Текст книги "Осколки наших жизней (СИ)"
Автор книги: Марика Эш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Ламара (рисунок Марины Терещенко)
Мы с Иби не смогли сдержать слез, а после, попросили Воиса набить нам такие же татуировки в том же месте, что и у Хольса.
– Почему ты не сделаешь и себе тату с клевером? ― слегка надув губы, спросила у нашего мастера Иби.
– Потому что, у меня уже есть несколько тату на теле, и я, пока, не хочу, но вы все трое, Иби, в моем сердце, так что не думай, что я о вас забуду, ― подмигнул ей кареглазый брюнет, не убирая от кожи острую иглу с чернилами.
Стоит ли говорить о том, что тетя Алдора была готова убить меня и Иби, когда все-таки заметила наши нательные рисунки? В ее список «смертников» так же вошел Воис, который: «Сотворил с вами это безобразие, которое ни один мой отвар стереть не сможет!» и Хольс, потому что: «Я думала он самый разумный из вашей веселой компании, но и он поддался вашему пагубному влиянию!»
Я засмеялась вслух, вспоминая те события, и провела большим пальцем левой руки по правому запястью. Четырехлистный клевер был таким же, как и семь лет назад, разве что слегка побледнел.
– Над чем смеешься? ― спросила меня Иби, только что вошедшая в спальню. Ее волосы были влажными, на теле завязано полотенце, а по загорелым ногам бежали капельки воды.
– Вспомнила, как мы сделали татуировки.
– О, хмельной Тартис[19], ― прошептала сестра. ― Убереги меня от еще одного такого запоя! Больше никаких татуировок! Голова болела месяц!
– По-моему у нас были пиршества и похлеще «Недели татуировок». Просто потом мы стали умнее и перед сном выпивали тетин рассол, ― напомнила я ей, приподнявшись на локте.
– Да, но та неделя у меня прошла, как в тумане! Нам повезло, что мама часто была в разъездах и не видела, что мы тут устраивали, а то бы она нам четверым надрала задницы.
– О, тогда тетя наверстала упущенное спустя месяц, когда увидела наши спины, ― засмеялась я. ― Помнишь, она тогда еще кричала, что этот сученок Воис специально уехал из Волисоля, потому что знал, что она ему оторвет голову за его художества.
Иби засмеялась подошла к шкафу и стала выбирать, в чем отправится на рынок. Она остановила свой выбор на струящемся бескорсетном светло-зеленом платье с длинным рукавом и достаточно глубоким декольте. Переодевшись, она завязала косу, выпустив спереди несколько прядок.
– Стоит краситься? ― задумчиво спросила она, касаясь своих губ. Баночки с сурьмой, красным и терракотовым пигментом и другой косметикой были расставлены в хаотичном порядке по ее столику. Некоторые из них были опрокинуты.
– Я наверно немного подкрашусь. Сегодня выходной, на рынке будет толпа людей, хочется выглядеть хорошо, ― поразмыслив, сказала я.
Иби кивнула и подвинула к себе пузырек с черным содержимым. Обмакнув туда кисточку, она стала подводить глаза.
– Хочу зайти сегодня к Хольсу в мастерскую, ― прищурившись, сказала я, вращая у себя на пальце мамино кольцо. ― Надо чтобы он сделал его чуть уже, ― добавила я, указывая на украшение.
Иби резко развернулась ко мне.
– Я-то не против, но ты же знаешь, как мама будет ругаться, если заметит, что ты его с себя сняла.
– Я уже купила точно такое, только сделанное из железа с позолотой. Она не увидит, если, конечно, мы сами не покажем. Я не расстаюсь с этим кольцом с шести лет. Сначала оно у меня висело вместо кулончика, а потом переместилось на палец, но оно большое, ― я потрясла рукой перед собой, и кольцо предательски стало соскакивать. ― Я его могу потерять в любой момент! Пусть я лучше пару дней похожу с подделкой, но, зато, потом я буду спокойна, что память о моей маме не потеряется, пока я, например, буду купаться или биться на мечах.
– Ага, или развлекаться с Воисом, ― ехидно добавила Иби, поиграв бровями.
