Текст книги "В омут с головой"

Автор книги: Марина Ефремова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Алешка достал из кармана небольшой электронный органайзер, нажал на букву «К», но фамилии Королькова там не оказалось. Конечно, когда он заносил в базу данных фамилии своих друзей, Славка Корольков оставался где-то в далеком прошлом. Тогда он напряг свои извилины, пошарил по закоулкам памяти, и шесть когда-то запомнившихся цифр сами собой всплыли в голове.

Алешка нашел уличный таксофон, набрал номер и через несколько секунд услышал в трубке детский голосок:

– Ае.

Алешка растерялся, никак не ожидая услышать голос ребенка. Он не знал, кого попросить к телефону, то ли папу, то ли дядю, то ли Вячеслава Александровича.

– Бабусь, мочить, ня говаи, – продолжал маленький собеседник на другом конце трубки. Потом, видимо, произошел процесс передачи трубки и зазвучал взрослый голос: – Алле, говорите, мы вас слушаем. – Этот голос Алешка узнал, это была Славкина мама.

– Тамара Васильевна, здравствуйте, это Алеша Корнилов, вы меня помните? – радостно прокричал он в трубку.

– Алешенька, – радостно откликнулась Тамара Васильевна. – Здравствуй, дорогой. Конечно же, я тебя помню. Ты давно здесь? Где остановился? Почему не зашел? – засыпала вопросами Тамара Васильевна.

– Я здесь уже давно, живу на даче, а как можно Славу услышать?

– Он сейчас на работе, но вот-вот должен появиться. Ты приходи к нам прямо сейчас, он придет… Они придут. Слава и Лариса, его жена. Познакомитесь, я вас обедом покормлю.

– Спасибо, я сейчас…

Алешка повесил трубку и подумал, что Тамара Васильевна всегда стремилась покормить мальчиков в пору их детства, не оставила она этой хорошей привычки и теперь. А у Славки есть жена, возможно, это его ребенок. Надо же, а Алешка все еще считал его маленьким!

Алешка зашел в ближайший супермаркет, мимоходом отметил, что этот город очень неплохо устроен. Здесь все, как в удобной квартире, находится на расстоянии вытянутой руки или нескольких шагов. Здесь нет необходимости ехать куда-то на троллейбусе, автобусе или ежеминутно спускаться в метро. Лина права, здесь нет московской суетни и толкотни.

Он осмотрел винный прилавок, купил бутылку сухого вина, которое ему показалось наиболее приличным. Потом в кондитерском отделе выбрал огромную коробку конфет. В отделе мясных деликатесов приобрел мясное ассорти в вакуумной упаковке. И уже на выходе схватил большую бутылку pepsi.

Снова оказавшись на улице, Алешка отметил, что в этом городе даже погода располагает к пешим прогулкам: на небе ни облачка, солнце светит вовсю, легкий ветерок ласкает кожу. Он сориентировался на местности, прикинул, что до Славкиного дома не более пятнадцати минут ходу.

Улица Советская – такая, вероятно, есть в каждом городе, но в Дальнославске – это главная улица. В нескольких шагах от супермаркета, по правую руку, желтое трехэтажное здание с колоннами, здесь располагается городская администрация, или, как ее теперь называют, мэрия. Дальше Советская улица плавно переходит в Советскую площадь. Если пересечь ее, оказываешься у подъезда областной администрации. Здесь когда-то размещались обком партии и облисполком. В этом здании работал Алешкин отец и отец Ильи Татурина.

Как-то сама собой напрашивалась параллель между ним, Алешкой и Ильей. Он гнал от себя мысли о таких аналогиях, они страшили его, но все время подсознательно он сравнивал себя и Илью Татурина. Оба отпрыски высокопоставленных родителей, оба избалованные с детства, оба не отличались примерным поведением. Если у дальше следовать той же аналогии, то можно предположить, что Алешка скоро женится и в каком-то смысле остепенится. Ну, с этим он еще мог бы согласиться, но такой конец жизни, как у Татурина, Алешку совершенно не устраивал.

Лина говорила, что Илья многим помогал – предпринимателям, просто бедным людям. Похоже, он вообще был человеком отзывчивым, легким на подъем. Алешка чувствовал, что может раскрыть многие тайны, связанные с фамилией Татурина, а главное, ему казалось, что он должен сделать это, хотя бы для того, чтобы не повторять ошибок этой семьи.

