Текст книги "Плата за предательство (СИ)"

Автор книги: Марина Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Наверное, жизнь в страхе – это уже не жизнь… так было раньше, но не сейчас, когда страх не отступает ни на минуту. Я боюсь просыпаться, поскольку постоянно слышу шорохи, крики и мольбу. Я боюсь засыпать, ведь именно в это время становлюсь беззащитной. Я всегда боюсь…

Но я живу. Я живу в страхе больше двух лет… хотя нет, я так живу всю жизнь. И постоянно боюсь увидеть лицо, которого так боюсь? И снова это слово – страх…

Глава первая

Городок, в котором я поселилась, небольшой и очень тусклый – туда не добрались огромные магазины и широкие дороги, но вместе с этим не сумело пробраться солнышко. Там неплохо прятаться, но жить сложно. Возможно, все дело в том, что я привыкла к совершенно другому климату, к другой, быстрой жизни, поэтому мне было так нелегко забыть о вечеринках и живой музыке до упаду.

У меня дома есть тайник, где лежат все деньги, взятие для побега. Я истратила лишь малую часть для покупки небольшого домика и машины. Единственное, с чем я не смогла смириться, это с грязью в моем новом жилище, поэтому пришлось проехать очень большее расстояние для покупки мебели и вещей по дому.

Благодаря новым документам, я работала в школе учительницей младших классов, и уже к двум часам всегда была дома. Первые два месяца я сходила с ума от тоски и одиночества; потом, смирившись, начала много читать.

В городе многих людей удивлял мой юный возраст, но против никто не выступал. Одна из учительниц объяснила, что у них просто не хватает людей.

Еще бы, – подумала я тогда. – Кому охота жить в такой дыре.

Но со временем смирилась. У меня всегда было мое кофе, за которым я ездила в другой город, моя деревянная чашка и моя теплая постель, которая стояла у окна. Я осень часто садилась на нее и наблюдала звезды. Я думала о том, куда делась та бесшабашная девушка, какой я была всего два года назад. А иногда вспоминала того, от кого убегала, и пыталась представить девушку, которая, возможно, даже сейчас смотрит на него влюбленными глазами и не понимает безразличного взгляда этого мужчины, каким он буде вечно.

Мне казалось, моя жизнь останется такой же простой и тусклой, как и город, где я живу, но единственной моей ошибкой было то, что я была уверена – меня никто никогда не найдет. Но я забыла об одном: в мире существует очень много хищных существ, и некоторые из них могут находиться рядом.

Все началось того спокойного летнего дня, когда ко мне в гости зашла Наташа и заявила о желание поехать на концерт. Помню, я тогда осмотрела ее с ног до головы и мысленно сопоставила со своей сестрой – тоже Наташей, вот только очень стройной и красивой. Я не говорю, что Наташа-учительница хуже Наташи-Снеговой, просто она обычная, а моя сестра, хоть это и прозвучит довольно самоуверенно – похожа на меня, а еще изыскана, горда и самоуверенна.

Обычная, значит безопасная, – рассудила я и согласилась подвести девушку на своей машине.

Вечером, выбирая одежду для концерта, я вытащила красивый корсет с орнаментом и бриджи, столь гармонирующие с босоножками. Во мне еще не умерла та девушка, основным желанием которой было покорение чужих сердец.

– Зачем? – возник глупый вопрос. – Зачем наряжаться, если ты обречена на одиночество?

Потому что ты еще не умерла, – ответил кто-то внутри меня.

** ** **

В шесть часов дня Наташа уже стучала в мою дверь, а поскольку на дверях было стекло, которое очень шаталось, звук получился превосходным. Шустрая девушка быстро заскочила в дом, а я даже не успела дверь толком открыть, а она сразу кинулась в кухню – мою кухню – варить кофе.

– Извини, но что ты здесь делаешь в такую рань?

– Как что? А поездка?

– Дура ты, Наташка, – разозлилась на знакомую. – Крыша поехала, какая дорога в шесть часов утра?

Но для этой девушки не существовало слова: «нет», поэтому уже через час, собрав немного еды и наспех одевшись в столь долго глаженую одежду, мы двинулись в путь.

Не могу сказать, что поездка была приятной. Сначала Наташа долго рассказывала о своем хобби, потом о глупом племяннике, поедающем насекомых, а когда отрубалась, я одела наушники и вздохнула с облегчением – дальше будет легче.

