Текст книги "Ныряльщица"

Автор книги: Марина Эльденберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11
Откровенно о главном

Лайтнер К’ярд

Сегодня, отправляясь на Четвертый круг, я, по-прежнему, ощущал в себе силу въерха. В глазах не двоилось, в ушах не звенело, а отражение в зеркале заднего вида показывало ромбовидный зрачок.

Размышляя на тему отцовской слежки, я решил ехать в клуб в открытую. Во-первых, у меня есть членство. Во-вторых, Вирна там больше не работает.

Я беру куртку и выхожу из эйрлата, который оставляю на парковке «Бабочки». Клуб сияет неоном, он, в общем-то, один из лучших, где мне довелось побывать, стильный и в меру пафосный.

Показываю охраннику карточку, врученную мне в прошлый раз, и прохожу. Пришлось оформить членство постоянного визитера «Бабочки», чтобы попасть в ложу и заполучить себе Вирну в официантки. Сегодня мне это не нужно, я собираюсь задержаться здесь ровно столько, чтобы Шадар ничего не заподозрил, и чтобы успеть поговорить с тем, кто здесь за главного.

Без лишних вопросов меня провожают в просторный кабинет, который чем-то напоминает одну из лож – отсюда весь зал как на ладони. В остальном, в отличие от самого клуба, он несколько безликий: стол, кресла, диван. На языке слегка горчит терпкий дым, от которого не помогает избавится даже вытяжка. И здесь слишком душно после промозглой сырости ландорхорнской ночи.

Главным сегодня оказывается въерх, которого я в прошлый раз не видел. Владелец, судя по всему, появляется тут только по большим праздникам.

– Ньестр К’ярд? – спрашивает он. – Чем обязан?

Он улыбается, но улыбка не касается его глаз. Взгляд цепкий, изучающий. Очевидно, думает, зачем меня принесло именно к нему. Учитывая, что в прошлый раз одна из официанток клуба вывалила на мою голову поднос с закусками. Ирония в том, что я здесь ради этой официантки.

– Я хочу поговорить с вами о Вирне Мэйс, ньестр…

– Н’эргес, – подсказывает въерх.

– Да, ньестр Н’эргес. О той девушке, с которой у нас произошло недопонимание.

Обычно услышав мое имя, все всегда вспоминают отца, и начинают нервничать. Иногда это бесит до сжатых челюстей, иногда полезно. Но этого, кажется, даже не удивляет мое появление.

– О чем именно? – интересуется Н’эргес. – В прошлый раз вы утверждали, что у вас нет никаких замечаний к работе клуба…

– У меня по-прежнему их нет, – отвечаю я. – Вся вина за тот инцидент лежит полностью на мне.

Теперь въерх подается вперед, всем своим видом сообщая, что слушает еще более внимательно.

– Да, – киваю я. – Именно поэтому я хочу, чтобы вы вернули ей работу.

Повисает пауза, за время которой мужчина не сводит с меня глаз, но по его лицу сложно сказать, удивлен он или наоборот раздумывает, как потактичнее меня выпроводить. Неизвестность раздражает, поэтому я первый нарушаю тишину:

– Это проблема?

– Нет, – заверяет он. – Вы уверены, что мы с вами говорим об одной и той же девушке?

Я хмурюсь.

– Вирна Мэйс.

– Да, Вирна Мэйс, – повторяет Н’эргес, а потом указывает в зал, где между столиков с гостями снуют официантки. – О ней?

Свет слегка приглушен, чтобы сделать акцент на сцене, но среди девушек трудно не заметить ярко-голубую шевелюру синеглазки.

– Что она здесь делает? – спрашиваю я скорее у себя, чем у въерха, но он отвечает.

– Работает.

– Разве вы ее не уволили?

Раздражение выплескивается вместе с вопросом. Значит, я тут стараюсь вернуть ей работу, а она уже ее вернула. Сама.

– Мы пересмотрели свое решение и дали ниссе Мэйс второй шанс. Вы хотите, чтобы мы ее уволили?

– Что? – Я слежу взглядом за Вирной, которая лавирует между столиками, удерживая на ладонях сразу два подноса, и поэтому до меня не сразу доходит вопрос Н’эргеса. – Конечно, нет! Я рад, что вы передумали.

