Текст книги "Темногорск"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Но не всех!

– А все ему нафиг не нужны.

Звонок в дверь не дал Мишке договорить.

Вернулась Тина.

* * *

Колдунья влила в рот раненому несколько капель воды из бутылки.

– Вот, теперь тебе никакие заговоренные пули не страшны, – сказала торжествующе.

Роман выглядел куда лучше, чем полчаса назад, когда Тина оставила его под присмотром Юла и Мишки. Во всяком случае, дыхание сделалось ровным, бледность уже не казалась смертельной, и он даже сидел, привалившись спиной к горке тощих подушек. Бутылку с водой он у спасительницы своей отобрал и сам сделал несколько глотков.

Тина положила бывшему любовнику ладонь на лоб.

– Я был мертв… минуту или две? Так? – сказал Роман.

Девушка кивнула, придвинула стул вплотную к кровати, поместилась рядом. Взяла руку любимого, прижала к щеке.

– Теперь все нормально, – Роман даже попытался улыбнуться. Получилась кривая гримаса.

– Врешь, – покачала головой Тина. – Пуля заговоренная. Такие раны долго заживают.

– Ты кровь остановила. Мне уже лучше. Честно. И потом, я же сказал: вода из этого источника кровь восстанавливает.

– Что ты видел на той стороне? – не удержалась, спросила она.

– Надежду.

– Что?

– Я видел Надю. Она отрицательно покачала головой и толкнула меня в грудь. Сильно. Вот я и вернулся.

Колдунья от обиды закусила губу. Это же она, Тина, своим колдовством, своим даром, своей любовью вернула Романа назад. При чем же здесь Надя!

– Это я тебя вытащила, – сказала она, и голос дрогнул.

– Ты была на этой стороне, Надя – на той, – Роман прикрыл глаза, давая понять, что не хочет больше говорить ни о чем. Тем более спорить.

– Юл, у тебя что-нибудь поесть имеется? – обратилась колдунья к хозяину квартиры. – Хорошо бы бульон крепкий.

– Откуда у меня может быть бульон? – изумился юный чародей. – Мы в основном макаронами с сосисками питаемся. – Он вспомнил, что сосиски съел утром. – Нет, сосисок тоже нет. Можно картошку сварить. Или поджарить.

– Давайте, я схожу в магазин, – предложил Мишка. – Курицу куплю или кусок мяса. А вы сварите. Я обычно по магазинам хожу… А Генка – никогда…

Юла будто кто-то под ребра больно пихнул – это Мишкина боль так сильно его накрыла.

– Тебе домой надо, к матери… – «Граф» старался не смотреть на «телохранителя».

– Не пойду, – буркнул Мишка. – Да мать и не знает еще ничего. А там, может быть, уже менты сидят.

– Это вряд ли, – покачал головой Юл. – Менты сейчас наверняка другим заняты – за колдунами гоняются.

Роман, с трудом уловивший обрывки разговора, спросил ученика:

– О чем это вы?

– Да ни о чем, – буркнул Юл.

Ему не хотелось говорить Роману, что стрелял в них на Ведьминской Мишкин брат.

Но «телохранитель» таиться не стал.

– Генка, мой брат, вас убить пытался, – признался он и вздохнул почти с облегчением – будто камень с души скинул. – А вы его сами потом – того.

– В него кто-то выстрелил из проезжавшей мимо машины, – поправил Юл, глядя в пол.

Похоже, что никто этой таинственной машины, кроме юного чародея, не видел.

– И убил, – закончил рассказ Мишка.

– Генку кто-то нанял, – опять вмешался в разговор ученик Романа. – А вот кто – мы не знаем. Надо найти заказчика. Пусть этот урод за все ответит.

– Заказчика найдем. Но не сейчас. Юл, у тебя нет ни одной вещи Иры Сафроновой?

– Откуда?!

– Ну, может быть, она тебе на двадцать третье февраля что-нибудь подарила?

– Нет, – отрезал Юл.

– Погоди! Там у меня в кармане куртки ее мелок должен быть, – вспомнил Роман.

– Какой мелок? – не понял мальчишка.

– Пастель. Из сада.

Юл кинулся к брошенной в прихожей куртке. Но в кармане никакого мелка не было. Скорее всего, в кутерьме выпал из кармана.

– А зачем вам ее вещь? – спросил Юл.

