Текст книги "Настоящая фантастика – 2012 (сборник)"
Автор книги: Марина и Сергей Дяченко
Соавторы: Генри Лайон Олди,Николай Степанов,Степан Вартанов,Алексей Бессонов,Дмитрий Володихин,Антон Первушин,Андрей Дашков,Дарья Зарубина,Наталья Болдырева,Вячеслав Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– У вас свободный бланк, – сообщил клерк любезно.
– Что это значит? – напряженно спросил Роберт.
– Территория Надежды уже распределена между отсеками, – охотно пояснил клерк. – Так, жители Висконсина высадятся в секторе 297 АВ. В дальнейшем эта территория будет принадлежать им и их потомкам. Обладатели свободных бланков могут выбрать сектор, в котором будут жить, и… да, вам придется переучиваться… и профессию, которую вам предстоит освоить, вы тоже можете выбрать по своему вкусу. Из списка необходимых в данном секторе профессий, разумеется.
– И многим дают свободный бланк?
– Нет, что вы! Вы наверняка заслужили право выбора какими-то своими заслугами!
«Рваное солнце, Доминик, похоже, выжил», – обрадовался Роберт.
– А я мог бы увидеть план секторов?
– Да, конечно!
Клерк выбрался из-за стойки и проводил Роберта в небольшую отдельную комнатку с терминалом.
– Приложите руку вот сюда и…
– Спасибо, я знаю, что делать, – перебил его Роберт.
– Вот и хорошо! – обрадовался клерк. – Вы понимаете, на каждого клиента отведено пять минут, и мы с вами уже почти исчерпали лимит, и я, с одной стороны, обязан вам все объяснить, а с другой стороны, если по моей вине создастся очередь длиннее положенного, мне сделают замечание…
Он был кругленький, как мячик, и так лучился благодушием. Роберт неожиданно понял, что ему неприятно смотреть на служащего. После суровой сдержанности джонситов веселость клерка казалась наигранной, лживой и угрожающей. Хотя он, скорее всего, действительно был из породы вечных оптимистов. К тому же ему наверняка не приходилось просыпаться от того, что кто-то ломал дверь в его коттедж. Не приходилось хлебать безвкусную баланду. И уж конечно, никогда не доводилось видеть ярких точек далеких звезд в темноте космоса и сине-зеленую планету, закутанную в шаль облаков. «С кем поведешься, от того и наберешься, – подумал Роберт. – Ведь и я был таким, как это клерк – не так давно. Стану ли я снова таким когда-нибудь? Да и хочу ли я этого?»
Клерк оставил его одного. Роберт развернул карту Надежды во весь экран. Материки были отмечены зеленым и коричневым, омывавшие их океаны – голубым и синим в самых глубоких местах. Синие ленточки рек, извиваясь, стремились к морям. На горбушках гор лежал снег.
– Показать разбивку на сектора, – приказал Ансон.
Экран мгновенно запестрел разноцветными лоскутками. Некоторые из них были побольше, другие поменьше. Роберт никогда не думал, что в Корабле так много отсеков. Он вывел панель данных. Всего оказалось больше четырехсот секторов. Они были сгруппированы в «страны» – суперсектора, как когда-то на Земле. Так, Висконсин входил в суперсектор США, который был весь выкрашен в один цвет, а границы между непосредственно отсеками были нанесены пунктиром. США занимал территорию целого материка от одного берега до другого. Севернее на том же материке разместился суперсектор Канада. Южнее, на обширном полуострове территория была нарезана на более мелкие кусочки между какими-то Мексикой, Бразилией и прочими отсеками, о которых Роберт никогда не слыхал. Ансон задумался, собирая воедино те скудные данные о климате планет, которыми он располагал. Его родителям еще читали в школе планетарную географию. Когда Роберт пошел учиться, этот курс уже отменили. Роберт помнил, как мать возмущалась этим.
– Нам-то как раз географию могли и не читать! – взволнованно говорила она отцу. – А вот нашим детям она уже как раз пригодится!
