Текст книги "Отель 'Тень ангела'"
Автор книги: Марина Хлебникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Хлебникова Марина
Отель 'Тень ангела'
Марина Хлебникова
"Отель "Тень ангела"
Трагифарс в трех картинах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА :
ЕВА – дама бальзаковского возраста, очень состоятельная, самоуверенная, деловая
АДАМ – ее муж
АКТЕР – несостоявшийся трагик с пограничной наружностью
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Трапезная старинного замка. Сводчатый потолок, тяжелая мебель, камин, доспехи, оружие, шкуры – одним словом, антураж рыцарского быта. Из современных примет – телефон, выполненный в виде головы лося. Трубка лежит на его могучих рогах.. Актер полулежит на медвежьей шкуре подле камина, отхлебывая из вполне узнаваемой отечественной бутылки.
АКТЕР. Что наша жизнь?... Как сказано, игра?..
Цепь глупых сцен в бездарном исполненьи,
где равнодушьем сыграно волненье,
злодейством добродетель, а гора
идет покорно к крошке Магомету...
Игра есть жизнь,
а в жизни – жизнь предметов,
из коих мировой эквивалент – наиглавнейший!
Он не знает сроков
старения,
и ржавый серп эпох ему не страшен!..
Во! Загнул, как Гамлет!
(некоторое время молча прихлебывает, потом неожиданно орет во весь голос) А– а-а!.. А-а-а!..
Один!.. Один!.. Забыли обо мне!..
Но Рождество для всех семейный праздник!..
А я с какой отпраздную семьей?
Я – лицедей, один во многих ликах?..
Я сам себе родня, семья и эти... ну, эти... (принимает томную позу, закатывает глаза, говорит нежным вибрирующим голосом записной обольстительницы) Милый! Тебя сегодня тянет на ямб!.. (меняет позу, голос) Дор-рогая! Меня просто тянет!.. (опять зазывно) Милый! (Прижимает бутылку к щеке, нежно ведет языком от этикетки к горлышку) Эта ночь – наша!.. (опять меняет позу)
Ах, если б я богатым был, как Форд,
все золото, все акции, все баксы
я бросил бы к ногам одной из Муз,
а восемь остальных бы перегрызлись!..
Вот было б смеху!
(разговаривает с бутылкой)
Я пьян, родная!..
Милый, я пьяна!..
Друг друга понимаем с полуслова!..
Нет, с полувзгляда!..
Или с полумысли?..
(задумывается, не забывая отпивать. Его глубокие размышления прерывает телефонный звонок. Он хватает лося за рога и томно тянет) Хел-л-лоу!.. Я-а... И ва-а-ас... (постепенно съезжает на деловито-обыденный тон) Минутку, шеф!.. Вы же сказали, никого не будет!.. Да плевал я на форс-мажор!.. Нет, не то, чтоб совсем плевал... вы не так поняли... Я... Мне... Да как, черт побери?! Я же один в доме!.. Ни горничной! Ни дворецкого!.. Что значит, "всего сутки"? Это для вас – всего сутки! А я ноги протяну!.. И не надо меня уговаривать! Не надо! Я работаю привидением, а не кухаркой!.. Сколько? (слушает с возрастающим интересом) Кто?.. Та самая?.. Н-ну, не знаю... дайте подумать... Тройная оплата? А пять процентов за вредность?.. Как за какую?! Дамочки со средствами всегда вредные – закон природы... И потом, надо же подготовиться... Что? По ходу пьесы?.. Тогда шесть процентов за импровизацию... Алло!.. (дует в трубку) Алло!.. Черт побери этот телефон!..
Черт побери вас, дама высших сфер!
И вашего супруга заодно! (кривляется)
Черт побери нежданную работу
в тот самый миг, когда почти готов,
и хочется хлебнуть и спать без снов!
Но... в конце концов, пара лишних монет мне не повредит (с сожалением отставляет бутылку, посылает ей воздушный поцелуй) Прости, моя любимая, прощай! К нам едет леди Макбет (задумывается ) Почему я сказал "леди Макбет"?.. А, понял! Она задумала убить мое Рождество! Она решила отравить мое одиночество!.. (продолжает с пафосом)
...И ежели Рождественскую ночь
решила отравить мне, то отравит!..
О, я несчастный!..
(картинно закрывает рукой глаза и удаляется медленным скорбным шагом провинциального трагика)
Адам и Ева – средних лет, очень элегантны. На Еве прелестная шляпка, в руке – небольшой саквояж, который она не выпускает ни на минуту.
АДАМ. А здесь мило! Какие прелестные рога!
ЕВА. Какой идиотизм : ехать на Рождество в такую дыру! В Гольф-дель-Сур поле на двадцать семь лунок!..
