Текст книги "Неукротимый босс (СИ)"
Автор книги: Марика Крамор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 32
Сегодня я дома. Взяла отгул перед выходными, потому что на работе нечем дышать. Каждую секунду я оглядываю пустой коридор. Смотрю на пустой экран телефона. Взглядом отворяю дверь пустого кабинета.
Я знаю, Камиля нет на месте. И мне больно представлять, что в его мыслях другая. А эти оправдания … Не верю я ему. Просто не верю. Не бывает такого.
Звонок в дверь.
– Сиди, Алин, я открою, – глухой голос мамы раздается из кухни.
Я попросила её зайти на часик. Отгул отгулом, а мои дела никто за меня разбирать не станет.
Ну ладно. Откроет так откроет.
Мама в последнее время немного изменила своё поведение. Мозги больше не пилит. Намеками не закидывает. А ещё она вчера перед уходом спросила, не случилось ли что-то у меня. Пришлось натянуть радостную улыбку и заверить, что у меня всё лучше всех.
Ну да. Лучше. Как же.
Камиль звонит каждый день. Чаще всего утром. И каждый звонок остаётся без ответа. А какой смысл отвечать? Услышать жалкие оправдания? Никакие «можно приехать?», «как вы?», «на улице холодно, одевайтесь теплее» не способны поколебать моё решение.
«Я же тебе правду говорю, Алин».
Мне такую правду бывший заливал по сто раз на дню. Кушали уже, знаем. Да и вообще. Если так подумать… У нас изначально не было разговоров о каком-то взаимном настоящем интересе и общих планах на будущее. Надо найти в себе силы признать: я изначально хотела только раскрепощённого секса с обалденным мужиком. А тут ещё и грозный руководитель попался. Вообще-то звучит гордо: я сплю с владельцем клуба. Ага, очень круто. Особенно, когда по нему с ума начинаешь сходить, ждёшь внимания, звонка, взгляда…
С Камилем было крышесносно, незабываемо, страстно и горячо. Это единственное, что меня интересовало когда-то. Вот и сейчас не стоит корчить из себя обиженную невинность. Человек десять лет женат, а я отдалась ему на ксероксе в общем коридоре и стонала при этом, как…
Господи, как же с ним было классно. И нужно просто взять себя в руки и вовремя поставить точку. У него своя жизнь. У меня – своя. Спасибо ему за то, что показал, какими вкусными, несдержанными и откровенными могут быть интимные отношения.
На работе я неизменно пытаюсь избегать бывшего любовника, постоянно отмазываясь от его мелких поручений и всё также стремлюсь с ним сталкиваться только в присутствии третьих лиц.
Я даже когда домой ухожу, стараюсь делать это в разное время и с разных выходов: чередую парадный со служебным. Пока что работает безотказно. Да и у Камиля, откровенно говоря, слишком много неотложных дел, чтобы бегать за женщиной, которая ему никто. Звание любовницы оказалось совсем мерзким при данных обстоятельствах.
– Алиночка, – в кухню неуверенно протискивается голова мамы, а сама она остаётся стоять за дверью. – Там к тебе девушка. Представилась Марией.
Внутри до боли царапает чувство горечи. Зачем она пришла? Сообщить, какой у них счастливый брак был до меня? Навешать пару общепринятых ярлыков? Сказать, что таких, как я, у Камиля ворох и маленькая тележка? А у них всё по-настоящему и нифига этот брак не фиктивный?! Или обвинить меня в предстоящем разводе?
Ну почему они просто не оставят меня в покое, продолжая миловаться в своём шикарном загородном доме?! С каким-то там еще мужиком из Америки!
– Иду, – роняю кисло и засовываю ноги в домашние тапочки.
Выгляжу я сейчас по-домашнему просто: обычные шаровары и майка в облипку. Соперница из меня в таком наряде, мягко говоря, никудышная. Рядом с Марией я чувствую себя жалко.
На неё даже смотреть тяжко. Какая же она шикарная. Такая элегантная. Миниатюрная. Не то, что я со своей расползшейся пятой точкой – как меня ещё ксерокс выдержал?!
– Алина, здравствуйте, – начинает гостья приятным нежным голосом. Даже в такой мелочи она лучше меня!!! – Я – Мария, вы, скорее всего, меня хорошо запомнили. Мы можем поговорить? Наедине. Я бы хотела извиниться.
