Текст книги "Девочка для Генерала. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Марина Кистяева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Господи, ей-то какое дело.

– Доброе утро. Егор Васильевич, – собравшись, поздоровалась с ним Катя, облизнув пересохшие от волнения губы. Она давно хотела пить, но встать не было сил.

Взгляд опухших глаз мгновенно метнулся к её языку, и мужчина оскалился, вызвав у Кати удивление, граничащее с шоком. Если она думала, что видела вчера Потапова во всей красе, сильно ошибалась.

– Доброе, значит, да, Катя? Доброе, спрашиваю? Что, Коваль тебя так оттрахал за ночь, что сил нет ходить и стоять? Ноги поджимаешь, лежишь, скрючившисы! – каждое его слово было пропитано яростью и ненавистью. К Ковалю и к ней лично.

Если отношения задержанного генерала и оперативника мало заботили Катю, то ненависть к себе обжигала и не сулила ничего хорошего. Если бы Катя ранее имела отношения с мужчинами, она бы подумала, что Потапов ревнует.

Её.

Он выглядел так, точно находился на грани того, чтобы обрушиться на неё с кулаками. Его лицо, отекшее, со следами бессонной ночи и чрезмерного употребления спиртного, покраснело от едва сдержанной ярости. Грудная клетка шумно поднималась и опускалась. Вся фигура застыла в немом напряжении.

Катя не понимала, чем вызвана его ярость. Его претензии. Она всегда была осторожна с Потаповым, и если вчерашний случай можно отнести к чрезмерному принятию спиртного, то что сегодня?.. Да и камеры… Разве за всеми подследственными устанавливают наблюдение?

– Вы…

Катя хотела что-то сказать, как-то осадить его, но ей не дали.

– Встать, сука, когда с тобой разговаривает офицер полиции!

Потапов резко выбросил руку вперед, схватил её за предплечье и дернул на себя.

Катя вскрикнула. Такое чувство, что ей сейчас вырвут руку. Хватка у капитана была жесткой. На глазах мгновенно навернулись ещё ранее не до конца просохшие слезы.

Ей пришлось подняться, иначе – хуже. Потапов её не отпускал, тянул на себя, едва ли не сдергивал с койки. Катя спустила ноги, и сразу же поджала босые пальчики.

Какой же холодный пол!

Потапов стоял непозволительно близко. Её ноги уперлись в железное основание кровати. Девушка не хотела соприкасаться с Потаповым, который вызывал у неё омерзение, а про запах, исходящий от него, она вообще молчала. Никогда не любила алкоголь, а тех людей, кто злоупотреблял, тем более.

– Что скажешь, а? – Потапов сжал её плечи сильнее, оставляя красноватые следы.

Скривил губы, прищурившись. – Понравилось трахаться с Ковалем?

– Пустите меня, – процедила Катя. Боль внизу живота усилилась.

– Отвечай, сука!

Её тряхнули, как тряпичную куклу. Волосы, не собранные ни в хвост, ни в косу, разметались по лицу, закрыв глаза и попав частично в рот. Катя снова вскрикнула, больше не от жестокого обращения, а от новой волны спазмов.

– Тебя надо было разложить ещё накануне! – прорычал капитан, обдав её перегаром и невольно заставив поморщиться. Катя не увидела, как исказилось от ещё большей злости мужское лицо. – Ах, ты… Нос воротишь, да? Значит, так? Что ты о себе возомнила, дрянь? Что тобой попользовался Генерал, и теперь ты звезда? Ну, так я тебя поспешу разочаровать! Ты никто! И зовут тебя никак! Будешь моей подстилкой, поняла? Я буду приходить к тебе и иметь, когда и как захочу! И ты будешь покорной, будешь вставать при виде меня на колени и заглатывать по самые гланды, облизывая мой член! Поняла, сучка?

– Не поняла.

– Чтооо?

Глаза мента сузились до узкой щели.

Катя воспринимала слова Потапова через искаженную призму. Угрозы на неё сейчас точно не действовали. Пусть, что хочет, говорит, только бы поскорее ушел.

Но тут Катя прогадала. Истощенная морально, она не смогла правильно просчитать ситуацию с Потаповым, за что вскоре и поплатилась.