АДАМ. В прошлом году поле на одиннадцать лунок, в этом на двадцать семь, в следующем – на пятьдесят одну... Дорогая, это так однообразно!
ЕВА. Зато прилично. А здесь мне даже шляпа не понадобится! (небрежно бросает шляпу на стол)
АДАМ. Дорогая! Мы тут совсем одни!.. Как Робинзон с Пятницей... нет, как Адам с Евой!.. Неужели ты не чувствуешь прелести ситуации?
ЕВА.(с иронией) Дорогой! Как трогательно, что через двадцать лет нелегкого супружества ты все еще способен впадать в романтические грезы! Где ключи от машины?
АДАМ. Куда ты перед самым Рождеством?
ЕВА. Я проведу его под елкой в обнимку с волком! Все лучше, чем в этом могильнике. Здесь же никого нет!
АДАМ. И прекрасно! Можно без посторонних спокойно разобраться в наших делах
ЕВА. Ты хотел сказать, без свидетелей?
АДАМ.(укоризненно) Дорогая!..
ЕВА. Что, "дорогой"?
АДАМ. Дорогая! (с нажимом) Оч-чень дорогая!
ЕВА. Еще раз скажешь "дорогая", и меня вырвет
АДАМ. (четко) Дорогая!
ЕВА. Что ты сказал?
АДАМ. (листает проспект) Та-а-ак... замок построен на рубеже четырнадцатого и пятнадцатого веков... династии... набеги... осады... Ага, вот! "За долгие века в замке произошло множество романтических историй с трагическим концом. Не удивительно, что он наводнен призраками, тенями и привидениями"...
ЕВА. (презрительно) Чушь! Этот замок может быть наводнен только грызунами!.. (неожиданно пронзительно кричит) А-а-а!..
АДАМ. (морщится) Прекрати!
ЕВА. (еще громче) А-а-а!.. (спокойно замечает) Тоже мне замок, даже эха нет! Но я уверена, что крыс тут хватает!
АКТЕР. Здесь нет крыс, сударыня. (Ева резко оборачивается и хватается за сердце) И привидений не так много. Лично я могу ручаться только за один экземпляр
АДАМ. Вы кто?
АКТЕР. Разрешите представиться, дворецкий, Рад приветствовать вас в замке
ЕВА. Если вы дворецкий, то почему не открыли нам двери?
АКТЕР (бесстрастно) Зато я закрыл за вами двери и завел часы
АДАМ. Какие часы?
АКТЕР. С боем. Ровно в полночь они пробьют двенадцать раз, и вы встретите Рождество
ЕВА. Ну, хватит! Я не намерена встречать Рождество в склепе! (Адаму) Где ключи от машины?
АДАМ. (с любопытством) А вы правда видели привидение? На что оно похоже?
АКТЕР. Оно похоже... м-м-м... на привидение... Не торопитесь, сударыня, я уже запер дверь. И завел часы
ЕВА. (раздражаясь) Какие часы?
АКТЕР. С боем
АДАМ. (назойливо) А оно очень страшное?
АКТЕР. Оно?.. Оно разное. Иногда миролюбивое... часто смешное... в общем, с каждым по-своему...
АДАМ.(с надеждой) У моей жены очень больное сердце
АКТЕР. Тогда, мэм, вы подобрали не лучшее место для отдыха
ЕВА. (Адаму) Слышал? Немедленно отдай ключи!
АКТЕР. Но я уже запер дверь, сударыня. И завел часы. Вы не можете уехать
ЕВА. Да почему же, черт побери?
АКТЕР. Нарушится равновесие
ЕВА. Что вы мелете? Завтра же буду в Гольф-дель-Сур! Там поле на двадцать семь лунок!
АКТЕР. Это невозможно, мадам. Завтра на Гольф-дель-Сур сойдет сель и не оставит ни единой лунки
ЕВА. (насмешливо, но уже с оттенком испуга) Бред! Откуда вы знаете?
АКТЕР. Хотите проверить, мадам? Я отопру... Но боюсь, вам не отыскать лунок
АДАМ. Просто помешалась на лунках! Лункоманка какая-то!
АКТЕР. Советую уехать отсюда с первым ударом рождественских курантов. Тогда, может быть, обойдется
ЕВА. Что обойдется?
АДАМ. (пытается отвлечь ее) Дорогая, посмотри, какие прекрасные рога!
АКТЕР.(тоном экскурсовода) Стены гостиной отделаны резными дубовыми панелями, на которых с большим изяществом развешано старинное оружие, доспехи, старинные охотничьи трофеи и шкуры
ЕВА, (подозрительно) Тоже старинные?
АКТЕР (с энтузиазмом) Конечно!
ЕВА. Интересно, почему у местной моли нет аппетита?