Ничего себе начало!
Ступор напал на меня сразу же после слова «извиниться».
Я шокированно моргаю и пожимаю плечами.
– Можем на кухню пройти. Только сразу говорю, у меня немного времени.
– Я не задержусь надолго. Я вчера из Штатов прилетела, только чтобы увидеться с вами.
Странная ситуация. Я спала с её мужем, а она ведёт себя так, будто это она лишняя. Она сдержанна и не требует, а просит поговорить.
Желание видеть её не слишком велико, но любопытство, для чего же всё-таки она пришла, берет верх. Подруга. Ага…
– Чай, кофе? Есть какао, – предлагаю якобы гостеприимно.
– Нет, спасибо.
Мы проходим на кухню, предварительно я предупреждаю маму, чтобы она по возможности не пускала ко мне Артёма
– Алина, мне очень жаль, что наше знакомство вышло таким странным и очень неприятным для вас.
Я вообще-то за словом в карман обычно не лезу, но тут у меня, вот честно, дар речи пропал.
– Я из-за границы прилетела в тот день. И я не знала, что у Камиля гости будут. И что он с девушкой своей будет. Вы, бога ради, извините за ту глупую шутку.
Вместо чая мне отчего-то захотелось пригубить что-нибудь покрепче. Она ещё и оправдывается?!
– У нас с Камилем ненастоящий брак. Ну, то есть, всё оформлено официально, но мы с ним просто друзья.
– Зачем вы мне это рассказываете? – перебиваю, начиная догадываться. Её Камиль попросил приехать?
Я всё же вовремя закрываю рот, щелкаю чайник и достаю заварку в пакетах. Потому что крупнолистовой высокогорный любимый чай Камиля закончился.
– Я знаю, что вы поругались, и чувствую себя виноватой. И хотела бы немного прояснить ситуацию.
Наливаю себе чай. Марии – воды, и ставлю стакан перед ней.
– Никто не обязан оправдываться.
– Мы расписались несколько лет назад. А последние четыре года я живу в Штатах. У нас с Камилем вообще никогда ничего не было. Правда. Даже не целовались ни разу.
– Мария, я не хочу показаться грубой, но я вас совсем не понимаю. И ваши слова кажутся, мягко говоря, странными.
– Давайте я вам расскажу кое-что. Мы с Камилем знакомы со школьной скамьи. Воевали тогда сильно. Ну как и многие мальчишки и девчонки в начальной школе. Потом подружились: гуляли большими компаниями, общие вечера, школьные пикники, вылазки… и как-то эту дружбу пронесли сквозь года. А потом получилось так, что я попала в беду. Достаточно серьезно. Да что уж там… Вляпалась по самые уши. И только Камиль отважился мне помочь. И в беде не бросил.
– Об этом он мог мне и сам рассказать. Но он промолчал. Поэтому ваше прошлое только ваше.
– Нет-нет. Вы правда не так всё понимаете. Мы с Камилем пару месяцев назад обсуждали наш развод. Я приехала по делам, ну и чтобы окончательно договориться. И получается… не вовремя совсем заявилась. А за ту шутку насчёт жены вы простите меня, Алина. Подобное для нас с Камилем в порядке вещей. Было… Мы всегда с ним были на одной волне. Но в той ситуации это оказалось сишком неуместным и некорректным. Честное слово, я просто не подумала тогда. Ляпнула по привычке.
Она смотрит на свои руки и протягивает мне ладонь:
– Даже колец нет. Мы не носим. Правда. Мы расписаны, но лишь обстоятельства вынудили нас.
– Мария, нет таких обстоятельств, когда приходится идти на такой серьёзный шаг. Да и дело не в том, что всё это фикция. Он не был со мной откровенен. Потому что у нас не те отношения. Вот и всё. И я не хочу вдаваться в подробности.
– Он так орал на меня после случившегося, – заявляет неожиданно. – Первый раз с самого детства, – гостья весело смеётся, стеснительно прикрывая рот. Зачем? У неё очаровательная улыбка. И сама она вся такая нежная. Ухоженная. Нет, если уж положить руку на сердце, то в плане фигуры я сейчас тоже выгляжу вполне себе конкурентоспособно, всё-таки старания Димы не проходят бесследно! Но! Образ Марии кажется мне верхом совершенства. – Такого наезда я даже не ожидала. Чуть уши в трубочку не свернулись. Самыми безобидными были слова: «Ты меня капитально подставила». А всё из-за вас, Алина.
