Текст книги "Наследник для звёздного захватчика (СИ)"
Автор книги: Марина Рисоль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
16
– Нина? – я вошла в свой отсек и с удивлением и тревогой обнаружила соседку. Она лежала на кровати и читала книгу. – Я думала, ты сегодня дежуришь на выпечке хлеба.
– Печь обесточило, едва первую партию успели пропечь. Оставили тесто на опаре, теперь ждём, когда починят проводку и снова подключат печи. Утром сказали быть к четырём. Я пыталась уснуть, но никак не выходит, – вздохнула Нина и откинулась головой на подушку, накрыв лицо книгой. – Решила почитать, иногда это помогает мне уснуть.
Плохо, что Нина никак не могла уснуть. И для неё, конечно, плохо, и для меня. Потому что ей может показаться более чем странным, что я около полуночи, одетая в уличную одежду, куда-то решу пойти. А раскрывать ей правду я не хочу. Нина меня попросту не поймёт. А даже если и поймёт, то это втянет её в преступление. Не хочу кого-то заставлять лгать и тем более ставить под удар.
Натянув плотные штаны и футболку, я залезла на свою койку на второй этаж. Свернулась, поджав ноги и пытаясь унять нервную дрожь.
– Замёрзла? – спросила Нина, а я прикрыла глаза от досады. Она обратила внимание на мою одежду.
– Пижаму испачкала. Пришлось застирать, – солгала подруге, прикусив язык до боли.
– Ой, у меня уже совсем труха, а не пижама. Надо сходить к мадам Рид, недавно была вылазка на склад текстильной фабрики, может мне выделят кусок ткани, я бы сшила тогда и себе, и тебе.
– Спасибо тебе, Нин, – я улыбнулась, хоть она и не видела. Искренность Нины пробирала меня до нутра, и тем более становилось не по себе, что я ей тем же ответить не могла.
Я притихла. Лежала и не шевелилась в надежде, что Нина уснёт. Сердце билось где-то у самого горла, а дыхание от напряжения получалось прерывистым. А потом я поймала себя на том, что сама едва не уснула. Стала повторять про себя правила оказания первой помощи по пунктам в разных ситуациях, одновременно с этим делая сложные когнитивные упражнения пальцами. Это нагружало мозг, не давая ему отключиться.
Часы на руке тихо вздрогнули – было без четверти полночь.
Я осторожно свесила голову, чтобы убедиться, что Нина спит. В последние минут двадцать её дыхание было ровным и размеренным.
Она действительно спала. Тогда я аккуратно спустилась со второго этажа, стараясь не скрипнуть кроватью, натянула куртку, капюшон и тихо вышла.
В груди теснило и жгло от недостатка кислорода, дышать на полные лёгкие из-за переживаний не получалось. Рой мыслей в голове гудел, изобилуя предположениями разных сценариев, что может пойти не так.
Но я была полна решимости спасти командора. Не хотела больше раздумывать и анализировать. Не хотела задумываться о последствиях. Решение принято, остальное сейчас было неважным.
Стараясь идти тихо, я спустилась на третий пролёт, как и указал Ховард, и осторожно пошарила рукой за воздуховодом. Ключ уже лежал на месте, я сжала его в ладони и засунула в карман. Теперь нужно было вывести командора.
Взявшись за ручку комнаты, где его держали, я на секунду замерла и прикрыла глаза.
– Назад пути не будет, Лили, – прошептала сама себе. – Но и иначе ты поступить не можешь.
Ховард не ошибся, дверь действительно оказалась заперта не только на внешний затвор, но ещё и на ключ. Я вставила тот, что оставил мне доктор, и провернула два раза.
Замок открылся, и я с замиранием сердца вошла внутрь, в глубине души испытывая страх уже не увидеть командора внутри.
Но он был здесь. Снова подвешен за руки в центре, на полу небольшая лужица крови – накапало из разбитых губ. Те двое, что приходили кормить его перед казнью, кажется, здорово оторвались.
Я вновь почувствовала наплыв непонятных чувств. Злость и ненависть к своим соплеменникам за их жестокость, за то, что вот так срывали злобу на скованном цепями, беззащитном. Ведь он не мог им ответить.
И тут же меня обжёг стыд. Это были Бен и Дик, парни из Северного гетто, чью мать кроктариацы расстреляли прямо у них на глазах, потому что увидели, как та попыталась украсть из их машины аптечку с антисептиком для своего мужа, умирающего от инфекции. Имела ли я право их осуждать?
