и что же вы от меня хотите? – не сбавляя нервозности, продолжала Людмила. – Информации? Признаний? Я Святослава не видела уже год и понятия не имею о его делах. Спросите лучше у его жены. Именно она способна доставить ему неприятности! А какие, кстати, неприятности? – вдруг спросила она после своих утверждений.

– На него напали на улице и жестоко избили.

– Боже мой! – закатила глаза Косович. – А почему на улице? У него же машина! И что, он в больнице?

Я просто не знала, на какой вопрос отвечать раньше, озадаченная манерой Людмилы Яковлевны сыпать фразами как из пулемета.

– Нет, он не в больнице, он уже дома и чувствует себя более-менее нормально, – для начала сказала я. – А на улице находился потому, что в тот вечер решил прогуляться. Кстати, вместе с женой, которой тоже могло основательно достаться.

– Но это же просто глупость чистой воды – ходить пешком, имея машину! Я просто удивляюсь на Святослава! Раньше его невозможно было заставить несколько шагов пройти! Что вдруг за прогулки? – Сейчас в интонациях Людмилы мне послышалось нечто, очень напоминающее манеру разговора Ирины Александровны Груничевой, и я даже подумала, что, может быть, именно это сходство подсознательно и привлекло к ней Святослава. Насколько я смогла рассмотреть и понять Косович, у нее не было ничего общего с Аленой, которую он выбрал в жены. Похоже, его брак был заключен по любви.

– Это сейчас совершенно неважно, Людмила Яковлевна, – терпеливо продолжала я. – Святослав озабочен проблемой найти тех, кто на него напал. Он не исключает, что нападение может повториться, и опасается. Вот я и решила обратиться к вам – может быть, преследование идет откуда-то из прошлого и вы знаете, с кем он конфликтовал в свое время?

– Я ничего не могу знать! – категорично отрезала Косович. – Это нужно спросить у его нынешней жены. Я всегда говорила, что она доведет его до могилы. Это абсолютно беспринципная женщина! Молодая, наглая. Вот у нее и спросите!

– Вы сказали о могиле, – заинтересовалась я. – В связи с чем?

– В прямом смысле. Меньшее, что ему грозит с ней, – смерть от разрыва сердца. Или от переутомления. Вы же, наверное, знаете, что работает только он, а она сидит дома и постоянно требует содержать ее получше. С таким подходом у него уже через год будет язва желудка, уверяю вас!

– Вы можете сказать что-нибудь конкретное? – уточнила я.

– «Конкретное»! – передразнила Косович и покачала головой. – Да достаточно вспомнить, как эта женщина разговаривала со мной. Понятно, что она столь же нахально ведет себя и со Святославом.

Я не стала спорить и задала следующий вопрос, надеясь получить на него честный ответ:

– Скажите, вы ведь встречались несколько раз со Святославом после вашего разрыва? Как проходили ваши встречи?

Косович затеребила обложку лежавшей на столе тетради.

– Святослав наверняка наговорил вам с три короба про меня, – наконец нервно сказала она. – А я действовала из самых лучших побуждений. Да, я приходила к нему. Но для чего? Я хотела его предостеречь! Поймите меня тоже: мы встречались с ним четыре года, я хорошо успела узнать его характер. И считала, что имею право высказать свое мнение. Тем более что он оставил меня вот так, с бухты-барахты, даже толком ничего не объяснив. Между нами все было нормально, а тут вдруг появилась эта Алена, и сразу все рухнуло. Просто потому, что она заморочила ему голову, и он забыл про меня. Естественно, что мне было очень обидно. К тому же я понимала, что Алена – не та женщина, которая ему нужна. Вот я и пыталась поговорить с ним и убедить, что он поступает неправильно.

– А почему вы решили, что Алена ему не подходит? – спросила я.

– Господи, ну это же очевидно! – всплеснула руками Косович. – Она же просто шлюха, что написано у нее на лице крупными буквами! Я удивляюсь на Святослава, как он не заметил. Хотя чему тут удивляться, мужчины всегда глупеют при виде смазливого личика и длинных ног. Поверьте мне, я таких, как Алена, чую за версту. Она, кстати, нездешняя, ей жилплощадь нужна – все же понятно. Она до знакомства со Святославом у кого-то в нашем городе на птичьих правах проживала, – Людмила многозначительно поджала губы, – а тут и Святослав подвернулся. Конечно, для нее-то он был самым подходящим вариантом. А потом она вильнет хвостом, половину имущества у него оттяпает – и дело с концом! И даже мама его ничего не сможет сделать. Мама у него тоже тяжелый человек. Но я удивляюсь на нее: куда же она смотрела, когда он женился? Почему позволила? Главное, я к ней тоже приходила, убеждала, но она почему-то встретила меня холодно. Наверняка Алена со Святославом ее накрутили, я просто уверена. Ведь раньше она ко мне замечательно относилась, она же меня с детства знает. А теперь вот получилось, что у меня и с ней отношения распались, хотя я совершенно этого не хотела.

