Текст книги "Я умела ждать (СИ)"
Автор книги: Марианна Сильвер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Я умела ждать
Марианна Сильвер
Глава 1
До поезда оставалось чуть меньше сорока минут, а я все еще сидела в холле небольшого трехзвездочного отеля и нервно поглядывала на часы. Такси, которое должно было отвезти меня на вокзал, опаздывало. Вот чувствовала же, что будет именно так, но не перестраховалась. Могла бы вызвать машину пораньше, чтобы не сидеть как на иголках. Ведь в прошлый я раз заскочила в поезд за три минуты до отправления. Видимо, жизнь меня ничему не научила.
Я устало посмотрела на огромный чемодан и представила, как бегу с ним по Ленинградскому вокзалу и прохожу пункты досмотра. От этой мысли внутри стал разрастаться нервный шар, готовый взорваться в любой момент.
Я прикрыла глаза и представила, что я уже дома, рядом с детьми, по которым ужасно соскучилась. Сегодня был настолько загруженный день, что у меня даже не было возможности с ними нормально поговорить. Только один короткий звонк и несколько сообщений. И все. А я так привыкла, что вечером мы разговариваем, делимся событиями, произошедшими за день.
Наконец, телефон просигнализировал о входящем сообщении и вывел меня из раздумий. «Машина подъехала», – проинформировало приложение. Я поднялась из мягкого кресла и направилась к выходу. Холл отеля мгновенно наполнился шумом колесиков моего чемодана, скользивших по мраморному полу. Попрощавшись с девушкой-администратором на ресепшн, я вышла на улицу. Холодный ветер и дождь с силой ударили в лицо – начало октября в этом году ставило рекорды по количеству ненастных дней. Я еще раз заглянула в приложение, чтобы проверить номер автомобиля и направилась к белому седану, ожидающему меня на парковке.
– Добрый вечер, – из машины вышел водитель, мужчина лет пятидесяти, и протянул руку к моему чемодану.
– Добрый, – поздоровалась я и мысленно извинилась перед ним за то, что чемодан такой тяжелый.
Водитель убрал его в багажник и вернулся за руль.
– Во сколько у вас поезд? – уточнил у меня мужчина, настраивая маршрут в навигаторе.
– В двадцать один пятьдесят пять, – я с надеждой посмотрела на него.
– Успеем, – уверил он, пристегиваясь.
На всякий случай я мельком взглянула на навигатор. Время прибытия на вокзал, которое он показывал, оставляло надежду, что мы, действительно, успеем. Я облегченно выдохнула и немного расслабилась.
С тихой улочки, на которой располагался отель мы медленно выехали на широкий проспект и встроились в плотный поток автомобилей.
Я смотрела в окно и чувствовала упадок сил. Первый раз так устала в командировке. Встречи, семинары, выставки – все в очень интенсивном формате. Как будто руководство решило за пять дней выполнить годовой план.
Вообще в последнее время я стала превращаться в домоседа – избегала компаний, не посещала корпоративы и всеми способами открещивалась от командировок. Мне хотелось как можно больше времени проводить дома, с детьми. Моя жизнь превратилась в одну большую бесцветную полосу. Только дети вносили в нее краски и дарили эмоции. Все остальное мне было безразлично. Я перестала любить праздники, меня раздражали обезличенные открытки, которые пачками сыпались в мессенджер на Восьмое Марта или Новый Год. Во всех социальных сетях я скрыла дату своего рождения – не хотела, чтобы меня поздравляли по напоминанию робота. А близкая подруга и мама поздравляли меня и так.
После смерти мужа я решила для себя, что все попытки устроить личную жизнь завершены. И я буду встречать старость в одиночестве или, в лучшем случае, в компании котов. Необычно для женщины в тридцать восемь лет? Да, но не для меня. Мои душа и сердце превратились в одну глубокую незаживающую рану. Поэтому, их хватало только на переживания за детей и маму. Все остальное не имело значения. И нынешняя командировка, которая, наконец-то завершилась, была мне не в радость.
