Текст книги "Первая леди города, или Между двух берегов"

Автор книги: Марина Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ветка звонила?

Хохол закатил глаза и недовольно проворчал:

– Вспомнила!

– Я не с тобой разговариваю! – отрубила Коваль, выбросив сигарету в окно.

– Как не звонить – звонила! Проблемы у нее какие-то, – буркнул Серега. – Макар вроде на нее наехал, за особняк этот, где магазин у нее.

– Это еще что за дела?! При чем тут Макар-то? – возмущенно спросила Марина. – Это Ворона территория, Ветка ему платит, а сутер поганый вообще не в теме!

– Не знаю, сама ей позвони, она расскажет.

Всю дорогу до "Парадиза" Коваль прокручивала в голове сюжет с Веточкой и Макаром. Что-то не нравилось ей в этой истории. Сейчас отдохнет немного, а то голова не соображает, потом позвонит подружке, пусть та приедет и сама все подробно расскажет.

– Ни дня покоя – не сама влипну, так она встрянет! – пробормотала Марина, закрывая глаза.

Хохол поглядывал на нее, недовольный тем, как она поставила его на место при Розане и пацанах, но пусть не забывается больше, а то взял моду! Одно дело, когда в постели, и совершенно другое – на людях, когда он начинает путать и позволять себе говорить с хозяйкой на равных.

– Обиделся?

– Ты так рявкнула, как будто я собака, заскочившая на хозяйскую постель!

– А что, это не так?

– Не понял…

– Что непонятного? Я же ясно выразилась.

– Это отказ?

– Нет, напоминание – чтобы не забывался. Запомни раз и навсегда – когда я говорю, все молчат и слушают! – Марина смотрела на него в упор, сверля глазами. – Я не слышу – ты это понял?

– Понял. Но и ты запомни – теперь я не стану прибегать в твою спальню по свистку, хватит! Мне сорок лет, я не мальчик из фирмы.

– Ну-ну! – насмешливо протянула Коваль, потрепав его по щеке. – Продолжай, что же ты замолчал? Это очень интересно, дорогой! – И вдруг, взяв его за подбородок и развернув голову к себе, прошипела в самое лицо: – Да куда ж ты денешься?! Будешь бегать, как и раньше, а нет – свободен, я не держу! Замену найти не проблема!

Он вырвался и схватил Марину за руки, выворачивая их:

– Да, сучка, ты совершенно права – буду бегать, буду! И ты будешь делать все, что я скажу тебе, все, что захочу!

Коваль рассмеялась – они отлично друг друга понимали. Конечно, он будет приходить к ней, когда она захочет, и Марина будет делать все, что он скажет, и все пойдет по-прежнему, как и шло.

Это не любовь, даже не взаимная привязанность – голый секс без особых обязательств. Коснувшись его щеки губами, Коваль прошептала:

– Ты даже не представляешь, как ты прав, дорогой… и как я соскучилась по тебе за этот чертов перелет.

– Наверстаем! – пообещал Хохол, целуя ее.

Но предаться удовольствиям не пришлось – едва Марина успела принять душ, как примчалась зареванная Ветка и с порога заголосила:

– Маринка, у меня проблемы – хуже не бывает! Мой договор на покупку особняка оказался не так оформленным, и теперь его у меня забирают!

– Не ори! – поморщилась Коваль, садясь в кресло с сигаретой и чашкой кофе. – По порядку рассказывай, я ничего не понимаю из твоих воплей!

Ветка рухнула в кресло напротив, выхватила свою сигарку, затянулась пару раз, ткнула ее в пепельницу, сделала глоток из чашки, фыркнула от горячего кофе и, наконец, заговорила спокойно:

– Короче, дело в том, что ко мне стал подъезжать Макар – мол, продай мне особняк. Я, говорит, этот домик давно присмотрел, хочу бардак элитный в нем устроить – стриптиз, сауна, мальчики, девочки… Ну, ты понимаешь. Я отказалась – а с какой радости я должна была соглашаться? Так этот урод натравил на меня каких-то деятелей из департамента недвижимости, те проверку закатили – и вот, договор недействителен, оформлен не по правилам – короче, отдайте, Виола Викторовна, особнячок свой в пользу государства!

