Текст книги "Табу (СИ)"
Автор книги: Marian Felis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Хорошая сотрудница, зря уволили, – будто издевательски изрёк мужчина и хитро улыбнулся.
Странная беседа затянулась, к счастью, автомобиль уже пробирался по дорожке к моему дому.
– Дальше можете не ехать, неудобно разворачиваться, – пискнула я и схватилась за дверную ручку. Кирилл Витальевич только хмуро зыркнул на меня, зашипел сквозь зубы и отчеканил:
– Я доведу вас до квартиры. На всякий случай.
Не стала отпираться, придумывать оправдание, грозить мужем, только кивнула и выпорхнула из машины в вечернюю прохладу. Если бы я только могла знать, к чему это приведёт…
Глава 6
Это было подозрительно. Будто Коршунов знал правду про моего мужа, либо просто догадывался и прощупывал почву. Но в четверг на работе он вёл себя максимально спокойно, даже холодно. Его интересовало лишь то, какой процент работников отдела рекламы и маркетинга сдают отчёты. И как много за неделю по отделу получается неучтенного времени.
А меня беспокоил лишь разговор с бывшим мужем и его угрозы, поэтому с утра я сразу же побежала к Калашниковой.
– Это ни в какие ворота не лезет! С чего вдруг этот м*дак решил, что сможет отобрать у тебя квартиру? – возмущалась подруга и гневно бренчала ложкой по кружке. – Я лично помогала твоей бабушке с консультацией, так что без вариантов. Но каков подлец?! Всего полтора месяца после развода, а он решил варежку разинуть на твою халупу!
– Свет, – устало возразила. – Она, между прочим, не такая уж плохая. Почти тридцать пять метров.
– Да, знаю-знаю, – согласилась она. – Просто у меня в голове не укладывается, насколько нужно быть козлом, чтоб пытаться провернуть такое?!
Вздохнула со свистом и покрутилась на стуле. Калашникова любила тянуть кота за хвост.
– У него точно ничего не получится?
– Конечно, нет! – возмутилась она. – Документально бабушка тебе её подарила, а то, что у вас там кредит и всякие договоренности, так ещё доказать надо. Бабуля же другую на себя квартиру оформила. Только если этот урод расскажет всё Колобку, ты останешься без работы. И в итоге халупу твою за неуплату могут забрать, ты же под залог квартиры брала кредит. Так что лучше пока тебе не высовываться, а с Максом нужно что-то придумать. Я с ним сама поболтаю, по-дружески так сказать.
Глаза Светланы коварно блеснули.
Скорее всего, у неё имелся компромат на бывшего, о чём я знать точно не хотела. Мы разошлись, как в море корабли.
Телефон беспощадно затрещал, на экране высветилось имя шефа, и я тотчас побежала на своё законное рабочее место. Стоило зайти в кабинет и поздороваться с ребятами, как Коршунов высунул голову из стеклянной крепости и попросил немедленно подойти к нему. По важному вопросу.
Кирилла Витальевича очень заинтересовало отсутствие Машки на работе – подруга не предупредила никого, даже мне СМС не догадалась отправить. Коршун был в ярости. И, хоть Колобок попросил его оставить чистку коллектива ненадолго, шеф всё равно не желал сдаваться. Он пытался втихаря от главного искать номер Беловой.
– У вас ведь должен быть личный номер Марии, – шеф говорил нарочито лениво, делая вид, что ему в целом телефон не нужен, хотя факт наличия оного чуть порадовал бы его. Прибавил уверенности в себе.
– Есть, – кивнула и протараторила абсолютно не подумав. – Разве у вас нет номера своей пассии?
Мужчину перекосило.
– Моей… кого?! – низкий баритон Кирилла Витальевича сочился нехилым таким удивлением.
Мозг судорожно придумывал отмазку, нейроны работали с невиданной скоростью. Даже доктора наук так шустро не соображают.
– Ну, она же на вас поспорила, вот я и сказала так, – неловко всплеснула руками и потупила взгляд. – Это всего лишь шутка.