Насколько смог вспомнить Роберт, чем ближе к полюсам, тем сложнее были условия жизни. Климат ввиду недостатка тепла там становился холоднее, сокращался вегетационный период для растений. Посередине планеты, кажется, находилась зона наибольшего тепла, которая тоже не была самой благоприятной. Каким-то образом на формирование климата влияла и близость к океанам. При распределении территорий Ареопаг наверняка руководствовался каким-то принципом, но вот каким? Ансон включил поиск и ввел «Вашингтон». Так назывался отсек США, входивший в число Центральных. Небольшой лоскуток обнаружился в интересной близости к Южному полюсу. Сердце Роберта забилось сильнее – он ожидал увидеть Вашингтон на юге США. В этот момент Ансон окончательно понял, что джонситы вошли в Ареопаг. Для проверки он нашел Москву – Центральный отсек России. Москве выделили крупный остров в одном из северных морей.
А вот Палау оказался в средней полосе, но близко к экватору, на побережье большого моря. В секторе Палау находился небольшой кусок горного хребта. «В горах добывают разные полезные минералы», – вспомнил Роберт. Южным соседом Палау оказался Тонга, северным – Вануату. Названия других ближайших секторов Роберт видел впервые, но не сомневался, что они все тоже принадлежат джонситам. Мятежные потомки Крэка Джонса забрали себе лучшие земли, а своих соперников по Ареопагу загнали на самые худшие. Остальные отсеки получили в общем и целом неплохие территории. По мнению Роберта, это было справедливо. Он порылся в настройках, рассеянно прочел список профессий, востребованных в Палау. Они звучали как малопонятные заклинания – «геолог-разведчик», «корабел», «штурман», «фермер», и указаны квоты – «пятнадцать тысяч человек», «тридцать человек» и так далее. Можно было узнать, какие профессии уже зарезервированы. К радости Роберта, указывалось, и кто оставил заявку. Кассандра записалась на «фермера», и только тогда Роберт догадался, что эта профессия как-то связана с садоводством. Он нашел многих других знакомых. Игорь не стал менять профессию, врачи нужны всегда и везде. Эйса Штильнахта Роберт обнаружил в «рыбаках-матросах». Он внезапно понял, что скучает по Игорю Волкову, Кассандре, близнецам и даже по Китти. Да и что теперь держало его в Висконсине? Тем более США находились с другой стороны того самого моря, узкого и длинного, похожего на кошачий язык, у которого расположился Палау. Роберт подумал о том, что сможет навестить родственников, если ему очень сильно захочется. И понял, что все уже решил. Он запросил данные своего профориентационного теста – новую специальность выдавали с учетом наклонностей самого человека. Оказалось, что тест устарел и его нужно пройти еще раз.
Этим Роберт и занялся.
Пока данные обрабатывались, он решил узнать, жив Доминик все-таки или нет.
– В секторе Палау не обнаружено совпадений с запросом, – сообщила система. – Продолжить поиск?
– Да, – упавшим голосом сказал Роберт.
Когда система выдала ответ, он сначала не поверил своим глазам. А потом, сообразив, в чем дело, запросил снимки поверхности.
– А кто еще будет проживать в этом гор… секторе? – спросил он.
На экране появился список. И не только фамилия Коренев в нем оказалась знакома Роберту.
4Ночь перед Исходом каждый пассажир должен был провести в том отсеке, с жителями которого ему завтра предстояло высадиться на Надежду. Кассандра ничего не спросила, когда увидела Роберта и Алису, но глаза ее так и засияли. Кассандра обняла Роберта и погладила девочку по голове. Вся троица направилась к месту проведения праздника.
– Какую профессию вам дали? – спросила она.
Роберт смущенно усмехнулся.
– Корабль решил, что лучше всего у меня получится приручать зверей, – сказал он. – Многим нервожилам дали такую профессию. Но я не уверен, что смогу.
– Там увидим! – ободряюще сказала Кассандра.
Они шли мимо промышленной части сектора, мимо извивающихся серых, черных, желтых труб. Роберт впервые в жизни подумал, что они безобразны. Раньше ему и в голову не приходило посмотреть на них с такой точки зрения. Как и многие пассажиры, он считал промышленные установки неотъемлемой частью окружающей жизни.
– А Семян он вам не дал? – наклонившись к его уху, осведомилась Кассандра. – Или вам не удалось переговорить с ним?
– Удалось, – ответил Роберт.
Когда он уже собирался уходить из кадрового агентства, к нему подбежал запыхавшийся клерк.
