Текст книги "Цена дороги домой или вместе навсегда (СИ)"

Автор книги: Марина Литвинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Дарина.

В ту секунду, когда она почувствовала, что задетый юбкой котелок падает, увидела, как отвар из него заливает костер, гася огонь, все ее существо буквально обуял ужас. Ужас дикий, неконтролируемый. Она понимала, что с момента, когда погас огонь костра, ничего больше их не защищает от этого мерзкого тумана. В голове возникла только одна мысль: 'бежать отсюда скорее'. Не осознавая, что делает, Дарина бросилась в ту сторону, где была дорога по ее мнению. Врезавшись в туман, она поняла, что он ее опутывает, становясь вязким. Этот мрак ловил ее как муху в липкую массу меда. Прилагая неимоверные усилия, женщина продиралась через эту пустоту с мыслью выйти на дорогу и позвать помощь. Внезапно она почувствовала что кто – то или что – то схватило ее за лодыжку. Нечто сперва просто схватило, а потом, как змея, начало подниматься по ноге выше, вот уже и вторая нога была опутана этим 'нечто'. Дарина схватила руками эту гадость, похожую на ощупь на лианы, и стала изо всех сил стараться оторвать от себя. Руки соскальзывали с гладких стволов, ногти ломались в попытке оторвать от тела невидимую в темноте пакость. Постепенно, невидимый противник стал скручивать ей руки, отводя их от тела, так, чтобы она не могла дотянуться до себя. Приходилось титаническими усилиями, напрягая мышцы сопротивляться. Гениальная мысль, внезапно осенившая отчаянно бьющуюся женщину, привела к тому, что она через минуту смогла поднести, опутанную лианой руку ко рту и начала рвать растение зубами. Все еще невидимый в темноте противник как – то вздрогнул. В рот Дарине полился горький сок. Приходилось отплевываться, но сока было много, и он прямо заливался в рот, приходилось глотать. В голове не было мыслей. Даже страх и ужас прошел. Оставалось упрямство, с которым женщина боролась за свою жизнь. Она должна была выжить и справиться, ей есть ради чего бороться, ее ждут сыновья, ей надо вернуться домой, ей нельзя тут бросать подругу... И тут в голову пришла мысль что все это неправильно. В смысле не сама ситуация, а поведение. И самой когда – то 'Даши', и этого растения. 'Я же никогда никого не убивала, не калечила, даже пауков выносила из дома на улицу, детей учила уважать природу и вообще все живое... Я вообще чужая в этом мире. Видимо мир решил меня не принимать. Может быть миру больно от нашего с Мириной появления???' От этих мыслей она замерла. Пропало все желание вырываться. 'Не хочу причинять боль и страдания. Не буду убивать. Если суждено так умереть.... Детей только жалко и Маринку.. Как она тут останется... Как будет мой малыш расти... Обидно что видимо не увижу этого.' Почему – то Дарина точно знала что подруга жива. Сознание путалось, переходя к картинкам прошлого, каким – то странным образам в стиле Сальвадора Дали. А потом вдруг в голове и на душе стало совершенно спокойно. Решение было принято. Дарина расслабилась и перестала сопротивляться. Щупальца этой неведомой лианы сперва схватили руки и ноги сильнее, потом, видимо не чувствуя больше сопротивления, положили обессиленную борьбой женщину на землю и почему – то затихли. Дарина лежала на земле и плакала. Стало жалко себя, детей своих, подругу, весь этот нескладный и незнакомый мир, свой далекий мир, работу, маму... Готовая к тому, что сейчас щупальца ее разорвут, она просто прощалась со всеми мысленно и просила прощения за все. И тут пришла БОЛЬ. Казалось внутри что – то ее разрывает, будто некто ползает под кожей и между внутренностей, на руках проступили вены, наполненные чем – то ярко зеленым и светящимся. Казалось по венам вместо крови бежит какой -то светящийся ядовито – зеленый кислотный коктейль. Вот он и вызывал эту боль, разъедая плоть изнутри, растекаясь волнами под кожей, заставляя кричащую женщину выгибаться дугой, метаться по земле и выть. Щупальца удерживали руки и ноги пленницы, но теперь казалось, характер хватки изменился. Сейчас они не нападали, не причиняли боль, а бережно удерживали руки женщины, пытающейся ногтями снять кожу и добраться до источника боль. Через какое – то время боль стала стихать. Дарина почувствовала что ее конечности теперь свободны. Сил двигаться, и думать не было. Если это была попытка убить ее, то какая – то сильно изощренная. Видимо смерть скоро наступит. Как при отравлении газом, когда люди просто засыпали. 'Ну вот и все...' мелькнула последняя мысль и сознание накрыло темнотой.

