Текст книги "Любовь по расчету (СИ)"
Автор книги: Мари Стю
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Лицо Натальи не выдавало волнения, хотя внутри ее хватила легкая дрожь. Она, конечно, продумала, с чего начать и как окончить разговор, и все же – вдруг, разговор пойдет не по плану.
Наталья подошла к офису. Дверь приоткрыта. Она вошла, натянув легкую улыбку.
– Добрый день, Иван!
– Здравствуй, Натали! – Иван Федорович подскочил с рабочего кресла, пошел навстречу Наталье, взял ее за руку и поцеловал. – Проходи, проходи… Присаживайся.
«Сама любезность», – отметила про себя Наталья и усмехнулась. И до чего провинившиеся мужчины смешные!
Наталья присела в кожаное кресло. Иван Федорович присел в кресло напротив.
– Мне пригласить Алексея? – с ходу начал Иван Федорович, почему-то уверенный в том, что Наталья готова начать переговоры о тонкостях судебного процесса.
– Пожалуй, – согласилась Наталья, деловито положив руки на подлокотники.
Иван Федорович тут же набрал номер телефона юриста.
– Лёша, зайди ко мне. Наталья Евгеньевна пришла.
Алексей пришел через минуту, с папкой в руках. Бывшие супруги ожидали в молчании. Наталья сохраняла интригу, а Иван Федорович, видимо, боялся спугнуть удачное начало переговорного процесса.
Юрист уверенно прошел к креслам, поздоровался с Натальей.
– Добрый день! – ответила Наталья с холодным лицом.
– Наталья Евгеньевна желает услышать наш план, – тем временем сказал Иван Федорович.
– Окей! – Алексей положил папку на рабочий стол, встал перед бывшими супругами, расставив ноги на ширину плеч, и не спеша, с чувством, толком, расстановкой поведал Наталье Евгеньевне то, что неделю назад предложил Ивану Федоровичу.
Наталья слушала очень внимательно. Половину из сказанного не поняла, а другая половина услышанного вызвала искреннее удивление и недоумение.
– Какой интересный закон! – вставила Наталья, усмехнувшись. – Выходит, брачный договор становится просто бумажкой, если кто-то из супругов обделен.
– В каком-то смысле, – кивнул юрист.
– Выходит, я и вправду имею право признать договор недействительным, как заключенный с условиями, ставящими меня в крайне невыгодное положение.
– Не совсем, Наталья Евгеньевна. Дело в том, что вас Иван Федорович, так сказать, не лишил всего имущества. Напротив, перед расторжением брака вы заключили договоры дарения недвижимости и денежных средств. Если бы вы, допустим, пошли в суд с аналогичным иском по своей инициативе, мы доказали бы в суде, что квартиры и деньги, которые передал вам в собственность Иван Федорович, были своего рода отступным. Никто вас без имущества и средств к существованию не оставил. Я уверен на девяносто девять процентов, что вы проиграли бы суд уже в первой инстанции. У нас же сейчас, так сказать, другая ситуация. Иван Федорович как сторона в процессе, ответчик, а в его лице – я, как представитель, не станем заявлять и вообще упоминать о том, что в день подписания заявления о расторжении брака мы подписали и договоры по передачи имущества, которые, сказать к слову, уже исполнены. Деньги все вам перечислены, квартиры переоформлены на вас. В предстоящем судебном процессе я буду молчаливым и даже немного туповатым. А вот ваш адвокат, которого мы вам найдем, напротив, будет чрезвычайно красноречивый, умный и ловкий. Судье ничего не останется, как положить в основу своего решения доводы истца, то есть ваши доводы.
Наталья усмехнулась, покивала.
– Я поняла, это будет небольшим спектаклем, – сказала она.
– Совершенно верно, Наталья Евгеньевна. Это будет спектакль, в котором нам с Иваном Фёдоровичем предстоит сыграть роль проигравшей стороны. Процесс пройдет быстро и безболезненно. На имущество Ивана Федоровича будет наложен арест. Если госпожа Глушевская решит подать на развод в ближайший месяц, она не сможет переоформить имущество на себя до того, как решение по вашему иску о признании брачного договора недействительным, не вступит в законную силу.
– Хорошо, – покивала Наталья, перекинула ногу на ногу. – А что потом?