Мужчина, потерявший голову от ревности, от тех картин, что он представлял ночью раз за разом своим воспаленным, затуманенным алкоголем разумом, опрокидывая в себя очередной стакан и, не отвечая на звонки, а потом сообщения жены, наделенный властью, пусть и узконаправленной, способен на многое. Он постоянно, каждые полчаса проверял, не вернули ли Катю в камеру. Не отпустил ли её Коваль… Ублюдок не отпускал. Лишь утром её привели.

Работа на некоторое время закружила и отвлекла Потапова. Непосредственное начальство с утра спустило на него собак, где заслуженно, по делу, где ради волшебного пенделя, чтобы не расслаблялся. Егор слушал в пол-уха, его мысли снова и снова возвращались к Катерине и Ковалю. Начальство задержало его, и когда Егор вернулся к себе, выгнал взашей стажера, чтобы остаться одному в кабинете и просмотреть запись. Его руки дрожали, когда он нажимал на кнопку.

А там она… девочка с нереально красивыми волосами. Лежит, ножки свои стройные поджала.

Рядом коробки из брендовых магазинов и ресторанов.

Что за хрень?

Потапова понесло. Он сорвался с цепи. Швырнул папки с делами со стола, опрокинул кресло. Правда, последнее пришлось поднять. А вот папками…Пусть стажер занимается. У него есть дела поважнее.

Вернее – дело.

Он хотел заглянуть ей в глаза. Этой сучке, что свела его с ума. Что лишила покоя, превратив в безумца. Егор снова наорал на жену, но сегодня ему уже было плевать.

Если устроит скандал, выгонит. Квартира его, детей у них нет, вот пусть и валит. если не одумается и будет дальше его доставать. Некогда ему, понятно?!

Потапов шёл по коридору, с трудом различая лица. И это не из-за алкоголя. С утра он не пил, хотя башка и раскалывалась. От него разило перегаром. Что ж, бывает.

Не он первый, не он последний. И не такое видели эти серые стены.

Дальше – хуже.

Открыл дверь и пропал. Никогда не реагировал ни на одну бабу. как на Катю-Катерину. У Егора реально ехала крыша. Где-то на задворках сознания всплыла мысль, что не помешало бы выждать время, девочку только что привели. да и коробки что-то да значили. Подсуетился Генерал, хотя для того эта суета ничего и не стоило. Поговаривали, что у Генерала есть едва ли не своя армия. Бред, конечно. Но свои люди у него точно были. А ещё бабло. Баснословное. При других обстоятельствах всегда осторожный Потапов умел сосредоточиться на важном. не совершать роковых ошибок.

Его слабостью стала Катя.

Бесовской, отчаянной. С которой он ничего не мог поделать. Единственный выход – взять Катю, отодрать её, чтобы понять, что она такая же, как все. И тогда снова зажить обычной жизнью.

Так нет же… Увидел Катю и всё, в нем проснулся сатана.

– Что слышали, – негромко повторила она, поднимая лицо кверху. – Отпустите меня и уйдите.

– Чегоооо?

Он правда опешил. От наглости девчонки.

Перед глазами возникла кровавая пелена.

Порвет на хрен на части.

– Уйдите, Егор…

Она не договорила, потому что он дернул её с такой силой, что светлые волосы растрепались сильнее.

– Пасть закрой, дрянь! Иначе изуродую к херам собачьим.

Катя приготовилась драться. Она не знала как, но приготовилась. Рядом с ней стоял здоровый крепкий мужчина, и он был разъярен. Она не понимала причину или не хотела понимать. Ей хотелось, чтобы её оставили в покое. Перестали оскорблять, обзывать. Кто дал ему право говорить гадости? Капитан Потапов ничего о ней не знал, а вел себя так, словно имел на неё какие-то права. Она подследственная, приговор судья ей не вынес.

– Только попробуй… тронь…

Катя сама не заметила, как перешла на ты. Грань, за которой кончалась её сдержанность, её женская осторожность, мудрость, растворилась. Остался лишь инстинкт выживания. Готовность отстаивать себя, своё здоровье, своё существование во что бы то ни стало, не задумываясь о том, что будет потом.

Катя просто устала.

– Вот как заговорила, – оскалился Потапов, окончательно перестав скрываться. Его глаза жадно загорелись, в них отразилась вся жестокость, что сейчас переполняла мужчину.

Мысленно он уже знал, что сделает с непослушной девчонкой, что посмела ему противостоять. Посмела противиться. Личико своё красивое воротить. Смотреть на него, как на ничтожество. Думает, он не видит, как она кривится? Как взгляд отводит? Ничего… Ничего… Скоро стонать будет под ним, голос срывая уже по другому поводу! У неё иного выбора не будет.