– Ты пришла попрощаться, Лайлэйн? – хрипло проговорил командор. – Скоро метка отпустит тебя…
– Отпустит, – я подошла к нему и посмотрела внимательно. Это даже было заманчиво – дать произойти тому, что должно, и освободиться. Но… – Потому что ты перестанешь звать меня, Тайен. Но сначала…
Я закусила нижнюю губу, а потом резко выдохнула. Пора было действовать.
Подтянула железный стул, что стоял чуть в стороне, и влезла на него, чтобы дотянуться до наручников, сдерживающих запястья командора. Достала небольшой складной нож и выкрутила болты.
Тайен внимательно следил за тем, что я делала, не проговорив ни слова. Тяжело выдохнул, когда его руки оказались свободны и сполз на пол на колени, растирая затёкшие израненные запястья.
– Хочешь сделать это сама? – подняла на меня глаза. – Я приму, Лайлэйн.
Сейчас он был у моих ног. Стоял на коленях, глядя снизу вверх. Он не выглядел жалким, ни капли. Достоинства в нём было больше, чем в ком-либо. Но, казалось, он был действительно готов принять смерть от моих рук.
17
Только сейчас я поняла, что стою перед ним, зажав в руке нож, направленный остриём на него.
– Нет, – я сложила нож и убрала в карман. – Пошли, Тайен, надо уходить. Можешь идти?
Командор не стал высказывать удивление или спорить. Позволил помочь ему подняться и опёрся на моё плечо. Не возмущался, как тогда, в его доме, после ранения.
– Подожди, – я остановилась и достала свой шейный платок, поднялась на цыпочки и завязала ему глаза. Старалась не думать об ощущениях, когда прикасалась к нему, от его близости, от звуков дыхания. Сейчас я не могла себе позволить быть несобранной, отвлекаться. А именно это и происходило, когда Тайен оказывался рядом.
В общем-то, он не сильно опирался, старался идти сам, и двигаться у нас получалось быстро. Мы вышли из комнаты, я провела его вдоль узкого коридора за котельной, и мы спустились в северные тоннели, как и велел Ховард.
Я вела командора за руку, а он шёл послушно, мягко сжимая мои пальцы.
Сама же я будто окаменела. Отгородилась от страха и видела только цель – вывести его живым. Остально будет потом. Стыд, последствия – потом.
Шаг за шагом, мы преодолели основную базу бункера и вышли в тоннели. Здесь было меньше воздуха и пахло отвратно. Сырость, затхлость. Пахло сырой землёй. Но не свежеперепаханным полем, а скорее могилой.
– Пригнись, – скомандовала я командору, когда мы перешли в ещё более узкий тоннель. Снимать повязку с глаз Тайена до выхода на поверхность я не планировала. Хотелось как можно больше обезопасить это место.
Примерно через час мы почувствовали приток свежего воздуха. Командор глубоко вдохнул, наслаждаясь кислородом. Я тоже не отказала себе в этом.
Вход в трубу был прикрыт сухим валежником, через который проглядывало звёздное небо. Я взяла палку, что лежала в конце трубы и отодвинула ветки.
Мы выбрались на поверхность. У меня оставалось не так много времени, чтобы вернуться. Я снова взяла командора за руку и повела дальше, а он безропотно подчинился.
– Ещё немного, – прошептала, петляя и отсчитывая деревья. – Ещё.. Стой.
Он остановился. Глаза командора оставались завязанными, и он не делал попыток сорвать повязку, хотя мог. Он слушался меня.
И мне бы сбежать, тихо отступая… Но я не смогла отказать себе…
Подошла ближе и, подняв руки, осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его израненному лицу. По рукам тут же заструилось лёгкое тепло, а командор тяжело сглотнул.
– Не зови меня больше, Тайен, – прошептала, прощаясь. – Я прошу.
Хотела сделать шаг назад, но он мягко удержал меня за плечи. Привлёк к себе. Наши губы нашли друг друга. Мягкий, нежный поцелуй будто печатью стал – я снова почувствовала всю эту невероятную тягу к нему, это не поддающееся объяснению и логике притяжение. И я поняла, снова подтвердила то, что пыталась отрицать – он прав. Это не только метка. Это и я тоже. Моё желание, моё стремление к нему, моя отчаянная, обречённая влюблённость.
Но мне было пора возвращаться.