– Глупости. Я ему никто.
– Вы извините, если я не в своё дело лезу. Я просто мальчика заметила. Сын ваш?
– Да, мой. Артём.
– Ваш с Камилем общий? – она беззаботно пожимает плечами, и ее брови заговорщицки взмывают вверх. – Они похожи просто… ну, волосы нет, а лицо… очень даже!
– Нет, – резко произношу и только сейчас думаю. А ведь, правда, похожи. Артём немного светлее. Но глаза карие. Даже объяснить сложно. А на Матвея с зелёными глазами, квадратным лицом и светлыми волосами он совсем похож. – Нас с Камилем совсем ничего не связывает.
И как все это понимать? Они оба твердят одно и то же, но никто никаких подробностей говорить не хочет. Ну да. Это же только их. Личное. Поднакопилось такого, наверное, за десяток-то лет!
У нас с Камилем точно ничего не получится. Нет, нет и нет. Я уже решила это непоколебимо. Поэтому скудные попытки внушить мне, что у них с Марией действительно нет отношений, не возымеют никакого действия! Нет!
Но сердце всё же дрогнуло, призывая разум на помощь.
Ну это правда странная ситуация, когда она сама пришла его защищать!
Я высказываю часть своих мыслей. А что?! Пусть и она поймёт, как глупо звучат их с Камилем объяснения.
– Я когда ещё в институте училась, познакомилась с мужчиной… – Мария тяжело вздыхает, и спина её напрягается. Очевидно, слова даются ей тяжело. А я вмиг чувствую перемену её настроения. – Вот… – снова короткая пауза. – Он так отличался от всех мальчиков, которых я знала. Такой немногословный. Закрытый. Грозный. Суровый. Резкий. В общем… влюбилась. Дурочка. Наши отношения завязались слишком быстро. Он очень красиво ухаживал. Дорого. Подарки, огромные букеты цветов, крутые тачки, постоянно разные, рестораны. Все было как в сказке. Его на мне перемкнуло, а мне и за счастье было. А потом я узнала, чем он зарабатывает себе на жизнь.
– И чем же? – уточняю несдержанно.
Я немного ближе подаюсь к Марии – интуитивно – и слышу тихий ответ:
– Наркотики. Он оказался непростым человеком. Через своих людей и по своим каналам толкал эту дрянь зависимым подросткам. Детям, понимаете? Которые ещё незрелые умом и без головы. Думать там ещё нечем. Девушкам. Парнишкам. Как я примерно тогда была. В общем… я когда узнала, сразу от него ушла. Точнее, попыталась уйти. А потом начался ад…
Маша опускает глаза на свои руки, и я понимаю, как сложно ей продолжать свой рассказ.
– Он постоянно преследовал меня. Я так его боялась. Потому что он проявил своё истинное лицо. Его люди вылавливали меня на улице. Силой заталкивали в машину и увозили к нему. Он руку на меня поднимал неоднократно. Грозился накачать химией, если я буду и дальше его отталкивать. Говорил, что всё равно ему буду принадлежать, любым способом. Даже таким. Сказал, не отпустит никогда. А не захочу – людям своим отдаст. Вот с таким зверем свела судьба. И никто бы против него не пошёл. Некому заступиться было. Отец в тот момент ушёл из жизни. И я до сих пор боюсь представить, что это он виноват в его смерти.
– И что произошло потом?
Маша замолкает надолго, а я не выдерживаю. Сердце замирает.
На мои глаза наворачиваются слёзы. Даже представить такое страшно. Есть же люди с больной психикой. Точнее… нелюди.
– Камиль как-то увидел меня всю в слезах. С синяками на запястьях. И я ему все рассказала. Вы ведь знаете, кто его брат? Он тогда уже всю область в узде держал. Да, – видя мой вопросительный взгляд, Мария кивает головой. – Он к Марибу пришёл за меня просить.
– И Мариб согласился помочь, – уверенно произношу, но дальше впадаю в ступор.