– Потом, после того, как пройдет суд, решение вступит в законную силу, случится развод и стихнут страсти, мы переоформим имущество в собственность Ивана Федоровича или других доверенных лиц.
– Вы составили иск? – спросила Наталья.
– Да. Проект искового заявления готов, – ответил юрист.
– Можно почитать?
Алексей глянул на Ивана Федоровича. Тот кивнул в знак согласия.
– Можно, – Алексей достал из папки заявление на десяти листах.
– Ух ты! Его долго читать, – отметила Наталья, полистав документ.
– Ничего страшного. Мы не торопимся, – робко улыбнулся Иван Федорович.
– Хорошо, – Наталья наигранно улыбнулась. – В таком случае, я ознакомлюсь. С вашего позволения.
Наталья минут тридцать читала иск, перечитывая некоторые абзацы по нескольку раз. Иван Фёдорович внимательно наблюдал за ней.
– У тебя есть еще вопросы? – робко спросил Иван Федорович, когда Наталья положила документ на столик рядом с креслом.
– Да. Есть. Но будет лучше, если мы обсудим этот вопрос наедине.
– Хорошо, – Иван Федорович посмотрел на юриста и прибавил: – Алексей, спасибо. Можешь нас оставить. Я тебя позову.
Алексей слегка кивнул в знак согласия и вышел из офиса, захватив с собой папку с документами.
– Иван, – сказала Наталья, когда щелкнул замок офисной двери, – я хочу, чтобы ты был честным со мной.
Иван Федорович настороженно посмотрел на Наталью.
– Я максимально честный с тобой, – сказал он.
– Хорошо, – Наталья слегка улыбнулась и спросила: – Сколько имущества ты должен отдать супруге при разводе по брачному договору?
Иван Федорович нервно усмехнулся, немного помолчал, потом перечислил все то имущество, которое упомянуто в брачном договоре. Наталья невозмутимо слушала, наблюдая, как ерзает Иван Федорович. Надо отдать должное – Боровски сказал как есть.
Наталья выслушала бывшего мужа, убедившись, что тот не приврал, закинула ногу на ногу и поправила волосы.
– Я хочу уточнить цену вопроса, – помолчав, сказала Наталья.
Иван Федорович приподнял бровь, встал.
– Давай уточним, – сказал он.
– Сколько я получу за помощь тебе?
– Я вроде бы говорил в прошлый раз – десять миллионов.
– Думаешь, это справедливо? – Наталья пристально посмотрела в глаза бывшему мужу.
Иван Федорович не выдержал взгляд, вздохнул и, сжав губы, отошел к рабочему столу. Помолчал, стуча пальцами по столу, потом обернулся к Наталье.
– Сколько ты хочешь?
– Хотя бы третью часть того имущества, которое отсужу.
Иван Федорович округлил глаза.
– Третью часть имущества, которое отсудишь? – переспросил он, будто не расслышал.
– Да. Мне кажется, это будет честно. – Наталья невозмутимо смотрела на Ивана Федоровича.
– Нет, Натали. Это грабеж средь бела дня. Я обратился к тебе за помощью, а ты решила нажиться.
– Думай, как хочешь, – Наталья скрутила губы трубочкой. – На меньшую цену я не соглашусь. Ты потеряешь больше, если я откажусь помогать.
– Ты права, – покивал Иван Федорович, сжимая челюсти. – Я потеряю больше, если… – Он побарабанил пальцами по колену. – Понять только не могу, почему ты так…
Иван Федорович подошел к панорамному окну, немного подумал, потом спокойно заговорил:
– Мы прожили пятнадцать лет вместе. За эти пятнадцать лет я ни разу тебя не обидел, ни в чем тебе не отказывал. Мы объездили полмира. Бывали на курортах по четыре раза в год. На твоем счету всегда были деньги, и ты всегда тратила их по своему усмотрению. Тратила иногда безрассудно, но я ни разу… ни разу тебя не упрекнул. И мне не понять, почему ты сейчас, когда я тебя попросил помочь, решила воспользоваться и…
Иван Федорович говорил тихо, спокойно и вдумчиво, хотя внутри горел от злости.