Он снова жестко улыбается. Из-за этой незримой снисходительности хочется послать его к едху.

Вирна ускользает из поля видимости, и я интересуюсь:

– Я могу с ней увидеться?

– Зачем?

Так я тебе и ответил!

– Хочу извиниться за тот вечер.

А заодно кое-что спросить. И не завтра, когда придется разыскивать ее по всему Кэйпдору – сейчас.

Лицо Н’эргеса становится хищным, сквозь вежливость понятно, что моя идея ему не нравится.

– Персоналу запрещено отвлекаться на личные разговоры во время работы.

– Тогда я сниму ложу, и хочу видеть Мэйс своей официанткой, – заявляю я, складывая руки на груди.

– Вы помните о наших правилах, ньестр К’ярд?

Помню. Если Вирна швырнет в меня подносом – она снова лишится работы, а если я швырну подносом в Вирну, то лишусь членства «Бабочки».

– Мое желание как-то противоречит правилам клуба?

– Нет, – качает головой въерх. – Просто вы наш новый гость, и я хотел быть убедиться, что вы о них помните.

Я киваю и наконец-то избавляюсь от общества этого типа: меня провожают в одну из свободных лож. Не в ту, в которой мы с друзьями были в прошлый раз. Эта поменьше, но для одного-двух гостей в самый раз, и поближе к сцене, где танцовщицы в ярких костюмах показывают чудеса акробатики на шпильках. Меня словно на миг отбрасывает в тот вечер, когда мы пришли сюда с Харом и Кьяной, и с этой пискучей Джослин, которая оказалась очень даже ничего девчонкой.

Друзья.

Теперь у меня их нет.

Зато есть странные отношения с Мэйс.

Мои мысли прерывает не то вздох, не то тихое «ой» со стороны двери.

Оборачиваюсь, и успеваю заметить удивление в глазах Вирны. Но она быстро берет себя в руки и улыбается.

– Добрый вечер! Меня зовут Вирна и весь вечер я буду вашей официанткой. Что бы вам хотелось выпить или перекусить?

Сейчас Мэйс совсем не напоминает девчонку, которую я знаю. На ней нет диковинного наряда бабочки, как в прошлый раз, но форма официанток обтягивает ее стройную фигуру сильнее кэйпдорской и подчеркивает красивые ноги и грудь. В рамках приличий, но в горле немедленно пересыхает и действительно хочется выпить. Или усадить ее себя на колени и…

Вот только от стандартной и явно старательно заученной фразы меня окатывает новой волной раздражения.

– Я помню как тебя зовут, синеглазка, – хмурюсь я. – Почему ты не сказала мне, что тебя взяли обратно на работу?

– Извините, нам запрещено отвечать на личные вопросы. Хотите, я помогу вам выбрать закуски и напитки?

– Я здесь не из-за выпивки!

Взгляд Мэйс скользит по полу, стене, стеклянной перегородке, но не задерживается на мне даже на мгновение. Она рассматривает все, что угодно, а я рассматриваю ее. И пришедшая в голову догадка мне совсем не нравится.

– Здесь стоит прослушка?

Вообще-то в договоре для постоянных гостей написано, что в ложах установлены камеры, показывающие лишь картинку, не звук. И если это не так, то у меня есть много вопросов к «Бабочке» и к ньестру Н’эргесу в частности.

– Нет, – отвечает Вирна. – Она есть везде, кроме лож.

– Тогда какого едха ты не отвечаешь на мой вопрос?

Мэйс наконец-то смотрит на меня, и вместо улыбки в ее глазах на мгновение сверкают знакомые воинственные искорки. Которые, впрочем, очень быстро гаснут.

– Потому что вы посетитель «Бабочки», а я ваша официантка.

Вот заладила!

– Тогда принеси мне две банки «Лавы».

Это единственный напиток, который я могу пить, будучи за рогаткой. А еще в закрытую банку нельзя плюнуть.

– Это все?

– Да.

Мэйс вылетает из ложи, а я сажусь на диван, достаю тапет и нахожу свод правил «Бабочки». Мне скинули его, как только впервые переступил порог клуба. Страниц здесь не меньше, чем в правилах Кэйпдора для калейдоскопников, но я провожу пальцем по экрану, выделяя зеленым нужные пункты.

