Текст книги "Я умела ждать (СИ)"

Автор книги: Марианна Сильвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 23

Автомобиль медленно поехал вдоль моего дома и вскоре скрылся из вида, а я, постояв еще немного в оцепенении, поплелась домой. В квартире я упала на кровать, не раздеваясь. Моя жизнь снова замерла. Замерла в ожидании. Но, в отличие от того, что было много лет назад, теперь я наверняка знала, чего я жду и кого я жду. Я открыла в телефоне календарь и отметила сегодняшний день. День, когда я обрела новую любовь. День, с которого началась новая, возрожденная я. День, когда родились МЫ.

Я закрыла глаза и свернулась клубком, поджав колени. В голове эхом зазвучали стихи:

«… Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим…

… С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

Всей кровью прорастайте в них, -

И каждый раз навек прощайтесь,

И каждый раз навек прощайтесь,

И каждый раз навек прощайтесь,

Когда уходите на миг!»

Из глаз лились слезы, которые я даже не утирала. Подушка намокла, а я лежала и ревела. Мне нужно было выплакаться сейчас, пока Женя не уехал туда, откуда редко доходят новости. А потом я больше не буду плакать, я буду ждать. Буду зачеркивать дни на календаре, перелистывать страницы, но дождусь. И ни одна слеза не выкатится из моих глаз до тех пор, пока он не вернется. А когда он вернется, я умою его своими слезами – слезами счастья.

Утром Женя прислал сообщение, что все хорошо, и он благополучно добрался до дома. А вечером позвонил попрощаться. Это был короткий разговор, в котором не было никакой лирики – ни признаний, ни слез. Он обещал писать или звонить, если будет возможность. Я обещала его ждать.

Женя уехал, и моя жизнь превратилась в ожидание его возвращения. Я ходила на работу, занималась домом, встречалась с друзьями – все на автомате. Каждый вечер в моем телефоне зачеркивался новый день, прожитый в ожидании моего мужчины. Я следила за всеми новостями по телевизору и всматривалась в глаза ребят, у которых репортеры брали интервью и чьи лица были скрыты за масками.

Примерно через месяц после его отъезда, мне позвонил его сослуживец, который приехал в отпуск. Когда я услышала от него фразу «я звоню по поводу Евгения Тихомирова», у меня подкосились ноги. Но слава Богу, с Женей все было хорошо. Он просто попросил передать мне, что он жив и здоров, так как возможности самому выйти на связь у него не было.

Были еще короткие сообщения, на которые я даже не могла ответить – так просил Женя. Но и эти крупинки информации были для меня глотком воздуха, дающим силы для того, чтобы не отчаиваться и верить в хорошее.

Глава 24

Утром в мою комнату влетел Тимофей и закричал:

– Мам, уже девять часов! Мы проспали!

Я резко присела на кровати, но сообразить сразу, что происходит, не смогла.

– Нам через полтора часа нужно на кладбище быть. Вставай, я чайник уже поставил, – он кивнул головой в сторону кухни и вышел из комнаты.

А я плюхнулась обратно на подушку. Мне совершенно не хотелось никуда идти в свой первый выходной. А тем более ехать на кладбище.

Сегодня был день рождения свекра и по многолетней традиции в этот день вся семья собиралась на очередные «поминки». Иногда мне казалось, что я провожу на кладбище больше времени, чем где-либо еще. Настолько много поводов находилось у свекрови для его посещения.

Поминки на кладбище, по традиции перетекли в поминки дома у свекрови. Как бы я не открещивалась, но мне пришлось ехать со всеми.

Когда основная трапеза закончилась, я убрала со стола, вымыла посуду и разлила чай по чашкам. В этот момент Тимофей решил поделиться со всеми сидящими за столом впечатлениями о последнем походе на хоккейный матч. Мы с Матвеем переглянулись – во взгляде сына читалось напряжение, которое я тоже ощущала.

– Ну так вот, – весело продолжал свой рассказ Тима, отпивая чай и откусывая пирог, – мы-то с Матвеем за «СКА» болеем, а Женя за «ЦСКА», представляете? Первый раз такое у нас было, чтобы мы с болельщиком из другого клуба на одной трибуне сидели. Вообще игра такая интересная была, я аж голос чуть сорвал, чтобы Женю перекричать. Он-то свистеть умеет, а я – нет. Вообще мы тогда знатно повеселились, Женя такой классный, несмотря на то, что взрослый и следователем работает.