Мы приехали в город, отдаленно напоминающий то место, где я жила раньше. Конечно, на меня влияло то, что в этой стране говорили на другом языке, но ведь я жила в богатой семье и единственное, что мне это дало – знание языков. Поэтому мы без проблем нашли место, где можно поесть, и уже через два часа ждали начала концерта.

Не могу сказать, что я была в восторге, но ведь концерт – не главное в моем рассказе. Я не люблю долгий нудных разговоров, а поэтому перехожу к главному – к тому, что произошло потом.

Милая подруга Наташа, живущая в нудном городке, одичала, приехав в большой город. Она встретила парня, который повел ее на свидание, и мне не оставалось ничего делать – пришлось ждать конца этого свидания, ведь домой она сама добраться не сможет.

Я долго бродила по ночному городу, ощущая знакомые запахи сухости и газов. Я заходила во множество магазинов, но ничто не радовало меня так, как раньше – теперь я стала другой. И эта «другая» захотела во мраке города найти покой и тишину.

Немного побродив, я нашла неплохой ресторан, около которого разместились столики, и на каждом была свеча. Эти свечи немного искажали лица посетителей, и влюбленные в этом свете смотрелись особенно светлыми и… потусторонними, какой и должна выглядеть любовь.

Я села за пустой столик и заказала чашечку теплого шоколада. Было время, когда я не позволяла себе такой роскоши, но ведь все меняется, а шоколад приятно согрел зяблое тело. Я смогла посмотреть на прохожих и попытаться прочитать их лица, как делала всегда, появись такая возможность. Грусть, одиночество, радость – все можно встретить в этом мире, и эта мысль оказалась настолько живой, что на минуту мои глаза зажглись светом надежды. Ведь Кристоф не будет помнить обо мне вечно, и когда-то, когда стану старухой, я смогу вернуться домой.

Дом… для чего? Кто тебя ждет?

Я смотрела на фонтан, казавшийся особенно светлим, когда ко мне подсел молодой мужчина в черном пиджаке.

– Девушка, а почему вы такая минорная? – спросил с интересом.

– Минорная? А я по жизни минорная и очень одинокая.

– Я знаю, как этому помочь, – поспешил заверить мужчина.

Я улыбнулась, но незнакомец неправильно растолковал эту улыбку. Пришлось мне сделать паузу, а потом таки потратить силы на абсолютно ненужный разговор:

– Однажды один человек уже предложил мне помощь, а эго за это отправили в больницу.

Увидев столь знакомую опаску на лице молодого человека, во мне проснулось давно забытое чувство азарта:

– Понимаете, я встречалась с одним мужчиной, который оказался очень ревнивым. К счастью, я от него убежала, но не факт, что он меня не разыщет… и плохо будет не мне, а тому, кто окажется рядом со мной.

Я немного рассержена, что приходиться покидать столь приятное место отдыха, но всему есть придел, а особенно счастью.

– Девушка, постойте! – восклицает мужчина, не верящий моей истории. – Постойте же…

– Вам же сказали, жених у нее ревнивый, – что не понятного?! – слышу злой голос где-то позади, и это вызывает во мне улыбку.

Ко мне подходит мужчина лет тридцати, с вьющимися волосами и едва заметной щетиной, и берет за руку, заставляя идти за собой. Но мне не страшно, ведь я еще счастлива и еще не осторожна. Мы выходим из-за занавеса, и он ведет меня за собой.

Мне так хорошо, так приятно, что, кажется, я упаду от счастья и какой-то невероятной эйфории. Он и дальше ведет меня за руку, но я и не думаю останавливаться, хотя мы отошли уже на довольно большое расстояние.

Остановись, – слышу голос в голове. – Тебя ждет опасность, смерть, падение…

– Стой, – произношу тихо, еще не научившись слушаться голоса. – Стой, стой…

Мужчина кажется удивленным. До этого он едва сжимал мою руку, и вот сейчас я уже чувствую дикую боль, которую он мне причиняет.

– Противишься? – удивленно спрашивает он. – Иди за мной.

Но голос в голове уже окреп и теперь я способна попытаться вырвать руку. Он не дает, и ко мне приходит пугающая догадка.

Он тоже не понимает моей улыбки, но я все же улыбаюсь, ведь только я, впервые за два года выехав из маленького городка, могла встретить это…

– Если не отпустишь, я закричу, – предупреждает мой собранный голос.

– Кричи, – совершенно безбоязненно отвечает незнакомец.

Я снова улыбаюсь, на этот рас чувствуя, как злит эго моя улыбка.