– Знаешь, Иван, ты также пользовался мной, моей красотой, моей молодостью, как я твоими деньгами. Ты ни в чем никогда мне не отказывал, но и я платила той же монетой. Была рядом с тобой не только, когда деньги фонтаном били из твоих карманов, но и в трудные минуты. Не думаю, что ты забыл. Да и потом. Возможно, во мне говорит обида, но мне также не понять, почему ты этой молодой девчонке отдал то, что приобрел со мной в браке, а не с ней. Почему? Потому что Любонька оказалась красивее? Моложе? Или, может, потому, что за Любонькой стоял дядя? Ты готов был ей обеспечить безоблачное и беззаботное будущее, разведись вы по твоей инициативе ради очередной куколки. А меня выгнал из нашего дома… И крутись, Натали, как хочешь. Твоя роль сыграна.
– Я тебя не выгонял. Попросил уйти. При чем, напомню, – не на улицу, а в трехкомнатную квартиру в элитном доме… Я дал тебе денег. И готов был и дальше помогать тебе, окажись ты в трудной ситуации…
– Мне, Иван, было больно. И какова цена этой боли? Миллион? Два? Я ни разу не показала тебе свою боль, но она была, в душе.
– Ну да. Ты так горевала, что в тот же день приютила у себя этого смазливого молокососа, – вспылил Иван Федорович.
– Ты о ком?
– Не прикидывайся.
– И все же?
– Разве ты не живешь с Пашей?
Наталья опешила – откуда он знает.
– Живу, – не стала отрицать Наталья, – но он появился в моей жизни после того, как мы подписали заявление о разводе…
– И благодаря мне…
– Что значит – благодаря тебе?
– То и значит. Я заплатил Паше, чтобы он тебя утешил.
– Что? Как? – дыхание прерывалось. Наталья не могла сказать слова.
– Вот так. Как платят за работу. Паша справился. И ты довольно быстро утешилась в его объятиях…
Наталья собрала всю волю в кулак, встала, взяла сумку.
– Пожалуй, на этом все, Иван. Либо треть отсуженного имущества, либо не рассчитывай на меня, – едва слышно сказала она и, слегка пошатываясь от волнения, вышла из офиса, не обернувшись.
В голове туман. «Я заплатил Паше, чтобы он тебя утешил». «Паша справился» – крутились в голове Натальи слова бывшего мужа. Будто бревном оглушили.
35.
Паша открыл дверь ключом. Сегодня задержался на работе. Иван Федорович просил отвезти значимых людей в область, привезти обратно, а потом еще и по домам. Устал. Сейчас бы душ принять, слегка отужинать, и – спать, замкнув в объятиях любимую женщину.
В прихожей темно. Свет горит только в кухне. И тишина. Настораживающая тишина. Паша нажал на выключатель. Загорелись лампочки в светильниках. Взгляд упал на большой вздутый чемодан возле двери.
– Не понял, – едва слышно сказал Паша. Чемодан – его. И, как несложно догадаться, в чемодане его вещи.
«И что я натворил?» – риторически спросил себя Паша, пялясь на чемодан. В уставшей голове ни одной догадки. Вроде бы ничего такого он не сделал. Сегодня они с Натальей жарко встретили рассвет, весело позавтракали и попрощались, расцеловывая друг друга на пороге. «Что же могло произойти?» – спросил себя Паша, разминая переносицу.
– Черт! – Паша вздернулся. Прислонился к стенке.
Сегодня за завтраком Наталья говорила, что едет на встречу с Иваном Федоровичем. Наталья не вдавалась в подробности предстоящего разговора, но обмолвилась, что не знает, как повернется встреча и, вполне возможно, после этой встречи отношения с бывшим мужем испортятся.
– Может… Неужели…. неужели… Вот черт! – едва слышно сказал Паша.
С минуту постояв, Паша разулся и прошел в кухню.
В кресле возле окна, обняв колени, сидела Наталья. Ее лицо не выражало ничего. Полное безразличие. Пустой взгляд в пол.
– Привет! – сказал Паша. Его голос спокойный, дыхание ровное. Но сердце внутри колотится с безудержной силой.
Паша подошел к Наталье, присел перед ней на колени. Осторожно взял за руку.
– Это мой чемодан у двери? – спросил Паша, слегка сжав руку Натальи.