Я сидела с опущенным взглядом, безостановочно размешивая в чашке уже давно растворившийся сахар. Я понимала, что сейчас случится «атомный взрыв», но как именно это произойдет, не знала. Поэтому, заняла выжидательную позицию.

– А кто такой Женя? – спросила Надя, младшая невестка.

Я подняла глаза, в надежде, что смогу как-то намекнуть Тиме, чтобы он не вдавался в подробности. Но он не смотрел на меня. Я перевела взгляд на Матвея, ища помощи. Он незаметно кивнул и ткнул Тиму в бок.

– Ты что?

– Ничего, пей чай. Много болтаешь, – сердито сказал ему брат.

– Так кто такой Женя? – спросила свекровь, и я поняла, что взрывной механизм запущен и остановить его невозможно.

И тут до Тимы стало, видимо, доходить, что имел ввиду Матвей, когда сказал, что он много болтает. Он виновато посмотрел на меня, но тут же вздрогнул от требовательного голоса Антонины Константиновны:

– Тимофей, кто такой Женя?

– Это… мамин друг…знакомый, – промямлил Тимофей.

Матвей глубоко вздохнул и закатил глаза. А я перестала размешивать чай и замерла.

– Дрянь, – сказала свекровь громким шепотом, обращаясь ко мне, но так, чтобы её услышали все. – Потаскуха.

В комнате наступила мертвая тишина. Я обводила взглядом сидящих за столом. Тимофей сидел, опустив глаза, видимо уже жалея о сказанном. Андрей вжал голову в плечи. Его жена, Надя, испуганно переводила взгляд со свекрови на меня. Матвей растерянно смотрел на меня. Свекровь же прожигала меня ненавидящим взглядом. Всем своим видом она давала мне понять, где моё место.

Моё сердце колотилось как бешеное, я пыталась усмирить его, но оно не слушалось. Мне казалось, что его стук слышат все, находящиеся в комнате. Я прикрыла глаза и глубоко вдохнула – я старалась усмирить ураган, бушевавший внутри меня. То, что произошло минутой ранее, стало последней каплей, которая заставила моё терпение перехлестнуться через край огромной бочки унижения и оскорблений, летевшими в мой адрес на протяжении стольких лет. Но я хотела всеми силами избежать скандала и сдерживалась, как могла.

Наконец, я открыла глаза и посмотрела на портрет Алексея, который стоял в серванте за спиной свекрови. Он смотрел мне прямо в глаза. Перед глазами пронеслась наша с ним семейная жизнь. Я поняла, что единственным человеком, который имел право предъявлять мне претензии, был именно Лешка. Но он никогда бы не поступил так. Более того, я не сомневалась, что если бы Леша мог сейчас оказаться с нами за одним столом, он обязательно вступился бы за меня.

Я осторожно положила чайную ложку на блюдце. Но, соприкоснувшись с фарфором, дурацкая железка, как нарочно, громко звякнула, пронзив тишину комнаты, словно кто-то со всей силы ударил в гигантский колокол. Этот звук словно запустил пружину в механизме моего возрождения и освобождения.

– Да, я дрянь. Но очень счастливая, – сказала я, глядя свекрови прямо в глаза. – Надеюсь, что теперь я лишена привилегии посещать ваши убогие посиделки? Вы же не потерпите присутствие ДРЯНИ и ПОТАСКУХИ в своем доме и оставите, наконец, меня в покое?

Первый раз за столько лет я смогла дать отпор этой властной женщине. И не чувствовала никаких угрызений совести. Мне не было стыдно ни перед ней, ни перед детьми, ни тем более перед Андреем с Надей.

Я сделала это не ради себя, а ради памяти Алексея, и, в первую очередь, ради Жени. Оскорбив меня, Антонина Константиновна оскорбила и его. Этого простить ей я не могла. Она не давала жизни своему сыну, не давала жизни мне. Но ей и этого было мало, она попыталась через меня протянуть свои грязные руки к Жене. Я не могла допустить, чтобы кто-то обижал его.

