Текст книги "Анна Лоуренс (СИ)"
Автор книги: Марина Рябченкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Не об этом сейчас речь.
– Я хочу, чтобы вы понимали: если вы с супругом не заодно в этом предприятии, расторгнуть брак даже по причине измен будет сложно. Понимаете?
– Понимаю, – твердо говорю я. – И все равно сделаю это.
– Вам нужно подать заявление в центральный судебный комитет Данфорда, – сказал Брюс, оставив попытки в чем-то меня убедить. – В канцелярии у вас примут документы и выпишут серийный номер дела. Комитет находится в двух кварталах отсюда. Обязательно возьмите с собой личные документы. В общем, сами видите, все просто.
– Спасибо.
– Удачи вам, – сказал Новак. – Она вам понадобится.
Я отправилась в Центральный судебный комитет сразу же. В кармане у меня визитка Брюса. Мужчина сказал, что я могу обратиться к нему в любое время. Визитку надо приберечь!
В канцелярии комитета служащий с уставшим лицом первое время смотрит на меня совершенно пустыми глазами. Не сразу, но он нашел список всех нужных документов. Я знакомлюсь со списком, образцами, требованиями.
Помимо заявления требуется еще куча других бумаг. Кроме того, понадобится оплатить сбор в сумме, которой у меня нет.
В мыслях тут же возникли нужные спонсоры в лице родителей Анны и на худой конец Джона.
– Вам, может, что-нибудь непонятно? Нужно объяснить? – с осторожным участием спрашивает служащий.
– Нет, благодарю, – рассеянно говорю я.
Уткнувшись в выданные мне бумаги, так и выхожу из Центрального судебного комитета.
Наконец передо мной стоит четкая цель. Не до конца проработан порядок действий, но цель мне ясна.
Надоело улыбаться. Надоело подстраиваться. Пора принимать решение, иначе это сделают за меня.
Когда я вернулась в Гринпарк, поздно вечером раздался телефонный звонок. Не сразу сообразила, что это был телефон. По-моему, он никогда не звонил при мне. Я подошла к журнальному столику и подняла черную трубку, приложив ее к уху.
– Анна Стоун. Слушаю, – с осторожностью говорю я.
– Здравствуй, Анна, – спокойно говорит Джон на той стороне провода.
Удивленная, молча присела в квадратное кресло.
– Что тебе помешало прийти сегодня? – так же спокойно спрашивает он.
– У меня были дела…
– Вот как, – тон, который не предвещает ничего хорошего. – Сегодня два очень занятых человека в компании нашли для тебя время, чтобы обсудить перспективы твоего развода. Но ты не пришла, потому что у тебя были дела… Я правильно тебя понял?
Это было ошеломляюще!
Когда Джон велел явиться к нему с документами, я решила что речь идет об уходе от Тома. Я думала…
Поражена масштабом собственной глупости! Даже думать об этом стыдно, не говоря о том, чтобы попытаться с ним объясниться.
– Дай мне еще один шанс, – прошу я. Мой голос звучит надломлено.
Мужчина ответил не сразу.
– Завтра в два часа я жду тебя в моем кабинете, – протяжно и терпеливо сказал он. – Этот шанс у тебя последний. Будь с документами.
– Я приду, – твердо и решительно говорю я.
– Хорошо. Доброй ночи, Анна.
– До завтра, Джон.
Глава 5
Как замечательно жить одной! На кухне легкий бардак. Я тоже выгляжу как бардак. Никто не дает оценок и никто меня не критикует.
Так мне чувствуется теперь свобода.
Пересчитываю остаток наличных: 73 баллиона из тех денег, что дал мне Джон.
Том денег мне по-прежнему не доверил, недельный бюджет остался у миссис Стоун. А миссис Стоун, в праведном гневе покидая дом, не горела желанием этим бюджетом поделиться со мной.
Нерадостно посмотрела в окно – на смену привычной солнечной погоде в Гринпарк пришел дождь. В Данфорде погода стоит еще хуже – здесь ливень.