АКТЕР. На правой стене вы видите "Портрет неизвестного" кисти неизвестного мастера, выполненный в неустановленные годы . Напротив "Портрет жены неизвестного", художник неизвестен. Дата на полотне также отсутствует
ЕВА. А вы уверены, что это – жена неизвестного?
АКТЕР. Обратите внимание, с каким отвращением... э...э... я хотел сказать, с какой экспрессией она смотрит в район переносицы мужчины
ЕВА. (с любопытством) А если их повесить на одну стену?
АКТЕР. (занудливо) Опираясь на описания костюмов той непроясненной эпохи, можно с уверенностью заключить, что на полотне изображена замужняя женщина. Следовательно, жена. А поскольку муж ее нам не представлен, то она – жена неизвестного. Никакого обмана
ЕВА. Изумительная логика! Вы женаты?
АКТЕР. Я дворецкий, сударыня
ЕВА. Дворецкий, который не открывает двери. Забавно! Как вас зовут?
АКТЕР. А точка Ве
АДАМ. (заскучавший от длинного диалога) Дорогая, мне тут страшно нравится! Рога просто потрясающие!
ЕВА. (ехидно) Может, примеришь? (Актеру) А почему через точку?
АКТЕР. Традиция, мэм. Всех дворецких этого замка звали А-Ве. Через точку
ЕВА. Какая нелепость!
АКТЕР. (философски) Если вдуматься, то не большая, чем рождественская индейка
АДАМ. (протестует) Ну, не скажите! В рождественской индейке есть определенный изыск!
АКТЕР. Совершенно верно, сэр! Но одни любят рыбу, другие – овощи, а в Рождество все вынуждены есть индейку. Утешает лишь то, что наша кухарка готовит ее совсем недурно – с черносливом, орехами, грибами и острым соусом из пряных трав Тибета
ЕВА. (обрадованно) У моего мужа очень больной желудок!
АКТЕР. Тогда вы выбрали не лучшее место для отдыха, сэр
АДАМ. (обеспокоенно) Разве обязательно есть индейку на Рождество?
АКТЕР. Традиция, сэр
АДАМ. (озабоченно) Ну... ее можно приготовить как-нибудь... диетически...
ЕВА. (с тайным злорадством) Да-да! Исключительно диетически! Так, чтоб она стала похожа на овсянку!
АКТЕР. Я распоряжусь, чтобы в блюде не было жгучего перца, сэр, и спрячу ключи от вашего автомобиля (поясняет) Я уже завел часы и не могу рисковать
ЕВА. Дорогой, тебе не кажется, что мы попали в каталажку?
АДАМ. (с сомнением) Послушайте, старина, к чему такие предосторожности?
АКТЕР. Традиция, сэр. Чтобы вы не уехали до боя часов ни вместе, ни порознь
ЕВА. (тоскливо) По-моему, здесь неважно пахнет
АДАМ. (бодро, но фальшиво) Запах веков!
ЕВА. Ну, если века пахнут керосином!..
АКТЕР. Керосиновыми светильниками хозяева замка пользовались с тех пор, как был изобретен керосин. Однако теперь мы зажигаем их только на Рождество
АДАМ. (уважительно) Это традиция?
АКТЕР. Скорее формальность, сэр. В замке почти не осталось тех, кому дорог этот обычай, кроме...
ЕВА. (перебивает) Вот интересно, Адам, ты раз в месяц ночуешь в моей постели , это – традиция или формальность?
АДАМ. Это обычай, дорогая!
АКТЕР. (забирая ключи от машины) Последняя формальность, господа... Один неделикатный вопрос...
АДАМ. (поспешно) В этом месяце мы уже ночевали вместе. Так что две спальни, старина!
ЕВА. (насмешливо) И желательно в разных полушариях!
АКТЕР. (терпеливо) Я вынужден выяснить, имеете ли вы при себе...
АДАМ. (подозрительно поспешно) Ну, что вы! Ничего незаконного!
ЕВА. (пристально смотрит на мужа) Небольшой камень за пазухой единственное оружие супругов
АКТЕР. (не обращает внимания на их препирательства) ...имеете ли вы при себе что-нибудь ценное?
ЕВА. (настораживается и крепче прижимает к себе саквояж) В каком смысле?
АКТЕР. В смысле дорогих ювелирных изделий, крупных денежных сумм и прочих ценных бумаг
АДАМ. (надувается) А вам какое дело?
АКТЕР. (бесцветно) В истории замка не описаны случаи воровства, однако случались недоразумения. Так, в 1731 году герцогиня Сурдельгольфская обвинила прислугу в краже фамильных драгоценностей...
АДАМ. (нервно) И что?