В ответ тишина, Наталья только моргнула.
– Что случилось? Почему мне нужно уехать?
Вновь тишина.
– Хорошо, – сказал Паша. – Если ты так решила, я уеду. Прямо сейчас.
Паша отпустил руку Натальи. «Спокойно! – сказал себе Паша. – Спокойно! Дыши ровно!».
– Мне кажется, я знаю, что произошло, – прибавил он и слегка прикусил губу. – Прости. Мне надо было тебе рассказать. Давно надо было. Во всяком случае, раньше, чем это сделал Боровски.
Наталья промолчала, вздохнула.
Паша встал, подошел к бутыли с водой, налил в стакан, выпил.
– Ты можешь выслушать меня? Не хочешь говорить, то хотя бы выслушай, – сказал Паша, глядя на Наталью.
В ответ – отрицательное покачивание головой.
– Мне лучше уйти, не объясняясь? – спросил Паша, помолчав.
Вновь тишина.
– Я понял, – Паша вздохнул, вытер лицо руками. «Спокойно! Только спокойно! Вдох-выдох!»
Он постоял несколько секунд, помолчал.
– Как бы ни было, Наташ, я хочу, чтобы ты знала – я тебя люблю, любил давно, люблю сейчас и буду любить. Ты не хочешь меня слушать, не ждешь моих объяснений, а мне есть что сказать. Я люблю тебя, Наташ. Я не знаю, что конкретно и как преподнес тебе Иван Федорович, и, возможно, выгляжу полным козлом в твоих глазах, но прошу, не сомневайся в моей любви.
Наталья криво улыбнулась, и еле слышно проговорила:
– Как ты можешь говорить о любви? Ты любил меня за деньги…
– Это не правда, – спокойным голосом говорил Паша. – Мне выпал шанс осуществить личную мечту, и я им воспользовался. А деньги…
– Уходи, Паша! – Наталья не дала договорить. Она подняла глаза, глянула на молодого человека и прорычала: – Уходи, говорю! Не хочу тебя больше видеть!
Паша ушел. Наталья не стала бы его слушать. Даже если бы он что-то говорил, вряд ли она услышала бы. А ведь Паше, и вправду, есть что сказать.
Примерно за месяц до того, как Паша напросился помочь Наталье с переездом, ему пришлось обратиться к Боровски. Отцу срочно потребовалась дорогостоящая операция и Паша, по совету дяди Гены, обратился к Ивану Федоровичу. Сумма в два миллиона. Боровски дал деньги Паше, так сказать – аванс за год работы по любым поручениям фирмы. Паша, конечно же, согласился. Накануне дня переезда Натальи из дома, Иван Федорович полушутя-полусерьезно предложил Паше поддержать Наталью в трудную минуту, утешить ее, уж как – пусть сам решает, главное, чтобы Наталья не грустила и скорее простила грешок бывшего мужа. Если Паша справится, то может считать, что долг обнулен и через два месяца будет получать заработную плату. Паша решил, что Иван Федорович шутит и тоже в ответ пошутил, сказав, что готов на все – утешить, так утешить.
Паша не сомневался, что Боровски говорил не всерьез. И так обрадовался выпавшему ему счастью быть ближе к женщине, в которую давно и страстно влюблен, что даже забыл сказать боссу, на всякий случай, что никакого обнуления долга не нужно, зарплату ему платить не надо. Паша по прежней договоренности будет выполнять поручения Боровски, пока не вернет все до копейки. Сказал Паша об этом спустя недели три, когда уже жил с Натальей. Разговор случился по инициативе Боровски. Тот, между прочим, спросил об успехах Паши в выполнении особого поручения. Паша робко улыбнулся, сказал, что сдружился с Натальей, не более, а также проговорил о ненужности списания долга. Боровски усмехнулся, похлопал Пашу по плечу и отправил на очередное задание. Сам же в эту минуту позвонил консьержке дома, в котором теперь жила Наталья, и узнал все подробности «дружбы». На следующий рабочий день, вполне доброжелательно настроенный Иван Федорович пригласил Пашу к себе в кабинет, сказал, что в курсе – Паша живет у Натальи, пожелал всего самого наилучшего. Сопротивляться Паша не стал, извинился, что не признался сразу и поблагодарил за пожелания. Несмотря на возражения Паши, Боровски обнулил долг молодого парня. «Паша, ты мне больше ничего не должен. Я так хочу. Мои деньги, мое решение. Точка. Больше к этому вопросу не возвращаемся», – сказал он, как отрезал.