– Каждый колдун след своего дара на вещах оставляет. Мне кажется, у Иринки Сафроновой дар особенный. В саду ветви разбитые. Кто-то деревья стеклянные разбил, освободил силу Беловодья, чтобы от порчи защититься, когда первая волна шла. Если найти какую-то ее вещицу, можно слепок дара, как отпечаток пальца, снять… Тогда мы сумеем деревья в саду разбить и темную волну магией Беловодья остановить.

– Но никаких волн сейчас нет, – заметил Юл.

– Скоро будут, – предрек водный колдун.

– У меня одна ее вещица есть, – вдруг сказал Мишка. – Я сейчас принесу.

Юл сообразил, что имеет в виду Мишка. Только вдруг мамаша ему не отдаст браслет.

– Мы принесем! – заверил чародей.

Раненый облизнул губы, вновь глотнул воды из фляги и сказал:

– Вот что… Юл. Тебе придется действовать. Тебе и Михаилу – больше мне попросить некого.

– А по дороге в магазин, мясо купить для бульона, – напомнила Тина. – . Это я Михаилу поручаю. Поняли, ребята?

– Хрустов нет, – признался Мишка.

– А у меня… – Юл порылся в карманах. Но после похода в кафе у него осталась только мелочь.

– Мой бумажник возьмите, – велел Роман. – Надеюсь, он-то не потерялся. Его просто так не вынуть из кармана… только я могу…

Юл притащил перепачканную куртку в комнату, Роман извлек бумажник и отдал мальчишке.

– Там же куча бабок… – пробормотал Юл.

– На мясо должно хватить… – попытался улыбнуться Роман.

– Все поняли? – наставительным тоном молодой мамаши спросила Тина. – На квартиру, в магазин и сразу назад.

– Да чего там не понять… Ясно… – буркнул Юл. – Вы дверь не открывайте. Я на ключ вас закрою. И еще заклинания на замок от чужих наложу. Если мать вернется – у нее свой ключик имеется. Все поняли? – передразнил он Тину.

– Шапку надень! Чтоб волос длинных никто не видел!

Юл сморщился, но все же натянул шапочку, которую прежде надевал Роман.

Мальчишки умчались. Тина провела инспекцию холодильника и кухонного шкафчика. С едой у Юла в доме, как всегда, было худо – нашлись сушки, немного сахару, да заварка в пакетиках. Картошку Тина варить не стала – решила подождать, пока принесут мясо. Роман выпил горячего чаю, Тина принялась грызть каменные сушки. Есть ей хотелось невыносимо.

– А ты научилась повелевать… Алевтина… – слабо усмехнулся Роман.

– Мне еще многому учиться надобно.

– Ты эти волны темной воды в городе видела?

– Конечно.

– Тебя задело?

– Я почувствовала сильный холод. Думала, простудилась. А ты?

Роман отрицательно покачал головой. Едва заметно. Сильных движений он по-прежнему делать не мог, хотя уже раза три или четыре приложился к бутылке с водой из новоявленного источника, и вода эта изрядно ему помогла.

– Тина, ты мне вот что скажи, ты в Синклит вступить хочешь?

– А ты что, против? – спросила она с вызовом.

Ответить Роман не успел – раздался звонок в дверь. Требовательный перезвон.

– Мальчишки вернулись? – спросила Тина, взмахнула рукой и уронила чашку с тумбочки.

* * *

Мишка никогда со старшим братом не дружил. Сколько он помнил Генку, тот был зол, завистлив, ничтожен, ленив и задирист. Обожал утверждаться за счет младшего братишки. Впрочем – до поры, до времени. Мишка очень быстро вырос и сделался сильнее старшего брата. Сейчас, когда Мишка рылся в шкафу (мать куда-то перепрятала золото), поминутно натыкаясь на вещи убитого, он испытывал к брату только все возрастающую ненависть. В конце концов вывалил вещи из шкафа на пол и принялся разбрасывать в разные стороны.

– Куда же она их запихала?!

«Граф» с минуту наблюдал за «телохранителем». Потом просунул руку под шкаф и извлек тряпицу с браслетом.

– Как ты догадался?

– Прежде она на кухне за шкафчиком прятала…

* * *

Дверь в квартиру была взломана. Не колдуны орудовали: ломом весь косяк снесли, и он вывалился внутрь прихожей вместе с дверью. Замок остался целехонек: на него Юл заклинание наложил, простой железякой с таким замком сладить было невозможно.