У шефа от моего чувства юмора задергался левый глаз. Он тяжело сглотнул и втянул полную грудь воздуха через ноздри, делая это максимально шумно.
– Можете так не шутить, ладно? – попросил Коршун. – Я ведь говорил, что отношения на работе для меня табу. Та-бу, – рычал по слогам. – Так что с номером, продиктуете?
– Без проблем, только у нее аппарат не аппарат, – выудила из кармана пиджака гаджет и принялась за поиски нужной информации. – Вряд ли сегодня она появится. Ну, это так, к сведению. Да и справку вы не увидите, она же не любит по врачам ходить.
С каждым словом челюсть шефа опускалась всё ниже и ниже. Да, наш отдел не отличался пунктуальностью и ответственностью, большая часть работников забивала болт на свои обязанности, выполняла лишь то, что вздумается, и периодически прогуливала. Колобок закрывал глаза на такие мелочи. Это же ерунда, главное – клиенты довольны!
А вот Кирилл Николаевич был очень даже против. Отсутствие дисциплины его коробило. А от одного взгляда на грязную кофемашину у него начинался эпилептический припадок.
– Хотите сказать, что сотрудника нет на рабочем месте без уважительной причины, но мне стоит закрыть на это глаза? – клокотал мужчина.
Он был готов взорваться, как бомба, в любую секунду. Тик-так, тик-так. И я не планировала получить ранение.
– Нет, ну что вы, – махала руками, как заведённая, и пятилась к двери. Кирилл Витальевич поднялся из-за стола и начал надвигаться на меня огромной разъяренной глыбой. Даже зная, что не сделала ничего плохого, я всё равно боялась. – Я совсем не это имела в виду!
– А что же вы имели в виду?
Место закончилась, я упёрлась ногами в кожаное кресло и ждала своей неутешительной участи. Мужчина навис надо мной, словно нападающий медведь, и едко прошипел:
– А что же вы имели в виду, Эвелина Павловна?
Именно в это момент мозг отключился, а быстродействие нейронов упало на нулевую отметку.
– Я-я, – заикалась, краснела, обливалась потом, нервно оглядывалась на безразличных коллег и тяжело сглатывала. В горле образовалась Сахара. Меня начало бросать то в жар, то в холод, а нависнувший шеф только ухудшал это состояние.
– Ответьте честно, Эвелина Павловна, вы часто злоупотребляете добротой вашего шефа?
Помотала головой и потупила взгляд, словно нашкодившая ученица в кабинете директора. Кирилл Витальевич фыркнул довольно, немного отодвинулся, встал в полный богатырский рост и продолжил уже более спокойно.
– Тогда почему Мария и все остальные этим пользуются?
– Это вина Борщева, он с самого начала вел себя так, будто ему всё равно. Клиенты довольны, а остальное не так уж важно – вот его девиз. Менее порядочные сотрудники стали пользоваться этим. Сначала понемногу, потом уже в наглую. Поверьте, мои просьбы и увещевания игнорировались, я же их коллега, не начальство. А Колобок отказался в итоге меня повышать и прислал вас.
Мужчина в задумчивости почесал подбородок, взъерошил короткие волосы, уселся обратно за стол и с нескрываемым любопытством уточнил:
– Считаете, что смогли бы работать на этой должности? – его тон говорил за себя. Он не интересовался, а скорее утверждал, что подобное абсолютно невозможно. Что я бы не смогла быть жёсткой и холодной, как он. – Кстати, вы снова назвали главного Колобком, это только ваша инициатива или все в офисе пользуются этим прозвищем за глаза?
– Все, – упавшим голосом сдала с потрохами наш коллектив.
Горит сарай, гори и хата.
В тот момент мне стало всё равно, нажалуется ли Коршун Борщёву, или станет сам использовать кличку, я лишь хотела сбежать подальше от пытливых голубых глаз Кирилла Витальевича, спрятаться как можно дальше. Шеф кивнул и отпустил меня, а сам тем временем вскочил и буквально побежал куда-то по коридору, в сторону бухгалтерии.