– Тайен, – тихо прошептала я, собрав все свои силы и пытаясь отстраниться. – Мне нужно идти.
Но он внезапно привлёк меня к себе ещё сильнее и прижал крепче, с силой, которую сложно было предположить у такого истерзанного и израненного человека, а потом горячо зашептал на ухо:
– Я прошу немного времени, Лили, – в груди что-то больно кольнуло, насторожившись от его тона. – И… прости меня. Иначе невозможно.
Я отпрянула, не понимая о чём он, но было уже поздно. Сзади послышался шум. Я обернулась и ахнула, увидев “чёрных плащей”. Их было более десятка.
– Вы долго, фицу Тайен, – сказал один из них, пока остальные уважительно склонили головы. – Мы уже думали, что-то случилось.
– Правильно делали, что ждали, – я обернулась на командора. Он снял повязку и строго смотрел на своих людей. – Времени ушло больше, чем мы планировали.
Земля поплыла у меня под ногами. Я смотрела на него в изумлении, ощущая, как внутри всё покрывается колким инеем. Сердце замерло, пропустив удар, а потом забилось быстро-быстро где-то у горла.
– Бункер топим? – спросил снова тот же “плащ”, ввергая меня в ужас.
– Прошу… – я покачала головой, тихо прошептав. Во все глаза глядела на командора, готова была упасть на колени и умолять, чтобы он пощадил всех тех, кого я предала и подвела под смерть.
Он смотрел теперь совсем иначе. Холодно, отстранённо, словно не он мне минуту назад шептал те горячие слова, словно не его поцелуй туманил мне разум.
Туманил разум. Вот оно.
Какая же я дура!
Он смотрел как Наместник Белой ветви, как Тайен Яжер – командор армии захватчиков.
Взгляд командора зацепился за мой на секунду.
– Нет, пока продолжайте наблюдение. Девушку в машину. Пора возвращаться на базу.
Я будто умерла. Словно не чувствовала уже, как две пары рук схватили меня за плечи и увели. Как командор раздавал распоряжения. Его голос гулом пульсировал в моей голове.
Я попалась. Мой кошмар сбылся.
18
Мне казалось, это сон. Просто очередной из моих кошмаров, после которого я проснусь вся в поту и с дрожащими руками. Отдышусь, сделаю глоток воды, умоюсь и выдохну, увидев Нину, брата, Тома и Ховарда с нашими крысками.
Но это была правда. Как не пыталось моё сознание отключиться – это была правда. Я действительно сейчас сидела в закрытой бронированной машине кроктарианцев, и меня везли… да я и не знала, куда они везли меня. На какую-то свою базу, как сказал командор.
Что со мной собирались делать, я тоже не знала. И даже думать не хотела, потому что одно предположение казалось ужаснее другого.
А вот о чём я думала, так это о том, что мой брат, мои друзья будут считать меня предательницей. “Коллаба” – брезгливо бросит сквозь зубы Дина, Том жутко разочаруется, ведь он жизнью ради меня уже не раз рисковал, а Шейн… то, что будет чувствовать Шейн, мне и представить было страшно. Всю его боль и разочарование.
И что ещё ужасало, так это то, что пока повстанцы прятались в бункере, пока налаживали секретные связи с другими группами, пока планировали операции – кроктариацы знали о них. Всё это время знали и наблюдали, готовые в любой момент уничтожить там всех. И детей, и женщин, и мужчин – всех.
“Затопить тоннели” – именно так и сказал “чёрный плащ”. Это бы не заняло много времени, а тех, кто попытался бы спастись, возле выходов встретили бы кроктарианцы. А я уверена, они знали обо всех входах и выходах, если даже на северной ветке тоннелей ждали нас.
А ведь так и было – ждали. Всё это время. Мониторили, следили. Мы давно у них были все под колпаком. Каждая вылазка, каждая удача, которой мы так несказанно радовались.
Тяжело вздохнув, я прикрыла лицо руками. Они свободны у меня, никто не стал заковывать в наручники. Покачала головой, осознавая куда более полную картину. А ведь доктор Ховард оказался прав – Тайен пришёл за мной.
Всё, что казалось мне странным и нелогичным, таким и оказалось. Не мог Тайен Яжер просто так попасться в руки нашим. Не того он поля ягода. Его охраняют, каждое его передвижение фиксируется. Когда произошла авария с его крокталётом, и сам он едва не погиб, буча знатная поднялась. Не знаю, чем закончилось расследование, но уверена, что оно было очень серьёзным.