Если до этого разговора Паша чувствовал себя перед Боровски как-то неловко из-за романа с его бывшей женой, то теперь будто камень с плеч свалился. Правда, не думал, что стечение обстоятельств обернется против него.
<…>
Следующие два дня Наталья не находила себе места. Она то плакала, то хохотала с себя и своей слабости, то вновь плакала. Вспоминала Пашу, злилась на него, на себя. Она привязалась к нему, скучала по его крепким объятиям и нежным поцелуям, а он любил ее за деньги. Наталья накручивала себя, воображала Пашу хитрым и корыстным самозванцем, ничтожеством, не достойным ее сердца. В общем, думала так, чтобы возненавидеть. Нарочно. Ей так удобнее. Проще принять судьбоносное решение, уехать из родного города в могучую Москву, к Давиду. И она уедет теперь однозначно. Вне всяких сомнений. Теперь Наталью никто и ничего не держит.
На третий день, Наталья чуть успокоилась, стараясь думать больше о Давиде, его бесконечной любви, деньгах и положении в обществе. Она мечтала о будущем денежном счастье, возможностях, которые откроются перед ней после переезда в Москву. В общем, прекрасное далеко воодушевляло Наталью, казалось, что жизнь вот-вот заиграет яркими красками.
Ближе к обеду позвонила Давиду, сообщила прекрасную новость – наконец-то собирается в Москву, уже собирает чемоданы. Еще пару тройку дней и Наталья – вся во власти Давида. После позвонила Кристине, сообщила о своем решении и причинах такого скорого переезда – упомянула о встрече с Боровски, его глупом поступке – согласиться на условия дяди Любоньки при заключении брачного договора; рассказала и о несостоявшейся сделке с бывшим мужем и новости о том, как Паша оказался в постели Натальи. Кристина слушала внимательно, лишь иногда ахала и охала. В конце они договорилась о встрече в кафе на следующий день, ближе к полудню. Как ни как – лучшие подруги расстаются.
36.
Наталья подъехала к кафе, в котором договорились встретиться с Кристиной, на полчаса раньше. В этот день она будто торопилась. Сначала встала раньше обычного, до десяти разбирала вещи и собирала чемоданы. Справившись, скоренько приняла душ, надела джинсы и майку и выбежала из дому. Ее не смутило, что на часах всего половина одиннадцатого, а дорога в кафе займет не больше пятнадцати минут. Она покатается по городу, может, прогуляется по парку, лишь бы не находиться в квартире.
Наталья взяла сумочку, вышла из машины, уверенной походкой прошла в кафе, заняла столик возле окна. Запах свежей выпечки и капучино разжигал аппетит. Наталья подумала сделать исключение и отведать булочку с кофе. Но вовремя взяла себя в руки, подозвала официанта и попросила принести бутылочку негазированной воды и кофе, только кофе. У нее уже началась другая жизнь. Никаких послаблений. Ни в чем. Сдержанность. Расчетливость. Холодность. И вообще, Наталье пора становится такой, какой она была всегда.
– Привет! – улыбнулась Наталья, привстала, поцеловала подругу. – Я кофе нам заказала, с молоком и корицей.
Кристина поздоровалась в ответ, присела за столик, кинула изучающий взгляд на Наталью. Внешне подруга выглядит великолепно. Свежее личико, прямая осанка, улыбочка – все как полагается. Вот только глаза немного бегают. Не желает Наталья долго смотреть в глаза подруге, отвлекает разговорами, шутками-прибаутками. Будто все в ее жизни тип-топ.
– Как у тебя дела? – спросила Кристина невпопад.
Наталья сделала такое выражение лица, будто недоумевала от вопроса подруги. Как у нее могут быть дела? Конечно же, отлично!
– В предвкушении! Уже послезавтра начнется новая жизнь, – радостно напомнила Наталья. – Давид счастлив, что я переезжаю. Готовит для меня сюрприз.