Вначале пришло ощущение тепла. Разум еще находился в какой – то полудреме и не реагировал на все внешние раздражители. Тепло, к слову, было только одной половине тела. Следом пришли запахи. Трава, запах листьев, мха, озона, вообще специфический запах, присущий только лесу в ранее утро. Потом проступили звуки. Медленно, словно пробиваясь сквозь вату, проявился шелест листвы в кроне деревьев, пение каких – то пичуг. Сознание уже не пряталось в дебрях головы, но еще было не способно взять контроль над телом. Дарина просто лежала, впитывая в себя все запахи, звуки, тепло греющего солнца, все вокруг и... дышала. А потом возникли воспоминания. Ночь, ползущая чернота, нападение... Дарина медленно открыла глаза. От воспоминаний сердце снова колотилось, словно молот, бухая по ребрам. Осторожно, не пытаясь встать, она повернулась на спину, устремляя глаза к небу. На голубом небосводе плыли облака, солнышко стало ласково греть теперь не бок, а лицо весь перед измученного тела. Медленно, боясь, что вчерашняя боль вернется, Дарина осмотрелась по сторонам. Стояло видимо позднее утро, лес со своими обитателями жили своей жизнью. Вообще ничего не напоминало о том кошмаре, что случился еще несколько часов назад. 'Может я все же умерла и теперь это типа рая, в который меня определили?' Дарина сама хмыкнкла, осознав глупость этой мысли. Мертвой она себя не чувствовала, да и больной, или просто уставшей. Хотя такого просто не могло быть. После всего, что случилось, у нее должны быть как минимум порезы, ожоги и переломы. Поднеся руку к глазам убедилась что совершенно ничего нет, даже следов от той зеленой жидкости что текла по венам. Рука выглядела нормально. Грязь – да, порванная местами одежда – тоже имелась, а вот отметин на теле или изменений каких – то – ничего. 'Если так, то надо встать и искать Миринку. Не может же быть, так что мне это все привиделось, или что меня кто – то вылечил, а ее нет...' Кряхтя, очень осторожно, в ожидании что вот – вот что – то где – то отзовется болью или вообще отпадёт часть тела, женщина сперва перекатилась на живот, поднялась на четвереньки, а потом поднялась в полный рост. Ее качало как матроса во время шторма. Голова кружилась, немного тряслись ноги и руки, как бывает после перенапряжения, дико. Прямо таки неимоверно хотелось пить, но во всем остальном было все хорошо. 'Так, давай ка попробуем обойти округу и поискать Мирину. Только ты, организм, давай соберись и помогай мне, а то я так далеко не утопаю' после внутреннего монолога Дарина сделала несколько шагов, но поняла, что все же переоценила свои силы, ноги разъехались, и пришлось снова опуститься на землю. 'Судя по всему истощение организма' Мозг работал очень четко, голова была ясная, хотя само тело отказывалось двигаться. 'Эх, сюда бы сладкого чая, мяса побольше,... да вообще всего, что угодно, лишь бы побольше и по съедобнее.. если я правильно диагноз себе поставила. Что ж так есть – то хочется...' Было какое – то странное состояние.