– Не знала, что у дурня Макара такие связи, – протянула Марина задумчиво. – Он ведь всю жизнь только проститутками и занимался. Ладно, разберемся. Розану позвони, – велела она Хохлу, сидевшему во время разговора в углу каминной с журналом в руках. – Поедем в гости.

– К Макару? – осведомился он, вставая.

– Да, к нему.

Бросив на Ветку злобный взгляд, Хохол ушел звонить Розану, а Коваль с подругой допили кофе и поболтали обо всем девичьем.

– Ты плохо выглядишь, кстати, как не с курорта приехала! Случилось что? – поинтересовалась Ветка, покуривая и разглядывая Маринино лицо.

Даже ей Марина не могла, не имела права сказать о том, что случилось, – язык у ведьмы был размером с помело, и она могла не со зла, а просто по природной болтливости рассказать кому-нибудь, тому же Розану.

– Ничего не случилось, – как можно равнодушнее отозвалась Коваль, – команду приобрела из серии "обе ноги левые и вставлены в плечи", а так – море как море, солнце как солнце.

– Хохол как Хохол, – подхватила ехидно Ветка, прекрасно осведомленная о специфике Марининых взаимоотношений с телохранителем.

– Верно! – засмеялась та, затягиваясь сигаретой. – Он в своем репертуаре – орет, матерится и гасит меня так, как будто я последняя женщина в его жизни!

В этот момент дверь распахнулась, и вошел Хохол. Ветка фыркнула и рассмеялась, Марина тоже чуть искривила в улыбке губы.

– Помешал? – почти враждебно спросил Хохол.

– Нет, не помешал, – отозвалась Коваль, направляясь в гардеробную и надевая водолазку прямо на голое тело. – Розан подъехал?

– Да, внизу ждет, – по-прежнему подозрительно глядя на Ветку, ответил он.

Веточка невозмутимо облизнула губки и уставилась на него:

– Что, Женечка, соскучился? И я тоже, представь! Может, встретимся как-нибудь в более раскрепощенной обстановке? Я не Коваль, конечно, но тоже кое-что умею…

– Лярва! Не была б ты ее подруга – убил бы! – отворачиваясь, пробормотал Хохол.

Они спустились в гостиную, Марина взяла свою трость и пошла к машине. Розан догнал, взял под руку:

– Ты чего задумала? Макару рога обломать?

– И обломаю, ты ведь знаешь!

– Может, лучше к Бурому съездить? Объяснишь, что к чему, он поможет… – не особо надеясь на успех, произнес Серега и не ошибся – Коваль вспылила и заорала:

– Я сама все решу! В машину!

Ехали молча – Хохол не трогал хозяйку, зная, как это опасно для здоровья, когда та в напряжении.

Макар никогда не скрывал того, что терпеть не может Марину, абсолютно не по понятиям занявшую место возле "смотрящего", имевшую в три раза больше, чем он, Макар, и всегда выражал свое недовольство открыто. В том, что наезд на Ветку продиктован именно этими соображениями, Коваль не сомневалась. Собственно, с Макаром у них было взаимно – Маринино отношение к сутенеру было таким же, она прекрасно знала, каким дерьмом зарабатывает свои деньги Макар, как легко ломает молодых девчонок, принуждая их работать в своих борделях, как устраивает ментам "субботники" и "воскресники", чтобы рассчитаться за "крышу". Макар был одним из немногих мужчин, кому Наковальня как женщина была неинтересна, и случись возможность, он предпочел бы видеть ее мертвой, чем в своей постели. Враждовать открыто он опасался, справедливо полагая, что ни Бурый, ни Ворон не оценят этого, да и сама Марина в состоянии разнести его в пух и прах, не прибегая к помощи остальных. "Интересно, чего ради он решил вдруг напрячь Ветку, уж не пытается ли спровоцировать меня на что-то?" – размышляла Коваль, пока машина неслась в город.

У дома, где жил Макар, стояли три "бэшки", которые он боготворил и предпочитал всем другим маркам. Двухэтажный особняк в центре города был обнесен высоким забором с укрепленными на высоких столбах камерами видеонаблюдения – это новомодное приобретение Макара насмешило Марину. Боится, значит, сутенер, старается все предусмотреть. Розан позвонил в калитку, вышла молоденькая девушка, одетая в черное платьице и туфли на шпильках:

– Вам кого?