– А вы и с самой Аленой разговаривали? – спросила я.

– А что мне оставалось делать, если Святослав совсем от нее голову потерял? – несколько раз развела руками Людмила. – И Ирина Александровна тоже не внимала моим словам. Но наша встреча закончилась плохо: у меня нервы были на пределе, и я не сдержалась – залепила ей пощечину. А потом уже, естественно, ни о каком разговоре не могло идти и речи. Ну, я и махнула на все рукой. В конце концов, если Святослав сам хочет, пускай кладет голову на плаху. У меня своя судьба, и планы у нас со Святославом разные.

– А что у вас за планы, можно узнать? – поинтересовалась я.

– Пожалуйста! – пожала плечами Косович. – Мне давно уже надоело жить в этой стране, теперь у меня есть возможность ее покинуть, что я и собираюсь сделать.

– А куда вы собираетесь? В Израиль, в Германию? Может быть, в Испанию? – предположила я.

– Ну какая разница! Уж тут я вовсе не обязана перед вами отчитываться! – быстро отреагировала на вопрос Косович.

Она снова занервничала и принялась сплетать и расплетать пальцы. Затем вскочила со стула и принялась расхаживать по кабинетику.

– Я понимаю, вы, наверное, решили, что нападение могло быть спровоцировано мной, не так ли? – усмехнулась она. – Какая глупость! – вдруг так высокопарно произнесла Людмила, будто находилась на сцене. – Конечно, месть отвергнутой женщины и все такое… Но я не собираюсь Святославу мстить! Зачем? Ему сама судьба отомстит за неправильный выбор, вот увидите. И потом, привлекать каких-то хулиганов, бандитов… избивать человека… Что за недостойные методы! Отомстить можно куда более тонко и больно. Но я не собираюсь этого делать, повторяю. Между прочим, я познакомилась с очень порядочным и серьезным человеком, и мы собираемся уехать вместе. И на новом месте совместно устраивать свою жизнь. Человек он надежный, с ним можно не волноваться за будущее. Он постарше Святослава и очень основательный. У него нет никаких глупостей в голове.

– Очень рада за вас, – перебила я эмоциональную речь Людмилы. – Благодарю, что согласились со мной побеседовать. Напоследок могу только повторить свой первый вопрос, на который вы не соизволили ответить: кто из вашего общего прошлого мог конфликтовать со Святославом?

Косович нахмурила брови и сдвинула взгляд в угол комнаты. Она надолго задумалась, сидела молча, периодически вздыхая и бормоча что-то неопределенное.

– Серьезных конфликтов я не наблюдала, – выдохнула наконец она. – Правда, был один человек, из – за которого Святослав какое-то время тревожился. Но это было давно. Очень давно, в самом начале нашего романа.

– И что тогда было? Что за человек?

– Незадолго до того Святослав похоронил отца, занимался какими-то наследственными делами. И вот как раз тогда возник на его горизонте некий дядя Миша, который и вносил дискомфорт. Я толком не знаю, что они не поделили, не люблю влезать в подобные дела, но Святослав, помню, часто звонил этому человеку и что-то требовал. А после разговоров с ним был очень раздраженным. Так длилось довольно долго, но потом, кажется, дядя Миша куда – то исчез. Вернее, Святослав перестал ему звонить. Наверное, уладил с ним все вопросы. Но произошло это уже ближе к нашему разрыву. Вы лучше поговорите со Святославом, у него спросите.

Мы распрощались с Людмилой Косович, и я, выйдя из университета, села в свою «девятку», чтобы ехать домой. А по дороге я обдумывала разговор с ней. В принципе, я и не ждала, что Косович предъявит мне четкие доказательства своей невиновности, потому что говорить об алиби в данном случае просто бессмысленно. Мне нужно было просто взглянуть на нее, чтобы понять, что она из себя представляет, а заодно выяснить, нет ли интересных для меня моментов в прошлом Святослава.

Из общения с Людмилой я сделала вывод, что она вряд ли является организатором «наездов» на Груничева. Она скорее сама устроит скандал, чем попросит кого-то сделать это. И потом – у нее, преподавателя университета, вряд ли имеются выходы на таких людей, как напавшие на моего клиента отморозки. Конечно, нужно будет все еще раз обсудить с самим Груничевым, который наиболее осведомлен об особенностях натуры Косович, а заодно поговорить и о подробностях их взаимоотношений. Так что надо будет ему позвонить, назначить встречу.