– Понятно, – Кристина вздохнула, немного помолчала и робко спросила: – Ты уверена, что хочешь этого?
– Чего именно? Лететь к Давиду?
– Ага.
– Конечно, хочу, – Наталья придурковато улыбнулась.
Кристина улыбнулась в ответ – ей и без слов понятно, что подруга, мягко говоря, лукавит. Жалостливый взгляд Кристины привел Наталью в тонус. Она опустила взгляд, немного помолчала, потом негромко проговорила:
– Хочу забыть, русалочка, как можно скорее то, что произошло. В этой долбанной квартире все напоминает Пашу. А я не хочу о нем помнить. Давид – тот, кто поможет забыть … Забыть эту … это увлечение. И все-таки, любовь – вещь гадостная, – скривилась Наталья, помолчав. – И хорошо, что я никогда не любила по-настоящему. И, не дай боже, полюбить кого-то в будущем. Не хочу. Теперь точно не хочу даже пробовать.
Наталья опустила глаза. Прикусила губу.
– Паша не звонил? – осторожно поинтересовалась Кристина, чувствуя, что Наталья хочет об этом поговорить, хочет выговориться. То, что Наталья с первой минуты встречи хорохорится, не значит ровным счетом ничего.
– Нет. Не звонил. И не нужно. Я не хочу, – Наталья отпила кофе.
– Думаешь, Паша не любит?
– Не знаю, – помолчав, сказала Наталья, немного подумала, вздохнула и с ноткой грусти прибавила: – В том-то и дело. Откуда я могу знать, любит или нет. Верить ему не могу. А если не веришь человеку, как с ним жить … Может, любит. Почему бы и не влюбиться в меня, – Наталья нарочито поиграла бровками. – Красивая, сексуальная, уверенная в себе молодая женщина, да к тому же – с деньгами. Очень удобно любить такую. А, может, и не любит. Впрочем, какая теперь разница. Дело уже не в нем. Дело во мне. Главное, мне должно быть комфортно. А мне не комфортно с мужчиной, который влюбляется в женщин за деньги, полученные к тому же от бывшего мужа. Трындец! Дурно от одного факта, что Иван как бы нашел мне мужчину, заплатил ему денег, и этот мужчина согласился лечь со мной в постель, потому что ему заплатали. Я в шоке.
Кристина пожала плечами:
– Не думаю, что Паша… Здесь что-то не так, Наташ. Мне кажется, Иван что-то недоговорил, либо … Может, стоило выслушать Пашу.
– Не нужно мне никого выслушивать. С Пашей все кончено. Я решила, и пути назад нет. Еду в Москву. Стопроцентно. К Давиду. В красивую жизнь. К мужчине, который во мне души не чает. К мужчине, который готов дарить мне свои миллионы, баловать до конца жизни. Да, Давид – моя судьба, и только с ним я представляю дальнейшую жизнь… Кристина, знаешь, – чуть погодя, прибавила Наталья, – я даже рада, что случилось то, что случилось именно сейчас. Представляешь, если бы сделка с Боровски состоялась, и я, решив, что разбогатею немного, осталась бы с Пашей. Как бы я кусала локти, узнав обо всем через год или два. А теперь у меня все козыри. Миллион причин, чтобы принять верное решение. Нет, любовь вообще надо отменить, – Наталья нервно хихикнула. – Выражаю ноту протеста небесной канцелярии. Любви не должно быть в жизни женщины. Любовь превращает в безмозглую дуру. Отменить. Срочно. Срочно отменить любовь. Вместо любви – каждой женщине расчетливый ум.