– Верно, или развлекаться с Воисом! ― я показала ей язык.
Иби закатила глаза.
– Ну ладно, зайдем тогда сначала к Хольсу, а потом все остальное.
Я прокрутила кольцо еще несколько раз и погладила пальцем странные символы на нем. Поднявшись с кровати, я подошла к своему туалетному столику и вытащила из шкатулки практически такое же кольцо. Оно было легче и на нем не было узоров. Я сняла мамин подарок и надела себе на палец подделку. По моему телу пробежали мурашки, тело окутало холодом, словно ветер заключил меня в кокон. Я почему-то почувствовала себя голой и уязвимой. Дыхание участилось, и в голове послышался какой-то гул, словно я оказалась в помещении, заполненном болтающими людьми. Стало совсем не по себе, но я все же спрятала настоящее украшение в карман брюк. Голоса вскоре умолкли, и я успокоила свое дыхание.
«Ничего, потерплю немного, зато, потом ты будешь мне впору, и я больше с тобой не расстанусь!»
[1] В переводе с древне-эксихорского языка «Дар возмездия».
[2] Морспирус – Темный бог хаоса, лжи и ненависти.
[3] Сиера – Светлая богиня домашнего очага, доброты и справедливости.
[4] Псовелл – Темный бог искусства, развлечений и воровства. Считается красивейшим богом пантеона.
[5] Отрома – Темная богиня смерти. Считается, что в ее просторные дворцы в Загробном мире попадают только добропорядочные и хорошие люди.
[6] Остров с единственным городом-столицей Мидояром. Тут много курильных и развлекательных домов, где обслуживают самые искусные наложницы и наложники континента. Эсра´ (госпожа) Есель – управляющая городом, пристально следит за порядком. Все работники проходят обучение, тщательно следят за здоровьем и платят налоги. Работать им разрешается только с совершеннолетнего возраста.
[7] Нафисьерра – Светлая богиня любви, красоты и наслаждений. Главная покровительница о. Полумесяца.
[8] Существует пять Магических Отрядов: Анианты, Шпионы, Ведуны, Менталисты, Кинеты.
[9] Инзур – Темный бог клятв, возмездия, мести и обещаний.
[10] Маврита – Светлая богиня судьбы. Даже находясь в Бесконечных Пустынях, может влиять на жизни людей.
[11] Бесконечные Пустыни – место пребывания детей богов после смерти. Они не живут вечно, как их родители и не являются высшими существами. Однако людьми и магами их назвать тоже нельзя.
[12] Остров Сотуус – земное пристанище бога Морспируса. Истинные размеры острова – неизвестны, кроме того, туда невозможно попасть простому человеку или магу без приглашения самого бога хаоса. Он окружен дрейфующими скалами, способными потопить любой корабль. Жрецы с о. Мират говорят, что Морспируса не было в земном пристанище уже много лет.
[13] Это кровопролитное время известно в народе, как «Скорбные недели».
[14] Хеольса – Светлая богиня мудрости.
[15] Нулапп – Светлый бог мироздания и созидания. Супруг богини Хеольсы.
[16] Роя´л – крупная денежная единица Эксихоры в виде золотых монет.
[17] Маритания – небольшое государство на севере Эксихоры, которое славится своей мануфактурой.
[18] Гафтор – маленькое государство на северо-западе Эксихоры.
[19] Тартис – Светлый бог виноделия, развлечений и плодородия. Его всегда изображают рядом с бочкой эля и яблоком в руке.
Глава 2
Мы с Иби шли по оживленным улочкам города, приветливо здороваясь с каждым знакомым. Мои легкие наполнялись ароматами свежеиспеченного хлеба, корицы, цветов и лимона. Каждый дом, каждая торговая лавка пахла по-особенному, и, даже, с закрытыми глазами, я могла безошибочно определить, где именно мы идем. Я очень любила Батигар и считала его своей родиной. Хоть я и родилась в раксаранской Долине Псив, на границе опасного Леса Гарпий, всю свою жизнь я провела здесь. Свой отчий дом я не помню, разве что рисую его в своем воображении со слов тети Алдоры. А вот в этом городе я знаю все. Тут я произнесла первые осмысленные слова, пошла в школу, познакомилась с друзьями, впервые сломала руку, подралась, поругалась, посетила городской праздник, взяла меч в руки, влюбилась, поцеловалась, занялась любовью, научилась мечтать, и именно тут, в Батигаре, в небольшом городке на западе Волисоля, я стала взращивать свою месть. Как самый заботливый травник или цветовод смотрит за своими растениями, так же и я ухаживаю за ней, полирую и подпитываю, не дав ей утихнуть.