Тайен сам пришёл. За мной пришёл. Как настоящий солдат, он не испугался ни боли, ни страха смерти, чтобы довести до конца своё задание.
И довёл. А заданием этим была я…
Машина остановилась, “чёрный плащ”, что молча сидел рядом со мной, поднялся и открыл дверь.
– На выход, – обратился ко мне.
Сопротивляться или предпринимать что-то ещё мне смысла не было, поэтому я послушно встала и вышла из машины. На меня тут же набросили широкий чёрный плащ, как у кроктарианцев, и накинули на голову капюшон, натянув как можно ниже. А потом повели под руку. Я не видела куда, потому что моему обозрению из-за капюшона были открыты только мои собственные ноги. Я даже осмотреться не успела. Только и успела увидеть, что мы не в городе – здание этажей в десять перед нами, а сзади какие-то непонятные бетонные строения и высокая стена.
Асфальтированная дорожка и ступени. Низ массивных металлических дверей, разъехавшихся в стороны, а потом меня пробрало дрожью до самых костей от воспоминаний.
Мы встали на платформу сразу за дверями, по мне и моим сопровождающим прошёлся синий луч и электронный голос объявил:
– Объект 1ФНЗ. Регистрация в системе подтверждена. Уровень доступа – красный.
Ни имени, ни фамилии. Даже не субъект.
Просто объект 1ФНЗ. Так же, как и когда меня впервые привезли по программе “Источник” в центр Адаптации год назад.
Плащ с меня снимать не спешили. Вели дальше. Наверное, сейчас в медблок, потом очередные исследования.
Как мне всё это пережить? Как справиться? Что уготовил мне Тайен?
Но, кажется, в медблок меня никто вести не собирался. Двери-ступени-двери. Снова ступени. В основном вниз. И снова вниз.
Я подняла голову и столкнула капюшон, когда мы остановились. Передо мною была серая решётка, а за ней небольшая белая комната.
Меня привели в тюрьму.
Один из сопровождающий меня “плащей” набрал код на небольшой панели на стене рядом с решёткой, и она отъехала в сторону.
– Проходите, – велел мне.
Я выполнила требование и вошла внутрь, а решётка встала обратно. “Плащи” ушли, и я осталась одна. Села на застеленную плотным белым покрывалом койку, потому что стоять уже была не в силах.
Хотелось плакать. Но слёзы будто испарились. Исчезли из моего организма. Сухие глаза горели, а сердце билось как-то слишком медленно. Будто оно устало от бешеной гонки и сдалось.
Тишина давила на уши. Я чувствовала себя не просто в одиночестве, я будто пребывала в каком-то вакууме. Густом безвременье.
Не снимая плащ, я легла на бок и подтянула колени. Прикрыла глаза и просто продолжала дышать. Без мыслей, без чувств, без эмоций. Тишина и дыхание.
Внезапно подумалось: а может, анабиоз не такая уж и плохая штука? Ни боли, ни переживаний, ни страха. Ты вроде бы и существуешь, а вроде бы и нет. Так, может, это и неплохо?
– Как тебя зовут? – вдруг через толщу моего эмоционального вакуума пробился слабый голос.
И этот голос мне вдруг показался невероятно знакомым!
Это была Бритни. Точно её голос.
Я встала и поторопилась к решётке.
– Бритни? – спросила я негромко с надеждой.
– Лили? – в ответ раздался не менее удивлённый и даже оживший голос.
– Ты жива! – воскликнула я шёпотом. Меня это почему-то очень обрадовало и оживило.
– Как и ты, – рассмеялась она в ответ чуть хрипловато. – Надо же, мы слышали, что ты смогла сбежать. Но не верилось в это, признаться. Думали, ты погибла. Но знаешь, я в тебя верила. Ещё тогда, когда увидела в доме Ириса Яжера, ты показалась мне невероятно сильной, Лили.
И глупой, к сожалению… Ведь будь я умной, Тайену Яжеру бы не удалось меня обмануть.
– А ты почему здесь? – негромко спросила я.
– Мы теперь все здесь – источники кроктарианской знати. После твоего побега нас держат здесь.
На спине выступила испарина. Их участь и так была ужасной, а теперь их держали в клетках из-за меня.