– Ты не понимаешь… я расскажу о том, кто ты на самом деле. И хотя мне никто не поверит, шуму ведь будет много, как думаешь?

Я чувствую, что вампир отпустил мою руку, но также знаю, что отступать он не будет. Я долго жила посреди ему подобный и научилась отличать их по иерархии. Этот – сильный, поэтому непонятно, какого черта он на меня напал, ведь такие имеют для этого слуг, которые отлавливают еду.

– Кто такая? – спрашивает он.

– Я не знаю… наверное, мертвая.

Шаг, два шага, три, все дальше и дальше, пока не растворюсь в толпе. Я останавливаюсь всего на миг и вытаскиваю из сумки небольшой флакончик с духами, которые когда-то спасли мне жизнь. Вот так, теперь значительно лучше, теперь меня не найдут.

Спокойная, я позволяю себе идти помедленней. Я прихожу на автостоянку, где меня уже ждет Наташа – немного пьяная, но абсолютно счастливая. Вот и хорошо, пусть отдохнет от серой жизни. А то я, кажется, на всю жизнь вперед отдохнула… на всю голову тоже.

Глава вторая

Страхи, если о них напоминать, усиливаться. Так случилось и со мной после нелепой встречи с вампиром. В тот вечер я долго себя убеждала, что все пройдет без последствий, но последствия есть всегда, особенно в моем случае.

… Несомненный плюс маленьких городов – это тишина. И если в нем что-то случается – об этом узнают все… без исключения…

Прошло около месяца из дня того инцидента, и мое сердце успокоилось. Я продолжала ходить на работу, а вечерами садилась у окна и наблюдала за звездами; я читала свои книги и постоянно ходила в библиотеку. Моя скучная жизнь снова стала уютной и тихой… я была в этом уверена.

Дорога к моему дому всегда пролегала через небольшой парк, посредине которого находилась гордость всего города – небольшой фонтанчик, украшенный лампочками. Они всегда были очень яркими и всегда, особенно летом, служили пристанищем комаров. Но если отойти от фонтана на несколько метров, ты погружаешься во мрак, и это еще более странно на фоне огней фонтана.

Еще не дойдя к огням, я увидела тень, метавшуюся около воды. На минуту я замерла, но потом таки решилась идти вперед, а когда оказалась вблизи, поняла, что это была не тень, а всего-навсего пальто, повешенное на фонтан и от этого очень мокрое.

Я могла бы пройти мимо, но любопытство победило, и я начала приглядываться к добротной, хоть и мокрой ткани. Наверное, я стала очень бледной или красной, но ведь тяжело быть красивым, когда тебе страшно?

Я узнала это пальто. Я видела его много раз, и эти воспоминания не очень приятны. Это пальто принадлежит Кристофу и только эму, ведь эго одежда была сшита на заказ, а эта темно-синяя ткань казалась одним из его атрибутов.

Я огляделась вокруг, и мне показалось, что за мной наблюдают. Я чувствовала, когда за мной наблюдают, но, видимо, за два года забыла, как это неприятно.

– Кристоф! Отзовись, не смей прятаться!

Но парк продолжал молчать, скрывая в темноте незнакомую фигуру, которая, наверное, дышит злобой.

Я забыла обо всем, о чем только можно забыть. Я сняла обувь и за десять минут пешком добежала до дома, хотя раньше на это уходило как минимум пол часа. Я знала, что мне надо искать, поэтому сразу побежала на второй этаж, где в тайнике держала все деньги и отдельный флакон маскировочный духов, треть из которых перелила в баночку поменьше и всегда носила с собой.

Все исчезло. В тайнике не осталось ни денег, ни духов, пропал даже дневник.

– Только не это…

Правда в том, что на последних ста страницах я сама делала очень много записей, и мне было больно даже думать о том, что он мог это прочесть. Я не знаю, зачем начала заполнять чужой дневник, просто в какой-то момент захотелось разделить свою боль с тем, кто в этом виноват.

– Нет… нет… невозможно.

Я понимала, что это бесполезно, но все же начала вытаскивать из-под кровати небольшой чемодан и собирать туда первые подвернувшиеся по руку вещи. Я вновь бросала обжитый дом, где даже деревянная чашка и окно стали столь знакомыми и необходимыми.

Я попыталась стащить чемодан на первый этаж, но на одной из ступенек он просто скатился вниз и мои вещи разлетелись в разные стороны. Трясущимися руками я начала все это собирать, но со временем поняла, что подобное занятие бесполезно – он меня нашел и теперь мне не убежать.

