Текст книги "Звездная, звездная ночь"

Автор книги: Марианн Уиллман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

6

– Это Кэтрин, первая миссис Трегаррик, – энергично сказала Поршия, словно проводя экскурсию. Она отвлеклась от составления каталога по описанию содержимого различных коробочек с чердака, чтобы показать Лили дом. – Этот портрет был написан незадолго до ее смерти.

Лили была потрясена:

– Она была такой молодой!

– Восемнадцать лет и четыре месяца. Лили не хотела задавать этот вопрос, но она просто обязана была спросить:

– Отчего она умерла? Во время родов?

Поршия, похоже, почувствовала себя неловко:

– Вы, наверное, слышали эти сплетни. Некоторые утверждают, что она прыгнула со ступенек, высеченных в скале. Другие говорят, что ее столкнули оттуда.

– Кто?

– Ее муж, разумеется. Капитан Рис Трегаррик.

Лили задохнулась:

– Но почему он это сделал?

Поршия перешла к другому портрету, изображавшему Риса Трегаррика в форме:

– Взгляните на него. Он был искателем приключений. Говорят, он хотел жить на Сандвичевых островах – на Гавайях, теперь это один из ваших штатов… но она отказалась туда ехать.

Поршия улыбнулась; на ее щеках появились ямочки:

– Вот дура! Да если бы он не был моим пра-пра-пра… ну, и так далее… дедушкой, я бы мигом уехала с ним!

Лили моргнула:

– Вы его потомок?

– Не от Кэтрин Трегаррик. От его второго брака.

И вновь Лили ощутила боль, словно ее ударили кулаком в живот. «В твоей жизни было две жены, – подумала она. – Любил ли ты их?»

Любопытство боролось в ее душе с ревностью, которая – Лили знала это – была абсолютно смешной.

– А где портрет второй жены мистера Трегаррика?

– Нет ни одного ее изображения, – сказала Поршия задумчиво. – Ни картин, ни фотографий. Хотела бы я знать, как она выглядела. Узнать, похожи ли мы, понимаете?

Лили отвернулась.

– В городе говорят, что в этом доме водятся привидения. Это Кэтрин Трегаррик бродит по дому, звеня цепями?

Похоже, Поршия обиделась.

– Здесь есть два привидения, хотя лично я не видела ни одного. Первое – это «женщина в белом», которую видели на мысе. Второе – сам капитан Трегаррик. Джеймс видел его как-то раз; он стоял у окна-звезды и смотрел на море. Джеймс сказал, что он выглядел очень печальным и разгневанным.

– Да, – пробормотала Лили, – именно таким я его и увидела в первый раз…

– Простите, что вы сказали?

– Гм… – Лили быстро опомнилась. – Я имею в виду, когда увидела его фотографию в кабинете. А можно посмотреть на окно-звезду? Оно меня ужасно заинтересовало.

– Вообще-то сегодня музей закрыт для посетителей, – сказала Поршия, – но раз уж здесь сегодня только вы…

Она провела Лили через темно-красные бархатные портьеры.

– Это была женская комната.

Они прошли в очаровательный ярко освещенный солнцем зал и наконец поднялись вверх по лестнице. Окно находилось в башенке, на самом верху.

Восхитительно! Окно-звезда было гораздо больше, чем ей казалось раньше, – выше и шире, чем цветные витражи в церкви Святого Данстена. Работа настоящего мастера. Окно создавало ощущение, что смотрящий в него находится одновременно в трех измерениях благодаря искусному расположению стекол. Внешнее окно было выполнено из синего стекла. Звезда внутри него состояла из множества ромбических кусочков цветного стекла – ярко-желтых, золотистых и янтарных. Это был прекрасный шедевр, от которого захватывало дух.

– А почему окно расположено именно здесь, вдали от основных жилых помещений? – спросила Лили. – Ведь гораздо приятнее было бы разместить его так, чтобы мимо ходили почаще.