"К Семёну Михайловичу!" – озарение посетило мою разболевшуюся головушку, следом за ним и неутешительные образы моего увольнения с позором.
Коршунов мог бы отчитать меня перед всеми, достать длинный список косяков и огласить. Я бы стояла побагровевшая от стыда и отводила взгляд. Или складывала вещи в картонную коробку, как в американских фильмах, чтоб по пути вниз уронить её и собирать свои пожитки уже второй раз, роняя скупые слёзы злости и бессилия на коленки. И, конечно, в процессе увольнения обязательно участвовала бы Машка: она бы горделиво ухмылялась, поглаживала наманикюренными пальцами плечо Кирилла Витальевича и поторапливала.
Да, определённо, подруга сделала бы именно так.
Внезапно мне захотелось остановить шефа от разговора с Колобком. Преградить путь, лечь на пол не давать через себя перешагнуть. Вцепиться зубами в ногу и визжать на весь этаж. Но он уже ушёл.
От безысходности решила наведаться в бухгалтерию и узнать, что там и как. Их маленький кабинет считался местом зарождения сплетен, офисных интриг и провокаций. И именно там знали о настроении шефа всё.
Комнатушка девчонок насквозь пропахла выпечкой, стойким запахом бабкиных духов и краской для принтера. Хоть все окна были открыты настежь, это им не помогло. Виновником ароматной какофонии являлась, конечно же, София Сергеевна, которая с упоением трескала пирожки с капустой и сосисками, заливала всё это горячим чаем с лимоном и слушала радио.
– Ой, Эвочка, какими судьбами? – воскликнула Тамара Алексеевна – женщина-хохотушка. Она любила ходить в экстравагантных нарядах, коротких платьях и высоких сапогах-ботфортах даже летом. Постоянно красила волосы в яркие цвета и щипала за задницу нашего “главного”.
– Здравствуйте, – нехотя поздоровалась. – Мне бы информации раздобыть.
– А что случилось, золотко? – удивилась Тамара Алексеевна.
– Может, вы что-то знаете про Борщева и Коршунова? Мне Семён Михайлович восхвалял Кирилла Витальевича, а теперь они друг на друга злые взгляды кидают.
Софья Сергеевна замахала рукой, приглашая сесть на стул, доела пирожок и таинственно выдала:
– Борщев недавно прибегал и жаловался на Кирюшу, мол, тот увольняет двух людей сразу. Ему это очень не понравилось. Только проблема в том, что Кирюша хорошо работает, такого сотрудника в нашем городе днём с огнём не сыщешь. Вот он и мечется, не знает, что делать.
– Он сейчас побежал на счёт Машки разбираться, – с грустью доложила.
Все в кабинете переглянулись и молча уставились на меня в ожидании продолжения.
– В общем, Машка на работу не пришла, телефон выключен. Ну, я-то знаю, что она так раз в месяц делает по особым случаям. А Кириллу Витальевичу это ой как не понравилось. Думаю, они сейчас с Колобком глотки друг другу грызут и…
Не успела закончить, как в маленькое пространство влетела Женя – девочка из отдела продвижения. Она ворвалась в кабинет, как ураган, громко хлопнула дверью и рявкнула своим мужицким басом:
– Я принесла деньги, кому сдавать?
Все замерли и уставились на меня. София Сергеевна одним кивком поманила девушку к себе и недовольно поджала губы.
– Ставки до скольки ещё будут приниматься? – Евгения невинно уточнила и едва не была испепелена суровым взглядом главбуха.
Наша Сонька "Золотая ручка", как её иногда называли за глаза, буквально вырвала из рук несчастной девушки купюры, коротко чиркнула что-то в тетради и попросила все вопросы уточнять в чате.
Они мне не доверяли. В принципе, оно и понятно, ведь я являлась заместителем Коршуна, а значит могла сдать их. Впрочем, что я и сделала. Только они об этом не знали.