Дверь Алешке открыл сам Славка. Они по-мужски обнялись, пожали друг другу руки, потом Славка позвал:

– Мама, Лара, идите сюда. Алеша пришел.

В прихожей появились две женщины, по странному стечению обстоятельств очень похожие друг на друга, как дочь и мать.

– Алешенька, какой же ты большой стал, господи, а худой-то какой! Тебя в твоей Москве совсем, что ли, не кормят? – спросила Тамара Васильевна, обнимая Алешку за талию, потому что выше ей было не достать.

– Познакомьтесь, Лариса – моя жена, – представил Славка.

Лариса протянула руку:

– Очень приятно.

Алешка поцеловал протянутую руку и представился в свою очередь:

– Алешка. – Он не любил, когда его называли Алексеем, ему все еще хотелось быть просто Алешкой, потом повернулся к Тамаре Васильевне и, протягивая пакет с продуктами, сказал: – А я к вам со своим. Примите в долю.

Тамара Васильевна и Славка засмеялись.

– Не забыл… Ты, Ларочка, не знаешь этой истории. Ну, что же мы стоим здесь, проходите в комнату, – пригласила Тамара Васильевна, унося на кухню пакет с продуктами.

В комнате оказался накрытый стол. Алешку ждали и встречали как дорогого гостя.

– Я так и знал, – улыбнулся Алешка, – вы без банкета не можете.

– Да знаешь, заедает серость быта, хочется праздника. Поэтому используем каждый повод, – попытался оправдаться Славка.

– А что за история с «долей», расскажите, – попросила Лариса, расставляя тарелки на столе и подавая мужу бутылку вина. – Слава, открой, это Алеша принес. Как вы догадались, что это мое любимое вино?

– Только не «вы», а «ты». Я почувствовал.

В комнату вошла Тамара Васильевна, она поставила на стол супницу.

– Мальчики, вы ручки помыли?

– Мам, ну что ты? – сконфузился Славка.

– А что? Вы думаете, если вы курите, то руки мыть не надо. Нет, мой дорогой, мыть руки, – скомандовала она.

Алешка и Славка засмеялись и отправились в ванную, а когда они вернулись, услышали Тамару Васильевну:

– Мы тогда в поход собрались, Славин папа был заядлый турист. А Алешка пришел за Славкой, погулять. Мы ему говорим, что некогда сегодня, в поход уходим. Ну, он быстренько убежал и через несколько минут возвращается. И тащит целую сумку продуктов. Папа его тогда в нашем обкоме партии работал. Алешка выгреб из холодильника весь родительский «н/з» и припер его к нам. Примите в долю, говорит. Мы в сумку заглянули, а там и ветчина, и карбонат, и икра, и крабы… И кофе, и конфеты. И, вообще, такое, чего мы и не видели… – Тамара Васильевна заметила вернувшихся Славку и Алешку, немного замялась и добавила: – А папа наш умер год назад.

В глазах блеснули слезы, и задрожали губы. Алешка подошел к ней, обнял за плечи.

– Я не знал. – Все другие слова казались ему сейчас неуместными и грубыми.

Тамара Васильевна похлопала Алешку по руке, улыбнулась сквозь слезы и проговорила:

– Спасибо. Что это я? Давайте за стол, щи стынут.

За столом разговор касался в основном общих знакомых, постепенно он перешел в разряд «а помнишь?». Алешка сидел спиной к двери, поэтому от неожиданности вздрогнул, когда услышал за спиной:

– Ти кте?

Он оглянулся, опустил голову вниз и увидел синеглазое чудо с румяными щечками и двумя растрепанными косичками. Девчушка была одета в голубенькую пижамку, и у нее, видно, только что закончился тихий час. Алешка взял ее на руки и спросил:

– А ты кто?

– Я Анечка, – ответила девочка.

– А ты чья? – продолжал свой допрос Алешка.

– Чья, чья? – проворчала Анечка, высвобождаясь и перебираясь на колени к бабушке. – Бабусина, мамусина, папусина.

Взрослые засмеялись, Анечка тоже поддержала компанию.

– Это наша дочь, – серьезно сказал Славка.

Ангелок с косичками поморгал голубыми глазками, прикрыл их ладошками, чем опять вызвал всеобщее умиление.