АКТЕР. Дворецкого запороли насмерть на местной конюшне, а горничную выдали замуж за дурачка
ЕВА. А драгоценности?
АКТЕР. Выяснилось, что их прикарманил супруг герцогини, но дворецкого уже запороли, и горничная подверглась унижению. С тех пор гости замка традиционно сдают ценности на ответственное хранение (достает два ключика на цепочках) Сейф можно открыть только при обоюдном согласии
ЕВА. (с сомнением) В этом что-то есть... хотя...
АДАМ. (горячится) А вдруг один ключ потеряется?.. А вдруг ты спрячешь ключ и умрешь?..
ЕВА. (перестает колебаться) Не обольщайся!
АДАМ. (обеспокоено) Пусть закрывает при нас!
АКТЕР. Я не прикоснусь к вашим сокровищам, сэр (вручает супругам ключи, следит, как они укладывают саквояж в потайной шкафчик за портретом жены неизвестного, запирают его и вешают ключи себе на шеи, как нательные крестики)
АДАМ. (с внезапным ужасом) А вдруг у него есть второй комплект?!
АКТЕР. В нашем замке от каждого замка имеется только один ключ, сэр. Это традиция. В 1803 – м году здешний истопник ушел в лес за дровами и пропал. А так как ключ от топливного сарая был только у него, в замке целых пять дней не разжигали камины. Многие тогдашние обитатели простудились, один даже умер...
ЕВА. Дикая история! (она начинает терять терпение от бесконечных экскурсов дворецкого) Отнесите вещи в мою комнату и приготовьте ванну. И не говорите, что для этого нужно сбегать в ближайший лесок, нарубить дров и разложить костер
АКТЕР. (с достоинством) У нас нет поля на двадцать семь лунок, мадам, но остальные удобства соответствуют рекламе
ЕВА. Скажите пожалуйста!
Актер берет вещи и уходит. Ева идет следом за ним.
АДАМ. (мрачно вертит в руках ключ ) Дорогая! Я так хотел, чтоб ты сегодня была счастлива!
ЕВА. (с иронией) Конечно, дорогой! Ты же просто не оставил мне выбора!
Оставшись в одиночестве, Адам первым делом пытается отпереть сейф, убеждается, что это невозможно и начинает осматривать гостиную. Он трогает оружие, доспехи, примеряет рыцарский шлем, добирается до огромного двуручного меча, закрепленного на стене, и пытается отодрать его
АДАМ. Ого!
АКТЕР.(притаившись за портьерой) го... го-о....
АДАМ. (вздрагивает) Ева?
АКТЕР. ...а...ве... а... ве... а... ве...
АДАМ. (очень громко) В замке нет эха!
АКТЕР. ...ха ... ха... ха...
Адам отрывает меч от стены и крадется к двери. Актер выходит из-за портьеры.
АКТЕР. (нежным воркующим голосом) Старинный меч изготовлен неизвестным мастером приблизительно в средние века. Использовался в качестве личного оружия на рыцарских турнирах, в изобилии проводившихся в нашей местности...
АДАМ. (немного испуганно) Как вы тихо подкрались!
АКТЕР. Это потому, что у меня легкая девичья походка, а в замке обычно нет эха
АДАМ. Н-да... А только что?.. Вы ничего не слышали?..
АКТЕР. Что именно?
АДАМ. Ну, это: "а-ве а-ве" и "ха-ха-ха"?..
АКТЕР.(услужливо) Изволили весело звать дворецкого?
АДАМ. (ему неловко) Да-да, старина, изволил... Было бы недурно пропустить стаканчик, пока моя супруга изображает из себя водоплавающее
АКТЕР. (подает ему рюмку на подносе) Ваша супруга, сэр?... Дворецкий мне ничего о ней не сообщал
АДАМ. (изумленно) Вы кто?
АКТЕР. (делает книксен) Горничная, сударь! (делает второй книксен) Кухарка, сударь! (снова приседает) Прислуга за все, сударь!
АДАМ. (приседает, передразнивает) Дворецкий, сударь! Бросьте, А-Ве! Что за дурацкие шутки?
АКТЕР. (растерянно) Разве я посмела бы, сударь?.. Но у дворецкого совершенно другая походка! Его голос значительно грубее, и он не умеет запекать индейку с пряными травами Тибета! Такая жалость, что нельзя добавить в соус немного жгучего перца!
АДАМ. (нервно икая) У меня очень больной желудок, и... я готов поспорить, что мы с вами уже виделись!