Как бы невзначай я зыркнула на Тамару Алексеевну и тихо прошептала:
– А на что ставите?
– Как? – изумилась Женька, совершенно не обращая внимания на взмахи руками и шиканье двух бухгалтеров и их молоденькой помощницы Яны. – Ты что, наше собрание пропустила? Машка поспорила, что сможет заарканить Коршунова, а мы все поставили против. Ты бы тоже ставку сделала, авось выиграешь.
В кабинете повисла гнетущая тишина, хоть Миронова и не понимала её причины. Зато я уже была готова ворваться в данную авантюру и проконтроллировать всё. Дело оставалось за малым…
– Весело тут у вас, – улыбнулась и чуть тише добавила. – Можно поставить, значит? Максимальная ставка есть?
Тамара Алексеевна и Софья Сергеевна многозначительно переглянулись и синхронно спрятали ухмылки. Будто это я была у них на крючке, а не наоборот. Женщина ласково выпроводила из кабинета протестующую Евгению и прогнала от дверей ожидающего начальника отдела разработки Егора Максимовича. Она походкой от бедра подошла к своему огромному угловому столу, села на кожаное кресло, которое, как мне всегда казалось, пережило и царские времена, и мамонтов, и огонь с водой.
Взгляд женщины с заинтересованного сменился на сканирующий и надменный.
Да, она всегда была заводилой в нашей бабской половине компании. Придумывала виды развлечений, конкурсы на корпоративы, выбирала места отдыха, настаивала на подарках для мужчин на 23 февраля. Без её участия не рассматривался ни один важный вопрос. Борщёв безмерно уважал Софию, а та этим пользовалась и доносила на неугодных сотрудников.
Именно по её инициативе вытурили одного выдающегося разработчика Лёву – он посмел пожаловаться Колобку о неправильно посчитанной заработной плате. Но тот, к сожалению, слишком доверял главбуху и даже не соизволил ничего проверить. А женщина попросту обвела парня вокруг носа, присвоила часть его премиальных и выставила всё в таком свете, что хоть на луну вой. После этого Лев пришёл в офис, собрал вещи и укатил в закат.
Он тогда ещё не знал, что София Сергеевна уже пошуршала, и ушёл он не гордо хлопнув дверью, а с волчьим билетом.
Компания “Тренд” в сфере рекламы являлась самой крупной и востребованной в городе. Мы занимали ТОП-ы, участвовали ради собственного пиара в разных акциях. Иногда выполняли работу за копейки, но в итоге всегда находили крупных заказчиков. Поэтому когда наши конкуренты звонили с просьбой охарактеризовать деятельность их соискателя Лёвы, Созанова брала дело в свои длинные лапищи:
– Хам, тунеядец и мошенник, – нагло врала женщина.
Я пыталась помочь парню и хотела пристроить его на аутсорс к давнему знакомому, но Лёва уже переехал в другой город и искал счастье там.
Оказаться на мушке у Соньки “Золотой ручки” не хотел никто.
Я была готова рискнуть, чтоб только посмотреть на крах Машки и её глупой затеи.
– Хочу деньжат поднять, – с улыбкой призналась.
Вся троица заулыбалась, а Софья снова принялась лопать пирожки.
– Где ж ты была? – заворчала женщина. – Мы уже почти свернули лавочку. Но, к счастью, для тебя местечко найдётся. У нас до круглой суммы не хватает ставки на двенадцать тысяч, ты как?
– А, давайте, – ляпнула и замерла вместе с присутствующими.
Сумма была не то что бы фатальной для меня. Но лишаться денег просто так было бы верхом безумия. Для такой суммы всегда имелась более разумная статья расходов. Например, кредит.
– Ох, – женщина приосанилась, поправила платье и одним махом допила кружку с чаем. – Поставить можешь, конечно, но у меня комиссия девять процентов, можем округлить до штуки. Согласна?
Сокрушённо кивнула. Отдать тысячу Созановой просто так? Нет, на это я не была готова. Жаба душила. И всё же выхода не оставалось.
