Текст книги "Проводники смерти"

Автор книги: Марина Лебединская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Тайша

Девушка уверенно направлялась прямиком в кабинет директора, умело огибая идущий навстречу ей поток людей. Фиолетовая юбка из натуральной замши и белоснежная рубашка, создающая резкий контраст с темной кожей, сидели на Тайше точно так же, как на манекене – идеально. Черные колготки и высокие Dr. Martens прекрасно дополняли образ, создающий девушке репутацию уверенной в себе модницы. Начинающая модель, дочь известных в городе людей.

Идеальная внешность, идеальная жизнь.

Все так думают – если ты наделен красотой, то все двери перед тобой открыты, жизнь твоя сладкий мед, но на самом деле эта девушка была пропитана тяжелым сигаретным дымом и каждая частичка ее тела скорее олицетворяла песни Placebo.

Остановившись у зеркала, которое висело в приемной директора, девушка внимательно посмотрела на свое лицо – косметика не смогла скрыть синяков под глазами, пышная шевелюра не спрятала острые тощие скулы, впалые щеки. Полное отсутствие жизни в глазах лишь дополняло ее пустое лицо.

Она тяжело вздохнула и сделала шаг в сторону двери директора. Постучав, она выждала буквально минуту и вошла. Этой минуты оказалось недостаточно, чтобы секретарша, отсутствие которой Тайша отметила сразу, как вошла в приемную, успела застегнуть последнюю пуговицу на рубашке. Тайша невольно ухмыльнулась. Эта секретарша была не сильно старше ее, может, лет двадцати. Еще одна неудавшаяся модель.

– Простите, что помешала. Вы хотели меня видеть? – Ее голос звучал строго. Высокий темнокожий мужчина, сидящий в кресле, коротко кивнул и велел секретарше выйти.

– Спасибо, что постучала. Дала нам фору?

– Дядя Феликс, когда-нибудь Рита узнает.

После слов Тайши мужчина невольно поправил тонкое золотое кольцо на левой руке – католическая церковь не одобряла измен, но его вера никогда не шла вразрез с весельем.

– В школе ты должна относиться ко мне как к директору.

– Есть, сэр. Вы хотели видеть меня?

– Да. Ты ведь проводила экскурсию новеньким? – Тайша кивнула. – И ты президент студенческого совета? – Тайша снова кивнула. – Отлично, тогда я поручаю тебе социализацию Грейс Ричфолд.

Тайша опешила. Что только дядя не вешал на нее, чтобы не делать этого самому, но подобное уже ни в какие рамки не шло.

– Не кажется ли вам, директор, – это слово она произнесла с нажимом, показывая все свое презрение к положению дяди, – что это не наше дело? Подобным должен заниматься психолог, или, на худой конец, классный руководитель.

– Ты ее одноклассница, – безразлично пожал плечами Феликс.

– И что? Мы не друзья!

– В этом и проблема, Тайша. У этой девушки нет друзей, а я уже устал слышать от учителей все эти байки, которые про нее болтают сверстники.

– Это все ложь!

– Знаю. Я помню, как вы играли, когда были совсем малышками. Грейс всегда была хорошей девочкой. Ее трагедия… потеря брата в той ужасной аварии… мы не можем винить ее. Но на правах ее старой подруги ты могла бы помочь Грейс справиться. Тебе бы тоже не помешали друзья, – выказывая свое участие, мужчина улыбнулся, из-за чего шрам на правой щеке натянулся и стал казаться еще более большим. Его седые волосы, как обычно, были зачесаны назад, а мощное тело, которое не утратило своей силы с годами благодаря постоянным тренировкам, слегка подалось вперед. – Я ведь переживаю за тебя, Тайша.

От этих слов девушку передернуло.

– Я постараюсь помочь вам, директор.

Тайша вышла из кабинета, мягко прикрыв за собой дверь.

«Переживает… он видит проблемы всех, но только не своей семьи»

Возможно, Тайша и судила дядю слишком грубо, но девушка ощущала обиду, скопившуюся внутри нее. Она была обижена на весь мир, но ни за что бы не признала этого вслух. Если бы кто-то спросил: «как ты справляешься?», девушка с улыбкой ответила бы: «С чем? У меня все отлично».