Да, я определенно любила Батигар и его людей. Вот мы проходим мимо дома семьи Сузар – они относятся к магическому отряду Кинетов. Эср Муран и его жена эсра´ Лизана, управляют стихиями. Кстати, именно они и приходят к нам каждые два месяца, чтобы зачаровать наш водяной насос. Лизана, управляющая водой, обеспечивает нам ее бесперебойную подачу, Муран, управляющий огнем, делает ее теплой. А вот дом и мастерская эсра Коулза, он тоже из отряда Кинетов. Обладая магией льда, помогает нашему местному кузнецу – Дармуро, создавать железные ледяные ящики, в которых продукты хранятся дольше. Кстати, Дармуро – обычный человек, но он прекрасно чувствует пламя и металл. Его оружие по качеству уступает, разве что, раксаранскому, выкованному великим кузнецом Фитром. Следующей по пути оказывается лавка Паулиты – она супруга Хольса и относится к Магическому отряду Менталистов, ее дар телепатия. Она умеет читать мысли, но никогда не пользуется этим даром в корыстных целях, во всяком случае, так утверждают она и Хольс. Ее родители были изначально против, что она выходит замуж за обычного человека, ведь ее предкам испокон веков покровительствовали Темные боги, и все, как один, обладали редкими способностями. Паулита не стала никого слушать, вышла замуж за любимого мужчину и открыла свою лавку с косметическими средствами. Сурьмой для глаз, пигментами для губ, век и щек, и еще кучей других кремов и бальзамов мы обязаны ей. Одним словом, в Батигаре кипела жизнь, ничем не хуже, чем в столице Волисоля – Охъяре.
Мы с Иби свернули в один из пустынных проулочков, которые вели к мастерской Хольса. Из-за угла показалась Каризма – длинноволосая пепельная блондинка с ярко-голубыми глазами, которая разглядывала себя в отражении стекла одной из лавок, торгующей тканями и прочими принадлежностями для шитья. Девушка улыбалась себе и поправляла лиф небесно-голубого платья, стараясь, как можно ниже опустить его и продемонстрировать миру бо′льшую часть своих маленьких грудей. Она была магом из отряда Менталистов, ее способностью была иллюзия. С нее можно было бы писать картины: высокого роста, примерно сто восемьдесят пять сантиметров, стройная девушка, с длинными ногами и изящными тонкими пальчиками, лицо в форме сердечка, россыпь веснушек, невероятно большие глаза и чувственные розовые губы, которые она всегда красила грязно-розовой помадой. По своей красоте она могла бы сравниться с Иби, только если моя сестра была теплым шоколадным напитком, который тебя обволакивал и согревал, то Каризма была кусочками льда, о которые легко пораниться. К ее божественному очарованию добавлялся самый сучий характер, а по отношению ко мне она еще и испытывала еле сдерживаемую ненависть, и причиной тому был Воис.