– Ты че, ворона, не поняла, в натуре, кто перед тобой? – лениво протянул Розан. – Ворота открывай, пока не началось! – Но девчонка медлила, и он помог, просунув руку сквозь прутья и откинув засов. – Прошу, Марина Викторовна!

Коваль прошла внутрь. Охрана не посмела возражать, телохранитель Макара указал дорогу вниз, в подвал, где Марина и застала хозяина особняка в бассейне – он расслаблялся в одиночестве, плавал в голубоватой воде и время от времени прикладывался к кальяну, стоящему на бортике.

– Здравствуй, Макар! – Она села в кресло, закинув ногу на ногу, и вытащила сигареты. – Отдыхаем?

– Ты как тут оказалась? – изумленно протянул Макар, подплывая к ней, но, заметив входящих в бассейн Розана, Хохла и Данилу, осекся и растерялся. – Что происходит?

– А в гости заехала, что – нельзя?

– М-можно, – заикаясь, проговорил он.

– Вылезай тогда, а то некрасиво – я на берегу, ты в воде, негостеприимно как-то! – Коваль смотрела на него в упор, понимая, что сам он не вылезет, побоится. – Что, тебя сачком ловить?

– Чего ты от меня хочешь, Наковальня? Мы с тобой не пересекаемся…

– Зато ты пересекся с моей подругой! – отрезала она. – Не люблю, когда кто-то зарывается. Макар, ты меня знаешь – я зря кровь не лью, но Ветка – моя подруга, из-за нее я могу принципами и поступиться.

– Ей-богу, ты гонишь – я предложил ей продать особняк, эта дура отказалась.

– И ты пошел в обход – натравил на нее друзей из департамента недвижимости, – подхватила она, закурив. – Теперь особнячок отходит в пользу государства, а там, глядишь, и ты подсуетишься. Но не выйдет – я тебе не позволю, ты ж меня знаешь! Будем по-хорошему договариваться или что-то другое предпочитаешь? – И она продемонстрировала ему пику, скрытую в трости. – Не хочешь поближе посмотреть? Нет? А что так, не интересно, как глубоко зайдет?

Макар не интересовался глубиной проникновения пики в его татуированное тело и потому счел за благо вылезти из воды и завернуться в полотенце.

– Наковальня, ну, на хрен тебе чужой головняк? Пусть отдаст особняк, я денег дам ей – хватит на квартиру на первом этаже в любом доме в центре, и на ремонт еще скроит, – садясь во второе кресло, попробовал договориться он, но Марина никогда не уступала, раз уж начала что-то.

– А объясни, почему, собственно? За глаза твои голубые?

– Да пойми – у меня планы на этот домик, я уже все расписал…

– Охренеть! Расписал он! Я тоже в жизни много чего расписывала, но вот как-то не все срасталось, – усмехнулась Коваль, затушив сигарету в пепельнице. – Научись обламываться, Макар, это тоже полезно.

– Сама обламывайся! – окрысился вдруг Макар. – Сука беспонтовая, оборзела, на хрен, Наковальня?! Давай вали отсюда, пока я добрый!

– Ну, ты идиот, Макар! Сидишь передо мной в трусах, без ствола и угрожаешь? Да я тебя нанижу, как мясо на шампур, – пикнуть не успеешь! Хохол!

Женьке не надо было повторять дважды, за слово "сука" Макар рассчитался зубами, залив кровью полотенце на коленях и кафельный пол.

– Макар, твой последний шанс – откажись, оставь в покое Ветку, – попросила Коваль, наклонившись к нему, и он злобно прошипел:

– Ну, хромая тварь, ты еще пожалеешь, что замутила это! Теперь Малыша нет, некому за тебя мазу тянуть перед Бурым!

Носок ее сапога врезался ему в нос, а затем – в челюсть.

– Я, может, и тварь хромая, но по понятиям живу, а вот ты… и это ты пожалеешь, что замутил!

Марина повернулась и пошла прочь, зная, что ее мальчики разомнутся немного и догонят хозяйку у машин.

– Ну, не бзди, Макар, я сам боюсь! – услышала она голос Розана и звуки ударов, сыплющихся на бестолкового сутенера. Уж что-что, а поддать кому-нибудь ее пацаны умели и любили.

В том, что Макар не вякнет Бурому и от Ветки отстанет, Марина не сомневалась. Ее способы убеждать были всегда безотказны.