– Я так рад, что вы еще здесь, Ансон! – с чувством воскликнул он. – Там что-то портал забарахлил, в отделе статистики. Вы ведь нервожил! Вы не посмотрите?
Причина сбоя оказалась проста. Роберт слышал, что такое бывает, но всегда считал это сказками. Это был индуцированный сбой. Говоря проще, Корабль произвел сбой программы сам – для того, чтобы выйти на контакт с Ансоном. «Новому Рассвету» было известно, где находится Роберт, поскольку он только что прошел в этом кадровом агентстве новый профориентационный тест. Теплая, мощная волна благодарности Корабля накрыла Роберта с головой, когда он ввел руку в коммуникационный порт. В этот момент Роберт не удивился бы, если бы узнал, что его свободный бланк является решением самого «Нового Рассвета», а не результатом интриг Доминика. Когда Ансон продышался, Корабль обратился к нему. Роберт чувствовал, что Корабль, если так можно выразиться, тихонько шепчет. Но для человека это все равно воспринималось как оглушительный, пронизывающий все тело грохот. Роберт в странном смятении сознания, которое всегда охватывало его при контакте с Кораблем, а благодаря прямой передаче только усилилось, подумал о пророке, о котором рассказывали в Единой Церкви. Эпизод, где бог говорит с пророком, был любимым у матери в Священной Книге, и она часто читала его Роберту. Он подозревал, что матери нравилось мужественное лицо с развевающимися волосами на картинке. Это была настоящая книга, сделанная еще на Земле из какого-то плотного материала, а не выросшая за ночь на полке после заказа. Когда-то материал был белым; к тому времени, когда мать читала книгу Роберту, он пожелтел. Но краски на рисунке не выцвели. Роберту всегда казалось, что художник переборщил с пафосом, когда рисовал неестественно выкаченные глаза, разинутый рот пророка и его нелепую позу. Но в тот миг, когда Корабль заговорил с ним, Роберт понял, что художнику тоже доводилось выходить на контакт с существами, намного превосходящими человека как по силе разума, так и по могуществу. Картинка была весьма достоверна.
Кассандра вопросительно смотрела на Роберта.
– «Новый Рассвет» сделал иначе, – ответил Роберт. – Он объяснил мне, что корабли делятся на два типа. Те, что рассчитаны на вхождение в атмосферу, приземление и прочее, и те, что летают только в космосе. У космических кораблей тоже есть разные виды – есть пассажирские, как наш, есть быстрые, есть какие-то еще… Когда мы уйдем, «Новый Рассвет» переродится. Он превратит все свое тело в гроздь Семян самых разных Кораблей. Когда мы захотим исследовать космос, нам будет нужно только создать катера, шаттлы и вернуться сюда. И выбрать из грозди нужное семя, и запустить процесс роста. Он дал мне инструкции, которые я должен сохранить и передать.
– Это здорово, – обрадовалась Кассандра. – Вы разрешите мне помочь вам выполнить это последнее задание?
– Конечно, – благодарно кивнул Роберт. – Я сам хотел вас об этом попросить. Ведь вы мне это посоветовали. Теперь с кем-то другим я бы даже не решился поделиться.
– Надо будет хорошенько все обдумать, – проговорила Кассандра, когда они шли мимо детского сада. – Ведь пройдет много времени, прежде чем людям понадобятся эти инструкции. Надо будет их записать на чем-то очень прочном и сделать очень понятными!
– А еще проследить за тем, чтобы они не попали… не в те руки, – заметил Роберт.
В рекреации к ним присоединились бабушка Ватя, близнецы и Китти с Марсом – огромным рыжим котом. Кассандра думала, что кот принадлежит ей, а кот думал, что это она принадлежит ему. Роберт и Кассандра замолчали. Они знали – у них еще будет время все обсудить. Компания устроилась на длинной широкой скамейке.
Мужчины и женщины лихо отплясывали в освещенном круге под энергичный аккомпанемент местного оркестра. Роберт смотрел на танцующих во все глаза. В Центральных отсеках тоже сейчас танцевали, но иначе. Танцы, которым обучали Роберта в школе, были гораздо более сдержанны и изящны.