Я поднялась из-за стола и сказала детям:

– Я ухожу домой. Вы можете остаться, если хотите.

Матвей тут же встал, Тимофей немного помедлил и поднялся вслед за братом. Мы вышли в коридор. В комнате все еще стояла такая же мертвая тишина. Видимо, Надя с Андреем боялись сделать хоть одно движение, которое могло бы привлечь внимание свекрови к ним. Я оделась первой и, не прощаясь, покинула квартиру.

– Тима, вызови такси, – протянула я свой телефон сыну, когда мы вышли на улицу.

Меня начало потряхивать – нервная система запоздало отреагировала на произошедшее в квартире у свекрови. Я не различала ни букв, ни цифр в приложении. Голова закружилась, пришлось сесть на скамейку.

– Ма, ты в порядке? – Матвей присел рядом.

– Да, сейчас все пройдёт, – я положила свою руку поверх его и попыталась улыбнуться.

Ужасно хотелось плакать. Я подняла глаза к небу, чтобы не дать волю слезам. Я обещала не плакать, пока Женя ТАМ. И я сдержу обещание, как бы тяжело мне не было. Потому что знаю, что ему там тяжелее в сотни раз. Я буду сильной. Буду сильной ради него, ради нас. А когда он вернется, я стану слабой, я уткнусь ему в грудь и буду плакать. А он будет обнимать, целовать, обжигать своим дыханием.

– Мам, такси, приехало, – к нам подошел Тима.

– Замечательно, едем домой.

Машина кружила по двору, чтобы выехать на проспект. А я смотрела на дом бывшей свекрови и прощалась с ним навсегда. Ещё одна страница моей жизни была перевернута навсегда.

Глава 25

С отъезда Жени прошло почти четыре месяца. Вернее, сто восемнадцать дней. У меня был тяжелый день на работе. Настолько тяжелый, что я выключила телефон, когда вернулась домой. Я устала от того, что заказчики и начальство звонили и писали мне в любое время суток. Им было неважно – выходной или будний день, в офисе я или в отпуске.

Моя работа была хорошо оплачиваемой, поэтому, найти альтернативу с достойным доходом было очень сложно. А у меня подрастали дети и через пару лет им нужно будет выбирать институт. Поэтому, я терпела такие неудобства.

Но в этот день, придя с работы, никакие аргументы не смогли убедить меня не выключать телефон. Если что-то срочное, родственники дозвонится детям. А начальство и клиенты переживут эти выходные без меня. В конце концов мир не перевернется. А если начнёт переворачиваться, у руководства есть мой домашний адрес. Именно так рассуждала я, когда переводила свой телефон в режим полета.

Вечером, лежа в спальне, я думала о Жене. От него так давно не было новостей, что ждать становилось все труднее. Я убеждала себя в том, что если бы что-то случилось, я бы обязательно почувствовала. Или мне бы сообщили – наверняка его коллега, который звонил мне несколько недель назад, нашел бы способ связаться со мной. Эти мысли крутились в моей голове на протяжение последних дней, как только я оставалась одна. Я изводила себя догадками. Мне нужна была хоть какая-то крохотная частичка информации, чтобы продолжать ждать.

Я вспомнила наше прощание у подъезда. Как же хотелось снова почувствовать его губы на своих, ощутить тепло его объятий.

«Будет, все обязательно будет. Нужно только еще немного подождать», – уговаривала я себя. Но душа все равно ныла от неизвестности. Я встала и подошла к окну. На улице бушевала непогода. Сильный порывистый ветер гнул деревья к земле, закручивал опавшую листву и гнал её по тротуарам, раскачивал дорожные знаки. Стихия ревела, неслась, кружила, пытаясь утянуть за собой все, что попадалось на пути. Лишь одинокий фонарь, стоявший на противоположной стороне улицы, не шевелился. Ему были нипочем задумки ветра и дождя. Он продолжал гордо стоять и освещать темную улицу, даря надежду тем, кто отчаялся увидеть свет.

Я задвинула шторы, вернулась в кровать и мгновенно уснула. В ту ночь я не видела никаких снов, спала крепко, ни разу не проснувшись. Видимо, мой организм за меня решил, что пора брать здоровье в свои руки. Я была ему за это благодарна, потом что проснулась я полная сил и энергии.