Глупая, я сама написала записку, в которой говориться, что если Кристоф меня найдет – значит, такова судьба. Глупая, я верила, что убегаю навсегда.

– Это бесполезно.

Я поднялась на второй этаж и села на край кровати. Вот пусть и убьет – я очень устала от этой игры в прядки. Если захочет – пусть убьет, а если нет – мне хватит сил самой попрощаться с жизнью – на этот раз хватит.

На мне сказалось перенапряжение, и я уснула в считанные секунды, и еще никогда мой сон не был столь сладок.

** ** **

– Зачем ты убежала, глупая?

Я знаю, что этот голос – не мираж. Я просыпаюсь, с каждым вздохом становясь все более напряженной. Я знаю, что на этот раз это не кошмар – он действительно меня нашел.

– Затем, чтоб быть свободной.

Я боюсь открыть глаза, ведь уже давно поняла – ласковый голос может быть обманчивым.

– Зачем тебе свобода без любви? – спрашивают меня.

– Любовь – это свобода.

Слишком нежная рука гладит меня по волосам, будто я маленький ребенок, боявшийся грозы. Нежным движением кто-то касается моих век, умоляя посмотреть на него.

– Значит, ты свободна, – сделали заключение.

– Значит, я нелюбима.

Я открываю глаза и вижу лицо, которое за два года так и не забыла. Да, сейчас он кажется столь нежным и прекрасным, что непонятно, как я могла два года от него прятаться, как могла бояться? Как могла считать чудовищем?

Будто чувствуя мои мысли, он становиться серьезным; исчезает легкая улыбка, впервые мною увиденная.

Я лежу на маленькой тесной кровати, похожей на детскую, и его лицо столь близко, что мы соприкоснемся от наименьшего движения. Рука обнимает за талию, но делает это так нежно, будто я фарфоровая.

– Ты уйдешь?

– Никогда. И тебе не позволю.

– Но ведь это не мой выбор.

– Ты написала, что если я тебя найду – у тебя не будет выбора.

– Я молилась о том, что вы меня никогда не найдете.

Мне почему-то совсем не страшно. Точнее, страх есть, но он пока еще очень глубоко и не способен влиять на решения. Я встаю с кровати и отхожу в сторону, чтоб, в конце-концов убедиться в том, что все это правда.

– Почему ты так добр? Почему не бросаешь меня о стенку, почему не грозишься кости переломать?

Он встает с кровати, и я инстинктивно дергаюсь в сторону. Он это видит и замедляет все своим движения, чтоб у моня возникло нереальное чувство полного контроля над ситуацией.

– Если я тебя брошу об стену – нет смысла потом грозиться кости переломать, будет поздно. А вот насчет доброты… еще месяц назад, разыщи я тебя, тебе бы пришлось очень несладко, но есть некоторые обстоятельства, которые заставили меня пересмотреть свое поведение.

Но мне плевать, что он будет говорить. Хоть я и понимаю, что все бессмысленно, во мне тлеет надежда о свободе. Я отхожу к двери и, как мне кажется, быстро выбегаю из комнаты, при этом не забывая щелкнуть замком. Я уверена, что этого времени мне хватит, чтоб использовать духи и потерять свой запах.

– Не подействует.

Кристоф преграждает мне путь, за долю секунды оказываясь в сантиметре от меня. Я вырываюсь, и он молча берет меня на руки и несет в мою комнату, и только там ставит на ноги.

– Да, Диана, ты и вправду все просчитала. Но ты забыла об одном: твой запах исчезает только через двадцать-тридцать минут после использования гнусной настойки, и когда ты убегаешь от вампира, не советую об этом забывать.

Он говорит так спокойно, что я буквально разрываюсь от злости.

– Оставь меня в покое! Оставь! Я тоже хочу жить, я не виновата, что мои родители оказались настолько глупы и продали меня вам! Хочу жить! Хочу…

– И будешь!!!

Я потрясенно замолкаю. Истерика вмиг прекращается, и вот я уже круглыми глазами смотрю на Кристофа, который, по-моему, и сам не ожидал от себя подобной вспышки.

– Вот и хорошо. А теперь, Диана, ты выслушаешь меня, и только потом будешь делать выводы, – вновь спокойно произносит он.

– Поздно мне делать выводы.

– Вот тут ты ошибаешься. Тебе их делать рано.

– А что, если я не захочу тебя слушать?

– Тогда все будет так, как хочу я.