Но сегодня танцевали все. Сегодня была ночь Исхода. Завтра пассажиры Корабля встанут не по будильникам, а тогда, когда выспятся. Вещи уже почти все собраны. Люди сядут в лифты, которые доставят их на Посадку в краевые отсеки. Там ждут сверкающие шаттлы, на производстве которых все пассажиры «Нового Рассвета» трудились последние три месяца. Серебристые и легкие катера унесут людей прочь отсюда, прочь из провонявшей колыбели, едва не ставшей саркофагом, вперед и вниз – на планету, к которой они так долго стремились. И там уж станет не до веселья! Труд ждет их, бывших землян, нашедших вторую родину. Много опасной и сложной, и совершенно новой, непредставимой работы. Но это не пугает людей; они привыкли работать. Но к чему нельзя привыкнуть – это к жизни без надежды. Люди знают, что будут ошибки, но они знают, что справятся. Не в первый раз, в конце концов, человечеству приходится осваивать планету. Но в отличие от своих предков, вооруженных лишь вырванными у саблезубых тигров зубами, у людей теперь есть знания, технологии и много приборов – чудесных приборов, которыми наделил их Корабль.
А сегодня они пляшут, прощаясь со старой, такой привычной и безопасной жизнью и с «Новым Рассветом».
– Пойдемте танцевать, Роберт! – смеясь, сказала Кассандра.
Она была чуточку пьяна, и причиной тому был не только алкоголь, секрет приготовления которого джонситы сохранили вместе с умением пользоваться музыкальными инструментами. Как и все пассажиры «Нового Рассвета», Кассандра сейчас была пьяна счастьем и радостью.
Роберт отрицательно покачал головой, улыбнулся. Ему не хватило бы духу признаться, что он не знает танца джонситов и боится выглядеть смешным.
– Вы идите, – сказал он. – Я посижу с близнецами.
Кассандра засмеялась, ласково, как ребенка, погладила Роберта по голове и убежала. Роберт проводил ее взглядом и вздрогнул. Кассандра не ушла далеко. Ее подхватил светловолосый мужчина в комбинезоне без знаков различия. Но Роберт последнее время научился запоминать не только знаки различия, но и лица.
Доминик Стогов тоже приехал в Палау на ночь Исхода.
– Я хочу пить, – сказал Леон. – Пойдемте отсюда.
– Посидите, я принесу вам лимонаду, – сказал Роберт. – Дамы, – обратился он к бабушке Вате и Алисе. – Вы тоже будете?
– Давай я тебе помогу, – сказала Алиса и тоже встала.
– А мне стаканчик чего-нибудь покрепче лимонаду, – сказала Ватя.
Роберт и Алиса направились к пищепроводу, который сегодня работал на бесперебойную раздачу. Алкоголь наливали в коттедже рядом с Желудком.
Близнецы не сводили взгляд с матери.
– Мне не нравится, как он ее хватает, – сердито сопя, сказал Леон.
– Мне тоже! – со слезами в голосе произнес Лукас.
– Мальчики, вы вырастете и уйдете, – сурово произнесла бабушка Ватя. – Да-да. Вы покинете свою мать, хотя сейчас эта мысль не помещается в ваших головенках. Но так будет. Дети всегда уходят от родителей. А что делать вашей матери? Она молодая, красивая женщина. Она вполне могла бы для себя пожить. Она имеет право полюбить кого-нибудь. Но сейчас вы не даете ей этого сделать. А потом уже будет поздно. Она останется одна. Знаете ли вы, что такое быть одному? Откуда вам… Вы ведь всегда вдвоем. Вместе родились и, наверное, вместе и умрете.
– Но разве Доминик ее любит? – недоверчиво спросил Леон.
Бабушка Ватя печально усмехнулась. Лукас с удивлением увидел в уголках ее глаз слезы.
– Любит, дети, любит, – сказала старушка. – Но он не про нее. Какая эта мука и счастье, любить того, кого ты недостоин. Все, что у них есть, – эта ночь. И вы хотите украсть ее. Тогда не удивляйтесь потом, когда она сама выберет вам невест. Не удивляйтесь, когда не даст вам жениться на той, кто вам понравится. Вы лишаете ее выбора – и она имеет право тоже сделать выбор за вас!
Леон и Лукас переглянулись. Затем одновременно посмотрели на Китти и Марса. Эта парочка томно валялась на траве рядом со скамейкой.