Думал, что Вирна будет ползти как черепаха-ерту по берегу, только чтобы подольше меня не видеть, но она возвращается достаточно быстро и ведет себя безукоризненно. Для официантки. Она наклоняется и расставляет банки с «Лавой» на низком столике, и со своего места я могу рассмотреть край ее нижнего белья.

Мэйс делает это не специально, я знаю, потому что выпрямляется она достаточно быстро. В ее жестах нет призыва, но в меня будто молния ударяет. Во всем теле вспыхивает огонь и становится очень жарко.

Я на миг отворачиваюсь, но помогает не очень. Перед глазами стоит кромка белья, подчеркивающая светлую кожу, и воздух в ложе мгновенно разогревается так, что мне действительно нужно что-нибудь выпить.

– Хотите что-нибудь еще?

– Нет, – отвечаю и указываю на банки с «Лавой»: – Присядь и выпей со мной.

– Я не могу…

– Можешь, – перебиваю ее я. – В правилах клуба сказано, что я могу угостить официантку безалкогольным напитком. В качестве комплимента.

Вирна замирает, а затем расправляет плечи и решительно тянется за банкой.

О нет! Еще раз подобного зрелища я не выдержу!

– Сначала присядь!

Получается слишком резко, и девушка едва не отшатывается в сторону, но потом послушно опускается на диван. Подальше от меня. Вот только изящность из ее движений куда-то девается, Вирна действует как марионетка, которую слишком резко дергают за нити. Открывает банку «Лавы» и давится первым же глотком.

– Эй, осторожнее!

Я тянусь, чтобы постучать по спине, но… Едх! Правила!

Поэтому приходится сбегать к кулеру в углу ложи, вручить Мэйс полный стакан с водой и ждать, пока она справится с кашлем.

– Что за… Как это вообще можно пить? – с искренним отвращением спрашивает она. Таким комичным, что я с трудом сдерживаю смех.

– Это же «Лава»! То есть название тебя не смутило? Никогда не пробовала?

Она кривится и качает головой.

– Нет. Почему она такая острая?

– Ее добывают из коры дерева Бай, и это любимый напиток всех въерхов.

– У вас очень-очень специфический вкус.

Я смеюсь, а Мэйс порывается уйти.

– Эй, мы не закончили, – напоминаю я.

– Я не имею права говорить на личные темы.

– Вообще-то имеешь, если я этого захочу. Это указано в пункте восемнадцать и три. О тебе мы говорить не можем, значит поговорим обо мне.

Ее плечи напрягаются, и я спешу добавить:

– Для начала, я не знал, что ты не любишь «Лаву», Мэйс. И я здесь из-за тебя.

Вирна наконец-то смотрит прямо на меня, и в синих глазах плещется целый океан чувств. Хотел бы я знать, что она сейчас думает.

– Я хотел вернуть тебе эту работу, – продолжаю я. – Потому что из-за меня тебя уволили, но ты уверена, что хочешь работать здесь?

Я морщусь и обвожу взглядом ложу.

– Сюда тебя может пригласить любой.

Я читал правила: они не позволяют прикасаться к официанткам, но им вовсе необязательно к ней прикасаться, достаточно того, что они могут прикасаться к себе. Извращенцев полно даже среди въерхов, а Мэйс очень симпатичная. Особенно в этой одежде, с такой прической и яркой помадой на губах.

– Может, тебе найти более подходящую работу? Поспокойнее, с тем же уровнем оплаты. Мне ничего не стоит дать тебе хорошую рекомендацию.

– Нет. – Она отвечает тихо, но твердо.

Сила подрагивает в пальцах, готовая вырваться в любой момент, и только едх знает, чего мне стоит загнать ее обратно под кожу. Приходится напоминать себе, что Вирна ко всему и ко всем относится враждебно, чтобы снова не вспылить.

– Значит, тебе здесь правда нравится?

Девушка сжимает кулаки, но тут же их расслабляет и прикрывает глаза. И упрямо молчит.

М-да, с ней просто невозможно разговаривать!

– Мэйс, я потратил на тебя больше, чем когда-либо тратил на любую из своих подружек. Нам нужно поговорить, а ты не можешь просто взять и ответить на простые вопросы?

– Хватит! – резко отвечает она, и добавляет уже немного мягче: – Пожалуйста.

– Хватит – что?

– Не стоит делать вид, что нас что-то связывает.