Обед закончился, женщины переключились на хлопоты с ребенком, Славка предложил выйти на балкон покурить. Они плотно закрыли за собой дверь, встали, облокотись на ограждение, и закурили.

– Так, значит, ты уже совсем взрослый, женатый, отец и зовут тебя по имени-отчеству? – полувопросительно сказал Алешка, выпуская тонкую струйку дыма.

– Да, – кивнул Славка, – может, к сожалению, а может, и к счастью. Так получилось.

– Слав, а почему школа? Ты же весь в технике был, а думал…

– Так оно и было сначала. Я поступил в «политех», закончил. А работать негде, заводы стоят. К бизнесу я… никак. А Лара закончила «пед», мы поженились на третьем курсе, Аннушку родили. Семью кормить надо было. Отец последние годы болел. Я и пошел в школу физику преподавать. Поступил заочно в пединститут, учусь и работаю. Школа у нас хорошая, гимназия. Физика-углубленка, мне, как говорят мои ученики, по кайфу. А кстати, мне в нее помог попасть Илья Сергеевич покойный…

– Да? Каким образом?

– Я в студенческие годы подрабатывал, технику чинил разную. Сложнобытовую, телевидеоаудио. Антенны ставил, тарелочки. Богатых людей тогда еще немного было, они меня друг другу и рекомендовали. Так я к Татуриным в дом и попал. Потом этот бизнес на убыль пошел, конкуренция большая, да и технику стали понадежней завозить, ломаться перестала. Мы с ним тогда часто встречались и разговаривали, умный был мужик. Он мне и сказал однажды: «Займись делом, парень, не начинай свою жизнь холуем. Голова у тебя хорошая. Иди в науку или преподавай». Я, честно говоря, его словам не придал особого значения, потом уже мне из нашей гимназии позвонили. Директор предложила место. Я согласился при условии, что возьмут и Лару. Теперь оба шкрабы, как ты говоришь. Выкопал словечко!

– Не обижайся, я любя, – попросил Алешка, похлопав Славку по плечу.

– Уговорил, – согласился Славка. – А ты как, рассказывай?

– Я, как всегда, хорошо, дважды разведен, практически не образован, страшно ленив, но практически безвреден. Познаю жизнь в различных ее проявлениях. Слушай, а что за человек был Татурин?

Славка задумался, потом произнес:

– В двух словах о нем не расскажешь. Очень неоднозначный человек. С одной стороны, очень хороший. Умный, образованный – кандидат экономических наук, веселый, общительный. Щедрый. В прошлом году организовал и оплатил теплоходную прогулку для всего класса. Лабораторию мне в школе оснастил, на уровне университетской. Компьютерный класс один из самых современных. Школьный фонд организовал, для того чтобы учителя не побирались, нам по 100 % к окладу доплачивают. Короче, золото, а не мужик. Дети в нем души не чаяли, и Ксюша и Сережка. – Славка опять на минутку задумался и продолжил: – А с другой стороны, алкоголик. И лечился, и кодировался – бесполезно. От силы неделя. И снова во все тяжкие. Он был самым богатым человеком в городе. А однажды иду я по Чеховской, там и раньше, помнишь, «мордобойка» была? Иду, гляжу, стоит его «мерс». Заглянул в машину – пусто. Зашел в пивнушку, сидит там с «синяками» и песни поет. Хотел его увести – он ни в какую, гонит меня. Еле уговорил его. Он дал денег барменше, чтобы она поила «его друзей» до утра, чтобы они не обижались на него из-за того, что ушел. Я хотел его сам отвезти. «Давайте ключи», – говорю. А он опять ни в какую: «Сам поведу!» Я никогда не видел, чтоб так машину водили, как на автопилоте. На дорогу почти не глядя, но ни одного светофора не пропустил, ни одного перехода. Ас!

– Да, интересный человек. Слушай, а как у него с бабами?

– А никак, он и от жены-то бегал, старался почаще мимо хаты рулить. Все время либо на работе, либо в командировке, либо с мужиками. Говорят, он уходил из тех компаний, где с девочками. У него секретарь и то мужик был, помощник.

– А с ориентацией у него все в порядке было?

– Да вроде да. По крайней мере, в противном его никто никогда не замечал. Просто было ощущение, что он старается поскорее жизнь прожить. Он, как бы это сказать… смысла в ней не видел, вкуса ее не чувствовал:

– А Ксения? У нее был парень?