– Нет. Мариб сказал, что ему туда лезть нельзя. Что это совсем другая сфера влияния. И он с наркотой не связывается. Это против правил. Иначе «братья» против него выступят. А это может привести к росту недовольных и свержению власти. В общем, последствия могли быть плачевными.
– И что, совсем никак не помог?!
Мария кривит губы, и я вижу, что разговор ей даётся очень тяжело. Это как исповедь. Перед посторонним человеком. И она продолжает рассказывать дальше. Обнажая душу…
– Он сказал, что этим только хуже сделаем. Что ему не позволят «впрягаться» за каждого поперечного, тем более, бодаться с самим Вараздатом. И он на это не пойдёт. Потому что я для них всех никто. Но… – ее голос дрожит, – если бы я приходилась ему кем-то… дальней родственницей, например, он мог бы давить на то, что затронуты его интересы. Тогда был шанс и меня отстоять, и власть свою тоже.
С замиранием сердца я слушаю эту душераздирающую историю.
– И тогда… – она горестно прикрывает глаза, а потом смотрит на меня в упор, – Камиль предложил нам расписаться. В тайне. Потому что Мариб не позволил бы. Проблемы бы начались у всех. А я согласилась, конечно. Больше за меня некому было заступиться. Никто бы другой не осмелился против Вараздата пойти. Когда Мариб запретил меня преследовать, потому что я стала женой его брата и вошла в его семью, Камиля избили. Очень сильно. Алина, это было ужасно. Просто отбитый кусок мяса… я такого никогда не видела. До сих пор я себе простить не могу.
Мы с ней вдвоём плачем, а соленые капли падают на стол. Так вот откуда шрамы. Несколько тонких рубцов на животе и на руке. А Камиль всегда отмахивался, когда я спрашивала, говорил ерунда это. Дело давно минувших дней. Подрался, мол, в детстве.
– И у Мариба какие-то проблемы тоже начались. Поговаривали, на него охоту открыл один из претендентов на его место, он бизнес его хотел к рукам прибрать. До сих пор помню, как его имя шепотом произносили. Беркут.
Сердце мое перестаёт биться. Беркут?! Тот самый Беркут?! Муж Яны?! Они с детьми присутствовали однажды на семейных посиделках. Как раз, когда Камиль выпил и меня впервые зажал в тиски и полез с поцелуями! Хорошо, что я сижу, иначе точно на пол бы грохнулась!
– В общем. Как снежный ком все навалилось, – дрожащим голосом продолжает Маша. – И Камиль с Марибом полностью перестали общаться тогда. Долго они не разговаривали. Но Мариб все равно принял меры, и нас больше не трогали, хоть он и обзывал брата придурком без башки. Мне кажется, они только последние года два стали нормально общаться.
– И как вы жили в то время?
– Тяжко. С деньгами проблемы сначала были. Отец у меня вёл свой бизнес. Но после его смерти все активы отошли мне. А я в этом полный профан. И я передала всё в управление Камилю, а он разгребал. Долго всему учился. Не всегда всё получалось. Но разобрался. И до сих пор управляет всем самостоятельно, а я получаю от него внушительное содержание – проценты капают. А потом Камиль ещё и свой собственный бизнес открыл. Он умный очень. И пробивной. Привык головой работать.
Я смотрю на свои руки и понимаю, что одна мысль не даёт покоя.
Разве хоть один мужчина пошёл бы на такой шаг, если бы не любил девушку? Нет. Вряд ли. И мне кажется, до сих пор Камиль ее любит. Только, видимо, отдачи нет. Ей он не нужен. Она лишь благодарна ему. Слишком благодарна… Столько лет уже прошло… Как всё запутанно оказалось…
– Алина, я догадываюсь, о чем вы думаете. Но… нет. У нас никогда с Камилем ничего не было. В самом начале я ему была так благодарна… признаюсь. Если бы он тогда настоял, я бы стала ему настоящей женой. Но он не настаивал. Ни разу. Хоть мы какое-то время и жили под одной крышей. И сказки про нас знакомые тогда рассказывали. Мол, любовь такая у нас неземная была, что он меня из лап криминала вырвал. Нет. Враньё всё. Он мне вторую жизнь подарил. Свободную. Настоящую. А я ему, видите, как отплатила? Камиль так смотрел на вас. Так злился, что я приехала без предупреждения. Алин. Извините меня. Я испортила вам выходные и, кажется, отношения с Камилем сейчас рассыпаются тоже по моей вине.