«Дома. Завтра буду дома. Осталось только пережить ночь в купе с незнакомыми людьми», – уговаривала я себя, глядя в окно автомобиля. По стеклам бежали косые капли дождя. Вечерняя Москва провожала меня яркими огнями витрин и рекламных вывесок. Мы ехали в плотном потоке машин. Встречные автомобили слепили яркими фарами, впередиидущие – моргали красными стоп-сигналами. Дворники ритмично смахивали капли дождя с лобового стекла, на мгновение делая картину вечернего города четкой. На тротуарах, несмотря на непогоду, было многолюдно. Люди спешили по своим делам, прячась за зонтами и капюшонами. И глядя в окно такси, забрызганное каплями дождя, я с еще большей силой ощутила, как хочу домой. В Питер. Туда, где не нужно спешить. Туда, где даже дождь другой – свой, родной.
– Ну вот, вроде успели, – сказал водитель, когда мы подъехали к площади Трех Вокзалов. – Сейчас развернемся и я вас высажу.
– Спасибо, – я тут же взялась за ремень безопасности, готовясь отстегнуть его. Для меня была важна каждая сэкономленная секунда.
Нам потребовалось еще несколько минут на то, чтобы развернуться и припарковаться напротив входа на вокзал. Как только автомобиль остановился, я мгновенно отстегнулась и вышла из машины. Водитель также энергично открыл багажник, вручил мне мой чемодан и пожелал хорошей дороги.
Я направилась ко входу на вокзал, ускоряя шаг. По-хорошему, нужно было пробежаться, но с чемоданом это сделать нереально. Я тащила его за металлическую ручку и ругала себя за то, что нагрузила его под завязку рекламными и учебными материалами, которые тщательно собирала на выставках и семинарах.
«Нет! Пожалуйста!» – я чуть не заплакала в голос, когда увидела толпу на входе в здание вокзала. Судя по всему, кроме меня никто не спешил. Пришлось приложить усилия, чтобы быстрее протиснуться в двери и затащить чемодан по ступенькам.
На пункте досмотра стояла очередь, которую я обошла и нагло вклинилась перед мужчиной, собиравшимся поставить свои вещи на ленту.
– Извините, я очень опаздываю, – посмотрела я на него. В моем голосе и газах была мольба.
Мужчина молча отошел, а вот женщина, стоявшая за ним начала громко возмущаться. Но мне было все равно. В другое время я бы никогда так не поступила. Но сейчас выбора у меня не было. Я взгромоздила чемодан на ленту, скинула сумочку и быстрым шагом прошла через ворота метало-детектора.
Финишная прямая. Я лавировала между людьми, волоча за собой тяжеленный чемодан. Параллельно искала на информационном табло номер платформы, где должен стоять мой поезд. Силы были на исходе, дыхание сбилось. Бег на короткие дистанции – не мой конёк.
Я быстрым шагом семенила по платформе к десятому вагону. Оставляя позади четырнадцатый…, тринадцатый…, двенадцатый…, одиннадцатый….
– Добрый вечер, – поприветствовала меня молодая девушка-проводник, когда я, наконец-то, добежала до вагона с цифрой «десять».
Я судорожно протянула ей паспорт. Отыскав меня в списке пассажиров, она мило улыбаясь сказала:
– Пятое купе, девятнадцатое место.
– Спасибо, – выдохнула я, и приложив последние усилия, закинула уже сильно ненавистный чемодан в поезд.
Коридор сразу же окутал меня теплом и запахом креозота. Мой мозг подал сигнал о том, что мы успели и пора бы уже успокоиться. Что я и сделала – медленно, без суеты дошла до своего купе, уступая дорогу идущим навстречу пассажирам, и на ходу разматывая шарф.
В моем купе еще никого не было. Воспользовавшись этим, я достала пакет с вещами, которые приготовила для поезда, затолкала чемодан под нижнюю полку и обессиленная плюхнулась на сидение. Дыхание наконец-то начало выравниваться, а сердце перестало бешено колотиться. Я посмотрела на часы – до отхода поезда еще целых семь минут. Зря волновалась. Ну и ладно.