– Конечно, и не один. За ней толпа бегала. Но она девочка, знаешь, такая романтичная, немного стервочка, кокетка. Однажды заставила мальчишек организовать рыцарский турнир. Сама, конечно, королева, а эти балбесы из-за нее дерутся. Короче, мотоциклы перекалечили, двое в больницу попали, а она заявила, что явного фаворита турнира нет и она считает себя свободной от обязательств. Был скандал. Илья Сергеевич купил всем по новому мотоциклу, оплатил дорогое лечение. Дал денег на новую одежду взамен испорченной. А дочке сказал: «Продолжай и дальше. Будь настоящей королевой». Вот так. И Сережку он тоже баловал. Ему всего десять лет, а у него уже своя собственная «Ока». Он на ней по двору гоняет. У них за домом автодром устроен. Вот ребеночек и развлекается.

– Как ты думаешь, что могло заставить его сигануть с утеса? – спросил Алешка.

– Не знаю. Что угодно, но это не несчастный случай.

– Самоубийство? – предположил Алешка.

– В это я совсем не верю. Он сам на себя руки бы не наложил. Во-первых, с ним была Ксения, а во-вторых, при всей его ненависти к жизни он, кажется, боялся смерти.

– Почему так думаешь?

– Он выработал в себе рефлекс безопасности, так я назвал бы это: автоматически включал в мозгу программу самосохранения, и это порой при полной отключке всех органов чувств, оставаясь целым и невредимым при самых загадочных обстоятельствах, всегда успевая вовремя выпрыгнуть, затормозить, отключить.

– Поразительно!

– Тем более что с ним тогда была Ксения. Если предположить – что совершенно абсурдно, – что это все же несчастный случай и он свалился в озеро по собственной халатности или по какому-то роковому стечению обстоятельств, Ксюшу он все равно бы спас. Да и не собирался он тогда никуда. Я же был на том сейшене, его устраивал один из наших родителей. Нас с Ларисой пригласили. Народу было немного, человек сорок. А-ля фуршет, живая музыка… Танцевали, выпивали, беседовали. Он почти не пил, непривычно трезвый был. Потому что Ксения там была и Людмила. Ради них держался. Срамить не хотел. Было очень жарко. Все вышли во двор. Ему позвонили, он мобильник достал, спокойно поговорил. Помню, сказал, что сейчас не может, все завтра. Потом, видно, передумал, сказал, что если ненадолго, то сейчас подъедет. Машина была на стоянке, в двух шагах. Он сделал эти два шага. Ксюшка побежала за ним. Людмила сначала не отпускала их: она боялась, что он напьется. Вполне мог выехать за угол, купить бутылку водки, выпить залпом и ехать дальше. Поэтому, думаю, Ксения за ним и увязалась. Они уехали… и больше не вернулись.

– Во сколько это было?

– Где-то после полуночи. Разошлись мы уже в третьем часу, Людмила ушла к тому времени. Сначала ждала, потом звонила, мобильник Ильи не отвечал, потом позвонила его отцу и ушла. Он за ней другую машину прислал. А на другой день мы все узнали…

– От вас он ушел в первом часу, а в четыре я уже нашел его на дне озера. До поселка езды самое большое минут двадцать, да и то если тормозить у каждого столба. Значит, надо определить, где он болтался три часа. Во всяком случае, на озере они появились не раньше двух часов и приехали со стороны Спасского. Михалыч сказал, что мимо него никто не проезжал. Надо у Лины узнать, видел ли их кто-нибудь в Спасском. Хотя ночь, люди спят…

– Кто такая Лина? – прервал Слава Алешкины размышления вслух.

– Лина? Чудесная девушка, которая мне очень нравится. А еще она следователь. Кстати, можно позвонить?

– Конечно.

Они вернулись в комнату. Стол был накрыт для чая. На столе, как украшение, лежала коробка конфет. Маленькая Анечка, причесанная и умытая, с упорством изучала возможность проникновения внутрь коробки. Увидав папу с дядей, она тут же попросила:

– Дяй касетьку.

– А что нужно сказать? – сказал Славка, присаживаясь рядом с дочкой на корточки.