Если захочет жить…

Катя тяжело дышала, отчего её красивая грудь поднималась и опускалась, невольно привлекая внимание. Упругая? Вот он сейчас и проверит.

Продолжая скалиться, удерживая девушку одной рукой за плечо, вторую он опустил ей на грудь и с силой сжал, прекрасно осознавая, что делает больно и оставляет синяки.

Катя сначала охнула. Она до конца не верила в то, что капитан осмелится.

Мерзко… Как же мерзко…

Катя дернулась назад, ещё веря, что приход капитана для неё закончится без травм.

Наивная…

– Что? Не нравится? А ласки Коваля нравились?

– Да пошёл ты…

Перед ней стоял не капитан, перед ней стоял мудак, который пытался её запугать, лапал её и унижал. Катя больше не могла терпеть.

Она разозлилась. Впервые с того дня, что её взяли под стражу. Злость колыхнулась в душе, и Катя, резко выставив руку вперед, ударила ей по кисти капитана.

Тот зарычал.

– Ах, так…

Он толкнул её, не сильно, но довольно ощутимо, и, между тем, не выпуская из цепкого захвата. Катя ударилась спиной о железную спинку кровати, охнула. Её тело стало слишком чувствительным, остро реагируя на каждое чужое прикосновение. Да и кое-где уже проступали синяки от жестокого обращения.

Катя никак не успела отреагировать. Лишь воздух хапанула.

Капитан на этом не остановился.

Снова рванул Катю, уже на себя, так чтобы она врезалась в его грудь. Он не замечал, что швыряет её, на грани сознания её беззащитность кружила голову и пробуждала в нем темные, похотливые инстинкты.

– Так что там Коваль с тобой делал, а? Разработал дырочку да? Вот я сейчас и проверю!

Его рука, сминая и задирая платье, добралась до бедра, жадно сжимая кожу, оставляя на ней кровавые росчерки. Дальше – выше.

– Нет! – Катя попыталась вырваться, но тщетно.

Её держали крепко.

Из глаз хлынули слезы.

Катя успела лишь почувствовать, как натягивают трусики, как те больно врезаются в кожу. Их не отодвигали в сторону, их именно рвали.

А потом два пальца – грубых, с отросшими ногтями, с крупными фалангами, ворвались в её ещё не зажившее лоно, вызвав огненную волну боли.

И Катя, не сдержавшись, закричала во весь голос.

Глава 8

РУСЛАН

Ковалю было скучно. Бездействие раздражало.

Он лежал, закинув руки за голову, и смотрел в полоток. Уже хотелось свалить отсюда. У него и так сейчас передвижения были ограничены, светиться нельзя было. Пусть его лицо и не мелькало по ТВ часто, журналисты сделали своё дело.

Кто-то да мог его узнать.

А Ковалю нужна была свобода.

Свербело в груди. Раздражало всё.

Стены эти…

Как тогда.

Так. Не думать. Не сейчас. Может, вечером… Когда напьется, но уже у себя в загородном доме.

Руслан порывисто встал, подошёл к двери и хлопнул раскрытой ладонью.

Дверь сразу же открыли.

– Руслан Анатольевич? – молодой опер вытянулся по струнке.

– Отведи меня прогуляться.

На него не стали надевать наручники. В этой части здания не было чужих, залетных.

Руслан шел по пустому коридору. Стены, серость, уныние. Несмотря на то, что большую часть своей жизни он провел в казармах да кабинетах. Хотя кого он обманывает? Никогда не был он кабинетным начальником.

И не будет.

Коваль сжал зубы с такой силой, что послышался легкий скрежет.

Ничего…

Ничего.

Он подождет.

Генерал Коваль умел ждать, как никто другой. Жизнь научила. Спасибо всем тем, кто преподносил ему уроки, которых он не чурался. Низкий поклон наставникам.

Он продолжил идти по коридору, когда услышал отчаянный женский крик. Кричала его Воробушек…

Откуда Коваль это знал? Да ниоткуда. Звериная интуиция, что никогда его не подводила.

Руслан резко остановился и рыкнул на сопровождающего:

– Дверь открыл.

– У меня нет ключей.

– Бегоооом!

А вот такого Коваля не зря боялись.

– Так она… открыта… наверное…

Парень побледнел сильнее.