Глава 2
Я сидела с прикрытыми глазами и прислушивалась к звукам в вагоне. В коридоре и в соседних купе слышались негромкие разговоры, открывались и закрывались двери, поднимались и опускались полки, шуршали катящиеся по ковру чемоданы, сновали пассажиры. А я сидела и приходила в себя, мечтая о том, как было бы хорошо закрыть дверь купе и отгородиться от всего мира.
По радио провожающих попросили покинуть вагоны, а мои соседи так и не появились. «Вот бы ехать одной до самого Питера», – продолжала мечтать я. Но впереди была еще ни одна остановка, так что рассчитывать на одиночную поездку – глупо.
– Добрый вечер, – раздался мягкий мужской голос, заставивший меня открыть глаза.
На пороге купе стояли двое мужчин, лет сорока на вид.
– Не помешаем? – вопросительно посмотрел на меня один из них и улыбнулся.
– Нет, конечно, – улыбнулась я в ответ.
Улыбнулась не потому, что была так рада предстоящей ночной поездке с двумя незнакомыми мужчинами. Просто его взгляд и улыбка моментально расположили к себе. Мне показалось, что в купе стало светлее – настолько открытым был этот мужчина.
– Замечательно, – он зашел в купе и немного отодвинулся в сторону, давая возможность войти приятелю.
Я пересела к окну, чтобы мужчины могли спокойно раздеться и убрать вещи. При этом, исподволь наблюдала за ними. Оба – высокие, в хорошей физической форме, насколько это можно понять через одежду. Без особого труда они закинули свои сумки на верхнюю багажную полку. А еще у кого-то из них был неимоверно вкусный цитрусовый парфюм. Я даже сделала глубокий вдох, чтобы ощутить его получше.
Когда мужчины разделись и присели напротив меня, я все-таки почувствовала неловкость. И про себя молилась о том, чтобы четвертой нашей попутчицей оказалась женщина.
– Евгений, – представился один из моих спутников. Тот самый, который очаровал меня своей улыбкой.
– Юлия, – ответила я.
– Вячеслав, – представился второй мужчина.
– Так, что у нас там со временем? – спросил Евгений у Вячеслава.
У мужчин завязался диалог, в который я не вникала. Я снова прикрыла глаза и прислонилась головой к боковой стенке вагона, пытаясь расслабиться. Однако мой мозг не дал мне покоя. Сначала он начал рисовать картинки того, как я буду ехать ночью с этими мужчинами в купе. Обычная история, но мне было не по себе. Потом, переключившись с мужчин на бытовые моменты, мой мозг стал строить планы на неделю. Я ненавидела себя за эту черту характера – мне всегда и все нужно было держать под контролем. Все должно быть так, как я запланировала. Если что-то шло не плану, это выбивало меня из колеи. Поэтому, мне редко удавалось отключить голову и ни о чем не думать. Я все время боялась упустить что-то важное. Вот и в тот раз в голове кружилась карусель из того, что «нужно сделать и не забыть».
Легкий толчок заставил меня открыть глаза и прервать мозговой штурм. Поезд начал медленно набирать скорость.
– Ну что, поехали, – глядя в окно констатировал Евгений.
Я тоже повернула голову к окну – мимо нас поплыли огни вокзала, вскоре сменившиеся огнями ночной столицы во главе с Останкинской Башней. Поезд ускорялся, стук колес становился быстрее. Какое-то время мы ехали молча.
Когда мы выехали из Москвы и пейзаж за окном сменился темнотой, Евгений расслабленно откинулся на сидении и обратился ко мне:
– Юлия, а вы из Питера или из Москвы?
– Из Питера.
– Значит, домой?
– Домой. А вы?
– В командировку.
– Надолго? – спросила я, удивляясь самой себе, ведь обычно чувствовала себя скованно в компании малознакомых людей. Но в Евгении было что-то такое, что располагало к себе.
– Пока на неделю, а там посмотрим.