Последующие несколько уроков Тайша не сводила глаз с Грейс. Она и так в последнее время слишком много внимания уделяла старой подруге, но сейчас внутри девушки боролись чувство ностальгии по старой дружбе и полная антипатия к дядюшке, чьи просьбы она никогда не выполняла.

Выполнить просьбу Феликса – признать поражение. Подчиниться этой семье. Как не посмотри, а Тайша не видела здесь никакой выгоды для дяди: какое ему дело вообще? Ну, одна Грейс, ему-то что?

Тайша знала, что благими намерениями вымощена дорога в Ад, этому ее научил именно Феликс, а значит, ему было что-то нужно от Грейс. Но что именно?

«И почему все всегда крутится вокруг нее?» – неожиданно для самой себя подумала девушка. В последнее время она и впрямь уж слишком часто слышит о Грейс, а призраки, как известно, никогда не появляются к добру.

На перемене она все же решилась подойти к давней подруге, но не сумела: вокруг Грейс ошивался Кевин, который еще недавно заявлял, что они вовсе не друзья. Сейчас же ребята весело смеялись и вообще хорошо проводили время.

Тайше в который раз за день сделалось неприятно. Девушка чувствовала себя обманутой, хотя и понимала, что никто не обязан был перед ней отчитываться.

Неподалеку от нее, буквально в пяти шагах, стоял фонтанчик для питья. Тайша так увлеклась раздумьями по поводу Грейс и того, как лучше поступить, что и не заметила, как из крана фонтанчика резко вылетела струя воды, обрызгав Кевина и слегка задев Грейс. Парень с девушкой тихо рассмеялись и удалились в класс, а Тайша так и осталась стоять и смотреть на неисправный кран, который все продолжал выплевывать воду в проходящих мимо людей.

***

Большинство людей считает, что их проблемы гораздо сложнее и глубже, чем проблемы других. Что, если у других что-то и случается, то одним поверхностным советом ты можешь облегчить их страдания, что, если тебе плохо, то никому уже быть хуже не может, следовательно, только ты один имеешь значение. А если это проблемы людей из высшего света, то тогда это не более, чем накрученные в голове неважные суждения, которыми можно легко пренебречь.

Что же в итоге может сказать Тайша? А ничего Тайша и не скажет: она привыкла, что все происходящее в ее жизни – только ее проблемы, и дальше круга ее мыслей это не выйдет, что все трудности ее семьи касаются только их, а в обществе у нее всегда есть выгодная позиция девочки с серебряной ложкой. Да, так она и жила все эти годы, но, сейчас, сидя на столе учителя, в расстегнутой рубашке и задранной юбке она резко осознала, что где-то совершила промах.

У Тайши никогда не было проблем с алгеброй, равно как и интереса к этому предмету, а вот молодой учитель на замене, Уильям Мур, казался очень даже интересным. Скучным назвать его было никак нельзя – веселить ее он умел. Ни о какой любви Тайша никогда не заикалась, а вот веселье девочка любила.

Была она далеко не такой правильной и милой, какой видели ее сверстники и учителя, и даже близко не такой плохой, как Амелия. Она была намного хуже.

Спать с учителем было самым интересным, но рискованным решением в ее жизни. Сейчас она задумалась о том, что стоило бы прекратить все это, но его руки так гладили ее бедра, что мысли эти, путаясь, уходили на второй план, когда как на первом было лишь его дыхание на ее коже.

Выходя из его кабинета, она умудрилась застегнуться и поправить одежду прямо на ходу: как делала это всякий раз, но самым запоминающимся был тот, когда они нарушали все мыслимые и немыслимые правила, находясь в музее со школьной экскурсией.

Его темные глаза и бледная бархатная кожа, вот что так заставляло трепетать сердце девушки. Она знала наперед все, что он скажет, она знала, какой его любимый цвет и какой кофе он предпочитает, но даже так, она всегда отрицала сам факт существования на этом свете любви, как истинный химик внушая себе, что это просто феромоны и влечение, играющая молодая кровь и магнитное притяжение этого мужчины.