Стою под стеклянным куполом на выходе вокзала западного Данфорда и сокрушаюсь, оттого что в купе стилпоезда оставила свой зонт.
«Анна, надеюсь, ты выросла не в тепличных условиях и твой иммунитет чего-нибудь да стоит», – подумала я, вымокая под теплыми каплями дождя. На дорогах широкие лужи. Без зонта на улицах, кажется, только я одна.
При мрачном небе «Гордость Хэнтона» кажется еще темнее, чем есть на самом деле. Бегом поднимаюсь по широкой лестнице и ныряю в карусельную дверь, сразу ощутив тепло. В холле на меня в упор смотрит администратор, у него потрясенный взгляд, еще двое за стойкой администрации увлечены работой и меня не замечают.
Капли воды текут у меня по лицу, и я поспешно вытираю влагу тыльной стороной руки. Быстрым шагом иду в дамскую уборную. За мной шумно закрывается дверь. Смотрю на себя в зеркало. Печальное зрелище. Будто я из душа, причем принимала его в одежде. Мое зеленое платье теперь кажется черным.
Салфетками вытираю лицо и шею, но толку от этого немного. Большего уже не сделать, и мой взгляд стал еще тоскливее, чем внешний вид. Разве можно идти на встречу вот так?
– Гррр… – хлопнула ладонью по раковине и вышла из уборной.
Когда я вошла в лифт, на меня не взглянул только ленивый.
«Да! Да! Да! Я похожа на крысу, мокрую и противную. Убейтесь!» – со злостью подумала я. Когда нажала на кнопку девяносто девятого этажа, с некоторых лиц мгновенно сошла маска осуждения.
– Добрый день! – поправляя мокрые волосы, приветствую я секретаря Хэнтона.
– О боже… – глаза девушки округлились, и она сразу протянула мне салфетки.
– Не поможет.
– Миссис Стоун. Два часа, – проверяет Дэйзи запись в графике. Убирает салфетки на место.
– Верно.
– У мистера Хэнтона еще не закончилась встреча. Подождите немного.
Я кивнула и тихим голосом говорю:
– Я не отказалась бы от кофе.
Мне приятно видеть отсутствие удивления на ее лице. Девушка в строгом коричневом платье спокойно приготовила для меня кофе. Один только запах восхитительного напитка приводит в чувства.
– Спасибо! – благодарю я и сразу делаю глоток.
Встреча Джона закончилась через двадцать минут. Из кабинета вышли серьезные мужчины в деловых костюмах. Лица у них неслабо озадачены.
Дэйзи заглянула в кабинет:
– Миссис Стоун, – докладывает она, а затем оборачивается ко мне и разрешает войти.
Когда за мной закрылась тяжелая дверь и я увидела Джона, сердце выдало неровный ритм. Высокий мужчина смотрит на черное небо над Данфордом, рукава его белой рубашки засучены по локоть, а руки упираются в бока.
– Здравствуй, Джон, – сказала я и мужчина медленно-медленно обернулся ко мне. Немного сердитое лицо стало мягче. Осмотрев меня с ног до головы, Хэнтон шумно выдохнул.
– Ох, Анна, ну что мне с тобой делать, – тихо говорит он и проходит к рабочему столу. Снимает со спинки кресла свой пиджак, подходит ко мне, накинув его мне на плечи.
Взгляд мужчины скользит по линии декольте мокрого платья, и я смущенно поправляю влажные волосы. Мои движения получились неловкими, и уголок губ на лице Джона лениво приподнялся вверх.
– Идем, – сказал он. Мужчина направился к выходу, а я едва поспеваю за ним.
Заходим в лифт. Пока двери закрываются, вижу сосредоточенное лицо Дэйзи. Она стучит по клавишам печатной машинки, оставаясь совершенно безучастной ко всему, что происходит вокруг.