Я кивнула, а у моего собеседника завибрировал телефон, лежавший на столе.
– Извините, – сказал он и открыл сообщение, прочитав которое обратился к Вячеславу, и мужчины начали что-то негромко обсуждать.
А я воспользовалась моментом и снова стала исподволь рассматривать их.
Вячеслава можно было назвать красавчиком – блондин с короткой стрижкой и небольшой щетиной. Его светлые глаза были обрамлены густыми ресницами, которым могла позавидовать любая женщина. Тонкий бежевый джемпер оттенял цвет смуглой кожи.
Евгений – шатен с чуть вьющимися волосами, аккуратно выбрит, под нижней губой – небольшой шрам. Клетчатая рубашка, которая была на нем надета, натолкнула меня на мысль о том, что мужчины или айтишники, или инженеры. Да, вот таким стереотипным мышлением я обладала. Ну что поделать?
К нам в купе заглянула проводник и вывела меня из размышлений. Она еще раз проверила билеты и сообщила об услугах, которые входят в стоимость или которые можно приобрести за отдельную плату.
– Спасибо, – хором поблагодарили мы девушку, когда она закончила свою заученную речь.
– Молодая, неопытная, – улыбнулся Вячеслав, провожая её взглядом.
Я вопросительно посмотрела на него – фраза показалась мне грубой.
– Юль, вы не пугайтесь. Это он не со зла, – вступился за приятеля Евгений. – Просто мы много времени проводим в командировках и видим разных проводников. И от того, насколько формально или неформально они относятся к своей работе, зачастую зависит их заработок. Есть пассажиры, которые не скупятся на чаевые. Чем душевнее проводник, тем больше он заработает. Но это понимание приходит с опытом.
Я кивнула, отчасти согласившись с тем, что только что услышала. Однако, полностью принять мнение мужчин я не смогла. Ведь грань между вежливостью и выслуживанием очень тонкая.
У Вячеслава зазвонил телефон, он ответил на вызов и вышел из купе, прикрыв за собой дверь. Мы остались с Евгением вдвоем. Он сидел напротив и смотрел мне прямо в глаза. Удивительно, но несмотря на такую немного интимную обстановку, мне было комфортно. Поэтому, я тоже смотрела на него, и не думала отводить взгляд.
Не знаю что, но что-то тянуло меня к нему. Вообще, мне хотелось знать о нем больше. И в моей голове сам собой возник диалог, который мог бы произойти между нами. Жаль, что в жизни я не настолько смелая, как в своих фантазиях:
– Женя, чем вы занимаетесь? – без согласия я перешла с «Евгения» на «Женю».
– Угадайте, – он чуть прищурился и хитро улыбнулся.
– Не могу, – покачала я головой, ничуть не смутившись.
– Это легко, – он облокотился на столик, который разделял нас.
– Для вас – да, для меня – нет…
Я не успела дофантазировать, чем бы мог завершиться наш диалог, так как дверь нашего купе резко распахнулась, прервав его.
Глава 3
Я повернула голову в сторону дверного проема, ожидая, что вернулся Вячеслав. Но, увидев стоящего в проходе мужчину, мой внутренний голос забил тревогу: «Нет! Нет! Нет!». Я еще надеялась, что это обман зрения или плод моего воспаленного воображения.
– Я думал, что без тебя поедем, – Евгений поднялся со своего места и протянул мужчине руку.
– Я с Андреем завис, – пожал вошедший протянутую ему руку.
– Юля, познакомьтесь, – обратился ко мне Женя, – Павел, наш коллега.
– Очень приятно, – еле слышно прошептала я, не в силах отвести взгляд.
– Паша, это наша спутница, Юлия, – представил меня Евгений.
Мужчина молча кивнул, закинул небольшую спортивную сумку на верхнюю полку, снял куртку и присел рядом со мной. Дверь нашего купе снова распахнулась – в этот раз на пороге стоял Вячеслав – и Павел переключился на него:
– Что Трофимов? Звонил?