И тут Дарина увидела как из леса на ту самую маленькую полянку, где все это время она прибывала, выпрыгнул заяц. Самый что ни на есть настоящий, серенький, с большими подвижными ушами, и глазками – пуговками. Дарина улыбнулась глядя на такого внезапного 'гостя'. Она очень любила животных, и растения, вообще всю живность, кроме, наверное, комаров. Даже пауков, найденных в доме, ей удавалось, осторожно, на листике выкидывать в окно своего первого этажа. Зайчишка поднялся на задние лапки и стал настороженно наблюдать за ней. В этот же момент с другого края полянки зашуршали листья кустов, и через ветки протиснулся маленький олененок. Ну, по крайней мере, Дарина так его опознала. Малыш был на длинных ногах, с белыми пятнышками по песочно – коричневой шерстке, и грустными глазками в обрамлении длинных ресниц. На этом чудеса не закончились. Прямо перед Дариной на траву с дерева спрыгнула пара белок. Рыжие красавицы и черным кончиком на хвостиках в передних лапках держали по ореху. Изумленная поведением лесных обитателей женщина старалась не двигаться. Но жители этих мест все прибывали. В траве зашуршали какие – то зверьки, похожие на ежей, появилась видимо мама олененка, из – за дерева вышел какой – то зверек похожий на енота – переростка. Еще несколько животных не удалось отнести к каким – то знакомым видам. Они все были такие милые, что Дарина не могла перестать улыбаться. А потом она заметила странность. Белочки, которые так и крутились возле нее принесли еще несколько орехов, на спинах 'ежей' были какие – то плоды, даже олениха, как оказалось, несла зубами некую веточку с ягодами. 'Ничего себе. Это ж они меня кормят. Вот любопытно это всем так везет или я настолько вызываю жалость?' а вслух произнесла:

– Спасибо большое. Только я не знаю можно ли мне все это есть. Вдруг отравлюсь. Мне незнакомы эти ягоды и плоды.

Понятно что никто ей не ответил. Звери не расходились, а наоборот подходили все ближе. Желудок настойчиво требовал дать ему хоть что – то оглашая окрестности бурчанием. Наконец решившись, Дарина взяла принесенные 'ежами' плоды и надкусила. Оказалось что это нечто похожее на наше яблоко, только не с таким ярким вкусом. Скорее гибрид 'яблока и кабачка' определила жуя плод. Дальше в ход пошли ягоды с веточки, поднесенной мамой олененка. Правда они были кислые, и много их съесть было невозможно. Орехи и сырые грибы съесть было невозможно. Даже то небольшое количество продуктов, попавших в организм, вызвали прилив сил. При этом захотелось очень пить. Посмотрев еще немного на внезапное нашествие живности, которая резвилась на травке, Дарина поняла что пить хочется все больше и настойчивее.

– Бэмби, ну вот хоть ты помоги мне. Очень пить хочется. – не надеясь ни на что произнесла Дарина обращаясь к маленькому олененку, который стоя рядом с ней радостно доедал ее веточку с остатками ягод.

Звери на немного притихли, слушая ее голос, а потом мать олененка фыркнула, подошла ближе и встала боком прямо у ног сидящей женщины.

– Ну и что ты хочешь от меня, милая моя.

Олениха внимательно смотрела в глаза, но не отходила.

– Ну и что? Я не понимаю...

Поводив мокрым черным носом, олениха фыркнула еще раз, осторожно переступила с ноги на ногу и снова стала смотреть в глаза. И тут Дарина почувствовала как мелкий олененок, прозванный ей Бэмби, подползает ей под руку и лезет к подмышке.

– Ты это что делаешь, мелочь?

Продолжая сопеть, маленький и храбрый олененок подлез под руку женщины и встал. И тут осенило наконец – то.

– Ты мне помогаешь встать? – и посмотрев на его маму – Вы меня хотите отвести пить?

Мать олениха вздохнула, как казалось со смешком и облегчением. Пришлось поднимать свое непослушное тело, стараясь не завалиться на маленького помощника. Приняв вертикальное положение, удалось опереться о бок теплой мамы Бэмби, которая терпеливо ждала, внимательно следя своими глазками за каждым движением женщины. Наконец, немного передохнув от всех усилий, Дарина была готова идти.

– Ну что, спасительница моя, пошли, посмотрим далеко ли вода. – они сделали первые шаги. И тут вспомнив важное Дарина обернулась и громко сказала, – спасибо вам всем большое. – а затем по какому – то наитию произнесла, – все свободны. Стоило это произнести вся живность разбежалась по кустам. Буквально миг – и на поляне только она и олени.