Что угодно, только не настоящая привязанность и озабоченность кем-то, кроме себя самой.

Отрицание чувств было лишь одной из многих ее проблем, но далеко не первой по важности, поэтому подобными вопросами она не занимала свое время. Хотя, сказать по чести, она никакими своими проблемами не занималась.

Заезжая в клинику, где ее уже ждал отец, девушка пыталась припомнить, ела ли она что-либо со вчерашних посиделок у Грейс – но кроме того злополучного пончика она не проглотила ни крошки, разве что белок, но его сложно было назвать питательным.

– Ты опоздала. Я тебя этому не учил. – Грубо сказал отец, придерживая для Тайши дверь.

– Я тоже рада видеть тебя, папочка.

– Не язви мне. Никто не должен увидеть нас здесь, потому что…

– …наша репутация крайне важна.

Джошуа Керроуза всегда волновала только лишь репутация его семьи. Все остальное, то, чем занимался он, его жена и их дочь за кулисами этого спектакля, не волновало уже никого. Главное уметь делать вид, что вы хорошая и крепкая семья, отправлять рождественские открытки вовремя и периодически давать дочери денег, чтобы не болтала. Да, такими были отношения в их семье, но Тайша знала, что для всех людей их окружения подобная двуличность была свойственна. Ненавидела ли она это? Безусловно. Собиралась ли что-то менять? Нет.

К несчастью, или к радости, но люди в какой-то момент привыкают к жизни в любом дерьме, и даже выбираясь из этой ямы, никогда не меняют своих привычек, потому что как смысла в этом попросту не видят. Меняться всегда сложно. Менять других – невозможно.

Смирившись с участью нужной лишь как украшение дочери, Тайша научилась портить жизнь родителям приятными мелочами, вроде секса с учителем. Об их отношениях не знал никто, но Тайша была уверена в том, что это подпортит репутацию отца, если все всплывет. Что тут скажешь? Ради такого она была готова поставить свою жизнь под удар.

Репутация.

Она так сильно ненавидела это слово.

Репутация – все, что было у нее, помимо громкого имени. Она никогда не желала страстно бороться за существования в мире шоу-бизнеса, никогда не рвалась на сцену, однако с малых лет покоряла подиумы с подачи матери. Она прогнулась под отца, позволяя ему играть с ней, как с марионеткой, таская по своим дурацким съемочным площадкам.

«Однажды ты будешь звездой. Ты затмишь даже свою мать».

– Но, папочка, зачем? Мама самая красивая! – ей тогда было всего пять, и она правда верила в свои слова, но истина была проста: ее мать не молодеет, шоу-бизнес требует свежей крови.

И вот Тайше 17, она на грани голодной смерти, загнав себя в тупик и погрузив свое тело в бездну боли, зато ее отец пророчит ей большое будущее, дает ей возможность попасть на сцену того мира, который она так яростно отвергает.

– Она скинула полкило, – голос врача звучит безучастно, а лицо отца багровеет.

Выходя из кабинета, она слышит лишь упреки:

– Ты должна была набрать два кило. Боже, ты не можешь набрать два сраных кило, чтобы меня перестали вызывать в школу и говорить о том, что ты ничего не ешь? Почему ты никогда не думаешь о том, как твои действия отразятся на нас с матерью?

Вот и все, что Тайша могла услышать от отца. Не было никаких переживаний по поводу того, что ее кости буквально грозятся прорвать ее кожу, что еще немного и вырвавшиеся на волю лопатки станут ее крыльями, но унесут они ее максимум на тот свет.

– Прости, пап. Я стараюсь, правда.

Джошуа грубо взял дочь под руку и рывком потащил за собой, по направлению к ближайшему китайскому ресторанчику. Усадив ее за стол, он заказал ей множество различной еды, оплатил счет и, дав официанту чаевые, вышел прочь и сел в машину.

Глотая еду сквозь слезы, Тайша прошептала:

– Ненавижу китайскую кухню.

***

Ее встречи с врачом казались самым страшным испытанием.