Генерал выругался. Не сообразил сам. Развернувшись, мужчина дернул ручку, та без каких-либо препятствий поддалась, и он распахнул дверь. Чтобы сразу же почувствовать, как его передергивает от увиденного.

Потапов стоял к нему вполоборота, с перекошенным от ярости и возбуждения лицом. Руслан видел подобные выражения, когда мозг полностью отключается. перестает работать. и человеком начинают двигать низменные желания. Все здравое, разумное растворяется в похоти. В стремлении получить объект страсти любой ценой.

Коваль привык оценивать видимое объемно, сразу, не частями. Его взгляд не сконцентрировался на красной роже капитана, скользнул дальше. На руке. покрытой густыми черными волосами, что сейчас виднелась из-под платья Кати.

И на самого Воробушка. Бледного, с искаженным от боли лицом. На лбу виднелись капельки испарины, по щекам текли слезы, губы, то ли синеватые, то ли припухшие. дрожали, зубы выстукивали знакомый ритм отчаяния.

Катя повисла на руке Потапова, вцепившись в неё и пытаясь отодрать от себя.

Вынуть, млядь, из себя.

– Отошел от неё.

Коваль отдал приказ совершенно спокойным ровным тоном.

И это был именно приказ.

Тот, на который реагирует любой человек, носящий погоны.

Спина Потапова закаменела. Коваль видел, как тот выпрямился, как на несколько секунд задержал дыхание. У мудака в голове завертелись шарики, и он понял, что встрял по полной. По полной – слабо сказано.

Потому что каждый, кто хотя бы раз видел Коваля вот таким убийственно спокойным, отдающим приказы с нечитабельным выражением на лице, знал – жди.

Чего?

Того, что решит Генерал.

А он решит.

В отношении Потапова решал именно в эти секунды, когда его холодный взгляд прожигал руки капитана, всё ещё удерживающие Воробушка мертвой хваткой.

Оставляя, мать вашу, на её молочной коже красные следы.

Он их видел. Эти следы. На предплечье, где заканчивался рукав платья. Кстати, не нового, а того самого, в котором была накануне. Взгляд Руслана выцепил и не тронутые коробки. Неужели даже из любопытства не заглянула? Похоже на то.

Ладно, с Катей он разберется потом. Сейчас его волновало одно – чтобы капитан Потапов убрал от неё руки.

До Потапа дошло. Медленно. Заторможено.

– Руслан Анатольевич…

Коваля начинало раздражать, что все в отделении Шарапа не договаривали.

Обращались к нему и замолкали. Хорошо Шарапов своих вышколил.

Но не всех, видимо.

Или та мразь, что стояла перед ним, наведалась к Кате случайно? Тут же в голове Руслана всплыл разговор, что Воробушка к нему как раз приводили от Потапова.

Значит, знал.

И полез.

Интересно…

– Руки, капитан.

Мужик запоздало оторвал от Кати руки. Та снова охнула, согнулась пополам.

Странно, но в душе Руслана что-то шевельнулось. Девчонке явно больно. Не его ли стараниями…

Так он, черт возьми, аккуратным был! Да, аккуратным! С его темпераментом и вчерашним бешенством другую бы затрахал до одури! Шагать бы спокойно не могла.

А Эту…

Почти не тронул.

Так. Чуть-чуть.

Пометил.

Как оказалось – не все поняли.

Зря.

– Пошёл вон, – проговорил Коваль сквозь плотно сжатые губы и двинулся в сторону Кати.

Девчонка держалась из последних сил. Это было видно каждому. Схватилась рукой о спинку койки, так, что пальчики побелили. Вторую прижала к животу. И дышала часто-часто.

На них – двух озлобленных мужиков, что играли во взрослые игры и придерживались только им одним понятным правилам, она смотрела сквозь пелену слез.

Вчера не плакала. Держалась. Руслан отлично понимал, что он с ней сделал. Она реагировала… правильно. Именно так, как ему было нужно, и как требовала ситуация.

Сейчас же Воробушек плакала и загибалась от боли.

– Я…

Потапов ещё был тут?

– Вон.

Этот мужик не просто так тут отирается. Становилось понятны обоснования его помятого вида.

Пил, сучара.

Бухал всю ночь, а поутру сразу к Воробушку. С хера ли?..