Ее противостояние со мной началось еще десять лет назад. В то время Воис только начал осознавать свою мужскую красоту и умело ей пользоваться, и мы, две тринадцатилетние девочки, попали под его очарование. По глупости, он как-то раз сказал Каризме, что возьмет ее в жены, когда она станет старше. Я была разбита, а моя окрыленная соперница серьезно вознамерилась выйти за Воиса замуж. Однако спустя четыре года, батигарский повеса не вспомнил о своем обещании и закрутил роман со мной. Как же я тогда злорадствовала! Сердце Каризмы было разбито, как и мое когда-то, а я стала ее главным врагом. По сей день, она считает, что именно я – единсвенная преграда на пути к ее счастью с любимым мужчиной. Из женской солидарности я бы могла сказать ей, что между нами нет ничего серьезного, никаких чувств и обязательств, и, если она желает, может его забрать себе, но у меня тоже был сучий характер. Каждый раз, когда она видела меня с Воисом, она приветливо здоровалась своей лживой улыбкой, а я разве что не облизывала парня с ног до головы. Мне доставляло невероятное удовольствие наблюдать за ее озлобленным раскрасневшимся лицом. Что касается Воиса, он поддерживал в отношении нее нейтралитет: был вежлив при встречах, но на флирт не поддавался. Когда я у него спросила, не слеп ли он на самом деле, потому что другого объяснения его отказа от Каризмы у меня не было, он ответил, что она красива, но он предпочитает эмоции и формы, а не холодную глыбу льда с телом богини. Обидел он меня или сделал этим комплимент, я так и не поняла.
Заметив меня с Иби, блондинка смерила нас презрительным взглядом, словно мы были червяками, а не людьми, вздернула носик и прошла вальяжной походкой от бедра. От ее высокомерного выражения моя кровь вскипела за секунду. Ветер, словно почувствовав мое гневное состояние, начал опасно трясти деревянную вывеску над лавкой, гласившую, что тут продаются самые лучшие ткани, привезенные из Гафтора.
– Милая Каризма, ты не здороваешься со мной потому что сейчас рядом нет Воиса, или потому, что сегодня рядом с ним буду только я? ― пропела я нарочито сладким голосом, обуздав свою ярость.
Иби прыснула от смеха. Каризма медленно развернулась, в ее глазах кипела холодная ненависть и ярость. Она могла бы меня ослепить, нагнать любую иллюзию, но это было против правил, внегласно установленных в Волисоле. За их нарушение можно было даже предстать перед городским судом. Мы не были с Каризмой на данный момент спарринг-партнерами, и я не представляла для нее прямую угрозу жизни, поэтому любое ее воздействие на меня было под запретом, тем более что у меня не было никаких магических сил.
– Ну, что ты, Ламара! Просто не обращаю внимания на ничтожество! ― выпалила она.
– Странно, ― я притворно нахмурила брови, словно пыталась решить какую-то сложную задачу.
– О чем ты? ― недоуменно спросила она.
– Говоришь, что не обращаешь внимания на ничтожество, а минуту назад разглядывала себя в отражении. Какое досадное противоречие, ― я театрально вздохнула.
Каризма уже была готова выцарапать мне глаза своими тоненькими пальчиками.
– Да как ты смеешь?! ― заверещала она. ― Ты безродная девка, просто шлюшка, которую трахает Воис!
– Да что ты? ― спокойно спросила я. ― Сдается мне, ты бы многое отдала, чтобы сегодня вечером на месте этой безродной шлюшки, ― я провела ладонью вдоль своего тела от макушки до бедра. ― Оказалась ты. Но не волнуйся, я обязательно поделюсь с тобой впечатлениями о том, какой Воис может быть горячий. Завтра, ну, или послезавтра, все будет зависеть от того, как долго мы с МОИМ мужчиной будем утолять нашу жажду прикосновений и проникновений! ― Не желая слушать ее ядовитые ответы, я развернулась и пошла по улице дальше, победно улыбаясь. Моя сестра шла рядом.
– Ты никогда не успокоишься?― усмехнувшись, спросила Иби, когда гневные крики Каризмы уже были не слышны.
– Не я начала эту войну. Я бы ее и не трогала, если бы она не ходила рядом со мной с провокационным лицом.
– Провокационным лицом?
– Ну, как сегодня, например. Ты видела этот взгляд?! Она вызвала у меня неконтролируемый приступ бешенства!
– В один день она не выдержит, и нашлет на тебя иллюзию, от которой твои мозги расплавятся.
– Это будет интересно, такого сильного соперника у меня еще не было.
– Для тебя и это соревнование? ― удивленно спросила сестра.