Каждый раз она шла туда с мыслью о том, чтобы наложить себе камней в штаны, но взвешивание происходило в одном белье и у нее не было такой возможности.

Тайше приходилось скрывать свое тело под просторной одеждой, но сегодня она решила, что делать этого не будет. Надев черную лаковую юбку, колготки в сетку и облегающий каждую ее кость топ, она прошептала:

– Люби себя.

На улице было не так холодно, как обычно в ноябре. В этой части материка и зимы-то настоящей никто не видел, чего уж греха таить. Вся их зима – это лишь грязь, да дожди, но снег или лед – только в морозилке холодильника.

Тайша села на первый же автобус и поехала в школу. Сегодня она была решительно настроена бросить вызов отцу, дяде, даже матери, которая никогда не принимала ее сторону.

А в автобусе Тайша, как всегда, читала любимую книгу.

Она изучала магию древних ведьм.

Кевин

Слова отца не дают Кевину покоя уже второй день. Его отец так толком ничего и не объяснил, он просто ушел, оставив сына наедине с собственными мыслями. Кевин не очень понимал, что происходит. Каждая новая догадка была безумнее предыдущей, отчего ему стало казаться, что он просто не так понял отца. Действительно, что за бред? Книги, меняющие свое содержание, «охотники» и все то, что как ему казалось, еще предстоит узнать – все это просто чушь, бред ненормального.

– Это какое-то помешательство. Точно! Так и есть. Никто в здравом уме не поверит в эту чушь.

Но ему хотелось поверить. Ему хотелось, чтобы он был не просто Кевином, не обычным мальчиком, а героем, который должен спасти кого-то, а то и весь мир.

Прошла суббота и вот настало воскресенье. Все это время Кевин не выходил из своей комнаты, он искал в интернете информацию о тех вещах, которые успел прочесть в отцовских книгах, но так ничего и не нашел. В конечном итоге он просто лег на кровать и долго смотрел в потолок, будто на нем можно было отыскать все ответы.

В воскресенье вечером он принял душ и сделал уроки. Его мама не говорила ему ни слова, лишь печально смотрела на своего ребенка и временами что-то бурчала. Все выходные она готовилась к сеансу со своей первой, в этом городе, клиенткой. Кевин не хотел заваливать ее вопросами, да и ответы на них может дать лишь его отец.

Утро понедельника было пасмурнее, чем предсказывал прогноз погоды. Прогнозы погоды никогда не бывают точными – люди лишь делают вид, что могут предугадать, как поведет себя природа, когда на самом деле они и понятия не имеют об этом.

Кевин собирался уже идти на учебу, но в дверях его остановил отец, который внезапно образовался перед Кевином, словно огромная скала, мешающая парню пройти.

– Па, я в школу опоздаю. – Кевин не поднимал на отца глаз. Все его тело дрожало, а по спине побежали мурашки. Никогда раньше он не считал отца таким жутким, как в последние дни.

– Ты не пойдешь сегодня в школу. Я уже предупредил учителей. Нам с тобой надо поговорить и это предельно важно. От этого зависит… многое.

– Хватит говорить загадками!

– Это я и пытаюсь сделать, Кев. – Реджинальд выдохнул. Разговоры с сыном всегда были для него тяжелыми. Он плохо знал сына, если не сказать, что совсем не знал. – Идем.

Он повел сына за собой. Вместе они вошли в его кабинет, Реджинальд закрыл дверь и попросил Кевина сесть.

– Итак, чтобы ты хотел узнать?

Кевин опешил. Сначала он хотел воскликнуть: «Все! Мне нужны ответы!», но затем понял, что не желает вообще ничего знать. Он жалел, что зашел сюда, жалел, что отец сказал ему то, что сказал. Сделанного не воротишь, Кевину просто пришлось бы рано или поздно поговорить об этом с отцом, беда в том, что он надеялся на поздно.

– Для начала, объясни, что значили твои слова про «охотника». Это, пожалуй, все, что меня сейчас действительно пугает.

– Послушай, сынок, это не должно тебя пугать. – С напускным спокойствием проговорил Реджинальд. Когда он говорит «сынок», дело точно пахнет керосином.