Как вообще так вышло, что я втянута в столько всего плохого? Почему из-за меня страдают люди, ведь ничего плохого я никому и никогда не хотела?
– Мне очень жаль, Бритни… – голос мой задрожал. – Я никогда ничего такого не хотела…
– Ты что, Лили, это у тебя был Тайен Яжер, а у всех нас была совсем другая жизнь. Здесь мы в куда большей безопасности. Правда, ребят?
Они начинают отзываться. Источники. Такие же покалеченные, но всё ещё живые. Один за другим говорят “спасибо, Лили”, а у меня, наконец, снова просыпается способность плакать…
19
Уже третий день обо мне никто не вспоминал. Никто не приходил, никуда меня не забирали. Ни чтобы откачать кровь, ни забрать что-либо ещё.
Может, командор был в госпитале после истязаний? Или слишком занят тем, что потрошил со своими головорезами наш бункер. Или… ему попросту было плевать на меня, а за кровью придёт позже. Ховард ведь ему влил моей крови пару дней назад перед побегом.
Метка тоже молчала, никак себя не проявляя.
А ещё я узнала, что эта тюрьма для источников не совсем обычная. Чем-то мне напомнила даже бункер повстанцев, в котором я провела почти полгода.
Утром на следующий день меня разбудил электронный голос, огласивший на весь коридор, что сейчас семь утра тридцать минут – время подъёма.
Потом по камерам прошла медсестра и выдала всем в окошки раствор электролитов.
Но больше всего я удивилась, когда все камеры одновременно открылись и электронный голос пригласил всех в столовую.
Я осторожно вышла из своей камеры в коридор и увидела остальных. Человек пятнадцать-шестнадцать, сразу и не пересчитала, растерявшись. Они стали болтать друг с другом, кто-то обнялся, кто-то пожал руки. Желали доброго утра и улыбались.
– Лили, – от толпы отделилась девушка и направилась ко мне.
В этой девушке я узнала Бритни. Но узнала с трудом. Выглядела она куда лучше. Набрала вес, даже щёки чуть округлились и не выглядели такими пугающе запавшими. Волосы у неё отросли до плеч, а тени под глазами посветлели.
– Рада видеть тебя! – она обняла меня так тепло, будто мы с ней были подругами когда-то. – Ты выглядишь хорошо.
– Спасибо, – я кивнула. – Ты тоже, Бритни.
Остальные стояли чуть поодаль и смотрели на нас, а точнее на меня. Негромко переговаривались. Но я, признаться, не ощутила от них какого-то неприятного колющего внимания. Я будто была… своей.
– Идём на завтрак. Сегодня среда, нам будут давать красную рыбу, запечённую с овощами, а ещё сладкую кукурузу. Среда мой любимый день.
Бритни как будто выглядела даже счастливой. После цепи на щиколотке и бесконечных издевательств свобода уже иначе воспринимается.
Все пошли вперёд по коридору, и мы с Бритни тоже пошли за остальными. Я проходила мимо других камер, как две капли воды схожих с моей.
В небольшой светлой столовой пахло вкусно. Совсем не так, конечно, как в столовой бункера повстанцев, там запах возбуждал только тогда, когда ты невероятно голоден, но это не позволяло мне обмануться.
Хорошая еда, лекарства, условия – это всё не ради нас. Это чтобы наша кровь была хорошего качества. Как будто инструкция на продукте: хранить при температуре не более двадцати пяти градусов по цельсию в оригинальной упаковке подальше от прямых солнечных лучей.
Я села за стол вместе с Бритни и ещё одной девушкой – худенькой бледной брюнеткой.
– Я Лиза, – слабо улыбнулась она и потупила глаза, будто стеснялась меня.
– Лили. Очень приятно, – кивнула и тоже ей улыбнулась.
И вдруг Лиза снова вскинула на меня глаза и посмотрела с такой горячей благодарностью, что мне даже неудобно стало.
– Я знаю, кто ты. Все знают. Спасибо тебе, Лили, – прошептала она, озирнувшись. Охранников я не видела, но предположила, что камеры наблюдения тут были везде.
– Меня… не за что благодарить, – я растерялась от такого потока эмоций от незнакомой мне девушки.
– Лили, до того, как ты сбежала, и нас всех перевели сюда, – пояснила мне Бритни. – Лиза “кормила” даму из Золотой ветви. Над ней часто проводили всякие обряды, большинство из них жестокие и болезненные. Лиза первые три месяца здесь вообще не разговаривала.