«Этот голос. Его голос. Я не ошиблась. Это Пашка. Мой Пашка!» – я вцепилась в край дивана с такой силой, что пальцы побелели.
– Да, звонил. Результаты экспертизы еще не готовы. Но я ему сказал, что завтра они должны лежать у тебя на столе, – эхом в голове звучал голос Вячеслава.
Мужчины продолжали беседу, но я не понимала ни слова. Звуки доносились будто из-за стены. Мне перестало хватать воздуха, было ощущение, что я вот-вот упаду в обморок. Внутри меня нарастала паника. Я поднялась со своего места, тихо извинилась и на ватных ногах вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
Перед глазами все расплывалось, пришлось даже взяться за поручень, чтобы не грохнуться в обморок. Неимоверными усилиями я заставила себя не разрыдаться. «Он меня не узнал? Или сделал вид, что не узнал?» – спрашивала я себя, глядя в окно, за которым была непроглядная темнота. Только крупные капли дождя быстро бежали по стеклу, словно вторили тому, что творилось в моей душе.
Когда-то я очень ждала нашу встречу. Я мечтала о ней долгие годы, просила Судьбу дать мне еще хоть на мгновение увидеть Пашу. И вот мы встретились, а я умираю. Ни радости, ни облегчения, ничего, на что я так надеялась. Паника, страх, боль обиды – вот то, что в одно мгновение разом навалилось на меня.
В голове закружилась карусель из воспоминаний. И с каждой картинкой из прошлого становилось тяжелее и больнее.
***
Мы познакомились С Пашей почти тридцать лет назад в небольшом поселке в Тверской области. Я приезжала к своей бабушке на каникулы из Ленинграда, он к своей – из Москвы. Паша был старше меня на год. Он рос в семье потомственных военных. Его дедушка – военный пенсионер, который после выхода на пенсию перебрался жить в свой родной поселок, где родился и где были могилы его предков. Папа Паши занимал высокую должность в Москве, а до этого много лет мотался по гарнизонам по всей стране.
Мы жили в одном подъезде, наши квартиры были расположены напротив на одной лестничной клетке. Мы долго не замечали друг друга. Нет, не так. Мы долго игнорировали друг друга, как это бывает, в определенном возрасте, когда мальчики и девочки избегают друг друга. Когда все мальчишки – дураки, а все девчонки – зазнайки. Когда назвать мальчика по имени – значит показать, что он тебе не безразличен и получить в спину «Тили-тесто, жених и невеста». То ли дело крикнуть: «Иванов! Петров! Васечкин!» – ничего личного, все очень официально. Когда не дергать девочек за косички или хвостики – значит «влюбиться».
С Пашей мы даже не здоровались, когда рядом не было родственников или соседей. Просто пробегали мимо с опущенным взглядом. Я знала, что напротив живет мальчик Паша, с бабушкой, дедушкой и младшим братом. Думаю, что его знания обо мне ограничивались примерно тем же.
Так продолжалось ни один год. Все изменилось летом, когда мне исполнилось шестнадцать. Моя внешность перешла из стадии «гадкого утенка» в стадию «какое милое личико и утонченная фигура». Мой взгляд стал более уверенным, я начала замечать внимание противоположного пола. Я стала более внимательно относиться к своему гардеробу и училась пользоваться косметикой. Время, которое я проводила перед зеркалом уже не ограничивалось одной минутой. Я любила покружиться и полюбоваться собой. Меня нельзя было назвать красавицей, но и некрасивой тоже.
Тем летом, в начале августа, к бабушке приехала моя двоюродная сестра Оля из Калининграда. Обычно она проводила большую часть каникул на Балтийском море у других своих родственников. И если приезжала на каникулы к бабушке и дедушке, то не больше, чем на две недели. Я всегда с нетерпением ждала её приезда.
Будучи девушкой энергичной, Оля таскала меня на все окрестные водоемы, в лес, в соседние поселки. Я хоть и бубнила, но была рада сменить обстановку, ведь с бабушкой и дедушкой много не нагуляешься. А все подружки у меня были деревенские, поэтому часто занимались огородами, сбором ягод или присмотром за братьями и сестрами, пока родители на работе. А у некоторых из них уже были серьезные отношения с парнями и им было не до меня. Так что, до приезда Оли, я много времени проводила за чтением книг или одиночным катанием на велосипеде.