Вернулись Роберт и Алиса с большим подносом, уставленным стаканами с напитками. Предусмотрительный Роберт прихватил и пару бутербродов с салатом. Роберт подал стаканы близнецам, взял себе и сел рядом с остальными. Бабушка Ватя залихватски опрокинула стопку, вытерла губы и крякнула. В этот момент началась новая мелодия, более грустная и более резкая.
– О! Этот танец я не могу пропустить! – воскликнула Ватя.
Она решительной походкой двинулась в круг джонситов. Китти поднялась с травы. Мимоходом, словно извиняясь, кошка ткнулась носом в плечо Марса и последовала за своей хозяйкой. Роберт, Алиса и дети пили лимонад и смотрели, как танцует бабушка Ватя. Роберт опасался, что кошка будет путаться у нее под ногами и мешаться, и переживал о том, что не догадался придержать Китти.
Но скоро стало ясно, что бабушка Ватя и Китти танцуют вместе не первый раз. Бабушка делала крупные, медленные шаги, а в это время кошка ловко и чинно пробегала у нее под ногами. Они изумительно попадали в ритм и смотрелись вместе очень гармонично.
Весь отсек в ночь Исхода освещать не стали. Кто-то мог все-таки захотеть лечь спать пораньше. В дальней части рекреации было темно. С легким шелестом качались ветки деревьев. Последняя ночная вентиляция отсека шла полным ходом. Ветер был ощутимым, но теплым. Словно кто-то гладил людей большими мягкими руками. «Новый Рассвет» тоже прощался с людьми, хотя многие из них и не замечали этого.
Но Доминика сейчас ласкали не только бестелесные руки Корабля.
– Госпожа Шмидт, вы пьяны, – сказал Доминик, слегка задыхаясь. – Утром вы можете пожалеть о том, что случилось…
– Пожалею я или нет, зависит от того, что ты будешь делать, Доминик…
Стайка подростков позвала Алису танцевать, и девочка убежала с ними. Юные джонситы не знали, кто она и что она сделала, и наверное, это было хорошо. Алисе тоже надо было отдохнуть от того, что она пережила в последнее время.
– Я помню, где наш коттедж, и потом приду туда! – крикнула девочка Роберту на прощанье.
Роберта и Алису поместили в гостевом коттедже. Том самом, где Ансон жил и в прошлый свой приезд в Палау. Роберту казалось, что с того момента, как он увидел кровь, сочащуюся между пальцев умирающего Бимсли, прошло лет сто.
Из гущи танцующих вынырнул Эйс Штильнахт. Единственной рукой он обнимал за плечи Ингрид Анье. Парочка приблизилась к близнецам и Ансону.
– Ребята, меня попросили присмотреть за вами, – обратился он к мальчикам. – Уже поздно. Мы отведем вас домой. И заночуем у вас, чтобы вам не было страшно.
Близнецы были слишком малы, чтобы видеть горькое сожаление в глазах Ингрид, но Роберт его заметил.
– Я пригляжу за ними, – сказал он. – Отдыхай, Эйс.
– Вот и славно, что все так устроилось! – разом повеселев, воскликнул Штильнахт. – Роберт, спасибо тебе!
Парочка снова нырнула в круговорот тел.
– Вы не хотите спать? – без особой надежды осведомился Роберт у мальчиков.
– Нет, – сказал Леон. – Но мне надоело здесь сидеть.
– Пойдем домой, – попросил Лукас.
Ансон очень удивился, но вслух ничего не сказал. Надо было пользоваться моментом неожиданной уступчивости близнецов. Роберт с детьми направились к жилой ячейке Кассандры. Марс с ними не пошел – у него были свои планы на эту ночь. Когда троица поднималась по ступенькам эскалатора, Леон вдруг сказал:
– Я сам хочу выбирать себе невесту.
– А я не знаю, захочу ли, – задумчиво произнес Лукас. – Но не хочу, чтобы мне кто-нибудь мешал, если я захочу…
У двери родной жилой ячейки Леон осведомился:
– А вы будете спать в кровати нашей мамы?
– Нет, – очень серьезно ответил Роберт. – Я только возьму там одеяло, ладно? Я лягу в гостиной, на кресле.