– Роман! – Юл хотел броситься внутрь, но Мишка схватил его за рукав:

– Вдруг они еще там!

«Они» – предположительно, те, кто взломал дверь.

– Пусти!

Юл вырвался, помчался в комнату. Никого. Ни Тины с Романом, ни налетчиков.

Мальчишка оглядывался, не в силах понять, что же на самом деле тут произошло.

На диване – смятые простыни, бурые пятна повсюду. Постель перерыта. Похоже, кто-то внутрь дивана заглядывал: верхняя часть его была сдвинута и плохо встала на место. Тумбочка, стоявшая прежде подле дивана, оказалась у самой стены, расколотая чашка валялась на полу, рядом растеклась лужица темного чая, в которой плавала сушка.

– Кто же здесь был?! – выкрикнул Юл в отчаянии.

Что за Романом и Тиной пришли гости непрошеные, было ясно сразу: на полу, не слишком и прежде чистом, отчетливо проступали ребристые следы подошв. Не Романа следы: кроссовки колдуна все еще валялись у тахты. Гостей было как минимум трое. А, может, и больше. Натоптали изрядно. Не церемонились. Сорвали занавеску с окна, открыли дверцу шкафа: на полу валялось грудой белье, тут же фотографии, выпавшие из разорванного альбома.

– Зачем я только ушел! – в ярости выкрикнул Юл и хлопнул себя кулаком по лбу.

Ясное дело, Роман после ранения был совершенно беспомощен. Какое там изгнание воды! Он самому простенькому заклинанию не мог бы придать силу.

А Тина? Она бы могла… Побоялась? Или не сумела? Э-эх, дуреха!

– Может быть, это были простые воры? Вон, в шкаф залезли, – рассудил Мишка. – Когда к нам в квартиру забрались, тоже всю кровать перерыли, под матрасом деньги искали. Посмотри, что-то исчезло?

Очень похоже, что Мишка прав. Только куда эти чертовы воры дели Тину с Романом? Похитили?

Юл кинулся на кухню с инспекцией. Исчезла сломанная «Сонька», заодно – столовый набор стальных ложек, вилок и ножей в нарядной коробке – их мать выкладывала на стол по праздникам. Мальчишка рванулся назад, в комнаты. Старый телик тоже исчез. Почему-то сразу этой пропажи Юл не заметил. Просто подумал: как-то пусто в комнате. О, Господи! Этот-то хлам кому понадобился! Запрятанные матерью в книги несколько стодолларовых купюр воришки не нашли. И бутыль с водой из родника Темной горы исчезла.

«Может, ее Тина с собой прихватила?» – с надеждой подумал Юл. Пробормотал:

– Ничего не понимаю. Кто? Зачем? Почему?..

Он присел на корточки и зачем-то принялся перебирать разбросанное по полу белье, вывернутые из старой коробки детские вещи, которые мать неизвестно для чего берегла, фотографии разных лет, как будто можно было в этом хаосе определить, что исчезло, а что уцелело! Вот на этой фотографии Юлу пять лет… вот отец с матерью. Отец совсем молодой, почти как Алексей… то есть внешне вылитый Лешка. А вот эта… Юл взял плотный прямоугольник картона, твердого, будто из дерева. Старинное фото, похоже, еще дореволюционное. Неизвестный человек в картузе и в какой-то то ли куртке, то ли мундире. Юл повертел фото, перевернул. «Евсей Иванович Лавриков», – было надписано от руки. Лавриков? Лавриков! Роман сам сказал когда-то ученику, что дарить ожерелья Лавриковым запретно. Евсей Лавриков… кто это? Юл облизнул мигом пересохшие губы. Помнится, бабушку, у которой Юл провел два лета перед школой, звали Екатерина Евсеевна… Фамилия у нее, правда, была другая… другая… не Лаврикова… Симонова, кажется. Но это неважно. Симоновой она стала по мужу. Юл вновь посмотрел на фото. Уголок старой фотографии там, где юный чародей держал его, обуглился. Значит, Юл – Лавриков. Именно Юл, не Лешка… потому что матери у них разные. Что же получается? Он не имел права получить ожерелье, но получил? Так, что ли?

И что теперь прикажешь делать? А?

Может быть, сжечь это треклятое фото, единственное доказательство запретного родства? Как же так Роман опростоволосился? Даровал ожерелье Юлу, которому ни за что даровать было нельзя…

Но почему нельзя?