– Пизяустя, – проговорила малышка, прикусив кончик указательного пальчика и склонив головку набок. На ее лукавой мордашке было такое жалостливое, просительное выражение, что Славка не устоял, открыл коробку и дал ей выбрать. Изучив содержимое коробки, девочка выбрала сначала одну, потом прихватила еще одну, а потом, воспользовавшись тем, что отец отвлекся на секунду, схватила еще две и быстренько запихнула все это в рот.

– Ах ты, хитрюга, – спохватился Славка, отодвигая коробку от дочери. Но уже было поздно, четыре конфеты уже успешно пережевывались маленьким ротиком, по маленькому подбородочку стекала шоколадная слюна, в шоколаде были и ротик, и носик, и ручки. Довольная своей проделкой, Анечка смеялась, прикрывая рот ладошками, все больше и больше размазывая шоколад по мордашке.

Алешка с удовольствием наблюдал за этой, сценой. Он поймал себя на мысли, что немного завидует своему другу: у Славки было что-то такое, чего не было у него, у Алешки, и неизвестно, будет ли.

– А ну, пошли быстрее в ванную, иначе нам с тобой так попадет от бабушки! – Славка прихватил Анечку поперек туловища под мышку и унес из комнаты.

Алешка нашел телефонный аппарат, примостился с ним на диван и набрал домашний номер телефона. Ответили длинные гудки. Почему? Если Ольга Степановна еще спит, то уж Павел Николаевич наверняка проснулся. Он нажал отбой и тут же стал набирать номер Лины. Ему ответила она сама.

– Шевченко у телефона.

– Добрый вечер, Лина Витальевна, – ответил Алешка.

– Добрый вечер, Алексей Леонидович, чему обязана?

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, здорова, а что?

– Хочу пригласить тебя прогуляться.

– Куда?

– Не знаю, куда-нибудь.

– Когда узнаешь, тогда и приглашай.

– Лина, подожди, не бросай трубку. Надо поговорить. Пожалуйста.

– О чем?

– О любви.

– Тема неподходящая.

– О деле! – Алешка вспомнил, как Анечка только что выпрашивала конфетку и, подражая ей, добавил: – Ну пизяустя.

– Что-что? Корнилов, ты пьян? – хихикнула Лина.

– Никак нет, ну если только чуть-чуть. Нуждаюсь в воспитательном воздействии от морально устойчивой женщины.

– Хорошо, через пятнадцать минут заканчиваю, заходи за мной. Спасибо за фиалки.

В трубке зазвучали короткие гудки. В комнату вошла Тамара Васильевна с чайником в руках.

– Давайте чай пить.

– Спасибо, Тамара Васильевна, но мне уже пора. Я должен бежать.

– Куда бежать? – В дверях показался Славка. На руках у него сидела отмытая Анечка, а из-за спины выглядывала Лариса.

– Простите меня, – склонил голову Алешка и, приложив правую руку к груди, добавил: – Я далеко не уеду. Живу на даче, всех вас прошу в гости, а сейчас, простите ради бога, меня ждет девушка, я уже опаздываю.

Они наскоро попрощались, и Алешка выбежал на улицу. Если бежать бегом, то можно успеть вовремя. И он побежал.

ГЛАВА 6

Лина вышла на крыльцо, посмотрела на часы: Алешка опаздывал. Она поглядела по сторонам и увидела его. Он подбежал к ней, запыхавшийся, весь взмокший. На него было жалко смотреть, она ругала себя последними словами за излишнюю строгость. Едва отдышавшись, он вытянулся перед ней в струнку, одной ладошкой прикрыл голову, вторую приложил к виску и отрапортовал:

– Мисс офицер, частный детектив Алешка на свидание явился.

– Является дух святой. Шут ты, а не частный детектив.

Она обошла его, спустилась со ступенек, обернулась и спросила:

– Ну, мы идем или как?

– А? Идем, идем! – затараторил Алешка, догоняя Лину.

Они пошли вдоль здания РОВД. Лина первая нарушила молчание:

– Что ты наговорил Андрею?

– Я? Ничего. А что? – удивился Алешка.

– Он сделал мне предложение, – ответила Лина.

– Негодяй. И когда только успел? – возмутился Алешка.

– Примерно час назад.

– Я, значит, за вас работу делаю, а вы любовью занимаетесь.

– Дурак, – обиделась Лина.

– Согласен. Надеюсь, ты ему отказала?

– Нет. – Она кокетливо замолчала, пытливо глядя на Алешку, и добавила. – Взяла тайм-аут.