– Когда-то перед этим окном висели три лампы, их зажигали ночью. Это был маяк, – объяснила Поршия, – огонь, который можно было увидеть, находясь далеко в открытом море. Маяк встречал Риса Трегаррика, когда тот возвращался домой. Он помогал привести судно в бухту мимо Собора Святого Петрока – так мы называем эти острые скалы, которые поднимаются из воды, за Тоскующей Головой.

Свет, проникавший через окно, упал на лицо Поршии.

– В тот день, когда погибла Кэтрин Трегаррик, судно ее мужа должно было прийти в бухту после нескольких дней плаванья. Рулевой всегда ориентировался по окну-звезде. Понимаете, проходя мимо Тоскующей Головы и звезды на доме Трегаррика, рулевой точно знал, что находится в безопасных водах.

Она повернулась к Лили:

– Никто не знает, почему лампы не горели в ту ночь. Позже рулевой говорил, что маяк на «Звездном Доме» внезапно погас и он утратил ориентир. Был дождь и большой туман. Клипер слишком близко подошел к Собору Святого Петрока и ударился об его острые скалы. В момент столкновения «Звезда Трегаррика» чуть не опрокинулась. Погибло два члена команды; они разбились о камни…

– Какой ужас!

– Да, ужасная, бессмысленная гибель.

– Но почему окно не светилось?

– Никто не знает. Возможно, ветер задул огонь в лампах. А может, кто-то из конкурентов подкупил прислугу, чтобы устроить диверсию. Конкуренция в торговле китайскими товарами была очень жесткой. Слуги рассказывали, что утром капитан Трегаррик вернулся домой разъяренным. Он обвинил жену в том, что она не проследила за освещением окна-звезды. Они поспорили. Кэтрин выбежала из дома, а капитан Трегаррик гнался за ней. Чуть позже слуги услышали женский крик. С океана надвигался туман. Поиски ничего не дали. Ни Кэтрин, ни Риса Трегаррика не было видно. Слишком близко они подошли к скалам.

Лили слушала в волнении. Так вот как Трегаррик получил свое увечье!

– Что же было дальше? – она боялась услышать продолжение.

– Рис Трегаррик лежал на ступеньках, которые вели к морю. У него был серьезный перелом ноги, а лицо ободрано с одной стороны… словно его поцарапали ногтями. Кэтрин лежала на берегу. Когда до нее добрались, уже ничего нельзя было сделать.

– Как печально! – Лили вспомнила, что голос Риса дрогнул при имени Кэтрин. – Как же они упали?

Поршия отвернулась:

– Капитан Трегаррик утверждал, что его жена хотела покончить с собой – броситься со скалы, а он пытался ее спасти, но не смог остановить. Рис упал за ней в море. Поскольку Кэтрин умерла, проверить его рассказ было невозможно.

Что-то в голосе девушки привлекло внимание Лили:

– Понимаю. И его имя оказалось запятнано подозрением, – Лили не могла поверить, что Рис убил свою жену. – Не понимаю, почему его вообще подозревали в этом.

– Это был несчастливый брак, – ответила Поршия. – Капитан хотел, чтобы жена уходила в плаванье вместе с ним, как тогда часто бывало. Но, в отличие от второй жены Трегаррика, Кэтрин ненавидела море и Корнуолл. Она отказалась.

– Тогда почему она вышла за него замуж? Поршия рассмеялась:

– Вы же видели его портрет! Настоящий мужчина! Кэтрин была красивой и избалованной, она выбрала его. Если верить ее дневнику, она собиралась блистать в лондонском обществе и была совершенно уверена в том, что сможет подчинить капитана своей воле. Однако его дела заставили их переехать сюда.

– Большое потрясение после Лондона, – заметила Лили.

– О да!

– Он не убийца! – сказала Лили горячо. – Я уверена в этом!