Лифт бесшумно пополз вниз. Мы в нем только одни, и в воздухе возникло знакомое напряжение. Мгновенно нахлынули воспоминания и мои щеки запылали. Расправляю плечи, прогоняя наваждение.
– Куда мы направляемся? – спрашиваю я.
– К юристам.
Мы вышли на семьдесят третьем этаже, прошли мимо стойки администрации и направились прямо по коридору.
Кабинет юристов – это два окна, два стола и море бумаг. Бумаги и папки везде: на столе, на шкафу, в шкафу, около шкафа, на подоконниках и даже на столике с кофе и чаем. С первого взгляда может показаться, что в этом хаосе ничего найти нельзя, но так только кажется.
Если Хэнтон сейчас спросит крупного мужчину в круглых очках предъявить ему что-то конкретное, уверена, проблем у него не возникнет.
Мужчины коротко приветствуют друг друга и жмут руки.
– Анна Стоун, – представил меня Джон.
– Патрик Джеферсон. Рад знакомству, – сказал юрист, а я кивнула.
У мистера Джеферсона очень важный вид. У него круглое лицо и умные внимательные глаза, а на лбу три глубокие складки – он часто хмурится. Он хмурится даже сейчас.
– Присаживайтесь, миссис Стоун, – юрист падает в кресло, указав мне на противоположную сторону своего стола. Поверх рабочих бумаг приготовил блокнот и ручку. Джон за его спиной прислонился к окну.
На лице юриста уголки бровей высоко вздернулись вверх.
– Итак, миссис Стоун, – заговорил он, заглядывая мне прямо в глаза. Как и полагается публичному человеку, у него сильный голос. – Вы хотите развод. Все правильно?
– Да, – твердо отвечаю я.
– Вам известно, что процесс будет публичным?
– Да.
– Вам известно, что это значит, и дополнительных разъяснений не требуется?
– Не требуется.
– Значит, вы хорошо понимаете, во что ввязываетесь, – мужчина берет в руки ручку. – По личной просьбе мистера Хэнтона я готов быть вашим адвокатом, но от вас мне потребуется ваша честность. Если вы намерены что-то скрыть, то лучше откажитесь от своего решения прямо сейчас и продолжайте жить с супругом до конца вашей жизни. Если вам понятны мои условия, миссис Стоун, вы согласны работать со мной?
– Да, – не задумываясь, говорю я.
– Тогда приступим, – кивнул он. – Как давно вы находитесь в браке?
– Около месяца.
– Что?! – голос юриста стал другим. Он молниеносно снимает очки, его взгляд впился мне в лицо. – По какой причине хотите развод?
– Не люблю мужа.
– Если бы вы любили мужа, то разговор между нами сейчас не состоялся, – резко парирует он. – Что вас заставило пойти на развод? Ну же, половая беспомощность мужа, измена. Что?
«На меня надели чужой костюм, выпихнули на сцену и заставляют играть не свою роль», – мрачно подумала я и спокойно говорю:
– Не пришлась по вкусу новая жизнь.
– Не верю вам.
– Вы цепляетесь за Тома, но дело во мне. У Стоуна гораздо больше причин для развода со мной, чем у меня с ним.
– А вот это интересно! – наставляет на меня большой указательный палец. – Говорите!
– Не выполняю обязанностей жены, – легко изрекла я.
– Расшифруйте, – говорит Джеферсон и что-то пишет в блокнот.
Мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и перечислить набор смехотворных причин:
– Бросила домашнее хозяйство, редко бываю дома, отказываю в супружеской близости…
– А еще у вас есть любовник! – неожиданно как из пушки выпалил Джеферсон.
Удивленно выгибаю бровь. То, что услышала, на мгновение выбило меня из равновесия, и это не осталось незамеченным.
– У вас есть любовник! – разоблачительно констатирует Джеферсон.
– Блестяще, – в смятении протянула я.