– Вы ни при чем. Просто…
– Просто вам надо спокойно поговорить. Вы теперь знаете, какой он человек. Он очень хороший.
– Вы сказали, что уже обсуждали развод?
– Да. Он сказал, что пора уже. А у меня в Америке любимый мужчина. И он знает о фиктивном браке. Точнее, недавно узнал. Но принял с условием того, что брак будет официально расторгнут. Вот я и приехала обговорить. И дом, где мы с вами впервые встретились так печально, Камилю принадлежит. Он не любит жутко эти загородные вылазки: дитя каменных джунглей. Я поэтому и не рассчитывала его там встретить. Но он вас привёз. Потому что вы, наверное, любите такой отдых. Мы в этом доме тогда и жили, когда нужно было. Для всех.
С упавшим сердцем слушаю её речь. И не понимаю. Почему Камиль раньше не сказал? Если бы всё не зашло так далеко, возможно, правда бы легче воспринималась.
Глава 33
Руки дрожат, я листаю негнущимися пальцами контакты и останавливаюсь на его имени.
Тяжело без него. Очень.
Если мы не поговорим и не объяснимся, то…
Он не рассказал и не передал основную суть. Я теперь понимаю причины…
И боюсь, что Маша ещё для него что-то значит. Что он просто сам этого не понимает или не признаёт… А нам все же надо спокойно поговорить.
Слышу долгие гудки в трубке, на душе тягостно.
– Алина… – раздается бархатистый ответ. Голос Камиля растерян. Я знаю, он потрясён. И догадываюсь, что сейчас мужчина подбирает правильные слова. – Привет, солнышко. Я даже не надеялся, что ты позвонишь.
– Камиль… привет. Я не сильно отвлекаю? – нужно было сначала подумать, что я ему скажу. А сейчас буду блеять в трубку. Вот глупая!
– Ну что ты, малыш, нет конечно. Я очень рад слышать твой голос. Скучаю сильно…
Спасибо ему. Спасибо, что он это говорит. Так намного легче.
– Камиль, ко мне Маша приходила.
– Что?! Когда?
– Да вот, недавно ушла. Мы на кухне чай пили.
– Не знал, что она вернулась. Она не у меня живет, Алин, честно.
– Да я не об этом. Она мне рассказала кое-что. Может… – а если он не захочет? А если он скажет «нет»? Что тогда делать? – Может, ты заехать сможешь? Я знаю, что поздно уже, но…
– Приеду, Алин. Прямо сейчас?
– Как получится у тебя.
– Хорошо. Вам привезти что-нибудь?
– Нет-нет. Ничего не нужно. А… – почему-то только сейчас об этом подумала, – ты же голодный? Мы бы могли…
– Нет. Всё нормально. Ты и так устаёшь.
– Тогда жду.
– Не уснёшь? – осторожные нотки его голоса сменяются тёплыми.
– Я поставлю таймер на сорок минут.
– Я буду через три, – замечает уже расслабленно, с ленцой в голосе.
Эмм… в каком смысле? Он под дверью, что ли, сидит?
– Не поняла.
– Я к тебе и так еду. Поговорить хотел. Не могу больше на расстоянии. Ну не могу.
Обожаю его. Как я его обожаю!
– А… ладно. Только мне Артёма уложить надо. И у меня мама ещё дома.
– Мне в машине подождать?
Этот настороженный вопрос на самом деле значит намного больше, чем кажется на первый взгляд. Он глубже. Острее.
На самом деле он означает: мы так и будем прятаться или я могу беспрепятственно находиться рядом?
Ты, наконец, впустишь меня в свою жизнь или мне снова ждать «у обочины»?
Ты готова быть моей женщиной безоговорочно или всё ещё мне не веришь?
– Нет, не нужно. Поднимайся сразу.
– Лилиль!
Артём сразу же бросается Камилю под ноги и виснет на отглаженной штанине, оставляя заломы на ткани.
Зато мама выжидательно поджимает губы и оглядывает мужчину с ног до головы. Я предупредила её, что ожидаю гостя, но она всё равно очень настороженно встречает Камиля.
– Антонина Петровна, – представляется сама, а я понимаю, что очень торможу. Как-то всё очень быстро получилось всё же. Я не сориентировалась.