– Да неужели? Как-то я не уверен.

– Выбирай тон, юноша.

«Вот теперь я его узнаю» – подумал Кевин. Да, его отец всегда был груб, холоден. По крайней мере, только таким Кевин его и помнил.

– Так ты расскажешь, что имел в виду?

– Да. Видишь ли, этот город не так прост, как может показаться. На первый взгляд, Стоун-Хилл – маленький тихий городок, для подростка даже может быть скучный, но это не совсем так. Дело в том, что процент обычных людей здесь гораздо ниже, чем в других местах материка. Да что там материка, всего мира. На самом деле, это место – скопление чудовищной силы, которая в последнее время огромной волной надвигается на мир. Некоторые в Совете считают, что близится что-то темное. Для этого и нужны люди вроде нас с тобой – охотники. Потомственные, если быть точным. Лучшие из лучших.

– На вопрос ты не ответил, а лишь больше запутал меня. – Кевин встал. – Ты меня, конечно, прости, но не кажется ли тебе, что все это звучит немного… бредово?

– Да, со стороны, возможно. Но ты поверишь мне, когда я закончу объяснение. Когда-то точно так же, как и я сейчас, твой дедушка, мой отец, рассказал мне о том, что быть охотником – моя судьба.

– У него явно получилось лучше, раз ты поверил во все это.

– В том-то и дело. Я не поверил, пока не увидел. Так что понимаю, что ты чувствуешь. Идем. – Он кивнул сыну в сторону стены.

Кевин пошел за отцом, хоть и чувствовал, как его недоверие растет. Ему все больше казалось, что его отец сходит с ума, одержимый непонятной идеей. Кем он себя возомнил? Думает, что должен оберегать мир от чудовищ, запертых в этом городе? Кевин видел местных людей, никто из них не похож на буйного зверя. Наоборот, это самый неприметный городок, настолько тихий, что создается впечатление, что здесь вообще ничего не происходит.

Реджинальд улыбнулся сыну, что случалось редко, потому выглядело довольно жутко. На стене, возле которой они стояли, висели фотографии в рамках. Кевин всматривался в них, вспоминая те времена, когда его отец умел быть простым и весёлым, как все обычные люди. Когда это было? Два или три года назад? Как-то все резко изменилось. Просто однажды он проснулся и осознал, что жизнь теперь не похожа на ту, что была. Что-то просто изменилось, но он до сих пор не понял, что именно.

Отодвинув одну из картин, Реджинальд показал сыну нечто, похожее на дверцу сейфа. Небольшой стальной квадрат, посередине которого была замочная скважина. Мужчина снял с шеи ключи на цепочке и вставил один из них в скважину. Повернув три раза, он достал ключ и отодвинул стальную дверцу, открыв сыну синюю панель. Реджинальд приложил к ней руку и экран загорелся голубоватым свечением.

– Если все пойдет по плану, то ты тоже сможешь в любое время заходить туда.

– Что это за фокусы? Ты секретный агент, или что-то типа того?

– Лучше. Я Охотник. Как и ты. И твой дед. И все до нас.

В стене появился проход, которого прежде здесь не было. На вид это была внушительных размеров железная дверь, какие бывают в хранилищах в банках. Открыв ее все тем же ключом, Реджинальд и Кевин вошли внутрь, и перед ними предстала винтовая черная лестница, ведущая вниз. Она подсвечивалась тонкими лучиками небольших лампочек, висящих на высоте не более пяти сантиметров от каждой ступеньки.

Кевин чувствовал дискомфорт. К его горлу подступила тошнота, но он не мог сейчас оступиться, пойти назад, отказаться получить ответ на вопрос, почему они не могут быть такими как все. Это ведь мечта каждого подростка – стать необычным, особенным. Но лишь до тех пор, пока это не случится. Мы все особенные, но не каждый это осознает.

Спускаясь по ступенькам, Кевин ощущал прохладу, исходящую от них. Он всегда ходил по дому босым, а мама говорила, чтобы он надел носки. Теперь он жалел, что не слушается маму.

«Как только мы отсюда уйдем, я надену носки» – думал он.