– Вам чего надо? – закричал вдруг Мишка. – Я ментам позвоню!

Юный чародей сунул старинное фото под белье и обернулся. Увидел перед собой среднего роста мужчину в дорогом пальто. Его породистое значительное лицо было бледно, седые волосы в беспорядке свесились на лоб.

– Юлий Стеновский? – спросил мужчина.

– Да, а что…

Мужчина огляделся с таким видом, будто видел настолько жалкое жилье впервые:

– Вас ограбили?

– Наверное. А вы из милиции?

– Я – Антон Николаевич Сафронов. Отец Ирины.

– А… Иринка… как она?

– Исчезла.

– Что? Она же, говорили, в больнице.

– Была. Я после обеда приехал в больницу, а дочери нет. Охранник в отключке, Иринка исчезла.

– Ее по… похитили?

– Видимо, да. – Сафронов пододвинул стул и сел. – Я вызвал ментов, ни на что особенно не надеясь. Все, что нашли бравые ребята, это какую-то безумную няньку, которая молола всякую чушь. Вадим ничего сказать не мог, похоже, его так треснули, что у парня сотрясение мозга.

– А почему вы ко мне пришли? – выдавил Юл наконец.

– Я не к вам, молодой человек, – Сафронов покачал головой. – Я Романа Вернона ищу. Дома его нет. Получив пару подсказок, я вычислил, что Роман Васильевич может находиться в этой квартире.

– Он здесь был недавно. Но исчез, – жалобно сказал Юл.

– Роман Васильевич тоже пропал? Одни пропажи, значит… – Сафронов оскалился, что, видимо, должно было означать усмешку.

– Я ушел ненадолго. Вернулся, вижу, дверь в квартиру взломана, и никого нет. Может, ментам позвонить?

– Бесполезно! – отрезал Сафронов. – Если у вас там своих людей нету.

– У Романа Васильевича был какой-то знакомый следователь, кажется… – Юл все более и более смущался, Сафронов буквально подавлял его.

– Ну что ж, придется вам, молодой человек, найти мою дочь.

– Найти – как?

– Как у вас колдунов это делается. Вы ведь, кажется, ученик Романа Вернона.

– Ну да… – Юл поглядел на гостя с подозрением. Антон Николаевич, похоже, был прекрасно осведомлен о делах Синклита.

– Вот и покажите свое мастерство, не посрамите учителя.

Юл покосился на сервант, куда он поставил тарелку, подаренную Стеном. Чашки были сдвинуты, но и только. Тарелка осталась на месте, ворам простой белый фарфор не приглянулся. Или они ее не увидели? Колдовские амулеты умеют отводить глаза ворам.

– Хорошо, я попробую. Только мне надо прежде из гаража канистру с водой забрать.

– Пойдем, – отозвался Сафронов, – одного я тебя не отпущу. Еще сбежишь.

– Я с ним! – заявил Мишка и выступил вперед, пытаясь заслонить своим массивным телом «графа».

– Ну что ж, иди, – милостиво разрешил Сафронов.

Мишка схватил «графа» за руку и зашептал, щекоча губами ухо:

– В городе мочилово настоящее. На колдунов нападают всякие отморозки, а менты ни фига не делают. Вон, Романа укокошить хотели. Помощь такого человека как Сафронов по-любому нам пригодится.

Мишкина практичность всегда изумляла Юла. Вот и сейчас ни о чем таком юный чародей даже не подумал, а телохранитель – тот сразу уразумел, как выгоден союз с каминных дел мастером.

* * *

В гараж направились вчетвером: Юл, Мишка, Сафронов и его шофер Глеб. Когда ученик Романа отворил дверь гаража, Сафронов отстранил мальчишку и заглянул внутрь. С изумлением осмотрел машину.

– Я же эту тачку пятнадцать минут назад на платной стоянке видел!

– Не может быть!

– Синий «Форд» на платной стоянке, – отмел все возражения Антон Николаевич. – Когда проезжали, заметил. Еще подумал: Романа Вернона машина.

«Нет, вот это тачка Романа… – едва не возразил Юл, но вовремя прикусил язык. – Значит, там на стоянке Лешкин «Форд»! – догадался он. – Что же получается? Братец опять у нас в городе?!»

– Мало ли импортных тачек у колдунов, – сказал мальчишка тихо, опасаясь, что голос его выдаст. Вынул из багажника канистру с водой.