– Да, это мама моя. Мам, познакомься, это Камиль.
Мужчина подхватывает счастливого Тёмку на руки и вежливо замечает:
– Рад наконец-то познакомиться с мамой своей девушки.
Камиль отвешивает маме пару комплиментов, и я вижу по её реакции, что мужчина ей нравится. Её губы дрогнули и теперь представляют собой лёгкое подобие улыбки.
– Взаимно. Я домой уже собираюсь. Алин, может, Тёмочку с собой забрать до завтра?
Я понимаю, что, возможно, это и неплохое предложение. Именно сегодня.
Но именно сегодня разговор будет серьёзный. И я бы хотела, чтобы Камиль понимал: вот она – моя жизнь. Уложить Артёма, почитать ему сказку на ночь. Уделить ему время и внимание. Что сын – неотъемлемая часть моей жизни, которую уже никуда не выкинуть.
И то, будет ли Артём сегодня с нами или нет, словно является отражением решения Камиля. Принимает ли он всё как есть. Есть ли в дальнейшем мы. Или отдельно я и он…
Перевожу вопросительный взгляд на мужчину, молчаливо спрашивая его мнения. Мне это нужно. Мне нужно понимать, к чему мы идём.
Артём обнимается. Камиль крепко прижимает к себе моего сынишку и, твёрдо глядя на меня, показательно мотает головой.
Нет. Он не разрешает отдавать Артёма. Он думает о том же, о чем и я.
– Нет, мам, мы вместе сегодня.
– Ну смотрите. Как скажете.
Как только дверь за её спиной закрывается, Камиль проходит и свободной рукой обнимает за талию. Прижимает к себе и обрушивает на меня голодный поцелуй.
– Разувайся. И руки не забудь помыть, – шутливо замечаю, и Камиль улыбается.
Артёмка уснул быстро. Но перед этим целый час они с Камилем играли: смеялись, бросались шариками из бассейна, устраивали гоночные соревнования. Я даже купать сына не стала. Он уже еле на ногах стоял. Время давно перевалило за привычные десять вечера.
– Ну что, уснул? – уточняет Камиль, как только я оказываюсь на кухне.
– Да. Почему ты отказываешься от ужина? Ты ведь голодный.
– Успеем.
Подходит и обнимает меня, бережно прижимая к себе. Пятится назад и опускается на стул, а я, получается, уже сижу у него на коленях.
И выдаю один из главных вопросов, что жужжат в голове и не дают покоя.
– Почему ты пошёл на такой шаг? Ты рисковал и собой, и братом, и перспективами своей личной жизни.
– Кроме меня некому было вступиться.
– Нет, не поэтому. Она для тебя много значила. А сейчас что?
– Ты хочешь посмотреть на всё моими глазами?
– Если ты не против.
– Хорошо. Слушай…
Вздыхает.
– Мы с Машей вместе учились в школе. Как это бывает: дергал её за косички. Просил списать домашние задания. Потом подросли. Повзрослели. Стали время проводить в общих компаниях. У неё мальчишек много было. У меня – девчонок. Дружили просто. Без всякого. Потом вышка. В разных ВУЗах были, но гуляли также вместе. Её парень как-то бросил. И она какое-то время перестала в наших кругах быть. Говорила, не хочет в шумную компанию. Ну я её стал гулять звать. Мы с ней сблизились. Не в том смысле! – мгновенно реагирует Камиль на мой прищуренный взгляд.
– А потом я девушку встретил. Думал тогда, что она самая красивая. Дурак такой был мелкий. Знал бы, что моя самая красивая будет меня ждать через несколько лет… в будущем… внимания бы даже не обратил. Но тогда влюбился по уши. Сама знаешь, в юношестве всё воспринимается очень остро, а чувства первые тем более. В общем, долго я за той девушкой бегал. А она держала меня на расстоянии. Говорила, что вся такая правильная. Ни с кем ни-ни. А я капец как хотел первым у неё быть. Прям свет клином на ней сошёлся. Думал, любовь до гроба. Я за ней ходил как привязанный. А потом знаешь что? Она как-то пришла ко мне вся в слезах и заявила, что беременна от друга моего. Это такой удар был… страшное потрясение. Я слишком близко к сердцу это воспринял. Перестал общаться со всеми ребятами из нашей компании. На универ забил. Думал, что я лопух никчемный. Что все не так делал и ни на что не способен. Мою самооценку нужно было отскребать от плинтуса. И знаешь, кто сделал это?