– Ну, кто он? Ваш садовник, водитель, товарищ вашего супруга? – мужчина не сводит с меня проницательного взгляда. Выдерживает недолгую паузу и спокойно говорит:
– Или речь идет о вас, мистер Хэнтон?
Джон неспешно отлипает от окна, медленно обходит стол и руками облокачивается о спинку моего стула. Говорит спокойно:
– Патрик, с браком миссис Стоун можно что-нибудь сделать?
– Сделать можно все что угодно! Многое будет зависеть от задействованного набора средств, – многозначительно заявил юрист. Протягивает мне свою визитку. – Это мой рабочий телефон. Вы принесли документы?
– Да, – рассеянно говорю я, все еще размышляя над его словами. Из сумки вынимаю все необходимое и передаю мужчине. – А если Том согласится на развод? Скажем, без возражений, – предполагаю я.
– Если мистер Стоун согласится, это сильно облегчит дело, а если нет, все станет еще сложнее, чем есть сейчас, – просматривая мои документы, безо всяких эмоций отозвался Джеферсон. – Но я бы не сильно рассчитывал на его согласие. В конце концов, взыграет самолюбие. Какой мужчина пойдет на подобное унижение добровольно?
– Все может быть компенсировано.
– Предлагаете откупиться от него, мистер Хэнтон? – юрист поднял глаза на Джона. Задумчиво трет подбородок. – Действенный вариант… но все равно надо подумать.
– Еще кое-что, Патрик, – пальцы Джона напряглись до белизны костяшек. – Он ударил ее, это можно как-то использовать?
– Не думаю, – вместо юриста отвечаю я. – Свидетелей нет. Без бумаги мои слова, просто слова.
– А бьет он вас часто? – живо спрашивает юрист. Почти с надеждой.
– Это произошло только раз.
– Если ударит снова, так, что на теле останутся следы, вы должны позвонить в полицию и сообщить об этом! И тогда у нас будет что-то весомое для суда.
– Понимаю.
– Пока что рекомендую ничего не предпринимать. Сначала я подумаю, что можно сделать. Вам все понятно, миссис Стоун? – строго спрашивает Джеферсон, подразумевая мои мысли поговорить с Томом о разводе с глазу на глаз. Я кивнула. – Если ко мне вопросов больше нет, прошу покинуть мой кабинет, у меня дела, – бесцеремонно сказал он и сразу поднялся с места.
Я нахмурилась, а вот Хэнтон отнесся с пониманием к требованию юриста.
– До встречи, Патрик, – спокойно сказал Джон. Придерживает для меня дверь.
– Спасибо за ваше время, мистер Джеферсон, – говорю я и получаю в ответ сухое «угу». Удивленно смотрю на Джона – как и у меня, уголок губ Хэнтона приподнялся вверх.
Юрист выгоняет из кабинета своего непосредственного босса и запросто игнорирует правила обычной вежливости, – для Патрика Джеферсона, судя по всему, это норма. Моя улыбка стала шире. Я вышла в коридор, протянув Джону его пиджак, и сразу стало зябко. Мужчина принял пиджак с некоторой неохотой.
– На выходе тебя будет ждать темный «Прайд». Водитель отвезет тебя.
– На вокзал? – не рассматривая других вариантов, спокойно говорю я.
– В квартиру. Останешься там и будешь ждать меня, – в его голосе нет компромисса, и я удивленно уставилась на Хэнтона. Мой рот приоткрылся, но никакие возражения на язык не легли.
Мы подошли к лифтам, Хэнтон выжимает квадратные кнопки обоих: тот, что идет вверх, и тот, что спускается вниз. Тот, что поднимается вверх, пришел быстрее.
– Вечером присоединюсь к тебе, – бросил Джон и сделал широкий шаг вперед, как только двери перед ним расступились.
Теперь смотрю в пустоту. Я остолбенела.
Когда двери расступились, лифт передо мной был полон людей. Вхожу с задумчивым выражением лица, не замечая на себе любопытные взгляды.