– Тогда неси деньги, – величественно махнула пирожком главбух, отчего капуста из выпечки вылетела и шлёпнулась на стол.
Я сбегала в кабинет за кошельком и притащила две шуршащие оранжевые купюры и три голубых. Потные ладони Софьи схватились за бабло и шустро спрятали в ящик стола.
– Значит, ты ставишь двенадцать тысяч, проценты мне, – пропела женщина и вздохнула. – Вот если бы все так ставили! У нас пока и сорока тысяч вместе с твоей ставкой не наберётся, а договаривались на пятьдесят. Надеюсь, в течение дня донесут.
Не понимала, зачем ввязалась. Ставки и азарт ко мне относились мало. Я любила тишину, спокойствие и сериалы. Может, просто желание забрать часть денег Машки и посмотреть в её наглые глаза затмили разум?
– А вы про Борщёва ничего не слышали? Он в хорошем настроении? – как бы невзначай уточнила. – Что вообще происходит?
Пока главарь банды точил очередной пирожок, Тамара соизволила ответить на мой вопрос.
– Происходит вот что, – таинственно прошептала она и оглянулась на дверь. – Борщёв узнал, что ваш начальничек расстался со своей пассией. В тот же день, как они подписали контракт. И сейчас активно настаивает на том, что это работе не мешает. А наш Семён Михалыч, святой человек, бегает сюда и советуется. Ему вроде бы очень понравился Кирилл, да и всем в офисе. Только он всё равно считает, что такого человека нужно убрать из компании. В общем, он в раздумьях. Коршунов к нему уже раза четыре за сегодня бегал, и всё без толку. Лишь хуже делает.
Тяжело сглотнула и представила, что же может случиться со мной в таком случае. Конечно, Колобок ценил меня, как сотрудника, но не настолько, чтоб мучиться от выбора. В моём случае он бы без зазрений совести завалил меня работой с головой, начал проверять все отчёты и в итоге попросил уволиться.
– Вот так номер, – прошептала с грустью.
– У тебя-то как на личном? – гаркнула Софья Сергеевна. – Светка рассказала про развод.
Светлана?! Вот зараза! Я бы могла ожидать такое от Машки, могла предположить, что всё это – стечение обстоятельств. Или что сам Макс столкнулся с бухгалтершей и наплел всего с три короба. Но Калашникова?!
– Да всё отлично, место уже занято другим, – с глупой улыбкой соврала. Тамара Алексеевна в этот момент посмотрела на меня так, будто знала правду – хитро и лукаво.
В кабинете высокой трелью зазвенел телефон, и вся бухгалтерия мигом погрузилась в работу, настойчиво помахав мне рукой.
А мне только оставалось молиться и ждать, что пронесёт. Что злость и обида Машки улягутся на больничном. Но уже следующим утром я поняла, что буря только набирала обороты.
Глава 7
В пятницу вечером я собиралась встретиться с бабулей и прошвырнуться по магазинам. Она с радостью согласилась, хоть и удивилась такому решению – бывший муж меня никуда не выпускал. Но ба ещё не знала о том, что мы не вместе, что подписали бумаги о разводе. Что наглый бывший муж пытался разинуть варежку на мою крохотную квартирку.
Я собиралась рассказать. Честно пыталась. Но после свадьбы со своим пятым мужем бабуля так порхала, так светилась и пела, что портить ей настроение я не решилась. Отложила до лучших времён. А в начале недели она крупно поссорилась со своим суженым, даже жила пару дней в гостинице. Тогда я поняла: вот оно подходящее время.
С Калашниковой решила поговорить тет-а-тет, не по телефону и без лишних свидетелей, поэтому заскочила к ней до начала рабочего дня.
– Ничего не хочешь сказать? – ворвалась в кабинет, руки уперла в бока и грозно насупилась. – До меня дошла информация, что ты растрезвонила о моём разводе!