Она передернула плечами, избавляясь от нервной дрожи, но, продолжая осмотр дома, вдруг невольно вспомнила, как Рис умолял Кэтрин подать знак о прощении.

Возле лестницы для прислуги они наткнулись на Джеймса, который тащил по стертым ступенькам большой сундук. Он поставил его на ковер и стряхнул с рук прилипшую паутину.

– Это последний из тех, которые были в северной башне. Отнести его в твой кабинет?

Поршия осмотрела сундук.

– Неплохое качество! Взгляните-ка на оловянную чеканку. Возможно, этот сундук принадлежал одному из старших слуг. А может, даже члену семьи… – ее глаза загорелись: – Разве не чудесно было бы найти фотографию второй жены мистера Трегаррика? В нем наверняка должно быть что-нибудь такое!

– Есть только один способ узнать это, – сказал Джеймс, прислонившись к стойке перил. – Решать тебе, моя милая.

Поршия потянула защелку на крышке сундука и открыла его. В комнате сразу запахло кедром, лавандой и плесенью. Они увидели легкое женское платье, которое было тщательно завернуто в несколько слоев серебристой бумаги. Сверху, точно по центру, лежала пара женских парусиновых туфель вполне современного вида.

Поршия выхватила их из сундука.

– Как, черт возьми?!

– Как они попали в сундук?! – воскликнула Лили, узнав свой пропавшие туфли.

– Не говорите ерунду! – воскликнул Джеймс. – Тут нет ничего невероятного. Обувь с резиновой подошвой использовали еще в викторианскую эпоху….

– Не думаю, что тогда существовали кеды! – спокойно возразила Лили, указав на маркировку на подошве. – Это мои кеды. Вот эта царапина получилась оттого, что я зацепилась ногой, когда меня чуть не настиг прилив. Но, клянусь, я понятия не имею, как они сюда попали.

Поршия покачала головой:

– И как вы объясните паутину на замке? Джеймс фыркнул:

– Трудолюбивый паучок, и ничего больше! – он забрал парусиновые туфли у Поршии и решительно вручил их Лили. – А что касается обуви, вы, мисс Кэнделл, наверное, забрели в ту ночь на чердак и оставили нам памятку о своем визите.

– Наверное, так и было, – сказала Лили не очень уверенно. – Хотя я этого не помню.

Поршия прикусила губу, Она по-прежнему была бледной и взволнованной:

– Если бы я не знала, что такого просто не может быть, то поклялась бы, что этот сундук не открывали уже лет сто!

7

За два дня до отъезда из Корнуолла Рис вновь явился ей во сне – такой же красивый и страстный, как прежде. Лили потянулась к нему, но он растаял в густом тумане. Внезапно все изменилось. Она стояла на мысе, ветер развевал ее волосы, а Рис смотрел на нее через окно-звезду, и его кулаки беззвучно били по золотисто-синему стеклу.

Лили проснулась вся мокрая от пота, ее сердце бешено колотилось. Внутри был страх… и надежда. Девушка лежала не смыкая глаз и думала. Теперь она знала, что будет делать.

Свой последний день в Сент-Данстене она провела в номере гостиницы, укладывая вещи. Звонок в авиакомпанию подтвердил заказ билета в Вашингтон. Лили положила в чемодан один из двух своих альбомов для эскизов. Она сделала несколько снимков комнаты своим новым фотоаппаратом, который купила здесь, в городке, позабыв на столе недописанное письмо своему другу. Время уже перевалило за полдень, когда Лили отправилась попрощаться с Тоскующей Головой.

Сгущались сумерки, но ей было совсем не страшно.

– Прощайте! – сказала она серебристому морю, оставшимся после отлива лужицам и темной громаде Тоскующей Головы.

Проходя мимо каменного выступа, Лили поскользнулась на гальке и упала навзничь. Блокнот вылетел из ее рук, но она не обратила на это никакого внимания. Не успела девушка встать на ноги, как воздух вокруг нее почернел и замерцал. И она поняла, что он ждет ее на верху скалы.