– Разве нет?

– Ничего, кроме совместной практики по подводной зоологии.

– А то, что я тебя спас?

Вирна выпрямляется и снова смотрит мне в глаза.

– Ты пришел сюда специально? Хочешь, чтобы меня снова уволили? Для тебя это шутки?

Шутки?!

Это не шутки отправляться в «Бабочку», пока моя сила нестабильна. Пока за мной хвостом таскается подчиненный Шадара.

– Если бы я шутил, меня бы здесь не было, синеглазка.

– Тогда уходи. Потому что мне нужна эта работа.

– Именно эта? – переспрашиваю я. – Почему?

Мэйс сжимает губы в тонкую линию и поднимается. По глазам вижу, что теперь ей хочется стукнуть подносом себя.

– Принести еще «Лавы»? – интересуется она, возвращаясь к образу официантки.

– Хватит и этого, – бросаю я и подхватываю новую банку. Но она выскальзывает из моих пальцев.

Перед глазами знакомо темнеет, а в ушах будто нарастает гул океанских волн. Я заваливаюсь на диван, чувствуя, как силы безвозвратно утекают.

Хидрец!

Вместе со слабостью накатывает паника.

Никто не должен знать.

Никто.

Эта мысль бьется в моей голове. И только перепутанное лицо Вирны, склонившейся надо мной, заставляет вынырнуть из этого водоворота. Она отшатывается, как тогда, на берегу, а я выталкиваю из себя слова:

– Мэйс… Никого не зови… Не надо.

Мой голос больше напоминает скрип песка под ботинками, но надеюсь, она меня слышит.

– К’ярд! Что с тобой? Нужна помощь?

– Нет, – шепчу я, и от бессилия хочется рычать. – Никто не должен… узнать.

– Ты уверен?

– Да.

– Хочешь воды?

– Нет. Мне просто нужно отлежаться.

Вирна не двигается и никого не зовет. Она просто сидит рядом, неотрывно глядя на меня. Когда синеглазка так близко, она кажется еще более красивой, и в другой раз я бы подался вперед и поцеловал ее. Если бы мог. Но голова будто прилипла к диванной подушке.

– Твои глаза, – тихо говорит она. – Что с тобой?

– Это последствия твоего спасения. Я тогда переоценил свои возможности, – делаю паузу и неожиданно даже для себя признаюсь: – Лишился силы въерха.

Ее глаза расширяются, темнеют, как вода на глубине.

– Навсегда?

– На время.

– Если никто не должен знать, почему ты говоришь мне об этом?

Я усмехаюсь.

– Хочу, чтобы еще кто-кто кроме меня знал, что мне паршиво.

– Нет. Почему ты рассказываешь это именно мне?

– Потому что ты никому не расскажешь.

Вирна больше ничего не спрашивает, и я прикрываю глаза, стараясь как можно скорее прийти в себя.

Слабость, как дикий зверь, почуявший кровь, кружит вокруг меня: то подступая ближе, то отходя далеко. Но победителем в этой схватке все-таки становлюсь я. Меня уже не шатает из стороны в сторону, когда я поднимаюсь. Ну почти.

– Мне пора.

– Ты сам доберешься? – с сомнением спрашивает Вирна. – Я могу вызвать эйрлат, тебя отвезут домой.

– Нет, – отказываюсь. – Никто не должен знать, помнишь?

Мэйс кивает.

– Сам дойдешь?

– Ты обо мне волнуешься, что ли?

Она складывает руки на груди.

– Не приходи сюда больше. А если придешь, не приглашай меня в ложу.

– Только если расскажешь, почему ты здесь работаешь.

Судя по ее лицу, я понимаю, что перегнул.

– Это тоже была шутка.

– Хорошо, если так.

Я оставляю на столе более чем щедрые чаевые и выхожу из ложи. Приходится опускать глаза, но в коридорах, которыми меня провожает Вирна, по пути нам попадаются только охранники и другие официантки.

На самом выходе мы смотрим друг на друга и без слов расходимся: я в сторону парковки, Вирна возвращается на работу. Я больше не собираюсь приходить в «Бабочку», но сегодняшний вечер как никогда показывает, что в жизни ни в чем нельзя быть уверенным.