АКТЕР. Боюсь, вы проиграете, сэр. Я выезжала из поместья только один раз – в свите герцогини Сурдельгольфской в одна тысяча... м-м-м... забыла, каком году! Ой, сударь, вам необходимо задержать дыхание! Икота не украшает Рождество! Лучший способ избавиться от икоты – поза аиста... Ну, становитесь! (заставляет Адама нагнуться, сцепив за спиной руки и вытянув вверх шею. Когда тот принимает эту нелепую позу, подносит к его губам стакан) Когда я выезжала в свите герцогини Сурдельгольфской... Ну, глотайте же!
АДАМ. (глотает и сипит задушенным голосом) За...чем?..
АКТЕР. Герцогиня улаживала семейные и имущественные дела, а я отвечала за ее кошку
АДАМ. И как?
АКТЕР. Она благополучно разрешилась от бремени
АДАМ (тупо) Кошка?
АКТЕР. Герцогиня, сэр
АДАМ. От какого бремени?
АКТЕР, От всякого. Можно сказать, она избавилась от бремени забот
АДАМ. А кошка?
АКТЕР. Кошка осталась в живых. Можете разогнуться!
Адам разгибается, несмело приближается к Актеру, осторожно касается его плеча, волос, будто желает убедиться, что перед ним не привидение, и неожиданно грубо хватает Актера за филейную часть
АКТЕР. (отпрыгивает) Ой! Что вы делаете, мсье?!
АДАМ. Я понял! У вас семейный подряд!
АКТЕР. Да, сэр! Много лет подряд я работаю в этом замке за очень скромное вознаграждение
АДАМ. Дворецкий – твой брат? Или дядя?
АКТЕР. Меня зовут Мада, а дворецкого – А точка Ве. Не вижу никакой связи, сударь!
АДАМ. Тем лучше! Девушка мила! Девушка свободна! По крайней мере, не подохну от скуки в Рождество! (отбрасывает осторожность, в голосе появляются игривые интонации записного волокиты) Как относится крошка к мимолетным, но оплачиваемым связям?
АКТЕР. (жеманно) Ах, сударь, вы же меня совсем не знаете!
АДАМ. И ты меня не знаешь, это не повод...
АКТЕР. (кокетничает) Ну, что вы! Кто же не знает известного на всю ивановскую сенатора!
АДАМ. (приосанивается) Почти сенатора. Так сказать, без пяти минут. Если она раскошелится...
АКТЕР. (льстиво) Каждая женщина хочет быть женой сенатора
АДАМ. ( с досадой) Она не женщина, а швейцарский банк! (передразнивает жену) "Дорогой! Ты ведь не обидишься, если я сама определю твои расходы?" А у самой одних шляп – центнер!
АКТЕР. (вдумчиво) Ваша супруга так богата?
АДАМ. Астрономически! (двигаясь плавно, как опытный охотник, приближается к Актеру сзади и, коснувшись ладонями его бедер, замирает) Она богата... Ее дети богаты... Ее кошки оч-чень богаты, и у нее очень больное сердце...
АКТЕР. (вздыхает) Как печально, мсье! Вы, наверняка, страшно огорчены!
АДАМ. Я?.. (его руки медленно ползут вверх по бедрам Актера) Еще как огорчен!.. Ужасно огорчен!.. И дико озабочен!.. Целыми днями только и думаю, как заставить ее... м-м-м... принять лекарство... Она капризничает, а я думаю... Я думаю, а она капризничает...
АКТЕР. (обеспокоенно ежится) Мне так... щекотно!.. (неожиданно дико кричит) А-а-а!..
АДАМ. (отпрыгивает) Привидение?!!
АКТЕР. (деловито) Нет, сэр. Вспомнила, что пора полить индейку красным вином
АДАМ. (переводит дыхание и возвращается на исходные позиции) Ну, ты даешь! (чтобы успокоить дрожь в руках, он снова опускает их на бедра Актера) Как ты думаешь, может человек умереть от испуга?
АКТЕР. Человек может умереть от чего угодно, мсье. Местный судья, например, умер от изумления. Пришел на службу, сел на свое место, а ему говорят: "Мы, конечно, дико извиняемся, господин судья, но вам не туда!" И посадили его за деревянный барьер. Как он изумился!
АДАМ. Почему?
АКТЕР. А-а!.. Он тогда жену укокошил (начинает слегка отпихиваться), а соседям наплел, мол, умерла от сердечной недостаточности!.. Хороша недостаточность, когда она ревела на всю округу, как бегемот в засуху!
АДАМ. Какое счастье, что здесь нет соседей!
АКТЕР. (крепко берет его за кисти рук) Огромное счастье, сударь! Они отсутствуют приблизительно лет сто
АДАМ. (пытается освободить руки) Какая сильная! Обожаю сильных женщин! В них такой магнетизм!
АКТЕР. Не меньший, чем в Рождественской индейке, сэр! Даже если весь год вы предпочитаете рыбу, в Рождество невозможно отказаться от кусочка дивного, ароматного мяса!