Она поспешно карабкалась по ступенькам, хватаясь за грубые перила, чтобы двигаться еще быстрее. Когда она поднялась на вершину, там никого не было.

Ветер стал холодным, и Лили обхватила себя руками, стараясь согреться. Приближалась ночь. На небе загорались звезды, но башня «Звездного Дома» оставалась мертвой и угрожающе нависала над ней. Большое окно из цветного стекла было темным и безжизненным.

Лили подняла руки к небу. Она чувствовала любовь и огромную тоску. Воздух потрескивал от напряжения.

– Черт побери, Рис Трегаррик! Иди ко мне! Иди ко мне!

Ветер подхватил ее голос, унося его к берегу; казалось, он одиноким эхом доносится из-за ее спины, из самой Тоскующей Головы. И когда эти звуки утихли, в башне появился слабый свет, который разгорался все ярче и ярче, расцветал, будто цветок, у нее на глазах. Лили затаила дыхание, боясь пошевелиться. А затем большое окно-звезда вспыхнуло золотым огнем в ночи, сияя во всем великолепии.

– Рис… – прошептала она.

И вдруг – о чудо! – Рис оказался рядом.

Он стоял немного поодаль… Выглядел чуть старше, и при нем не было трости. Его подбородок был выдвинут так жестко, глаза горели таким гневом, что Лили ощутила легкий страх. Не таким ли его увидела Кэтрин Трегаррик в свою последнюю ночь? Но нет, как бы он ни смотрел на нее, Лили не сомневалась, что Рис никогда не причинит ей вреда.

– Рис! – она протянула к нему руки, но он не сдвинулся с места.

– Чего ты хочешь от меня, женщина?

Жесткие нотки в его голосе причинили ей боль. Несмотря на это, Лили двинулась к нему. Ее тоска, ее страсть заставляли идти к нему.

Он не был галлюцинацией. Он отбрасывал тень в лучах вечернего солнца; от него пахло кедром, Лили видела волоски, которые он пропустил, когда брил свой волевой подбородок. Ее пальцы так хотели прикоснуться к нему, убедиться в том, что он существует на самом деле. Лили с трудом сдержала себя.

– Я ждала тебя! – сказала она ему. – Я звала тебя!

Он вздохнул:

– Сегодня ночью я слышал твой голос в каждом дуновении ветра… Почему ты мучаешь меня, женщина? Во имя всего святого, уходи! Возвращайся туда, откуда пришла, и оставь меня в покое!

8

Лили широко раскрыла глаза от удивления:

– Это я тебя мучаю?! Как ты можешь так говорить? Ты пришел ко мне, ты любил меня. А потом ушел!

Рис вздрогнул, словно от пощечины:

– С тех пор прошло больше года! Каждый день я выходил на мыс, день за днем, месяц за месяцем, и искал тебя! – из его груди вырвался горький смех. – Я хотел позвать тебя… и понял, что даже не знаю, как тебя зовут!

Лили нахмурилась:

– Сейчас все еще осень?

– Весна, – ответил он, – как раз закончилась Пасха.

– Сейчас все еще лето, – медленно проговорила Лили, – и с тех пор, как мы встретились, прошло всего три дня.

– Чепуха!

– Какой это год?

Рис выглядел озадаченным:

– Какой год? Тысяча восемьсот восемьдесят первый от Рождества Христова.

– Только не в моем мире, – тихо сказала Лили.

Она опустилась на колени, достала свою сумку, вытащила из кошелька календарь и молча протянула его Рису.

– Это календарь для далекого будущего, для следующего века! – вскрикнул он

Лили достала из сумки еще несколько предметов – шариковую ручку, кредитную карточку, калькулятор на солнечной батарее – и показала Рису, как все это работает. Он рассмотрел ее водительские права, паспорт и увидел, как при легком движении руки меняется голографическая картинка на кредитной карточке.