– Ложитесь у нас в комнате! – предложил Леон. – Это будет весело!
– Хорошо, – согласился Роберт.
Доминик негромко сопел во сне. Плечо у него мягкое и теплое. Кассандра осторожно сняла с груди его руку, поднялась с постели. Женщина провела рукой по полу – насколько она помнила, ее комбинезон должен был находиться где-то там. Доминик зашевелился.
– Касси… – негромко позвал он.
Кассандра выпрямилась, держа в руках комбинезон.
– Мне пора идти.
– Я провожу вас.
Доминик слез с постели и тоже зашуршал одеждой. Коридор между ячейками был пустынен и тих. Они оказались единственными пассажирами Палау, которые вышли на улицу в столь ранний час. Доминик и Кассандра встали на ленту дороги, и она двинулась с места.
– Я надеюсь, что с детьми ничего не случилось, – пробормотала Кассандра и добавила с силой: – Рваное солнце, имею я право на каплю счастья без того, чтобы расплачиваться за нее слезами и болью!
– С ними Эйс, – сказал Доминик.
– Ты все предусмотрел, да? – почти яростно спросила Кассандра.
Доминик молча посмотрел на нее.
– Спасибо, Доминик, – остыв, сказала Кассандра.
– Не за что, – ответил он.
Они проезжали мимо рекреации. Многие люди спали прямо на скамейках, на полу отсека, за столами – там, где их сморила усталость. Доставив Кассандру и Доминика к подножию эскалатора, дорога остановилась. Кассандра и Доминик двинулись вверх по ступенькам. Около двери ее жилой ячейки они остановились.
– Прощайте, госпожа Шмидт, – сказал Доминик. – Я все знаю. Я чудовище, вы меня ненавидите и боитесь. Вы правы. Я не всегда был таким, но теперь таким, видимо, и останусь. Не тревожьтесь. Вам не придется плакать из-за меня. Я не причиню вам боли.
– Доминик… – растерянно пробормотала Кассандра.
Он крепко поцеловал ее и отправился обратно – вниз по навсегда замершим ступенькам эскалатора.
Кассандра осторожно толкнула дверь детской. Она не обнаружила ни Эйса, ни детей в других комнатах. Тревога снова сжала ее сердце. Но она была напрасной. Леон и Лукас лежали на полу, среди игрушек и одеял, обнимая с двух сторон Роберта. Потрясенная Кассандра застыла на месте. Роберт открыл глаза, заметил хозяйку дома и улыбнулся ей. Кассандра затворила дверь и вернулась в гостиную. Дверь скрипнула – Роберт умудрился выбраться из объятий близнецов, не потревожив их, и присоединился к Кассандре.
– Ну вот, вы и дома, – сказал он. – Я пойду, пожалуй.
– Роберт, – только и произнесла Кассандра.
– Мы с тобой не приняли предохранительных мер, – сказала Ингрид. – И если что-нибудь получится…
Ветки деревьев над ними становились видны все четче – потолок отсека начинал светиться. В обычный день Ингрид с Эйсом уже торопливо хлебали бы утреннюю еду, собираясь на смену.
– Не знаю, согласитесь ли вы стать женой калеки, но я был бы счастлив… – церемонно начал Эйс.
Ингрид, смеясь, перебила его:
– Да погоди ты… Калека…
Она поцеловала его.
– Я хотела сказать другое. Если у нас родится ребенок, он никогда – представляешь, ни-ког-да! – не увидит этих обшарпанных балок и серых ламп. Этих пародий на деревья. Этих труб. Он будет смотреть на небо и видеть там солнце. Разве это не прекрасно?
– Да. Это будет замечательно, – согласился Эйс.
– И это сделали мы, – продолжала Ингрид. – Мы все.
– Тебе не кажется, что неплохо бы позавтракать?
– Пойдем к пищепроводу, – согласилась она.
Они заворочались на примятой траве. Ингрид помогла Эйсу натянуть куртку и снова поцеловала его.
– Не думай о том, чего у тебя нет, Эйс, – прошептала она ему на ухо, нежно коснувшись культи. – Думай о том, что у тебя есть.
На выходе из рекреации они столкнулись с Домиником.
– А я думал, вы в доме Шмидт, – сказал тот вместо приветствия.