– В нашем городе синих «Фордов» не так уж и много. Это не Москва и не Питер, – заметил Сафронов.

Юл закрыл гараж на ключ, еще и простенькое заклинание наложил, если что – Роман мигом развеет и то, и другое. Зато никто посторонний не сунется.

– Антон Николаевич, покажите мне ту иномарку на стоянке, – попросил чародей, стараясь сдерживать дрожь в голосе. – Это немного времени займет…

Как ни странно, Сафронов его просьбу выполнил. Поехал показывать. Видимо, он в любом споре привык одерживать верх. Но только никакого синего «Форда» там, где он его видел прежде, не было. Померещилось Сафронову? Или все же Лешка здесь, в Темногорске? Но где? Где? Дело в том, что Юл совершенно не чувствовал ожерелье брата. И Романово ожерелье тоже теперь молчало. Неужели и брат, и учитель… оба умерли? Нет, невозможно, не верю!

– Ладно, вернемся в квартиру и попробуем найти Иринку, – сказал Юл.

Глава 2
Безумный день в Темногорске

О, Вода-царица! Скорее бы все закончилось. От Сафронова исходила такая жажда превосходства, постоянное желание подчинять и подавлять, что юному чародею невольно хотелось отодвинуться подальше от этого человека. Наверняка подчиненные за глаза называют хозяина «королем», и ему нравится это прозвище.

Теперь к властолюбию Сафронова примешивались ненависть, уязвленное самолюбие, тревога… Эмоциональная смесь выходила гремучей.

Никогда прежде на сеансах у знаменитого водного колдуна Антон Николаевич не бывал, потому не мог оценить, сколь точно копирует ученик действия своего учителя. Про водного колдуна передавали истории удивительные: что может он, глядя в воду, отыскать и человека, и вещь потерянную; все вода ему показывает и рассказывает. Но мало ли что болтают в Темногорске! Ко всем здешним историям надо относиться с предубеждением.

Сама процедура показалась Сафронову слишком уж простой: свечи зажженные, тарелка с водой на столе. Правда, вода в тарелке была какой-то необыкновенно прозрачной, синеватой, что ли. И даже немного светилась. Юный чародей взял Антона Николаевича за руку и опустил его ладонь на поверхность воды. Своей ладонью сверху накрыл.

– Теперь думайте… Просто думайте о ней. Об Ире то есть. Никого конкретно подозревать не надо. Спрашивайте себя мысленно: что же с ней случилось? Но при этом ответ не пытайтесь найти. Даже если кого-то подозреваете – не подсказывайте воде ответ.

Чародей подождал чуток, будто дожидался знака, и вдруг надавил на ладонь Сафронова. Почудилось тому, что он падает в пропасть, падает, несется, но никак не может упасть. Антон Николаевич ахнул и хотел выдернуть руку. Не смог. Рука будто намертво примерзла к тарелке.

Все глубже, глубже падал Сафронов…

«Нет, не выдержу, помогите, на помощь!» – не вырвавшийся наружу вопль душил.

И вдруг Антон Николаевич обнаружил, что рука его уже больше не касается дна тарелки, а лежит на колене покойно, а сам он не летит в пропасть, а сидит на стуле напротив юного колдуна за круглым столиком. А в водном зеркале в тарелке светловолосый мужчина лет тридцати несет Иринку на руках. Иринка доверчиво держит его за шею. За спиной этой пары – выкрашенная грязно-голубой краской стена. Больничная стена – тут обознаться трудно. Гнусный оттенок голубого создатель знаменитых каминов запомнил надолго.

– Кто это человек? Это он мою дочь похитил? – изумился Сафронов.

– Он не на вас работает? – спросил Юл. Хотя человека на дне тарелки узнал с первого взгляда.

– Нет! Я в первый раз его вижу! – отрезал Сафронов.

Он наклонился к водному зеркалу, пытаясь разобрать, не ускользнуло ли что-то от его внимания, обнаружить какой-то намек, объяснение происходящему. Но ничего не находил. Светловолосый человек лет тридцати на братка явно не походил: тонкие черты лица, дорогое строгое пальто, очки в золотой оправе – скорее, так мог выглядеть какой-нибудь преподаватель в университете, при условии, что этому преподавателю платят столько, сколько и должны платить человеку с высшим образованием.