– Для меня вся жизнь – соревнование, Иби. Каждый мой день это соревнование с самой собой. Я не имею права на ошибку. Я – человек, а не маг и это значит, что я должна быть достаточно сильной для того, чтобы противостоять таким, как Каризма. Если я не справлюсь с ней, ― я слегка понизила голос так, чтобы меня слышала лишь моя сестра. ― Как я справлюсь тогда с Мехиларом? Она ничто в сравнении с ним, но даже простой поединок с ней, был бы опытом. Поэтому, я была бы невероятно рада, если бы хотя бы раз в городских соревнованиях приняла участие Каризма, но это ледяная ведьма слишком бережет свое высокомерное лицо.
– Так ты поэтому ее постоянно задираешь? Надеешься, что она решится в один день бросить тебе вызов?
– Да не задираю я ее, просто отвечаю ей взаимностью. Она совсем обезумела от любви к Воису, и вместо того, чтобы поговорить с ним, нападает на меня!
– Если она подойдет к нему поговорить, будет то же самое, что и с Малиоттой! ― недовольно пробурчала Иби.
– Нет. Ситуация с Малиоттой была три года назад, я все еще была влюблена в Воиса. Сейчас, ты прекрасно знаешь, что прежних чувств у меня к нему нет. Он мне дорог, я его хочу, но ничего более.
Иби хотела мне что-то ответить, но ее перебил голос Рульмины – юной внучки местного фермера эсра Тотвика.
– Здравствуйте, эс… то есть Иби и Ламара! ― девочке было четырнадцать лет, и она все еще порывалась перед нашими именами ставить уважительное обращение «эсра´». Мы с Иби настаивали, чтобы она к нам обращалась без подобных формальностей, мы были еще юны для господ.
– Привет, Рульмина, ― я ответила, улыбнувшись.
– Привет, милая, как там эср Тотвик? ― поинтересовалась у нее Иби.
– Все хорошо, только вот наша кобылка Йола, видимо, захворала. Дедушка попросил, чтобы я тебя привела, как можно скорее. Я приходила к вам домой, но никто не ответил. Ваша соседка сказала мне, что вы ушли в сторону рынка, и я стала вас искать, ― Рульмина произнесла это все на одном дыхании, словно заученный стих. ― Эс…то есть, Иби, пожалуйста, посмотрите, что случилось с Йолой! ― взмолилась девочка, округлив свои большие карие глаза. Ее рыжие волосы были растрепаны, пряди выбились из косы и прилипли к вспотевшему лбу. Видимо, она долго бегала по окрестностям, разыскивая нас.
Мы с сестрой переглянулись.
– Дойдешь без меня? Я пойду посмотрю, что с лошадью и потом подойду к Хольсу.
– Да, хорошо. Я тебя буду там ждать, ― ответила я сестре, и, махнув рукой, попрощалась с Рульминой. Иби развернулась и ушла в обратную сторону, по пути интересуясь у девочки, как давно их лошадь стала чувствовать себя плохо, и чем лечил животное фермер.
Эср Тотвик был из отряда Шпионов – следопытом, или как их еще называют, охотником. На вид ему было не больше сорока, но на самом деле, его возраст перевалил уже за двести лет. Когда-то у него было двое сыновей и дочь. Воспитывал он их один, потому что после рождения девочки, жена его бросила и уплыла со своим любовником на остров Инадис[1]. Старший сын – Экмус, погиб в путешествии к опасному острову Свироль[2] около ста пятидесяти лет назад. Говорят, он мечтал приручить одну из смертоносных и диких птиц – дактис, кровь которых, согласно легендам, была не только способна излечить любую болезнь, даже ту, которую не в силах были излечить Целители и Травники, но и наделить способностью к полетам. Ни в Эксихоре, ни в Дамдоре не было человека с подобной магией. Единственный, когда-то ступавший на наши земли, и умевший летать, был Морспирус. Даже у Мехилара не было такой привилегии. Поэтому дактисы были так ценны и желанны, но еще ни одному не удалось их оседлать.