Что я знаю точно: мне нужно выяснить, почему она работает здесь. Но сначала – разобраться со своими няньками. Поэтому я подхожу к темному эйрлату, припаркованному в третьем ряду, и стучу по стеклу.

– Эй, парни, нужна ваша помощь.

Когда стекло опускается вниз, открывая моему взгляду двух безопасников, я наклоняюсь вперед.

– Мне фигово, так что подкиньте домой, а мой эйрлат отгоните. И передайте Шадару, что мне нужно как можно скорее поговорить с отцом.

Так действительно будет быстрее, чем если я скину ему сообщение на тапет, а мне нужно срочно с ним поговорить. Я должен избавиться от слежки, если хочу продолжать видеться с Вирной.

Как я и думал, стоило оказаться дома, отец уже дожидался меня и сразу потребовал подробностей того, что случилось. Пришлось рассказать, естественно, не упоминая при этом Мэйс. Тем более что по пути сюда у меня уже полностью сложился план.

– Меня вырубило прямо в клубе. Сила просто утекла, хотя я только расслаблялся и наслаждался вечером.

– Тебя кто-то видел?

– Нет, – вру, не моргая. – Когда я смог подняться, то старался не показывать никому своих глаз.

Отец качает головой.

– Послушай, – говорю, – я с детства контролирую свою силу, но контролировать твою у меня не всегда выходит. И меня это напрягает. Поэтому я не знаю, что делать дальше. Сидеть безвылазно дома?

– Не вариант. Это привлечет лишнее внимание.

– Лишнее внимание привлекает темный эйрлат, следующий за мной.

Отец хмурится еще сильнее, а я продолжаю:

– Это наводит на мысль, что с твоим наследником что-то не так, – морщусь я. – Но все это ерунда, потому что не уверен, что смог бы сегодня нормально добраться домой без помощи парней Шадара.

Отец расхаживает по кабинету, а я, развалившись на диване, терпеливо жду. Моя главная задача – привести его к мысли, что я перепугался до едхов и теперь буду вести себя как самый примерный сын.

– Значит, твоими проблемами с контролем займусь я, – неожиданно заявляет он. Этого нет в моем плане, и мне с трудом удается сдержаться, чтобы сразу не отказаться от подобной щедрости. – Буду тренировать тебя сам, а от силовых тренировок в Кэйпдоре ты получишь освобождение.

– Если я перестану ходить на тренировки, это будет еще более странно.

– Не будет, если всем рассказать правду.

Ну да, правитель Ландорхорна занимается со мной лично. На что я подписался?

– Хорошо, – киваю я. – Что насчет других занятий?

– Тебе нужно снизить нагрузку, так что я поговорю с ректором. Думаю, он согласится со мной, что из-за индивидуальных занятий некоторые факультативы можно перенести на следующий год.

– Согласен. Я могу пока не посещать политологию.

– И подводную зоологию.

Вот едх!

– Я уже взялся за проект. Сдам его и забуду.

Взгляд отца вонзается в мой лоб.

– Тебе разонравилась подводная зоология?

– После сегодняшнего вечера я понял, что здоровье важнее.

По лицу отца скользит тень одобрительной улыбки. Теперь мой выход, и сейчас важно – не облажаться.

– На самом деле, я взял этот факультатив, чтобы позлить тебя. – Смотрю прямо на отца, «признаваясь» во всем. Как он сжимает губы в тонкую линию, как выпрямляется. – Заметь, это сработало.

– Не самый взрослый поступок, Лайтнер.

– Согласен, – я криво усмехаюсь.

– А твой интерес к Вирне Мэйс?

– И это тоже.

– Тогда зачем ты прыгнул в океан?

– Я уже отвечал на этот вопрос. Потому что не мог стоять и смотреть, как Ромина бросает девчонку в воду.

Отец едва уловимо морщится.

– Завтра я свяжусь с ректором, и мы все решим. А сейчас иди отдыхать.

Я киваю и поднимаюсь с дивана. Уже в дверях меня настигает:

– Если считаешь, что подчиненные Шадара привлекают внимание, я их уберу. Но я рассчитываю на твое благоразумие, Лайтнер.

Я киваю снова и выскакиваю из кабинета, чтобы он не заметил моей победной улыбки.

Что ж, полдела сделано.