– Правильно, – кивнул Алешка, – умные девушки именно так всегда и поступают. Тем более когда есть из чего выбрать.

– Это «из чего» же? – передразнила его Лина, нажимая на последнее слово.

– Ну, я думаю, у тебя есть «из чего», – Алешка уклонился от ответа.

Лина остановилась, слегка поморщилась.

– Алеша, я долго ходить не могу, поэтому ты, пожалуйста, говори, зачем звал, и я домой поеду. Очень устала.

– Мне показалось, что ты от меня бегаешь.

– Нет.

– Хорошо, давай я провожу тебя домой и по дороге поговорим.

Они подошли к троллейбусной остановке, был час пик. Народ толпился у самой проезжей части, его собралось много, и, увидев это, Алешка простонал:

– Ну, нет. Я в такой давке никуда не поеду.

– Да? А что ты предлагаешь? Идти пешком на другой конец города?

– Нет, я предлагаю посидеть где-нибудь пару часов, а потом я отвезу тебя домой на такси.

– Заманчиво. А почему нельзя на такси прямо сейчас?

– Поговорить не успеем. На такси до твоих Ткачей минут десять, не больше. Это же не Москва.

– Нет, это Дальнославск. А, по-моему, ты просто ищешь повод, чтобы…

– Чтобы что? – искренне удивился Алешка.

– Чтобы потянуть время.

– Это не есть правда. А правда есть в том, что я это время хотел бы провести с тобой. Пойдем в «Славянский», ты же помнишь, как нам там было хорошо.

Они стояли немного в стороне от всеобщей толпы. Алешка положил руки на плечи Лине и заглянул ей в лицо, заметив, как в стальных глазах милого следователя мелькнули теплые искорки. Она слегка улыбнулась, наклонила голову, чтобы скрыть улыбку, и тихо ответила:

– Хорошо, пойдем, только ненадолго. Я действительно сегодня очень устала.

Они снова пришли в тот же зал, где уже однажды обедали, их приветствовал тот же официант:

– Заметил, что вы ходите в наш ресторан именно в мою смену…

– Нам очень нравится, как вы обслуживаете, – улыбнулась Лина.

– Спасибо, мэм, – склонился в поклоне официант. – Что будете кушать?

– Товарищ официант, нам надо хорошо и вкусно поужинать, – вмешался Алешка: ему надоело, что молоденький смазливый официантик строит глазки его девушке. – Мы вполне доверяем вашему вкусу, цены нас не ограничивают, нас ограничивает только время.

– Вас понял, господин офицер, – козырнул служитель и ушел выполнять заказ.

Алешка и Лина рассмеялись.

– Странно, почему он решил, что я офицер. Мне кажется, что я и армия – два совершенно несовместимых понятия.

– Может, из-за стрижки? – предположила Лина.

– Ага, а серьги в ушах, это новый вид идентификации, по половому признаку.

– Ну и что у тебя за новости? – сменила тему Лина.

– Новостей куча, но я в них еще не разобрался. Скажи, у Татурина нашли телефон?

– Да. Он был в кармане пиджака. Но отключен. Поэтому жена и не смогла ему дозвониться.

– Ты разговаривала с ней?

– Да, в тот же день. Совершенно ничего определенного. Ему никто не угрожал, у него не было предпосылок к самоубийству. Ни подавленного состояния, ни-че-го! Все, как обычно. Короче, полный туман.

– Вы проследили его последний путь, машину где-нибудь засекли?

– Да, пост ГИБДД на выезде из города.

– Так, а Спасское? Там как?

– Тишина. Причем, понимаешь, есть небольшая странность. В селе была дискотека, молодежь гуляла по улицам часов до трех, никто из них не заметил белого «Мерседеса».

– Фантастика. Словно «мерс» прилетел по воздуху. Ни в Спасском его не видели, ни Михалыч через свой кордон не пропускал. Мистика какая-то!

– Ерунда это, а не мистика. Просто проспал твой Михалыч или пьян был до бесчувствия.

– He-а, не лезет. Михалыч – человек твердых принципов. Если «под мухой» или баиньки ложится, он границу на запор, чтоб ни один вражеский лазутчик не смог проникнуть на территорию особо охраняемого объекта Дальняя дача. Да и когда я к нему пришел, шлагбаум был закрыт. И даже заперт. И что же тогда получается?