После решения Веточкиных проблем Марина решила вплотную заняться собственными. Из трех подготовленных Серегой вариантов она выбрала именно такой, как рисовалось ей в воображении. Двухэтажная вилла с большой террасой, выходившей на море, стоящая обособленно от остальных домов в приморской деревушке и окруженная небольшим садом. В центре двора внушительный бассейн, дорожки вымощены булыжником. Все белое, словно только что построенное. Именно такой дом она хотела иметь, и вот теперь он принадлежал ей, деньги уже перечислены, документы подписаны, остались какие-то юридические формальности, но это уже не ее головная боль. Через пару недель, урегулировав все дела по покупке дома и в корпорации, Марина решила посетить тренировку своей в прямом смысле дорогой команды. Она позвонила юристу, которого порекомендовал Егор, представилась и, естественно, не услышала отказа.

– Конечно, я подъеду, Марина Викторовна, – согласился Вадим – так звали юриста. – Во сколько и где?

– Давайте на стадионе, часов в десять, устроит?

– Вполне. Я подойду к вам, и мы обсудим все, что вас интересует.

– А узнаете?

– Вас, Марина Викторовна, трудно не узнать и не заметить – я помню вас очень хорошо, мы встречались несколько раз в корпорации, – ответил Вадим. – Буду рад видеть вас снова.

С утра Коваль привела себя в самый товарный вид, на какой только была способна, накрасилась и надела кожаный костюм, который в прошлый раз поверг в шок руководство команды.

Оглядев себя в зеркале, она осталась довольна тем, что оно отражало, – молодая, ухоженная девица с ярко-синими глазами, вызывающим макияжем и жестким взглядом. Наковальня в своем репертуаре. Хохол при ее появлении присвистнул:

– Ого! Решила сразу всех по полкам разложить?

– Дорогой, совет хочешь? – закурив, спросила Марина. – Всякий раз, когда собираешься развести кого-то на бабки, сто раз прикинь, а не выйдет ли чего. Никто не будет меня доить, я не корова.

– Ну, ясное дело! – фыркнул Хохол, выходя вслед за ней из дома.

Команда была на поле, вяло перекидывались мячами. На бровке поля стоял Орехов и без особого интереса наблюдал за происходящим. Больше никого, только у ворот стоял тренер по работе с вратарями и что-то оживленно рассказывал троим своим подопечным. Коваль сзади подошла к главному тренеру и тихо сказала:

– День добрый, Игорь Сергеевич! Как дела?

От неожиданности он вздрогнул и отшатнулся.

– Марина Викторовна? Что вы здесь делаете? – удивленно спросил он.

– А что, я не имею права? Не могу посмотреть, какую форму набрали игроки за время сборов?

– Нет, что вы, конечно… Просто я думал, что вам неинтересно…

– Зря вы так думали. У меня много вопросов к вам лично, как к тренеру, и ко всему руководству в целом. Где начальник команды? – спросила она, доставая сигарету.

– Он в раздевалке, с администратором что-то обсуждают.

"Ага, ясно все – ищут новый способ получше взгреть Коваль. Хрен вам, ребятки!"

– Позовите его сюда, – велела Марина.

Орех хотел было возразить, но, увидев рожу Хохла, скоренько побежал в подтрибунное помещение. Коваль продолжала курить, сев в крытую кабинку, где во время игр сидел тренерский штаб. Футболисты косились в ее сторону с интересом, но еще большее любопытство вызывала у них группа из двадцати крепких бритых парней в кожаных куртках, расположившихся на левой трибуне. Они, казалось, не обращали внимания на то, что происходит на поле, оглушительно хохотали, обсуждая что-то свое, а самый старший из них, широкоплечий, с золотыми зубами, которые зловеще поблескивали, когда он смеялся, перекидывал из руки в руку бейсбольную биту. Это была дроздовская бригада, "ближний круг" Наковальни, из этих парней она брала себе охранников, именно им поручала все особо важные операции.

Рассадний прибежал со скоростью таксиста, спешащего на выгодный заказ:

– Марина Викторовна, дорогая, рад, что вы нашли время…

– Так, базар кончай! – жестко оборвала она, выбрасывая окурок на дорожку. – Где отчет о поездке? Прошло две недели, это что – так сложно?