АДАМ. (рывком привлекает Актера к себе, закатывает глаза) Какой запах!
АКТЕР. Это соус из пряных трав
АДАМ. Я так огорчен... и озабочен... состоянием госпожи... Ах, если б ты только знала, какое у нее состояние!. здоровья!..
АКТЕР. (томно) Может пригореть!..
АДАМ. Вот если бы дать ей лекарство... одно ма-а-аленькое лекарство...
АКТЕР. На Рождественском балу у герцогини Сурдельгольфской одной из фрейлейн внезапно сделалось дурно. Ей дали понюхать соли и растерли грудь льдом, но она все-таки скончалась. Лейб-медик определил, что дама умерла от разрыва сердца, но на кухне шептались, что истинная причина – рождественский крюшон, настоянный на лекарственных травах нашей местности
АДАМ. (обнимает Актера за талию и целует в шею) Вообще-то, я рассчитывал на привидение, но... ты умница!.. Я подарю тебе шляпу с голубым пером и упоительные мгновения счастья!
АКТЕР. Теперь обязательно пригорит!..
АДАМ. (надевает на Актера шляпу, забытую Евой на столе) Разве я виноват, что люблю хорошеньких?..
ЕВА. Браво! (она стоит в дверях в купальном халате. Голова повязана полотенцем) Я открываю в тебе все новые грани!
АКТЕР. Ай! (уносится прочь)
АДАМ. (чуть сконфуженно) Я выбирал напитки к ужину
ЕВА. (ядовито) А мне показалось, закуски. Может объяснишь, почему раньше ты хватал за задницу только моих секретарш, а теперь...
АДАМ. (скорбно) Опустился до челяди? Это моя пролетарская месть миллионершам
ЕВА. (холодно) Избирательная кампания откладывается до полного угасания половой функции
АДАМ. Шантажистка!
ЕВА. (с деланной горечью) Видели бы избиратели, как ты лапаешь мужиков!
АДАМ. (оскорбленно) Мужиков?!. У тебя что-то с глазами, дорогая! Наверное, возрастное!
ЕВА. (взрывается по-настоящему) Идиот! Хам! Быдло малиновое! Цента ломаного не получишь! Так и подохнешь безвестным депутатом муниципалитета!
АДАМ. (миролюбиво) Дорогая, будь умницей!
ЕВА. Умницей?!. Ха-ха! Была бы умницей, не подобрала бы тебя на бензоколонке двадцать лет назад!
АДАМ. По-моему, я не умолял меня подбирать. Скорее, наоборот... Господи! Какой я был бедный, но веселый! Как легко обходился без десерта и прочих сволочных излишеств!
ЕВА. Сожалею и готова исправить эту ошибку. Давай расстанемся!
АДАМ. Расстанемся?! Сейчас?! Когда ты полностью развратила меня?! Когда приучила к носовым платкам и трехразовому питанию?! Ни за что! Только за приличные алименты!
ЕВА. (грубо) Альфонс!..
АДАМ. (спокойно) А за моральный ущерб – отдельно! И учти, я потребую все, что ты еще не успела завещать кошкам и детям
ЕВА. (с достоинством) Не смей трогать кошек!
АДАМ. Тогда о детях. Интересно, почему мои дети значительно богаче меня?
ЕВА. Потому что процент с капитала больше суммы, которую я отпускаю на твое содержание, болван!
АДАМ. Это несправедливо!
ЕВА. (высокомерно) Справедливость – утешение для неполноценных
АДАМ. Да? А по-моему, справедливость – это неизбежность. Она настигает, когда ты ее не склонен ожидать
ЕВА. Ну, и когда она настигнет меня по твоим подсчетам?
АДАМ. (спокойно закуривает) Подумай! Твои дурные денежки дали нашей дочери чудную возможность выбирать между героином и кокаином. Она выбрала героин. И заметь, в рамках Божьих заповедей, потому что ей не нужно ни воровать, ни убивать, ни торговать собой, как прочим наркоманам. Ты безропотно оплачиваешь ее пороки, что неизбежно ведет к полной деструкции
ЕВА (истерично) Она больна! Очень больна! А если бы у нее была лейкемия?.. Ты смог бы ей в чем-то отказать?..
АДАМ. (морщится) Ой, только не надо о бумажных журавликах! На ее денежки можно построить пятьдесят клиник, вылечить тысячи людей, но она не желает вылечить даже себя. Ей плевать на все и на всех, и на тебя в том числе
ЕВА. Врешь! Она меня любит! И я ее!
АДАМ. Конечно! Только любящая мать способна так сократить своему чаду дорожку на тот свет. (Ева хватает тяжелую металлическую пепельницу и швыряет ее в мужа. Он спокойно уворачивается) А сынок? Наша незабудка! Ну, скажи, какому нормальному парню восемнадцати лет придет в голову мысль о добровольной стерилизации?