– Получается очень странная вещь.

– Действительно странная, а следы? От ног, от протектора?

– Их мы проследили до развилки к озеру, а дальше они теряются. Не идентифицировать. А самое интересное, что в озеро он сиганул на полной скорости, даже намека на тормозной путь нет.

– Круто.

– А какие у тебя предчувствия на эту тему? – поинтересовалась Лина.

– Пока смутные. Несколько направлений, но в одно меня сносит совершенно определенно.

– Поделись.

– Подожди немного, я сам разберусь и тогда все-все тебе расскажу. Еще хотел тебя попросить: можешь покопаться в архиве? В 83-м году на озере сгорел пансионат, там заведующей работала наша Ольга Степановна. Поищи это дело, что там случилось?

– А какое это отношение имеет к нашему делу?

– Не знаю, – удивляясь сам на себя, ответил Алешка. – Не знаю. Просто интересно.

– Алеша, ты правильно сделал, что ушел из юридического. У тебя нет системы, нет логики в твоих поступках, ты своим чувствам доверяешь больше, чем фактам. А потому непредсказуем.

– Ну, если сыщик из меня получился бы плохой, то, вероятно, и преступник вышел бы не лучший. А, между прочим, самых лучших сыщиков Скотленд-Ярда в прошлом веке вербовали из бывших преступников.

– Беда, тебе и здесь не везет.

– А может быть, наоборот, везет. Иначе мы бы с тобой встретились по разные стороны решетки и стали бы героями «Тюремного романа».

– Болтун, – сказала Лина, встала из-за стола и направилась к выходу.

Алешка отсчитал деньги официанту и спросил:

– Как вас зовут, товарищ официант?

– Альберт.

– Так вот, Алик. – Алешка взял его за галстук обеими руками, поправил тот. – Ты человек опытный и должен понимать, у нас длинные руки. Так что не пяль глаза на мою женщину.

Официант ласково улыбнулся и ответил:

– Да что ты, милый, я не по этой части.

Алешка резко отпустил руки, будто обжегся, коротко хохотнул и вышел из ресторана.

Лина ждала его у выхода. Над городом спускались летние сумерки, народу на улице стало значительно меньше. Алешка остановил такси и попросил довезти их до Ткачей.

– Полтинничек, – невозмутимо запросил водитель.

Алешка согласился, Лина возмутилась, но все же села в машину, обозвав при этом таксиста «рвачом». В ответ таксист прочитал лекцию о стоимости бензина, резины и запчастей. И о том, что его жена, медсестра, по три месяца не получает зарплату. Да и вообще, если кому не нравится, может ехать на троллейбусе. Там, конечно, дешевле, но здесь ты и сидишь мягко, и едешь быстро. С пересадками и остановками – минут сорок. А на тачке десять, со всеми светофорами и переходами.

Водитель оказался человеком слова: ровно через десять минут машина остановилась у ворот небольшого одноэтажного домика. Лина и Алешка, расплатившись со словоохотливым таксистом, поблагодарили его за бесплатную лекцию.

Домик, где жила Лина, был уже преклонного возраста, но смотрелся этаким бодрячком, добрым и веселым. Три небольших окошечка, занавешенные цветными занавесками и уставленные цветущей геранью в горшках, светились мягким оранжевым светом.

Они остановились у ворот. Лина не уходила и не приглашала к себе Алешку. Он тоже не спешил прощаться. Оба молчали, пауза затягивалась. И тут одно из окошек открылось, и послышался бодрый старушечий голос:

– Аленушка, это ты?

– Да, бабушка, я, – отозвалась Лина.

Окно, заскрипев, закрылось.

– А почему Аленушка? – удивленно спросил Алешка.

– А потому что Лина, это Алина. А бабушка не признает нехристианских имен и зовет меня Аленой.

– Аленушка… И мне нравится.

– А мне нет. И так называть себя я позволяю только бабушке.

– Хорошо. Я буду по-прежнему звать тебя Лина Витальевна. Можно?

– Можно, – ответила Лина, улыбнувшись. – Это делает наши отношения более официальными.

Она стояла, прислонившись спиной к калитке, Алешка – к ней лицом. Он оперся рукой о калитку, чуть выше ее плеча, слегка наклонился над ней и, глядя прямо в глаза, сказал:

– Я бы желал сделать их неофициальными.