Его челюсти сжались:

– Ты хочешь сказать, что ты не призрак, а гостья из будущего? Как в романах Жюля Верна?

– Не совсем, – ответила Лили. Объяснить все это ей было непросто. – Я действительно живу в будущем. Но это ты приходишь ко мне из прошлого.

Рис прикоснулся к ее лицу, ее губам. Его длинные пальцы при этом дрожали.

– Ты не иллюзия! – его глаза потемнели от желания. – И чем бы и кем бы ты ни была, Лили Кэнделл, ты по-прежнему заставляешь мою кровь кипеть! – Он опустил руку. – Уходи! Уходи туда, откуда ты явилась, и позабудь обо мне. Возможно, это положит конец проклятию!

– Но почему это проклятие?! – воскликнула она. – Неужели ты боишься полюбить вновь? Я останусь с тобой здесь, в твоем времени, если ты этого хочешь! Еще не знаю, как именно, но я найду способ!

Его лицо и голос были бесстрастными:

– Я не могу просить об этом. Это погубит тебя, как погубило Кэтрин. Я увез ее с собой, вырвал из родной стихии, из-за этого она сошла с ума. Мне хватит и этой вины!

Лили приблизилась к нему – так близко, что от его дыхания шевелились ее волосы:

– Я не Кэтрин. Она была простой девушкой. Я – женщина. Я сильнее. И я хочу тебя, Рис Трегаррик! Мне не нужны твое положение и богатство. Мне нужен только ты! ' Она устремилась в его объятия, гибкая, словно ива. С яростным стоном Рис подхватил ее на руки. Его поцелуй был диким и дерзким, словно стихия. Облегченно вздохнув, Лили открыла рот навстречу его губам. Он тоже ее хотел! Руки девушки обвились вокруг его шеи.

– Я никогда тебя не отпущу! – прошептала она, прижавшись к его широкой груди.

Хромота нисколько не мешала Рису, когда он нес Лили к своему дому, вверх по заросшему травой склону.

– Нет, – прошептала Лили, прижавшись к его щеке, – там Поршия и Джеймс.

– А кто, черт возьми, они такие?! – поинтересовался Рис. – Говорю тебе, здесь нет ни души. В Сент-Данстене сегодня ярмарка, и все слуги отправились в город, даже миссис Пенхейл.

Добравшись до дома, ударом ноги Рис распахнул дверь и занес Лили внутрь. Он поднимался по лестнице так, словно девушка была пушинкой. Лили успела заметить, что перед шкафами нет канатов, на столе нет рекламных брошюр, а у дверей гостиной нет сине-белых ваз. Этот дом был немного другим, но Рис Трегаррик был таким, каким она его знала!

Толчком плеча он распахнул дверь своей комнаты.

– Нет! – прошептала Лили. – Не в ее постели!

– Кэтрин никогда не спала здесь, – горячо прошептал Рис, – я приходил к ней. Но тебя, Лили Кэнделл, тебя я буду любить здесь – я так долго об этом мечтал!

И он любил ее. Его руки были грубыми, когда он снимал с нее одежду, но становились нежными, когда Рис касался ее обнаженного тела.

– Я стал старше на три года, а ты совсем не постарела, – сказал он. – Твои груди так же высоки и упруги, на твоем лице по-прежнему нет ни единой морщинки – как и в тот день, когда мы встретились.

Лили заметила седину на его висках. Кончиками пальцев она провела по волосам Риса, зарывшись в них, и приблизила к себе его лицо. Ее глаза были такими же неистовыми, как и ее чувства.

– Если это все, что у нас есть, мы постараемся извлечь из этого как можно больше! Люби меня, Рис Трегаррик, потому что я люблю тебя всем сердцем и всей душой.

В этот раз они не тратили время на прелюдии. Они были более чем готовы. Рис вошел в нее, как будто их тела были предназначены лишь друг для друга. Мгновение он просто прижимал Лили к своей груди.