– Маша?
– Угу, – обнимает крепко и щекой моего виска касается, – она меня за уши вытянула из запоев. А я тогда уже у брата ключи от машины тырил. Он узнал как-то… ты ж знаешь, да, что он всю жизнь киукушином занимается? В общем, я после этого поспешил тоже на рукопашку записаться. Тот период моей жизни был не слишком приятным. Гордиться мне нечем. И отец постоянно нотации читал, что я под откос пошёл.
– А мама?
– А мамы у нас с Марибом, можно сказать, не было. Она от отца ушла, когда мне три года было.
– Ужас.
– Ну да. У нас в семье это не обсуждалось никогда. Не принято у нас разводиться. В общем, отец с Марибом меня лишь добивали. А Маша… ну как-то она меня вытянула из этого постоянного блядства. Но у нас ней реально ничего никогда не было, Алин. Мы просто сдружились. Везде вместе ходили. Совета друг у друга спрашивали. Потом она со мной поделилась, что познакомилась кое с кем. Пропадать стала. Рассказывала мало. Говорила, что старше он. Подарки дарит. К себе забирает часто. А потом я её как-то нашёл на улице. Всю в слезах. И кровоподтеках. Ты думаешь, я бы мимо прошёл? Я к Марибу, а он… чуть голову мне не открутил. Сказал даже не приближаться к Маше и не лезть. Мол, меня в могилу положат и живьём закопают. Вараздат Машкин – отмороженный. Он по наркоте главным был. И там общие правила не работали.
– И ты предложил расписаться, чтобы Мариб не мог отмахнуться?
– Да. Я и брата подставил. Но этот псих бы её убил, понимаешь? За то, что с ним не хотела быть. За то, что знала, что не следует знать. Меня когда тронули, Мариб вступился. Тогда чуть ли не война началась, но братишка выстоял. И нас отстоял. Со мной даже словом после этого не обмолвился. Отец тогда погиб при странных обстоятельствах. Я до сих пор думать не могу, что из-за меня это. Но врачи сказали – сердце. И брат подтвердил. А Машка вон жива, здорова. И я тоже.
– А Маша сказала, что её отец тоже погиб…
– Да, – со вздохом отвечает Камиль. – Доказательств нет. Но Мариб говорит, что это Вараздат виновен. В общем… Алин. Те времена прошли давно. Мы с Машей расписались, только чтобы брату дать возможность отстоять её. А когда время прошло… я уже занимался фирмой её отца. А она все уехать мечтала. Сказала, не может в России жить. Тошно. Да и там у неё подруга. И никому этот штамп не мешал, вот правда. Спустя время, когда мы разъехались, все уже об этом забыли, да я и сам иногда забывал. А потом… Я просто боялся тебе рассказать. Ты же ушла бы. Я без тебя уже не могу и не хочу.
– А к девушке той когда остыл?
– Да когда кровью истекал перерезанный, то о ней ни разу не подумал даже. Алин, рассказывать в подробностях такие вещи… не хотелось. Ты веришь мне?
– Верю.
Из спальни раздается возня. Спустя пять секунд коридор наполняется тихими посторонними звуками.
Артём босиком шлепает к нам на кухню.
– Я его уложу и вернусь.
Камиль придерживает меня за затылок и проводит языком по моим губам, заставляя их раскрыться. На три секунды обрушивает всю мощь голодного поцелуя и также неожиданно отпускает.
– Я соскучился.
Его ладони дерзко сжимают мои ягодицы. Рывок, и я оказываюсь прижатой к каменному члену.
Артём проснулся и пришел за водой. Последнее время у него появилась новая фишка: «пить хочу» поздно ночью. А я ещё не успела приноровиться. Постоянно забываю поставить стакан на тумбе у кровати. Одно радует – после того, как утолит жажду, засыпает он быстро и без проблем.
Я сижу на мужчине верхом, а его руки неутомимо шарят по моему телу.
Камиль уже стянул с меня футболку. Лифчик я расстёгиваю сама и откладываю в сторону. Мой неукротимый босс жадно тянется к груди, тут же втягивая в рот сосок. Его ласки незабываемы. Они кружат голову, пуская электрические разряды к пояснице. Распространяют нежный трепет по организму.