Я накинула халат и вышла из комнаты. Из кухни доносился шепот Тимы и Матвея, и аромат яичницы с беконом.

– Доброе утро, – заглянула я к сыновьям.

– Доброе утро. Ты как раз к завтраку, – Матвей кивнул на сковородку, которую держал в руке.

– Супер, сейчас умоюсь и присоединюсь к вам.

– Тебе чай?

– Да, спасибо.

После завтрака ребята уехали до вечера с одноклассниками за город. Я вымыла посуду, привела себя в порядок и села на диван, размышляя о том, чем бы заняться. На глаза мне попался мой выключенный телефон. Первым порывом было вывести его из «авиа режима», но я заставила себя потерпеть еще хотя бы пару часов и еще немного пожить в изоляции от мира.

Я сидела и рассматривала рисунок на обоях. Последний раз я занималась этим в школьные годы, когда меня отправляли спать пораньше, а я совершенно не хотела этого делать. И вот вместо того, чтобы засыпать, я рассматривала завитки на обоях и додумывала животных, которые могли бы получиться, если дорисовать детали.

Настроение моё было на подъеме, что было редкостью в последнее время. Вот что значит отключить мозг и выспаться. Я сладко потянулась и улыбнулась новому дню.

В это время в дверь позвонили. Я не спешила идти открывать, так как гостей не ждала, а у детей были ключи. А разговаривать с соседями или дворниками была совершенно не настроена. Я заняла выжидательную позицию. Если позвонят еще раз – открою. Если нет, значит не очень-то и важно было.

Звонок раздался еще раз. Нехотя поднявшись с места, я вышла в коридор и, не глядя в глазок, открыла дверь.

«Хорошо, что у моего мужчины отличная реакция и сильные руки», – успела подумать я прежде, чем стала оседать на пол.

– Юлька, ты что? – подхватил меня Женя, не дав упасть.

Я не верила своим глазам, поэтому не могла произнести ни слова. Я боялась, что все, происходящее – это просто фантазии моего уставшего сознания.

– Эй, ну-ка не пугай меня, – Женя легонько встряхнул меня, взволнованно глядя в глаза.

– Это правда ты? – спросила я и прильнула к нему, крепко обвив шею руками.

Женя обнял меня и прижал к себе. Из моих глаз, наконец-то, полились слезы, которым так долго было запрещено показываться. Безграничное счастье обрушилось на меня. Я так ждала его, что сейчас, стоя в объятиях любимого мужчины, боялась пошевелиться и спугнуть его.

Еще какое-то время мы молча стояли, обнявшись. Я не могла отлипнуть от Жени, и он не отпускал меня. Я слышала, что мимо квартиры проходили соседи, но даже не думала о том, чтобы закрыть дверь, которая была открыта нараспашку. Я не могла оторваться от своего мужчины и мне было все равно, что кто-то мог увидеть нас.

– Юленька, родная, посмотри на меня, – Женя попытался отстраниться и заглянуть мне в глаза.

Я осторожно подняла голову – боялась, что могу спугнуть счастье, и оно исчезнет и снова заберет у меня любимого. Но Женя не исчез, а смотрел на меня родными, но сильно уставшими глазами.

– Давай дверь закроем, – он отпустил меня, закрыл дверь и снова притянул к себе. – Я вернулся, – выдохнул он мне в макушку, а его теплая ладонь зарылась в мои волосы, – навсегда.

– Вернулся…живой…навсегда. Я так ждала тебя…Ты больше не уедешь?

– Не уеду. Ты только не плачь, а то я… – Женя не договорил, его голос дрогнул.

– Еще немножко поплачу и больше не буду. Я так долго терпела, – на этой фразе меня прорвало окончательно, и я заревела навзрыд. И не могла остановиться. Мне нужно было выплакать нашу разлуку, смыть боль расставания и горечь ожидания. Все, что я держала в себе эти месяцы, я отпустила наружу. Я освобождала место для любви, которая стремительно заполняла моё сердце, вытесняя все страхи, которые жили во мне, пока Женя был далеко.

– Рева ты моя, – вздохнул мой мужчина.

Спустя какое-то время, мне удалось взять свои эмоции под контроль.

– Ты устал? – спросила я у Жени, крепко держа его за руку.