«Ничего в мире не делается просто так, – размышляю я. – Джон оказал мне услугу. Куда деваться мне?».
На улице настоящий тропический ливень! Дождь много сильнее, чем был до этого, и люди попрятались под сильно изогнутыми полями больших зонтов.
Как и сказал Хэнтон, у входа стоит темный «Прайд» – внушительная в размерах машина темно-коричневого цвета с далеко вытянутым капотом. От черной решетки радиатора протянуты три широкие трубы, похожие на турбины бледно-бежевого оттенка, в тон резины колес. Задняя часть кузова плавно округляется, сохраняя место для небольшого багажника. «Прайд» Хэнтона – дорогая классика, в Данфорде я видела очень мало подобных ей машин.
Многие автомобили в своих формах и дизайнерских решениях подражают стилпоездам – имеют поразительное сходство с ними: такие же округлые и вытянутые, обтекаемой формы. Они весьма популярны в городе, но, как мне кажется, эти машины выглядят громоздкими, неуклюжими и немного нелепыми. Мне больше нравятся те, что похожи на «Дейсмо» – машина с низким и широким кузовом, с сильно вытянутыми хромированными плавниками на задней ее части. Машина, в которой нет ничего фантастического.
Водитель в форменной одежде и белых перчатках быстро поднимается по ступеням и подставляет для меня большой синий зонт.
– Миссис Стоун? – спрашивает он, а я киваю в ответ.
Идем к машине. Водитель открывает для меня заднюю дверь, и я опускаюсь в роскошь дорогого салона из черной кожи. На дверях лакированные вставки из темного дерева.
Водитель закрыл за мной дверь, обходит машину и садится на водительское кресло. Мокрый козырек с головы не снимает.
Машина тронулась с места. По крыше стучит дождь, дворники работают очень быстро. Некоторое время мы едем по знакомой мне Первой центральной улице и за несколько домов от поворота к вокзалу западного Данфорда сворачиваем на север.
Машина остановилась у серого здания в семь этажей. Это здание – одно из лучших в жилом квартале: красивый рельефный фасад, высокие окна, по обе стороны от входа – большие круглые фонари на тонкой ножке.
Водитель открыл для меня дверь.
– Я провожу вас до дверей, – учтиво говорит он и подставляет для меня зонт. Проходим через узкий тротуар и поднимаемся по короткой лестнице.
Я полагала, что услужливый водитель проводит только до дверей здания, но он проводил меня до самых дверей квартиры на четвертом этаже. Ключом открывает дверь и отдает их мне в руки.
– Доброго дня, – сказал он, опустив взгляд. Дождавшись от меня ответной любезности, уходит.
Я тихонько толкнула дверь и вошла внутрь. Квартира Джона богата на пространство, здесь несколько комнат и большой широкий балкон. Кухня объединена с гостиной. Есть еще одна гостиная, одна спальня, есть рабочий кабинет и ванная комната.
Не нашла одежного шкафа – вообще никакого, вскоре сообразив, что для гардероба предусмотрена отдельная комната.
Квартира светлая. Как и кабинет Джона на Первой центральной – здесь нет ничего лишнего.
Я прошла через кухню и потянула на себя прозрачную дверь на балкон, на меня сразу посыпались капли дождя. Шумный поток воды на бетонных плитах хлещет меж узких щелей низкой ограды.
Закрыла дверь на балкон и поспешно сняла с себя мокрое платье.
– Наконец-то! – в чувствах удовольствия выдохнула я и сразу пошла в душ, под теплые струи воды. Былое напряжение в теле быстро спало.
Обмотанная белым полотенцем, иду в спальню и захожу в гардероб. Здесь только одежда Джона: длинный ряд рубашек по левую сторону и брючные костюмы – по правую, а между – отдельный вертикальный шкафчик для галстуков. На нижних полках наручные часы и запонки. На полу несколько пар обуви.