ЕВА. (запальчиво) Это глубокая идея! Мальчик убежден, что производить потомство на нашей загаженной планете – преступление!
АДАМ. И потому тратит деньги на спасение голубого кита и какой-то амазонской моли!
ЕВА. Он "зеленый"! ( Адам хихикает) У него благородные цели!
АДАМ. Угу. Только если все последуют его высокому примеру, на планете останутся одни киты и моль!
ЕВА. (презрительно) Лучше моль, чем такое... такие...
АДАМ. Ну-ну?
ЕВА. (переходит в наступление) Оставь в покое детей и их средства! Думаешь, я не знаю, зачем тебе деньги? Хочешь дать отступного своим шлюхам! Боишься, как бы накануне выборов они не растрезвонили газетчикам об особенностях твоей анатомии!
АДАМ. (озабоченно) А что, есть какие-то особенности?
ЕВА. Никаких! Но я все равно не собираюсь оплачивать молчание твоих девиц и твои сексуальные фантазии!
АДАМ. (совершенно спокойно) Тогда мне придется убить тебя
ЕВА. (высокомерно) Ха-ха! Не посмеешь!
АДАМ. Дорогая! У меня за спиной большая половина жизни и ни одного значительного поступка. Ты даже галстуки всегда покупала сама. Пора же мне как-нибудь себя проявить!
ЕВА. Научись вязать крючком! Коллекционируй презервативы! Разведи ананасы в среднем Нечерноземье! Это я согласна оплачивать!
АДАМ. Но я уже выбрал! В тот самый миг, когда я бросил на землю заправочный шланг и прыгнул на сиденье твоего "Лексуса" , я стал...
ЕВА. Проституткой!
АДАМ. Политиком. А политик не может не мечтать. Я, например, мечтаю стать сенатором и стану им, даже если ты треснешь от злости!
ЕВА. Ты – недоумок! Кто станет голосовать за альфонса, развратника и отца наркоманки?
АДАМ. (уверенно) Еще как станут! Чем больше у кандидата личных проблем, тем ближе и понятнее он народу. Если у него дети – придурки, а жена – стерва , тогда он – как все! Нет, положительно, наша семейка очень укрепляет мои позиции!
ЕВА. (твердо) Я – не народ! Я не дам денег и не позволю публично трясти семейное белье!
АДАМ. (злобно) Ты уже позаботилась о том, чтоб я никогда не был сказочно богат, но кое-что (запускает руку за пазуху жены, вытаскивает ключ и за цепочку, как за поводок, притягивает женщину к себе) еще осталось. И заруби на носу, либо мы пользуемся ЭТИМ совместно, либо...
ЕВА. (хорохорится) Что "либо"?
АДАМ. Ты не оставишь мне выбора!
АКТЕР. (чопорно) Ванна готова, сэр
ЕВА. (испуганно запахивает ворот халата, говорит неприязненно) Вы всегда так подкрадываетесь?
АКТЕР. (бесцветно) Я не могу подкрадываться, мадам. Из-за старой травмы у меня слишком тяжелая походка
ЕВА. Неужели? Пять минут назад вы казались довольно резвым
АКТЕР. (искренне) Пять минут назад я наполнял ванну, сударыня
ЕВА. (напряженно всматривается) Вы кто?
АКТЕР. Дворецкий, мэм!
ЕВА. (озадаченно) А тот?.. Который завизжал и умчался?
АКТЕР. (с достоинством) Тот – не я
ЕВА. Бред!
АДАМ. Я же говорил, зрение! Галлюцинации! Не стоило купаться в такой горячей воде, дорогая!
АКТЕР. (тоном экскурсовода) В 1511-м году в замке разыгралась одна из многочисленных трагедий: у герцога захромала кобыла, и он вернулся с охоты в неурочное время. Каково же было его изумление, когда он застал свою горячо любимую супругу в объятиях любимого повара. Гнев господина был так необъятен, что он приказал сварить предателя в кипятке, а полученным бульоном накормить неверную АДАМ. (с интересом) И что?
АКТЕР. Ее стошнило, сэр
ЕВА. (зажимает руками уши) Хочу домой!.. Хочу в Гольф-дель-Сур!.. А-а-а!!..
АКТЕР. Я запер двери, сударыня, И завел часы
АДАМ. (сердобольно) Тише, дорогая! У тебя такое слабое сердце! (Актеру) Ведите меня в ванную! Я желаю стать бульоном для любимой!
ЕВА. Идиот!