Я о них знала от Иби, она изучила все известные книги и записи, посвященные этим удивительным созданиям, хотя информации было не так уж и много. Она тоже мечтала, если уж не приручить дактиса, то хотя бы увидеть его. У этих огромных птиц были фиолетовые или кобальтовые глаза, железные клюв и когти, невероятно прочное красное оперение, а магии они не поддавались. Дактисы были единственными обитателями острова Свироль, но, иногда их видели на берегах острова Софиты[3]. Они никогда не нападали на людей первыми, но свою территорию оберегали с особой кровожадностью, поэтому, такой любопытный человек, как Экмус, был обречен.
Второй сын – Иянир, погиб от смертельной лихорадки[4]. Эта болезнь поражает чаще всего магов и очень редко простых людей. Если не оказать первую помощь и не применить необходимые травы и отвары, человек умирает через полчаса после первого симптома, самым мучительным и ужасным образом. Я знаю, что спасти Иянира пыталась тетя Алдора. В то время мы только переехали в Батигар вместе с Эльмионом. Как моя тетя ни старалась, но сын Тотвика был уже обречен, слишком уж поздно распознали симптомы лихорадки.
Но самая загадочная и печальная история, пожалуй, постигла дочь фермера – Мидолу. Она была молода и очень красива, но совсем не разговаривала, с рождения. Однажды, в полнолуние она исчезла, даже эср Тотвик, будучи прекрасным следопытом, ее так и не смог обнаружить. По деревне пополз слух, что Мидола сбежала в Лес Гарпий, убила себя и стала одной из них, благодаря специальному обряду. День поисков сменялся другим, и когда, спустя две недели Мидолу уже хотели объявить без вести пропавшей, Тотвик попросил желающих собраться в небольшой отряд для похода в Лес Гарпий. Он до последнего надеялся, что сможет отыскать свою дочь там. Добровольцев было немного, потому что место считалось опасным, но среди согласившихся была тетя Алдора. Она приказала нам ждать ее возвращения дома, но дух приключений нас с Иби всегда привлекал. Мы собрали небольшую дорожную сумку, в которую сложили припасы и сменную одежду, а затем незаметно прокрались в одну из телег отряд. С нами хотели увязаться Воис и Хольс, но отряд отправился раньше. Путь до Леса Гарпий занимал пять дней, тетя Алдора нас обнаружила на третий. Она была в ярости, но возвращаться назад уже времени не было.
Спустя пару дней мы вошли в очень густой и темный лес. Не было слышно ни птиц, ни зверей, только шелест огромных крыльев. Тогда Иби сообщила мне, что слышит гарпий. Им было интересно, кто мы такие и почему пришли с женщинами и двумя детьми, ведь в это место, обычно, приходили только неверные или самонадеянные мужчины.
Гарпии были прислужницами богини Отромы. Это были женщины, которые когда-то погибли насильственной смертью от рук мужчины. Не найдя покоя в своей смерти, они просили богиню подарить им шанс на отмщение, взамен на вечную службу. Отрома давала такой шанс лишь избранным девушкам. Они получали долгую жизнь, прекрасный облик, а их необычное происхождение выдавали только змеиные язык и глаза. В те моменты, когда они обращались в гарпий, их тело трансформировалось: кожа покрывалась чешуей, из спины появлялись мощные перьевые крылья, вырастал хвост, вдоль которого красовались шипы, а их прекрасные белые зубы становились железными и острыми. У гарпий было всего два условия: они не могли покидать пределы леса и не имели права влюбляться в смертного. В образе прекрасных девушек они заманивали в свои сети ветреных мужей и женихов, или тех мужчин, которые приложили руки к убийству женщины. Гарпии развлекались с ними, придавались ласкам, а, затем убивали.
В тот день я заметила, как за мной и Иби следили две пары змеиных глаз из-за деревьев и что-то шипели.
– Что они говорят? ― шепотом спросила я у сестры.
– Они говорят, что узнали.
– Кого?
– Не знаю, кого. Просто говорят, что узнали.
– Почему ты можешь их слышать? ― вдруг спросила я.
– Потому что, прибывая в образе гарпий, у них преобладает звериная натура, а не человеческая, ― отрезала внезапно появившаяся за нашими спинами, тетя Алдора.
– Дочка, ― обратился к Иби эср Тотвик. ― Спроси у них, пожалуйста, не видели ли они мою Мидолу? ― в голосе мужчине слышалось отчаяние.