Небрежно сваленные на стул серый джемпер и штаны выглядят как домашняя одежда.
Выбор для меня невелик, поэтому беру черную рубашку Джона. Я в ней утонула. Когда высохло белье, его надела тоже.
Большой округлый холодильник пуст. Я налила себе чай и, усевшись за стол, покусываю старое и уже подсохшее печенье. Судя по всему, Джон здесь бывает нечасто.
Отсутствующим взглядом смотрю в окна – уже стемнело, а на улице все еще стучит дождь. Сижу вот так еще долго, до тех пор, пока не услышала, как проворачивается ключ в замке.
Оставляю кружку и поднимаюсь из-за стола. Дверь в квартиру открылась, и на пороге появился Джон. Его волосы и плечи влажные от дождя.
– Анна, – на суровом как камень лице расползлась довольная улыбка.
Плечом я облокотилась о выступ стены, сложив на груди руки. Рубашка Джона едва прикрывает мне бедра, и свои обнаженные ноги завожу одну за другую. Стараюсь выглядеть спокойной, но румянец на щеках выдал мое волнение.
У Хэнтона прямой и темный взгляд. Мужчина скидывает с себя пальто и неспешно приближается ко мне.
– Я взяла твою рубашку, – смущенно говорю я, испытав чувство странного удовольствия. Отлипнув от стены, отступаю на два шага назад.
– Носи ее когда угодно, – с легкой хрипотцой в голосе сказал он.
– Сейчас?
– Сейчас она будет очень мешать… – расстегивает верхние пуговицы своей белой рубашки, и я делаю еще шаг назад, а мужчина подступает на два вперед. Множество оттенков желания пробежало на моем лице. Расстегнута последняя из пуговиц, и Джон отбросил рубашку в сторону.
Впервые вижу его сильное тело: рельефное, покрытое небольшим количеством волос.
Джон рывком притянул меня к себе и впился мне в губы в нетерпеливом и невероятно долгом поцелуе, заставляя широко раскрываться мой рот. Когда одним неуловимым движением он стянул с меня рубашку, ему каким-то непостижимым образом почти удалось не оторваться от моих губ.
– Ни под каким предлогом сегодня не уйдешь, – убедительно заявил Хэнтон. В его голосе и даже взгляде строгость удивительным образом сочетается с нежностью.
– Ладно, – проронила я.
Серая сталь его глаз встречает мой взгляд уверенным, не скрывающим намерений взором. Непроницаемая улыбка становится решительной.
– Джон? – с опаской выдохнула я. Мое сердце рвется из груди.
– Да, дорогая, – спокойно отозвался он, мягко подтолкнув в сторону спальни.
– Ты что-то задумал?
Мужчина усмехнулся. Вопрос был изначально глуп, а Джон не дал мне возможности оправдаться. В одном только белье и с взъерошенными волосами отвечаю на невероятно сладкий поцелуй.
Терпкий вкус сигар на его губах и аромат дорого одеколона сводят меня с ума. Моя кровь обращается в раскаленную лаву, она растекается по венам, и на рассудок неизбежно опускается туман.
– Мой, – ему в губы вдруг нагло выдохнула я. Так хочу, чтобы желаемое стало действительным.
Мужчина тут же опрокинул меня на кровать. Нависнув надо мной, заглядывает мне в глаза.
– Твой? – в его голосе угадывается скепсис.
Лежа на спине, робко улыбнулась ему, ведь, идти на попятную уже поздно.
– Ох, Анна… – склонился надо мной Джон. Взгляд темный, туманный. – Дерзкая Анна.
Я пыталась сопротивляться собственным чувствам. Я сделала все возможное, чтобы устоять и не допустить того, что происходит сейчас. Мне нельзя быть здесь. Быть его. Так велела мне гордость. Но…
Несмотря на обстоятельства, несмотря на протестующие вопли здравого рассудка в моей голове я безумно счастлива, оттого что прямо сейчас могу быть с ним. Я в восторге от того, что происходит между нами. Это восхитительно!