Блондинка, доселе спокойно жевавшая батончик, закашлялась и затарахтела:
– Я это могу объяснить, честно! Вот тебе крест! – достала из-под блузки китайскую бижутерию и потрясла ею в воздухе.
Мотнула головой и села на мягкий стул.
– Помнишь, ты после развода слегла на неделю, пока весь шоколад в округе не кончился? Мы тогда обнесли все ближайшие пышечные, скупили все круассаны в городе, чтоб твою печаль залечить. Ты была как амёба, и на всё забила. Так вот мы с Машкой обивали пороги вашей бухгалтерии, чтоб они нарисовали тебе отпускной. Ваша главная отказала. А когда Маха свалила, я на общей лестнице стала обзванивать знакомых врачей, чтоб отмазать тебя хотя бы по болезни. Помнишь, Игоря Кошкина? Лысый, пухлый, нос картошкой, глаза поросячьи. Вот я с ним почти договорилась, правда он хотел сходить со мной на свидание за это. К счастью, обошлось, тут-то меня ваши два кашалота и зажали в углу. Ну, я сглупила, совсем забыла про это дурацкое правило, и рассказала всё, как есть. Они обе были возмущены поступком твоего бывшего и сразу отпуск тебе накалякали. Я не специально, правда!
– То есть, – шокированно уточнила, – они уже полтора месяца знают?
Подруга только и смогла, что удручённо кивнуть.
– Возьми, съешь, – подсунула мне темную шоколадку и подорвалась к чайнику Светка. – Я тебе сейчас с мятой сделаю, как ты любишь. С домашней, из деревни!
Она налила кружку, и уже через пару минут меня отпустило. Раз уж бухгалтерская гвардия выдержала полтора месяца, значит, будет молчать и дальше.
Облегчение приятной волной окатило с ног до головы. Уходила от Ланки я с полными руками сладких припасов и спокойной душой.
Пятница обещала быть интересной. У нас намечалась видеоконференция со столичным клиентом, и я, как и всегда, являлась ответственной. С самого утра ушла настраивать аппаратуру, проверять связь, готовить материалы. Решила по просьбе Коршунова сократить список участников, да и вообще проредить проекты, так как некоторые люди занимали бюджет, но при этом не делали ровным счетом ничего.
В плане всегда рядом со мной стояла Машка – в качестве помощницы и заместителя. Эдакий запасной план. Но в этот раз я её вычеркнула. Оставила только себя, начальника, дизайнера и разработчика. Всех остальных из рассылки исключила.
Ближе к обеду, когда вернулась в опен-спейс отдела, наткнулась на недовольную Машку. Она полыхала от ярости, недобро стреляла глазами и задирала свой напудренный нос. Даже не поздоровалась. Белова не на шутку разозлилась. И я, чтоб сгладить конфликт, сообщила в чате нужным людям о начале созвона через полчаса и сбежала. Чтоб не случилось ничего дурного.
Только дурное уже поджидало за углом.
Для переговоров у нас был отведён отдельный кабинет: самый светлый, с видом на небольшой сквер. В центре стоял овальный стол, вокруг рассредоточились стулья. В углу притаился стол с компьютером, на стене висел огромный проектор, над ним – камера.
Я закрыла окна, чтоб яркий солнечный свет не мешал разговаривать, разложила планы с информацией по проекту и текущей встрече с клиентом на столах и экстренно побежала к принтеру, ведь не хватило экземпляра.
– А вот и вы, – в маленьком коридоре, у самой двери, меня перехватил Борщёв. Наигранно весёлый, в цветастом спортивном костюме, ведь по пятницам можно было являться в свободной форме одежды. Он оскалился и тяжело вздохнул. – Я к вам, Эвелина Павловна, с плохими вестями.
– Что случилось? – упавшим голосом уточнила.
Сердце тарабанилось с бешеной скоростью, отчего дышать стало затруднительно.
Неужели нашёл ошибку в отчёте по плошлому кварталу? Или того хуже обнаружил недостачу в одиннадцать тысяч, которая образовалась из-за неправильного заказа в типографию?