Однажды моя энергичная сестра потащила меня на дискотеку в наш сельский клуб. Я бывала там и раньше, но не часто – бабушка не охотно отпускала меня. В тот раз бабуля тоже была категорически против, но Оля не была бы собой, если бы не настояла на своем.
Я долго выбирала наряд для дискотеки. Перебрав весь шкаф и комод, я решила надеть короткую джинсовую юбку прямого кроя и любимый топик с рукавами-фонариками. На ноги – белые босоножки на невысоком каблуке. Волосы собрала в хвост, а челку высоко начесала, как тогда было модно.
Дискотека начиналась в семь часов. На улице перед клубом было многолюдно – ведь к нам на дискотеку приезжали и из соседних деревень и поселков. Девчонки уже были на месте, за исключением вечно – опаздывающей Маши. Я помахала подругам, и мы с Олей направились к ним. Они делились свежими новостями, а я с интересом слушала их. Оля пританцовывала под музыку, которая доносилась из клуба из-за закрытых дверей и окон. Когда пришла Маша, мы, наконец, пошли внутрь.
В тот вечер мы много танцевали под громкую музыку, в свете самой простенькой цветомузыки. Нам было весело, несмотря на то, что в клубе было тесно, и мы стояли почти у самой колонки. Разговаривать друг с другом даже не пытались, так как перекричать музыку было невозможно. Но мы прекрасно общались жестами. Подпевали, если наш крик вообще можно было назвать пением, хитам «Гости из будущего», «Руки Вверх», «На-на» и других групп. Наш деревенский ди-джей был человеком разносторонних вкусов, поэтому, на дискотеке можно было услышать песни совершенно разных лет.
Ну и, конечно же, какая дискотека без «медляков»? Многие из них я знала наизусть, но обычно танцевала в стороне одна или с кем-нибудь из девчонок, так как ребята меня не приглашали.
Вообще, тот вечер ничем не отличался от других, которые я проводила на дискотеке. Кроме одного танца, который могу воссоздать до мелочей. «Дым сигарет с ментолом» – песня, с которой началась новая Я. Песня, которая стала пророческой для нас с Пашей.
Когда ди-джей включил незабвенный хит группы «Нэнси», светомузыку немного приглушили и разноцветные лучи медленнее заскользили по танцполу. Моих подружек и Олю местные ребята пригласили танцевать, а я, оставшись одна, отошла к своей «любимой» стене и наблюдала оттуда за танцующими парами. Мой взгляд скользил по залу, я медленно двигалась в такт мелодии.
– Потанцуем? – рядом раздался голос, который я с трудом расслышала из-за стоящего рядом динамика.
Я повернулась и увидела ЕГО. Тогда я, правда, увидела просто его – моего соседа Пашу. Это уже потом он стал для меня целым миром.
Кивком головы я согласилась на танец, в конце которого поняла, что пропала. Паша взял меня за руку и повел за собой в центр зала, сквозь танцующие пары.
Мы двигались под музыку, Паша обнимал меня за талию, мои руки лежали на его плечах. Мы смотрели друг на друга и ничего не говорили. Наш диалог взглядами был красноречивее сотни слов. Для меня больше не существовало никого, кроме Паши. Мы, словно герои фильма «Золушка», унеслись в другой мир, где были только я и он. Я чувствовала тепло его рук на своем теле, ощущала его дыхание, не могла оторвать взгляд от его серых глаз. Вот так всего за несколько минут я потеряла голову.
Когда музыка закончилась, Паша поблагодарил меня за танец, отвел обратно к стене, попрощался и ушел. Он вышел на улицу и больше не возвращался. Я искала его среди танцующих весь оставшийся вечер, но он так и не появился.
Утром следующего дня мы столкнулись на лестнице.