– Роберт сказал, что сам присмотрит за детьми, и мы… – начала объяснять Ингрид.
– Понятно, – сказал Доминик.
Он развернулся и пошел обратно. Эйс перевел дух. Доминик был хорошим командиром. В навыки любого хорошего командира входит искусство устраивать выволочки за неисполнение приказа. Доминик же был в этом деле прямо-таки виртуозом.
Но в этот раз он почему-то не стал распинать подчиненного. Наверное, куда-то торопился.
– Привет, Доминик, – сказал Роберт.
– Я тебя не видел. Я не знал, что ты здесь!
– Но я ничего тебе не испортил, – мягко возразил Роберт.
– Мне? Испортил? – Доминик прошелся взад-вперед по коридору между жилыми ячейками, в котором они столкнулись с Робертом нос к носу. – Рваное солнце, Роберт, я думал… Почему ты сам не пошел с ней?
– Ты ее любишь?
– Люблю, конечно, – возмутился Доминик. – Он еще спрашивает! Но Касси ведь любит тебя… А ты…
– Доминик, а что случилось с твоей женой? – спросил Роберт. – Она погибла тогда, на стадионе?
По лицу Доминика судорожной вспышкой промелькнула боль.
– Нет. Она погибла во время одной вылазки.
– Я так и подумал, – кивнул Роберт.
– Я не понимаю тебя, Ансон! – воскликнул Доминик. – Никогда не понимал. Объяснись же, наконец!
– Ты ведь приехал в Палау попрощаться? – спросил Роберт. – А высадишься ведь ты не с нами, правда? Ты вернешься в тот город, красивый и удобный, который сам построил?
Словно бы на шлеме, который носил Доминик, вдруг потемнел плексиглас, защищавший лицо. Растерянный влюбленный, почти незнакомый Ансону, исчез. Перед Робертом снова стоял жесткий, осторожный и решительный человек, которого он хорошо знал.
– Теперь я понимаю, почему Коренев пытался отозвать твой свободный бланк, – сказал Стогов. – Он говорил, что ты получишь право доступа к очень большому массиву информации, который обычному балласту недоступен, и что это будет опасно. Я думал, он хочет отомстить тебе…
– Возьми с собой Кассандру, – перебил его Роберт.
– Она не согласилась бы, – возразил Доминик. – Она не…
Но Роберт снова перебил его.
– В ее жизни было много горя, Доминик. Она заслужила… все самое лучшее, самый удобный дом, самую вкусную еду, все-все, – продолжал он, тепло улыбаясь, но тут же посерьезнел. – Я не смогу ей этого дать, я…
Роберт замолчал. Доминик, ожидая продолжения, смотрел на него.
– Я хотел жениться, до того, как меня послали в Палау на ремонтные работы, то есть на смерть, – произнес Ансон. – Мне было немного одиноко. Когда я вернулся в Висконсин, оказалось, что она вышла замуж за другого. Я был простым техником, а он уже стал главным. Им дали бы жилую ячейку побольше, каталог А1, больше талонов… Для женщин это важно, Доминик.
Доминик шумно выдохнул. Покачал головой.
– Идиот, – только и сказал он.
– Идиот, – эхом откликнулось с противоположного конца коридора.
Мужчины обернулись – все же коридор был не настолько узким, чтобы здесь было эхо. Они увидели Кассандру.
– Я выглянула в окно и увидела, что вы здесь, – сказала она.
Роберт сделал несколько шагов так, словно собирался покинуть их, но остановился.
– Доминик, тебе сколько лет? – спросил он.
– Двадцать пять, а что?
– А вам, Кассандра?
– Двадцать три, – ответила та.
– Надо же, – покачал головой Роберт. – Я старше вас обоих. Мне двадцать шесть. И я думал, что я уже взрослый. Но когда я познакомился с вами, ребята, я понял, что не имею ни малейшего понятия о том, каково это – быть взрослым. У меня была очень спокойная, хорошая жизнь. И я… Я как ребенок. Я еще не готов, наверное. Я еще не понимаю, что такое любовь. Но я повзрослел за это время, хотя бы настолько, чтобы это понять. А вы оба очень подходите друг другу. Вы же словно Хрустальные Цветы – прочные, острые, сияющие. У вас обоих резкий характер. Это может помешать вам. Но помните о том, что каждый из вас – хороший человек. Смиряйте свой нрав.