– Этот проект переходит под руководство Марии, – фальшивая грусть сочилась из его уст. – Сейчас на планёрке вы главная, но дальше всем будет руководить она.
– Почему? – только и смогла прохрипеть.
Где-то глубоко в душе я надеялась, что таким образом Колобок просто пытался наказать Белову по настоянию шефа. Приструнить и заставить работать, доверив важного клиента. Надежда теплилась, хоть я и догадывалась – всё абсолютно не так.
– Мне кажется, вы начали работать спустя рукава, – мужчина пожал плечами и перешёл на доверительный шёпот, но его громкий голос всё равно разносился по всему коридору. – Эвелиночка, в компании поговаривают, что вы развелись. Так ли это?
В детстве, когда я единственный раз с дворовыми ребятами играла в салочки в полной темноте, Катя Синица сильно меня напугала. В ушах начало звенеть, перед глазами поплыли цветные круги, ноги стали ватными – примерно так же я и ощущала себя в тот момент, стоя рядом с потеющим и пыхтящим от жары Колобком.
Сдержанно кивнула. Смысла отпираться не было. Кто-то меня сдал. Неужели бухгалтерия?
В этот момент в огромное зеркало, которым был завешен весь коридор, увидела замершего около поворота Коршуна. Он не двигался, и, казалось, превратился в огромную статую.
Всего пара метров отделяла нас.
– Это очень плохо, – огорчился не на шутку Борщёв. – Очень плохо! Вы ведь такой специалист, как же так?!
Собрала остатки сил в кулак и пробормотала:
– Всё в порядке, у меня уже есть новые отношения. Так что никаких проблем возникнуть не должно.
В глазах Семёна Михайловича заблестело любопытство. Он тяжело сглотнул, осмотрел меня с ног до головы и как-то слишком плотоядно облизнулся.
– И кто же ваш избранник? Может, я его знаю? Или, возможно, вы просто врёте?
Инфаркт приближался с каждым его вопросом. Я не хотела уходить из “Тренда”, мечтала сохранить свою достойную стабильную заработную плату, спокойный режим и приятный коллектив.
Кажется, меня даже начало потряхивать в какой-то момент.
Маленькие глазки-пуговки, как у поросёнка, исследовали меня, словно желанную дорогую игрушку перед покупкой. Я словно в замедленной съёмке увидела, как потная ладонь Колобка погладила моё плечо и опустилась чуть ниже.
В мыслях всё перепуталось. Словно заторможенная, я следила за нахальными действиями генерального и пыталась переварить. Был ли это намёк? Или просто дружеская помощь? Но в любом случае от ощущения пухлой ладошки Колобка на талии хотелось срочно помыться. Желательно, в кипятке.
– Её избранник я, – рука Кирилла Витальевича легла на мои плечи и галантно придвинула к себе, оставляя между нами пространство для фантазии и отрывая меня от Борщёва.
Брови Семёна Михайловича взлетели высоко вверх, глаза округлились, весь лоб покрылся огромными морщинами, а сам он стал похож на удивлённую гусеницу. Одним движением вытащил из кармана платок и промокнул блестящую лысину. Запыхтел, как паровоз.
Мужчина не решался что-либо говорить и комментировать. А я так вообще чуть не умерла от шока и страха.
– Шутить изволите, Кирилл Витальевич? – скривился Колобок и расхохотался на весь этаж, что уши заложило. – Вы и наша Эвелиночка? Никогда не поверю!
Мужская ладонь прижала меня к себе ещё крепче, отчего на секунду мне удалось услышать стук сердца Коршуна. Или показалось?
– Ну, почему же, это совсем не шутка, – в коридоре тем временем появились двое из нашей делегации для встречи с клиентом. Следом за ними из-за угла выкатила торжествующая Машка и застыла с перекошенным лицом, едва заметила по-хозяйски расположенную руку Кирилла Витальевича.
Колобок покраснел. Лицо налилось кровью и вспотело сильнее, глаза забегали по мне и моему временному спутнику в поисках правды. Его взгляд метался, как у загнанного зверя, будто пытаясь уличить во лжи и с треском выдворить нас обоих.