Спустившись, Кевин оказался в объятиях темноты. Он услышал всплеск, но не мог понять, откуда шел звук. Где-то рядом зарычало животное.

– Где мы? – Кевин и сам не смог бы ответить на вопрос, почему он шепчет и, что это за страх сковал ему горло.

– Добро пожаловать в наше логово, сынок.

Реджинальд похлопал сына по спине и включил рубильник, который тут же подал электричество во все находящееся здесь. Кевин прищурил глаза от резкого света, ударившего в лицо, но почти сразу открыл их. После этого ему стало вдвойне страшней.

Он стоял у входа в, пожалуй, самую странную и ужасающую комнату на Земле. Справа, в метре от него, стояла клетка, с мерзкого вида монстром внутри. Прямо, метрах в пяти, было нечто вроде комнаты в комнате, только, абсолютно полностью, стеклянной и полной воды. Своего рода аквариум, а внутри плескалось существо, наполовину напоминающее человека, но с рыбьим хвостом. Стены вокруг были увешаны незнакомыми Кевину предметами, но внутренний голос твердил ему, что это ничто иное как оружие.

– Пап, прошу, скажи, что я не псих.

– Не могу, но очень бы этого хотел. Каждый человек в чем-то безумен. У каждого есть изъян. К сожалению, это все – он развел руками – твой.

– Тогда скажи, что ты не сумасшедший, потому как один из нас явно не в своем уме.

– Я понимаю, это сложно. Но сегодня начинается твое обучение, и ты не можешь сказать «нет».

– Ох, что ж, а я говорю.

Кевин развернулся и быстро поднялся по ступенькам. Его бил озноб, по лицу и шее тек пот.

Он выбежал из дома прежде, чем мать, стоящая в дверях кухни, сумела что-либо сказать.

«Прости, мам. Прости, пап. Прости, Сара. Простите, но я не могу».

Он запрыгнул в первый подъехавший автобус и молил Богов, чтобы он доставил его в школу. Его мольбы, впервые за последние месяцы, были услышаны, и он еле успел к первому уроку, запыхавшийся и не отошедший от шока.

На первом уроке он все время отвлекался на размышления, пока не поймал на себе взгляд одной из его глупых одноклассниц.

«Китти вечно пялится».

Когда Кевин решил отвлечься от отца с его бреднями, которые хоть и были подтверждены, но парень их все еще отрицал, он начал высматривать Грейс, но девушки нигде не было.

На перемене он пытался подкараулить ее в столовой, но она так и не пришла. Расстроенный, он вернулся в класс, увидев по пути, как дежурный учитель отчитывал какого-то парня за опоздание. В мыслях он ухмыльнулся, ведь сейчас мог стоять рядом и тоже получать по первое число.

«Что нашло на отца? Неужели вся эта его фигня настолько важна, что он даже не хотел пускать меня в школу? И почему я сам сюда так рвался?».

Он подошел к своему шкафчику, чтобы взять учебник по географии и тогда-то он увидел ее. Длинные светлые волосы Грейс падали на ее черную футболку, отчего казались еще белее. Она убирала из сумки одни книги и клала другие, после чего захлопнула дверцу шкафчика и, врезавшись в какую-то девицу, ушла прочь.

Кевин не мог этого знать, но сейчас Грейс проклинала все вокруг и в том числе свою рассеянность, что заставляла ее врезаться во всех и все вокруг.

Парень, не долго размышляя, последовал за девушкой. Он чувствовал себя сталкером, но ему очень хотелось поговорить с ней, пусть даже диалог будет столь же непонятным, сколь раньше. Даже если он получит двойную, а то и тройную, порцию грубости – все равно! он должен поговорить с ней.

Она вошла в кабинет и заняла свое обычное место. Кевин сел рядом и с непринужденной улыбкой проговорил:

– Прогульщица. Ну и какое важное дело заставило тебя пропустить эту наиважнейшую, ужасно нужную и до неприличия скучную лекцию по биологии?

Грейс демонстративно проигнорировала его слова. Кевин не собирался так просто сдаваться и, придумав новую колкость, продолжил:

– Что это сегодня на тебе? Юбка? Не думал, что ты такое носишь.