Грубая ладонь скользит по горячей коже, его губы бесконечно покрывают поцелуями мне шею и лицо. Обнимаю его. Притягиваю мужчину к себе так, как если бы существовал способ стать еще ближе.
Это великолепно!
Мне бы хотелось, чтобы этот вечер тянулся чуточку дольше, но всему хорошему когда-нибудь приходит конец.
На улице стало совсем темно. Рассудок опять способен генерировать назойливые мысли, и не все они приходятся мне по нраву.
Я устала. У меня совсем нет сил. Я не хочу о чем-то думать вообще.
Я слышу свое громкое дыхание и улыбаюсь, прикрыв мгновенно отяжелевшие веки. Испытывала ли я когда-нибудь нечто подобное? Любовь, счастье, восторг и все это одновременно и так же ярко, как сейчас? Думаю, что нет.
Я прикрываюсь тонким одеялом. Стыд мне пока еще не чужд.
Я чувствую, как он смотрит на меня. Почти физически, кожей ощущаю этот взгляд. А потом он взял мою руку в свою большую ладонь и поднес мои тонкие пальцы к своим губам.
Мои ресницы медленно-медленно поднялись вверх. Взгляд неторопливо переместился к Джону. Дрожь по телу, когда заглядываю во мрак глубоких серых глаз. В них угадывается туманный упрек.
Упрек?
Я слегка нахмурилась.
– Кто дал тебе право ворваться в мою жизнь и снести все к черту? – холодно говорит он, в то время как его пальцы продолжают ласково поглаживать мою ладонь.
– Я только постучалась, – тихонько призналась я. – А ты, вместо того чтобы захлопнуть дверь, взял меня за руку и заволок в свою жизнь сам. Дверь закрыта. Ключ у тебя.
Я улыбнулась. Ответной улыбки на его губах не появилось. Мужчина внимательно смотрит на меня и вдруг спрашивает:
– Зачем ты вышла за Стоуна?
Улыбка на моем лице стала гаснуть. Есть тысяча способов испортить волшебный вечер, и Джон воспользовался одним из них в этот самый момент. Недовольная, начала перекатываться на другой бок, а Джон удержал меня на месте.
– Ужин стал удобным поводом, чтобы посмотреть на него, – невозмутимо заявил Хэнтон. – Получив представление о нем, я решительно не понимаю, как вы двое могли встретиться.
– Зачем тебе это нужно? – с претензией в голосе, спрашиваю я.
– Я представлял Томаса Стоуна человеком сильного характера, – взгляд у Джона такой, будто он остался разочарован тем, что это оказалось не так. – Ему бы подошла женщина…. прямая противоположность тебе, – он медленно приблизил ко мне свое лицо и губами раскрыл мне губы и после непродолжительного поцелуя выдохнул:
– Ты не для него…
Эти слова нашли пылкий отклик в моем теле. Дух захватывает!
– Ты расстанешься с Мелиссой? – прямо спрашиваю я, и мой голос чудом не дрогнул.
Джон тихо рассмеялся. Встретившись с моим серьезным взглядом, уверенно заявил:
– Я не намерен этого делать.
– Джон… – в моем голосе опять слышится претензия.
– Я не сделаю этого! – жестко оборвал Хэнтон.
Я не рассердилась. Если и есть на кого сердиться, то только на себя, ведь я позволила себе непозволительную глупость поверить, что могло быть как-то иначе.
– Будет лучше, если я вернусь в Гринпарк, – немного обдумав, с тоской говорю я.
– Не говори глупости, – уже мягче, отозвался Джон.
«Какие глупости?» – зло подумала я. Какая участь удобнее: Гринпарк с Томом или Джон Хэнтон и эти роскошные апартаменты? В первом случае – претензии Тома и его деспотичная мать, а в другом – раздавленная гордость.
Впрочем, сомневаться в чем-то уже поздно. Джон способен разбить мой брак – услуга, за которую четко определена цена.