– Антон Николаевич! Смотрите, что я нашел! – дверь в комнату приоткрылась, и в щель протиснулся Глеб. За шиворот он держал Мишку.

«Телохранитель» дергался и пытался вырваться. Но освободиться не получалось, держали крепко.

– Узнаете?! – Глеб протянул шефу золотой массивный браслет с тремя бриллиантами – тот самый, что снял с Иринкиной руки покойный Геннадий.

– Откуда?!.. – коршуном нацелился на телохранителя «графа» Сафронов, поднимаясь. Он уже протянул руку, чтобы взять браслет. Но в этот момент Мишка рванулся в очередной раз, рука водителя дернулась. Юл попытался вещицу перехватить – но не сумел. Браслет плюхнулся в тарелку. Полетели капли. Заговоренная вода зашипела.

– Нет! – ахнул чародей.

Но что толку было кричать! Золото уцелело – на золото и серебро заклинания не действуют. А вот бриллианты, три великолепных камня, стекли тремя слезами и смешались с остальной водой, которая тут же сделалась молочно-белой, непрозрачной.

Сафронов тупо смотрел на происходящее и беззвучно шевелил губами.

– Я сейчас все объясню… – прошептал Юл.

– Нечего объяснять! – Сафронов стиснул руку юного чародея. – Пока ты меня своими фокусами развлекаешь, мою девочку, может быть, какая-то мразь насилует!

– Клянусь, нет! Все не так!

Юл попытался вырваться, но напрасно. Сафронов держал его крепко.

Ученик Романа Вернона мог бы применить формулу изгнания воды. Но против Иринкиного отца не посмел. Это опытный колдун умел регулировать силу удара. А Юл, не рассчитав, способен был и слегка обжечь, и насмерть обезводить.

– Я на вашей стороне… Клянусь!

Юл чуть не плакал от бессилия. Он хотел, чтобы этот человек ему поверил. Он хотел спасти Иринку. И вдруг – лживые обвинения, оговор… Разумеется, можно сказать Антону Николаевичу, что похититель Иринки – старший брат Юла. Но вряд ли этот факт восстановит между ними доверие.

– Глеб, свяжи-ка этого жулика! – приказал Сафронов.

И выпустил из пальцев ворот Юла, передав пленника в лапы своего шофера.

Тут он ошибся. Сафронова Юл не хотел калечить. А вот на Глеба юному чародею было глубоко наплевать. Юл выкрикнул заклинание, едва водитель его коснулся. Впрочем, удар получился не сконцентрированным: парню лишь обожгло ладони.

К тому же Антон Николаевич почему-то решил, что Глеб сможет удержать сразу двоих мальчишек. Но едва Юл произнес заклинание, как оба пленника вырвались. Мишка, не долго думая, схватил стул и треснул Сафронова по голове.

Каминных дел мастер покачнулся и стал медленно валиться назад. Вместо того чтобы его подхватить, Мишка отскочил в сторону. Иринкин отец грохнулся, стукнулся затылком об пол.

– Что будем делать? – спросил Мишка, тупо глядя на лежащего без движения Сафронова.

– Бежать надо! – объявил Юл. – Немедленно!

Но, прежде чем удрать, он схватил канистру и облил из нее водой и Сафронова, и Глеба. Прошептал заклинание недвижности и бросился вон. Мишка последовал за «графом».

* * *

Сафронов очнулся минут через десять. Голова гудела. Во рту был противный кислый вкус. Антон Николаевич попробовал встать, но ощутил тупую боль в затылке. Ноги не слушались. Пошевелить он мог только левой рукой. Правая казалась чужой. Ее вообще как будто не было. Впрочем, как и остального тела.

– Глеб! – позвал Сафронов помощника.

В ответ послышался какой-то щенячий скулеж.

Глеб полулежал, привалившись спиной к стене, и дул на почерневшие ладони.

Антон Николаевич выругался.

От бессильного рыка хозяина Глеб дернулся. и даже попытался опереться на обожженные ладони, но тут же взвыл от боли.

– Ты можешь встать? – спросил Сафронов шофера.

– Пробовал… уже… Не получается.

– Попробуй еще раз, Глебушка, будь другом… Убью всех гадов, убью…

Разумеется, это была лишь фигура речи – никого в своей жизни Сафронов не убил. Ах нет, помнится, на охоте стрелял однажды в утку. И чуть в человека не попал. Так было хреново ему после этого! Потому что когда он увидел кровь…

– Но если с Иринкой что сделали, убью, – повторил Антон Николаевич.