– Нет.

– Пойдем, я тебя покормлю.

Женя раздевался, а я стояла рядом, боясь отойти от него. Будто он мог куда-то исчезнуть. Когда его крутка оказалась на вешалке, я взяла его за руку, и повела за собой.

– Юль, – Женя остановил меня на пороге кухни и развернул к себе.

В то же мгновение его губы накрыли мои. И все страхи, волнения, переживания в один момент отступили и рассыпались на миллионы осколков, которые никто и никогда не сможет склеить – на счастье. Это был наш первый настоящий поцелуй, нежный и долгий. В нем мы узнавали друг друга, привыкали друг к другу.

За моей спиной расправлялись крылья, которые долгие месяцы мятыми комочками прятались у меня под кожей.

Спустя время мы сидели на кухне. Я накормила Женю, мы пили чай и разговаривали. Я испытывала невероятный трепет от того, что он был рядом. Я могла протянуть руку и дотронуться до него. Как же долго я мечтала об этом.

– Ещё чаю? – спросила я, когда Женя отодвинул свою чашку.

– Спасибо, достаточно, – отказался он.

Глава 26

Я встала, чтобы убрать чашки со стола. Но не успела – Женя осторожно взял меня за руку, притянул к себе и посадил на колени.

– Я дико соскучился, – он уткнулся головой мне в шею.

А я зарылась руками в его волосы и глубоко вдохнула. Втянула в себя еле уловимый аромат цитруса, который запомнила еще там, в поезде, где мы впервые встретились. Сколько времени прошло с того дня? А ведь, я и предположить не могла, что тот незнакомый мужчина, покоривший меня своей улыбкой, станет для меня самым родным и дорогим. Что рядом с ним я буду оживать, а без него – задыхаться. Что он сможет вернуть мне веру в любовь.

Я сидела, переполняемая эмоциями, на коленях любимого мужчины, крепко прижавшись к нему. Весь мой мир был в Нём.

– Я слышу, как бьется твое сердце, – Женя поднял голову.

Его светлые серые глаза, которые все эти месяцы я искала в каждом сюжете военных корреспондентов, начали затягивать меня. Сердце ускорило бег, внизу живота сладко тянуло. Больше сдерживать себя я не могла, наклонилась и поцеловала Женю. И все стоп-краны были сорваны в тот момент. Мы снова долго и нежно целовались, а потом я поднялась и, взяв его за руку, повела за собой в спальню. Он нужен был мне весь, целиком. И себя я готова была отдать ему всю, без остатка.

Несмотря на то, что мы оба были голодны друг до друга, мы не торопились. Наши прикосновения были острожными, а ласки – трепетными. Женя нежно целовал меня, словно извинялся за долгую разлуку. А я своими поцелуями забирала всю его боль. Мы отдавались и принадлежали друг другу. Не было Меня, не было Его, были только МЫ. Мы одновременно пришли к финишу, самому яркому, который я когда-либо испытывала. Моё тело и душа рассыпались на миллиарды разноцветных частиц.

Я лежала в крепких объятиях своего любимого мужчины и гладила его по руке. Я была выпита до донышка и наполнена до краёв, одновременно, нашей первой близостью.

– Тебе было страшно там? – спросила я, когда вернулась в реальность и могла снова говорить и думать.

– Да, – он ответил не сразу. – Даже, учитывая, что я не был в окопе на первой линии, а занимался своими прямыми обязанностями. Там не может не быть страшно.

Я сильнее прижалась к нему. Так, что смогла услышать, как бьется сердце.

– Но я все время думал о тебе.

Женя убрал прядь волос, сползшую мне на щеку и нежно погладил по плечу. Глаза снова защипало от подступивших слез.

– Ты больше не уедешь?

– Не знаю. В ближайшее время точно нет. В понедельник ребята в отделе ждут, там дел накопилось, нужно помочь разгрести.

– В понедельник? – я приподнялась на локте и испуганно посмотрела на Женю.

– В понедельник.

– Это же послезавтра?

– Да, Юль, послезавтра.

– Так быстро. Я еще не надышалась тобой, – сказала я и спрятала лицо у него на груди, испугавшись своего признания.