Все замерли. Даже воздух, казалось, загустел от напряжения. По странному стечению обстоятельств в коридор выплыла Тамара Алексеевна, оглядела собравшихся и рявкнула торжествующе:
– А я знала, что вы встречаетесь! Видела, как наш Кирюшенька Витальевич к Эвочке заходил.
Борщёв перестал тяжело дышать и побелел. Словно не ожидал такого поворота событий. Хотя, признаться, я тоже. Впрочем, Кирилл Витальевич оказался хитёр, решил двух зайцев одним ударом убить – и свою задницу от увольнения спасти, и оставить в штате единственного нормально работающего человека.
От дальнейшего выяснения отношений нас спас лишь телефонный звонок недовольного клиента, и мы все переместились в переговорку. Даже Семён Михайлович и Белова зашли в кабинет, сели в самый уголок и хмуро переглядывались. Недовольство подруги мне было ясно, как день – она имела виды на Коршуна. Но вот Борщёв… ему бы радоваться, что два ценных сотрудника могли спокойно остаться в штате. Но нет. Зыркал, как хищник, следил за каждым движением и кривился.
Даже при переговорах мы с Кириллом Витальевичем стояли рядом. Он как бы невзначай задевал меня рукой или бедром. И когда наконец право обсуждения отвоевали москвичи и начали нахваливать проделанную работу, я незаметно наклонилась к шефу и прошептала:
– И что это за спектакль?
– Нет в вас нотки авантюризма, – игриво сощурился и наклонился к самому уху. – Не бойтесь, приставать не стану.
– А если я захочу? – прошептала неожиданно даже для самой себя и стыдливо спрятала взгляд. Мужчина лишь усмехнулся и с серьезным видом начал слушать, о чем интересном вещали наши клиенты.
Через полчаса мы утрясли все вопросы, пообещали подготовить ещё пару баннеров на выбор и, после согласования, разместить их на сайте. Когда довольные лица москвичей пропали с проектора, наконец ожил Семён Михайлович. Покряхтел, встал и попросил нас двоих задержаться.
Белова нарочито долго топталась на месте, словно надеялась послушать "важный разговор", но под строгим взглядом генерального испарилась из кабинета. Стоило двери закрыться, как Борщев начал допрос:
– Очень неожиданно, признаться, получать такие вести с утра, – многие уже на обед успели сходить, но для Колобка жизнь начиналась только к трем часам. – Как давно вы вместе?
– С первого моего дня в офисе, – сухо отрапортовал Коршунов и снова приобнял за талию. По-хозяйски, показывая начальнику, что имеет на меня все права.
Ну и пусть. Зато не уволят.
– Как же так вышло, Кирилл Витальевич? – недоумевал мужчина. – Вы же себя пяткой в грудь били и говорили, что отношения на работе для вас – табу!
Знакомые слова… Разве что он себя не бил в кабинете, хотя говорил достаточно четко и осознанно, не принимая возражений.
– Конечно, но мы с Эвой, – я вздрогнула от неожиданности, когда услышала своё сокращённое имя, прозвучавшее в устах Кирилла Витальевича весьма эротично, – ведём себя профессионально. Не все так могут, к сожалению.
– Наверное, – задумчиво почесал подбородок Колобок, – я поэтому и не поверил: слишком уж вы на работе себя вели холодно.
– Не хотели коллектив смущать, – прокомментировал Коршун.
Семён Михайлович открыл жалюзи и выглянул в окно. Задумчиво пожевал губу и резко выдал:
– Ай, черт с вами! Если уж у вас всё хорошо, то работайте. Только помните, Эвелина, – он наклонился через стол ко мне и нахмурился, – я ненавижу ложь. За такое простым увольнением не отделаться.
И вышел из кабинета, насвистывая веселую мелодию из мультика. А я только тяжело сглотнула и рухнула на ближайший стул, ведь ноги от страха подкосились.