Как бы там ни было, я уже здесь…
– Каковы правила? – без эмоций говорю я.
– Ты о чем?
– Я – твоя любовница, Джон. В этом качестве я впервые. Каковы правила?
Взгляд Хэнтона стал тяжелым.
– Не иметь других любовников и не создавать для меня проблемы. Прежде всего те, что касаются моих отношений с мисс Бауэр.
Хмурюсь, едва сдерживая цунами нахлынувшего гнева. Мне это не нравится. Надо возражать! Хочу спорить! Но имею ли я на это право?
Мои мысли, как всегда, отразились на лице.
– Анна, – процедил Джон. Взгляд острый, холодный, подавляющий.
Перестала хмуриться, но гнев все еще владеет мной.
Вздрагиваю. В теплой ладони мужчина сжимает мой кулак. В этом жесте есть некоторая нежность, но взгляд остается прежним, бескомпромиссным.
– Насчет Мелиссы – мы договорились?
– Ладно… – встаю с кровати, сожалея, что в этот момент совершенно обнажена.
Взгляд у мужчины недоверчивый.
Я накинула рубашку, не оглянувшись, добавила:
– Мне все понятно, мистер Хэнтон. Будет по-вашему, – сказала я и направилась в кухню.
Подхожу к столешнице и с громким лязгом ставлю кружку на блюдце – я этого не хотела, так получилось. Ложка кофе, ложка молока и ложка сахара – все заливаю кипятком. Кофе меня не только бодрит, но даже успокаивает. Вот и сейчас, вдыхая его аромат, чувствую себя лучше.
Чувствую дыхание на оголенной шее, а затем легкий как касание бабочки поцелуй. По обе стороны от меня Джон ладонями уперся о столешницу, вжимая меня в нее.
– Ну что мне сделать, чтобы ты чувствовала себя лучше? – выдыхает он мне у самого уха.
– Дай мне время свыкнуться, и все будет в порядке, – твердо говорю я. – Кофе?
Джон разворачивает меня лицом к себе. У него упрямый взгляд.
Губами касаюсь его губ и с кофе в руках обхожу мужчину. Плавно опускаюсь на стул. Хэнтон садится на соседний.
– Предположим, я останусь жить в твоей квартире, – спокойно говорю я. – Как ты рассчитываешь скрыть от Мелиссы меня?
– Оставь свой сарказм.
– Это вполне серьезный вопрос, Джон. Объясни мне, – возразила я. – Я не слишком хорошо ее знаю, но… она не кажется мне глупой.
– Проблем не возникнет.
Скептически приподнимаю левую бровь, но лицо быстро становится хмурым. Мой взгляд метнулся по гостиной и кухне и вернулся обратно к Джону. Странно, что я раньше не сложила два и два…
«Любопытно, как давно остыла постель после моей предшественницы?» – подумала я, и в этот самый момент будто иголкой кольнули в самое сердце.
– Твоя невеста знает о квартире, даже если ты думаешь по-другому, – сдержанно говорю я. – Когда мисс Бауэр станет миссис Хэнтон, вполне ожидаемо, что о своих претензиях она заявит несколько громче, чем сейчас.
– Оставь это на меня, – к уверенному голосу примешалась усталость. Мои слова для него не открытие.
– Ладно, – пытаюсь повторить привычное движение, но очков на глазах нет. Не глядя на Джона, говорю:
– Я поговорю с Джеферсоном и попробую подать заявление на развод уже на этой неделе. Сама. А по прибытии Тома предложу ему разойтись мирно. Такой план.
– Нет.
– Я так хочу, – пытаюсь быть упрямой.
– И все же нет.
Смотрю на Джона, а он смотрит на меня, и понимаю, что в этом споре компромисса не будет. Гордость жалобно поскуливает. Я не хочу оставаться любовницей слишком долго.
– Хорошо, – убедительно солгала я.