– Нет, но, видите ли, много текущей работы… – заблеял он, снимая очки и вытирая платком взмокший лоб. – Мы селекцией заняты…

– Ну, бля, Мичурин просто! – захохотала Коваль. – Все, хватит, видела я плоды твоей селекции – даже мои мальчики не смотрелись бы так беспомощно, как твои игроки. С сегодняшнего дня селекцией ты заниматься не будешь. Марадона! – крикнула она, и тот оказался за спиной через секунду. – Вот Василий Васильевич Марандин, и только он отныне вправе решать, кто из игроков подходит, а кто нет. Дальше. Парни, что сейчас месят газон, полное дерьмо, годное только пиво хлебать. Всех – вон, только вон того, рыжего, что играет на месте последнего защитника, оставь.

Рассаднего чуть удар не хватил – не ожидал он от женщины такой прыти.

– Посмотри на меня внимательно, – посоветовала Марина. – Ты меня раньше нигде не видел? Кроме как здесь?

Лицо начальника выражало напряженную работу мысли, но вспомнить он не мог, и она помогла:

– Лимассол, отель "Гавайи Гранд". Где, кстати, по какой-то удивительной причине жил и ты с женой. – Коваль ждала ответа, а Рассадний все тер и тер платком стекла очков, словно это могло изменить что-то. – Ну?

– У вас неверная информация…

– Ты тупой? – изумилась Марина подобной наглости. – Я говорю, что видела все своими глазами, а ты стегаешь мне про информацию?! С тобой все ясно – ты должен мне пятерку баксов, советую не затягивать с возвратом.

Решив, что объяснила все доходчиво и четко, она вышла на поле, махнув рукой команде, чтобы подошли ближе. Они окружили Марину и нерешительно топтались, опустив глаза на газон.

– Простите, что прервала тренировку, – начала она. – Нас забыли познакомить. Я – ваш новый президент, зовут меня Марина Викторовна Коваль. Все финансовые отношения между вами и клубом теперь зависят только от меня, а я очень трепетно отношусь к своим деньгам, поверьте на слово. На завтрашнее утро назначаю тесты, приеду лично, кто не пройдет – может считать себя свободным и бесконтрактным. Требования у меня просты до абсурда – работа с полной отдачей, пьянства не терплю в принципе. Те, кто останется, будут зарабатывать достойные деньги, подчеркиваю – зарабатывать, а не получать, как вы привыкли. Задача на сезон – место в тройке, дальше будет видно. Ваше чуть-чуть не последнее меня не устраивает. Средства вложу большие, от вас потребую работы в полную силу. А не того убожества, что я наблюдала на Кипре. Климат жарковат? Ноги по песку не бегут? – Коваль обвела всех пристальным взглядом. – Хорошо, учтем и исправим – следующие сборы будут здесь – жить будете на базе, тренироваться там же. Никаких выходных, поездок в город, встреч с девочками, женами – и кто там еще у вас имеется, одни сплошные тренировки. Чтобы ни у кого не возникло желания пофилонить, обратите внимание на левую трибуну – эти ребята будут находиться с вами круглосуточно, как няньки. Злить и раздражать не советую – бьют умело и очень больно, искалечить могут так, что с футболом попрощаетесь. На этом наш стихийный митинг подошел к концу. Вопросы? – Марина внимательно оглядела игроков, совершенно не обрадованных нарисованными перспективами.

– А грудь у вас настоящая или силиконовая? – лениво изрек вратарь, глядя ей в вырез пиджака.

Сзади тихо ахнул Розан – такое нахальство не сходило с рук даже ему, а тут…

Коваль, не сводя с лица вратаря глаз, подошла вплотную, стянула с его руки перчатку и, распахнув шубу, положила руку себе на грудь:

– Определился? – И с размаху ударила его кулаком в солнечное сплетение. – Марадона! Этого выкинь за ворота первым. Еще кого что интересует?

Но дурак в команде был, видимо, один, и больше вопросов не последовало. Марина развернулась и, опираясь на трость, пошла к машине, сопровождаемая охраной и старающимся не заржать Розаном. Но возле своего "чирка" он не вынес и, сев на корточки, дал волю эмоциям. Вместе с ним покатывались Хохол и Данила.

– Ой, не могу, Коваль! Ну, стерва ты!

– На том стою! – подмигнула Марина. – Поехали, я есть хочу.