Моя сестра повернулась лицом к прячущимся гарпиям и стала дословно передавать их слова:
– Вы не найдете тут то, что ищите. Уходите отсюда прочь. Среди вас нет неверных мужей и вам тут делать нечего!
Казалось, что эср Тотвик за секунду постарел на пять десятков лет. Он понурил голову, с его глаз стали капать слезы. Мужчина потерял третьего ребенка и смысла в своей жизни больше не видел. Все присутствующие не произносили ни слова, просто слушали тихое рыдание убитого горем человека. Смотря на эсра Тотвика, я сама едва не расплакалась. Тетя Алдора подошла к нему и молча обняла, похлопав ладонью по спине. Мужчина безвольно обмяк в ее объятиях, продолжая ронять слезы.
Спустя какое-то время, когда в небесную синь взмыли два огромных тела с хвостами и огромными крыльями, эср Тотвик взял себя в руки и вытер слезы. Поблагодарив всех за помощь, он повел отряд к выходу из опасного леса с непроницаемым и безэмоциональным лицом.
Прошел почти год с момента исчезновения Мидолы, когда перед домом Тотвика оказалась корзина со свертком. Это была прекрасная девочка, не больше месяца от роду, так похожая на пропавшую девушку. К свертку была прикреплена записка, в которой было всего лишь несколько предложений:
«Это твоя внучка – Рульмина. Там, где я нахожусь, ей не место, и тебе тоже. Не ищи меня, папа. Береги себя и мою девочку. Я вас очень люблю.
Твоя М.»
Тотвик очень любил свою внучку, и хотя ему не давала покоя неизвестность о том, что приключилось с Мидолой, Рульмина смогла вылечить его израненное сердце.
Мой путь до Хольса лежал через городскую площадь. Обычно здесь организовывались различные празднества, соревнования, в которых я всегда принимала участие, общественные собрания, ярмарки и даже суды. Я шла, полностью погруженная в свои мысли, когда почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянувшись, я не увидела никого, кого бы могла серьезно заинтересовать. Мимо меня проходили горожане, кто-то приветливо улыбался, кто-то обходил стороной, но владельца взгляда я никак не могла обнаружить. Решив, что мне показалось, я двинулась дальше, однако ощущение, что за мной наблюдают, никуда не исчезло. Пройдя еще пару метров, я резко оглянулась и заметила, что у входа в таверну «Золотое руно» стоял до неприличия красивый мужчина. Его лицо мне не было знакомо, а внешний вид говорил о том, что он явно не из этих краев: темно-зеленый камзол богатого покроя, который облегал его стройное тело, черные брюки и кожаные сапоги. К его поясу крепился внушительных размеров меч с черным эфесом. Такое у нас себе не позволяли даже богатеи, разве что во время официального приезда короля Антихара. Мужчина был высок, широкоплеч, светлое лицо обрамляли вьющиеся черные волосы, скрывающие уши, челка была небрежно откинута назад. Под недельной щетиной можно было разглядеть квадратный подбородок и широкий рот с четко очерченными розовыми губами. Я перевела взгляд выше, на его скуластые щеки и прямой острый нос, но больше всего меня поразили его глаза: изумрудно-зеленые, такие яркие, что мне казалось, если погаснет солнце, они будут светиться нефритом в темноте, озаряя все вокруг. Мужчина смотрел на меня в упор, прищурившись и кривя свои губы в нахальной ухмылке, его черные бархатные брови были немного сведены к переносице. Я продолжила смотреть на незнакомца, чувствуя, что мой рот приоткрывается от восторга. Кажется, он уловил мое восхищение, и сменил свою нахальную ухмылку на самодовольную улыбку. Меня бросило в дрожь от такой реакции мужчины, а в голове стали слышаться какие-то голоса. Я зажмурилась, чтобы снять наваждение, но когда распахнула глаза, поняла, что парня уже там нет. Я, как ненормальная, стала кружиться вокруг своей оси, пытаясь найти взглядом зеленоглазого красавца, но вокруг не было никого, кроме батигарцев, которых я привыкла видеть каждый день. Поймав себя на мысли, что парень бы пришелся по вкусу скорее Иби, чем мне, я отправилась дальше к Хольсу.