И взгляд этот похабный. Мало Потапову шлюх? Генерал не знал, был ли тот женат, не интересовался. Скорее всего, был. Мужику далеко за тридцать, в большинстве случаев к этому возрасте семья имелась. Трахал регулярно танцовщиц в клубах, да и так, однодневных подруг.

Так какого, спрашивается, сейчас ошивается в камере Воробушка и ТАК на неё смотрим?

Руслан разозлился. Его злость подпитывалась ещё и вчерашним днем. когда его выдернули из особняка, что за городом, и привезли в отделение. Он ненавидел казарменные стены. Знал, что надо. поэтому и воспринимал. как необходимость. Да и ночь, когда он не смог удовлетворить потребность в сексе, тоже давала о себе знать.

Он хотел крови.

Хотел слышать. как хрустят кости, встречаясь с его кулаками. Даже сбитые костяшки зачесались от предвкушения. Зверь, что сидел в каждом из них, дремлет, выжидает, притаивается, оказавшись в каменных джунглях, сейчас поднял морду. почувствовав жертву. Зверье всегда высовывает морду, когда нужно. Руслан Коваль никогда не был добрым и пушистым, никогда не относил себя к людям, способным жить в «ванили»: ходить на работу с девяти до шести, работать среднестатистическим менеджером, встречаться с друзьями по пятницам в клубе, приглашать девушек на свидания, устраивая конфетно-букетный период. Именно тот самый хищник ему этого и не позволял.

Хищник, что проснулся в нем ещё в детстве. Что толкал его вперед. Всегда. Что помогал выжить.

И которого Руслан вдоволь кормил.

Верхняя губа Коваля дрогнула, он едва не оскалился. Потапов ещё сильнее побледнел, потому что заметил взгляд, направленный на него.

Мгновение.

Ещё одно.

Капитан сдвинулся с места и направился к выходу. Когда он поравнялся с ним, Руслан по-прежнему на него смотрел.

Хотя Потапова и переклинило, глупым он не был. Иначе не заработал бы ту репутацию, что имел. Да и банковские счета говорили, что дела он проворачивать умел. Поэтому капитан всё отлично понял.

Прошёл мимо него, что-то рыкнул на конвоира. Парень попал под раздачу.

Коваль не стал оборачиваться, дверь и так за собой прикрыли.

Он сразу же направился к Кате, которая по-прежнему стояла, скрючившись.

– Катя?

Девушка подняла голову, заставив себя посмотреть на него. Лицо бледное, губы сжаты с невероятной силой, побледневшие.

Девочка боролась с болью, и это не могло не вызвать уважение.

Коваль ценил силу духа в людях.

Он остановился рядом с ней, нахмурился.

– Что с тобой? Где болит? Низ живота?

Он коснулся её спины, плеч, чтобы поддержать. Девчонка едва стояла на ногах. Он сразу же почувствовал, как она дрожит.

Маленькая…

Генерала полоснула давно забытая нежность. У него вообще сложилось странное восприятие Кати. Он пока не анализировал, да и не хотел. Сейчас для него в приоритете было её здоровье. И не, потому что он такой добрый и проникся. Нет. Он хотел снова её себе.

На много ночей.

Чтобы испить сладость до дна. А не так, как вчера и утром… На «полшишечки».

Даже не прочувствовал её толком. Хотя нет… тут он врал. Прочувствовал да так, что член до сих пор дергается в штанах, стоило вспомнить её тесноту и сам вид.

Дааа, вид завораживающий.

Руслану пришлось так же с силой сжать челюсть, чтобы не съехать с катушек.

Девчонке явно плохо, а он думает о том, как снова будет её натягивать по самое не балуй.

– Да, – выдохнула она и интуитивно подалась вперед. К нему. Уперлась одной рукой в грудь, чтобы устоять.

А Коваля прострельнуло, да так ощутимо, что мужчина ещё сильнее нахмурился.

Что за черт…

Простое прикосновение. Сколько раз его трогали девочки, не сосчитать. И кто только его не трогал. По-разному. С желанием, страстью, ложью, по принуждению.

Было всё. И он всегда оставался холодным. Именно в голове. Тело, естественно, реагировало. Его-то и не среагирует! Брал, не задумываясь, а потом уже по обстоятельствам. Кому-то помогал, давал то, что просили. Кого-то оставлял рядом.

Некоторых учил, потому что зарываться не стоит и всегда следует отвечать за свои поступки и действия.