– Я так боюсь, что ты исчезнешь!

В тот самый миг, когда Рис произнес эти слова, Лили охватило странное чувство – словно что-то тянуло ее назад. Она заставила себя забыть об этом, прижавшись к Рису так крепко, как только могла. И вдруг с ужасом осознала, что если сейчас их что-то разлучит, они никогда уже не встретятся. Никогда! И это будет гибелью для обоих.

– Возьми меня, Рис! Возьми меня!

Когда он устремился к ней, воздух вокруг как-то горячо замерцал. Его голос был торопливым, словно Рис тоже боялся:

– Я люблю тебя, Лили Кэнделл, люблю всем сердцем и всей душой!

Лили охватила его ногами, приглашая войти, и он вошел в нее, вошел глубоко. И когда их тела соединились, небо над ними засверкало, рассыпаясь на золотистые, розовые и ярко-голубые осколки.

Лили зажмурилась, ослепленная калейдоскопом красок, чтобы не видеть и не чувствовать ничего, кроме Риса Трегаррика… кроме терпкого запаха его тела, силы его рук, его неудержимой мужественности, его неиссякаемой страсти. Положив под нее руки, Рис приподнял Лили выше, вонзаясь в нее сильнее и быстрее, в такт с биением их сердец. Будто морские птицы, они вновь летели, паря над сверкающим морем, взмывая вместе над бухтой навстречу ослепительному солнцу. Рис вонзался в нее все сильнее, поднимал все выше…

– Не покидай меня, Лили, – прошептал он ей на ухо, – никогда меня не покидай! Поклянись в этом!

Лили почувствовала, как сгущается вокруг них воздух. Она не сомневалась, она знала, что оказалась на пересечении времен. После того как она примет решение, обратной дороги не будет – в самом что ни на есть прямом смысле.

Она выгнулась под ним, принимая Риса глубоко внутрь себя, и поцеловала его твердые губы:

– Рис Трегаррик, клянусь, что если это будет в моей власти, я никогда тебя не покину.

Он заполнил Лили до отказа, заявляя свои права на нее с каждым могучим толчком. Все вокруг вновь задрожало от напряжения, и, хотя за окном сияло солнце, могучий раскат грома разорвал воздух. Но влюбленные не обращали на это никакого внимания. Забыв обо всем на свете, обнимая друг друга, они плыли навстречу своему желанию, поднимаясь все выше и выше, пока их крылья не опалил жар страсти, и, кружась, они вместе полетели к земле.

Словно поклоняясь божеству, Рис скользил по ее коже губами – от мягкой ложбинки у горла до упругих холмов грудей и ниже, к ее бедрам. Он жадно втягивал в себя ее вкус, ее запах, заставляя Лили снова и снова выгибаться дугой от наслаждения.

Затем она легла рядом, положив голову Рису на плечо:

– Расскажи мне о Кэтрин, если это не причинит тебе боли.

– Нет, – Рис вздохнул. – Эта рана давно зарубцевалась. Что тут рассказывать? Она была юной и прекрасной, и я любил ее, невзирая на все недостатки, со всем пылом молодого мужчины, впервые познавшего страсть. Она была слишком эгоистичной и ограниченной, но я любил без памяти и не замечал этого. Кэтрин вышла за меня замуж, однако не имела никакого желания поселиться в «Звездном Доме». Я не знал об этом… Я построил его для нее.

– О Рис! – в его голосе Лили слышала лишь тень старой боли, но недоумение было прежним. Она поцеловала Риса в плечо.

– Неужели вы никогда не были счастливы вместе?

– Это было лишь притворством. Думаю, Кэтрин принадлежала к тем женщинам, которые настолько любят себя, что для кого-нибудь другого у них не остается никаких чувств. Но я был ослеплен. Когда она отказалась выходить вместе со мной в море, я привез ей все земные сокровища, какие только смог отыскать, надеясь купить ее любовь. Однако мои подарки ей были не нужны. И я был тоже не нужен.