– Вот это да. Прямо чудеса какие – то.

Медленно они всем составом побрели между деревьев. Сил в теле было так мало, что ноги тряслись, и сердце заходилось от быстрого темпа. Благо идти было не далеко. Скоро под ногами стало меньше листьев и травы, больше мха и даже цветы изменились. Малыш Бэмби скакал вокруг них, смешно задирая ноги и потряхивая куцым хвостиком. Его мама чинно и осторожно вела Дарину. В голове которой кружилась тысяча мыслей. 'что сейчас происходит? Почему эта живность так себя ведет? Я что, становлюсь каким – то Спайдерменом и скоро буду паутиной плеваться, или вообще летать? Летать было бы хорошо, а то ходить долго и тяжело. Хотя, если я буду птицей то вдруг на червячков потянет? Белок, однако! Блин, ну и бред в голове... Надо успокоится' И в этот момент в траве показался родничок. Маленький, едва заметный, но очень бодрый и с чистой водой. Дарина буквально рухнула около него. Вода оказалась ледяной и какой – то сладковатой на вкус. А может ей так казалось от жажды. Рядом с ней опустилась и начала пить мама Бэмби, которая потом просто удалилась в лес, за ней убежал и маленький красавчик олененок. Дарине казалось, что она выпила уже ведро воды, поэтому усилием воли она остановилась. Кое – как застирав грязь на рукава, по подолу, и везде, где увидела и достала она в изнеможении упала на землю. 'Чувство что я кросс мира сдала, ну или в одного вагон разгрузила. Что ж так тяжело, то? Не нормально это. Но надо двигаться вперед. Ну, или вообще двигаться. Надо же найтись с Мириной. Жалко что транспорт мой в лес сбежал, хотя и за это им спасибо, я сама б не нашла этот родник и тупо умерла от жажды. Надо ползти к дороге.' Снова рывок, подъем на ноги, и немного постоять, чтобы перестало все вокруг кружиться. Потом, шаг за шагом, медленно продвигаясь вперед, Дарина шла туда, где, как ей казалось, проходила дорога. Она падала несколько раз. Ей становилось то лучше, то хуже. Потом она подобрала палку и шла опираясь на нее. И так, по ощущениям несколько дней, хотя не прошла даже одна смена дня и ночи. И вот когда солнце уже было на горизонте и готовилось спрятаться на ночь, Дарина упала. Последние часы она шла на чистом упрямстве. В глазах стояла пелена. В ушах – шумело, ноги заплетались и подкашивались, даже мыслям в голове думаться не хотелось и ворочались медленно и лениво как айсберги в море. 'Все, на это т раз видимо остановка и ночевка.' – успела промелькнуть в голове последняя мысли и сознание отключилось. Накрыло тишина и темнота.

'Какая сволочь щекотится?' – первое что возникло в голове Дарины еще до того как она пришли толком в себя. Ей кто – то щекотал лоб и руки маленькими травинками. А потом она услышала писк, и глаза сами собой резко распахнулись, ибо это был писк мышей. Взору опешившей женщины открылось, что она в каком – то маленьком сарае. Сложенный из небольших бревен, кое – где обшитый досками, покрытый вместо крыши какими – то ветками и соломой, сарайчик все же производил впечатление чистого и светлого. Оказалось, что Дарина лежала на большом ворохе соломы, которой почти весь сарайчик и был забит. Под потолком висели пучки каких – то сухих трав. В приоткрытой двери было видно только яркое солнце и кусочек травы у дверей. Осмотрев все это за доли секунд, краем глаза она заметила движение у руки, и, опустив глаза, удивилась и улыбнулась. Оказалось, щекотали ее во сне не травинки из сена, а маленькие мышки, которые сейчас небольшой кучкой сидели рядом с ней, сложив передние лапки на брюшках и встав на задние. Как будто ждали чего – то от нее.

– Здрасьте... – ничего другого в голову не пришло просто. Дарина не боялась мышей, но как – то насторожено к ним относилась, все же грызуны. Гораздо больше ее интересовали совсем другие вопросы. – А вы случаем не скажите где я?