Глава 12
О переработках и чувствах

Вирна Мэйс

– Лиархи, – говорит Н’етх. – Считается, что они были способны существовать как на земле, так и под водой. Это было основное их отличие от въерхов и от людей, это делало их сильнее, и превращало в доминирующую расу. С одной небольшой поправкой: чем дальше они уходили от воды, тем слабее становились.

Я слушаю преподавателя, точнее, пытаюсь слушать. Потому что после очередной ночной смены в голове у меня лишь туман и мысли о К’ярде. Его глаза, потемневшие от потери силы, до сих пор не дают мне покоя. Равно как и то, нормально ли он добрался домой. В Кэйпдоре мы сегодня не пересекались, но в Кэйпдоре вообще сложно пересечься, если не ходишь на один и тот же курс. Впрочем, М’эль здесь и Хар тоже, вряд ли они были бы такими спокойными, если бы что-то случилось.

– Именно поэтому они ушли в глубину? – спрашивает кто-то из аудитории.

– Согласно легенде они ушли, – разводит руками Н’етх, – потому что исчерпали свою миссию на земле…

– Да, но они бы здорово пригодились, когда пойдет следующая волна-убийца, – фыркает один из въерхов, остальные смеются. Пожалуй, все, кроме Кьяны и Хара. – Нет, ну а что? Они же управляют водой, значит, нам не пришлось бы рисковать жизнями и удерживать сушу, которую смоет ко всем едхам, если мы не…

Он осекается под взглядом преподавателя.

– Простите, ньестр Н’етх.

– Минус двадцать баллов, и в следующий раз следите за своими словами, – преподаватель уже отворачивается от пытающегося возразить въерха. – В прошлый раз я просил вас определиться с тем, какую форму отчетности вы выберете. Пожалуйста, отметьте на своих тапетах свой выбор и обозначьте темы, по которым хотите работать, если решили писать курсовую.

Я тыкаю в курсовую: мне гораздо проще будет отчитаться по одной теме, чем изучить все. Перечень тем, который выскакивает на тапет, длиннющий, и я ставлю галочку напротив лиархов, чтобы не заморачиваться. Мне дико хочется спать.

А еще дико хочется домой, я с сестрами даже толком не вижусь.

И, пожалуй, мне хочется увидеть К’ярда, чтобы понять, что с ним все в порядке. Если честно, раньше я даже не представляла, что въерх может потерять силу, никогда о таком не слышала. Как это вообще происходит? И сколько времени требуется на восстановление?

Вчера он выглядел едва ли лучше, чем в ту ночь, когда вытащил меня из воды, но тогда нас здорово помотало по волнам, я вообще удивлена, что мы выплыли. Точнее, что выплыл он. Все-таки каким бы хорошим пловцом ты ни был, в такой шторм достаточно сложно выбраться на берег. Особенно учитывая тот факт, что никто из людей и въерхов даже близко не подходит к воде, если это не бассейн.

Звенит звонок, в него врывается голос преподавателя.

– Нисса Мэйс, ньестра М’эль, задержитесь пожалуйста.

Из-за недосыпа до меня даже не сразу доходит, кого он попросил задержаться, но потом я смотрю, как Кьяна спускается к кафедре, и… и похоже, мне тоже надо туда спуститься. Я могу повозиться, конечно, подольше, но Н’етх смотрит на меня и ждет, поэтому приходится убрать тапет и идти вниз.

– У нас с вами очень непростая ситуация, девушки, – говорит он, улыбаясь. – Вы обе выбрали курсовую работу и одинаковую тему. Обычно это не возбраняется, но я бы предпочел, чтобы мои студентки работали в разных направлениях.

Кьяна хмурится, но вопрос задать не успевает.

– Если только вы не хотите поработать в паре.

Мы… нет. О нет.

Это уже даже не смешно. Если я готова работать в паре с К’ярдом, то с его девушкой точно нет.

– Чтобы это не выглядело как самодурство, поясню. Мне не хочется, чтобы вы говорили об одном и том же во время защиты. Я строю их таким образом, чтобы всем собравшимся хотелось не заснуть, а поучаствовать в обсуждении. И уж тем более не хочется, чтобы между вами существовало какое-либо соперничество.

Вот с последним он точно опоздал.

– Нет? – Н’етх разводит руками, глядя почему-то на меня. Я чувствую, что Кьяна тоже на меня смотрит, но сама на нее не смотрю. Интересно, она знает о том, что вчера ее парень приходил в «Бабочку»? А о том, что происходит с его силой?