Кристина молча слушала подругу, прекрасно понимая, что Наталья лукавит, скрывает боль, а не радуется. Она не привыкла плакаться и показывать, что у нее творится на душе. Не в ее правилах. Она обижена на Пашу. Впрочем, может, и не на Пашу, а на себя, за то, что втюрилась, как девчонка, в желторотого фитнес-инструктора без гроша в кармане, по совместительству – водителя бывшего мужа. Да к тому же этот желторотый ради пропитания готов брать деньги за то, чтобы тешить бывших жен. Кстати, о птичках… Кристина очень сомневалась, что история, которую услышала Наталья из уст Ивана Фёдоровича, – правда. Боровски, хотя и сдержанный человек, но, ошеломленный несговорчивостью, даже наглостью Натальи, мог приврать, оговорить парнишку. Чтобы узнать правду, или хотя бы приблизиться к ней, надо как минимум поговорить с Пашей, выслушать его версию, а потом уже судить. А Наталья даже слышать не хочет…
Кристина, в отличие от Натальи, уверена, что Паша ее любит, причем самозабвенно. По мужчине видно, когда он влюблен. Влюбленный смотрит на других женщин как бы в пустоту. Паша и раньше не особенно обращал внимание на кокетство и заигрывания с ним клиенток, но после того, как сошелся с Натальей, он не позволял себе даже двусмысленной улыбки. Кристина частенько наблюдала за Пашей и с каждым разом все больше и больше убеждалась, что старания клиенток и их эффектных приседаний и наклонов пролетали мимо Паши. В то время, как дамочки безуспешно старались обратить на себя внимание, Паша мысленно улетал к любимой, к воспоминаниям проведенной ночи.
Пока Наталья за чашечкой кофе сокрушалась о том, что любовь надо отменить и что любовь самое ужасное чувство, которое вообще есть на свете, Кристина начинала понимать, почему ее подруга не хочет ни в чем разбираться – ни в истинных причинах поступка Паши, ни в истинных причинах своей категоричности.
– Натали, – сказала Кристина, очнувшись от размышлений, – ты всерьез думала остаться с Пашей, если бы сделка с Боровски состоялась?
Наталья посмотрела в окно, мечтательно улыбнулась, немного помолчала, отпила кофе.
– Да, были такие мысли, – заговорила Наталья. – Я кайфовала с Пашей. Мне нравилось засыпать и просыпаться с ним каждый день. А больше всего – заниматься сексом, до изнеможения. Он – секс-машина, Крис. Каждый день по два-три раза. Утром и ночью. Шутки ли! Да у меня же никогда не было такого. Раньше секс был в моей жизни редко, почти по праздникам. И то – не секс, а так – десятиминутное половое сношение с пыхтящим мужчиной. – Наталья отвела взгляд, шмыгнула носом, глядя в окно, и продолжила: – В постели Паша – бес и ангел. То нежный, то грубый, то ласковый, то дерзкий… Он мог часами меня расцеловывать, шептать о любви, ублажать языком, руками, и только в конце, когда я уже почти без сознания от оргазмов, войти в меня своим твердым членом и четким ритмом довести до состояния экстаза. А мог неожиданно подскочить, нагнуть меня, сорвать трусы и без всяких прелюдий трахнуть как сучку. И мне это нравилось, Крис. Не буду кривить душой, с ним я узнала, что такое улетный секс. Даю себе отчет и в том, что с тем же Давидом мне никогда не испытать даже чуточку похожее на секс с Пашей. Я, вправду, думала, что влюбилась, – продолжила Наталья, чуть помолчав. – Потом я полетела в Москву, встретилась с Давидом. Розовые мечты о вечной любви с Пашей в шалаше вроде бы развеялись. Когда летела в Ростов, планировала максимум через месяц расстаться с Пашкой. Но он, словно заколдовал меня. Не могла оторваться от него, и мысль, что придется расстаться, разрывала на части. Тут появился Боровски со своим предложением. Я обрадовалась. Ну, думаю, есть шанс остаться на плаву богатых, а заодно дать себе возможность жить с тем, кого… – Наталья запнулась, смахнула слезу, скривилась, прибавила: – В общем, не случилось…
– Я поняла, – покивала Кристина, – теперь я все поняла…
– Что именно?
– Ты не хочешь знать правду, не хочешь послушать Пашу, потому что так легче… тебе. Легче расстаться с ним и уехать к Давиду, потому что не случилось остаться на плаву богатых, как ы выразилась. Случай облегчил твой выбор.
– Русалочка, – Наталья шутливо нахмурилась, – ты решила разоблачить меня?
– Можно и так сказать, – покивала Кристина и слегка улыбнулась.