– Так много на меня смотришь, дырки проделаешь.

– Я скорее ослепну от увиденного.

«Черт, в моей голове это звучало не так оскорбительно. Надеюсь, она поняла подтекст, иначе я кретин»

– Ты, правда, думаешь, что это то, что стоит говорить девушкам? – Все также, не поднимая глаз от учебника, сказала Грейс.

«Я точно кретин».

– И не тебе говорить что-то обо мне. Я хоть не ношу отвратительные клоунские галстуки.

Сегодня на Кевине была серая рубашка и разноцветный галстук, который ему подарила бывшая одноклассница. Она была его лучшей подругой, и эта вещь была ему дорога, как память о днях, которые он оставил в прошлом.

– А я не веду себя как клоун, в отличии от некоторых.

– О да, я посмешище. Все сказал? Мне надо заниматься. – Она подняла на него взгляд прозрачных серых глаз, настолько светлых, что от этого бросало в дрожь. Все, что было в ней, заставляло его содрогаться и тянуться к ней еще больше.

– Я не то хотел сказать.

– Ты считаешь мое поведение смешным и странным, потому что я не собираюсь ни с кем общаться. Такому популярному парню как ты, разумеется, лучше знать, кто смешон, а кто нет. Неужели моя клоунада в том, что я просто не собираюсь поддерживать контакт с кучкой подростков, которых после окончания школы и не увижу никогда?

– Ну…

– Вопрос был риторический. Знаешь, на твоем месте, я бы нацепила большой красный нос и пошла развлекать детей, думаю, хоть с этим-то ты справишься.

Она встала и вышла из класса. «Вот так поговорили!» – подумал парень.

Кевин хотел пойти за ней, но путь ему преградила девушка, невысокого роста, со смуглой кожей и невероятно большими карими глазами.

– А вы близки, не так ли? – Девушка улыбалась. – Меня зовут Тайша.

– Ага, да, хорошо.

Он обошел ее и пошел дальше, решив, что это просто очередная попытка подкатить к нему. Но девушка быстро догнала его и одернула.

– Слушай, ты знаешь, что неприлично вот так уходить во время беседы?

– Ох, а у нас была беседа? Кажется, говорила только ты. – Мысль о том, что сейчас Кевин ведет себя также, как Грейс, кольнула его сердце и он остановился.

– Я хотела спросить тебя о ней.

– Что? – Он тут же сконцентрировал все свое внимание на этом крохотном существе, рост которой доходил до 160 сантиметров только за счет пышной шевелюры.

– У нас с Грейс были некоторые истории в прошлом. Я просто хотела узнать, как она?

– Прости, но мы с ней как бы не друзья. Хочешь что-то узнать – спроси сама.

– Что? А со стороны кажется совсем иначе.

– Она только и делает, что грубит мне.

– Да, но она же с тобой разговаривает. А она ни с кем из ровесников обычно не говорит.

«Что? Неужели, правда?»

– В любом случае, тебе придется самой искать к ней подход. – Девушка печально кивнула и хотела уйти, но он грубо взял ее за локоть. – Слушай, если обидишь ее, я за себя не ручаюсь. Собираешься общаться с ней, чтобы издеваться или подставить – я сделаю все, чтобы обучение в этой школе стало для тебя адом.

– Теперь я поняла, почему вы с ней ладите. – Девушка говорила все тем же дружелюбным голосом, в ее глазах не было ни капли злости или страха, а скорее напротив, неподдельный интерес. – Вы похожи. – Она улыбнулась. – Я, правда, не имею никаких дурных намерений. Я знала ее еще до всего того, что превратило Грейс в такую неприступную злюку. Ладно, я пойду в класс, мне надо повторить материал.

Тайша ушла, а дальше, на протяжении всего дня даже не подавала виду, что этот разговор состоялся.