– Привет, – поздоровался со мной Паша, он как раз выходил из квартиры.
– Привет, – я, наоборот, возвращалась из магазина и приготовила ключ, чтобы открыть дверь.
– Как дела?
– Все хорошо.
– Погуляем вечером?
– Погуляем, – согласилась я, не раздумывая. А ведь ещё каких-то пару дней назад я прошмыгнула бы мимо него, не поднимая взгляд.
Тот вечер мы провели вместе – обошли близлежащие окрестности и много разговаривали. И все оставшиеся дни до его отъезда мы тоже проводили вместе.
Оля сгорала от любопытства и засыпала меня расспросами, бабушка только укоризненно качала головой и вздыхала, когда я возвращалась ближе к полуночи. Но мне было все равно. Я засыпала и просыпалась с мыслями о Паше.
В последний день, перед отъездом Паши в Москву, мы гуляли до самого рассвета. Разговаривали, целовались, бродили, держась за руки, встречали восходящее солнце. Бедная моя бабушка – мне до сих пор стыдно за свое поведение – не сомкнула глаз. Но я ничего не могла с собой поделать. Я не могла отпустить Пашу, не попрощавшись.
Он уехал, а я почти неделю не выходила из дома, пока папа не увез меня домой в Ленинград. Целый год мы писали друг другу письма, очень редко созванивались. Я жила ожиданием лета и новой встречи с Пашей. Я не смотрела ни на кого. Мне были не интересны другие мальчишки. Ведь у меня был Паша. Я наизусть выучила его письма, но все равно перечитывала их перед сном.
Мы снова встретились следующим летом. Паша приехал всего на три недели в перерыве между выпускными экзаменами в школе и вступительными в военное училище. И это были самые счастливые недели в моей жизни. Мы проводили вместе каждую свободную минуту, забывали обо всех, дышали друг другом. Тем летом Паша стал моим первым мужчиной.
Наши три недели закончились, принеся новое расставание. Пашка поступил в военное училище, где была строгая дисциплина. Никаких звонков, редкая переписка. Я уговаривала себя, что и эту разлуку мы преодолеем. Этим и жила, зачеркивая дни в календаре.
Совершенно неожиданно Паша приехал ко мне на Новый Год. Вместо поездки к родителям, которых перевели служить во Владивосток. Спасибо моим папе и маме, которые приняли наши отношения с первого дня и разрешили Паше остаться у нас. И снова в моей жизни – счастье до одури, до слез. Я не могла на него насмотреться, не могла наслушаться. Я так соскучилась по нему.
В день отъезда Паша не разрешил мне проводить его на вокзал. Прощаясь, мы долго целовались в коридоре и не могли оторваться друг от друга. Я закрыла за ним дверь и рухнула на кровать, захлебываясь слезами. Это был последний раз, когда я его видела. Он больше не писал и не звонил.
Я пыталась выяснить хоть что-то, но безуспешно. Единственной ниточкой были его бабушка и дедушка. Но они в том же январе уехали на постоянное жительство к детям во Владивосток.
Я жила надеждой на встречу с Пашей, надеялась, что он вернется и у нас снова все будет по-прежнему. Для меня все потеряло смысл. Никакие ухищрения родителей не могли вывести меня из депрессии. Я закрылась от друзей, и все свободное время проводила дома.
А через три года, когда я уже училась в Университете, я совершенно случайно узнала, что Паша жив, здоров и совсем недавно женился. Сказать, что мой мир рухнул – не сказать ничего. Меня словно живой закопали в землю – настолько мучительным было осознание предательства.
Благодаря любви и терпению родителей я смогла выдержать этот удар и вернуться к жизни. Хотя поначалу желание наложить на себя руки было непреодолимым.
Я запретила себе вспоминать о том, что когда-то сильно любила. Я вычеркнула из памяти целый период своей жизни – от шестнадцати до двадцати лет. И мне удавалось это делать на протяжении многих лет. Удавалось ровно до того дня, когда я оказалась в том ночном поезде «Москва-Санкт-Петербург».