Женя приподнялся и очень ловко перевернул меня так, что я оказалась лежащей на спине, а он нависал надо мной.

– А я тобой, – сказал он и стал покрывать поцелуями моё лицо, снова завлекая меня в мир, принадлежащий только нам.

– Сколько времени? – спросила я, когда отошла от очередной порции ласки и любви.

– Почти два часа, – ответил Женя, взглянув в свой телефон. – У тебя дела?

Я отрицательно покачала головой.

– Хотя… нужно в магазин сходить, чтобы накормить моих мужчин, – я вспомнила, что в холодильнике практически пусто и приготовить обед или ужин было не из чего.

– Пойдем, сходим.

– Угу, только еще чуточку полежим, – пробубнила я и, придвинувшись ближе к Жене, закинула на него ногу.

– Провокаторша.

– Ага, – согласилась я, закрывая глаза.

Я не помню, как уснула. Осознала это только, когда стала просыпаться и слышать голос Жени, доносившийся словно издалека. Постепенно он стал громче, и я стала различать слова. Я нехотя приоткрыла глаза и увидела, что Женя сидит на кровати и разговаривает по телефону.

Я непроизвольно потянулась к нему и погладила по спине, мне нужно было ощутить его тепло.

– Разбудил? – спросил он у меня, поцеловал в щеку и вышел в коридор.

Я полежала еще немного и с большим нежеланием вылезла из кровати. Накинула халат и отправилась на поиски Жени. Я услышала, что он на кухне и все еще разговаривал по телефону. Голос при этом у него был стальной и жесткий.

«Если бы кто-нибудь так разговаривал со мной, я бы умерла», – пронеслось в голове. Я даже немного напряглась. Но стоило мне заглянуть на кухню, как моё напряжение сменилось весельем. Обнаженный Женя стоял у окна с очень серьезным выражением лица и, уже слушая собеседника, кивал головой.

– Нет, ну нельзя в таком виде решать серьезные дела, – сказала я тихо, сдерживая улыбку.

В ответ на мою реплику Женя удивленно поднял брови. А я прыснула со смеху, подошла к нему сзади и обняла за талию. Он еще пытался продолжать разговор в той же строгой манере, но давалось ему это уже с трудом. Мне ужасно захотелось похулиганить, и я осторожно прикусила его за плечо. В ответ, меня хотели хлопнуть по попе, но мне удалось вывернуться и избежать шлепка. Женя улыбнулся, прищурился и погрозил мне пальцем. В ответ я послала ему воздушный поцелуй и вышла из кухни.

Днем мы вместе сходили в магазин за продуктами. Дети вернулись домой, когда я как раз заканчивала готовить ужин. Я видела, что появление Жени обрадовало и их. Правда, радость мальчишек, в отличие от моей, была сдержанной. Они утащили его к себе и засыпали расспросами, пока я накрывала на стол.

Женя остался у нас. Тимофей и Матвей приняли это как факт и не задавали вопросов. Воскресенье пролетело незаметно. Нам не удалось побыть наедине, так как погода была плохой, и дети целый день провели дома.

Женя уезжал ночным поездом и чем ближе время подходило к его отъезду, тем тяжелее становилось на душе. Он складывал вещи в сумку, когда я зашла в спальню.

– Я провожу тебя, – сказала я ему.

– Не нужно. Погода отвратительная. Ты промокнешь, – он подошел ко мне и провел рукой по щеке.

– Я провожу тебя, – упрямилась я.

– Юля, – он заглянул в мои глаза, – мне тоже тяжело уезжать. Но с этим ничего поделать нельзя. Ты приедешь ко мне или я приеду к тебе. И мы снова будем вместе. Но сегодня меня провожать не нужно. Иначе ты заболеешь, а я этого совсем не хочу.

Я заплакала. Фантомные боли расставания с Пашей обрушились на меня. Он тоже не разрешил мне проводить его. А потом исчез на долгие годы.

– Родная, не плачь, – Женя вытер слезы, катившиеся по моим щекам. – У нас все будет хорошо, обещаю.

Я смотрела на него сквозь мокрые ресницы. От него веяло уверенностью, ему можно было верить. Он не мог обидеть. Его глаза смотрели на меня с любовью.

– Хорошо, не буду, – вздохнула я и утерла последнюю слезу.