– От чего ж не скажу? Это не тайна. У нас ты на хуторе.

Услышав речь Дарина вскрикнула, и обернулась на голос, отмечая краем сознания, что мышиная семья зашуршала сеном рядом с ней и спряталась. Говорила женщина, стоявшая в дверях. Она была не очень высокой, но дородной и какой – то внушительной, уперев руки в боки, и смотря исподлобья неожиданно синими глазами, производила впечатление грозное. Даже надетое на ней светлое платье не смягчало образа.

– Я прошу прощения, но как я тут оказалась? Извините, я правда мало что помню.

– Как так?

– Не знаю. Как – то 'тут помню, тут не помню'. Что со мной? И кто Вы?

Женщина вошла в сарайчик, не сводя настороженного взгляда с Дарины.

– А что ты вообще о себе помнишь?

– Как – то странно. Помню образы или отрывки какие – то. Например, знаю, что мое имя Дарина, а откуда я и кто моя семья – не помню. Помню что это одежда не моя и мне ее кто – то дал. Еще помню что я читать люблю и считать. Все же кто вы?

Взгляд женщины потеплел. Руки ее перестали упираться в бока, и она села рядышком на сено.

– Меня зовут Фаиза. Мы с мужем возвращались к себе домой с ярмарки. Накупили всего. Спешили домой к детям. А вечером, уже не далеко от дома, муж захотел.. ну это.. облегчить себя (женщина смущенно покраснела), вот и зашел в лес. Только штаны завязал, как увидел маленького олененка с матерью. Они стояли не далеко и не убегали, а как будто что – то ждали, так смотрели, что Карим не побоялся и за ними пошел. Уж как я его потом за это ругала, а он, знай одно твердит: 'Это был дух леса, и я не хотел гневить его, раз он пришел ко мне' Он же у меня лесник, вот и почитает духов леса. Так вот идет он за ними, а они отойдут и встанут – ждут его. И довели до одного места, не далеко совсем, а потом как прыгнут в сторону и убежали. Карим подумал что не зря его сюда дух привел, начал все осматривать, ну и нашел тебя. Оружия у тебя не было, а значит не охотник, одета не для леса, да и выглядела ты как умертвие. Понял что ему велено забрать тебя и помочь. А уж как я испугалась. Сижу, жду его, жду. Думала уже случилось что – то, кричу – он не отзывается. И вдруг выходит из леса с какой – то бабой на руках. Говорит, что мы должны тебе помочь и точка. Всю дорогу ругались мы. Уперся как техсол. В дом я тебя побоялась нести, ты уж прости, потому тут и устроили. Ты потом спала больше целого дня. Вот так и нашли мы тебя.

– Понятно. Спасибо что не бросили.

– Если честно я очень боялась. Думала ты, судя по одежде – цаах. А им помогать нельзя.

У Дарины в этот момент, откуда – то возник в голове образ сухонькой старушки, передающей ей одежду.

– Нет, я точно не цаах. И, кстати, они мне помогли, спасли, а потом одеждой поделились.

– Спасли? Странно! Все говорят они злые, что они наш мир прокляли. А спасли от чего?

Дарина на долго задумалась.

– Не помню. Правда. Помню, что мы долго разговаривали, что нас кормили, одежду дали... и все.

– А кого это 'нас'? ты не одна была? С мужем небось?

– Нет, точно не с мужем, и не с мужчиной, вроде бы и с сестрой, хотя кажется что она вообще не родня мне, но вот кто – не помню. Но ее надо найти. Или она меня найдет. Господи, как тяжело когда в голове вот такое решето.

– А ты не спеши. Давай – ка пойдем тебя мыть, одевать, а потом и кормить. Не пущу в дом, вдруг у тебя болезни на теле. Не обижайся, у меня ж детки.

– Да что Вы. Я все понимаю. Только дайте мне попить, пожалуйста.

– Ох, что ж это я, конечно. Вода тут стоит, как знала, что пить захочешь.