Всю дорогу до мастерской, я пыталась выкинуть из своей головы загадочного незнакомца, но что-то в нем мне не давало покоя. Почему он так смотрел и ухмылялся? Кто он и что он хотел? Почему он так резко исчез? Гул в голове нарастал, и, когда справиться с мыслями и с шумом было уже невозможно, я одернула сама себя:
– Не усложняй никому жизнь, Ламара! Парень просто проезжал мимо и заглянул в таверну! Он знает, что хорош собой, а то, что ты его разглядывала, как на ярмарке, открыв рот, его лишь в этом убедило, идиотка!
– И давно ты ведешь сама с собой беседы? ― послышался веселый голос Хольса. Погруженная в свои мысли, я и не заметила, как оказалась в мастерской. ― Кто там настолько хорош, что ты его разглядывала, как на ярмарке? У Воиса появился конкурент?
Мой лучший друг сверкал белоснежной улыбкой, его короткая борода, украшавшая острый подбородок, сегодня была слегка растрепанной, а золотистые кудри спутаны. У Хольса были ореховые глаза, как и у меня, только в них всегда плескалась доброта и понимание. Это был самый мягкий и щедрый человек на всем белом свете. Мне всегда казалось, что я не достойна такого друга, как он. Я была, порой резка с ним, а он всегда мне улыбался, обнимал за плечи и целовал в лоб.
«Маленький злыдень» ― так он меня называл, когда я сердилась или грубила ему. Стоило Хольсу так ко мне обратиться и взять за руку, как мое сердце моментально оттаивало. Я кидалась ему на шею и благодарила богиню Мавриту за то, что она вписала в мою судьбу этого человека.
Сейчас Хольс стоял, облокотившись бедром о деревянный прилавок, и скрестив руки на груди. На нем была тонкая кофта бежевого цвета с круглым вырезом, рукава которой он закатил до предплечий, и коричневые брюки, а сверху, он надел на себя рабочий передник из плотного материала с огромными карманами. В помещение через большие окна проникал такой яркий солнечный свет, что в воздухе можно было разглядеть пылинки. Около одной из стен мастерской, за прилавком стоял огромный открытый шкаф из светлого дерева со множеством полок, где Хольс хранил свои рабочие инструменты и заказы своих клиентов. В углу стояла небольшая бордовая софа, а перед ней деревянный столик. Рядом с софой стоял большой глиняный горшок, в котором росло лимонное дерево – подарок тети Алдоры. Масляные лампы висели на каждой стене. Рядом со шкафом была дверь, которая вела в подсобное помещение, где находился горн. Туда мастер никогда никого не пускал, даже Воиса.
– Привет, Хольс, ― я улыбнулась своему другу, подошла и обняла его. ― Я предпочитаю разговоры с мудрыми людьми, поэтому, да, я часто сама с собой веду беседы.
– Не может быть! ― он притворно ужаснулся. ― А почему я, являясь твоим лучшим другом, еще не в курсе о той мудрости, которая в тебе зародилась?
– Ой, заткнись, Хольс, ― засмеялась я.
Парень мне подмигнул и указал рукой в сторону софы, приглашая сесть. Мы расположились на мягком месте, друг напротив друга.
– Так и кто у нас там такой красивый появился, что великая и ужасная Ламара увлеклась им? ― не сдавался Хольс.
– Не знаю, честно сказать. У таверны столкнулась со странным парнем, на вид твой ровесник, но по камзолу видно, что не местный. Очень красивый, хотя, он скорее во вкусе Иби.
– Он похож на Леона? ― недовольно спросил Хольс.
– Разве что ростом и пафосом. В отличие от говнюка Леона, этот одевается хотя бы красиво.
– Почему вы опять обсуждаете Леона? ― раздался из прихожей голос Иби. ― И без меня?! ― недовольно спросила она, зайдя в помещение.
Хольс встал со своего места и обнял мою сестру:
– Привет, малявка. Я соскучился! ― он потрепал Иби по красноватым густым волосам. Девушка еле дотягивалась до его подбородка.