Левой рукой, которая повиновалась, Сафронов ощупал одежду. Мокрое пальто. Правый рукав весь намок. А вот левый – сухой. И брюки – тоже все в воде. И Глеб тоже в мокром. Все ясно: пока одежда не высохнет, им обоим не пошевелиться.

– Надо раздеться, – сделал вывод Антон Николаевич.

– Зачем? – не понял Глеб.

– Идиот! Этот парень колдовал с помощью воды. Надо вылези из этой чертовой лужи и переодеться. Понял теперь?

Сафронов высвободил левую руку из рукава, кое-как стянул с себя пальто, отшвырнул в сторону. Потом сдернул со стола скатерть, принялся растирать грудь и правую руку. Ощутил, как мурашки покалывают пальцы, правая кисть дернулась, острая боль пронзила руку от локтя к плечу. Сафронов не выдержал, закричал.

Скорее же! Ну, скорее! Иринка! Кто ее украл? Господи, господи, свечку поставлю… только бы отнять ее, вернуть, девочка моя… Она же красавица… что они с ней сделали? Изнасиловали… нет! Убью гадов, задушу…

Сафронов попытался опереться на правую руку, но она подломилась, будто в ней не было кости. Антон Николаевич опять растянулся на полу. Затрясся в бессильном плаче.

* * *

Роман открыл глаза, но тут же закрыл: почудилось, что он спит.

«Я умер и попал…» – тут мысли дали сбой.

Интересно, куда может попасть колдун после смерти – не в рай ведь. Или это будет какой-то особенный рай? Острова блаженных, быть может? Элизий? Почему-то в этом случае представлялись Елисейские поля в Париже, но Париже не настоящем, а киношном, тридцатых годов двадцатого века. Чтобы женщина невообразимой красоты, мужчины в немного смешных костюмах… запах духов, запах цветов, атмосфера вечного праздника и легкомысленного флирта.

– Ты как? – спросил женский голос.

Глаша?

Неужели это не сон и не жизнь после жизни?

Колдун все же осмелился приоткрыть глаза. Глаша сидела рядом с ним на кровати и что-то держала в руках. Кажется, чашку. Кровать была широченная. Этакий импортный сексодром. Роман моргнул несколько раз – видел он смутно, все расплывалось… Глаша была в шелковом халате, рыжие волосы распущены по плечам. А в руках у нее в самом деле была чашка. Похоже, бывшая невеста собиралась поить Романа с ложечки. Колдун отчетливо уловил запах хорошего чая.

– Хочешь чаю? – спросила Глаша таким тоном, будто ничего экстраординарного в последние дни не происходило.

Вечером они легли в общую постель, утром милая женушка проснулась первой, приготовила завтрак.

Только сейчас было вовсе не утро. Скорее вечер, весенние сумерки. Довольно поздно. Краем глаза Роман заметил синие оборчатые занавески до полу, и в просвете – темноту окна. На тумбочки у кровати горела настольная лампа под матовым абажуром.

– Не откажусь, – сиплым голосом сказал колдун и прокашлялся, пытаясь разогнать комок в горле.

Кашель тут же отозвался болью в боку.

– Осторожней, – посоветовала Глаша. – А то швы разойдутся.

Черт возьми, что происходит? Где он? Первым делом Роман ощупал бок. Рану заклеили пластырем, под ним вполне явственно проступали наложенные швы. Похоже, заштопали его вполне профессионально. Но помещение это ничуть не походило на больничную палату. Не говоря о шикарной кровати, комната тоже не вписывалась в госпитальный стереотип: большая, обставленная стилизованной под старину мебелью, с ковром на полу. Похоже, все вещи были новые, только-только из магазина. И пахли так, как должны пахнуть новые вещи – лаком, деревом, клеем.

«Кто-то приготовил это гнездышко для встречи…» – мелькнула мысль.

Роман попытался сесть, но понял, что переоценил свои силы: он был еще слишком слаб.

– Пожалуй, стоит поправить тебе подушки.

Глаша наклонилась. Роман уловил запах духов, тепло ее плоти, прикосновение руки…

– Вот так, тебе будет удобнее. – Она отстранилась.

– Я сплю? – спросил раненый, беря из ее рук чашку.

– Возможно.