Фаиза достала небольшой ковшик, как оказалось, ютившийся у двери с чистой водой. Дарина выпив весь его махом, с помощью доброй женщины встала и они, наконец, вышли из сараюшки. Дарина смогла осмотреться. Вокруг было солнечно и тихо. Сарайчик стоял видимо на задворках хозяйства. Впереди высился большой бревенчатый дом, и еще несколько построек, виден был огород с ровными грядками, и дальше – ни заборов, ни оград – куда не глянь поле, или лесок виднеется чуть вдали.

– Вы одни живете? Не страшно?

– А что ж бояться то? Мы на землях князя. Он нас защищает. Муж мой честно трудится, платит оброк. Да и сами мы не робкой дюжины. Нас никто не тронет. А в городе жить не смогла бы – народ, толкутся все, шума много. Если бы не на ярмарку, то в жизни бы не поехала туда. Детки то у меня в село рядом на занятия раз в седмицу бегают, так что грамоте обучены. Ну и так, если погулять захочется, то тут не далеко. Но мне так больше жить нравится. Вольнее.

– А сейчас где все Ваши домашние?

– Знамо где. Муж в лесу, старшие дети в поле, а я с малыми дома.

Дарина опиралась на руку женщины, и так, за разговорами, они неспешно дошли до баньки.

– Ты сама помыться то сможешь? Или помочь? А то уж больно бледненькая, да худая как щепка.

– Смогу, конечно. Только мне переодеться не во что.

– Не переживай. В этом все равно тебе ходить нельзя. Только за одни эти наряды тебя могут камнями закидать. Я тебе своё платье дам, если не побрезгуешь. Оно чистое, хоть и не новое. Хотя тебе большое будет, ну да ничего, мы потом его подлатаем. И кстати, почему ты ко мне как к благородной обращаешься? Я ж не знатных кровей чтобы мне 'Выкать'. Так что зови меня просто Фаизой.

– Не знаю. Почему – то само так стало говориться. Не помню почему так... Спасибо за все большое. Мне и отблагодарить нечем за доброту.

– Ой, перестань ты. Это ты мужу потом скажешь спасибо. Я бы, по совести, побоялась тебя брать, да и не нашел бы тебя никто. Иди, мойся, не спеши, а я в дом пойду.

Баня была деревянная из простых бревен, достаточно светлая. Дарина села на лавочку в предбаннике и раздеваясь, задавала сама себе вопросы: 'Интересно кто я и почему о себе ничего не помню. Что случилось с памятью? Вообще откуда я. Кто та вторая женщина? Почему я в чужой одежде? И почему ко мне мыши приставали? Что мне вообще делать?' Мысли каким – то роем носились по голове, сталкивались и вызывали еще больше вопросов. Занятая своими раздумьями, машинально выполняя какие – то действия, Дарина не заметила, как начала уже третий раз мылить ни чем неповинное тело. Наконец мысли выстроились в определенный строй, и их хозяйка пришла к решениям: 'Панику отставить. Память вернется, только вот любопытно, откуда я в этом уверена. Кто меня должен найти, тот найдет, что тоже не вызывает сомнений. Надо отдохнуть, набраться сил и идти в Столицу. Странно, что именно эта информация осталась в голове. А вот о связи с разными зверушками лучше молчать. Не понятно опасно ли это и как остальные отнесутся к такому.'

Причин больше прятаться в бане не было. Все равно надо было выходить и знакомиться со всей приютившей ее семьей.

В предбаннике нашлось простое голубое платье длинное в пол с рукавчиками – фонариками и белой ленточкой по горловине. Оно было больше размера на четыре, но чистое и добротное. Обтеревшись каким – то странным полотенцем, скорее похожим на большое вафельное кухонное (снова неизвестно откуда память подсунула образ пушистого полотенца с вышивкой по краю), Дарина надела платье, подвязала его лежавшим рядом незатейливым пояском и пошла в дом.