Лиза посмотрела на Бритни с благодарностью, что та мне всё разъяснила, а у меня по спине мороз пополз, стоило только представить, что это были за обряды.
Через минуту в столовую открылась металлическая дверь и в проём въехали несколько невысоких роботов, вместо голов у которых были подносы с едой. Они подъезжали к столам и задерживались там, пока все люди не переставляли себе на стол эти подносы.
Я тоже себе переставила. В тарелке действительно был крупный кусок запечённой красной рыбы, такую я только в доме командора пробовала, ломтики печёных кабачков, кружочки помидоров и картошки, в другом отделении подноса дымились по два небольших початка золотистой кукурузы.
Лиза и Бритни с аппетитом приступили к завтраку. Признаться, я тоже чувствовала себя очень голодной. Ужин-то я вчера в бункере пропустила. Поэтому не стала жеманничать и тоже начала есть.
– Бритни, а где Алекс? Я его не вижу.
Алекс – это парень, который был с Бритни тогда в той комнате в доме Ириса Яжера. Он выглядел так, будто был совсем не в себе. И Бритни мне тогда сказала, что он является источником сестры Тайена – безумной и жестокой Яры Яжер.
– А его нет, – Бритни помрачнела и опустила ложку. – Сестра Тайена слишком заигралась однажды… и… в общем, Алекса больше нет. Он не дожил до твоего побега, Лили.
Я сглотнула и тоже отложила ложку. Аппетита как не бывало. Внутри стало очень тоскливо и сумрачно, хотя не сказать, что и до этого я искрилась весельем.
Бедный Алекс. Эта сумасшедшая его замучила до смерти.
И как я могла тогда поверить ей, когда она, со слезами на глазах, пыталась уговорить меня убедить смягчить её брата по отношению к ней?
Внезапно стало стыдно. И перед Шейном, которого я в душе осудила за пытки Тайена, и перед теми двоими, которых видела перед его камерой вечером перед побегом. Мне было стыдно за их жестокость, за то, что вымещали её на безоружном связанном человеке.
А разве Яра Яжер не хуже? Разве она не издевалась над Алексом?
И даже не из мести, но, уверена, с наслаждением.
Не только аппетит улетучился, меня ещё и тошнить начало. Захотелось сбежать и спрятаться где-то в одиночестве. Забиться в самый дальний угол и ненавидеть себя за доверчивость, за глупость, за слабость.
– Ты не будешь? – Бритни киванула на кукурузный початок, когда я отодвинула тарелку.
– Нет, – я покачала головой. – Нет совсем аппетита что-то.
– Тогда я возьму?
– Конечно.
После завтрака за нами пришли двое “плащей” и сопроводили на прогулку на свежий воздух на небольшую площадку на крыше, ограждённую решётками. Потом все спустились вниз, и до обеда можно было свободно проводить время в одной из трёх комнат.
В первой работал телевизор, показывал какой-то фильм. Можно было расположиться на диванчиках или, как некоторые, прямо на ковре посреди комнаты. Во второй стояли столы с какими-то карточками и фишками, несколько мольбертов и странная установка с большим креслом и шлемом.
А вот в третьей располагалась библиотека. Это мне было куда более интересно, и я пошла туда, чтобы хоть как-то отвлечься от горестных мыслей.
Я видела, что Бритни внимательно присматривается ко мне, будто хочет что-то спросить, но не решается. Сама же я тоже делиться не спешила.
После был обед, кого-то вызвали на Процедуру, остальным раздали витамины и отправили отдыхать в клетки. Вечером было несколько часов перед ужином для общения в тех же комнатах.
Всё повторилось и на следующий день. И на третий тоже.
Только лишь с тем отличием, что за мною перед обедом пришёл “чёрный плащ”.
– Мисс Роуд, пройдите в свою комнату, вас ожидают, – сообщил он мне и замер в ожидании, пока я встану из-за стола, за которым читала книгу, и пойду за ним.
Если честно, первым желанием было прыснуть от смеха, когда он назвал тюремную камеру “комнатой”, но потом до меня дошёл смысл его слов, и внутри всё задрожало.
Неужели Тайен, наконец, снизошёл до встречи со мною?
И хорошо ли это?
Сжав вмиг заледеневшие руки, я пошла за охранником. И едва не охнула, когда увидела, кто же ждал меня в моей камере.
Это был не Тайен. Это была его чокнутая сестра.