** ** **

Я ставлю на плиту самый обычный чайник, какими не пользуются вот уже тридцать лет. Он начинает медленно свистеть, и я достаю кухонную перчатку, чтоб разлить кипяток по чашкам.

Кристоф, видя мои страдания, берет чайник в руки и без любого ущерба наливает кипяток в большие деревянные чашки. Когда он ставит чайник на плиту, я вижу небольшие вмятины на поверхности.

– В случае непослушания, ждать того же самого? – указываю на испорченный чайник

Я понимаю, что не надо было этого говорить в момент перемирья, но противные слова уже сорвались с моего языка. Он долго на меня смотрит снизу вверх (в тот момент он сидел на кресле, а я стояла) а потом говорит:

– Нет, Диана, тебя ждет худшее.

Я замираю. Вот, во мне уже просыпается знакомый страх.

– Как ты можешь мне такое говорить? В лицо?

Он пожимает плечами.

– Ты знаешь, какой я на самом деле, что я могу, а чего – нет. Нет смысла притворяться, что это не так, поэтому с тобой я максимально откровенен.

– И от меня ты требуешь того же?

– Сейчас я попытаюсь ничего не требовать, я только попрошу тебя помолчать. Садись, пей свой противный чай и слушай.

– Чай не противный, – отвечаю грубо. – И по составу очень похож на тот, который пили в вашем доме. Я была слугой, мне лучше знать.

Кристоф внимательно на меня смотрит, будто читая, и я закрываю лицо чашкой.

– Диана, а что будет, если я предложу тебе быть хозяйкой этого дома? Моего дома?

Я аккуратно кладу чашку на стол, и лишь потом решаюсь посмотреть на молодого вампира. Он кажется серьезным и совсем не опасным – таким, каким может выгладить в мечтах каждой девушки прекрасный принц.

– Прости? У меня от перенапряжения слух ухудшился?

– Я говорю абсолютно серьезно. Послушай, тебе ведь известно, что для твоего поиска задействовали большое количество людей, и, рано или поздно, я бы тебя нашел. Сейчас же у тебя будет выбор.

– И в чем же он заключается?

Кристоф долго молчит. Не знай я его, решила бы, что это человеческое сомнение, но ведь он – не человек.

– Ты читала мой дневник и, насколько я понимаю, поняла, в какую глупую ситуацию я попал. Так вот, мне для полного счастья не хватает только одного – тебя. А я не привык в чем-то себе отказывать.

– Ах, ну да, как я могла забыть…

– Нет, Диана, теперь все серьезно. Я предлагаю тебе сделку: ты будешь жить со мной на протяжении трех лет, а по истечению срока сможешь уйти.

– И ты позволишь? – спрашиваю сразу, и у меня почему-то не возникает других вопросов.

– Через три года – да, но если ты нарушишь одно из правил – считай, что сделка нарушена.

– И какие у нас правила? А, и самое главное, что мне грозить за их нарушение?

Кристоф посмотрел на большую чашку, будто там не чай, а всевозможная зараза. Он, кажется, не видел осколков страха в моих глазах.

– Я запрещаю тебе предавать меня. Если ты будешь со мной все эти три года, я запрещаю тебе предавать… только со мной и только рядом. Если ты захочешь выйти из дома, ты должна спрашивать у меня разрешения, к тому же я буду выдавать тебе каждый месяц некоторую суму денег, лимит которых ты не должна превышать. И один из последних пунктов: никто не должен знать о нашей сделке. Ты будешь присутствовать со мной на многих встречах, и поверь, даже неправильный пульс выдаст тебя.

Я прислоняюсь к стене и пытаюсь всмотреться ему в глаза. Я не знаю, что хотела увидеть в этих глазах – стыд? самоуверенность? – но его серьезность казалось совсем не к месту.

– На что ты надеешься? Зачем тебе это чертово время?

– Одно из двух, – отвечает сразу, – либо на то, что через три года ты изменишь свое мнение, либо что от частого просмотра станешь неинтересна… но это будет потом. Сейчас просто дай мне овеет, и я смогу забрать тебя из этой дыры.

– Но это не выбор. Ты поставил перед фактом, лишь только с некоторыми изменениями.

– Ошибаешься, девчонка, я пошел на очень большой компромисс, ты даже не догадываешься, насколько большой.

Он протягивает мне свою руку, а я смотру на него как на прокаженного. В глазах вопрос, на который должна ответить.

– Три года – это такая малость, – отвечаю и кладу свою ладонь поверх эго. Он улыбается.