Во дворе ее встретили разговорами куры и красавец петух. Они стайкой гуляли рядом с баней и, стоило переступить порог, бросились к ногам весело галдя. Дарина сперва замерла, но видя, что никакой агрессии от птиц нет начала движение к хозяйскому дому. Шумная компания ее сопровождала. Каждая курица громко что – то рассказывала на своем языке, спеша то ли поделиться всеми новостями, то ли нажаловаться на жизнь свою... У дома компания отстала, а потом вообще занялась своим очень важным делом – поиском червячков и зернышек в траве. Поднимаясь по крыльцу, Дарина слышала голоса, доносящиеся из дома, и волновалась.

– А вот и наша гостья. Чистая и надеюсь, что голодная, – в дверях комнаты улыбаясь, вытирала руки о фартук Фаиза. – проходи скорее, не робей, все уже кушают, извини тебя дожидаться не стали. После работы у меня все голодные как волки.

– Очень голодная и совершенно чистая, – Дарина искренне улыбнулась женщине, и пошла за ней в дом.

Вошли они в просторную комнату. Посередине стоял длинный деревянный стол, за которым на лавках сидело все семейство. Дарина смутилась всеобщему вниманию. Ей вообще было очень неудобно в сложившейся ситуации.

– Ты не стой в дверях гостья, а проходи за стол. Отведай, что моя хозяйка сготовила. Мы люди простые, так что уж извиняй, если что не так. – голос у главы семейства был зычный но не громкий. Казалось, что он не любит много говорить и делает это только по делу.– Подкрепись, а уже потом мы познакомимся и поговорим.

Дарина чувствуя, что от голода сейчас просто кусаться начнет, была совершенно не против такой программы знакомства. Быстро, насколько позволяло ее все еще слабое тело, она заняла место рядом с мужчиной и с благодарностью приняла от него кусок хлеба. На столе стояла вареная картошка, только очень желтая, но узнаваемая внешне и по запаху, небольшие помидорки черри (снова добрая память явила себя в неожиданный момент), обычный зеленый лук и разварится каша кастрюльке.

– Ты не спеши, вот сперва каши поешь., – это хозяйка дома, севшая по другую сторону от мужа, протянула ей глиняную тарелку с кашей, внешне похожей на перловку.

Дарина готова была есть все, что дают, кивнув, она ухватила ложку и стала есть непривычно сладкую перловку, иногда кусая хлеб и рассматривая сидящих за толом, которые, в свою очередь, занимались своей трапезой, подсматривая за гостьей. Муж Фаизы, вроде бы Карим, был достаточно высоким, крупным мужчиной, видно было, что ему приходится много заниматься физическим трудом, что сделало фигуру подтянутой и мускулистой. На голове были темно – русые волосы, зачесанные назад, карие глаза смотрели очень серьезно. Вообще он создавал впечатление серьезного мужчины. Детей за столом было много.

Два молодых парня, очень похожих внешне, и, видимо, погодков. Оба в отца с широкой грудью, большими руками, русоволосые, но у одного отцовские – карие глаза, а вот второй, видимо помладше, – унаследовал синие глаза матери. На вид им было лет по шестнадцать. Рядом с Дариной сидела девчушка лет десяти. Она ела очень быстро, и казалось, побаивается, а потому торопится сбежать из-за стола. В ней еще только начинала проявляться подростковая угловатость, но уже сейчас можно было сказать, что через пару лет, она станет просто красавицей. Черная коса была заплетена и лежала на спине, доходя до поясницы, ярко голубые, наверное, мамины глаза смотрели настороженно, чистая кожа с румянцем на щечках и плавность движений, все это вместе делало ее достойной занять место на какой – либо картине хорошего живописца.

Рядом с матерью сидели двое малышей лет трех, четырех – мальчик и девочка. Одетые в похожие рубашки и совершая порой синхронные движения они, как и многие двойняшки, были разные. Внешне можно было сказать похожи – русые волосы, серые глаза, но уже сейчас было видно что мальчик очень бойкий. Он постоянно вертелся, все норовил начать расспросы, за что награждался суровым взглядом отца, и ерзал на лавке. Девочка же, как и старшая сестра, была спокойнее. Она исподлобья рассматривала гостью, но ничем своего любопытства старалась не выдавать.