Они по традиции пообедали в "Шаре", и Серега поехал в офис, а Марина – домой. Есть все же плюсы в том, чтобы быть просто владелицей чего-то: захотелось – и катишь себе домой, не задумываясь ни о чем.

Позвонил Дрозд, которого Коваль приставила вместе с его пацанами к футболистам:

– Марина Викторовна, они тренировку закончили, теперь что?

– Пусть едут по домам собирать вещи, а в шесть часов все должны быть на базе, пересчитайте по головам. Завтра утром я приеду прямо туда, и мы с тобой обсудим все мелочи по режиму, по вашим обязанностям. Ну, и денежек подброшу, – пообещала она, прощаясь.

– Жестко, – усмехнулся Хохол, – как на строгом режиме – шаг влево, шаг вправо!

– А по-другому люди не хотят, ты же видел сам, – откликнулась Марина. – Значит, будем делать по-плохому. У Дрозда пацаны отмороженные, почти все от Розана остались, а ты ж помнишь розановских – беспредельщики! Я думаю, что биты в их руках будут веским аргументом, даже если их в дело не пускать.

– Слушай, Коваль, ты сама-то себя не боишься? Слушать и то страшно – такие вещи толкаешь!

– Жень, ты не первый день меня знаешь, уже второй год живешь в моем доме – зачем глупости городишь? Я иду на такие меры только в крайних случаях, когда уже не выходит по-другому. – Она закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.

– Ты что? Голова? – забеспокоился Хохол, но Марина отрицательно помотала головой:

– Устала я что-то, полежать бы…

– Сейчас приедем уже, и поспишь, пока твой юрист к нам доберется. Юрка, ты побыстрее можешь? – постучал он в перегородку, и Юрка утопил педаль газа в пол, так что машина едва не взлетела.

Коваль поспала пару часов, встав с постели, только когда Хохол сообщил, что подъехал Вадим. Она потянулась, разминая затекшее тело, и посмотрела на телохранителя – его лицо светилось от нежности. Дикая картина, если учесть, как эта рожа выглядит обычно.

– Ты чего? – спросила Марина, вставая и беря домашние джинсы и простую черную майку.

– Да так… – смутился он. – Знаешь, тебе можно совсем не краситься, ты и без штукатурки отлично выглядишь. Бывают бабы – вечером картинка, а утром глянешь – и мурашки с воробья размером. А ты…

– Да-да, знаю – лучше меня нет! – усмехнулась Коваль, мимоходом потрепав его по щеке. – Ты скоро молиться на меня будешь, Хохол, – имидж портится, имей в виду! Повелся на сиськи!

– Бестолковая ты!

– А по морде?

– Бей.

Марина вернулась и, притянув его к себе, впилась в губы, обнимая за шею. Женька поднял ее, закинув ноги себе на талию, прижал спиной к стене, поддерживая одной рукой, но Марина уперлась руками в его грудь и покачала головой:

– Не сейчас. У меня важный разговор, не расхолаживай меня.

Хохол поставил ее на пол, хотя на лице отразилось недовольство. Они вместе пошли в кабинет, где уже ожидал приехавший юрист. В его руках Марина заметила чашку кофе – значит, Даша уже успела проявить свое знаменитое гостеприимство.

– Вадим, помогите мне, – начала Коваль без предисловий, усаживаясь в кресло. – Егор когда-то много рассказывал о вас как о грамотном юристе, мне нужна ваша помощь, не бесплатно, разумеется.

– Да о чем вы, Марина Викторовна! Нет вопросов, все, что вы попросите, – отозвался он, ставя на стол чашку. – Я так понял, что вы заимели футбольный клуб и теперь хотите сделать так, чтобы он стал делом доходным, а не наоборот?

– Вадим, насколько я успела разобраться, футбол в России – не бизнес, скорее – вид благотворительной деятельности, и делать на нем деньги у нас научатся еще нескоро. Я просто хочу, чтобы средства не уходили налево, чтобы мимо игроков не проскакивали, как принято у этого руководства. Мне нужны грамотно составленные контракты, где прописана каждая мелочь, понимаете?

– Разумеется, – кивнул он, – я помогу вам, все равно сейчас без работы сижу.

– О! – обрадовалась Марина неожиданному известию. – Так давайте я вас к себе возьму, в клуб юристом? Соглашайтесь, Вадим, не обижу.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся он. – Спасибо за предложение. Могу денек подумать?