АКТЕР. (авторитетно) Если добавить пряных трав Тибета, то может и не стошнить... (удаляются)
Ева поспешно наливает себе большую рюмку коньяку и залпом опустошает ее. Несколько мгновений она стоит неподвижно, приходит в себя. Потом внимательно осматривает гостиную, заглядывает во все углы, доходит до сейфа и пытается открыть его своим ключом. Ничего не получается. Она с досадой топает ногой.
ЕВА. Дьявол!
АКТЕР. (из-за портьеры) ...я-вол... ...я-вол...
ЕВА. (испуганно) Кто тут?.. Адам?..
АКТЕР. ...ма-да... ...ма-да...
ЕВА. Эхо?..
АКТЕР. ...хо-хо-хо...
Ева озирается, заглядывает под стол, поправляет сдвинутую раму портрета
АКТЕР. (в шикарной шляпе с голубым пером комментирует) Портрет неизвестной написан неизвестным мастером в приблизительную эпоху
ЕВА. Г-господи!
АКТЕР. Напротив висит портрет мужа неизвестной также кисти неизвестного художника... Без даты...
ЕВА. (заикаясь) П-почему м-мужа?
АКТЕР. Обратите внимание, как презрительно скривлены губы мужчины, а тусклый взгляд с глубоким сожалением устремлен на тронутую увяданием шею дамы
ЕВА. (стягивает у горла отвороты халата) Зачем вы надели мою шляпу?
АКТЕР. Простите, сударыня, но А точка Ве сказал, что вам она больше не понадобится
ЕВА. (подходит вплотную) Вы кто?
АКТЕР. Горничная, сударыня! (делает книксен) Кухарка, сударыня! (делает второй книксен) Прислуга за все, сударыня!
ЕВА. Как вас зовут?
АКТЕР. Мада, мадам!
ЕВА. Странное имя
АКТЕР. Нормальное в нашей местности, мэм!..
ЕВА. (подозрительно обходит вокруг Актера, приподнимает поля шляпы, заглядывает в лицо) А по-моему, необычное... Я бы даже сказала, подозрительное...
АКТЕР. (обиженно) За долгие годы службы у меня не пропал даже носовой платок!.. Мои соусы хвалила сама герцогиня Сурдельгольфская!.. А шляпа...
ЕВА. (успокоилась, говорит презрительно) Я вам ее дарю, милочка. Вместе с благосклонностью моего самца
АКТЕР. (закрывает лицо полями шляпы) Вы так щедры!
ЕВА. Щедрее герцогини?
АКТЕР. О, да! Шляпа!.. Она такая!... Такая красивая!..
ЕВА. (прагматично) А как насчет второго подарка? Мой муж произвел на вас впечатление? Да? Признайтесь!
АКТЕР. Признаюсь, но...
ЕВА. (перебивает) У него очень больной желудок. Такие жуткие приступы! Иногда просто на ровном месте! Врач считает, что в любой момент... любое потрясение... или напряжение... а может, и увлечение... Вы меня понимаете?
АКТЕР. Пока не очень, мэм
ЕВА. (с досадой) Что неясного? Я хочу, чтоб вы были с ним... добры. И приветливы. Постарайтесь ему угодить... во всем... (многозначительно) Особенно в этом
АКТЕР. (смущенно) Простите, мадам... я была бы счастлива... но я... девственница...
ЕВА. Да вы что?!
АКТЕР. (горячо) Клянусь, сударыня, еще ни один мужчина не овладел мною!..
ЕВА. (фамильярно) Бросьте, Мада! В такой глуши и без развлечений! Неужели вы никогда не кувыркались с каким-нибудь конюхом в копне душистой люцерны?
АКТЕР. Последняя лошадь в имении околела за два года до англо-бурской войны, мэм. А люцерна здесь вообще никогда не росла!
ЕВА. Как околела? (берет проспект со стола, быстро листает) ...Построен на рубеже... трагическим концом... наводнен... А, вот: "и упоительная верховая езда"!
АКТЕР. А почему вы думаете, что речь идет о лошади?
ЕВА. А вы считаете, о верблюде?
АКТЕР. Здесь сказано, "упоительная верховая езда", а о лошадях – ни слова! Хоть я и девственница, но мне рассказывали, что верховая езда упоительное занятие!.. (начинает подпрыгивать, будто скачет верхом, и надвигается на Еву)
ЕВА. (испуганно) Что с вами?.. Не смейте ко мне приближаться!.. Я сейчас закричу!.. Я позову мужа!.. Вас накажут!.. (бьется в закрытую дверь)
АКТЕР. (пользуясь тем, что женщина отвернулась, он снимает шляпу и говорит скучным голосом дворецкого) Племянник герцогини Сурдельгольфской был осужден на вечное безбрачие в наказание за неестественную склонность к разведению амазонской моли. Наказание он принял смиренно