Дарина, быстро покончив с трапезой, рассматривала детей и хозяев приютившего её дома. Через какое – то время, Карим поднялся и распорядился:

– Спасибо за трапезу. Дети, все идите из дома, у каждого, думаю найдутся дела в огороде и на дворе. – тети все, включая малышей недовольно сопя стали выбираться из – за стола.

Старшая дочка сложила посуду и, видимо, понесла мыть. Фаиза давала некоторым указания, смахнула со стола немногочисленные крошки и снова села рядом с мужем.

– Фаизочка, цветочек мой, ты бы тоже пошла пока огород проверить. Не дуйся, но я хочу сам с гостьей поговорить, – Карим поцеловал явно недовольную жену и та ворча под нос про то что с незнакомыми в доме вообще одному оставаться нехорошо все же вышла из дома.

– Ну, раз мы одни можно и поговорить. Жена сказала мне, что ты почти ничего не помнишь, и что как в лесу оказалась – не знаешь, а что ты не из рода цаахов я и сам вижу. Не буду я тебя пытать и выспрашивать. Тебя Дух леса спас, меня к тебе привел, а значит должен я позаботиться о тебе, и помочь чем могу. Лес же кормит меня и семью мою, я чту волю Духов. Так что не бойся, только вот на долго в доме оставить не смогу, извиняй. И чем помочь я не знаю.

– Спасибо Вам большое. И так столько для меня сделали. Не надо мне ничего. Мне б угол в сарайке отлежаться денек. Ослабла я, как будто силы покинули в один момент. Потом мне в столицу надо. Только вот нечем мне за вашу доброту заплатить.

– Ой, перестань. Платить она собралась, – мужчина по доброму улыбнулся, – что ж тебя возьмешь то? Ты если сможешь вон Фаизе по хозяйству поможешь, и тем за кашу с хлебом мне отплатишь. И вот еще что. Ты не обижайся, но имен детей я не назову, и жене запретил это делать. Так оно спокойнее будет.

Дарина не очень понимая, как это может относится к спокойствию хозяина, машинально кивнула головой. На нее так навалилась усталость, что казалось она заснет сейчас на ходу.

– Идем ка со мной, гостя. Смотрю совсем ты без сил. Я таким маленьких зверей видел подле мамок, ну или медведя по весне. – Мужчина помогая Дарине встать хохотнул и повел ее куда – то. Оказалось, что в сени, ну или веранду. Такая большая пристройка дома, отделяющая жилые комнаты от крыльца на улице.

– Я просил Фаизу тебе тут постелить. Ночи теплые, одеяло на всякий случай положили. В доме места мало, и детки спать беспокойно будут рядом с тобой. Да я и сам порой тут спать остаюсь. Так что не обессудь.

Дарина увидела на каком – то топчане положен ворох половиков и покрывал, сверху чистое белье застелено, маленькая подушка и цветное одеяло.

– Не переживайте. Мне тут очень хорошо будет. Спасибо большое, – Дарина слегка поклонилась Кариму и тот молча кивнув, занавесил ее какой – то шторкой, отгородив от остального помещения и прохода в комнаты. Дарина не раздеваясь практически повалилась на кровать. Укуталась в одеяло с головой. В голове возникла странная мысль: 'Эх, жалко шапки нет'. В это время раздались голоса и все семейство прошло с другой стороны занавеса в дом. Они ходили по комнате, стелили, потом было слышно, как Фаиза тихо напевает какую – то песню. Дарина очень хотела спать. Казалось что стоило ей коснуться головой подушки и она вырубится, но... В доме уже все спали, даже во дворе перестали переговариваться разные животные, а сон все не шел. Почему – то стало так одиноко, так тоскливо. Почему она одна, кто ее найти должен, почему она ничего не помнит? Мысли снова кружились в голове. Она до боли сжала кулаки, стараясь остановить слезы. В это время на ее кровать прыгнул большой рыжий кот. Он сел, осторожно примостившись на краю, и стал рассматривать плачущую женщину, а потом полез ближе, почти под лицо. Дарина вытащила из одеяла одну руку и обняла теплого соседа. Кот начал тереться о руку и громко замурлыкал. Незаметно для себя под мерное мурлыканье, согретая рыжим другом Дарина уснула.