«Никто не должен знать».

Никто – и она тоже? Судя по всему, так. Эта мысль меня так потрясает, что я на минуту выпадаю из реальности, а потом слышу.

– Что же, в таком случае одной из вас придется выбрать. Чтобы все было честно…

– Не стоит, ньестр, – Кьяна поднимает руку. – Я возьму другую тему.

Прежде чем я успеваю возразить, она уже взлетает по лестнице и исчезает за дверями.

– Удачного дня, нисса Мэйс, – произносит преподаватель, и я киваю, а потом поднимаюсь следом за ней.

Кьяна далеко не ушла, стоит в полувалле от аудитории и роется в сумке.

– Да чтоб его, – выдыхает, разворачивается в сторону дверей и сталкивается со мной взглядом. Глаза въерхи на миг расширяются, выдавая ее чувства, потом она шагает к аудитории.

– Почему ты отказалась? – спрашиваю я.

– Потому что это неважно. Возьму другую тему.

– Да ну? – говорю я. – То есть ты просто ткнула в список почти с закрытыми глазами, как это сделала я?

– Ты ткнула в список с закрытыми глазами? – она приподнимает брови.

– Ну вообще я взяла первую попавшуюся тему, потому что дико не выспалась.

Кьяна качает головой.

– М-да.

– Так что если хочешь, она твоя, – развожу руками. – Мне без разницы, я ткну еще раз.

Мгновение она смотрит на меня, а потом проходит мимо так резко, что я едва успеваю отскочить в сторону.

М-да – это точно. На нее-то что сегодня нашло?

Улар приходится мне в плечо: несильный вроде бы, но я валюсь с ног. Реально падаю, к счастью для меня, на мат.

– Вирна!

Парень бросается ко мне, протягивает руку, перехватив палку подмышкой так ловко, что мне остается только молча завидовать.

– Все в порядке?

– Все.

Заниматься мы с Вартасом решили у него, у него в квартире всего две комнаты, одна – для тренировок, вот и занимаемся. Учитывая, что за последние пару дней я спала в общей сложности часов пять, ноги меня еле держат, но Вартасу об этом точно не надо знать. Я должна научиться драться, а значит, буду учиться.

– Что-то я сильно в этом сомневаюсь. – Он недовольно косится на меня. – Ты сегодня ела?

– Ела.

– Что?

– Тебе список выдать, папочка?

Он морщится.

– Давай без этих твоих штучек, идет?

– Без каких?

– Перерыв, – говорит Вартас. – Пока не научишься нормально говорить, учить дальше не буду.

– Ну и пожалуйста, – бурчу я.

Сил сопротивляться у меня не осталось, поэтому я сажусь прямо на мат, а точнее, попросту снова падаю и цепляюсь за колени, чтобы не откинуться на спину. Потому что если лягу, то захраплю. Несмотря на то, что прошла лишь половина дня, глаза у меня уже слипаются. А мне, между прочим, через пару часов на одну работу, потом на другую. Эта мысль меня здорово подкидывает: нельзя раскисать и тратить время впустую.

– Продолжим, – говорю я. – Я просто не выспалась.

– Тебе нельзя работать в «Бабочке». – Вартас садится рядом со мной. – Ты хоть понимаешь, что себя загоняешь?

– Ничего, сейчас у меня подработка закончится и будет попроще.

– ЧТО?!

– Зачем же так орать? – я морщусь.

– Орать? – Вартас подскакивает, как если бы внутри него раскрутилась пружина, подходит к окну и распахивает его.

Окно здесь огромное, не в пример тем, что мне доводилось видеть раньше, хотя сама комнатка небольшая. Мат, лестница у стены, какие-то прикрученные к ней резинки, и еще массивная груша для отработки ударов. По разгоряченной спине тянет холодом, и я тыкаю в него пальцем:

– Если я простыну, виноват будешь ты.

– Ага, – говорит он. – Не простынешь.

После чего вздергивает меня за плечо и тащит на кухню. Я даже особо не шевелюсь, когда в нос ударяет характерный горьковато-терпкий аромат льяри, который Вартас готовит вручную. Все-таки Лэйс – донельзя странная, я бы такого замечательного парня точно сестрам представила.