«Неужели что-то сделало Грейс такой? Надо же, а я думал, что она просто сама по себе такая стервозная. Интересно, что было? И почему Тайша так рвется стать ее другом? А я почему? Странная она, эта Грейс». Он окинул ее взглядом. Про нее можно сказать «белая ворона», невидимка, но нельзя назвать ее неприметной. Не было прилагательного, который бы описал эту девушку. Она была не похожа на остальных. Абсолютно не такая, как все. От нее исходили странные холод и тепло одновременно, что казалось абсолютно невероятным, но в то же время, интриговало, казалось бы, всех.

После уроков их задержал классный руководитель, учитель литературы, мистер Смоук. Рядом с ним стоял тот самый парень, которого до этого отчитывали за опоздание. Он казался старше всех остальных в классе, от него исходила аура плохиша. Ни одна девушка в классе, исключая Тайшу и Грейс, не могла отвести от него взгляда. Кевин вздохнул с облегчением, эти девчонки наконец отстанут от него. Парень не любил излишнего внимания.

– Все вы знаете, что у нас в этом году двое новеньких, но второй, он сейчас перед вами, пришел лишь сейчас, так как долго болел. Его зовут Дейл Гардинер. Прошу вас тепло принять его. Можете быть свободны.

Кевин собирался подойти к Грейс после уроков и попробовать еще раз заговорить с ней. Не сумев найти ее в кабинете, он решил отложить разговор на завтра и вернуться в суровую реальность, где ему предстояло отправиться домой и поговорить с отцом, который не оставит его, пока Кевин не даст свое согласие на… на что? да и нужно ли его отцу согласие, или он все сам решил? В любом случае, Кевину предстоял сложный вечер.

Он вышел из школы. У школьных ворот стояли Грейс и Дейл. Кевин не мог услышать их разговора, но ему и не надо было. Сердце больно кольнуло, он не мог решить, что делать. Он так хотел поговорить с Грейс, пытался сделать это уже две недели, а этот парень тут первый день, и уже мило беседует с ней.

Кевин был зол, но не стал ничего предпринимать. Да и что тут сделаешь? Они не пара, даже не друзья. Ему нечего ей предъявить. Он закинул рюкзак за спину и отправился домой, решая, что делать с отцом.

Он добрался до дома быстрее, чем сумел принять хоть какое-то решение. Тем не менее, войдя в дверь, он тут же уперся в широкую грудь отца. Он смотрел на сына сквозь густые брови и тяжело дышал, явно разгневанный.

– Пройдем за мной. – Сказал он и пошел в сторону злополучного кабинета.

– Опять?! – Кевин кинул на пол рюкзак, но сил спорить не было и потому он проследовал за отцом.

– Снова, сын.

Они вновь прошли в тайное логово отца, где их окружало множество разных существ. Кевину становилось не по себе под их осуждающими, тяжелыми взглядами. Он хотел сказать каждому из них, что в этом месте, в компании отца, он тоже чувствует себя пленником, но в горле был ком. Ком страха перед собственным родителем. И потому он все больше и больше считал себя жалким.

– Переодевайся, – отец протянул Кевину рюкзак. – У тебя первое дело.

– Что?! Но я ничего не знаю… и вообще…

Отец посмотрел на него тем же взглядом, каким родители смотрят на своих детей в случае глупейшей оплошности.

– Тебе не нужно ничего знать. Не нужно ничего уметь. Молча выполняй мои приказы и все.

«Как-то так я представлял себе службу в армии или работу в политике. Спасибо за наглядный пример устройства мира, отец» – про себя ответил Кевин, но сказать вслух не решился.

Через десять минут он был одет в черные штаны из эластичной ткани, такой же черной кофты с кожаными вставками на локтях. Реджинальд протянул сыну длинный кожаный плащ.

– Держи. Все охотники такие носят. Считай, что ты теперь Ван Хельсинг.

– Мы идем за Дракулой? – Кевин хотел пошутить, но поймал взгляд отца на себе и вновь почувствовал себя ужасно маленьким.

– Существа, которыми кишит этот город, куда страшнее Дракулы, сын.

– Я должен знать, что это за охота на ведьм. Кого мы ищем?

– Стригоев.

Кевин лишь похлопал глазами.

– Мы и правда за Дракулой? – его сердце замерло, голос сорвался. Страх сковал все его тело.