Но набирать номер Груничева мне не пришлось, поскольку он позвонил сам. Святослав полюбопытствовал, не появилось ли у меня что-то новое, и также сообщил, что через два часа состоится презентация, в которой будет принимать участие его фирма, а также представители из других городов. Это мероприятие он считал важным и спросил, не будет ли мне интересно поприсутствовать на нем. Я похвалила клиента за предусмотрительность и назначила встречу через пятнадцать минут в одном из кафе. Как раз кстати было бы и пообедать, поскольку дома у меня ничего не было приготовлено.

Святослав очень удивился, когда узнал о моем визите к Косович.

– Что вы у нее забыли? – спросил он недовольно, покручивая в руках салфетку.

– Я отрабатываю все версии, – просто ответила я.

– Но это же не может всерьез называться версией! Это просто ерунда! – сдвинул брови Груничев.

– Святослав Игоревич, давайте все-таки договоримся, что вы не будете лезть в подробности моей работы, – улыбнулась я. – А для того чтобы вы успокоились, я вам скажу, что большая часть важных деталей, помогающих установить виновника преступления, выясняется во время именно таких встреч – кажущихся на первый взгляд ненужными, смешными и совершенно бессмысленными.

– Ну не знаю… – принимаясь разрезать шницель, буркнул Груничев. – Вообще-то меня сейчас больше заботит презентация. Народу будет много. Безопасность, конечно, мы обеспечим, на том и сидим, как говорится, но все же… Как вы считаете, не стоит ли подстраховаться?

– Стоит-то стоит, – задумчиво кивнула я, – но в системах безопасности вы понимаете лучше меня. А я со своей стороны тоже буду присутствовать вместе с вами, чтобы следить за обстановкой. Может быть, замечу что-нибудь подозрительное.

– Вот как? Вы считаете, что такое возможно? – посмотрел на меня Груничев, и я заметила, что он почувствовал себя увереннее после того, как услышал, что я буду его сопровождать.

– Да. И, пожалуйста, примите к сведению пожелание – постарайтесь никуда не выходить из зала, в одиночестве не бродить. И вообще – больше держитесь общества. Вам сейчас уединение противопоказано.

– Я понимаю, – послушно кивнул Груничев.

– А теперь давайте поговорим все-таки о Косович и кое-каких ее предположениях.

– Да что о ней говорить? – снова поморщился Святослав. – Все уже быльем поросло. Если бы я знал, что вы с ней собираетесь встречаться, я бы вам сразу сказал, что не нужно даже время на нее тратить.

Я не стала еще раз напоминать Груничеву о том, что я сама решаю, что и как мне делать, а просто продолжила развивать свою мысль:

– Скорее мы поговорим не о Людмиле Косович, а об одном вашем знакомом – о дяде Мише. Это ваш родственник?

– А его-то вы откуда взяли? – удивился Груничев. – Вот уж совершенно неуместная кандидатура!

– И тем не менее, – терпеливо возразила я, – расскажите мне, кто он такой и что вас связывает. По словам Косович, одно время вы буквально атаковали его телефонными звонками с какими-то требованиями. Вот об этом мне и хотелось бы услышать.

Груничев покривил губы, давая понять, насколько неприятно ему говорить о вышеупомянутом человеке, и сухо ответил:

– Он просто мой дядя, к которому у меня есть определенные претензии. Я вам обязательно расскажу о нем, если это вас так интересует, но, к сожалению, сейчас у меня не так много времени. Дядя Миша – вовсе не та фигура, из-за которой стоило бы откладывать дела. Ко всему прочему он сейчас находится в больнице, и ему не до меня. Давайте, если вы настаиваете, мы поговорим о нем после презентации.

– Ну хорошо, – согласилась я.

Груничев взглянул на часы.

– Наверное, пора собираться. Презентация состоится в кафе «Ротонда».

Это кафе, насколько я знала, находилось в стандартном для нашего города полуподвале, который в начале девяностых был облагорожен евроремонтом. А располагалась «Ротонда» недалеко от центра города, прямо напротив парка, в котором возвышается патетический монумент борцам за дело революции 1905 года.

«Не очень удачный вариант в плане безопасности», – отметила я про себя. И тут же подумала, что перед тем, как отправиться на презентацию, неплохо бы сделать одно очень важное дело – посоветоваться с моими гадальными костями. Момент для этого был достаточно подходящий. Круг лиц, которые могут быть вовлечены в расследуемое мной дело, растет, а как действовать дальше – не очень понятно. Да и клиент попался въедливый и порой не помогающий, а мешающий работать. Ко всему прочему предстояло многолюдное мероприятие с его участием.

Но гадание на «костях» – это мое личное ноу-хау, и Груничева оно не касается. Ему совершенно необязательно знать, что по ходу расследования я советуюсь с высшими силами. Поэтому я достала «косточки» в тот момент, когда Святослава Игоревича со мной рядом не было – он пошел к себе домой, за женой. Она тоже должна была присутствовать на презентации, задуманной как мероприятие светского характера.