Камиль кладет ладонь мне на живот и уверенно движется вниз. Коротко поглаживает меня, а я не могу успокоить дрожащее дыхание. Хватаю воздух чаще, когда он проталкивается пальцами, осторожно лаская. Движения его неторопливы. Глухие стоны вырываются из груди.
Нет сил больше терпеть. Забираюсь ему под белье. А он помогает стянуть с себя трусы. Дотягиваюсь до набухшего члена, обхватываю ствол, медленно скользя. И чувствую, как Камиль порывисто подаётся навстречу. Глаза его непроницаемы. Давно уже потемнели от страсти. Я начинаю гладить член и ускорять темп, а Камиль наклоняется и сосет соски, жадно облизывая то одну, то другую вершинку.
Направляю в себя головку, чуть приподнимаясь. Откидываю голову назад и начинаю очень медленно насаживаться на член. Камиль снова стонет, впиваясь в ягодицы. А я наслаждаюсь тем, как он заполняет меня.
Вцепляюсь в крепкие мужские плечи. Чуть привстаю, насколько это возможно, насаживаюсь до упора и одним резким толчком принимаю его в себя полностью. И тут же начинаю двигаться и ускорять движения.
Истосковалась по нему.
Камиль с чуть приоткрытым ртом громко выдыхает и толкается навстречу. Дерзко и быстро. Он уже лижет упругий холмик, целует местечко между грудей.
Но руководить мне он позволяет недолго. Перехватывает мои бёдра, впиваясь пальцами, и ускоряет темп.
Всё происходит так быстро, что я не успеваю сориентироваться. Камиль привстает и усаживает меня на стол. Придерживает за талию и продолжает яростно двигаться.
Прижимает к себе, продолжая врезаться каменным членом. Голодный. Его аж потряхивает от напряжения. Хочется что-нибудь услышать от него. Ласковый шепот, какой-нибудь комплимент, что угодно… Я знаю, Камиль и так еле сдерживается, чтобы и я могла дойти до пика, но… так хочется. Просто знать, что мы близки не только физически. Так хочется знать и быть уверенной, что меня ему точно достаточно…
– Я пиздец как скучал, – вырываются слова. Вернее, грубый шепот.
Тело подстраивается само.
Я прогибаюсь в пояснице, вновь подставляя затвердевшие соски несдержанным ласкам, а Камиль слишком сильно прикусывает набухшую вершинку.
– Аах, – слетает с губ, и я резко напрягаюсь.
Интимные мышцы конвульсивно сжимаются, и неудержимая тёплая волна проносится по организму. А я замираю, впиваясь в плечи своего мужчины, оставляя кроваво-красные полумесяцы. Этот человек только что заслонил мою вселенную. Заполнил собой пустоты моей жизни, подарив умиротворение и уверенность.
Камиль продолжает толкаться, а его движения становятся неудержимыми, он обрушивает на меня всю свою страсть и желание. И замирает, стараясь отдышаться, крепко сжимая мои бёдра.
Опускает голову, касаясь лбом моего плеча. И тут же сердце начинает бешено стучать о рёбра, потому что Камиль сдавленно произносит, а голос его срывается, оттого что напряжение ещё не покинуло организм.
– Люблю тебя, – ещё три вздоха, грудь его ритмично вздымается. – Алин. Я тебя хочу всю. Как есть. С твоим прошлым. И с нашим будущим. Полностью и без остатка, чтобы ты моей была. Но только на взаимной основе. Скажи, я тебе нужен?
Заглядывает в глаза и ждёт моего ответа. Настороженно. Пристально. Потемневший взгляд в обрамлении бархатных чёрных ресниц серьёзен как никогда.
– Очень нужен, – глажу его затылок и чувствую, как в носу начинает щипать. И слёзы появляются на глазах. – Очень.
– Я оформлю развод. Скоро уже. Маше я объяснил, что у меня теперь семья и что ко мне без предупреждения приезжать больше нельзя. Потому что в моем доме отныне есть хозяйка. И я не хотел врать тебе. Просто боялся, что ты не поймёшь. Промолчать проще было.
– Я поняла уже, – кладу указательный палец, накрываю его губы. – Надеюсь, никаких больше сюрпризов не будет?