Когда передо мной ставят чашку, с наслаждением вдыхаю аромат, а после делаю глоток. Пока я пью льяри, передо мной уже гора еды – хлеб с мясом, сыр, разогретая замороженная лапша с острым соусом. Запахи будят аппетит, и к тому времени, как я понимаю, что заниматься сегодня уже не смогу, становится поздно. От льяри в голове прояснилось, зато желудок тяжелый.

– Как ты вообще додумалась работать на двух работах? – интересуется Вартас, подперев рукой подбородок.

– Меня взяли на замену, я не хотела подводить…

– Я про «Бабочку». Ты всерьез думаешь, что что-нибудь там найдешь?

– Думаю, да. Я уверена. Они что-то знают, иначе не вытряхивали бы из меня, зачем и почему я общаюсь с К’ярдом.

Странно, но после нашего с ним общения в ложе ни Н’эргес, ни Дженна меня не вызывали. Я не сильно расстроилась, но все это и правда очень странно. Хотя гораздо более странно то, что я не могу перестать думать про К’ярда. Был он сегодня на занятиях или нет? После вчерашних откровений у меня в голове появились совсем странные мысли, в частности – могу ли я попросить его помочь защитить сестер. Не знаю, с чем это связано: видимо, с недосыпом, а может, с его словами о том, что он может дать мне рекомендацию. Зачем ему давать мне рекомендацию? Вот это совсем не то, о чем сейчас стоит думать. О его глазах и силе. И о том, что нам предстоит совместная работа, потому что в конце недели у нас курс у старого зануды.

Именно так его называл К’ярд.

– Прием! – Вартас щелкает пальцами у меня перед носом. – Суша вызывает Вирну.

– Чего?

– Того, – передразнивает он. – Ты вообще слышала, что я говорил?

– М-м-м…

– Я спрашивал, зачем ты общаешься с К’ярдом.

Вартас смотрит на меня так серьезно, что я морщусь.

– Он меня спас.

– И все?

– Слушай, ты это сейчас серьезно?

– Я серьезно, потому что этот парень не для тебя.

– Я записалась на курсы самообороны, а не к психологу.

– Вирна, едх тебя раздери. Это опасно. Ты что, не понимаешь, во что ты ввязалась? «Бабочка», Лэйси, море. Въерхи и Служба подводного ведомства. Если он узнает о том, чем занималась Лэйс…

– Он не узнает.

– Правда? Точно так же, как он «не узнал», что ты работаешь в «Бабочке»?

По спине бежит холодок.

– Зачем ему копаться в моей жизни? – спрашиваю я.

Вартас пожимает плечами.

– Потому что ему скучно?

– И в океан он за мной сиганул от скуки.

Парень хмурится.

– Я этого не говорил.

– А что ты говорил? – сама не понимая с чего, я завожусь. Подскакиваю на месте, подхватываю рюкзак. – По-моему, ты лезешь туда, куда тебя не просят. Я вполне способна разобраться со своей жизнью сама, и если ты считаешь, что у меня не хватит мозгов чтобы не подставить Лэйс и сестер, ты глубоко ошибаешься.

– Ну разумеется, именно поэтому та лезешь в самое пекло, в клуб, где едх знает что творится, и светишь своей физиономией направо и налево.

– А ты вообще сидел и ждал, пока на тебя снизойдет озарение, – рычу я. – Как ты собирался ее искать? Общаясь с рыбами? Уповая на чудо?!

Вартас примирительно поднимает руки, но остановиться я уже не могу.

– Я единственная, кто хоть что-то делает, чтобы ее найти. Временами мне кажется, что все это впустую – что все, что я делаю, ни к чему не ведет. Но я хотя бы что-то делаю, понял? А не изображаю заботу, которую «обещал».

– Заботу? – цедит Вартас. – Твои сестры скоро забудут, как ты выглядишь. Пока та «общаешься», – он выделяет последнее слово, – с парнем, который через пару месяцев не вспомнит даже как ты выглядишь.

– Да пошел ты!

Я вылетаю на лестницу, не дожидаясь лифта, просто бегу вниз. Наверное, это от недосыпа мне дико печет глаза и хочется тереть их, чтобы избавиться от этого жжения.

Что ж, по крайней мере во всей этой ситуации есть один существенный плюс: я расхотела спать.