– Она была просто дурой!

– Нет, она была молодой и тщеславной. Ей хотелось стать юной хозяйкой модного салона в Лондоне и всю свою жизнь проводить на балах и вечеринках, танцуя часами напролет. Я был для нее лишь средством, а мое богатство – пропуском в столь желанный для нее мир.

Рис откинулся на спину и уставился в потолок. Лили провела ладонями по стальным мышцам его груди, даря утешение.

– Тебе незачем рассказывать дальше.

В ответ из темноты послышался тяжелый вздох:

– Кое-кто утверждает, что я убил ее, Лили.

– Да, я знаю. Я никогда в это не верила.

Рис перевернулся и взял лицо девушка в свои ладони.

– Тогда ты должна это знать. Я мог убить ее, когда узнал, что она сделала! Это Кэтрин потушила лампы, освещавшие окно-звезду, и из-за нее «Звезда Трегаррика» налетела на камни.

– Господи, зачем?!

– Чтобы избавиться от меня! – с трудом выдавил из себя Рис. – Чтобы она могла вернуться в Лондон богатой вдовой и посвятить себя балам и прочим бездумным забавам. И из-за этого я потерял двух человек! Двух хороших парней, у которых в Сент-Данстене остались жены и дети. Когда она призналась мне в этом, я хотел убить ее, Лили! Я хотел задушить ее собственными руками!

– Но ты не сделал этого! Не сделал! – Лили привлекла его к себе и страстно поцеловала.

Он засмеялся, но теперь в его смехе таилась горечь:

– Нет. Кэтрин побежала на мыс, и я побежал за ней, думая, что она хочет броситься в море. Каким я был дураком! Вместо этого Кэтрин попыталась сбросить со скалы меня! Она обезумела от ярости из-за своих несбывшихся надежд. Она хотела убить меня в ту ночь, но и сама потеряла равновесие. Я пытался спасти ее, и мы вместе полетели вниз.

Голос Риса стал тихим и бесцветным:

– Умирая, она проклинала меня: «Чтоб ты никогда больше не испытал счастья, Рис Трегаррик, пока не найдешь глупую женщину, которая откажется от всего ради твоей любви!»

Лили поцеловала его грудь, провела губами по его жестким волосам, искушая, коснулась его соска…

– Ты нашел такую женщину, – сказала она, ложась на него. – Я пойду туда, куда пойдешь ты; буду жить там, где будешь жить ты. И, – добавила она, когда его тело откликнулось на ее ласку, – буду любить твое тело и твою душу.

Она оседлала Риса и опустилась на него, принимая в себя, пока он не застонал и не потянулся к ней.

– Боже, Лили, я был таким идиотом! Я ведь понятия не имел, что такое любовь, пока не встретил тебя. Эти три года стали для меня адом. Я ждал, что ты вновь появишься в моей жизни. И не знал, увижу ли тебя когда-нибудь. Мне казалось, что я просто выдумал тебя, что ты пригрезилась мне в моем одиночестве…

– Мы превратим нашу жизнь в рай! – пообещала она.

Положив руки ей на талию, Рис с силой потянул Лили к себе, рванувшись вверх, чтобы встретить своими бедрами ее бедра. Она ответила ему, вызывая восторг в обмен на наслаждение; выгнув спину и запрокинув голову, не скрывая удовольствия, которое дарила и получала сама. Последний слабый луч солнца позолотил очертания ее прелестного тела, огнем заиграл на ее груди. И когда она вскрикнула от счастья, Рис сел, перевернул ее и овладел с яростной одержимостью, которая опустошила их обоих.

Он посмотрел в ее глаза:

– Лили, любовь моя, душа моя, ты уедешь вместе со мной? Ты уплывешь со мной отсюда?

Она улыбнулась, глядя в родное лицо:

– Рис Трегаррик, я поплыву с тобой даже на край света!