– Что же, тебе удалось, – помолчав в раздумьях, сказала Наталья. – Да, все ровным счетом так, как ты говоришь. Мне и вправду легче расстаться с Пашей, полагая, что он козел. Да, – продолжала кивать Наталья, – да… да. Зачем отрицать, – голос Натальи слегка задрожал, но она взяла себя в руки. – Я не хочу менять планы, Крис. Не могу. Я привыкла к другой жизни, понимаешь. Паша никогда не сможет мне дать то, в чем я нуждаюсь, больше чем в сексе. Спустя время меня бы переворачивало от одной только мысли, что я выбрала Пашу, поддалась чувствам, нелепым, переменчивым чувствам, похотливым желаниям… Мне выпал шанс… мне повезло – я встретила Давида. Выбор в пользу Паши был бы ошибкой. И я очень рада, что получилось так, как получилось. Так будет лучше и для меня, и для него. Паша меня забудет, встретит девушку, молодую, хорошенькую, полюбит ее, женится, родят детишек и проживут по-своему счастливо. Я же проживу счастливо с Давидом…
Наталья говорила, будто заучила речь наизусть. Повторяла одно и то же, словно не Кристине, а себе самой хотела доказать, что она все делает правильно. Чем дольше говорила Наталья, тем меньше Кристина верила словам и тем сильнее крепла надежда, что ей не придется видеться с подругой раз в год, преодолевая тысячи километров.
– Я тебя услышала, Наташ, – наконец сказала Кристина, понимая, что лучше прекратить разговор о Паше, о любви и всем таком, что будто бы чуждо Наталье. Больше давление – больше сопротивление. Жизнь расставит все на свои места. – Давай, поговорим о чем-нибудь другом. Нет смысла сотрясать воздух. Да, Наташ?
– Я о том же, – согласилась Наталья, не заметив иронии в словах русалочки.
Следующие полтора часа подруги говорили о чем угодно, только не о случившемся казусе в жизни Натальи. Встреча вышла что надо, даже всплакнули обе. На прощание пообещали звонить друг другу как можно чаще, чтобы расстояние не прервало нить их многолетней дружбы.
37.
Следующее утро казалось самым обычным. Наталья встала около восьми утра. В планах – собирать чемоданы, переговорить с риелтором – после отъезда в Москву надо сдать квартиру в аренду. Почти в десять утра Наталье позвонил Давид, они мило поговорили и на прощание обменялись любезностями в ожидании скорой встречи. А уже через пятнадцать минут Наталья лежала на диване в гостиной – легкое головокружение поменяло планы. Знакомая терапевт по телефону поделилась возможными причинами недомогания и, как бы невзначай спросила, есть ли вероятность, что Наталья беременная.
– Беременная? – переспросила Наталья, будто не расслышала.
– Ну да, – подтвердила доктор. – Такое самочувствие бывает на ранних сроках. Задержки нет у тебя, Наташ? Ау!
– Да, да, я тебя слышу. Считаю дни, – сказала Наталья, двигая пальчиком по календарю. – Двадцать девять, тридцать, тридцать один, тридцать два… тридцать семь… Вот черт! У меня задержка полторы недели.
– Купи тест, дорогая. Будет отрицательный, подстрахуйся – сдай анализ крови на хорионический гонадотропин. ХГЧ. Это такой гормон. Вырабатывается тканью хориона после имплантации эмбриона уже на шестой день после оплодотворения яйцеклетки. Если показатель повышен, значит, ты беременная. Отсюда и головокружение может быть.
– Вот черт! – выругалась Наталья.
Уж что-то, а беременность в планы Натальи не входила совсем.
– Надеюсь, задержка на нервной почве. Только бы не беременность.
Наталья позвонила личному гинекологу, рассказала о своих опасениях и разузнала, на всякий случай, как ныне прерывают внеплановую беременность. Дарья Владимировна профессионально объяснила Наталье о современных методах искусственного прерывания беременности. Сошлись на том, что Наталья сделает тест или сдаст кровь, узнает результат, а после, если беременность подтвердится, обязательно придет к гинекологу за рекомендациями.
– А ты точно хочешь аборт? – переспросила Дарья Владимировна, будто бы из вежливости.
– Стопроцентно! Никаких других вариантов.
– Хорошо. В таком случае, жду звонка.
– Договорились.
Наталья положила трубку телефона. Прилегла и минут двадцать лежала на диване, думая о случившемся или еще не случившемся.