С Воробушком было иначе. Странная смесь скотского не вовремя всколыхнувшегося желания и одновременно потребность защитить, унять ту боль, что сейчас она испытывала. Частично которой он поспособствовал. Вины никакой он не испытывал. Взял то, что хотел.

И возьмет ещё.

Но сначала…

– Ну-ка, давай ложись. Сейчас врача позовем.

Катя подняла подбородок выше, и их взгляды встретились. Его серые и её серо-голубые. Он не единожды слышал, что его глаза похожи на сталь. Чего только ни придумают женщины. В эти же секунды, пока Катя ни отвела свои, в его голове тоже возникла ассоциация с бесконечным океаном, который он любил. На который мог смотреть часами. Океан успокаивал его, вдохновлял. Руслан и дом себе прикупил на океане, чтобы иметь возможность редкими свободными вечерами спушать прибой и смотреть, как волны бьются о камни.

Глаза Воробушка – его отражения. Тех самых волн. Такие же глубокие, бескрайние и неимоверно прекрасные.

Вчера он ничего подобного не заметил. Лишь взгляд в коридоре запомнил, который его полоснул похлестче ножа.

Не до её лица было, его интересовало то, что ниже.

И общее восприятие Воробушка. Те эмоции, что пробуждала она в нем, и которые ему самому нравились.

Сегодня он собирался продолжить. Уже более томно и, соответственно, дольше.

Намного дольше.

Неприятный сюрпризом было то, что девушка заболела. Её серость лица говорило о многом.

Потапов же… С этим мудаком он встретится потом.

Секс с Воробушком отменялся.

Коваль разозлился. Он ненавидел, когда его планы рушились. Тем более, сейчас!

Тут! Когда и так заняться было нечем, и от злости, недовольства, безделья хотелось крушить стены. Или на ком-то выместить весь негатив.

Катя шумно сглотнула, снова привлекая к себе внимание.

– Врача? – едва слышно спросила она.

– Да. Тебе же плохо, какого черта молчишь?

Она прикрыла глаза, словно сдерживаясь.

Надо же… Осторожная. Хотя он и ночью заметил, что она предельно правильно себя вела. Чтобы не разозлить его.

Катя протяжно выдохнула и убрала руку с его груди.

– Спасибо.

Она кое-как присела на кровать, побледнев ещё сильнее.

А Коваль впервые за долгое время поймал себя на мысли, что хочет схватить девчонку за руку и снова вернуть к себе на грудь. К тому месту, на которое она опиралась. Пусть интуитивно, чтобы не упасть. Ему понравилось быть ей опорой.

И, несомненно, то, как она его трогала. Не поверил бы, если бы сам не испытал – кожу зажгло. Захотелось сильнее, острее. Захотелось, чтобы её пальчики прошлись по всему его телу, обхватили член, поиграли с ним, сжали. Приласкали. Довели до оргазма. При этом, чтобы она сидела на корточках и он видел её ТАМ…

Руслан мысленно выругался. Что за романтический бред лезет в голову? Увидел чистую девочку, девственницу, поимел, и что дальше?

Любовь до гроба.

Ну-да… ну-да… Видел.

Нет. Спасибо. Потрахает он Воробушка, а потом отпустит в свободный полет.

Понравится, проследит, чтобы крылья не опалила и в нужном направлении летела.

Нет… Её выбор, её Судьба.

Она не капризничала, не плакала, не истерила.

Дышала. Рвано и одновременно протяжно.

А так же прятала глаза. Больше она на него не смотрела.

Руслан повторился:

– Ложись.

Он не мог не заметить, как Воробушек чуть заметно вздрогнула, и от её реакции нечто хищное заклубилось в его душе. Он в последний момент удержался от того, чтобы не оскалится и не прокомментировать её поступок.

Коваль, тормози. Девочке и так херово. Досталось, если и не по полной, то всё равно прилично.

Он думал, Катя сейчас заартачится.

Нет, начала ложиться.

Аккуратно ложилась, колени сведены, подол платья придерживает. Чтобы ничего лишнего не показать? Так он всё видел!

Видел и хотел повторения.

Руслан кивнул и направился к двери.

Подальше от Воробушка.

Распахнув дверь, сразу же натолкнулся на конвоира, что стоял у противоположной стены. Завидев Коваля, тот моментально вытянулся по стойке смирно.

– Давай врача сюда дежурного.

– Будет сделано.

Парня, как ветром сдуло, а Руслан развернулся и начал возвращаться к Кате.