– Кто меня чинил? – Роман почему-то опасался спросить напрямую: что произошло, как он попал из квартиры ученика в эту комнату, и куда подевалась Тина.

– Доктор, конечно, – отозвалась Глаша. – Тина остановила кровь, но этого было маловато.

И тут до него дошло. Сквозь странную эйфорию (накачали какой-то наркотой, черти), вдруг пробилась догадка:

– Я у Медоноса? Да? В доме Жилкова?

Глаша кивнула:

– Медонос здесь. И насчет дома ты угадал.

– Что ему нужно? Он не сказал?

– Нет, – отрицательно мотнула головой Глаша. – Велел быть с тобой внимательной. Да я и так все делаю…

Роман лихорадочно соображал, что из всего этого следует. Картина выходила неутешительная.

– Тина здесь. Ее с тобой привезли…

Глупая девчонка. Как позволила!

– Что с ней? – Роман постарался задать вопрос как можно более равнодушным тоном.

– Она в соседней комнате. Все нормально, не волнуйся. Медонос заклинания на двери наложил, чтобы ни она, ни ты не вырвались. Колдованов тут полно. Оборону держат.

– А ты на чьей стороне? – в упор спросил Роман.

Глаша смутилась:

– Сам понимаешь, я для тебя на все готова. Но и Медонос… Он, конечно, сволочь… Но жить как-то надо. Понимаешь?

– Вполне, – усмехнулся пленник. – Кто еще из колдунов здесь?

– Максима Костерка видела… – Глаша понизила голос. – Он сам пришел. Похоже, с Медоносом они закорешились.

– Не сомневаюсь…

Итак, Тина здесь. Зачем она Медоносу? Как женщина? Вряд ли. Не стал бы ради подобных приключений повелитель четырех стихий так рисковать. Хотя, его отношения с женским полом попахивают извращениями. Тина как колдунья? Пожалуй, она что-то тут может показать. Но пока еще на очень низком уровне.

Роман, наконец, припомнил: кто-то ломился в квартиру Юла, пытаясь высадить наружную дверь.

«Я попробую их остановить, – сказала Тина и поднялась. – Я сумею. Ведь это не так трудно – произнести формулу изгнания воды».

Колдун услышал в голосе первой своей ученицы неуверенность. Это всегда было ее слабым местом – она не умела причинять боль другому осознанно. Тина предпочитала бежать. Но бежать в тот момент было некуда.

«Настрой! – напомнил учитель. – Помни про нужный настрой!»

«Я боюсь, вдруг ненависть уйдет внутрь», – шепотом ответила она, неотрывно глядя на дверь.

Колдун собрал все силы, какие были. Впрочем, много и не требовалось – только направить ее удар. Попросил:

«Помоги мне встать!»

Тина развернулась. Протянула к учителю руки, собираясь помочь ему.

«Настрой!» – выкрикнул Роман.

Переменить настрой ученица, разумеется, позабыла…

Прикосновение ее рук было подобно электрическому разряду. Будь Роман в обычном состоянии, Тинино колдовство вряд ли причинило бы ему вред. Но на раненого подействовало не хуже электрошока. Далее шла тьма…

* * *

Дверь распахнулась, и в комнату вошли четверо: три колдована и один колдун – Костерок, о котором только что шепотом поведала Глаша.

«Они так обычно и действуют, – трое тупиц и один усилитель», – отстраненно подумал Роман.

– Как поживает наш повелитель вод? – хмыкнул Максимка, разглядывая лежащего. – Живой еще?

– Не твоими заботами, – огрызнулся Роман.

– Что так нелюбезно? Спешу заметить, не я тебя пытался замочить. Глашка, помоги ему одеться и в гостиную пригласи. Там у нас небольшое собрание членов Синклита.

– Что собираемся обсуждать? – спросил Роман как можно беспечнее.

– Как что?! Дела Синклита, – ответил Костерок.

Он ушел в сопровождении одного из парней, а двое колдованов остались, встали по обе стороны двери.

Глаша достала из шкафа синий махровый халат, помогла Роману надеть.

«Что им нужно?» – Но толковой версии раненый придумать не мог. Он и встать самостоятельно с кровати не мог – Глаша ему помогала.

– Все будет хорошо, – прошептала она, сопровождая раненого из спальни в комнату на том же этаже. – Думаю, просто Медонос хочет Гавриила спихнуть и встать во главе Синклита.