Он был так близко, что она чувствовала на своем лице его горячее дыхание, поэтому, смутившись, опустила глаза. Краска залила лицо. Почти не дыша, она проговорила:

– Не надо. – И мягко отстранила его рукой.

У Алешки кружилась голова. Стоя рядом с Линой, он чувствовал легкий запах духов, тепло ее кожи. Он ощущал ее желание, понимая, что тоже ей нравится. Но какая-то сила удерживала его от решительных действий. Она снова отстранила его, и он отшатнулся, чуть не упав, как от сильного удара. Отвернулся, потер лицо ладонью правой руки, сделал глубокий вздох и опять повернулся к Лине.

Она стояла в прежней позе, но глаза ее уже приняли обычный стальной цвет. Алешка пребывал в нерешительности и растерянности, он понимал, что ему сейчас нужно уйти, но сил покинуть Лину не нашлось. Этот момент жизни казался ему решающим: сейчас или никогда. Но язык будто прирос к небу: впервые в жизни Алешка испытал самое настоящее смущение.

Внезапно калитка за спиной у Лины открылась. В ее проеме показалась маленькая, сухонькая старушка в синем спортивном костюме. У нее была такая же, как у внучки, короткая стрижка и озорное мальчишеское лицо. Она вышла на улицу, с ног до головы осмотрела Алешку и, сделав удивленное лицо, голоском с хрипотцой спросила:

– А что это вы тут делаете?

Лина улыбнулась в ответ:

– Знакомьтесь, моя бабушка Мария Дмитриевна, а это Алеша Корнилов.

– А, Светланкин сын! Очень приятно! – Старушка схватила Алешу за руку и с силой потрясла ее. Хрипотца в ее голосе при этом куда-то улетучилась.

– И мне тоже, – сказал Алешка и потряс в ответ ее руку.

– И чего ж вы тут стоите? Идите в дом. Алена, я добегу до Надежды Павловны, а вы там чайку попейте или чего-нибудь еще, – напутствовала бабушка и неопределенно покрутила в воздухе растопыренной пятерней, подмигнув при этом Алешке. Потом повернулась к ним спиной и действительно побежала, легко и неспешно, глубоко дыша и поднимая на ходу вверх руки, проделывая гимнастические упражнения.

– Забавная у тебя бабушка, – сказал Алешка, глядя ей вслед.

– Очень. Она пятьдесят лет в школе отработала, жизнь прожила, а состариться так и не успела. Тетради, уроки, линейки, сборы металлолома, родительские собрания… не до старости было. Ей и сейчас кажется, что ей семнадцать и она все еще пионервожатая. К Надежде Павловне побежала, опекает старушку. Знаешь, как раньше были тимуровцы, вот и бабуля у меня тимуровка. Ходит к ней помыть полы, постирать, сготовить, прибраться. А эта Надежда Павловна старше моей бабуленции всего на три года. Представляешь?

– Молодец, – искренне восхитился Алешка.

– Да, молодец, – подтвердила Лина.

Неловкость между ними исчезла, Лина посмотрела на Алешку, улыбнулась и сказала:

– Пойдем, чаем напою.

– Пойдем, а то так есть хочется, что переночевать негде.

Они вошли в дом. Поднимаясь по ступенькам крыльца, Лина слегка пошатнулась, неловко оперлась на Алешку. Он удержал ее за плечи, потом мягко, но настойчиво прижал к себе, потерся подбородком о ее макушку и тихо сказал:

– Я люблю тебя.

Она высвободилась из его рук и, ничего не ответив, пошла в дом, сняла на пороге туфли, повернулась к Алешке и сказала, показывая на дверь:

– Располагайся, я сейчас. – И тут же исчезла за другой дверью.

Алешка вошел в гостиную, комнату, посреди которой стоял круглый стол, покрытый зеленой скатертью с длинной бахромой до пола. Над столом висел огромных размеров оранжевый абажур. Лет пятьдесят назад такие были в каждом доме, создавая в комнатах необычайный уют. Алешка постоял посредине гостиной, заглянул под абажур, качнул его – вся комната закачалась вместе с ним, загадочные тени задвигались по стенам, мебели, полу. Что-то подобное Алешке уже приходилось видеть в детстве, кажется, в кукольном театре. Такие видения завораживали, рождали в душе сказку, верилось в чудеса и хотелось совершать геройские поступки.