– Конечно.

– И еще – не мог бы я посмотреть старые контракты?

– Да, они у меня в кабинете, сейчас… Даша! – крикнула Коваль и, когда она вошла, попросила: – В кабинете в столе три зеленые толстые папки, будь добра, принеси.

Дашка обернулась быстро, а Марина с юристом выпили еще по чашке кофе, выкурили по сигарете, и он откланялся, обещав позвонить завтра к вечеру.

Ну, вот, теперь все станет значительно проще – парень произвел хорошее впечатление, то, что работать согласится, тоже сомнений не вызывало – деньги нужны всем, а он не дурак и знает, кто такая Марина Коваль и сколько может платить. Словом, дела пошли.

Марина закрылась в ванной и достала телефон с единственным введенным в память номером:

– Привет, родной, я соскучилась…

– Малышка, я как чувствовал, что ты сейчас позвонишь, – достал трубку и смотрю на нее, – обрадовался там, в своей Англии, Егор. – Как дела?

– Потихоньку. Сегодня с юристом твоим встречалась, на работу его пригласила. А так… текучка сплошная, надоело все. Без тебя ничего не надо…

– Детка, не начинай! – попросил он. – Мне тоже без тебя ничего не хочется, но жить-то надо. Когда ко мне собираешься?

– Пока не обещаю – сезон у футболистов начнется, там видно будет, – с тяжелым вздохом ответила Марина. – Могла бы – хоть сейчас прилетела бы…

– Не расстраивайся, увидимся – жизнь длинная.

– Не говори так!

– Все-все, счастье мое, не буду. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Как обычно. Хохол тут решил возобновить мои поездки в реабилитационный центр, завтра… ой, нет, завтра у меня футбол, значит, послезавтра поеду к врачу.

– Как это ему удалось тебя уговорить? – удивился Егор.

– Он не уговаривает – рявкнул, и готово дело – едем к врачу! – засмеялась Коваль, прикуривая сигарету. – Я, говорит, Малышу обещал, что с тобой все в порядке будет! Это самый веский аргумент и волшебное слово…

– Ну, хоть что-то святое у тебя есть! – поддел муж со смехом.

– Можно подумать, ты раньше этого не знал – что ты для меня единственное святое! – возмущенно проговорила она, выпуская дым. – Ты совсем забыл меня, Егор.

– Тебя забудешь! Я заказал два постера с твоей фотографии и повесил один в спальне напротив кровати, а другой – в гостиной. Горничная спросила, кто это, я сказал, что это известная русская актриса…

– Ты больной, Малыш! – захохотала жена. – И как ты потом объяснишь ей мое присутствие в твоем доме?

– Я ее в отпуск отправлю, – пообещал Егор серьезно, – вообще всех распущу, как только ты приедешь, чтобы никто не отвлекал меня от моей девочки, чтобы никого не было в моем доме – только ты, любимая…

– О, прекрати, я сейчас заплачу, – попросила Коваль, чувствуя, как защипало в носу и подступили непрошеные слезы. – Ты ведь знаешь, как я хочу оказаться рядом с тобой, чтобы ты обнял меня, поцеловал, прижал к себе…

– Дальше расскажешь или мне помучиться? – В голосе мужа зазвучали знакомые нотки – так обычно начинались их разговоры "про это".

– Нет, не расскажу, а то придется мучиться самой.

– А Хохол?

– Ой, прекрати! – попросила Марина, поморщившись. – При чем тут он-то? Ревнуешь, что ли?

– Что ли! – вздохнул Егор. – У него есть возможность видеть тебя каждый день и, подозреваю, по ночам тоже.

– Не начинай! Будь ты рядом, этого не было бы.

– Малышка, давай прощаться, мне, к сожалению, пора – встреча с клиентом, – извиняющимся тоном произнес муж. – Целую тебя, родная моя, девочка моя…

– Да, я тебя тоже. Пока, любимый.