Кассандра и Доминик промолчали.
– Я пойду, пожалуй, – сказал Роберт. – Мне надо поспать.
Ансон улыбнулся, и в этот момент стало очевидно, что он смертельно устал и держится на самом пределе своих сил.
– Я всю ночь командовал отрядом отважных космонавтов. Мы высаживались на Надежду из старого кресла и боролись с хищными носками.
Когда Роберт скрылся за поворотом коридора, Кассандра произнесла:
– Послушай, тогда, когда мы шли на штурм Палау… Если бы я знала, что ты любишь меня… Что ты уже потерял одного самого дорогого тебе человека, точно так же – в бою… то… то…
– Что – то? – меланхолично спросил Доминик.
Кассандра топнула ногой.
– Я бы осталась, Доми! Нельзя делать вот так!
Она подняла сжатый кулак.
– Как – так? – осведомился Доминик, внимательно осмотрев крепкий кулачок Кассандры и не найдя там ключа к разгадке.
– Зажимать свое сердце в кулак! Раньше или позже ты же его так раздавишь!
– Осталась бы она, – задумчиво повторил Доминик.
– Да! – энергично подтвердила Кассандра.
– Но тогда Эйс убил бы Роберта, – заметил Стогов. – Ему что оранжевые комбинезоны, что синие – все равно. Мы-то все равно спаслись бы, оставалось не так уж много баллонов на Обшивку натаскать. Но…
Он произнес с выражением, очень ловко скопировав манеру Роберта говорить:
– Шесть миллиардов ни в чем не повинных человек погибли бы!
Кассандра вздохнула и обняла Доминика.
– Все равно, обещай, что больше не будешь загонять свои чувства вглубь. Что будешь говорить о них.
Доминик зарылся лицом в ее волосы.
– Обещаю, – глухо сказал он.
Роберт зашевелился. Полет на Надежду должен был занять часа четыре. Первый час пути Ансон, как и большинство остальных пассажиров, утомленных вчерашним праздником и суматохой во время Посадки, проспал в мягком кресле. С одной стороны от Роберта сладко посапывали близнецы, с другой – Кассандра. Через проход, в большой секции, составленной из восьми кресел, спали Игорь Волков, Ингрид Анье и еще несколько джонситов, незнакомых Роберту. Ни Эйса Штильнахта, ни Доминика Стогова Роберт при Посадке не видел. Ему было очень грустно за Кассандру, но он понимал, что говорить об этом не стоит. Роберт услышал смешок Кассандры. Оказалось, что она тоже проснулась и наблюдает за ним.
– Вам обидно, что Доминик не сдержал обещание? – спросила она негромко. – Не взял меня с собой и сам не остался?
Роберт рассеянно пожал плечами.
– Он это предвидел, – сообщила Кассандра. – Он просил передать вам, что это не первое обещание, которое он не смог сдержать. И еще одну фразу, надеюсь, для вас она имеет смысл. Для меня – так нет. «Они были черными».
Сначала Роберт не понял, а потом так резко изменился в лице, что у Кассандры не осталось никаких сомнений – для Ансона эта фраза имела большой смысл.
– Я ни о чем не жалею и ничего не жду, – закончила она почти весело.
– Почему он такой? – с досадой проговорил Роберт.
– Поверь, он задается тем же вопросом насчет тебя, – понимающе кивнула Кассандра. – Но какой – такой?
– Ему можно доверять, на него можно положиться… Но сам он не доверяет никому, – пояснил Роберт.
На этот раз плечами пожала Кассандра. Тем временем проснулись многие другие пассажиры. Свет в салоне, приглушенный пилотами, пока все спали, стал ярче. В начале отсека было небольшое свободное пространство, и сейчас в нем появился Кумар Вашья. Он негромко откашлялся, желая привлечь общее внимание.
– Позвольте мне прочесть вам одно стихотворение, чтобы скрасить скуку путешествия, – сказал он.
По отсеку пронесся одобрительный гул.
– Давай! – крикнул кто-то.
Кассандра покосилась на сыновей. Но тем все было нипочем – ни яркий свет, ни громкие голоса не могли вырвать их из уютного, теплого царства сна.