…Потом она долго сидела в ванной на полу, сжав пальцами телефонную трубку, и плакала. Оказывается, не знать проще. Марина смирилась с потерей и не так остро реагировала на происходившее вокруг. А сейчас, когда она знала, что он жив, ей так паршиво и больно…

Хохол ломился в дверь, но Марина не открывала, не хотела, чтобы он ее видел, и сама не хотела видеть его. Постояла под прохладным душем, выкурила сигарету, умыла зареванные глаза и только после этого вышла в каминную, где любила коротать вечера за чашкой зеленого чая. Хохол сидел в кресле, молча глядел на огонь в камине и даже не обернулся при ее появлении. Коваль села рядом с ним, налила в чашку чай из коричневого глиняного чайничка, стоявшего на столе – Даша свято соблюдала ритуал, заведенный в доме со дня Марининого появления. Зеленый чай с лимоном – не меньше трех чашек на ночь, так она привыкла, и это соблюдалось неукоснительно. С наслаждением отхлебнув свежезаваренный чай, Коваль спросила у молчавшего, как бревно, телохранителя:

– Жень, случилось что-то?

– Нет.

– Тогда – что? Почему ты молчишь и на меня не смотришь?

– Тебе непременно нужно, чтобы на тебя смотрели? – буркнул он, беря сигарету и пепельницу.

– Я не поняла – ты дерзишь, что ли? – удивленно вздернула брови Марина. – Что за фокусы?

– А что, ты думаешь, что я всегда буду вилять хвостом при виде тебя?

– Не виляй, я не прошу. Я вообще у тебя ничего не прошу.

Она продолжала пить чай, взяв сигарету, и никак не могла понять, что же именно происходит, почему Женька опять завел бодягу. Марину злило такое поведение, он прекрасно это знал и тем не менее продолжал доставать ее.

– Я знаю, ты всегда сама все берешь, – усмехнулся он, затушив окурок в пепельнице. – Но подумай хоть секунду не о себе, а обо мне…

– А почему я должна перестать думать о себе? – перебила Коваль. – Самое ценное, что у меня есть, это я, поэтому я думаю сначала о себе, а потом уж обо всем остальном. Так было всегда, всю мою жизнь.

– Странная ты девка, Маринка, – с тобой хреново, но без тебя совсем труба, – глухо сказал Хохол, сев на подлокотник ее кресла и прижавшись губами к волосам. – Почему так?

– Феномен, – засмеялась Коваль, погладив его бритую голову. – Малыш тоже так говорил. Я так устала сегодня, пойдем спать?

– Ко мне! – решительно заявил он. – На мою шконку.

– Как скажешь – на шконку так на шконку, – покорно согласилась она, мечтая только о том, чтобы оказаться в его руках, а уж где – значения не имело совершенно.

– Я устала и хочу спать, завтра опять вставать рано – на тесты поедем к футболистам, – проговорила Марина, раскинувшись на кровати в комнате Хохла.

– Оно тебе надо? Все равно ничего не поймешь.

– Ошибаешься. Я отлично понимаю, что и зачем, и потом – я обещала, что буду, а своих обещаний я не нарушаю. Ты, кстати, можешь и не ехать – я Даньку возьму.

– Ага, сейчас! – возмутился Хохол. – Забудь думать!

– Тебе же нужен выходной? Ты и так все время со мной, живешь здесь, даже в город один не выезжаешь, – заметила она, поглаживая его грудь и живот. – Погулял бы где-нибудь, развлекся…

– Мне после тебя и в цирке не смешно! Такие развлечения – куда всему шоу-бизнесу! – Он показал ей свое кровоточащее плечо, разодранное Мариниными нарощенными ногтями. – Красиво, да?

– Больно? – Коваль подула на его плечо, и он засмеялся:

– Как маленькому – не плачь, деточка, до свадьбы заживет! Идем, уложу тебя как маленькую. Могу даже сказку рассказать.

Коваль только фыркнула и взяла со спинки кровати его халат.

Как же тяжело было ей вставать в восемь утра! Марина терпеть это не могла, ей всегда было плохо и скверно, если она поднималась с постели раньше одиннадцати, но ничего не попишешь – ее ждали в манеже, где и должны были проводиться пресловутые тесты Купера, по результатам которых кое-кому из игроков придется покинуть команду. Если вообще не всем. С трудом заставив себя встать, Коваль побрела в душ, мечтая об одном – лечь обратно и не вставать до обеда. В полудреме она оделась, кое-как накрасилась и подобрала волосы, выпила чашку крепкого кофе, абсолютно не почувствовав вкуса и запаха, выкурила сигарету. Зато телохранители не страдали от ранних подъемов – Хохол успел совершить пробежку, а Данька выглядел так, словно только что из отпуска. Везет же…